Хорошая жизнь

Понедельник, 5 сентября 1977 г.

Выходные после вечеринки закончились довольно быстро, и Гермиона большую часть времени училась в своей спальне и в библиотеке. Она несколько раз прокручивала в голове разговор Регулуса и Снейпа после субботы. Казалось, Регулуса ее слова не затронули, и это заставило ее задуматься, как она собирается с ним поступить. Может ли быть способ добраться до него через Сириуса? Она разочарованно фыркнула, думая о черноволосом Мародере и своих смешанных чувствах к нему.

А потом был Снейп... что она собиралась с ним делать? И Регулус, и Снейп, похоже, не слишком рьяно следовали Волдеморту и его догматам, но только внешне, или так они говорили. Так что, возможно, они захотят ее выслушать.

Понедельник принес новые занятия и нового учителя. Гермиона оказалась в классе Защиты от Темных Искусств со своими соседями по общежитию, Мародерами, несколькими Слизеринцами и большинством седьмого курса Равенкло и Хаффлпаффа. Это был популярный класс, вероятно, потому, что ходило много слухов о Темном Лорде. Кроме того, это было место, где они учились дуэлям.

«Доброе утро, класс», — крикнул им профессор из передней части класса. «Я профессор Пруэтт, и я здесь, чтобы научить вас защите от темных искусств», — сказал он, прислонившись к столу и взволнованно глядя на своих студентов-ТРИТОНов.

Гермиона, конечно, знала, кто он, поскольку его имя было в одном из ее списков, которые она просмотрела с Дамблдором. Она внимательно изучала профессора, замечая довольно много сходств между ним и Молли Уизли, его сестрой. Она грустно улыбнулась, думая о Молли и о том, как сильно она скучает по Норе и ее жителям, но в конце концов отбросила свои мысли, когда профессор Пруэтт продолжил.

«Поскольку вы все студенты седьмого курса, вы уже практиковали дуэли на шестом курсе. Я хочу посмотреть, на каком вы уровне, так как на ваших NEWT вы будете демонстрировать свои дуэльные навыки во время практической части экзамена», — объяснил он. «Итак, найдите партнера и место на полу и ждите моего знака, чтобы начать», — просто сказал он, и когда все студенты встали, он взмахнул палочкой, чтобы очистить комнату от столов и стульев.

Гермиона наблюдала, как ее одноклассники объединялись в пары, как и студенты с других факультетов. В конце концов, Гермиона и Снейп остались без пары. Гермиона внутренне застонала и почти закатила глаза от вероятности того, что это произойдет, но сдержалась и встала напротив Снейпа возле книжных полок на задней стене класса.

Гермиона не упустила из виду, как ее товарищи по Гриффиндору с тревогой смотрели на эту пару.

Снейп внимательно наблюдал за Гермионой, на его лице было нечитаемое выражение. «Надеюсь, ты так же хороша, как и в зельях».

Гермиона сжала губы и бросила на мальчика непонимающий взгляд.

«Блестяще!» — сказал профессор Пруэтт, когда все заняли свои места в комнате. «Теперь постарайтесь, чтобы ваши дуэли были невербальными и используйте только основные проклятия и сглазы. Никаких запрещенных или темных проклятий», — продолжил профессор Пруэтт строгим голосом, глядя на студентов.

«Вы можете начать, когда будете готовы. И помните о надлежащем этикете дуэли», — сказал он, и ученики начали кланяться своим противникам и принимать дуэльные стойки.

Гермиона и Снейп сцепились взглядами, когда оба поклонились друг другу. Он посмотрел на нее с расчетливым взглядом, который заставил ее немного встревожиться. Гермиона сделала успокаивающий вдох и схватила палочку.

Снейп произнес первое заклинание, невербальные щекочущие чары, которые Гермиона быстро заблокировала. Она быстро ответила Отбрасывающим проклятием, которое он плавно прервал взмахом палочки.

Они продолжали молчать, используя невербальные заклинания.

Снейп послал в ее сторону оглушающее заклинание, которое она заблокировала и ответила Stinging Hex. Он отрезал ее заклинание и бросил невербальное Stickfast Hex ,  которое она заблокировала. Проклятия, заклинания и проклятия быстро летели с обеих сторон и вокруг них другими дуэлянтами.

Гермиона начала думать, что они были на одном уровне мастерства, но затем, после того, как она послала проклятие в его сторону, Снейп умудрился ударить ее одним из своих собственных проклятий; невербальным Левикорпусом.  Когда Гермиона почувствовала предательский рывок в лодыжке, она быстро бросила невербальный Либеракорпус .

Снейп побледнел и подозрительно на нее посмотрел. Гермиона внутренне поморщилась, понимая, что Снейп, вероятно, пытался выяснить, как она уже научилась отражать его заклинание, когда она была в школе всего несколько дней. Она быстро послала в него ошеломляющее проклятие, чтобы отвлечь его, выкрикивая проклятие вслух.

Он ловко заблокировал его, а затем произнес заклинание «Желейные ноги», также вербально, заставив ее ноги подогнуться под ней.

Наконец, ему удалось ее обезоружить. « Экспеллиармус !» Ее палочка полетела к нему в руку.

" Конечно ", пробормотал Снейп, отменяя проклятие Желейных Ног на ее ногах и позволяя ей снова встать. Он положил ее палочку обратно в руку, бросив на нее изучающий взгляд. Гермиона заметила, что почти все в комнате уже закончили дуэль, и большинство из них наблюдали за ее дуэлью против Снейпа со смешанными взглядами удивления и интереса.

«Отличная работа, все!» — крикнул профессор Пруэтт, сияя, глядя на студентов.

Когда занятие закончилось, все начали собирать свои вещи и направляться на обед. Когда Гермиона забрала свою сумку с задней стороны класса и подняла глаза, она увидела, что профессор Пруэтт смотрит на нее странным взглядом.

«Мисс Дамблдор, я хотел бы поговорить с вами», — сказал он ей, когда Гермиона проходила мимо него и направлялась к двери.

Она немного напряглась, но повернулась и замерла на месте, гадая, о чем он хочет поговорить.

После того, как последний студент покинул класс, профессор Пруэтт обратился к ней. «Пойдемте в мой кабинет, мисс Дамблдор», — сказал профессор Пруэтт и направился к двери в углу, которая, как предположила Гермиона, вела в его кабинет. Гермиона кивнула и последовала за ним.

Когда они вошли в небольшой и скромный кабинет, он указал на стул перед своим столом, а сам сел по другую сторону от него. Гермиона села и осмотрелась. Первое, что она заметила, были несколько фотографий рыжеволосых ведьм и волшебников. Она быстро отвела взгляд от фотографий, поскольку они пробудили воспоминания, в которые она не хотела сейчас вникать. Вместо этого она перевела взгляд в угол, где удобное на вид кресло стояло рядом с большой книжной полкой, заполненной интересными на вид томами, которые ей не терпелось просмотреть.

Пока Гермиона изучала его кабинет, она практически чувствовала взгляд профессора Прюэтта на своей шее. Когда Гермиона снова перевела взгляд на него, она рассмотрела его лучше, чем до и после их занятия. Профессор Прюэтт был молод. Возможно, даже слишком молод, чтобы быть профессором, — что заставило ее задуматься, был ли Прюэтт там потому, что он был аврором, а не потому, что его стремлением было преподавать в Хогвартсе. Однако она должна была признать, что мужчина провел достойный урок дуэлей и надеялась, что его будущие занятия будут такими же. Прюэтт также был довольно красив. Он был высоким и широкоплечим, с волнистыми рыжими волосами, ниспадающими на плечи, и небесно-голубыми глазами, которые очень напоминали ей о Роне.

«Причина, по которой я пригласил вас сюда, в том, что я хочу поблагодарить вас», — начал профессор Пруэтт.

Гермиона нахмурила брови. «О? Боюсь, я не понимаю, сэр».

Профессор Пруэтт ухмыльнулся. «Вне занятий можете называть меня Гидеоном».

«Эм... ладно. Э-э, почему ты хочешь меня поблагодарить, сэр... Гидеон?» Она нахмурилась, глядя на него.

«Ну, за то, что спасла мою жизнь, на самом деле. И моего брата тоже. Так что... Спасибо. Я у тебя в долгу», — сказал Гидеон, искренне глядя на нее.

«Ты... добро пожаловать?» — нерешительно сказала она, все еще немного озадаченная его словами. Спасти ему жизнь? Она знала, что Гидеон и Фабиан были в ее списке жертв. Она задавалась вопросом, не случилось ли что-то. Она также с ужасом задавалась вопросом, не изменилось ли что-то.

Гермиона начала чувствовать себя очень встревоженной и даже не заметила сначала, что мужчина перед ней стал более серьезным, а взгляд его стал слегка подозрительным.

«Что я хотел бы знать, мисс Дамблдор, так это то, как семнадцатилетняя ученица могла получить такую ​​информацию. Откуда вы узнали о ловушке Пожирателей Смерти, расставленной для меня и моего брата?» — тихо спросил он.

Гермиона моргнула. Так ли это было изначально? Она изменила их судьбы? Мысли Гермионы кружились. Она прикусила губу, пытаясь сосредоточиться на настоящем, и бросила на Гидеона нервный взгляд. «Мне... мне на самом деле восемнадцать. И... я не знаю, могу ли я говорить об этом...» — сказала она с небольшой гримасой.

Гидеон изучал ее черты. «Мисс Дамблдор. Ваш дядя сказал, что мы скоро поговорим, так имеет ли значение, скажете ли вы мне сейчас или позже, когда мы встретимся с директором?» — спросил он, не принимая «нет» в качестве ответа.

Гермиона подняла голову, бросив на него настороженный взгляд. «Это Гермиона. И... я правда думаю, что нам стоит подождать, пока мы не встретимся с директором...»

«Послушай, Гермиона. Я все равно рано или поздно об этом узнаю», — прервал он ее, бросив на нее многозначительный взгляд.

Она пожевала уголок губ и обдумывала, что именно она могла бы ему сказать. Она попыталась выяснить, что Дамблдор сказал Гидеону, и почему старик не обсудил это с ней сначала. Гермиона и Дамблдор договорились, что они не будут обсуждать обстоятельства ее прибытия с кем-либо, так что не имело никакого смысла, что он сказал Гидеону, что она спасла его и его брата.

Тем не менее, она знала, что может доверять Гидеону, поскольку Гидеон был братом Молли Уизли и доверенным членом первого Ордена. Она также знала, что не может говорить о будущем, пока не поговорит с Дамблдором, и пока мужчина перед ней не примет Нерушимый обет или что-то в этом роде, поскольку в конечном итоге доверять можно было лишь немногим. Что, если кто-то применит к нему Легилименцию и таким образом извлечет информацию о путешественнике во времени? Она не была уверена, защищает ли Обет от Легилименции. Было важно, чтобы Волан-де-Морт не узнал о ней.

Она решила, что части правды должно хватить. Гермиона глубоко вздохнула и заговорила с бесстрастным лицом. «У меня было видение, как тебя и твоего брата пытали и убили Пожиратели смерти, которые заманили вас в ловушку».

По правде говоря, они не так уж много говорили о смертях в списке, который она дала Дамблдору, но он сказал, что поделится информацией с Орденом, если это будет необходимо. Так что, возможно, им уже удалось спасти две жизни, если Гидеон и его брат теперь были у нее в долгу. Эта мысль одновременно ужасала и возбуждала ее.

Они оба молчали мгновение. Гидеон потер висок и задумчиво посмотрел на нее. «Ты провидица, Гермиона?» — медленно спросил он, внимательно глядя на нее.

Гермиона чувствовала себя виноватой из-за того, что лгала ему, но ей нужно было что-то сказать. «Я... я не уверена. Я просто знаю кое-что. И я знаю, что не хочу,  чтобы он  знал то, что знаю я, если ты понимаешь, о чем я?» — сказала она многозначительно, бросив на Гидеона тяжелый взгляд.

Гидеон быстро кивнул в знак понимания. "Не волнуйся, Гермиона. Я расскажу об этом своему брату, но больше никому, уверяю тебя. Твоя тайна в безопасности с нами. Авроры обучаются Окклюменции, и мой брат и я довольно искусны в этом, так что я надеюсь, что это немного тебя успокоит", - сказал он успокаивающе.

«Спасибо, что рассказала мне, Гермиона», — продолжил он, улыбаясь ей и качая головой в изумлении.

Гермиона кивнула и слегка улыбнулась ему в ответ.

«Боюсь, мне сейчас нужно кое-куда, но... может быть, ты останешься после следующего занятия, чтобы мы могли продолжить этот разговор? Есть кое-что, что тебе следует знать», — сказал он, встал и подошел к двери, придерживая ее открытой для нее.

"О. Ладно," сказала Гермиона и встала. Она взяла свою школьную сумку, пока Гидеон вернулся к своему столу, а затем Гермиона вышла из его кабинета, чувствуя себя очень смущенной и очень нуждающейся в том, чтобы выяснить, что произошло.

Вторник, 6 сентября 1977 г.

На следующий день Гермиона пошла с Ремусом на урок Древних Рун, после двойной Трансфигурации  и двойных Чар. Вторники, казалось, были довольно изнурительными днями, так как каждый урок, который они посещали, требовал от них максимальной концентрации, что заставляло Гермиону и Ремуса сохранять уютную тишину, пока они медленно шли по коридорам. И Лили, и Питер опаздывали; у первой были поручения старост, а последний остался на уроке Чар, чтобы обсудить задание, которое им дал профессор Флитвик. У остальных гриффиндорцев седьмого курса был свободный час.

Когда они приблизились к коридору, где проходил их урок Древних Рун, мысли Гермионы вернулись к предыдущей ночи. После ужина в понедельник вечером Гермиона пошла к Дамблдору. То, что она обсуждала с Гидеоном – полученная ею информация – беспокоило ее весь день. Она все время думала, изменилось ли что-то с тех пор, как Прюэтты подверглись нападению, но выжили. Дамблдор спокойно объяснил ей, что произошло на их задании и как Орден смог подготовиться к ловушке благодаря помощи Гермионы.

Но когда Гермиона сказала директору, что, по ее мнению, нападение на Прюэттов на самом деле произошло пару лет спустя в ее время, Дамблдор просто сказал, что инцидент мог быть просто таким, а это означало, что Гермиона находилась в альтернативной временной линии, или что инцидент на самом деле еще не произошел, но рано или поздно произойдет.

В конце концов Гермиона вернулась в свою спальню, чувствуя разочарование и тревогу из-за того, что так и не осознала свою ситуацию.

«Ну, как ты приспосабливаешься к Хогвартсу?» — спросил Ремус после долгого молчания, когда они сели рядом друг с другом на скамейку в холле напротив своего класса.

Гермиона на мгновение задумалась над ответом. У нее и так уже столько всего произошло, а ведь это был всего лишь третий день занятий. «Насколько я могу, я думаю...» — ответила она, слегка улыбнувшись ему. «Просто ко многому нужно привыкнуть. Это немного подавляет. Я имею в виду, что люди здесь другие, и они очень близки и знакомы друг с другом. И классы другие...» — продолжила она, ее голос затих.

Это была полная ложь, хотя содержание уроков  было для нее новым, и все, что происходило между занятиями — знакомство со всеми, ее собственные миссии и дела Ордена, попытки найти способ вернуться к своей обычной жизни — заставляло ее чувствовать себя действительно подавленной.

Ремус сочувственно кивнул ей. «Я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда я впервые приехал сюда, я думал, что не продержусь первый год. Я был очень одинок, поначалу много общался сам с собой, так как мне было трудно знакомиться с кем-либо... Я думал, что не заслуживаю ничьей дружбы. И поскольку моя мама довольно часто болеет, мне приходится усерднее учиться, чтобы не отставать от всех и при необходимости навещать ее. Я до сих пор не понимаю, как мне удалось завести друзей и выжить так далеко», — усмехнулся он.

Гермиона знала, что он говорит о том, как его ликантропия повлияла на его жизнь. Она хотела бы просто сказать ему, что  знает , но это было бы слишком подозрительно. Ей пришлось подождать по крайней мере пару полнолуний. Ее сердце немного разбилось, когда она услышала, что он был одиноким первокурсником, как и она сама до того, как они с Гарри и Роном стали лучшими друзьями. Она грустно улыбнулась ему и вздохнула, чувствуя, как по ней прокатывается волна эмоций.

«Я скучаю по своей старой жизни... Я скучаю по своим друзьям», — прошептала она, смахивая слезы. Она отругала себя за то, что была такой эмоциональной, посреди коридора, прямо перед их классом.

Ремус взял ее руку и сжал ее, прежде чем заговорить: «Прости, Гермиона. Я даже не могу представить, каково это — оставить своих друзей позади. Я имею в виду, я даже не хочу представлять себе жизнь без своих друзей...» — сочувственно сказал он. «Но ты не должна бояться заводить новых друзей, понимаешь? Они не сотрут тех, которые у тебя уже есть. И есть еще способы оставаться с ними на связи, даже если ты не видишься с ними каждый день, верно?» Он продолжил благоразумно, улыбаясь ей.

Гермиона вздохнула про себя. Ремус думал, что ее друзья все еще в Австралии... Если бы он только знал.

Когда Ремус говорил о том, что не может представить себе жизни без своих друзей, Гермиона с горечью подумала, что через несколько лет он будет испытывать то же самое, если с этим ничего не сделать.

Если бы она не собиралась что-то с этим делать.

Четверг, 8 сентября 1977 г.

В четверг вечером гриффиндорцы седьмого курса ужинали за своим столом в Большом зале. Утром у них был двойной урок Защиты, и, как и было обещано, Гермиона осталась поговорить с Гидеоном. Она пришла на обед так поздно, что остальные уже ушли на следующий урок, которым были Чары.

"Итак, Гермиона, что Пруэтт хотел от тебя сегодня? Я имею в виду, он снова попросил тебя остаться после уроков", - спросил Сириус напротив Гермионы, пристально глядя на нее. Он угрюмо толкал свою еду весь ужин, не отрывая от нее глаз.

« Профессор Пруэтт», — поправила Гермиона и осторожно посмотрела на него, прежде чем улыбнуться. Она уже согласилась с Гидеоном, что если кто-то спросит, почему она проводит дополнительное время с их профессором Защиты, то они скажут, что просто заполняют пробелы в ее образовании, поскольку программа Защиты от темной магии — предмета, который преподавали в Австралийской школе волшебства — не была такой обширной, как содержание Защиты от темных искусств в Хогвартсе.

«О, мы просто проходим программу защиты. Она не совсем такая же, как та, которой учат в моей предыдущей школе, так что Гидео... Я имею в виду, профессор Пруэтт просто хочет, чтобы я была готова к своим ТРИТОНам», — просто ответила она, слегка покраснев от своей ошибки, прекрасно понимая, что всего минуту назад она отчитывала его.

Она не упустила из виду острый взгляд, которым обменялись Сириус и Джеймс. Гермиона знала, что Сириус следил за ней более внимательно в последние несколько дней, с тех пор как она осталась после урока Защиты в понедельник, чтобы поболтать с Гидеоном. Она также не забыла о его кипящих взглядах, которые он бросал на Профессора, когда Гермиона обменивалась с ним словами в коридорах за пределами занятий. 

Гермиона подозревала, что, возможно, кто-то — ну, Сириус — мог подумать, что у их профессора Защиты были какие-то скрытые мотивы за его дружелюбием, но она не могла точно доказать ему, насколько ошибочны были эти мысли, поскольку ей не полагалось говорить об Ордене или о чем-либо, касающемся его, с другими. И поэтому ей оставалось надеяться, что ее объяснения о том, что она наверстывает упущенное в учебе, будет достаточно, чтобы ответить на вопросы, которые могли возникнуть у ее друзей.

Сириус бросил на нее мимолетный вопросительный взгляд и просто кивнул, по-видимому, приняв ее объяснение. Остаток ужина они провели, разговаривая с другими соседями по дому. Закончив трапезу, Гермиона, Лили, Джеймс и Сириус направились к Астрономической башне, в то время как остальные гриффиндорцы седьмого курса, которые не сдавали Астрономию, вернулись в Гриффиндорскую башню.

Один или два раза в месяц, если небо было достаточно ясным, урок астрономии был посвящен наблюдению за звездами. В противном случае урок проводился в классе, пристроенном к башне. В тот вечер их урок проводился в классе.

«Эй, Падс, ты слышал о человеке, который не спал всю ночь, ожидая восхода солнца?» — пробормотал Джеймс себе под нос, смеясь в голосе, когда мальчики сели позади Гермионы и Лили.

Сириус хихикнул. «Да, но я подыграю тебе, Сохатый. Что случилось?»

«Наконец-то его осенило», — ответил Джеймс.

Оба мальчика засмеялись, а Лили и Гермиона обменялись раздраженными взглядами, прежде чем бросить на мальчиков пару хмурых взглядов.

«Добрый вечер, класс. Мы начнем семестр с повторения некоторых более ранних тем, которые являются частью учебной программы ТРИТОН». Профессор Муншайн начал, когда все студенты расселись в классе.

«Итак, сегодня мы говорим о солнцестояниях и равноденствиях. Может ли кто-нибудь сказать мне, что означают слова «Солнцестояние» и «Равноденствие»?» Он выжидающе посмотрел на класс. Рука Лили взлетела вверх. «Да, мисс Эванс?»

«Слова из латыни, сэр. Solstice означает «солнце стоит на месте», equinox означает «равная ночь», — ответила Лили, слово в слово процитировав учебник по астрономии.

"Я бы лучше не выразился", - улыбнулся профессор Муншайн. "А когда солнцестояния и равноденствия? Кто-нибудь? А как насчет нашей студентки по обмену? Мисс Дамблдор?" Профессор посмотрел на Гермиону и ободряюще улыбнулся.

«Эээ... Весеннее равноденствие происходит 21 марта или около того; летнее солнцестояние 21 июня или около того; осеннее равноденствие 23 сентября или около того; зимнее солнцестояние 22 декабря или около того». Она ответила с тревогой. Если в прошлом она с готовностью отвечала на вопросы и доказывала свою состоятельность, то теперь она хотела оставаться незаметной и не привлекать к себе внимания. По крайней мере, не больше, чем ее новая фамилия уже привлекала.

Профессор Муншайн улыбнулся ей. «Ты тоже права! Десять баллов Гриффиндору за образцовые ответы».

Когда урок закончился, Гермиона почувствовала, как кто-то похлопал ее по плечу. Когда она обернулась, Сириус был там, улыбаясь ей немного нервно.

«Эй... можем ли мы поговорить минутку?»

Гермиона знала, что им в конце концов придется поговорить. О том, что она услышала в библиотеке и о том, что произошло до этого, на вечеринке. Когда они почти поцеловались. Она напряжённо кивнула ему, повернулась к Лили и сказала ей: «Иди в общежитие. Я тебя догоню».

Лили пристально посмотрела на Гермиону и Сириуса, прежде чем ответить: «Конечно. Джеймс?» она повернулась к Джеймсу, который сидел за своим столом, собирая свои вещи и бросая их в школьную сумку. Он посмотрел на Лили сдержанно в глазах.

«Пройдёмте со мной в башню, ладно? Эти двое останутся поболтать», — немного неловко сказала Лили, кивнув в сторону Гермионы и Сириуса. Когда Гермиона посмотрела на старост, она не могла не задаться вопросом, не происходит ли что-то между ними. Они казались несколько осторожными друг с другом и на самом деле не смотрели друг другу в глаза. Гермиона сделала мысленную заметку спросить об этом Лили позже.

«Да, конечно. Лили. Пойдем», — ответил Джеймс, чувствуя себя так же неловко.

Определенно что-то неразрешенное между учениками-руководителями, заключила Гермиона, наблюдая, как они готовятся уйти. Все они вышли из класса, а Гермиона и Сириус медленно последовали за Джеймсом и Лили, пока они молча шли по коридору. Пока Джеймс и Лили шли вперед по коридору, Сириус внезапно взял Гермиону за руку и потянул ее через гобелен в скрытый проход, который вел к башне Гриффиндора. Когда они начали идти по проходу, Гермиона почувствовала, как ее живот скручивается от нервозности. Она знала, что должна что-то сказать.

"Сириус-"

«Гермиона...»

Они оба начали говорить одновременно, останавливаясь и улыбаясь друг другу. Сириус жестом пригласил ее идти первой.

«Сириус... я... мне нужно тебе кое-что сказать», — мрачно сказала Гермиона.

Брови Сириуса слегка нахмурились, когда он увидел ее серьезное выражение, и его глаза испытующе скользнули по ее лицу, прежде чем он заговорил. «Хорошо».

«Я встретила твоего брата... и я думаю, он собирается что-то сделать...» — сказала Гермиона, с беспокойством глядя на него, когда увидела, как он напрягся. «Я видела его в библиотеке несколько дней назад, он говорил с кем-то о том, чтобы выбрать его », — продолжила она, бросив на Сириуса многозначительный взгляд.

Глаза Сириуса стали холодными, выражение лица быстро изменилось на непроницаемое. «Этот гребаный придурок...»

«Может быть... может быть, он думает, что это самый безопасный вариант? Может быть, он думает, что у него нет выбора?» — медленно произнесла она, стараясь говорить осторожно, и положила свою руку на его руку в успокаивающем жесте.

Сириус проговорил сквозь стиснутые зубы. «О, у него есть выбор. Он знает, что у него есть выбор. Потому что я пытался дать ему его. Я пытался взять его с собой...» — горько прошипел он и провел рукой по волосам. «С кем он разговаривал?» — мрачно спросил Сириус.

«Это... это был Снейп», — тихо сказала она, надеясь, что он не выйдет из себя.

«Ебаный Снувелус», — ядовито прорычал Сириус. «Этот жирный сукин сын!»

«...Чертовы мерзавцы они оба», — устало продолжил он, потирая висок.

"Кажется, они оба немного колебались, прежде чем присоединиться. И я думаю, что все же есть шанс привлечь твоего брата на нашу сторону". Она сказала искренне. Глаза Сириуса метнулись к ней, в них мелькнуло подозрение.

«Почему ты так говоришь?» — медленно спросил он, прищурившись и пристально глядя на нее.

«Я, гм... возможно, пообщалась с ним», — сказала Гермиона, слегка поморщившись.

«Что?» — непонимающе спросил Сириус.

Гермиона поморщилась. «Он, должно быть, понял, что я слышала их разговор, потому что потом подошел ко мне и задал кучу вопросов, некоторые из них о тебе...» — сказала она, беспомощно на него посмотрев.

Сириус выгнул бровь, но ничего не сказал. Гермиона удержалась от того, чтобы поежиться под его жестким взглядом. Она знала, что должна объяснить ему все, что было связано с инцидентом.

«Я сказала ему, что мы только что встретились, и ничего больше. И попросила его подумать о том, что он собирается сделать. Я попросила его подумать о последствиях и, гм, о том, что это сделает с тобой...» — объяснила Гермиона, а Сириус просто посмотрел на нее с расчетливым взглядом.

После короткого молчания Сириус разочарованно фыркнул и провел обеими руками по волосам. «Знаешь, тебе не обязательно было с ним разговаривать. Но... спасибо», — пробормотал он, снова уставившись на нее тем же тяжелым взглядом.

На этот раз Гермиона выдержала его взгляд. Сириус сделал шаг к ней, встав так близко, что Гермиона могла чувствовать тепло его тела. Затем кончики его пальцев прошлись по ее подбородку, и Гермиона слегка вздрогнула. Подушечка его большого пальца коснулась ее губ, и Гермиона могла только смотреть в его светящиеся серые глаза, завороженная их красотой. Она знала, что неразумно было бы ввязываться в что-либо с ним, но она все равно наклонилась к нему. Она чувствовала себя заинтригованной им, и находясь так близко к нему, ей хотелось потянуться к чувству возбуждения, которое было у нее в нижней части живота.

Сириус медленно наклонился к ней, сокращая расстояние между их губами. Он нежно поцеловал ее, ожидая, когда она отстранится, его рука скользнула по ее щеке. Когда она не двинулась, он снова встретил ее губы, более решительно, пока Гермиона не поцеловала его в ответ. Сначала их поцелуй был медленным, любопытным и искренним. Когда их губы снова и снова сжимались, поцелуй становился все более интенсивным, более соблазнительным. Гермиона чувствовала себя лихорадочно и смело, смесь чувств, которые она никогда раньше не испытывала. Желая, чтобы это чувство продолжалось и росло, она вздохнула напротив губ Сириуса и осторожно коснулась его языка своим.

Сириус запнулся, его дыхание было неровным, прежде чем он убрал руку с ее щеки и скользнул ею в ее волосы, наклонив ее голову для лучшего доступа к своему рту. Он медленно прижал ее к каменной стене, обхватив ее талию одной рукой, в то время как другая оставалась запутанной в ее кудрях. Гермиона резко вздохнула и схватила его широкие плечи для поддержки, когда Сириус наклонился ближе, его рот коснулся ее рта, его теплое дыхание смешалось с ее, прежде чем нырнуть в еще один обжигающий поцелуй. Ее руки следовали за линиями его шеи, пробираясь сквозь волосы на затылке, нежно потянув их. Гермиона улыбнулась ему в губы, услышав, как он издал тихий стон.

Рука на ее талии двинулась вниз к бедрам, а затем к пояснице, в то время как их губы продолжали скользить друг по другу в пылкой страсти. Его пальцы сгибались по ее спине, лаская ее, заставляя восхитительные мурашки проходить по ее позвоночнику, заставляя ее тяжело дышать напротив его рта. В следующий момент Сириус прижал ее к своим бедрам, и она могла точно почувствовать, насколько он возбужден. Ощущение его таким заставило ее дыхание перехватить, а сердце бешено забилось. Гермиона пошевелилась на нем, чувствуя легкомыслие, вырывая из него стон, который был приглушен ее губами, прежде чем он разорвал поцелуй и слегка отстранился. Оба они запыхались, наблюдая друг за другом со смесью удивления, тоски и недоумения.

«Извините за это», — выдохнул Сириус, слегка нахмурив брови и скользя взглядом по ее лицу, словно пытаясь оценить ее реакцию на то, что они только что сделали. «В тебе есть что-то... что-то, из-за чего мне очень трудно держаться от тебя подальше... Но я думаю, ты уже это поняла», — тихо продолжил Сириус.

Гермиона судорожно вздохнула, чувствуя себя одновременно встревоженной и взволнованной, когда поняла, что только что произошло. Ей действительно не нужно было усложнять ситуацию больше, чем она уже была. Ее ситуация все еще была нерешенной, и это само по себе означало, что ей не следовало ни с кем связываться.

«Сириус...» — прошептала она смиренно.

Должно быть, он увидел это по ее глазам, потому что отстранился от нее и сделал шаг назад.

Сириус на мгновение уставился на нее, выглядя расстроенным. «Но ты не чувствуешь того же, я полагаю?» — тихо спросил он.

«Я... я не знаю!» — воскликнула она, скрестив руки на груди. «Просто... я думаю, что еще слишком рано. Все это происходит слишком быстро. Я едва знаю тебя», — искренне сказала она.

Он уставился на нее с непроницаемым выражением в своих грозовых серых глазах, прежде чем наконец кивнул.

«Нам пора идти», — тихо сказала она, зная, что уже близится комендантский час.

«Да, пойдем», — вздохнул он. После секундного колебания Сириус взял ее за руку и повел в гостиную Гриффиндора.

Когда они собирались войти через портретное отверстие, он снова притянул ее к себе, в мягком, томительном поцелуе. Поцелуй был не таким страстным, как прежде, но более значимым. Гермиона была поражена, но все равно поцеловала его в ответ.

«Тебе есть о чем подумать», — пробормотал Сириус, пристально глядя на нее. Затем он снова взял ее за руку и повел их в пустую общую комнату. Он в последний раз нежно сжал ее руку, прежде чем неторопливо направиться в спальни мальчиков, с широкой улыбкой на лице.

Когда Сириус вошел в общежитие, он заметил Джеймса, развалившегося на кровати, все еще в школьной мантии. Ремус был в душе, судя по звукам текущей воды в ванной, в то время как Питер был в своей кровати и уже спал.

«Я так понимаю, ты наконец-то пригласил ее на свидание?» — небрежно сказал Джеймс, ухмыляясь Сириусу. У Джеймса на коленях лежал открытый журнал по квиддичу, и он выглядел как олицетворение бездельника.

Даже не потрудившись скрыть ухмылку, Сириус закрыл дверь и направился к своей кровати, которая была напротив кровати Джеймса. «Нет. Эта птица — крепкий орешек, я тебе скажу. Но ты же знаешь, как я люблю погоню, да?» Сириус подмигнул Джеймсу, который покачал головой с удовольствием.

«Лай и не кусай, приятель», — пробормотал Джеймс, снова сосредоточившись на журнале.

Сириус начал раздеваться, но внезапно повернулся к другу. «Зубы...» — нерешительно произнес он, размышляя сам с собой, может ли он сказать, что занимает его мысли.

Джеймс поднял брови, глядя на него с любопытством. «Ну? Выкладывай».

«Я просто... не думаю, что хочу все испортить...» — медленно произнес Сириус, хмуро глядя в пол между ними.

Джеймс фыркнул. «Тогда не надо».

Сириус бросил на друга равнодушный взгляд.

Джеймс поднял руки, сдаваясь. «Да, ладно. Э-э-э», — сказал он и почесал затылок. «Я имею в виду. Я думал, ты собираешься... ну... ну, знаешь, трахнуть ее и выкинуть это из головы...» Он закончил с легкой гримасой.

Сириус отвел взгляд, понимая, что его друг прав. Он ведь хвастался, что соблазнил Гермиону, не так ли? А теперь... теперь  что-то изменилось. Он никогда не был так увлечен ни одной девушкой, с которой встречался или с которой провел одну ночь.

«Просто... Будь с ней осторожен, Падс. Она может выглядеть и вести себя как крутая, но на самом деле она не такая», — сказал Джеймс, бросив на него острый взгляд.

Сириус понимающе хмыкнул и вернулся к своим ежевечерним делам, мысли его метались.

Когда Гермиона открыла дверь в свою спальню, Лили вскочила с кровати, переполненная волнением. «Ну и что? О чем вы говорили — о, Годрик, ты его поцеловал, да?!» — пискнула она и уставилась на лицо Гермионы.

Гермиона знала, что ее волосы должны быть более густыми, чем обычно, после того, как Сириус провел по ним пальцами, и на мгновение задумалась, были ли ее губы такими же опухшими и красными, как у Сириуса, когда они направлялись в свои спальни. Она почувствовала, как ее щеки загорелись от этой мысли, и опустила взгляд, быстро направляясь к своей кровати.

«Ну, признавайся, Дамблдор», — потребовала Марлен, лежа в постели, где она заканчивала свое эссе по Чарам.

Гермиона заметила, что Элис и Мэри тоже пялятся на нее со своих кроватей. Они все явно ждали ее возвращения, чтобы они могли мило посплетничать перед сном.

"Нечего особо рассказывать. Да, мы поцеловались, но это все", - сказала Гермиона, глядя на других девушек, пытаясь казаться равнодушной. "Больше ничего нет. Я имею в виду, разве он не такой парень?"

Она надеялась, что он не был, хотя она знала, как неразумно было позволить этому между ней и Сириусом продолжаться. Не было никакой гарантии, что она вообще будет там в следующую неделю или месяц.

Девушки обменялись понимающими взглядами, прежде чем Лили заговорила, звуча немного неуверенно. "Ну, да, он такой. Но я думаю, что он ведет себя с тобой немного по-другому. Я имею в виду, он пытался сделать что-то большее, чем просто поцеловать тебя? Например, он пытался раздеть тебя или что-то в этом роде?"

Мэри фыркнула, а Элис и Марлен ухмыльнулись Лили. Лили взглянула на остальных. «Ну, он ведь обычно такой, не так ли?» — неодобрительно сказала Лили.

Гермиона выгнула бровь, глядя на рыжеволосого, и покачала головой, но потом вспомнила, как он крепко прижал ее к себе, как все было интенсивно. Определенно казалось, что он хотел сделать больше, чем просто поцеловать ее. И когда она почувствовала, как ее шея нагрелась, она подумала, что могло бы случиться, если бы он не остановил себя.

Алиса подняла брови, глядя на Гермиону. «Земля Гермионе...» — сказала она, лукаво улыбнувшись. «...так...что-то еще  произошло  ?» — быстро продолжила Алиса, внимательно за ней наблюдая.

Гермиона сжала губы, пока все остальные смотрели на нее с нетерпением в глазах. «Ну... он, гм... это было интенсивно?» Она попыталась и, увидев, как все еще выжидающе смотрят на нее остальные, продолжила. «Ладно, об этом так неловко говорить, но во время поцелуя я почувствовала... знаете, он... был очень увлечен этим...» Гермиона запиналась, ее лицо вспыхнуло, когда она многозначительно посмотрела на остальных, пока Марлен и Элис не расхохотались, в то время как Мэри и Лили посмотрели на Гермиону с шокированным выражением лица.

«Да, мы знаем, Гермиона. По крайней мере, некоторые из нас знают», — сказала Марлен и ухмыльнулась Лили и Мэри, которые все еще были ошеломлены и, по-видимому, не привыкли к такого рода откровениям о парнях, поскольку ни у одной из них не было ничего, кроме случайных поцелуев, даже когда они встречались.

«И что же произошло потом?» — взволнованно спросила Элис, игнорируя Лили и Мэри.

«Он извинился и отступил. Обстановка была немного накалена до этого, и никто из нас не думал, к чему все идет», — сказала Гермиона, беспомощно пожав плечами.

Девочки удивленно посмотрели на нее.

«Ну, посмотри на это. Может, он сможет остаться в этом надолго, если попытается не торопиться?» — задумчиво сказала Элис, а Лили и Мэри кивнули. Марлен недоверчиво посмотрела на остальных, прежде чем вернуться к своему эссе.

«Я не знаю... может быть. Я просто не знаю, стоит ли мне что-то с ним делать. Я только что пришла сюда, и начинать что-то с кем-то просто немного ошеломляет», — сказала Гермиона, чувствуя себя неуверенно.

Честно говоря, она чувствовала себя неправильно, делая что-либо с Сириусом, потому что он не знал правды о ней. И потом, был факт, что она знала старшего Сириуса. Что, если она вернется к своей прежней жизни в какой-то момент и ей придется оставить его позади? Или что, если она вернется к своей прежней жизни, и он узнает ее, и все станет неловко? Возможно ли это вообще? Гермиона начала собирать свои книги и организовывать школьную сумку на следующий день, прежде чем готовиться ко сну.

Когда она наконец забралась под свои удобные простыни, она почувствовала себя измотанной. Вся эта ложь и интриги истощали ее.