Хорошая жизнь

Пятница, 3 февраля 1978 г.

Колокольчик на двери звякнул, когда пять девушек вошли в «Три метлы», привлекая к себе множество любопытных взглядов. Паб был переполнен; это был вечер пятницы. Девочки-семикурсницы Гриффиндора праздновали восемнадцатый день рождения Лили, и поскольку Лили чувствовала, что в последнее время она слишком много времени проводит со своим парнем и недостаточно с друзьями, она предложила им устроить девичник.

Мэри и Марлен убедили Лили провести ночь вне дома, а не тусоваться в их общежитии, и после того, как Лили сдалась, она использовала свою надежность и хорошие манеры, чтобы получить разрешение от МакГонагалл, чтобы девочки могли отправиться в деревню.

Когда они прошли дальше в паб, Лили, Элис и Гермиона сумели найти себе столик среди людей, в то время как Мэри и Марлен пошли в бар, чтобы купить им напитки. Основываясь на выражении их глаз, Гермиона могла только предположить, что в их заказ будут включены какие-то крепкие напитки.

Гермиона села рядом с Алисой и оглядела паб. Все места были заняты, и бар тоже был полон. Она узнала пару студентов Хогвартса, сидевших в углу, вероятно, без разрешения там находиться, так как они время от времени осторожно оглядывались по сторонам. С другой стороны она увидела группу молодых людей, достаточно взрослых, чтобы закончить школу, которые вместе поднимали тосты и смеялись друг с другом. Затем по пабу разбросано было несколько волшебников и ведьм постарше, а также еще одна группа молодых людей.

Мэри и Марлен вернулись с подносом, полным напитков. Они принесли пять стопок огневиски, бутылку сливочного пива для каждой и большой Pumpkintini для именинницы. После тоста за Лили, которая сначала посмотрела на напитки, поджав губы, но с едва заметной улыбкой, прежде чем в конце концов схватить сливочное пиво, девочки перешли к обычным сплетням Хогвартса.

Через некоторое время Гермиона и Лили отправились за второй порцией напитков, Марлен ненадолго отлучилась в туалет, а Мэри и Элис остались за своим столиком.

«Итак. Между тобой и Пруэттом что-то происходит?» — прямо спросила Лили, пока они ждали своей очереди в переполненном баре.

Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на подругу, а затем вокруг них, убедившись, что ее никто не услышал. «Лили! Кто-то мог тебя услышать», — прошипела Гермиона подруге, которая закатила глаза.

«Как будто кто-то мог услышать что-то, произнесенное здесь нормальным голосом», — пробормотала она, взглянув на громко болтающих людей вокруг паба. «Ну? Ты мне скажешь? Или мне спросить его?» — спросила она, и выражение ее лица стало слегка озорным, когда она взглянула на другой конец стойки.

Гермиона проследила за ее взглядом, и ее брови приподнялись в легком удивлении, когда она увидела там Гидеона, предположительно со своими друзьями, который продолжал разговаривать и смеяться с группой рядом с ним.

«Нет. Ты не должна этого делать», — предупредила Гермиона подругу.

Лили усмехнулась. «Прими успокоительное, Гермиона», — сказала она, немного вяло махнув рукой.

Гермиона на самом деле фыркнула. «Лилс? Ты пьяна?» — спросила она, закусив губу, чтобы сдержать ухмылку.

Лили закатила глаза. «Конечно, нет. Я староста, Гермиона. Я обязана убедиться, что вы все благополучно вернетесь в замок после того, как потерпите здесь колени», — просто сказала она.

Гермиона покачала головой, не совсем соглашаясь с подругой.

«А как же Регулус?» — спросила Лили после того, как они оба немного помолчали.

Гермиона резко повернулась к Лили, которая посмотрела на нее понимающим взглядом. «Я знаю, что ты с ним встречалась, Миона». Лили продолжила серьезным тоном, многозначительно посмотрев на нее.

Брови Гермионы удивленно поднялись. «Ох...» — удалось вымолвить Гермионе.

Лили строго посмотрела на нее и вздохнула. «Я беспокоюсь о тебе», — наконец сказала она, скользя взглядом по лицу Гермионы.

«Что? Почему?» — в замешательстве спросила Гермиона.

«Ну... Даже если они, как предполагается, хорошие, это не значит, что их друзья хорошие. Я просто не хочу, чтобы ты пострадала», — объяснила Лили с обеспокоенным видом, и Гермионе не пришлось гадать, кто эти «они».

«Он не позволит им причинить мне боль», — успокаивающе сказала Гермиона, хотя и знала, что не может поставить Регулуса в положение, когда ему придется выбирать между ней и ими, особенно когда ему придется оставаться шпионом Ордена. Вот почему они решили встречаться только в Выручай-комнате.

«Что касается его так называемых друзей... Я знаю, кто они. И я знаю, чего от него ждут», — продолжила Гермиона, пожевывая внутреннюю часть щеки, и ее мысли мельком вернулись к разговору с Регулусом о встрече на рождественских каникулах.

Глаза Лили расширились. «И тебя это устраивает?» — спросила она с встревоженным видом.

«Конечно, нет!» — тихо воскликнула Гермиона, нахмурившись на подругу.

«А что потом? Я не понимаю, Гермиона. Даже если он говорит, что не хочет этого, как ты можешь быть уверена?» — спросила Лили и покачала головой в замешательстве.

Гермиона знала, что Лили все еще сомневается в Снейпе. Она тихонько вздохнула. «Пошли», — сказала она, потянув Лили за руку и двигаясь к туалету.

Рыжая последовала за ней, не сказав ни слова, пока Гермиона вела их в одну из кабинок, как только они вошли в туалет. Лили подозрительно подняла брови, когда Гермиона взяла свою палочку и начала размахивать ею вокруг них, выписывая замысловатые узоры. Глаза Лили расширились, когда она поняла, какие заклинания произносит Гермиона.

«Ты только что...»

«Тссс!»

Лили закатила глаза в легком раздражении, но ничего не сказала. Когда Гермиона была готова, Лили открыла рот.

«Зачем ты только что наложила на нас защитные заклинания?» — осторожно спросила Лили. «Почему нас засунули в туалетную кабинку?»

Гермиона вздохнула. «Это всего лишь предосторожность. Я ничего тебе не скажу, когда есть риск, что меня подслушают», — сообщила она подруге, нахмурившись.

"Ой."

«Я в Ордене», — сказала Гермиона с серьезным лицом.

Глаза Лили расширились, а челюсть отвисла от удивления. «Ч-что?»

«Ты меня услышал. Гидеон тоже. Между нами ничего нет, кроме того, что мы друзья», — объяснила Гермиона, пока Лили продолжала таращиться на нее.

Лили моргнула на мгновение, прежде чем заговорить. «Но — но — это безопасно? Ты — как твой дядя к этому относится?» — запинаясь, пробормотала Лили, глядя на нее с глубоким беспокойством в глазах.

Гермиона слегка улыбнулась ей. «Все в порядке, не беспокойся об этом. Я не вмешиваюсь. Просто — я им помогаю со стороны».

Глаза Лили слегка расширились. «Это... это Регулус — твоя — ну, ты знаешь — миссия ?» — осторожно спросила Лили.

Он был, не так ли? Он, вероятно, все еще был. Гермиона быстро соображала, что она могла бы сказать своей подруге.

«О Реге...» — тяжело сказала Гермиона. «Возможно, он был в начале. Из-за его семьи. Потому что мы знали, что его будут склонять на свою  сторону».

Лили с трудом сглотнула, с тревогой в глазах глядя на Гермиону. «Он шпион? Ему можно доверять?»

Гермиона вздохнула. «Я не знаю, можно ли мне рассказывать тебе все. Могу сказать , что я доверяю ему», — тихо сказала Гермиона.

Лили медленно кивнула, в ее глазах читалось задумчивое выражение.

«Спасибо, что рассказала мне, Гермиона», — тихо сказала она, сжимая руку Гермионы.

Гермиона улыбнулась в ответ своей подруге. «Я рада, что смогла».

Наступило короткое молчание, а затем Лили снова заговорила.

«Ты его любишь?» — спросила Лили, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Гермиона моргнула от прямого вопроса и подумала о своих запутанных чувствах. То, что у нее было с Регулусом, было чем-то таким неожиданным, таким сильным и таким... соблазнительным. Она не чувствовала ничего подобного ни с кем, даже с Сириусом. А потом был Сириус... к которому она все еще питала какие-то чувства. Не любовь, нет. Но... что-то. Как она могла любить Регулуса, если в ней все еще была крошечная часть, которая что-то чувствовала к его брату?

Она беспомощно посмотрела на подругу и пожала плечами. «Не знаю. Это сложно».

Лили улыбнулась ей и фыркнула. «А что насчет тебя — нет?»

Гермиона присоединилась к ее смеху и глубоко вздохнула, когда Лили заключила ее в объятия, пообещав сохранить информацию об Ордене и Регулусе при себе.

Они вернулись к своим друзьям и некоторое время пробыли в пабе, прежде чем им пришлось уйти, чтобы успеть вернуться в замок до полуночи.

«Извини, что отрываю тебя от твоего вкуса недели, Марли», — сказала Мэри поддразнивая, когда они шли к замку. «Но остальным из нас нужен их прекрасный сон».

Марлен закатила глаза на подругу. Она замутила с каким-то случайным парнем, на пару лет старше их. Он и Марлен поладили довольно быстро, и прямо перед тем, как девушки ушли, Мэри наткнулась на них в туалете, где они переплелись друг с другом в незапертой кабинке, их одежда была перекошена, а некоторые из них отсутствовали. Пока Марлен велела подруге убираться, Мэри просто ухмыльнулась паре и сказала Марлен, что они уйдут через пять.

Пока девушки наслаждались своей ночной прогулкой в ​​деревне, парни играли в выпивку в своей спальне. Они одновременно планировали свою следующую шалость, после того как Сириус настоял, что все великие умы думают как следует после выпивки.

«Ты очнулся, Лунатик», — съязвил Джеймс, сделав большой глоток из бутылки огневиски.

Ремус прочистил горло и на мгновение задумался. «Ладно. Пьяный или ребенок? Я, гм... пописал в мусорный мешок вместо того, чтобы воспользоваться туалетом в собственном доме».

Сириус хрипло рассмеялся, Джеймс и Питер захихикали, а Ремус уклончиво пожал плечами.

«Малыш», — хором сказали Джеймс и Питер.

«Скучно. Я выберу пьяного», — ухмыльнулся Сириус.

«Ну, это было после свадьбы моего кузена. Это было прошлым летом, и я тогда был действительно очень зол», — сказал Ремус и усмехнулся, когда Сириус в знак триумфа ударил кулаком в воздух, в то время как Джеймс и Питер отпили из бутылки.

«Ладно, приятель. Твоя очередь», — сказал Ремус Сириусу.

Сириус ухмыльнулся своим друзьям, вспоминая веселые и странные инциденты, которые с ним случались. «Ладно. Правда или ложь? Трахал хаффлпаффку на ее факультетском столе в прошлые выходные».

Джеймс фыркнул. «В Большом зале?»

Сириус лишь поиграл бровями, уверенный, что его друзья не поймут правильно.

Ремус закатил глаза. «Ты должен был спросить нас, пьян ли ты или ребенок. Но я скажу ложь. Ты бы злорадствовал по этому поводу, и мы бы никогда не услышали конца».

Джеймс задумчиво посмотрел на Ремуса. «Не знаю, Лунатик. Он просто может быть настолько самодовольным, чтобы раскрыть это вот так», — сказал он и рассмеялся, обменявшись ухмылкой с Сириусом. «Я выберу правду».

«Я тоже», — пошутил Питер.

«Джентльмены. Боюсь, это... правда», — наконец сказал Сириус, чувствуя одновременно удовольствие и восторг.

Ремус покачал головой в недоумении и отпил из бутылки. «Как, во имя Мерлина, тебя не поймали?» — недоверчиво спросил он, поставив бутылку на место.

Сириус невинно пожал плечами. «Я настолько хорош».

Ремус выгнул бровь, не впечатлившись. «Или ты просто такой быстрый», — криво сказал он и ухмыльнулся, когда Джеймс и Питер оба расхохотались.

Сириус покачал головой в изумлении, многозначительно посмотрев на друга. «Я тебя за это возьму».

«Ладно, ладно», — съязвил Питер. «Правда или ложь? Мне приснилась птица из Когтеврана», — сказал он с серьезным лицом.

«Правда», — хором сказали все мальчики.

Питер ухмыльнулся. «Да, правда. Это было во время бала в честь Хэллоуина».

Джеймс ухмыльнулся ему. «Она была горячей?»

«Да, но... она была странной», — сказал Питер, нахмурившись.

«Горячее козыряет странным», — сказал Сириус и подмигнул Питеру. Он встречал немало странных, но горячих девушек, и ему всегда удавалось не обращать внимания на странности, потому что, ну, девушка была горячей.

Джеймс и Ремус кивнули в знак согласия.

Они все захихикали.

«На этот раз мы разыгрываем только слизеринцев или всю школу?» — спросил Питер после очередного раунда их игры в выпивку.

Сириус лукаво посмотрел на своих друзей. «Я думаю, слизеринцы заслуживают внимания, а?»

Джеймс выдавил улыбку. «Ладно, сделаем...»

«А что, если мы сделаем их волосы красными?» — спросил Питер после минуты молчания.

«Слишком просто. И мы делали это на пятом курсе с помощью Коловария-чар, помнишь Пита?» — рассеянно сказал Ремус, сосредоточенно нахмурив брови.

Мысли Сириуса закружились. Затем он придумал идеальную шутку. Он рассмеялся, прежде чем стать серьезным. «Друзья. Думаю, нам пора проникнуть в их общежития».

Джеймс посмотрел на него с озорным блеском в глазах. «О чем ты думаешь, Падс?»

«Вы что, совсем рехнулись?» — в недоумении сказал Ремус. Когда оба волшебника просто пожали плечами, он продолжил: «Я думаю, это плохая идея».

«Лунатик, мой друг», — сказал Сириус со вздохом и посмотрел на него так, словно собирался поговорить с ним простыми словами. «Нет такого понятия, как плохая идея, есть только плохо реализованные блестящие идеи», — сказал он и подмигнул оборотню.

Ремус прищурился, когда Сириус наполнил четыре стопки огневиски.

«Я предлагаю выпить за потрясающую идею, предложенную вами», — ухмыльнулся Сириус, жестом приглашая остальных сделать свои снимки.

Джеймс и Питер взяли свои очки, а Ремус посмотрел на Сириуса, изогнув бровь.

«Да ладно, Лунатик, я не могу выпить все это в одиночку. То есть, я могу... но если я это сделаю, кто-то же разденется», — он хищно ухмыльнулся, осушая стопку.

Джеймс покачал головой в знак удовольствия, и он, Питер и, в конце концов, Ремус последовали его примеру.

Ночь прошла, пока они планировали проникновение в гостиную и общежития Слизерина, продолжая при этом выпивать до тех пор, пока все не напились как следует.

Воскресенье, 5 февраля 1978 г.

«Эй. Могу я сесть с тобой?» — спросил Ремус, выглядя немного смущенным, и указал на пустое место напротив Гермионы.

Гермиона оторвала взгляд от книги по истории волшебства, которую читала, и любезно улыбнулась ему. «Конечно».

Она пришла в библиотеку после обеда, когда Джеймс и Сириус ушли на тренировку по квиддичу с остальными друзьями, которые их сопровождали, намереваясь посмотреть тренировку. Судя по всему, Ремус к ним так и не присоединился.

Ремус улыбнулся в ответ и сел, проверив свою школьную сумку и положив книги и пергаменты на стол. Он изучал ее черты, когда она снова повернула глаза к книге, которую держала.

«Гермиона...» — тихо сказал он, внимательно глядя на нее.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и нахмурилась, увидев выражение его лица. «Да? Все в порядке, Ремус?»

Ремус фыркнул. «Просто... Мне жаль», — искренне сказал он. «Мне жаль, что я не был тебе хорошим другом в последнее время...»

«Ремус, это...»

«Нет, позволь мне закончить», — быстро продолжил Ремус и улыбнулся ей. «Я принял решение не выбирать ни одну из сторон, когда вы с Сириусом расстались. Потому что, хотя я знаю его уже несколько лет, и он мне как брат, я все еще думаю о тебе как о своем друге. И потом я все равно выбрал его», — тяжело сказал он. «Ты можешь простить меня?»

Гермиона слегка улыбнулась ему. «Конечно. И я тебя не виню. Я знаю, что ты очень близок с Сириусом и остальными, и я не хотела вмешиваться в это. И я знаю, что ты тоже был занят со своей новой  девушкой », — сказала она, лукаво улыбнувшись одному конкретному слову, в то время как Ремус немного покраснел и кивнул.

«Как дела?» — спросила она, закрывая книгу и убирая ее в сумку. «Как дела у Мэри?» — улыбнулась она. «Я имею в виду, я слышала некоторые слухи, но мне бы хотелось услышать твои мысли», — сказала она, хихикая, когда Ремус смущенно покачал головой.

«Ну... все хорошо, я думаю. Она прекрасная ведьма», — осторожно сказал Ремус.

«А ты ей рассказала о... сама знаешь о чем?» — спросила она, понизив голос.

Ремус резко покачал головой.

«Как все прошло?  Превращения ?» — спросила Гермиона, прошептав последнее слово.

Ремус перевел взгляд на свои книги. Он помолчал мгновение, прежде чем пожал плечами, очевидно, пытаясь казаться равнодушным. «Ладно, я думаю».

«Ремус... Ты можешь поговорить со мной об этом. Если это ужасно. Если ты расстроен. Ты можешь доверять мне. Ты знаешь это», — искренне сказала Гермиона.

Он посмотрел на нее и вздохнул. «Я знаю, Гермиона. Просто... я ни с кем толком не говорил о том, что я чувствую, кроме тебя», — пробормотал он. «Парни знают, но я не изливаю им душу», — продолжил он с легкой ухмылкой.

Гермиона кивнула и ждала, пока он заговорит.

«Я ненавижу его. Ты знаешь. Волк», — тихо сказал он.

В его глазах было что-то уязвимое.

Ремус устало вздохнул, прежде чем продолжить. «Это делает меня слабым и меняет меня, даже когда это не полнолуние», — сказал он раздраженно. «И иногда я боюсь себя, того, каким злым и неконтролируемым это меня делает».

Гермиона грустно улыбнулась ему. «Мне жаль, Ремус. Это, должно быть, ужасно...» — утешила она.

Она снова вспомнила, что решила изучить зелье Аконит, которое, как она знала, принимал будущий Ремус, но совершенно забыла об этом. В тот момент она решила поступить лучше.

«...С другой стороны, я думаю, Мэри не возражает против... неконтролируемости», — сказала она с многозначительной ухмылкой.

Ремус заметно побледнел. «Она тебе об этом рассказала?» — слабо спросил он.

Гермиона усмехнулась. «О, да, она это сделала. Она описала, что ты был довольно... физическим», — сказала она сквозь смех.

Когда девочки приехали в деревню, чтобы отпраздновать день рождения Лили, им удалось заставить Мэри рассказать подробности ее отношений с Ремусом.

Ремус застонал и положил голову на руки, сложенные на столе. «Это была оплошность с моей стороны. Заниматься чем-то таким близким к полной луне», — пробормотал он приглушенным голосом, все еще прижимая лицо к рукам.

«Тебе не нужно объяснять, я тебя не осуждаю, ты же знаешь», — сказала Гермиона и продолжила от души смеяться.

В конце концов он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. «А ты?» — спросил он, нахмурившись. «Как у тебя дела?»

Гермиона пожала плечами. «Я в порядке, я думаю. Теперь стало легче, что Сириус и Джеймс не ведут себя со мной как полные придурки», — сказала она с сухим смехом. Она снова пожала ему плечами.

«Ты скучаешь по нему?» — осторожно спросил Ремус.

«Сириус? ...Да, я полагаю...Но я не жду, что он придет в себя или что-то в этом роде...» — размышляла она, зная, что если он вдруг решит прийти в себя и попросить их вернуться к тому, как они были, и не заботиться о его семье, это не обязательно произойдет. Потому что теперь был Регулус.

Она решила сменить тему, так как ей совсем не хотелось говорить о своих чувствах к Сириусу. «Итак... что ты собираешься делать после Хогвартса?» — спросила она, пытаясь вспомнить, слышала ли она когда-нибудь, что на самом деле делал Ремус в ее прошлом, после школьных лет.

Ремус невесело рассмеялся. «Теперь, когда ты знаешь, кто я, ты, вероятно, не удивлена, что у меня нет никаких грандиозных планов на будущее в плане карьеры?»

«Ну, а что бы ты хотел сделать? Если бы мог?» — любезно спросила Гермиона.

Он задумался на некоторое время. «Не знаю... может быть... пишет?» — сказал он, слегка поморщившись.

Гермиона удивленно подняла брови. «Что бы ты написал?» — спросила она, заинтригованная.

Ремус нерешительно посмотрел на нее. «Поэзия», — тихо сказал он.

«Ладно. Так... почему бы тебе этого не сделать?» — просто спросила Гермиона.

«Ну, это не приносит мне никаких галеонов, и я не знаю, достаточно ли я хорош, чтобы, знаете ли, зарабатывать этим на жизнь», — сказал он, пожав плечами.

«Ты не думала об университете? Ну, знаешь, чтобы изучать английский?» — задумчиво спросила Гермиона.

Ремус поморщился. «На какие деньги?» — спросил он и покачал головой. «Боюсь, это не вариант для меня, Гермиона».

Наступило короткое молчание.

«А как насчет тебя?» — спросил он, вопросительно приподняв брови.

«А как же я?» Гермиона моргнула. «Думала ли я об учебе в университете?»

«Нет. Ну, и это тоже, но знаешь, что ты хочешь делать после Хогвартса?» — с любопытством спросил Ремус.

Гермиона нахмурилась. Она не особо задумывалась об этом, потому что ее внимание было сосредоточено на более важных вещах. «Не знаю», — пробормотала она и закусила губу. «Думаю, я раньше думала, что хочу работать в Министерстве, в отделе магического права», — сказала она и быстро добавила: «Знаешь, в Австралии».

«Но... я больше не знаю», — задумчиво продолжила Гермиона. Она задавалась вопросом, не пора ли и это рассмотреть...

Они продолжали беседу некоторое время, пока не приступили к заданиям по Преображению, обмениваясь комментариями во время работы.

Суббота, 11 февраля 1978 г.

Это были первые выходные в Хогсмиде в феврале, и Лили попросила Гермиону прогуляться с ней, так как ей хотелось кое о чем поговорить. Они вышли немного позже всех и медленно двинулись по тропинке к деревне. Небо было тяжелым от падающего снега, а деревья и земля уже были покрыты несколькими дюймами блестящей белой пудры. Гермиона моргнула, увидев перед собой вид, вспоминая все времена, когда она ходила в деревню с Гарри и Роном, играла в снежки или бегала в «Три метлы» за чашкой горячего чая.

«Гермиона... о том, что ты мне рассказала на прошлой неделе... О, ты знаешь. Ордене », — нерешительно начала Лили, прошептав последние слова, оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

Гермиона повернулась и посмотрела на нее. «Да. Что ты хочешь узнать?» — спросила она, пристально глядя на подругу.

Брови Лили удивленно приподнялись.

«Что?» — спросила Гермиона с ноткой веселья.

«О... ну. Я, наверное, думала, ты не станешь об этом говорить, даже если я спрошу», — ответила Лили, пожав плечами.

Гермиона улыбнулась. «Хотя я не могу вдаваться в подробности, есть  некоторые вещи, которыми я могу с тобой поделиться», — сказала она и выжидающе посмотрела на подругу.

Лили кивнула и задумалась. «Почему ты в этом? Я имею в виду, ты же студентка. Разве ты не должна сначала сосредоточиться на своем образовании, прежде чем бросаться в опасность?» — спросила она, и ее голос был пронизан беспокойством.

Гермиона улыбнулась. «Я на самом деле не участвую ни в какой опасности, просто... знаешь, в основном провожу для них какие-то исследования». Это было не совсем правдой, но она знала, что Лили не отпустит это, если узнает правду и опасности, с которыми ей придется столкнуться. Не говоря уже об опасностях, через которые она уже прошла. Гермиона сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. «Причина, по которой я с ними, в том, что...» она потерла губу. Она хотела сказать Лили правду. Или хотя бы некоторые ее части.

«Я маглорожденная», — тихо сказала Гермиона.

Лили замерла на месте и повернулась к ней, в шоке уставившись на нее.

«П-простите,  что ?!» — взвизгнула Лили.

Гермиона бросила на подругу суровый взгляд и огляделась вокруг. Они еще не добрались до деревни, и поблизости никого не было. Тем не менее, она не хотела, чтобы ее секреты были выкрикнуты кому-то, кто мог оказаться в пределах слышимости.

Лили уставилась на нее с упрямым выражением лица.

«Прости, что я тебе не сказала, Лилс», — смущенно сказала Гермиона. «Но... Эб усыновил меня». Она беспомощно пожала плечами. «На меня напала кучка Пожирателей Смерти в Австралии, потому что они искали моего друга. Им что-то было от него нужно. Они привезли нас сюда. Мне удалось сбежать, но я потеряла всех, кого знала. Мою семью. Моих друзей», — сказала она, стиснув челюсти и стараясь не думать об обстоятельствах, при которых она на самом деле ушла. «Дамблдор помог мне, когда у меня никого не было, и он устроил так, чтобы его брат забрал меня к себе...» — продолжила она дрожащим голосом.

Лили уставилась на нее, ее глаза наполнились слезами. «Годрик», — наконец прошептала она, выглядя в ужасе. «Гермиона, мне... мне так жаль!» Она взвизгнула и обняла Гермиону, окутав ее сокрушительными объятиями, шмыгая носом.

«Ты сможешь меня простить?» — прошептала Гермиона на ухо подруге, не особо удивившись эмоциональной реакции Лили.

«Ч-что? Конечно! О, Миона... Я просто так... потрясена! Мне так жаль! Это, должно быть, было ужасно... Хотела бы я знать раньше...» — пролепетала Лили, и слезы потекли из уголков ее глаз.

Они обнялись на некоторое время, а потом остановились и медленно продолжили свой путь к деревне.

«Что... А если они вернутся? Ну, знаешь, те, кто напал на тебя...» — спросила Лили и бросила на Гермиону обеспокоенный взгляд.

Гермиона нахмурилась. «Я была под действием оборотного зелья, так что они не знают, кто я на самом деле. Я в безопасности в Хогвартсе. У меня есть Дамблдор. И Эб», — сказала она и попыталась успокаивающе взглянуть на Лили. «Не волнуйся, Лилс».

Гермиона ненавидела врать. Она ненавидела неспособность сказать друзьям правду.

Лили кивнула, но Гермиона видела, что она не совсем убеждена. Они наконец добрались до деревни, и Гермиона решила сменить тему, когда они начали посещать магазины.

Понедельник, 13 февраля 1978 г.

«Это полное безумие», — пробормотал Ремус, когда они уставились на то место в подземельях, которое, как они знали, было входом в гостиную Слизерина.

«О, Лунатик, ты настоящий поэт», — ухмыльнулся Сириус рядом с ним.

Они ждали в нише, пока Питер вошел, чтобы проверить, пусто ли Подземелье Слизерина. Они согласились, что безопаснее убедиться, хотя Карта ясно показывала, что внутри никого нет.

«Да, Лунатик, расслабься», — сказал Джеймс с веселым голосом, пристально глядя на вход. «Ничего плохого не произойдет. У нас есть Карта, и мы узнаем, если кто-то придет в этом направлении. И мы послали Пита еще раз проверить, что подземелья пусты».

Ремус вздохнул. «Даже если так... мне это не нравится. А если они поймут, что это были мы, они заставят нас заплатить за это».

Джеймс фыркнул. «О, они прекрасно узнают», — сказал он и обменялся дьявольской ухмылкой с Сириусом.

«Ребята... Чего вы мне не рассказываете?» — резко спросил Ремус, прищурившись на Сириуса и Джеймса. «Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты мне ничего не рассказываешь».

Сириус и Джеймс захихикали.

«Просто... мы собираемся оставить для них небольшое послание на стене в их общей комнате», — объяснил Сириус с озорной ухмылкой.

Ремус проворчал: «Я даже знать не хочу, как тебе в голову пришла такая глупая идея».

«Ну, это пришло ко мне во сне. Я был голым. Тебе бы это понравилось, Лунатик», — сказал Сириус и подмигнул Ремусу.

Джеймс фыркнул, а Ремус закатил глаза на своих друзей. Наконец, они увидели знакомую крысу, выскочившую из дыры в стене и приближающуюся к ним. Питер трансформировался обратно после того, как Джеймс набросил на него мантию-невидимку.

«Он пустой! Я использовал заклинание Homenum Revelio; они все, должно быть, на ужине», — настойчиво прошептал Питер под плащом. Мальчики озорно ухмыльнулись и разочаровались, прежде чем выйти из тени.

«Пойдем?» — спросил Джеймс с ликованием в голосе.

Сириус усмехнулся. «Мы так и сделаем».

Вторник, 14 февраля 1978 г.

Это был День святого Валентина, и Гермиона завтракала в Большом зале со своими соседями по дому. В конце трапезы в зал влетели совы, неся с собой набор конвертов, коробок и пакетов. Все за их столом получили письма, открытки и небольшие прямоугольные коробки, большинство из которых были розовыми или красными.

Гермиона взглянула на Сириуса, который быстро перебирал десятки писем и коробок, которые совы бросили перед ним на стол. Он подтолкнул коробки с шоколадом Ремусу, который любезно их принял, и, открыв несколько писем, засунул их в школьную сумку и закончил завтрак. Она знала, что Сириус был самым популярным мальчиком в школе, но все равно количество писем и подарков было... несколько поразительным.

Рядом с ее тарелкой лежало три письма. Гермиона с интересом открыла первое. Оно было от Лили. Она улыбнулась записке, в которой говорилось: « К черту 14 февраля . Я люблю тебя каждый день. – Лили ».

Следующее было от Ремуса. Он приложил к нему стихотворение. Оно было очень хорошим, судя по тому, что она понимала в поэзии, и ее немного тронул этот жест.

На последнем была написана латинская фраза.

«Notitiam primosque gradus vicinia fecit, tempore crevit amor»

Она улыбнулась тексту, который был из  «Метаморфоз» Овидия  и был переведен следующим образом:

Близость привела к знакомству и первым сближениям, любовь со временем росла.

В рассказе описываются Пирам и Фисба, пара влюбленных, которые живут в смежных домах, которым родители запретили жениться из-за их соперничества. Через трещину в одной из стен они шепчут о своей любви друг к другу, а позже договариваются о встрече и говорят друг другу о своих чувствах. Однако они так и не встречаются, и в конце концов они умирают от собственной руки.

Она улыбнулась, увидев параллели их тайного романа, и украдкой взглянула на стол Слизерина. Регулус был там, уставившись на нее с едва заметной усмешкой на губах. Гермиона не могла не улыбнуться ему широко, когда увидела, как он подавляет ухмылку и старается придать своему лицу нейтральное выражение.

«Ты идешь на вечеринку профессора Слизнорта в честь Дня святого Валентина, Гермиона?» — спросила Лили, и в ее голосе послышалось что-то язвительное.

Гермиона быстро оторвала взгляд от Регулуса и смущенно улыбнулась подруге. «Эм, прости, что?»

Лили закатила глаза. «Слизнорт. День святого Валентина. Пятница», — сказала она раздраженным тоном.

Их друзья вокруг обернулись, чтобы послушать разговор.

Гермиона застонала. «Наверное, мне придется...» — проворчала она, бросив на Лили недовольный взгляд.

Мэри усмехнулась. «Не может быть, чтобы все было так плохо, Миона...» — сказала она, звуча весело, прежде чем обменяться лукавой улыбкой с Элис.

Гермионе казалось, что ее друзья прекрасно понимают, насколько все плохо.

«В прошлый раз Слизнорт заставил меня петь рождественские гимны. Перед всеми», — прорычала Гермиона, прищурившись на девочек, Ремуса и Питера, которые все хихикали.

Даже Джеймс фыркнул, и она также заметила легкую ухмылку, тронувшую губы Сириуса.

Казалось, все находили ее смущение забавным.

Лили попыталась сдержать выражение лица. «Я признаю, что это было довольно забавно, но я уверена, что это был единичный случай. Он  тогда был немного не в себе...» — сказала она с легкой гримасой.

Сириус рассмеялся. «Старый Слагги как следует напился? Вот это я бы хотел увидеть».

Лили поджала губы. «Ну, если это событие, которое произойдет, ты можешь попросить Джеймса описать его тебе. Он пойдет со мной».

«Я?» — в недоумении спросил Джеймс.

Лили нахмурилась. «Ты не можешь быть серьезным. Мы говорили об этом в прошлом месяце!»

Джеймс ухмыльнулся ей, очевидно, придумывая остроумное замечание для ее выбора слов. «Ну, я на самом деле J...»

«Заткнись, Джеймс!» — предупредила его Лили. Все вокруг либо ухмылялись, либо старались не улыбаться.

Во время уроков и еды в тот день Гермиона и остальные не могли не заметить, что почти каждый слизеринец либо зевал и дремал, либо злобно смотрел на гриффиндорцев. Когда Гермиона указала на это Мэри во время ужина, ее подруга усмехнулась в ответ.

« Некоторые наши знакомые вчера проникли в их комнаты и наложили заклинание на двери общежития, чтобы они открывались только после произнесения пароля», — с насмешкой сказала Мэри.

Гермиона закатила глаза, взглянув на хихикающих Мародеров, которые не сводили глаз со стола Слизерина. «Могут ли они быть еще более очевидными?» Она вздохнула в раздражении.

«О, слизеринцы знают, что это были они. Они написали пароль на стене своей гостиной. Просто... никто им не воспользуется», — со смехом в голосе объяснила Мэри.

Гермиона подняла брови. «О?»

«И из-за этого все студенты вчера спали на полу в своей общей комнате», — с улыбкой заметил Джеймс, услышав их разговор.

Лили прищурилась, но ничего не сказала. Гермиона предположила, что они уже говорили об этом раз или два.

«И как долго действует это заклинание?» — с любопытством спросила Гермиона у Джеймса.

У Сириуса и Джеймса на лицах были одинаковые ухмылки.

«Столько времени, сколько потребуется человеку, чтобы признать, что он любит Гриффиндор... или когда он пойдет к старому Слагги и признается, что один из них его превзошел», — невинно сказал Джеймс.

Мальчики рассмеялись.

Гермиона покачала головой в недоумении и вернулась к еде. Закончив, она извинилась, а остальные остались в Большом зале. Она поднялась на седьмой этаж и, убедившись, что ее никто не видел, сверившись с картой, вошла через дверь, которая появилась перед ней. Она знала, что Регулус уже внутри, так как не видела его за ужином.

Они обнаружили, что если дать комнате правильное описание, то они смогут войти в то же место, даже если один из них уже находится внутри.

«Эй», — тихо сказала Гермиона, проходя через библиотеку на площади Гриммо к дивану, на котором разлегся Регулус.

«Не спал прошлой ночью?» — спросила Гермиона с легкой усмешкой в ​​голосе, подходя к нему.

Он просто застонал в ответ. Его глаза были закрыты, и он пошевелил ногами, когда она подтолкнула его подвинуться.

«Чертовы гриффиндорцы», — пробормотал он, зевая и подтягиваясь, чтобы опереться на локти. «Без обид».

Гермиона усмехнулась. «Ничего не взято. Хотя я удивлена, что ты не пришел сюда спать прошлой ночью», — задумчиво сказала она.

Он пожал плечами. «Я подумал, что было бы немного подозрительно, если бы я ушел среди ночи и побродил по коридорам».

«Справедливо», — сказала она с улыбкой. «Спасибо за записку ко Дню святого Валентина», — тихо сказала она, и на ее щеках выступил легкий румянец.

Улыбка тронула его губы. «Я рад, что тебе понравилось», — сказал Регулус, его глаза потемнели, когда он окинул ее быстрым взглядом.

Гермиона попыталась вспомнить, что нужно дышать, поскольку от одного его взгляда ее сердце затрепетало в груди.

«Иди сюда», — пробормотал он, взяв ее за руку и притянув к себе.

Она с готовностью подчинилась, улегшись на него сверху, пока он изучал ее черты и проводил пальцами по линии ее подбородка.

Рука Регулуса скользнула к ее затылку, его пальцы ласкали кожу под линией волос, заставляя ее дрожать в предвкушении. Затем он потянул ее вниз, чтобы встретиться со своими губами. Когда он нежно поцеловал ее, его пальцы скользнули в ее волосы, удерживая ее на месте, чтобы он мог поглотить ее рот в желаемом темпе.

Гермиона скользнула рукой ему под рубашку, коснувшись голой кожи, в то время как другая схватила его плечо для поддержки. Она почувствовала, как его мышцы напряглись под ее рукой, пока она исследовала его грудь и живот, медленно спускаясь ниже, приближаясь к поясу его брюк, пока он неторопливо продолжал ласкать ее губы своими. Когда кончики ее пальцев скользнули под его пояс, она почувствовала, как он вздрогнул и тяжело вздохнул ей в рот. Она углубила поцелуй, просунув свой язык между его губами и вырвав стон из его рта, в то время как ее пальцы еще глубже проникли в его брюки. С громким вздохом он замер, зажав ее руку своей и прервав поцелуй. Они оба тяжело дышали, их глаза были прикрыты желанием.

«Как бы мне ни хотелось продолжить это, любимая, боюсь, я усну прежде, чем оставлю тебя насытившейся», — сказал Регулус, приподнимаясь, чтобы целомудренно поцеловать ее в губы, и откидываясь на подушку, успокаивающе кладя руки ей на спину и сонно глядя на нее.

Гермиона слегка покраснела от своей распущенности. «А что, если мы просто поспим?» — спросила она с легкой улыбкой, пока он продолжал ее ласкать.

Он промычал в знак согласия, крепко прижимая ее к себе, когда она положила голову ему на грудь. Они оставались на месте некоторое время, и в конце концов Гермиона встала, чтобы дать ему спокойно поспать, пока она бродит по библиотеке.

В конце концов она схватила книгу, которую просматривала на прошлой неделе, о магических предметах в истории волшебства, и села в кресло рядом с Регулусом, который теперь крепко спал. Она поджала под себя ноги и позволила себе погрузиться в книгу.

Пятница, 17 февраля 1978 г.

«Ну, все не так уж и плохо, не правда ли?» — спросила Лили, подходя и вставая рядом с Гермионой в углу.

Они находились в кабинете профессора Слизнорта, который, очевидно, был расширен с помощью удлинительного заклинания, на вечеринке в честь Дня святого Валентина, которую профессор Слизнорт устроил для своих избранных студентов и их спутников, а также некоторых из его коллег и бывших членов Клуба слизней.

Гермиона поежилась. «Я бы не была в этом так уверена», — сказала она, увидев, как Слизнорт оглядывается по сторонам, чтобы представить одного из членов своего клуба Тиберию Огдену, члену Визенгамота.

Она вздохнула с облегчением, когда Слизнорту удалось поймать Регулуса, и сдержала улыбку, увидев, как молодой слизеринец довольно сдержанно поприветствовал старшего мужчину.

Не то чтобы намерения их Профессора были плохими, потому что его студенты могли извлечь выгоду из связей, которые они заводили на его вечеринках, но поскольку Гермиона старалась избегать любого внимания, она была рада, что Слизнорт сосредоточился на ком-то другом. К тому же, она еще не совсем оправилась после последней вечеринки, где большую часть ночи была в центре его внимания.

Лили фыркнула, увидев, как Джеймс залпом осушил стакан огневиски. «Он уже выпил слишком много. Мне уже пришлось остановить его от продвижения Северуса. Кто знает, что он сделает дальше...» — проворчала она рядом с Гермионой, прищурив глаза на своего парня, который был занят наполнением своего стакана за столиком с напитками.

«Как он это воспринял, кстати?» — спросила Гермиона, не отрывая глаз от Регулуса. Он время от времени бросал на нее едва заметные, но горячие взгляды, и она почувствовала, как участился ее пульс.

К счастью, Лили этого не заметила. «Что взять?»

Гермиона прочистила горло и повернулась к Лили. «Что ты дружишь со Снейпом?» — многозначительно спросила она.

Лили покраснела. «Я с ним не  дружу  . Мы виделись только один раз в библиотеке, где ты и твой... мальчик-игрушка оставили нас выживать самим. Помнишь, когда ты пошла целоваться с ним за книжными полками», — закончила она с понимающей ухмылкой.

Пришло время Гермионе покраснеть.

«Нет, Джеймс не знает. Но если я снова увижу Сева или проведу с ним время, я скажу Джеймсу», — просто сказала Лили. «А теперь... извините, мне нужно пойти и удержать своего парня, пока он окончательно не напился и не выставил себя задницей», — натянуто сказала Лили и направилась к Джеймсу со строгим взглядом в глазах.

Гермиона собиралась направиться к столу с напитками, чтобы наполнить свой кубок вином из бузины, но как раз когда она шла через комнату, она услышала, как Слизнорт радостно икает на другой стороне комнаты и громко задается вопросом «куда убежала молодая мисс Дамблдор». Поморщившись, она быстро скользнула за изумрудно-зеленые и золотистые шторы, свисавшие с потолка, создавая небольшие ниши или укромные уголки в углах. Она заглянула в щель в шторах, и к ее облегчению, их профессор нашел еще одного студента, которого можно было представить гостям.

«Мне следует объявить, что ты прячешься здесь?» — пробормотал голос позади нее.

Она вздрогнула от удивления и обернулась. «Не подкрадывайся ко мне так!» — прошипела она, но выражение ее лица смягчилось, когда Регулус прижал ее к себе, глядя на нее с голодом.

Ее внутренности восхитительно сжались, когда его пальцы прошлись по ее бедрам. Регулус наклонился, чтобы закрыть ее рот своим в жарком поцелуе. Она вздохнула ему в рот, пока его пальцы терли ее талию, бедра и продолжали мять ее зад. Было что-то едва сдерживаемое в его прикосновении, как будто в любую минуту он мог каким-то образом потерять контроль над собой. Его поцелуи были нежными и мягкими, но в то же время жесткими и требовательными. Гермиона на мгновение подумала, что она может очень легко потеряться в нем.

«Цирцея...» — выдохнул он, прерывая поцелуй и прижимая губы к ее шее. «Я хочу тебя... Я так чертовски хочу тебя...» — прошептал он, его дыхание обдавало ее шею теплыми клубами.

Гермиона поежилась от его слов и подвигала бедрами, вырывая из его уст напряженный стон. Можно с уверенностью сказать, что это чувство было взаимным.

«Я тоже тебя хочу», — прошептала она, одной рукой запутавшись в его волосах, а другой медленно опускаясь вниз, к выпирающим складкам его брюк.

Позади них вечеринка была в самом разгаре, и время от времени они слышали взрывы смеха или звон бокалов.

«Ах...» — выдохнул Регулус, когда ее пальцы нежно сжали его твердость.

Он слегка укусил ее за шею, и Гермиона смущенно громко заскулила. Она быстро разорвала их объятия, яростно покраснев. «М-мы в самом разгаре вечеринки», — пробормотала она, шокированная собственным поведением.

Регулус ухмыльнулся, его щеки покраснели, а глаза потемнели. «Похоже на то».

Гермиона фыркнула. «Не смотри на меня так», — сказала она, задыхаясь.

Его взгляд был таким пристальным, таким полным желания, что ей ничего не хотелось, кроме как раздеть его и прыгнуть на него.

«Например?» — невинно спросил он и сделал шаг вперед.

Его губы прижались к ее губам, а пальцы коснулись ее груди. Гермиона выгнулась к нему, испустив хриплый вздох.

«Давай сходим куда-нибудь... ладно?» — прошептала она ему в шею, пока его руки продолжали ласкать ее грудь.

«Где?» — хрипло спросил он.

«Твоя библиотека... твоя спальня...» — выдохнула она, чувствуя смущение, нервозность и волнение.

Регулус слегка отстранил ее от себя и посмотрел ей в глаза. «Ты уверена?» — спросил он, внимательно посмотрев.

Гермиона кивнула, чувствуя, как ее лицо краснеет.

«Ладно, тогда пошли отсюда», — резко сказал он и потянул ее за собой.

Гермиона остановилась как вкопанная. «Подожди! Мы не можем просто уйти, все увидят! А если кто-то увидит, как мы бродим по коридорам, нас, скорее всего, оштрафуют!» — прошипела она ему.

Она взяла свою бисерную сумку и порылась в ней некоторое время. Регулус с интересом уставился на нее, но ничего не сказал, когда она вытащила из нее шелковистую ткань.

"Что это такое?"

«Ты забудешь, что когда-либо видел это», — сказала она и строго на него посмотрела.

Его рот изогнулся. «Хорошо».

Она накинула на них мантию-невидимку, и они двинулись на седьмой этаж.

Войдя в комнату, которая превратилась в библиотеку на площади Гриммо, Гермиона встала рядом с Регулусом, чувствуя волнение, поскольку не знала, как ей теперь действовать.

«Гермиона...» — тихо пробормотал Регулус, глядя на нее пытливо и жадно.

Он взял ее за руку и притянул ближе к себе. Она положила ладони ему на грудь, когда его руки скользнули по ее бедрам. Регулус наклонился вперед и прижался губами к ее губам, раздвигая их языком, пробуя ее на вкус. Гермиона испустила хриплый вздох, когда его руки двинулись, чтобы поднять подол ее платья и погладить заднюю часть ее бедер, его пальцы скользнули по ее трусикам. Он прижал ее ближе к себе, и Гермиона могла чувствовать его твердость у своего бедра. Он застонал, когда невольно толкнулся в нее, заслужив вздох с ее губ, прежде чем она скользнула пальцами вверх по его груди, вокруг его шеи и сквозь его шелковистые черные локоны. Гермиона обвила пальцами его волосы, схватила их, когда он сжал ее зад, и вырвала у него низкий стон.

Он поцеловал ее с растущим желанием, каждое движение его языка и прикосновение его губ было более лихорадочным и жарким, чем предыдущее. Затем его руки переместились к ее передней части, проникая под подол ее платья. Регулус провел костяшками пальцев по голой коже ее живота, его пальцы щекотали свой путь вверх по ее коже. Гермиона вздрогнула от его прикосновения, застонала, когда он обхватил ее груди и погладил их через ее бюстгальтер, целуя, посасывая и кусая ее губы, сводя ее с ума от похоти. Он прервал их поцелуй только для того, чтобы стянуть с нее платье быстрым движением, прежде чем он откинулся назад, чтобы пососать и покусать ее нижнюю губу и расстегнуть ее бюстгальтер. Она задыхалась, ее голова кружилась, и она старалась не потерять себя в желании, пока он медленно, но верно заставлял ее кожу петь, а ее сердце биться быстрее.

Регулус прервал поцелуй и медленно снял с нее свободно свисающий бюстгальтер. Он втянул воздух, когда его взгляд упал на ее грудь, его рот слегка изогнулся. Гермиона покраснела под его взглядом и глубоко сглотнула, прежде чем потянулась к его рубашке. Он одарил ее быстрой улыбкой, прежде чем поспешно избавиться от своей одежды. У нее не было времени полюбоваться его обнаженным телом, прежде чем он опустил голову ей на грудь и сомкнул губы вокруг ее соска, одновременно пощипывая и щипая другой своими пальцами. Гермиона задыхалась и извивалась под его прикосновением. С каждым движением его языка или прикосновением его пальцев к ее груди она чувствовала себя все сильнее, она чувствовала, как жар скапливается внизу ее живота, заставляя ее дрожать от желания.

«О боги...» — простонала она хриплым голосом.

Он напевал ей в грудь, опуская другую руку между ее бедер. Она инстинктивно раздвинула ноги для него, давая ему доступ. Пока он медленно ласкал ее бедра и ее сердце через трусики, он поднял свой рот, чтобы нависнуть над ее, его глаза были прикрыты от желания, его губы распухли от поцелуя.

«Займись со мной любовью», — прошептала Гермиона ему в губы, призывая все свое мужество.

Регулус тоскливо вздохнул. «Ты уверена?» — пробормотал он, изучая ее глаза.

«Да», — выдохнула она. «Более уверена, чем когда-либо».

Регулус кивнул и быстрым движением взял ее на руки и пошел в свою спальню. Он осторожно положил ее на свою кровать и заполз на нее, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее снова. Его губы вскоре отодвинулись от ее губ, спускаясь ниже к ее челюсти, к ее шее и ее груди. Гермиона выгнулась под ним, когда он оставил открытые поцелуи на ее животе, спускаясь все ниже и ниже, пока не достиг пояса ее нижнего белья. Он нежно начал стягивать их вниз, глядя прямо ей в глаза горящим взглядом, тяжело дыша.

Она могла только смотреть в ответ и удивляться, насколько он был удивителен и как хорошо он себя чувствовал, когда она рассеянно коснулась его щеки и провела кончиками пальцев по линии его челюсти. Регулус нежно поцеловал ее бедра и неровно вздохнул, раздвинув ее бедра и расположившись между ними. Он лизнул ее расщелину твердым и долгим движением, прежде чем провести языком по ее клитору.

Гермиона застонала и схватила его за плечи, ища поддержки. « Ах ...Рег...»

Он стонал ей в сердцевину при каждом звуке, который она издавала, и когда он всасывал ее клитор в свой рот, вибрирующее ощущение вызывало новые волны удовольствия, заставляя ее тело спазмироваться и еще один всхлип вырываться изо рта. Казалось, ему нравилось, как он мог заставить ее стонать и жаждать его.

Затем Регулус просунул палец внутрь нее, медленно облизывая чувствительную кожу вокруг ее клитора, пока его палец не нашел место, которое заставило ее дрожать и кричать от удовольствия. Гермиона чувствовала, как его другая рука сжимается на ее бедре, и то, как он начал сосать ее нежную кожу и лизать ее влажность быстрее и сильнее, заставило все мысли покинуть ее голову, оставив только удовольствие и потребность. Казалось, что он отчаянно хотел прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус, и эта мысль сама по себе заставила ее задержаться на краю пика удовольствия. Она была близко, так близко, что она едва заметила, когда начала невольно сгибать бедра к его рту, ее тело напрягалось и тянулось выше к ее освобождению. Он продолжал лизать и сосать ее, пока Гермиона не откинула голову обратно на подушку, и ее крики не заполнили комнату, ее бедра вздрагивали, а кончики пальцев впивались в его шею.

Когда она вернулась из своего высокого, тяжело дыша, он наблюдал за ней со смешанным взглядом благоговения и самодовольства. Затем она поняла, что окликнула его по имени, когда пришла.

Регулус нежно поцеловал ее влажные бедра, прежде чем снова подполз, чтобы целомудренно поцеловать ее в рот. Гермиона чувствовала вкус своей собственной сущности на его губах, но по какой-то причине это не беспокоило ее, как она думала. Они продолжили целоваться, сначала нежно и смакуя, затем настойчиво и требовательно. Регулус вздрогнул, когда ее пальцы коснулись его груди, затем живота, затем бедер. Когда ее рука сомкнулась на его члене и медленно погладила его, он издал требовательный, пронзительный звук, которого она никогда раньше не слышала. Стиснув зубы от очевидного удовольствия, Регулус прервал их поцелуй и слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее с восхищенным выражением. Пока он жадно изучал ее черты, Гермиона начала нервничать. Она задавалась вопросом, делал ли Регулус это раньше? Он казался таким уверенным в своих действиях.

Казалось, он заметил ее колебания. «Что случилось, дорогая?» — спросил он, слегка нахмурившись, когда устроился рядом с ней, лаская ее скулу большим пальцем.

«Я, гм... просто хотела сказать, что... я никогда этого не делала...» — нерешительно произнесла она, сплетая свои пальцы с его пальцами, когда он схватил ее за руку.

Он посмотрел на нее с легким удивлением. «Ты девственница?» — осторожно спросил он.

Гермиона кивнула.

Регулус медленно кивнул, изучая ее черты. «Я предполагал, что ты... ну, ты знаешь. С моим братом...» — пробормотал он и поморщился, очевидно, испытывая дискомфорт от разговора о ее отношениях с Сириусом.

Гермиона быстро покачала головой, не особо желая говорить о Сириусе прямо сейчас. «Это проблема?» — тихо спросила она.

Регулус заметно расслабился, уголки его рта слегка приподнялись. «Нет. Конечно, нет, любимая. Я имею в виду, я тоже ни с кем не был», — объяснил он несколько застенчиво. Он продолжал смотреть на нее с удивлением.

Настала очередь Гермионы удивляться. «Что? Как это возможно... Ты как самый разыскиваемый задумчивый мальчик в школе», — поддразнивала она.

Регулус рассмеялся. «Задумчивый, да?» — спросил он, и его взгляд потемнел.

У Гермионы перехватило дыхание.

Он провел по ее губам большим пальцем, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее. «Ты все еще этого хочешь?» — нерешительно спросил он, глядя ей в глаза.

Она кивнула. «Да», — прошептала она, обвивая руками его шею и притягивая его ближе к себе.

Он начал ласкать ее талию, ее грудь, дергать ее затвердевшие соски и засовывать язык ей в рот, пока она стонала от его прикосновения. И как будто кто-то повернул выключатель, она снова стала горячей и ожидающей, пока его руки искали нужные места, ласкали ее так, как она желала, пока его рот пожирал ее. Регулус просунул руку между ее бедер, вырывая хриплый вздох из ее рта, когда он раздвинул ее скользкие складки и погладил ее, скользя пальцем по ее ядру с минимальным давлением, его прикосновение было легким по ее коже. Этого было достаточно, чтобы заставить ее извиваться от потребности.

«Рег...» — простонала она у его губ, прерывая поцелуй. «Мне нужно... Мне нужно больше...» — прошептала она и с тоской посмотрела в его бурные глаза.

Регулус прерывисто вздохнул и кивнул, выглядя так, будто он был опьянен удовольствием и предвкушением.

Он переместился, чтобы лечь на нее, поддерживая свой вес на руках. Он поцеловал ее губы и шею, заставив ее извиваться и стонать, когда она почувствовала его твердым и готовым к ее входу. После последнего взгляда в ее глаза, он медленно ввел в нее кончик своего члена, а затем прижал бедра вперед, до самого основания. Он замер, когда она глубоко вздохнула, морщась от боли.

Регулус уставился на нее, выглядя так, будто забыл дышать. « Ох, черт... любовь... о, это чувство...» — бессвязно выдохнул он.

...Это было похоже на экстаз, который он никогда не испытывал прежде. Его тело кричало, чтобы он двигался, толкался в нее, шел глубже, но он знал, что должен дать ей время, чтобы приспособиться.

«Гермиона? Любовь?» — спросил он напряженным голосом, стиснув зубы, заставляя себя оставаться неподвижным, пока не убедится, что она не против. Она была такой тугой, ее сердцевина держала его член невыносимой хваткой.

Дыхание Гермионы, казалось, немного успокоилось, а затем ее лицо расслабилось. «Я... я в порядке, Редж. Теперь можешь двигаться», — прошептала она и с нежностью посмотрела ему в глаза.

Регулус глубоко выдохнул и начал двигаться, медленно, размеренно, его лицо раскраснелось от напряжения и блаженства, эмоции, отразившиеся на ее лице, заставили его сердце забиться, а в груди стало тепло.

Он взял ее за бедра, чтобы выровнять свой темп, в то время как ее руки скользили по его рукам, плечам и спине, успокаивая его, побуждая его. Каждый раз, когда он толкался в нее, заполняя ее, из ее открытого рта вырывался легкий вздох, и он не мог оторвать от нее глаз.

Зная, что он не продержится долго, он опустился к ней, нежно поцеловав ее губы, и, слегка изменив угол, он потянулся к чему-то глубокому и чувствительному внутри нее, к чему-то, что заставило ее закричать от удовольствия. Он терся об это место, пока не почувствовал, как ее тело снова напряглось, ее бедра покачивались на его, ее руки дергали его волосы, притягивая его рот ближе к ее.

Сердце Регулуса колотилось в горле от потребности взорваться внутри нее. Он быстро просунул руку между ними, чтобы щелкнуть большим пальцем по ее клитору, заставив ее задохнуться и сжаться вокруг него. Он погрузился в нее, его темп теперь был быстрее, жестче, в то время как ее бедра поднялись навстречу его. И затем она закричала, громче, чем прежде, когда она разбилась вокруг него в освобождении, ее пульсирующее тепло унесло его с собой, выдаивая его, пока ее внутренние мышцы доводили его до кульминации.

Это было похоже на то, чего он никогда не испытывал. Все, что он мог сделать, это почувствовать, как все внутри него взрывается. Это было хорошо, так хорошо , как блаженная агония, как звезды взрывались за его глазами. Его собственный крик удовольствия разнесся эхом по комнате, прежде чем он рухнул в ее объятия.

Измученный, он переместился, чтобы лечь рядом с ней, прижимая ее к себе, оставляя целомудренные поцелуи на ее лице, шепча ей что-то бессвязное. «Гермиона... любовь... Цирцея, это было... я даже не могу...»

Она тоже казалась слишком ошеломленной, чтобы формулировать предложения, и просто прижалась к нему, крепко прижимая его к себе, пока они оба переводили дыхание, сонливость медленно подкрадывалась к ним. Последнее, что он помнил, это как натянул на них одеяло и оставил на ее губах нежный, томительный поцелуй.

Суббота, 18 февраля 1978 г.

Гермиона проснулась на следующее утро, потягиваясь и чувствуя легкую болезненность в месте соединения бедер. Кроме этого, она чувствовала себя довольно сытой, как будто что-то было удовлетворено. Регулус обнимал ее со спины, и восхитительное чувство начало расти под ее талией, когда руки, обвивавшие ее, начали неторопливо ласкать ее, кончики пальцев скользили по гнезду кудрей под ее животом. Образы прошлой ночи начали наплывать в ее разум. Ее глаза распахнулись, когда она услышала, как Регулус издал тихий стон у ее шеи.

«Рег?» — спросила она с тревогой.

«Ммммм?» — пробормотал он, опуская руки ниже по ее обнаженному телу.

«Регул!»

«Да, дорогая?» — пробормотал он сонным голосом.

Она могла чувствовать его твердым у себя на заднице. Приятная дрожь пробежала по ней, но она быстро отбросила это чувство.

«Утро уже. Мы проспали всю ночь», — нетерпеливо сказала она, беря его руки в свои и прекращая его ласки.

«Ч-что?» — пробормотал он. «Блядь», — сказал он более четким голосом, быстро подталкивая себя одной рукой и глядя на нее с удивленным видом.

Она повернулась на спину, чтобы посмотреть на него, кусая губу от беспокойства. «Где моя палочка?» — пробормотала она и обвела взглядом комнату. Она заметила ее на тумбочке и схватила, быстро наложив заклинание темпуса.

«Годрик... уже восемь утра!» Она поморщилась. «...все заметят, что я не спала в своей постели», — сказала она с легкой паникой в ​​голосе, беспомощно оглядываясь на Регулуса. «Что мы будем делать?» — в панике закричала она.

Он улыбнулся и посмотрел на Гермиону сонными глазами и взъерошенными волосами. Гермиона не могла не подумать, как невероятно мило он выглядел в этот момент.

«Успокойся, дорогая. Давай просто пойдем завтракать, ладно?» — сказал он и заправил локон ей за ухо. Когда она не подала никаких признаков расслабления, он продолжил. «Просто иди в Большой зал и скажи своим друзьям, что ты зашла в библиотеку по пути с вечеринки Слизнорта и случайно уснула там», — сказал он, пожав плечами. «Я имею в виду... это почти правда», — сказал он и ухмыльнулся, оглядываясь на библиотеку на площади Гриммо из открытой двери своей спальни.

«Мы не можем просто пойти туда вместе», — недоверчиво сказала она, глядя на него так, словно он был не в своем уме.

«Мы не такие. Я пойду за тобой», — улыбнулся он и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

Быстро приняв душ и переодевшись, Гермиона спустилась из Гриффиндорской башни в Большой зал. Комната была наполнена восхитительными запахами завтрака, и веселый говор студентов, которые с нетерпением ждали предстоящего матча по квиддичу, разносился по всему большому залу. Гермиона проскользнула на свободное место, стараясь быть незаметной и сесть как можно дальше от Сириуса и Ремуса, поскольку она предполагала, что они могли бы сразу учуять на ней вчерашнюю деятельность своим обостренным обонянием, несмотря на то, что она приняла душ и переоделась.  По крайней мере, она не собиралась рисковать.

«Где ты была, Гермиона? Мы так волновались!» — сказала Лили со смесью беспокойства и ругани в голосе, увидев, как Гермиона села рядом с парой девочек четвертого курса, сидевших около их группы. «Идите сюда, мы освободим вам место», — продолжила она и жестом пригласила мальчиков подвинуться.

Гермиона внутренне поморщилась, вставая и садясь между Питером и Ремусом. Она попыталась сохранить убедительную улыбку на лице, когда села и посмотрела на всех.

«Я только что проснулась в библиотеке!» — быстро сказала она, прежде чем кто-либо из ее друзей успел открыть рот, пытаясь казаться смущенной, но убедительной. «Вчера я рано ушла с вечеринки и, возвращаясь в башню, мне просто нужно было проверить кое-что в книге в библиотеке, поэтому я пошла туда и не знаю... Должно быть, я уснула», — поинтересовалась она вслух, пока остальные смотрели на нее со смесью веселья и удивления, посмеиваясь над ее оплошностью.

Джеймс хихикнул, глядя на нее с противоположной стороны. «Тебе действительно стоит научиться время от времени делать передышку, Гермиона», — сказал он и ухмыльнулся, глядя на ее растрепанную внешность.

У нее не было времени помыть волосы, и она посчитала, что они, вероятно, напоминают орлиное гнездо. Гермиона на мгновение прищурилась, глядя на Джеймса, но вскоре повернулась, чтобы посмотреть в свою тарелку.

Ремус резко повернулся к ней, его ноздри немного раздулись, на лице появилось встревоженное выражение. Гермиона взглянула на него и заставила себя не реагировать, хотя было довольно очевидно, что Ремус что-то почувствовал .  Возможно, он услышал, как ее сердце забилось быстрее, и заподозрил, что она лжет, или... возможно, он почувствовал что-то еще.

«С кем ты была?» — небрежно спросил Ремус, наливая ей чай.

Сириус и Джеймс внимательно за ними наблюдали.

Гермиона с трудом сглотнула. «Спасибо. О. Никто. Только я», — сказала она с натянутой улыбкой. Ремус слегка приподнял брови, но ничего не сказал и вернулся к разговору, который шел до того, как Гермиона села с ними. Мальчики делали небольшие ставки на то, кто победит в сегодняшнем матче.

«Ну, я думаю, это вполне очевидно. В этот раз победит Хаффлпафф», — заявил Сириус рядом с Джеймсом. «Команда Рейвенкло — дерьмо».

«Да, Падс, но их ловец быстрее, чем у Хаффлпаффа», — возразил Ремус, беря еще один тост с большого подноса.

Сириус посмотрел на Ремуса и некоторое время обдумывал эту информацию. Затем он внезапно взглянул на Гермиону, слегка нахмурившись. Момент закончился прежде, чем Гермиона успела задать вопрос в своей голове, и Сириус вскоре снова сосредоточился на друге.

«Думаю, мы увидим Луни», — сказал Сириус, подмигивая другу.

Когда мальчики ушли на поле для квиддича, Гермиона бросила взгляд на стол Слизерина, за которым сидел Регулус. Его волосы и одежда были аккуратно уложены, как обычно, и единственным красноречивым фактом, отличавшим его от повседневной внешности, был едва заметный румянец на щеках. Она могла только надеяться, что никто не сумел сложить два и два.

«А квоффл у Энни Джонс из Когтеврана, и она очень быстро движется к воротам Хаффлпаффа», — крикнул в волшебный мегафон Джексон Эбботт, шестикурсник Хаффлпаффа и комментатор квиддича.

«Чистый пас Марку МакАдамсу, обратно Джонсу и — нет, Хаффлпафф забрал квоффл, охотник Хаффлпаффа Джордан Барнетт забирает квоффл и уходит — он собирается забить — иииии ХАФФЛПАФ ЗАБИВАЕТ ГОЛОВУ!»

Холодный февральский воздух наполнился радостными возгласами Хаффлпаффа и негодованием болельщиков Когтеврана.

Гермиона сидела со своими однокурсниками на одной из трибун для квиддича с Джеймсом, Сириусом, Ремусом и Питером в первом ряду, а девочки за ними во втором ряду. Гермиона сидела рядом с проходом, на последнем сиденье, и только Лили была рядом с ней. Лили время от времени поглядывала в ее сторону краем глаза, но ничего не говорила. Когда рыжая снова посмотрела, должно быть, в пятый раз, Гермиона закатила глаза и повернулась к ней.

«Что случилось, Лилс?» — тихо спросила она.

Лили выгнула бровь. «Тебя ведь не было в библиотеке, да?» — спросила она почти беззвучно, со знающим взглядом в глазах.

Гермиона слегка покраснела. «Нет. Но никому не говори, ладно?» — торопливо прошептала она.

Лили лишь ухмыльнулась и кивнула, глядя вперед, когда Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на них.

«Эй, меньше разговоров и больше внимания уделяется важному», — пошутил он, прежде чем снова повернуться, чтобы посмотреть игру.

Гермиона вздохнула и ее взгляд блуждал по трибунам. Она заметила Регулуса на следующей трибуне, недалеко от них. Его голова была слегка повернута к ней, его глаза были устремлены на нее. Она мгновенно почувствовала, что краснеет, когда воспоминания о вчерашнем вечере начали проигрываться в ее голове. Он бросил на нее горячий взгляд, и она могла только догадываться, что он, вероятно, думал о том же, о чем и она.

«Равенкло владеет мячом», — сказал комментатор.

Гермиона вернулась к игре, но не раньше, чем увидела, как взгляд Сириуса остановился там, куда она только что посмотрела. Затем Сириус перевел взгляд на Гермиону и посмотрел на нее... с откровением в глазах.

Гермиона мысленно выругалась .  Она отвела взгляд от Сириуса, нахмурившись, глядя на поле, но не замечая, что там происходит игра.

«...Барнетт уклоняется от бладжера и устремляется к воротам Когтеврана!»

«- Иииии, ПУФФЛПАФЦЫ СНОВА ЗАБИВАЮТ! Теперь счет сто к тридцати в пользу Пуффендуя», — объявил комментатор, в то время как болельщики Пуффендуя бурно закричали.

Гермиона так ушла в свои мысли, что пропустила момент, когда ловец Равенкло поймал снитч, из-за чего очки изменились в их пользу. Пока болельщики Равенкло кричали и подбадривали на поле, Гермиона надеялась только на то, что сможет уйти как можно быстрее и вернуться в свою спальню.

Команда по квиддичу Рэйвенкло решила устроить вечеринку в своей гостиной, и все факультеты были приглашены.

Гермиона обнаружила себя стоящей рядом с баром, разглядывающей людей вокруг нее и потягивающей свое сливочное пиво. Там было много студентов из каждого дома, кроме Слизерина, и все веселились друг с другом, несмотря на довольно напряженную игру в квиддич между двумя противниками.

Она увидела Мэри и Элис на импровизированной танцплощадке с парой девочек из Рейвенкло с их курса, а также группу мальчиков, которые с восхищением наблюдали за их танцами. Гермиона сдержала ухмылку, увидев, как Мэри закатила глаза на мальчиков и притянула Элис ближе к себе, продолжая танцевать. Лили и Марлен смеялись с Джеймсом и Ремусом у камина вместе с несколькими учениками Рейвенкло и Хаффлпаффа. На другом наборе кресел у входа проходила слегка непристойная версия игры в бутылочку между некоторыми учениками Хаффлпаффа и Гриффиндора. Гермиона поджала губы в отвращении и отвела взгляд в сторону.

Должно было быть установлено заклинание, чтобы расширить общую комнату, чтобы собрать их всех, так как она знала, что она не могла быть такой большой обычно. Там было несколько зон отдыха, большой танцпол и несколько укромных уголков для чтения за большими книжными полками, не говоря уже о столе с напитками, который на самом деле был имитацией бара, с барными стульями и всем остальным. Она была весьма впечатлена заклинанием, но посчитала, что Рейвенкло знают свое дело.

«Ну и где мой брат?» — спросил Сириус, взяв напиток со стола и подойдя к ней, его глаза были устремлены на танцпол.

Гермиона напряглась, так как не видела, как он подошел к ней, и повернулась, чтобы посмотреть на него. «Я... я не знаю», — нерешительно сказала она.

Он просто приподнял бровь. «Не играй со мной в неопределенность», — проворчал он и мрачно на нее посмотрел.

Она отвернулась, чувствуя себя сбитой с толку и неловко. Она не была уверена, что ему сказать, хотя и знала, что в конце концов им придется поговорить о том, что произошло между Гермионой и Регулусом.

«Вы теперь пара?» — спросил Сириус ровным голосом.

«Нет», — быстро сказала Гермиона, снова поворачиваясь к нему. Он смотрел на нее с пустым выражением лица.

Она закусила губу и неуверенно посмотрела на него. «Но там... между нами что-то происходит», — сказала она беспокойно.

Глаза Сириуса слегка сузились, прежде чем выражение его лица снова стало непроницаемым. «Понял. Ты занимаешься с ним сексом?» — резко спросил он.

Гермиона вздрогнула.

«Понимаю, каково это», — пробормотал он, его глаза были тверды. Он осушил стопку огневиски, которую держал в руке.

«Сириус, я...»

«Не надо, Гермиона», — тихо сказал он, качая головой.

Она заметила в его глазах нотку сожаления.

Сириус поставил пустой стакан на стол и повернулся к ней. «Знаешь, последний месяц... Он меня убивает. Я не хочу, чтобы мы были в плохих отношениях», — сказал он, глядя на нее с задумчивым выражением лица.

Гермиона кивнула ему.

«Мы можем поладить?» — спросил он, изучая черты ее лица и слегка нахмурившись.

«Ты мне скажи. Я была честна только с тобой», — слабо сказала Гермиона.

Сириус слегка приподнял брови. «То есть, ты говоришь о честности, когда украдкой у всех на глазах сидишь со своим новым парнем?» — сухо спросил он.

Гермиона на мгновение сжала губы, прежде чем заговорить. «Тебя беспокоит только то, что он твой брат? Потому что если это не так, то... если я правильно помню, это ты перешла к новой девушке. Или к нескольким, если слухи верны...» — резко сказала она.

Она видела и слышала достаточно о его приключениях после того, как они вернулись в школу, чтобы знать, о чем она говорит. Гермиона подозревала, что отчасти это было из-за нее. Небольшая часть ее была обеспокоена его поведением и слегка уязвлена. Но в основном она знала, что это не ее дело. Больше нет.

«Правда? Ты собираешься играть со мной в полицию нравов?» — спросил Сириус, изогнув бровь, с тенью улыбки на губах.

Гермиона вздохнула про себя, чувствуя раздражение. Она знала, что нет смысла продолжать обмениваться с ним замечаниями. Он явно не давал ей кивка по поводу ее и Регулуса, и она не ожидала этого. Она надеялась, что он сделает это со временем.

«Нет», — наконец сказала Гермиона, грустно улыбнувшись. «Я не».

Сириус медленно кивнул, его глаза скользнули по ее, в его глазах был задумчивый взгляд. Казалось, что он хотел сказать ей много всего, но вместо этого он прочистил горло и пробормотал: «Великолепно. Друзья?»

Гермиона искренне улыбнулась ему. «Мне бы этого хотелось».

Он чопорно наклонил голову.

Наступило короткое молчание, прежде чем он снова заговорил. «Э-э. Как Эб?»

Это было жутко, внезапно оказаться там с ним и поговорить с ним после стольких недель, когда он даже не смотрел в ее сторону. Тем не менее, они договорились быть друзьями, поэтому она попыталась подавить странное чувство и рассказала ему о том, как в последний раз видела Аберфорта, а это было неделю назад, когда они были на выходных в Хогсмиде.

Чуть позже Лили подошла, чтобы утащить ее на танцпол, что она очень оценила. Она надеялась, что с Сириусом станет легче. И хотя Гермиона не была любителем танцевать, в итоге ей было весело танцевать с девочками.

Поскольку девочкам в конце концов пришлось сделать перерыв в физических нагрузках, они расположились на свободных диванах возле винтовой лестницы, ведущей в общежития Когтеврана.

«Как ты думаешь, кто это?» — поинтересовалась Элис, плюхнувшись на диван и взглянув на мраморную статую слева от них.

Остальные посмотрели в том направлении, куда она смотрела.

«Это Ровена Равенкло», — деловито сказала Гермиона, разглядывая статую красивой, хотя и строгой на вид ведьмы. «Что? Я где-то это читала», — невинно сказала она, пока остальные смотрели на нее, подняв брови. «Вы можете узнать ее по диадеме, а также по тому факту, что статуя находится в общей гостиной Равенкло», — закончила Гермиона, пожав плечами.

Лили хихикнула. «Диадема».

Гермиона закатила глаза, когда Мэри и Элис хихикали с Лили. Очевидно, девочки выпили на несколько напитков больше, чем она, судя по тому, как они вели себя, как группа десятилеток.

«Что такое диадема?» — спросила Мэри, нахмурившись и немного невнятно выговаривая слова.

Лили фыркнула рядом с Гермионой.

«Это как тиара», — сказала Гермиона, глядя на девушек с выгнутой бровью. «Легенда гласит, что это потерянная диадема Рейвенкло», — продолжила Гермиона, цитируя ее из « Истории Хогвартса» .

И тут ее что-то ударило.

Утраченная диадема Равенкло .

...Как потерянная реликвия. Мощный магический артефакт.

Почему она не подумала об этом раньше? Что, если диадема была одним из крестражей? В конце концов, Волан-де-Морт уже получил что-то от Слизерина, а также от Хаффлпаффа. Что, если она только что определила последний крестраж? Дрожь пробежала по ее телу, когда она уставилась на статую со смесью удивления и шока. 

«Ты слишком много читаешь, Миона», — проворчала Мэри, закидывая ноги на стол перед собой.

Элис кивнула в знак согласия рядом с ней. «Даже Лили не так уж плоха», — съязвила она.

Лили прищурилась. «Эй? Я здесь», — отрезала она, выглядя раздраженной.

Мэри и Элис усмехнулись. Гермиона нахмурилась, пытаясь придумать предлог, чтобы уйти с вечеринки пораньше, чтобы пойти к Дамблдору и рассказать ему о своем откровении.

«И, кроме того, я не из тех, кто спит в библиотеке, чтобы прийти туда первой утром», — сказала Лили с насмешливой ухмылкой.

Гермиона побледнела. «Я не спала там нарочно», — проворчала она.

Лили выгнула бровь. «О? Ты проснулась  больной ?» Она ухмыльнулась, когда Гермиона побледнела.

Гермионе пришлось отдать должное своей подруге. Она была хороша...

«Я имею в виду, что эти библиотечные стулья могут быть довольно неудобными», — продолжила Лили с ухмылкой, в то время как Мэри и Элис, казалось, не понимали, о чем она на самом деле говорит.

Гермиона закатила глаза на слова Лили. Ей нужно было придумать оправдание,  сейчас . «Мне нужно выпить», — пробормотала она, вставая и направляясь к столу с напитками.

Только она не стала брать напиток, а направилась ко входу в гостиную Когтеврана.

«Гермиона! Куда ты собралась?» — крикнул Джеймс и схватил ее за руку, прежде чем она успела уйти, и развернул ее к себе.

Гермиона нахмурилась. «Что ты делаешь?» — резко спросила она.

Джеймс поморщился. «Ладно, я заслужил это. Слушай. Мне жаль... Я был придурком, и я хотел бы снова быть друзьями», — сказал он слегка невнятным голосом. «Ты простишь меня?» — спросил он, глядя на нее щенячьими глазками.

Гермиона подняла брови. «Это уже второй раз за сегодня, когда кто-то из вас приходит ко мне подружиться», — пробормотала она, подозрительно на него поглядывая. «Это Ремус тебя подговорил?»

Джеймс смущенно на нее посмотрел. «Да, ну... мы могли бы поговорить», — сказал он с легкой ухмылкой.

Гермиона медленно кивнула.

«Ну и что? Что было, то прошло?» — спросил Джеймс с медленно расширяющейся улыбкой, его глаза все еще напоминали глаза щенка золотистого ретривера.

Гермиона проворчала. «Ладно, хорошо. Я тебя прощу», — сказала она с натянутой улыбкой.

«ДААААААА!» — воскликнул Джеймс, сжимая ее в объятиях, целуя в щеку и приподнимая.

Он развернул ее один раз. Гермиона закричала, как резаная, что вызвало у остальных удивленные взгляды. Смеясь, он опустил ее на землю.

«Мы должны это отпраздновать, пойдем», — объявил Джеймс и потащил ее к столу с напитками, немного спотыкаясь, пока он вел их туда через группу пуффендуйцев.

Гермиона пробормотала что-то в знак протеста и сказала ему, что она собиралась покинуть вечеринку.

Джеймс побледнел. «Ни за что», — громко сказал он, в его голосе смешались шок и веселье. «Как я уже говорил, Миона. Если ты хочешь стать настоящим Мародером, тебе придется немного расслабиться», — продолжил он с пьяной ухмылкой, наливая им две порции огневиски.

«Но я не хочу быть Мародером», — недоверчиво сказала Гермиона, в то время как Джеймс проигнорировал ее протесты и сунул ей в руки укол, широко ухмыляясь.

«Пейте до дна», — сказал он, поиграл бровями и осушил свой стакан.

Гермиона мысленно закатила глаза. Это было определенно не то, что она имела в виду, черт возьми . Вздохнув, она опрокинула стопку в горло и поставила пустой стакан, кашляя.

Джеймс ухмыльнулся ей. «Лучше?»

Гермиона тупо уставилась на него. «Я полагаю», — сказала она, хотя и не совсем поняла, что он имел в виду.

«Ладно, тогда еще один. А потом потанцуем, да?» — сказал Джеймс с широкой улыбкой.

Гермиона скептически на него посмотрела. Она задавалась вопросом, почему он так ее беспокоит, и как она должна уйти с вечеринки и пойти к директору, если от нее разит огневиски? Гермиона внутренне застонала, когда Джеймс влил ей в руку еще одну порцию, жидкость в его собственном стакане немного расплескалась, когда он поднял его к ней, прежде чем опрокинуть.

Она знала, что не сможет трясти его, пока он не будет доволен, поэтому она выпила рюмку, мысленно проклиная Джеймса за то, что он испортил ее планы.

«Счастлива?» — резко спросила она.

«Очень», — рассмеялся Джеймс. «Сейчас. Танцы», — заявил он, убирая их бокалы и увлекая ее на танцпол.

Все гриффиндорцы седьмого курса были там, вместе с несколькими другими тусовщиками, и даже если Гермиона была раздражена тем, что ее планы пошли наперекосяк, она постепенно начинала получать удовольствие. Возможно, это был алкоголь... или тот факт, что она была окружена своими друзьями, которые все веселились. В любом случае, она считала, что всегда есть следующий день.

Остаток вечера пролетел быстро, и Гермиона в итоге побрела обратно в башню Гриффиндора уже после комендантского часа, в нечестивое время. Только Марлен подозрительно исчезла в какой-то момент вечеринки, предположительно не одна.

«Как ты думаешь, с кем на этот раз встречался Марли?» — спросил Джеймс, когда они поднимались по лестнице.

Ремус вел группу с куском пергамента — их картой. Все девочки пытались взглянуть на него, чтобы понять, что это такое, но мальчики утверждали, что если девочки хотят что-то получить, они должны что-то потерять. А именно свою одежду. Девочки издали отвращенные звуки, а Лили и Мэри послали пару гневных взглядов в сторону своих парней, которые просто невинно пожали плечами. В конце концов, пергамент и секреты мальчиков остались у Ремуса, в то время как остальные послушно последовали за ним.

«Не знаю, приятель, наверное, какой-нибудь заблудший пуффендуец, как обычно», — сказал Сириус со смехом в голосе.

Лили прищурилась, глядя на него. «Это наша подруга, о которой ты говоришь», — сказала она строгим голосом. «И... она встречалась с тобой», — добавила она с многозначительным взглядом.

«Ох», — усмехнулся Сириус. «Но раз уж мы здесь честны, то я совершенно незабываем. Я считаю, что было бы трудно найти кого-то столь же гениального, как я, поэтому, вероятно, Марли даже не пытается», — сказал он и подмигнул Лили, которая закатила глаза.

Джеймс покачал головой в знак удовольствия, а Питер лениво шел позади всех, время от времени спотыкаясь на ступеньках.

«О, я в этом сомневаюсь, Блэк», — усмехнулась Лили.

«Правда?» — бросил вызов Сириус, взглянув в сторону Гермионы, словно желая указать, что она не продвинулась дальше его брата.

Гермионе становилось не по себе с каждой минутой. Ей  совсем не хотелось ввязываться в этот разговор.

К ее облегчению, Сириус лишь пожал плечами, когда они приблизились к портретному проему в башне Гриффиндора.

Войдя в свою темную и пустую общую комнату, они пожелали друг другу спокойной ночи, прежде чем исчезнуть в своих спальнях.