8 глава
Тьма. Моё тело обволакивает легкость, и я не чувствую движения собственных ног. Из густого тумана на меня смотрели знакомые мне глаза цвета охры. Девушка с беспорядочными шоколадными прядями смотрела прямо на меня. Её руки были покрыты географией вен темного цвета, а глаза выдавали отстранённость.
— Ты помнишь это? — спросила моя Кейлли.
— Ты о чем? — я ощутила дежавю.
— Свою смерть, Эмили, ты ведь и так всё поняла... Я стою на асфальтированной дороге, меня хватает темный силуэт за горло, на нем нет частей лица, даже рта, но я понимаю, что он мне говорит, его стальной голос будто разливается во мне и повторяет одно и то же:
«Вальтер вернулся»
Привкус крови во рту накрыл спокойствие. Девушка натянула пугающую усмешку и произнесла.
— Ты ведь никому не расскажешь об этом жутком сне? Верно, Эмили?
Её чёрная костлявая рука потянулась к моим волосам...
Нервный всхлип. На меня смотрело напуганное лицо в отражении зеркала. Хоть я и привыкла к странным снам, этот сильно выделялся. Одно дело вспоминать старую ничего не значащую жизнь, другое — ощущать ностальгию и опустошённость.
Мои мысли затмили понимание того, что я проснулась своевременно и не опоздаю в книгохранилище. Было трудно вырваться из нежного плена роскошного шёлка.
Размеренно пошла в душ, играя ледяными каплями воды, холод которых уже перестал отталкивать. Моя кожа будто стала подобной температуры. Успокаивающие движения и наслаждение лёгких вдохами отстранённости.
Подвела губы едва заметным оттенком. Обнажила ряд ровных зубов, прищурив носик. Сомкнула губы вновь, осознав, что привычная улыбка Мэнди идёт ей больше. Я стала перенимать привычки игривой брюнетки.
Затем достала чёрное платье из шкафа соседки с мыслями о том, что стоит обзавестись своей одеждой. На удивление, стало привычкой брать не свои личные вещи. Всё же это раздражало.
Вышла из комнаты, стараясь несколько секунд раскрыть мраморные двери. Встав на плиту, я смотрела на расстилающийся туман бежевого оттенка, покрытый еле заметными созвездиями. Эта местность будет вечно восхищать мою натуру. Готова потратить каждую минуту жизни или чего там... на наблюдения за расстилающимся туманом.
При резком толчке я вышла на просторную поверхность перед школой и уверенной походкой направилась к западному крылу. Спокойная атмосфера позволила пройтись рукой по шершавым колоннам башни. В некоторых камнях были сырые пролежни, рядом с ними протекали ручьи. Я закусила губу до треска, осознавая, что в западном крыле очень много комнат и этажей. Растерянность шла мне только тогда, когда рядом был кто-то более решительный. Осознавая свою беспомощность, я стала осматривать этаж в поиске существа, знающего дорогу в книгохранилище. Взгляд блуждал от колонны к колонне.
На мою удачу, впереди шёл мужчина в чёрных брюках и рубашке размеренной походкой. Я окликнула его, на что Тёмный даже не замедлил шаг. И, словно не замечая моих попыток догнать его, он не останавливался. Когда я попыталась дотронуться до его плеча, чтобы остановить, мужчина перехватил мою руку в сильной хватке и развернулся.
— Чего тебе, Номерная? — Эдгар смотрел разгорячёнными чёрными глазами, возмущаясь попытке дотронуться и остановить его.
Нос защекотало от ударившего шлейфа горького одеколона с примесью бурбона.
— Книгохранилище. Мне нужно в книгохранилище, — выпалила я без тени страха за свою кисть руки, пульсирующую от стойкой хватке.
Я сдерживалась в своих действиях, стараясь быть снисходительно дружелюбной. Однако подняла подбородок, стараясь стать на уровень с его теперь алыми глазами. В этот миг моя решительность позволила мне этого достичь несмотря на то, что Эдгар Двэйн был выше на две головы.
На удивление взгляд мужчины изменился в игривый, а дерзкая ухмылка произвела слова.
— Последний этаж западного крыла, затем вдоль по прямой.
— Я впервые в этом крыле. Ты бы мог...
— Проводить тебя? Я не желаю помогать убогой, — мужчина резко отпустил мою руку и проговорил с ехидной ухмылкой, провоцируя меня закатить глаза. — Советую подниматься быстрее. Ты опаздываешь.
Взгляд остановился на галстуке цвета его глаз. С привычной ему ухмылкой ушёл в противоположную сторону. Тяжёлая, но уверенная, решительно быстрая походка лишь заставила разыграться чувству негодования и презрения к этому представителю «элиты».
Ожидая подобной реакции, я бросилась подниматься по лестницам, выдавая раздражение и ненависть телодвижением. «Не желаю помогать убогой». Как самонадеянно! Не замечая, добралась до последнего этажа, я впала в ступор: на этаже была одна комната с хламом, точно не похожая на хранилище книг.
Циничный мерзавец.
Теперь я действительно опаздываю. Со скоростью света я спустилась на первый этаж так же быстро, как и забралась. Ноги ломило, как на Земле. Моё тело бессмертного не такое уж и крепкое. Многовековые лестницы уже не казались настолько пугающими. Кинулась в сторону, куда пошёл Эдгар.
Каким было моё удивление, когда прямо передо мной расстилалось длинное помещение с книжными полками.
Самовлюблённый дьявол!
Со всей злостью и негативом, накопившимся у меня за все времяпрепровождение здесь, я искала Эдгара. Этого эгоиста, кичившийся своим статусом и силой. Автоматически пробегая пальцами по толстым корешкам книг, не замечала, как тихо разговариваю, используя едкие высказывания в его адрес, нарушая правила лексики. Это смешно, но в моей памяти застрял запах горького аромата. Я старалась найти по нему его обладателя, словно ищейка. Кай бы никогда не забыл мне этого, будь он здесь.
Мои попытки найти объект ненависти сквозь сотни стеллажей были тщетны. Когда гнев угас, я проходила мимо полок с естественным спокойствием, обращая внимание на сырой запах старого пергамента. На обратном пути меня окликнул голос, от которого я захотела провалиться в Небытие.
— Лодсон! Вы меня удивляете. Второй раз опаздывать на мою лекцию! Разве я не говорил про наказание? — грозный голос учителя переходил на крик.
Мне оставалось внешне безразлично пожать плечами. Вся ярость потерялась в стеллажах, куда я уверена, ещё не раз вернусь.
— Альфред, — короткий кивок в качестве комплимента вежливости. — Я потерялась в западном крыле.
Из-за одного непробиваемого Тёмного.
— Не порок. Со всеми Номерными бывает, — Альфред расплылся в улыбке, что меня совершенно шокировало. Она больше напоминала искажённую гримасу. — Однако наказание придётся оформить. В течении пяти лекций. После каждой нашей встречи, Эмили Лодсон, всё свободное время вы будете тратить на разбор книг на полках. Возможно, таким способом вы прочтёте историю, ведь на моих лекциях вы бываете не так часто, — томная ухмылка.
В свою очередь я кротко кивнула и присоединилась к Мэнди, которая смотрела на меня ошарашенным взглядом.
— Пять лекций это не так уж и много, поверь. Все проходили через его наказания, — процедила Мэнди, пытаясь успокоить меня.
Я улыбнулась в ответ и сконцентрировалась на учителе, пытаясь пресечь вопросы подруги о моём опоздании.
— ... таким образом, толчок резкой боли дал Крэдору, то есть Создателю, возможность реализовать мир, состоящий из Шести Измерений, — закончил свой рассказ учитель и перевёл тему так же непринужденно.
Я сделала внимательное выражение лица, думая о своей матери.
— Кажется, вам рассказывали об основных правилах школы. Я же расскажу об одном из правил мира, это пойдёт вам на пользу. Оно гласит: «Не убей подобного себе или будешь вечность скитаться в тумане», — и без того огрубевший тон голоса приобрёл нотки торжественной угрозы. — Расшифрую. За убийства существа Измерения мы не отправляем в Небытие, всё происходит куда хуже. У виновного отдирают плоть и единственное, что у него остаётся — это душа. Чёрная душа. Дух, которого никто не увидит из-за его слабости, отправляется на Землю навечно. Поверьте, быть неосязаемым тёмным пятном на Земле — это хуже, чем Небытие, — учитель скривил улыбку и махнул рукой, показывая, что лекция окончена.
Перед моими глазами пронёсся сон, в котором была Кейлли.
Совпадение.
Не замечая никого из знакомых, я поднялась на последний этаж, на котором находилась не так давно. На этот раз размеренной, изучающей походкой. Лестницы вились спиралью, не меняя декораций. Сырой чёрный камень, словно сотканный из Тьмы. В его оболочке была часть тумана, его пелена. Однако, когда рука соединялась с шершавой поверхностью, эта теория рушилась. Я прошлась по изначально замеченной мною крыше. На удивление, это место оказалось более светлым. Преобладали исключительно молочные оттенки. Температура была теплее, я слегка поёжилась, заметив контраст с холодным камнем.
Заметив своего знакомого на крыше, я испытала чувство дежавю, только сейчас всё было наоборот. Спонтанно подсела к Лайту, также свесив ноги через чёрный туман башни.
— Тогда на крыше я была в печали от того, что Селена напомнила мне о моих родителях.
Встретилась с по-прежнему изучающим взором голубых глаз. Тепло разлилось в истоме. Парень своей внутренней энергией заставлял обнажить самые лучшие качества моей души.
—Появившись здесь, я считала, что это презабавный сон, который закончится через мгновенье.
Провела рукой в пространстве, коснувшись молочного тумана и кончика носа собеседника по своей неосторожности. Вместо сомкнутых губ передо мной появилась ослепительная улыбка, наполняющая умиротворением.
— Я открою глаза и увижу свою счастливую маму, сообщившую о помолвке с отчимом. Не поверишь, но я ещё думаю так. Я чувствую, что жива, хоть всё выглядит иначе. На испытании, когда говорила своей матери о том, что ей нужно забыть меня, я почувствовала, что мертва, но это вновь прошло...
Улыбка белоснежного ряда стала тускнеть.
— Ты сказала, отчим. Твой отец отказался от тебя?
— Что? Нет, — нервный всхлип от засухи в горле заставил прокашляться в нетерпении. — Он был прекрасным отцом и остаётся им, — в глазах зарябило.
Я чувствовала, как слёзы стекают с моего опухшего лица, но с Лайтом было комфортно находится даже в таком состоянии. Продолжала смотреть в океаны глаз, которые наполнялись доверием с каждой секундой.
— Он умер, когда мне было пять. До сих пор меня мучают кошмары и воспоминания о прошлом доме и моём непринятии его смерти в детстве. Впрочем, ничего не изменилось.
— Мне не нужно было... — Лайт смотрел на мои заплаканные глаза с сожалением.
Прервав мои страдания к одним прикосновением к лицу в области глаз, он одарил меня тёплой улыбкой и ощущением покоя.
Единственное существо, которое открыто улыбается.
Моё тело вздрогнуло в резком разрыве границ. Настолько, что влажные солевые ручьи высохли сами собой. Заметив смятение в моих янтарных глазах, Лайт так же мягко отстранился, переведя взгляд на безмятежный туман грёз. Я продолжила увлекаться шоколадными локонами Лидера Света. Мягкие кудри развевались по ветру. Одна из прядей на голове выбилась, но мне удалось справиться с потребностью своего внутреннего перфекциониста и не дотронуться до шелковистых волос. Меня удивило его лёгкое прикосновение, вызвавшее реакцию умиротворения. Вероятно, он воспользовался неизвестной мне силой, а, быть может, его глубокие глаза и доверительное отношение сделали это возможным. Да разве в этом есть разница?
— Мой отец тоже мёртв. Я понимаю тебя, хоть и прошло так много лет, мне кажется, я никогда не смирюсь, — спустя жадные минуты произнёс Лайт.
В ту самую секунду я почувствовала, как ледяная стена между нами растаяла. Долгое время мы просидели в молчании, и лишь мои нервные всхлипы прерывали тишину. Разговоры были не нужны. Мы смотрели на звездное небо, освещавшее пространство своим сиянием.
Почему-то мне казалось, что, если я крикну в истерике Лайту: «Мне больно! Понимаешь ты это или нет?!», он прижмет меня к себе и пройдет еле заметным шепотом по моей ушной раковины, чтобы это слышала только я, одной фразой: «Мне тоже», а моё сердце остановится.
— Я могу тебя попросить о ничего не значащим для тебя действии? — глухой звук моей персоны.
— Каком действии? — было заметно, что парень напрягся.
Слегка округлые скулы приняли заострённый вид. Взгляд его небосводов стал более суровым, впрочем, Лайт всегда серьёзен.
— Я хочу посетить дом. Прошу, я не буду с ней разговаривать, просто посмотрю издалека. Это важно. Ты пойми...
— Нет, — Лайт не дал закончить предложение, в тоне его голоса чувствовался укор. — Это опасно. И это неправильно. Ты знаешь моё отношение к правилам, Эмили. Будь разумной. Ты вылетишь из школы. Да и с чего ты решила, что я буду тебе в этом помогать?
— Лидеры обучены проникновению в разум, ты бы смог прочитать мои воспоминания о доме, и мы...
— Понятно, — холодно и кротко. Будто ничего и не изменилось. — Хочу, чтобы ты понимала, я не пойду на это. Попроси другого Лидера. Советую того, кто идёт на Стража Тьмы. Больше шансов, что тебе помогут. Но пойдут они на это только ради своей выгоды, запомни это, Эмили.
Парень слегка натянуто и всё же доброжелательно улыбнулся и ушёл с крыши, оставив меня наедине с разыгравшимся потоком мыслей и чувств.
Кто идёт на Стража Тьмы.
Просидев так ещё в течении продолжительного времени, я направилась в свою комнату. Раскрыв двери, увидела сидевших на полу моих знакомых и друзей.
— Да! Она пришла, — брюнетка указала на свободную площадь на полу, напротив которого стоял сосуд с напитком.
— Думаю, мне не стоит играть в эту игру. Ощущения не из приятных, — коротко ответила я, в надежде, что от меня отстанут.
— Не парься, это другая атмосфера. Тут только близкие, да и алкоголь приятнее, — произнёс Кай, подмигнув Рональду.
Ванесса и Альберт сидели рядом с братьями и улыбались мне, подначивая. Я, принимая их условия произнесла с фальшивой игривостью фразу, подобающую хозяйке игры.
— Кай начинает.
Парню понравился мой настрой, и, ничуть не растерявшись, процедил с такой же иронией.
— Я никогда не был влюблён.
Мэнди, Ронни и Ванесса сделали глоток. Моя вскинутая бровь дала понять собственное негодование, касаемо этой темы и пепельно-русого парня с веснушками. «Дамский угодник» — фраза, полностью описывающая его манеру.
— Я желаю идеальную, — парень стремительно подмигнул мне, бросая томный взгляд чёрных, как копоть, глаз.
Я не сдержала улыбку краешками рта.
— Со своей вызывающей харизмой и завышенными требованиями ты неё никогда не встретишь, — Мэнди показала коготком на фигуру парня, хищно улыбаясь.
Кай лишь пожал плечами, открывая рот. Я ожидала новую порцию язвительности.
— Идеальный мужчина... — брат Ронни многозначительным взглядом прошёлся по своей персоне, — и идеальная женщина никогда не встретятся. Она с первого раза не соглашается, а он два раза не предлагает.
Брови вновь поднялись вверх от порции философствования.
— Мужчина! — ироничный тон Мэнди, заставил закусить щеку, чтобы не погрузить комнату в звонкий не унимающийся смех.
— Я никогда не приходила вовремя на лекции Альфреда, — растянув улыбку до ушей, вставила своё слово я, переключая внимание на себя.
Расчёсывая ноготками темно-русые волосы, я вернулась к воспоминанию произошедшего перед лекцией и этого самодовольного нарцисса, из-за которого мне придётся скоро уходить в хранилище книг. От одного воспоминания я тихо фыркнула, приподняв верхнюю губу в раздражении.
— Мне иногда кажется, что даже если я буду молчать, он разразиться суровым криком и потребует молчать тише! — со смехом сказала я, вновь вспоминая фигуру учителя.
Все присутствующие, кроме Ванессы сделали маленькие глотки.
— Я никогда не была влюблена в девушку. В общем в... существо одного пола? — Ванесса так и не решилась сказать «человека».
В момент лица собеседников искорёжились в гримасе раздражения. Мой взор переместился на парочку, находившуюся рядом.
Рональд взял Мэнди за руку, однако брюнетка откинула её и вышла из комнаты. Резкий удар мрамора звучал приглашением. Пришлось последовать за ней, не взирая на ошеломлённый взгляд рыжей Номерной.
Нашла подругу, сидящую на плоской возвышенности, вдали от комнаты. Не решаясь подойти, я встала за спиной подруги, прожигая тонкую кожу брюнетки. Мэнди, в соответствующей манере сделала сама первый шаг, показывая ладонью на площадь рядом. Два глухих удара коготков простучали в замедленном режиме. Я выполнила эту просьбу.
— Её звали Моника, — прошептала Мэнди, как только моё тело соприкоснулось с хладной поверхностью камня. — То бежевое платье принадлежит ей, — перед глазами пронеслась сетчатая ткань.
«Никак не решалась выкинуть. Но раз тебе оно так нравится, можешь забрать себе».
Сколько чувств было в этой фразе, внешне лишённой эмоций.
— Мы с раннего детства находились рядом. Наши родители пересекались по работе, а мы подружились. Проводили всё свободное время рядом, — тихий смех, подавляющий грусть. — Когда выросли, то стали соседками по комнате в этой школе. Именно тогда я поняла, что испытываю к ней не только дружескую симпатию. Светлые зовут это небесной отрадой, Тёмные адской мукой, а вы, люди, любовью. Вероятно, она и привила мне эту заинтересованность к земным увлечениям, — хмыкнув, девушка продолжила. — Я призналась в своих чувствах Монике, и она ответила мне взаимностью. Нашим отношениям многие завидовали, пусть мы были совершенно разные. Мы тусовались на всех вечеринках, в самом изысканном обществе. Я была счастлива, мне никто не был так нужен, как она. Но тогда случилось это...
Голос Мэнди задрожал, и я заключила её в объятия в надежде успокоить, однако она нашла в себе силы продолжить.
— Тебе уже говорили, что нас можно убить, как и человека, только это сложнее. Она была азартна. И однажды упала с каменной плиты в туман, — слёзы вышли из глаз моей подруги, но та умело их стёрла, показывая, что ничего не произошло.
Наступила неловкая пауза.
— Глупая смерть. Именно поэтому я терпеть не могу плиты и передвигаюсь через свой навык перемещения посредством разума, — Мэнди сделала длительную паузу, прижавшись ко мне, и прошептала, боясь спугнуть тишину. — Прошло очень много времени, многие её уже не помнят или делают вид, чтобы не разбередить старую рану. Не знаю. Я не могла смотреть на девушек, даже с целью привычного всем общения. У меня вечно перед глазами стоял образ моей Моники в бежевом платье, которое окутано ароматом свежих тюльпанов. Поэтому все мои друзья — парни.
Короткая пауза, которая заполнилась всхлипами брюнетки и попытками насытить тишину звуками.
— Позже в моей жизни появился Рональд в качестве друга. Он выслушивал и поддерживал меня. Признался в своих чувствах. Я долго отказывала, но потом его Светлая сторона одержала победу. Мне был необходим тот Свет, которым он до краёв переполнен. Утверждают, что любая Светлая душа не способна устоять перед обаянием Тьмы. Мой пример опровергнул это убеждение. Даже самую Тёмную душу может заинтересовать крохотный Светлый луч. Так как это что-то новое, неизведанное. А когда тебе идёт уже второй век, непостоянность увеличивается в разы.
Я откашлялась, заметив возраст бессмертной. Я никогда не задавалась подобным вопросом.
— Значит двухсотлетняя старух..., — запнулась, подавив усмешку. — Будущая Лидер Тьмы поглощена чувством Светлому созданию? Тебе не сложно жить с этим контрастом? Огонь в конце растопит лёд, и вода зальёт пожар. В итоге останется лишь пустота и память о былом жаре и сверкающем льде.
— Как ты меня назвала? Старухой?! — девушка засмеялась, бросая вызов шоколадными глазками. — Пока что мы на стадии жаркого огня и сверкающего льда. И, как можешь заметить, у нас прекрасные отношения. Правда это не значит, что от воспоминания о Монике мне не больно.
Вновь вернулись к теме, от которой хотелось уйти. Девушка повернулась ко мне и улыбнулась сквозь слёзы.
— Но потом появилась ты. И стала единственной подругой, которая не раздражает меня больше Кая, — брюнетка выдала непроизвольный смешок и порывисто обняла меня, отчего хруст моих костей раздался на всё Измерение, затем начала вытирать следы своей непредвиденной слабости.
Спустя считанные секунды, Мэнди уже ослепила игривой улыбкой.
— Тебе стоит пойти в книгохранилище, Альфред может проверить. И, если тебя там не будет, я не завидую.
Брюнетка вышла вперёд, виляя бёдрами, но остановилась.
— Спасибо, — с теплотой в голосе произнесла она, отчего в сердце защемило, и удалилась в свою комнату.
Мне пришлось последовать совету Мэнди.
В книгохранилище было великое множество пыльных полок, которые я должна протереть и разобрать. Сгрузила тяжелые сборники и учебники на продолговатый стол, не забывая чертыхнуться про себя.
Их тоже не существует. Чёртиков. Как и Бога. И что же говорят в Измерениях, вместо этой всем известной фразы верующих на Земле? «О Крэдор»?! Как унизительно. Ясно, с чего ни одно существо не выбросило похожее изречение.
Книги упали с грохотом, привлекая внимание. Я почувствовала на себе взгляд леденящих душу глаз. Лопатки сомкнулись в нервозном вздрагивании. Повернула голову с быстротой, которая только была возможна. В кресле развалился Эдгар, что-то выписывая на листах в книге. Он сделал безразличное лицо, будто и не знает о моём присутствии.
Всё-таки я знаю одного чёрта.
Во мне начал закипать гнев за все наши с ним встречи, которые ни разу не увенчались успехом. За его выходку перед лекцией. Ненависть к его пассии тоже относилась теперь к Лидеру Тьмы. Если бы взглядом можно было обжечь, то на его месте давно бы красовалась чёрная дыра с угольками и запахом табака.
— Для тебя это всё игра? Из-за тебя я буду сидеть в этом чёртовом месте, перебирая ветхие заветы! И для чего ты это сделал?! Чтобы повысить за счёт Номерной и без того завышенную самооценку?!
Мужчина даже не повёл головой. Он вдумчиво смотрел на книгу, не замечая ни мою персону, ни обращённой речи.
Со всем раздражением я подошла к Эдгару и подкинула вверх его листы, так что они подлетели до уровня моего лица. Может, так заметит? Мужчина поднял на меня свои испепеляющие чёрные глаза, наградил довольно жёстким взглядом, а через мгновение скривился в самодовольной ухмылке.
— Эмили Лодсон, — его глаза снова потухли, вернув себе привычный, хрустальный цвет.
— Надо же, ты запомнил моё имя. Для твоей высокопоставленной персоны это, видимо, прогресс.
Глаза Эдгара вновь вспыхнули в чёрной агонии, что теперь показалось мне опасным. Но я по-прежнему предпочла выводить мужчину из себя, демонстрируя дерзкую ухмылку и копируя его же поведение.
— Если я ради развлечения позволил тебе дерзко при мне себя вести, то это не значит, что тебе позволено так разговаривать вечно.
Тёмный схватил книгу, в которой что-то писал, и продолжил делать вид, что меня не существует. Будто перед ним не стоит девушка, с потребностью уничтожить его персону на месте.
— Интересно и что ты мне сделаешь?
— Тоже, что и Гоголь со вторым томом «Мёртвых душ», — мои брови слегка вздрогнули.
— Ты читал произведение? Земное? — недоверие сквозило с неким отблеском восторга.
Ни одно существо не поднимало со мной тему искусства или книг моей прошлой жизни. Её открыл тот, кто не переносит смертных. Ирония пронизывает наши реплики.
— Советую замечать угрозы, а не романтизм в моих фразах. Если тебя восхищает то, что я за свои века прошёлся взглядом по Земному творению, мне следует выражаться более простым языком. Гоголь сжёг второй том в считанные секунды. Ничто не мешает мне сделать то же самое с тобой, Номерная, — излишне много фраз для Лидера Тьмы. Впрочем, преисполнены грубостью, что соответствует стандарту.
— Самовлюбленный дьявол, — произнесла я себе под нос, считая, что не сказала этого вслух. В чём очень ошиблась.
Глаза Лидера вспыхнули яростью, он незамедлительно схватил меня за горло и прижал к стене. По кончику носа прошёл аромат знойного дыхания востока. Я ощущала его горячее дыхание всем телом, а бешеные глаза смотрели в мои с выраженным презрением и чем-то ещё...
Нет. В этих холодных глазах более ничего нет.
Когда его взор перешёл на губы, он яростно прошипел, буквально выплюнул фразу, полную угрозы.
— Не смей.
Лидер Тьмы отпустил меня резким рывком. Мой первый вдох за эту минуту был вынужденным наслаждением. Я наблюдала за фигурой, вышедшей из хранилища книг размеренной походкой. Не могу сказать, что мне было больно находиться под давлением рук Лидера Тьмы. Его движения вокруг шеи были больше ленивые или отстранённые, нежели агрессивные. Однако тембр голоса... Этот размеренный и твёрдый тон угрозы оставил ком в горле.
Мой взгляд переместился на мраморный пол, где располагалась груда упавших древних книг и учебников. Сгустки пыли всё ещё кружились в воздухе. Запах древности и праха смешался с горьким ароматом бурбона.
Подняв взор на стол из такого же материала, мои глаза вспыхнули детским интересом. Тёмный оставил на месте свои записи.
Уголок губ довольно пополз вверх. Любопытство одержало победу над разумом, и я протянула руку в поисках чего-то увлекательного.
Переворачивая листы пергамента в руках перед лучами солнца, всё, что я увидела, так это пустые листы. Таков был пергамент по всему объёму книги с толстым ветхим переплетом.
Прокручивая диалог между мной и Эдгаром Двэйном, я поймала себя на мысли, что он, пожалуй, единственный, кто сможет предоставить мне возможность увидеть дом. Это одновременно радовало и пугало.