Удачливый Идальго (действующая книга)

Огонь ненасытно пожирал хижины дикарей, его горячие языки сжигали всё, к чему прикасались. Женщины и дети метались по горящему селу, как муравьи, пытаясь спастись от огня и изголодавшихся по женским телам солдафонов. Теперь они были беззащитны, когда почти все воины были убиты, и некому их было защищать.

- Ваша деревня будет предана огню и забвению, за то, что вы нарушили священную клятву вождя и напали на наших водоносов! - вынес приговор отставной полковник, когда под его началом отряд в 75 человек вошел в селение.

- Капитан Адесанья, лейтенант Олеварес, я попрошу вас молчать о том, что вы увидите сейчас! - обратился Брагадо к сопровождавшим его молодым офицерам. - Не пытайтесь препядствовать этим животным, если хотите не заиметь лишнюю дырку в черепе или груди. Пусть пограбят, выпустят дурь, тут то и грабить особо нечего, но женщины - самые сочные...

- Вы мерзкий тип, полковник, - отвечал тому Диего, придерживая сидевшую рядом Чолито и поводья.

- Ха-га, мальчишка, твои слова мне льстят! Я знаю. И именно ради этого я и оставил свою ферму и подался в конкисту! Но, пошел, красавец, щас найдём себе красоточку!..

Полковник пришпорил коня и направил того по горящей улице.

- Он безумец, старый и наглухо отбитый черт! - подъезжая к Диего, молвил Агире. - Правда он говорил, что этих солдафонов не остановить уже. Стадо зверей - лишь бы пограбить и женщин иметь. Ни чего святого у них.

- А у тебя что святое? Зачем ты сюда плыл?

- Я офицер, служу Короне и Папе, мой долг усиливать их мощь и процветание! Вот почему я не считаю себя животным - у меня есть великая цель и идея! - гордо заявил капитан. - Простому люду не нужны идеи и высокие цели. Вручи им копья, облачи в доспех и они всё равно останутся сбродом тёмных мужланов без особых принципов и морали. Были бы в наших рядах только хлебопашцы или ткачи, так у нас большинство - головорезы и бездельники, которые падкие на лёгкую наживу.

Вдруг Адесанья увидел, как за молоденькой девочкой гнался солдат. Офицер, вопреки приказу полковника, выехал и стал меж девченкой и насильником:

- Ты не тронешь это невинное дитя! - уграюще молвил Адесанья, доставая пистоль из кобуры.

- Полковник разрешил брать всё и вся! Уйдите прочь, капитан, мы не пользуемся вашими подстилками, не трогайте и вы нашу добычу! - отвечал парень с шрамом на лице. Он был ровесником капитана, но выглядел не на свои года: морщинистое лицо с щитиной, подсидевшие волосы, выпученные серо-зелёные глаза, кривой рот и-за шрама, и гнилые зубы виднелись изо рта. Поношеный и выцветивший от солнца и дождей жилет и простецкая рубаха, которая была в пятнах крови, а поверх этого - старая кираса, вся в вмятинах, на голове - ни чуть не новее шлем салад. На поношеном ремне крепились простецкие ножны, в которых покоился грубой роботы тесак, весь в зазубринах и сколах. Ну а ногах - рваные сапоги.

Агире казался на его фоне небожителем: щегольское лицо без шрамов, гладко выбрито, коротко подстриженные темно-руссые волосы, шелковые камзол и рубашка, закрытые начищенной кирасой, с плащём на плечах, и кожаных перчатках на руках. Высокие бакфорты со шпорами, до колен, без единой заплатки, пышные штаны. Через плечё перекинут ремень с ножнами меча.

Спина коня была укрыта черной помпоной. К седлу спереди крепились две кобуры с пистолями, шлем марион с страусиным пером, а позади - рондаш.

Как архангел выглядил капитан и благородно защищал напуганную девочку:

- Двинишься в её сторону, и я выстрелю тебе в твою пустую башку.

Солдат криво ухмыльнулся:

- Капитан, она - моя добыча. Почему высшим чинам дозволено трахать всё, что движеться, а нам нельзя?! Почему нам не достаются красотки с пышными грудями и мощными бёдрами, а только старухи, как сушеная смоква?! Взгляните в мои глаза - они видели все самые ужасные ужасы войны и пекла битв, у меня не отмываются руки от грязи и крови - вот сколько я рыл окопы и подкопы. Мои штаны воняют собствонной мочёй и гавном, потому что попробуй не нагадить под себя после разрыва ядра или в плотной стене пикинёров, когда в тебя тоже пытаются тыкать длинющей пикой, а хода назад - нет! Мы дохним как животные, а вы забираете лавры! Вы не мараете руки, а мы стираем их в кровь. И сейчас пытаетесь не дать мне взять награду за свои старания перед вашими благородными задницами?!

Капитан спустил курок:

- Я убью тебя, пёс, как подонка престрелю! - шипел Адесанья.

- Отставить, Агире!

Капитан обернулся и оцепенел от злости: полковник тащил за волосы ту несчасную девчёночку и издевательски смеялся над ней. Подведя её к солдафону, он грубо толкнул её к нему:

- Развлекайся, солдат, ты заслужил!

- Пошли ко мне, сладка, я буду нежен с тобой, - не благодаря своего благодетеля, солдафон закинул на плечё свою жертву и понёс в заросли.

- Вояки тоже люди, их нужно уважать, а не тыкать пушками в лицо, идиот, - плюнув в сторону, полковник поехал дальше. Униженый Агире спрятал оружие в кобуру и закрыл лицо рукой.

- Амиго, ты чего? - спросил подъехавший товарищ.

- Зверьё... - ответил Адесанья, проводя рукой по лицу. - Знаешь, почему в армиях так много уродов, и физических, и моральных? Они ищут «законное» основание пограбить и взять силой женщин, так как в нормальной среде им не светит ни чего, а здесь отсутствует закон, и я не могу остановить их, потому что старший по званию разрешает чинить произвол.

- Будто до этого ты жалел фландрийских еретиков и их детей, затягивая на их шеях петли? - призрительно молвил Диего. - К чему сейчас такое лицемерие? Они напали на наш отряд, они - враги Короны, какое к ним сочувствие?!

- Проще обратить язычника в истинную веру, чем заставить еретика отказаться от своей ереси! - надменно ответил капитан...

Светало. Утренние зарево разливалось по всем джунглям, перебивая жаркое пламя утихающего пожарища. Стоны, плачи и душераздирающие крики стояли над сгоревшим селением. Тотемные идолы были срублены, все хижины погорели, колодец испорчен кровью. По улочкам лежали трупы мужчин, стариков и тела ещё живых, но обессиленых девушек и женщин, которых нещадно обесчестили каратели.

- И так будет с каждым селением, которое осмелится бросить вызов Короне! Наш гнев страшен, а суд справедлив! Это будет для всех хорошим уроком! - завершил речь полковник, выводя свой отряд. Добыча была очень скромна, что её решили даже не вкючать в походные журналы. Сами же солдафоны были довольны этой вылазкой, ведь они смогли хорошенько разгуляться. Каждый спешил похвастаться своими «подвигами»: кого зарезал, пристрелил, в каких количествах, как кричали их жертвы, и это очень веселило всех.

Пока колонна выходила на тропу, меж офицерами завязался диалог:

- Полковник Брагадо, разрешите нам с лейтенантом Олеваресем отъехать не надолго в одно место, где предположительно может находится дезертир Мигель «Сквернослов».

- С чего это Вы взяли, что он дезертир?

- Один человечек в анонимном письме сообщил это мне, перед самым выходом, - проинформировал полковника лейтенант Олеварес.

- Так почему сразу мне не доложили?! Я в Вас розачарован лейтенант, за Вашу халатность.

- Виноват, полковник. Исправлюсь.

- Ладно. Возьмите шестерых из арьергарда и притащите цыгана на справедливый суд! Кья...

Пришпорив коня, Брагадо поехал возглавлять колону, а капитан и лейтенант выбрали сопровождающих пеших воинов. Таким вот «копьём»9 Адесанья и Олеварес выдвинулись на поиски «Сквернослова», возглавляя колону. Грациозно вороной и рижий жеребцы отстукивали копытами по почве, всадники, забавы ради, рубили широкие листья и тонкие ветви, попутно ведя беседу о становлении настоящего мужчины:

- Ты пропустил ужин у командора, проходил обряд посвящения из мальчика в настоящего мужчину?

- А ты догадлив, капитан, - задористо ответил Диего, целуя свою жену в шею, а та, заведя свою белую ручку за его голову, гладила чёрные волосы.

- И как она в постели? Научила тебя туземным премудростям получения наслаждения, тайным техникам, а, ха-х... Или лежала брёвнышком, ха-га...

Идущие позади пехотинцы дружно поддержали шутку капитана и заржали в один голос.

- Амиго, на драку нарываешься, - предупреждающе молвил Диего. - Может, и брёвнышком, это куда лучше, чем в двенадцать лет быть совращённым ненасытной тётушкой и получить травму на всю жизнь, и боятся светских дам по старше, которые жаждут молоденьких мальчиков!..

Ехидная улыбка и балагурство в глазах капитана вмиг сошли с его лица, и нисколько не смущало пеших, а только забавляло их.

- Тише, барон, нас могут услышать, - хватая плечё друга, с опаской сказал капитан.

- Эти? - обернулся барон в сторону весёлых копейщиков и мушкетёров. - А, да, эти всё слушают.

- Везде есть свои глаза и уши, которым не надо знать больше, чем ты уже успел проговориться, - Адесанья вглядывался в даль и по сторонам.

- Ладно, - недоумённо сдвинул плечами Диего и обратился к своей жене:

- Ты поняла, о чем он?

Чолито отрицательно махнула головой.

- А вы?

- Честно, Ваша Светлость - не ебём... - отвечали пехотинцы.

«Странно это... Такое чувство, будто капитан чувствует, что за нами наблюдают. Но кто? Добрые люди или злой вражина??? Если это простые беглецы, мы их не тронем. Но для врага всегда найдётся у нас и острый кинжал впаре со шпагой, и пара пистолей заряженых свинцовыми пулями. И уж поверьте - стреляем мы метко, а дерёмся с отвагой, даже наши скакуны - Ланселот и Аскер, - могут задать чертей неприятелю, так что мой вам совет: не пытайтесь напасть на нас, если вам дороги ваши шкуры и жизни... Ой, кажется, я слегка отстал, мне нужно догонять друга... Цмок-цмок, Аскер, вперёд, кья!..»