9 глава
Создалось впечатление, что лекция Стража Света на тему запретов будет длиться вечность. Скучая, я сидела с Каем за партой, пропуская очередную порцию его непристойных шуток. К удивлению, пришла вовремя на лекцию впервые. В моей голове прокручивался утренний сон. Я уже стала привыкать, что перед тем, как проснусь, передо мной пронесутся отрывки воспоминаний или странные и пугающе сны. На этот раз это были ничего не значащие моменты с университета и семейного круга до появления Кристофера в жизни мамы.
Не могу сказать, что мы были близки, но отстранённость усилилась при его появлении. Да и мне было не так важно существование стены непонимания между нами. Однако сейчас я непременно осознавала то, что готова пойти на всё ради того, чтобы увидеть её дома счастливой. Пусть наша безучастность в жизни друг друга хоть сейчас проявит себя в положительном ключе, но для этого мне нужно уговорить Эдгара помочь. Этого циничного нарцисса, который не собирается ничего предпринимать без извлечения выгоды для себя. Только при одном упоминании о его персоне, даже того горького аромата, мне становится не по себе. Вся моя ненависть вперемешку с раздражением вскипает, но... его пылающие глаза... Эти чёрные угли накрывают чувства лавиной обжигающего льда, наводят оцепенение.
— Ты вообще меня слушаешь, Номерная? — пробурчал Кай над ухом, показывая своё непонимание и лёгкое раздражение.
Я перевела отстранённый взгляд на соседа, оценив его пепельно-русые кудряшки натянутой улыбкой.
— Да, продолжай, — рефлекторно пыталась сконцентрироваться на друге, а не воспоминаниях.
Кай вернул спокойный вид и продолжил.
—... и когда эта Ванесса пригласила меня на бал, я сбежал. Твоя подруга не понимает намеков, чем немного раздражает.
Кай специально потянул гласные в слове «немного», чтобы вернуть мою внимательность к его персоне.
— Она не моя подруга, — словно отрезав, сказала я, не отрываясь от пергамента, в котором старалась изобразить иероглиф, означающий тему предмета.
Закон.
Писание и изучение языка Измерений получались у меня хуже любого нового увлечения. Я старалась выводить каждую чёрточку, но они были излишне корявы. Рука дрожала, пока ею проводила черту между первым и завершающим иероглифами. Данная полоса означала границы одного слова. Так называемая «точка», как сказали бы на Земле, выделяется в языке Шести Измерений в виде странной закорючки. В местности не актуально понятие «точка», как заключение предложения в пунктуации. «Завершение мысли» — так твердит Страж Альфред, рисуя благородную извилистость. Запись именно рукой Учителя Света выглядит изящно.
Единственное, что снижает степень моего волнения, облегчая дыхание нервно вздымающейся груди, посредственное обладание навыком письма учащимися не является редким зрелищем. Большинство не пользуются пергаментом, прибегая к устной речи, язык которых заложен при рождении. Эта удивительная особенность поразила меня сразу, как только сюда попала. Замечая необычность звучания и словотворчество языка Шести Измерений, я его понимаю и прекрасно говорю. Позже узнала, что барьер языка Землянина, появившегося в Шестом Измерении, рушится и видоизменяется. Своеобразный дополнительный навык, проявляющийся по мере необходимости.
Так называемое «завершение мысли» вышло кривым, я отложила перо на мрамор со звонким звуком.
— Постой. Ты сказал бал?
На этот раз я, полная внимания, окончательно развернулась к фигуре парня возле меня, от которого веяло искристым потоком цитрусовой свежести. Кай демонстративно закатил глаза, кажется, набрался этой привычки у меня.
— А говорила, что слушаешь, — после того, как я бросила выжидающий взгляд, парень шутливо вздёрнул подбородок, смиряя меня томным взглядом. — Бал по случаю появления новых Номерных, прошедших испытание. Хоть что-то в вас полезное.
Кай подавил смешок, предвидев, что эта фраза была лишней. Мерзавец выговорил её специально с растяжением гласных, ожидая моей насыщенной реакции. Я приняла безразличный вид, будто фраза пролетела над острым кончиком уха.
— И когда будет бал?
Парень перенял мою отрешённость, наигранно переведя тему разговора. Чёрные угольки глаз шутливо прошлись по моим каракулям на пергаменте.
— Вижу, тебе не быть автором рукописей в наших хищных местах.
Он заострил внимание за неровную дугу, кажется, увидев уже другое слово в закорючках. К сожалению, иначе это было невозможно назвать.
— Впрочем, саморазвитие происходит через саморазрушение.
Я встретилась с игривым взглядом, вскинув густые брови.
Кто бы мог подумать. Легкомысленный парень с кудряшками умеет быть мудрым и рассудительным. Просто философ!
По всей видимости, Кай уловил мои размышления, бросив свои скулы в плен смущения. Парень стиснул зубы до той степени, что желваки затвердели. Мы заинтересованно смотрели друг на друга около десяти секунд. Оба были смущены своей открытостью.
— Не знаю, зависит не от меня. Но думаю скоро. Обычно он проходит сразу же после появления Номерных. Тебе следует найти пару.
После сказанного парень заговорщицки улыбнулся. Мне осталось отзеркалить действие, уловив на себе мысль о том, что мы вернулись к интересующей меня теме.
— Понимаю, что в качестве своего кавалера ты бы хотела видеть меня, но меня на всех не хватит, — игриво подмигнул Кай, наигранно прижав руку к сердцу.
Высказывание вызвало у меня искреннюю ухмылку. Носик вздрогнул в короткой конвульсии.
— Больно нужно. Тем более, я знаю, кого пригласить.
Моими мыслями завладел парень с шоколадными локонами волос. Шлейф свежего дыхания морского бриза прошёлся по отголоскам памяти. На чувственном ложе древесных и мускульно-амбровых оттенков сочетался высокий силуэт, распределяющий Свет. На секунду показалось, что Лайт находился по правую руку, от этого я развернулась назад, встретившись с хитрой ухмылкой Мэнди.
— Ну-ну, — парень бросил на меня дерзкий взгляд и направился к выходу из книгохранилища.
Тогда я поняла, что лекция окончена. Потупив взгляд в одну точку, я обнаружила, что осталась в одном помещении с Альфредом. Мысль о побеге, как никогда искрилась в моей голове. Я повернула тело и медленно было направилась к выходу, но меня остановил властный голос.
— Лодсон, вы, сдаётся мне, должны отбывать наказание. Разберите стеллаж в конце помещения.
От одной мысли, что можно было сбежать от разговора с грозным Стражем Света, даже для исполнения наказания, отдалось чувством облегчения. Я незамедлительно покинула учителя Света и кинулась к пыльному стеллажу. Создалось впечатление, что Альфред выбрал самый ветхий. Очень пыльный, будто к нему не подходили века.
Этот стеллаж старше меня во многочисленное количество раз. Что уж говорить об окружающем меня хаосе.
Превозмогая отвращение, я принялась сортировать книги с нижних полок, плавно переходя наверх. Учебники и рукописи были древними. Я опасалась, что они превратятся в пепел при моем прикосновении. Водила тонким пальцем по каждой мягкой и плотной обложке, словно пробуя её на ощущения. Тысячи неизвестных мне иероглифов окружали каждый отсыревший и пожелтевший лист.
Моё внимание привлекла рукопись, обложка которой выделялась из всего ряда книг. Толстый корешок скреплял каждый лист, который сливался с алыми чернилами. Золотые иероглифы по периметру так и будоражили сознание и требовали открыть рукопись. Моё любопытство затмило разумное отношение к простому заданию учителя. Не предвещая беды, раскрыла рукопись, зажмурив нос от атомного гриба пыли. На первой странице не было текста, смысл которого я бы всё равно с трудом уловила. Лишь небольшая пометка «Вальтер», выведенная алыми чернилами, несколько потёкшими от времени. Это имя определённо было мне знакомо, но я не могла вспомнить откуда. Чтобы разобраться в хранилище памяти Измерений, я начала пристально пролистывать книгу.
Большинство листов были заметно вырваны. Каждый иероглиф бросался в глаза, в голове всплывали некоторые ответы, зачастую неверные и неточные. Переводила я лучше, нежели писала кучерявые завитки.
Следующая страница впечатлила меня, заставив вспомнить тот жуткий сон. Сон, в котором моя Кейлли тянет свои безжизненные руки с горящими венами и повторяет свою причину смерти.
Из страницы на меня смотрел силуэт человека, если было возможно так сказать. Весь силуэт был нарисован чёрными красками, создавая эффект тумана. На его лице не было никаких частей, как говорила моя знакомая из столь явного сна. Я начала ощущать, как паника, постепенно нарастая, завладевает мной. С нервной дрожью я переворачиваю листы злополучной рукописи, но все они имеют желтый оттенок, выдавая свою античность и пустоту.
Оставшиеся страницы не имели надписей и рисунков. В моих мыслях витал звонкий и сумасшедший голос знакомой «Вальтер вернулся».
Не заметив, как чья-то сильная рука дёрнула меня за плечо и резко развернула, я вскрикнула.
Передо мной, словно статуя, предстал Эдгар с разъярённым лицом, он, не отрываясь, смотрел на книгу. На расстоянии меньше метра я почувствовала характерный аромат мужчины, а ещё взаимную неприязнь или даже вражду.
— Номерная, какого черта ты здесь делаешь?!
Изогнув бровь, я собрала всю гордость и независимость, безусловную ненависть к его персоне.
— Не твоё дело, — тональность голоса звучала недостаточно убедительно, судя по насмешливому взгляду со стороны Эдгара.
Его тело, тон голоса и движения не проявляли никаких эмоций, разве что, безразличие и отчуждение. Но чёрные, покрытые мглой, глаза выдавали внутреннюю обеспокоенность.
— О чём тебе это говорит? — спросил Лидер, показывая чуть заметным кивком на рисунок в книге.
— Это не так важно. Альфред сказал разобрать стеллаж, кстати, по твоей вине. Пока сортировала книги, заметила эту. Больше ничего.
— Это не шутки, Лодсон. Я удивлён тому, что ты вечно появляешься на моём пути, — Эдгар с силой схватил меня за запястье, где был вбит мой номер, выражая своё негодование. — Что не так?
Верхняя губа изогнулась в раздражении, я отдернула запястье, но жестокая хватка Тёмного не исчезла. Тогда посчитала, что будет логично рассказать о своём сне и огласила краткую суть на одном выдохе.
От каждого моего слова глаза Лидера Тьмы разгорались в пылающих чёрных огнях смерти. Таким разъяренным я его ещё никогда не видела.
Живым.
Эдгар натянул безразличную ухмылку, отпустив мою руку с такой же небрежностью, что и горло в прошлый раз. Следует охарактеризовать наши встречи: одним пыльным местом, одинаковыми язвительными фразами и одним и тем же чувством пренебрежения. Тёмная тень пошла в сторону выхода. На одинаковый исход этих «рандеву» я не соглашусь. Мне нужна информация взамен. На свой риск я подбежала и отдёрнула его за плечо, пытаясь развернуть. Только тщетно, мужчина не сдвинулся ни на миллиметр. Он стоял камнем, который, казалось, может взорваться.
— В чем дело? Эдгар, мне жутко от мысли, что это существо может проникнуть в мой разум, как сделал с Кейлли.
Моя рука вздрогнула, как и мягкие губы, сжатые в одну полосу, будто я и сама не ожидала такого признания. В тот момент мне показалось, что я впервые обратилась к нему по имени. Предположим, это стало не самым правильным поступком, который я когда-либо совершала.
Когда ко мне повернулся Тёмный, увидела только разъяренные глаза. Скинув мою руку движением презрения, взгляд Лидера Тьмы переменился на безразличный. Пара хрустальных глаз смотрела на меня, не выражая ничего. Спустя длительное молчание Эдгар Двэйн слегка пафосно произнёс развёрнутые фразы, которые были ему так не свойственны.
— Несколько веков назад наш мир создал Крэдор. Думаю, Альфред уже повествовал историю вашему Измерению.
Мои щёки вспыхнули алым цветом от понимания того, что я не внимательно вслушивалась в лекции Стража Света. Однако я не решалась сказать это Лидеру и ответила тем, что мне было известно.
— Да, Крэдор создал этот мир от вспышки боли, кажется.
— Верно. Но никто не упоминает, что в истории было два Создателя, — анализирующий взгляд Эдгара прошёлся по мне. Затем его размеренный и бархатистый голос продолжил. — Его брат – Вальтер, — Эдгар кивнул в сторону книги. — Крэдор был на стороне Света, а Вальтер — Тьмы. Их мнения вечно расходились, и в Измерениях терялось равновесие. Не знаю, что они не поделили, но, как видишь, Вальтер в заточении на Земле в не лучшем обличии. Он довольно сильный, вероятно, нашёл способ вернуться. Я не верю в то, что создатель поступил честно. Но, если Вальтер вернётся в мир бессмертных, нас ждёт хаос. Его месть поглотит все Измерения.
Эдгар, закончив повествование, развернулся и степенно пошёл в противоположную от меня сторону, но перед выходом остановился. Так же не поворачивая корпуса головы в мою сторону, произнёс с нескрываемым недоверием.
— Не советую тебе делиться впечатлением о своём сне с кем-либо. Мы же не хотим сеять панику.
— Откуда ты это всё знаешь? — нерешительный шёпот прошёлся по безлюдному книгохранилищу.
— Идёт трехсотый век, как я выкристаллизовался во Втором Измерении. И не забывай, кто мой отец.
Эдгар, не ожидая ответной реакции, вышел из книгохранилища, оставив меня со своими мыслями наедине.
На счету его жизни триста лет. Люди рождаются, «появляясь на свет», как утверждают на Земле. Этот дьявол родился, появляясь в объятьях Тьмы.
Остаток времени перед сном я провела, отдыхая в нашей с Мэнди комнате. Мы проводили секунды своей бесконечной жизни на одной кровати и болтали обо всём.
Эта бессмертная повествовала о своих отношениях с Рональдом, предстоящих балах, об обожаемом отце, Страже Смерти Эзэлстане. Значение имени, которого, «благородный камень». Я была едва способна произнести его правильно. Только существо с каменным характером способно выполнять обязанность по переходу бессмертных в мир Небытия. Это и есть его основная задача на посту во Втором Измерении.
Мэнди болтала много, но поверхностно. Все мои уточняющие вопросы умело игнорировала, меняя тему. Недосказанность читалась в её глазах, но я старалась не обращать внимания на подобное поведение. Мысль о том, что брюнетка старше меня на несколько веков и я для неё — лишь миг в бесконечности, удручала, но я вновь натягивала маску улыбки. И да. Я всё-таки научилась улыбаться глазами.
Порой, я делала вид, что слушала подругу, читая книгу с историей этого странного мира. Стараясь прочитать, честно говоря, так как многие иероглифы были мне неподвластны.
«Саморазвитие происходит через саморазрушение».
Высказывание дерзкого наглеца врезалось мне в память, когда я откладывала перо в немом проигрыше. Однако уже спустя минуту вновь хваталась за тонкую рукоять с острым концом грубым нетерпеливым движением.
Пробегая по желтым страницам пергамента, я надеялась, что найду что-то интересующее меня. Что-то об этом пугающем сне или судьбе Кейлли.
К моей неудаче, попытки оказались тщетными. Я провалилась в сон, который, вероятно, повергнет меня в шок.