Ад на Земле

Сегодняшним утром произошло нечто удивительное. Нечто, чего Лада ожидала уже очень давно, и чего она никак не могла ожидать в одно и то же время. Эти две противоречивые мысли столкнулись, заставляя её испытывать странное смущение и неопределённость. Руки Лады дрожали, сжимая телефон с недавно высветившимся сообщением от Эрики. Недавно высветившимся, уже прочитанным и даже получившим ответ.

– Вы можете идти, – внезапно она услышала голос Кирилла Куропаткина справа от себя и рефлекторно повернула голову в его сторону. – Мы проследим, чтобы всё было в порядке.

Парень дружелюбно улыбался ей. За то время, пока они с Ладой дежурили в одной команде, то бишь целую неделю, у них сложились неплохие отношения. Этот юный парень с короткими волосами русого (или тёмно-рыжего?) оттенка особенно сдружился с Максом, наверное, потому, что был странным образом похож на него. Характером, рассеянностью, немного даже внешностью, если всё же осмелиться назвать цвет его волос рыжим. Однако Макс куда более эксцентричен и амбициозен, нежели их новый напарник. Всё же у этого парня был один, довольно отличительный и немного раздражающий недостаток.

– Мы с Кирюшей проследим, – Клавдия Ивановна Куропаткина подошла к сыну и обняла того за оба плеча, на что второй только повёл ими и поджал губы, но не стал озвучивать своё недовольство. – Кирюша следить умеет.

Упомянутый Кирюша вздохнул, стыдливо отведя взгляд от Лады и Клавдии Ивановны, куда-то к фонарю.

– Ма-ам... Ты снова меня позоришь, – недовольно протянул он, однако мать была неумолима и только крепче стиснула сына в своих объятиях.

– Дети – цветы жизни, – пояснила она с неописуемой нежностью в голосе, с такой, с которой всегда лелеяла своего пресвятого Кирюшу. – Конечно, Ладочка, мы тебя отпустим повидаться с вашей маленькой сестрой.

Сердце в груди Лады заколотилось с бешеной скоростью. Быстрее него только Макс неопределённо вопил какие-то слова, будучи не в силах сдерживать свои эмоции. По правде говоря, девушка и сама держала себя в руках с большим трудом, ведь радостная новость настигла её на рабочем месте и пока не успела как следует усвоиться в мозгу.

Оля наконец-то очнулась!

И, чёрт возьми, это стоило того, чтобы уйти с дежурства раньше на половину часа. Скоро тут появится группа, которая выступит на дежурство в ночную смену, и покой города будет передан в их руки. Да, для ответственного мага мысли, преследовавшие Ладу на тот момент, могли бы прозвучать пугающе безответственно, но у неё действительно есть достойное объяснение их существованию! Оля, её двоюродная младшая сестра, почти год пробыла в коме после того, как её тело было захвачено демоном. Когда узнаёшь что-то тревожное или радостное о близком человеке, разве можешь думать о чём-то другом? Сейчас же тревога и радость умещались в ней в одно и то же время.

Когда она получила сообщение от Эрики, она едва не выронила из рук телефон. Спустя год. Наконец-то. Она не зря ждала и верила, игнорируя врачей (Эрику в томчисле), что досадливо разводили руками и качали головами. Они не говорили, что она умрёт. Не говорили, что выживет. Просто не знали – тут уж действительно по большей части дело удачи. И удача в кои-то веке повернулась к маленькой Оле лицом.

Ладе и Максу же повезло с коллегами и с директором, которые позволили им уйти с дежурства пораньше, чтобы повидаться с пришедшей в сознание сестрой.

– Спасибо, Клавдия Ивановна! – Макс счастливо завопил, кидаясь женщине на шею, ненароком (или, что возможно, специально) затянув в благодарственные объятия ещё и Кирилла.

Он был не скуп на эмоции. Сейчас же из него просто вырывалась радость, словно гигантский водопад, грозивший затопить всех находящихся поблизости.

Но Клавдия Ивановна – милосердная женщина и даже чересчур заботливая мать, и обнимашки с ней Макс действительно мог себе позволить. Женщина она немного полная, но привлекательная, несмотря на сорокашестилетний возраст. Её сын Кирилл (Кирюша) Куропаткин – её главная любовь и единственная страсть всей жизни. Лада уже знала, что Клавдия Ивановна в разводе с мужем и пока, похоже, не нашла тому достойной замены. Поэтому «Кирюше» приходится хлебать вдвое больше материнской любви. Он не говорит, что несчастен, но иногда злится на мать (молча, не произнося почти ни слова), когда та на глазах посторонних начинает его за что-либо отчитывать или раздавать советы. И Лада его понимала. Клавдия Ивановна даже упросила Тамару Львовну на дежурствах ставить их вместе, чего Кирилл. Хотя женщина она, опять-таки, добрая, действующая из лучших побуждений, и не способна вызвать к себе что-то сильнее небольшой детской обиды. И если Кирилл, которому уже с хвостиком двадцать, кажется ей до сих пор ребёнком в подтянутом комбинизончике, то о Лада и Максе, пожалей, и говорить нечего.

Она раздаётся хохотом, нежно берёт в руки лицо Макса и целует его в обе щёки.

– Максимушка, бегите. Мы с Кирюшей обо всём позаботимся.

Кирюша опять недовольно морщится и опять молчит.

– Не будем тянуть. До свидания! – Макс тепло улыбается и машет на прощание Куропаткиным. Лада тоже прощается, после чего они начинают двигаться в противоположном направлении.

Чтобы добраться до больницы, в которой Эрика работает, им было необходимо проехать три станции по их линии метро и пересесть на другую, чтобы проехать на другой ветке ещё две.

В больницах было ограничено время помещения больных. Элементарная санитарная дисциплина существует для всех, и даже маги обязаны её соблюдать. После восьми часов к больным имеют право входить только лечащие врачи и медсёстры. Поэтому Ладе и Максу следовало поспешить, и до метро они шли пусть и не бегом, но очень быстрым размашистым шагом.

Макс стал даже более рассеян, чем обычно. Он едва не оступился на эскалаторе, едва не врезался в двери на входе и врезался в итоге на выходе из метро. Злая участь настигла его в самом конце.

– Я просто немного волнуюсь, – честно признался он, опуская к земле глаза, на одном из которых сейчас красовался небольшой фингал.

– Ты? Волнуешься?

Новость эта была немало потрясающей. Лада могла припомнить очень мало случаев, когда её брат действительно всерьёз волновался о чём-то. В большинстве своём он был беззаботен, а если за что и брался, то просто выполнял это с большим рвением и увлечённость. А сейчас он почему-то волновался. Это было совсем на него не похоже.

– Да, просто... Оля... Мы же не видели её почти год, – он потёр шею, судя по всему, немного вспотевшую.

– Это да, – со вздохом Лада кивнула, невольно прочувствовав его ностальгию, но в отличие от Макса продолжив следить за дорогой.

Лада сама в этот момент не была спокойна, как слон. Разумеется, она тоже испытывала некоторое волнение, отдававшее лёгким покалыванием в грудной клетке. Почти год. Даже больше. Тогда ещё их самих привезли в эту самую больницу, ведь именно Эрика и Виктор дежурили в их районе в день пожара. Именно они донесли их до больницы, отыскав такую, в которой их приняли (в связи с активной деятельностью демонов даже не во всех больницах были места для новых пациентов). Можно сказать, им с Максом повезло. Они вышли, но Оля осталась там – её детский организм не был готов к таким потерям, он был истощён практически полностью к тому моменту, как демона из её тела удалось выселить. Поэтому очень долго она лежала в коме, поэтому врачи не могли ничего обещать.

– Но ведь теперь ты увидишь её спустя долгое время, верно? – Лада легонько толкнула его в бок – был у них такой привычный жест, обозначающий поддержку. Правда, если Лада таким образом изредка поддерживала брата, то Максим применял его на всех.

Он улыбнулся, наконец обратив на Ладу благодарный взгляд.

– Да, конечно. Но скажи... Эрика говорила тебе, в каком она сейчас состоянии?

Лада нахмурилась, напрягая память. Если та ей не изменяла, то в коротком сообщении подруги не было ничего, кроме «Оля очнулась, скорее приезжайте, если хотите её увидеть».

– Ничего такого, – пожала плечами она. – Но, наверное, если Эрика пригласила нас приехать, то с ней всё в порядке.

– Да, наверное, – он кивнул и, кажется, немного расслабился в самом деле. – Я всегда верил, что она очнётся. Даже не знаю, что я сейчас чувствую...

– Это нормально, – Лада положила руку ему на плечо. Она частично понимала брата, ведь тоже испытывала волнение. Свою младшую двоюродную сестру она очень любила. В те моменты, когда ей становилось больно и страшно, Макс постоянно говорил, что она придёт в себе. Поэтому было немного странно сейчас видеть его таким. Гораздо чаще он поддерживал Ладу, чем Лада его.

– И всё-таки ты ей ближе, – сказал Макс, и на лице его вдруг появилась лёгкая, несколько странная улыбка. Улыбка, к которой Лада не привыкла.

– Ты о чём? Ей всегда нравилось, когда ты играл с ней... – немного удивлённо пробормотала его сестра. В общении с детьми Макс был хорош, даже лучше неё (возможно, потому, что сам периодически смахивает на ребёнка). Он играл с ней чаще, чем Лада, если говорить честно, особенно в последние годы – девушка чересчур сильно переживала из-за предстоящих экзаменов и тратила на учёбу почти всё своё свободное время.

На этот раз Макс промолчал.

Высокое здание больницы им удалось настичь приблизительно к двадцати минутам восьмого. Это была удача. Сама больница совсем новая и построена недавно – в последнее время в городе требовалось больше больниц по весьма понятной причине. Большая часть денег государства уходила на оборону (непосредственно в Организацию магов) и на строительство новых больниц с приемлемым оборудованием. Например, больница, в которую Лада и Макс сейчас зашли, снаружи казалась новой, будто только-только прошедшей завершающий этап строительства: идеально белые стены, небольшой ряд прямоугольных окон, чёрный узорчатый забор, за которым крылся небольшой садик, где больные могли совершать короткие прогулки. Внутри всё так же: мебель и стены в сносном состоянии, достаточно большой гардероб. Одна из лучших новых больниц – ей, насколько Лада знала, года два-три от силы. Правда, бахилы здесь платные – приходится разориться на пятьдесят рублей, чтобы из автомата выбить две пары. Они хранятся в таких маленьких ёмкостях с цветными крышечками, от которых обычно тащатся маленькие дети – так интересно, какой же цвет выпадет! Тут стояла ещё пара автоматов, с маленькими игрушками и круглой жевательной резинкой (по опыту Лады, об такие зубы сломаешь).

– Наверное, надо было ей что-то купить, – произнёс Макс, глядя на автомат с мини-игрушками и задумчиво склонив голову. Лада мысленно признала, что он прав, но ведь у них не было времени даже на то, чтобы об этом задуматься. Они и без того бросили всё, чтобы успеть вовремя добраться. Подарок они  смогут купить к следующему разу.

Лада быстро чиркнула Эрике сообщение об их прибытии, и Эрика спустилась ровно к тому моменту, когда пожилая женщина в гардеробной выдала Ладе и Макс номерки.

– Привет, – она подошла к ним, но не стала заключать их в приветственные объятия, как делает это обычно – дисциплина и санитария прежде всего. – Вы молодцы, что пришли вовремя.

– Как она себя чувствует? – спросил Макс, всё-таки решив подкрепить уверенностью их с Ладой догадки.

– Всё хорошо. Очнулась она сегодня днём, – заметив схожее удивление на лицах Макса и Лады, она потупила виноватый взгляд. – Ну, я не сказала сразу, чтобы не отвлекать вас от дежурства... Да и Олю сначала нужно было обследовать, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Ваши родители вообще обещали прийти завтра.

Эрика развела руками, как делала всегда, когда что-либо заставляло её испытывать неловкость. Но вдруг она (даже как-то скептически) прищурилась и подошла к Максу.

– Что это?

– Ох, это? – быстро сообразил он и, дотронувшись до пострадавшего глаза, усмехнулся. – Просто плоды моей невнимательности. Ничего такого.

Эрика тихо посмеялась. Её ладонь мягко коснулась его правого глаза, и спустя нескольку секунд, когда она убрала пальцы, синяка уже не было в помине. Лада вдруг подумала о том, что с таким человеком, как Макс, круглосуточно должен находиться рядом кто-то из магов Воды.

– Проходите в сто шестьдесят пятую палату, на третьем этаже, – сказала она. – Отыщите сами?

– Да, конечно. Спасибо.

Получив ответ, Эрика ушла хлопотать по своим прямым обязанностям. Лада с Максом направились в сторону лестницы. Здесь был и лифт, однако сейчас он отчего-то не работал. Рядом с дверьми висела табличка, большими буквами гласящая: «ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ», а снизу также было добавлено: «Приносим извинения за доставленные неудобства». К счастью, Ладе и Максу был нужен всего лишь третий этаж.

Перед дверью в нужную палату они замерли. Словно бы эти ничтожные мгновения могли что-то значимо переменить или придать больше уверенности. Пока Лада всё ещё собиралась с мыслями, к ручке первым потянулся Макс...

Маленькая девочка, сидевшая на койке возле окошка и пристально в него глядевшая, моментально повернула голову в сторону издаваемых братом и сестрой звуков. Эта девочка было худа и бледна кожей, а глаза не сразу стали заметны под длинными смольными волосами, достающими ей, наверное, до ног. Малышка сидела, прижимая собственные колени к груди в такой мечтательной позе, словно посетители оторвали её от глубоких раздумий. Рядом, на кровати, лежал плюшевый серый зайчишка... Которого Ладе стоило только обнаружить, чтобы всё её тело моментально прошибло внезапным холодом. Эта игрушка принадлежала Оле. Она всегда занимала почётное место на письменном столе младшей хозяйки комнаты. Поздней ночью она брала Пушистика (такое уж небанальное ему придумали имя) с собой в постель. Он был её лучшим другом, с которым после гибели родителей она общалась больше, чем с Максом и Ладой. Игрушка была слегка потрёпана, а одно ушко зайчика немного обгорело. Ладу сильно удивил и одновременно обрадовал тот факт, что его каким-то чудным образом удалось спасти из пожара.

Серые глаза были такими же спокойными и такими же слегка измученными, как раньше. Но они сделались теплей, а на детском личике просияла улыбка.

– Вы всё-таки пришли, – она говорила тихо, но с радостью. Её голосок, девичий невинный голосок, как же Ладе его не хватало на протяжении года!

– Оля!

Макс первый кинулся к ней и обнял её так, что Ладе со страхом показалось, будто он и вовсе задушит хрупкую, уже девятилетнюю девчушку. Однако эти объятия были с охотой приняты. Тогда уже, опомнившись, вспомнила о себе и Ладе. Ей тоже безумно хотелось накинуться на сестру, схватить крепко-накрепко, чтобы точно уже никогда и никуда не отпускать. Но она сделала это более спокойно, отчего, наверно, не сумела сдержать слёз. Так эмоции решили проявить себя.

Под белой больничной одеждой чувствовалось твёрдое тело. Твердое от того, что худое. Но оно было тёплым,  живым, что можно было посчитать достойной компенсацией. Худая и тонкая рука обнимала шею Лады удивительно нежно.

– Я тоже рада тебя видеть, сестра, не стоит плакать, – её руки вверх-вниз прошлись по голове Лады в плавных поглаживающих движениях. От этого Лада внезапно почувствовала себя маленьким ребёнком, которого спешил утешить взрослый.

Именно такой ей вдруг показалась Оля. Взрослой, старше своих лет.

Для неё этот год пролетел совсем незаметно. Она словно бы проснулась после обыденного ночного сна и могла не понять, почему старшие брат с сестрой со слезами на глазах на неё налипли. Но понимала.

– У тебя отросли волосы? Тебе идёт, – сказала вдруг она.

Да, волосы Лады действительно хорошо отрасли за год – если раньше они доставали до плеч, то теперь доходили ей до таза. Оля, надолго застрявшая в прошлом, сразу обратила на это внимание. Эта деталь очень тронула Ладу. Она помнила это, несмотря на то, как мало они с ней разговаривали в последние дни!

– Спасибо.

И Лада осознала одну вещь, до которой не додумалась сразу. Оля ведь всё ещё кое-чего не знает...

– А я не изменился? – Макс сделал вид, будто только что был жестоко обижен; но конечно же, всего лишь шутил.

Оля посмеялась, заставив Ладу содрогнуться: этого звука она не слышала очень, слишком давно.

– Ты, братишка, волосы не отращиваешь.

Он тоже засмеялся следом, а за ними – и Лада, что она осознала даже не сразу. Тревожная атмосфера понемногу разряжалась, уступая место родственному теплу.

– Зато ты в этом тоже преуспела, – с ухмылкой обнаружил Макс.

Оля провела рукой по пряди собственных отросших волос. Они не имели прежнего объёма и явно нуждались в том, чтобы их помыли, но это не мешало Оле быть по-прежнему красивой и оставаться брату и сестре родной.

– Вы теперь... Магами работаете? – как бы невзначай поинтересовалась она, и Лада сначала немного удивилась. Откуда она знает? – Медсестра, которая сегодня приходила ко мне, рассказала, –добавила она, живо проясняя картину. – Да и вы носите одежду, которые носят дяди и тёти маги, – она следом указала пальцем на форму Лады и девушка едва не усмехнулась собственной глупости. Эту деталь она упустила из внимания.

– Ну да, – ответила Лада тоже как будто бы невзначай, тоже переняв это беззаботное настроение.

В глазах Оли появился интерес.

– Правда? Это так здорово! – воскликнула она с радостью, схватив и прижав к себе Пушистика крепко-накрепко, но вскоре тут же и помрачнела, став несколько серьёзней. – Но ведь и опасно... Вы совсем не боялись?

– Ну, конечно, не боялись, – Макс протянул руку и погладил её по волосам, будто бы желал успокоить Олю от внезапно настигших её переживаний. – Разве ты не помнишь рассказ о том, как твоя дорогая сестра едва не поколотила хулиганов, которые нас задирали?

На этот раз его улыбка была хищной, а взгляд обращался к Ладе. Зараза. Он вспомнил тот случай, когда двое парней-подростков, которые тогда им с Ладой, одиннадцатилетним детям, казались огромными, приставали к ним с колкими насмешками про рост (Лада была очень высокой для своих лет, а Макс на её фоне казался восьмилетним ребёнком). Особенно они цеплялись к Максу, поскольку он своим открытым характером изничтожал все барьеры, которые могли быть не только препятствием к общению, но и необходимой защитой. И да, тогда выступила Лада... Дело в том, что жизнь уже научила её за себя стоять, когда в младших классах её дразнили всё за тот же высокий рост. Она прекрасно помнила слова отца: «Один из немногих людей, что всегда будет рядом с тобой – это ты, Лада; ты – твой лучший друг, а друзей, как ты уже знаешь, всегда нужно защищать». И даже помнила, как заботливо тогда он погладил её маленькую по щеке. И именно этому Лада обучилась – стоять за себя и за ближних. Ещё около года она ходила на карате, но тогда его даже демонстрировать толком не пришлось – стоило одному из хулиганов руку за спину завести, чтобы вся свора убралась с площадки прочь. А ведь они могли и точно победили бы её при ином раскладе...

– Ну да, было дело, – Лада произнесла это даже с гордостью, от чего губы Макса растгяиваются едва ли не до самых ушей. Теперь пришла её очередь. – Или рассказ о том, как твой бесстрашный старший брат полез на дерево за своим бумерангом?

Бумеранг был любимой игрушкой Макса в его детстве. Его он запускал на улице постоянно. Лада и родители с него тогда глаз не спускали. Страшно было его одного выпускать на улицу: мало ли кого зашибёт. И вот, одним прекрасным утром главная страсть Максима угодила в крону близстоящего дерева, чьи переплетённые ветви не пожелали отдавать игрушку даже тогда, когда ствол начали настойчиво трясти. И тогда в голову девятилетнего мальчишки пришла ужасная, поистине идиотская мысль: он начал карабкаться вверх по дубу, жадно цепляясь за ветви, обнимая ствол, – и у него получилось! Но вот вопрос «а как обратно?» настиг его лишь тогда, когда бумеранг был крепко зажат в его руке, а от земли его отделяли метры. Лада помнила даже, как он тогда сжался, становясь похожим на беспомощного котёнка, каких в мультиках снимали с деревьев пожарные. Так же и он прижимался к ветви, ища в той спасение и поддержку. Спуститься удалось, когда отец с дядей притащили лестницу. Лада, наблюдавшая всю эту картину лично, тогда сильно перепугалась за брата, но потом этот случай в их семье припоминали в шутку. В том числе и он сам.

Оля в очередной раз тихо посмеялась.

– Вы же тоже были детьми. У вас должно быть мно-ого историй!

И оказалась права: историй в самом деле у них огромное множество. И то, с какой охотой и каким артистизмом Макс рассказывал их Оле, напоминало больше байки какого-то взрослого дедушки или дяди, желающего произвести впечатление на племянницу или внучку. Всё это время эмоции Оли сменяли друг друга на её лице, то отдаваясь звонким хихиканьем, то искренним изумлением или даже страхом. Макс действительно был прирождённвм рассказчиком. Учительница по литературе не зря хвалила его, когда он учился в школе. Лада верила, что однажды из него получится отличный писатель.

За всем этим никто из них троих даже не заметил, как быстро стрелка часов приблизилась к восьми. Оставалось ещё много нерасказаннных историй, но дверь отворилась, пропуская открывшую её Эрику внутрь.

– Мне жаль, но время вышло, – с сожалением произнесла она, и Макс с Ладой машинально повставали со своих мест.

– Вы придёте завтра? – с надеждой спросила Оля, и Лада не сразу нашлась ответом. Завтра дежурство.

– Завтра мы работаем, но к тебе обязательно придут дядя и тётя. Мы с Максом... Придём немного позже, – объяснила она с лёгкой грустью в голосе. Оля только пришла в себя, и казалась намного веселее, чем раньше. Ладе хотелось столько всего с ней обсудить, но правила есть правила, а работа есть работа. Им с Максом итак сделали большое послабление, позволив уйти с дежурства на полчаса раньше.

Они в последний раз тепло попрощались и обнялись все вместе, тесно прижавшись друг к другу напоследок. После этого Лада с Максом отошли назад и, лишь увидев улыбку на лице младшей сестры, позволили себе скрыться за дверью.

–Ещё увидимся, – пообещал Макс, остановившись уже у самого порога и заглянув в щёлку. Только после этого он закрыл дверь и неожиданно тяжело вздохнул.

Такое приятное чувство облегчения и уюта давно незаметно исчезло из их жизни. Около года назад, когда Макс и Лада только вступили в Организацию, когда учёба и тренировки были изнуряющими, сил на что-либо ещё оставалось мало даже в свободное время. Тревожность не покидала и теперь, когда каждое сражение могло окончиться победой, а могло и провалом; и от этих победы или провала в самом деле зависели жизни. Но сегодня Лада снова получила давно забытый шанс ненадолго возвратиться в детство, не самое беззаботное и счастливое из возможных, но безопасное, дружное, крепкое. Нашлось место и для грусти, которая тихо напоминала о редких визитах дяди Антона и тётушки Анны, каковых они больше никогда не увидят. Но радости было больше. Гораздо, намного больше.

– Макс, можешь подождать внизу, пожалуйста? Я бы хотела кое-что обговорить с Ладой, – внезапно сказала Эрика.

Это заинтриговало даже Ладу. Макс посмотрел на неё сощуренными глазами, надул губы и нахмурил брови.

– Секретничаете, значит? Я думал, мы друзья, – с наигранной обидой он демонстративно отошёл, повернувшись спиной к девушкам. – Ладно, не буду влезать в ваши девчачьи сплетни. Только недолго, ладно?

Эрика кивнула и улыбается ему с благодарностью; Лада в это время боролась с желанием ответить, что не ему просить о расторопности.

Макс убежал. Это позволяет Ладе сосредоточиться на том, что собиралась сказать ей Эрика. Это могло оказаться достаточно серьёзной вещью, раз Макса она попросила выйти. Она посмотрела на неё, даже немного вытянувшись, но Эрика выглядела абсолютно спокойной.

– Ну так... Как тебе работается в составе других команд? – спросила она.

– Нормально, – ответила Лада. – Вроде бы ни с кем не ссорились. Пока что.

– Ясно, – Эрика заправила за ухо белокурую прядь. Сейчас её волосы были заплетены в пучок, но некоторые кудрявые пряди всё же выбивались из причёски. – И он тоже? – она кивнула в сторону лестницы, куда только что удалился Макс.

– Спрашиваешь... Да он со всеми сходится.

– Ну, это да, – она улыбнулась как-то рассеянно, опустив глаза. Лада немного удивилась этому: обычно Эрика спокойно смотрела на своего собеседника во время разговора. Но уже через секунду она снова возвратила свой взгляд к Ладе. – Он хороший парень. С таким тяжело не подружиться.

– Точно, – Лада улыбнулась, кивая.

– Вы тоже начало общаться сразу?

Этот вопрос ненадолго ввёл девушку в транс. Она шокированно уставилась на Эрику, как будто та только что рассказала ей какой-то ужасный секрет.

Хотя, частично...

– Откуда ты знаешь?.. – изумлённо спросила она.

– У меня же были на руках ваши документы. Об усыновлении тоже.

– Вот как... – Лада опустила взгляд. Не то, чтобы юто была тайна... Макс не стыдился этого. И всё же подобную деталь они между собой не обсуждали. – В детстве его часто за это дразнили в школе... Не только за рост. Я старалась защищать его, но... Это не всегда получалось.

Эрика молча слушала и смотрела на неё спокойным, понимающим взглядом.

– Дети бывают ещё злее, чем взрослые. Я сама выросла в детском доме, так что прекрасно понимаю, о чём ты говоришь.

– Ты?! – изумлённо переспросила Лада, чуть повысив голос. Затем, вспомнив, что они всё же находятся в больнице, она снова заговорила чуть тише: – Ты об этом никогда не рассказывала...

– Ну, да, – Эрика улыбнулась слегка виновато. – Как и вы про Макса. Я видела много сирот, которые вели себя... Таким образом, чтобы привлечь к себе внимания. У некоторых из них печальная судьба. Но Макс вырос хорошим парнем, и теперь я вижу, что ему повезло с семьёй.

– Т... Точно, – Лада пробормотала будто бы неуверенно, хотя прекрасно знала о том, что это так. – Хотя в детстве маме с ним приходилось тяжело. Он был очень непоседлив, рассеян, неаккуратен... Да и сейчас такой, – она по-доброму усмехнулась, с теплом вспоминая вновь те истории из детства, которые они недавно рассказывали Оле в больничной палате. – Но он член нашей семьи, и я очень люблю его. Он действительно хороший человек с большим сердцем и сильной душой. Несмотря на то, что его задирали и у него многое не получалось с первого раза, он всегда оставался жизнерадостным и всегда поддерживал меня, когда я в этом нуждалась. Я была очень благодарна родителям за то, что они его усыновили.

– Вот как. Рада это слышать, – Эрика снова улыбнулась своей внушающей тепло улыбкой. – Это очень здорово. Как и то, что у нас такой добрый директор. Тамара Львовна даже разрешила вам дежурить вместе, как Клавдии Ивановне и её сыну. Не везде это так.

Лада согласно кивнула. Петербургу очень повезло с таким директором, как Тамара Львовна. В Москве, кажется, директором является некто Вячеслав Строганов, и, если верить слухам, его фамилия уже говорит сама за себя. Но, стоит заметить, в столице всё и работает, как часы, если хоть немного доверять новостям.

– Ты хотела спросить о чём-то ещё? – поинтересовалась Лада; не только же для этого вопроса они остались наедине!

– А? Ну, мы давно просто толком не общались из-за работы... Может, выберемся куда-нибудь в воскресенье?

Это была отличная мысль: в воскресенье этой недели у них с Эрикой совпадали выходные.

– Не то, чтобы я не хотела идти с Максом, – продолжала она, почему-то снова ненадолго опустив взгляд. – Просто, ну... Сама понимаешь. Давненько у нас с тобой не было девчачьих посиделок.

– Да, почему нет? – тут же с охотой согласилась Лада. Эрика отвечает улыбкой. Она тоже успела по этому соскучиться.

– Тогда спишемся, ладно?

– Да, конечно.

Она направилась в противоположную сторону длиннющего коридора. Её смена уже подходила к концу, если, конечно, она не дежурит сегодняшней ночью в больнице, о чём Лада не успела спросить. Она спустилась по лестнице, что далось гораздо легче, чем подъём по ней, но ноги начинали немного подвывать, сообщая об усталости.

Макс стоял на первом этаже у самой лестнице, что-то держа и, по-видимому, увлечённо разглядывая в своих руках. Лада задумалась о том, что стоило отдать ему номерки, чтобы он забрал их куртки в гардеробе, пока она общалась с Эрикой.

Подойдя ближе, она заметила, что он жевал...

– ...Только не говори мне...

Но ответ она уже знала. Макс повернул голову в её сторону, надувая голубой пузырь из жвачки.

– Мне выпал динозаврик! – вещью, которую он разглядывал, оказался маленький пластмассовый динозаврик фиолетового цвета размером примерно в два сантиметра, и Макс так торжественно показывал его Ладе, словно выиграл этого динозаврика на какой-нибудь заумной олимпиаде. Но нет, он просто выбил его в автомате игрушек за тридцать рублей. Как и жвачку.

Лада лишь закатила глаза и ударила себя по лбу. Кое-кого детство так и не отпустило.

*******************

Вечер казался невероятно умиротворённым, когда сквозь облака на потемневшем небе кое-где проглядывали мерцание звёзд и лунный свет, а окна в квартирах только начинали загораться друг за другом вразнобой. Он казался умиротворённым, поскольку даже ветер был прохладен и слаб, освежал кожу и придавал бодрости, которая в течение дня могла поиссякнуть.

Вечер перестал казаться умиротворённым в секунды, когда он подошёл к двери собственной квартиры.

Ещё на лестнице видеоблогер Тимур Розов стал свидетелем странных звуков, доносящихся с верхнего этажа. Тихий, скрипучий писк повторялся из раза в раз. Затаив дыхание, чтобы слышать можно было лучше, парень начал подниматься по лестнице очень осторожно и неторопливо. Он не пользовался лифтом, ведь в этом не было особого смысла – квартира Тимура располагалась на втором этаже, который, оказывается, и был местоположением источника странных звуков. Но где же сам источник? Держа в руках не то чтобы сильно тяжёлый, но достаточно весомый пакет, Розов начал оглядываться, пытаясь заметить кого-то или что-то на плохо освещаемой одной только лампой лестничной клетке.

– О, Господи... – дрожащим голосом произнёс Тимур, присаживаясь на колени возле двери и ставя пакет рядом с собой, очень осторожно, чтобы не разбилась стеклянная бутылка, являющаяся одним из его содержимого.

В самом углу, испуганно сжавшись между дверьми двух квартир, ощетинился маленький котёнок. Очень маленький, очень грязный котёнок тихо зашипел, а драная шёрстка не пойми какого оттенка встала дыбом на его спине. Сверкнул один красный глаз – второй, видимо, отсутствовал. Тимур достал телефон из кармана куртки, посветил в сторону животного и молча ужаснулся: малыш сощурил единственный глазик, что был ужасно загноён, а на том месте, где должен был находиться второй, зияла белая впадина. Вокруг неё тоже было много гноя, и виднелись крохотные перемещавшиеся по мордашке чёрные точки.

– Как же ты так, а?.. – Тимур говорил тихо, стараясь не спугнуть и без того несчастное животное. Свои руки он протянул к зверьку очень мягко; тот вновь зашипел и забился в угол. – Не бойся, я не причиню тебе зла...

Всё же Тимуру удалось одержать победу. Он бережно взял котёнка в одну руку – тот оказался практически невесомым, пальцами блогер мог нащупать впирающие рёбра малыша и его быстро-быстро колотящееся с испугу моторчик-сердце. Громкое мяуканье раздалось на весь подъезд.

– Хоть голос есть – уже ладно, – ласково заметил парень, но сам нисколько не улыбнулся.

Котёнок шевелил крохотными лапками, извивался, но его противник оказался ловок. Он не выпускал животное и пальцами (аккуратно) придерживал его со всем сторон, при этом не допуская возможности укусить себя. Пошарив в кармане, он достал связку ключей и открыл дверь. Котёнок замяукал и начал извиваться сильнее. Только теперь Тимур снова вспомнил про свои покупки.

Оказалось достаточно затруднительным зайти в квартиру и с тем и с другим, поскольку, когда парень немного наклонился, чтобы ухватиться за ручки пакета, зверёк едва было не выскользнул у него из рук. Но Тимур в очередной раз проявил превосходную ловкость. И хотя он понимал, что слова «тише», произнесённые нежным шёпотом, всё равно не успокаивали пищащего малыша, он продолжал произносить их до тех пор, пока не перешагнул порог собственного дома. Победа.

Очутившись на земле на всех своих четырёх, котёнок поспешил спрятаться за первым объектом – небольшим комодом, стоящем в прихожей. Шерсть на его спине и загривке снова встала дыбом. Тимур лишь вздохнул, вновь взявшись за пакет и бросив в сторону малыша искренне сочувствующий взгляд.

Послышались тихие шаги. В коридоре показалась стройная девушка в трикотажной футболке, что направлялась к двери, попутно заплетая в хвост свои чёрные прямые волосы.

– Что случилось, Тим? – она посмотрела на вошедшего несколько озадаченно. Затем же её внимание привлекло скрипучее писклявое мяуканье, доносившееся из-за мебели. – Ох, ещё один?

– Да, Окс, снова, – ответил Тимур, отодвинув от себя пакет и принявшись за развязывание шнурков своей обуви. – Возле нашей двери нашёл.

Оксана осторожно присела напротив животного, уже будучи опытной. Малыш попятился; замяукал громче, но не более. Смирнова смотрела на него тем самым изучающим взглядом, каким человек смотрит обычно на что-то новое для себя, но не протянула руки. Котёнок был к этому не готов.

– Господи, что это? – девушка заметила глаз малыша – точнее, место, где он должен был находиться.

– Сгнил, похоже, – Розов так же не поднимал взгляда.

Не хотел видеть это снова.

– Да у него везде блохи, – ужаснулась Оксана, но, тем не менее, наконец слегка протянула свою руку котёнку – совсем немного, в половине метра остановила её. Котёнок замешкал. Он замер на несколько секунд, что казалось даже немного забавным – казалось бы, если б не было так грустно. Вытянув короткую шею, он с опаской принюхался, боясь подойти слишком близко. Он нюхал издалека, но после, желая понять и узнать больше, ступил маленький шажочек, затем ещё один, и ещё...

Послышалось громкое мурлыканье.

– Ха-ха, смотра-ка! – по лицу девушки расползлась грустная улыбка, когда малыш очень мило "боднул" её ладонь своей мордашкой.

– Вау... Тебе удалось это сделать, Окс, – уже нацепив домашние тапочки, парень не скрыл своего изумления. – Только осторожней... Блохи.

– Знаю, – только и ответила Оксана, после чего взяла котёнка на руки и подняла вверх, над своей головой. Так она могла лучшей разглядывать. Животное продолжало издавать звуки, отдалённо напоминающие мяуканье, но мурчание также не останавливалось.

– Дина, брысь! – она слегка прикрикнула на вышедшую из соседней комнаты чёрную кошечку, но лишь для того, чтобы та отступила назад.

Запах и писк котёнка привлекли домашнюю кошку, но с блохами знакомиться – идея не лучшая. Однако сама Оксана смело поворачивала котёнка в руках, будто бы не боялась вредителей.

– Да, работёнка будет долгой, – вздохнула она. – И кто же это с ним сделал? Ох, бедный мой, бедный...

– Уже в который раз. Им вообще всё равно, как мы тут с тобой справляемся?

Оксана не ответила. Она продолжила разглядывать мордашку котёнка, держа его над собой. Тот временно перестал мяукать.

– Что поделать... Это люди. Им удобнее всего так. Им животное надоело – так зачем держать, если есть люди, которые занимаются уходом специально?

– Я делаю это из жалости к животным, а не из жалости к людям, – Тимур сам как будто шипел.

Но причины злиться у него были. Он создал свой канал не для того, чтобы под его дверь подбрасывали бездомных животных. Он рассказывал о несчастных питомцах, найденных на улицах замёрзшими, страдающими, покалеченными, чтобы докричаться до людей, вызвать у них жалость и хоть малейшее сострадание. Заставить одуматься. Заставить проявить милосердие и взять на себя ответственность. Но не для того, чтобы разгребать чужие ошибки. В их доме уже живут три собаки и четыре кошки, каждая из которых имеет свою трагическую историю перед попаданием в этот дом. Видимо, люди решили, что деньги падают откуда-то с неба.

А самое обидное, что животные не виноваты. Не виноват и он, этот маленький котёнок, что продолжал мурчать несмотря на испытываемые боли и потихоньку начинал проникаться доверием к Оксане. Его уже невозможно было бросить.

– Придётся снова запереть всех животных, – сказала Смирнова со вздохом. – Разбери покупки и иди отдохни, пожалуйста. Я отнесу его в ванную.

Малыш мяукнул, словно бы согласившись, хотя вряд ли понимал значение слов.