7 глава
Элисон поправляла кардиган, стоя у зеркала и сделав какой-то томный вздох, вышла из спальни, направляясь в нынешнюю комнату Анны, в которую почему-то та быстро скрылась. Постучав в дверь, она слышит тихое, выбитое из последних сил «да». Девушка смотрела в потолок, перебирая запутанные наушники в руках, паралельно с этим ощущая некий дискомфорт от неожиданного появления Элисон, который, конечно же, не показывала. Анна видела её искренность, понимала, что не все в этой семье такие кретины, как порой Пятый, не все такие вспыльчивые и своенравные гордецы, хотя последний час его было просто не узнать, то ли это был отчаянный поступок скинуть весь груз напряжения с плеч, то ли в нем действительно что-то проснулось, но, похоже, выброс адреналина в её кровь, недосып, стресс и прочие последствия хреново влияли на неё, так что теперь по другому как паранойей это не назовешь. Она сидела практически неподвижно, глаза были в расфокусе, а в голове мельтешил отец. Да. Именно он поставил жирную вмятину на ее самочувствии. Её бесило то, как он мастерски скрывал свою силу от неё. Почему-то в тот момент Анна хотела отдать всё, чтобы блять Пятый перенëс её во времени, а она могла вмазать тому по лицу. Она видела перед глазами, какой могла бы была сложится еë жизнь без изоляции, испытаний, без каждодневного подавления эмоционального и физического состояния, она представляла, как бы она жила, никогда не узнав каково это — быть чьей-то подопытной крысой, и от этого становилось лишь хуже. Она со злостью сжимает проводки, почувствовав как ломает их, а затем прокусывает губу, сразу же почувствовав как кровь брызнула в рот, быстро поднимая глаза на застывшую на месте Элисон, стоящую в дверях и внимательно наблюдающую за ней.
— Всё в порядке. — как-то растерянно произносит она, даже с некой долей вопроса, словно её окатили по голове, а все происходящие события минутной давности и вовсе вылетели из головы. — Просто устала за день.
— Это из-за отца? Так ведь? — спросила она обеспокоенным тоном, сочувствующие поджав губы,
— Мой отец не был кретином, — сглатывая ком в горле начинает та, спуская ноги с кровати и смотря в пол, — он всегда хотел мне лучшего. Единственный, кто понимал меня, поддерживал и действительно любил. — сама не понимая, как оправдывает саму себя, что буквально минуту назад готова была вмазать ему по лицу. Анна приостанавливается, поднимая глаза на Элисон, которая почему-то коротко улыбнулась, положив руку рядом с её.
— Мы не обязаны оправдывать или судить их, ровно также как и себя за то, что было в прошлом. — продолжает Элисон, не меняясь в лице, она хотела донести до неё эту истину и знала, как именно. — Мы обязательно во всём разберёмся, а сейчас тебе нужно отпустить то, что было. — девушка также поднимает уголки губ, смотря на её руку, — Просто для того, чтобы начать жить заново. — сглотнув, Элисон слегка поднимает брови и убедившись, что это можно сделать, кладет свою руку по верх её.
— Как раз это и собираюсь сделать. — начинает Анна, слегка поджимая губу в улыбке, а Элисон заинтригованно и удивлённо вытягивает лицо, — Я подала документы в посольство и уже на этой неделе, сразу после выпускного, лечу обратно в Россию. — уже приподнятым голосом договаривает девушка, а в глазах проблескивает некий азарт и ликование, которые явно передавали её серьёзные намерения.
— Ого... — на выходе произносит Элисон, сжимая руки на брюках, — Нам так мало осталось... — тихо произносит она, явно не скрывая некого разочарования, что блеснуло в её глазах и прослеживалось в голосе. На что Анна слегка наклоняет голову, а затем меняет руки, легонько сжимая её. — Ну то есть... — девушка издаёт усмешку, уже сама замечая как нелепо и неожиданно прозвучали её слова. — Я хотела сказать, что было бы неплохо если бы ты провела хотя бы эти пару дней с нами.
Анна замирает, чëтко слыша, как стук её сердца буквально пульсировал в ушах, а на лице сама по себе появилась улыбка. Такая искренняя и широкая, что будто она улыбнулась впервые за жизнь, так что та сразу же отвечает, немного запинаясь и кивая:
— Конечно, да, давай.
— У меня пару дней как выходной, так что хочешь, приготовим вместе что-нибудь на ужин?
— Да. — энергично отвечает Анна, чувствуя, как её тело словно наэлектризовали, а по коже проходится мороз. — Почему бы и нет, отложу подготовку к экзамену на потом. — расплывшись в улыбке, Анна ощущает, как внутри словно зажгли огонëк, огонëк какого-то тепла, чего-то родного. Что-то подобное было в отрывках памяти, когда они в детстве с бабушкой готовили шарлотку.
***
Сьерра сидела на белоснежном диване, ещё до сих пор пахнущим свежеспиленным деревом, уплетая упаковку крабовых палочек и резво бегая глазами по строчкам досье.
«Анна Кашкова (Филенкова) Этническая принадлежность:
44% — Русско-Славянская; 36,7% — Француженка; 19,3% — Немка...»
Женщина поднимает брови и, сквозь почти сомкнутые губы, держа в них сигарету, произносит:
— Какой потрясающий набор генов.
Просидев ещё минут десять, она убеждается, что как таковой полезной информации у неё нет, она всю эту целомудрию знала и без того, так что досье оказалось совершенно бесполезным. Однако Сьерра закидывает ногу на ногу, слегка поëрзав на месте, возвращая глаза к дате рождения и мысли о том, что девушке вот-вот исполнилось восемнадцать, медленно навела её на школу. Школу, которую та оканчивает, а в этот понедельник она будет там на выпускном. Ничего лучшего, как подобраться к ней оттуда, пока не атаковало её и без того усталую голову, потому она захлопывает папку, откладывая её на стол, и поднявшись с дивана, вместе с тем чувствуя резкую боль в пояснице, морщится, отыскивая телефон на журнальном столике и быстро набирает контакт.
— Кристофер, ты должен быть около моего дома через десять минут.
— Десять? Теряешь хватку. — слышится грубый голос мужчины, а Сьерра молча закатывает глаза, слегка поднимая уголки губ.
— Не будь во мне ещё пару килограмм распирающего меня изнутри тела, ты был бы здесь через минуту. — тараторит та, ковыляя к вешалке и накидывая на себя пальто, — Меньше слов. — кладя трубку, Сьерра кидает взгляд на две пары обуви, пытаясь выбрать наилучший вариант. Каблуки или шнурки. И то и то знатно усложнял факт, что она на восьмом месяце беременности и каждое её действие сопровождалось сдавливанием нахрен всех органов. Так что либо весь день костылять на трёхсантиметровых каблуках, а под вечер умирать от затекших и опухших ног, в придачу с ещё больше ноющей поясницей, либо потратить сейчас все силы на завязывание этих грëбаных шнурков.
Кристофер был у дверей её подъезда и уже восемь минут, открыв окно, выкуривал сигарету, выжидал её эффектного появления. Наконец она появляется в круге его зрения, сразу вызывая у него какой-то приступ смеха. Видишь ли, болван, который просрал полжизни, сидя в тюрьме, практически ничего не повидав в этой жизни, а уж тем более ему не был известен такой процесс как беременность. Так что размеры её живота привëл Кристофера в некоторый шок.
— Долго пялиться будешь? Заводи это корыто и поехали! — рявкает та, раздражённо дëргая ремень безопасности, который благополучно застрял в своём механизме.
— Можешь не стараться, они нерабочие. — выдаёт тот, всё ещё не сводя глаз с живота, словно он обезьяна в клетке, впервые увидевшая человека.
— Зашибись, а ещё более аварийную машину не нашëл?
— Не переживай, хоть подушки безопасности здесь нет, — начинает тот сквозь кряхтящий мразотный смех, — но похоже твоя точно сработает. — указывая взглядом на живот, заливает тот, окончательно выводя её из себя.
— Слушай меня сюда, — Сьерра хватает его за шиворот, заворачивая к себе, — неандерталец одноклеточный, ещё раз докопаешься до моего ребëнка, я отрежу тебе член и всажу тебе матку, трахну тебя с другим мужиком и такой же будет у тебя. — выпаливает она, а мужчина замирает на месте, выставив руки над головой. — Господи, ну и идиота я себе выбрала в помощники. — шипит та, отворачиваясь к окну, дабы угомонить прилив гнева. — Будь ты засвеченным комиссией, чах бы в своей тюряге ещё лет шесть. — облокотившись головой о кресло и прикрыв глаза, та оправдывает себя и свое решение связаться с ним, а Кристофер резво заводит машину, трогаясь с места. Правда в том, что так оно и было. Кроме этого сорокавосьмилетнего дурочка, надежных и неоднократно преданных помощников нигде не было, а его детская натура, реагирующая на возраст и авторитет, к тому же отсутствие любопытства играли Сьерре лишь на руку.
— Приехали. — указав на удобное парковочное место, Сьерра накидывает на себя пальто, оглядывая учреждение. — Сиди здесь. — открыв дверь, она вдыхает свежий воздух и улыбнувшись от предвкушения удовольствия, которое та вскоре получит, если сейчас всё срастётся. Она направляется к дверям школы, что уже наряжали к послезавтрашнему торжеству.
***
Огоньки ночного города, ярко слепящие через стекло, усталые, слипающиеся глаза, ярко голубое небо, усыпанное белыми, словно жемчужины звёздами, Анна стояла в нижнем бельё перед окном уперевшись руками о подоконник и вглядываясь в эту красоту, пытаясь впустить в комнату как можно больше прохладного и свежего воздуха. Легкий ветер плавно раздувал её волосы, проходясь приятным холодом по коже. Через пару минут с дуновением прохладного воздуха девушка чувствует запах сигарет, причём точно таких же, что курил Диего. Мысль о том, что не одна она стоит около окна, наслаждаясь видом и витая в своих мыслях, заставляет её одеться и выйти в коридор, примерно прикидывая, где тот может находится. Несмотря на то, что тело клонило в сон, сама же Анна была не против провести ещё хотя бы час с кем-то. Впервые за долгое время, ее голова была забита приятными и тëплыми воспоминаниями дня, а вокруг царила спокойная и умиротворяющая обстановка, и ведь это было действительно так. Сегодня днем они готовили творожные маффины, все вместе — она, Элисон и Ваня. Она ведь почти не знала их, но за один лишь вечер они словно окунули её в ту мирную и душевную семью, такую, какой она давно не видела у себя. Если, конечно, вообще когда-либо видела. Она уже не отрицала того, что хотела, чтобы в один из таких вечеров поняла, что каждый из этой семьи стал для неё другом. Она вспоминала их нежные, словно материнские, тëплые руки, которые те клали на неё в момент разговора. Даже не смотря на то, что та старалась сдерживать себя и не привязываться, откровенно боясь снова потерять кого-то очень близкого ей, но похоже это был необратимый процесс. Иногда, просто сложно поверить, что почти незнакомые тебе люди могут заменить тебе родных. Доля правды была и в том, что и Анна чувствовала себя с ними по-особенному.
Диего раскуривал косяк стоя у окна в кухне, как-то раздражённо притоптывая ногой и сжимая руку на столешнице, прокручивая сегодняшнюю драму у себя в голове по несколько раз. Иной раз даже приписывая совершенно другой расклад, пока сам не понимая, что именно вызвало у него столь бурную реакцию: страх, что Анна бы убила его брата, не вмешайся бы Элисон, или осознание, что в их семье есть еще одна «бомба замедленного действия». Так или иначе, ему приходится насильно вспоминать и хорошие моменты с Анной, пытаясь вогнать себе в голову слова Пятого на ее счет посильнее.
— «Привет» — Анна, стоя в дверном проеме тихо произносит на русском, заставляя того от неожиданности резко вынуть нож и с поворота швырнуть его в ее сторону. Реакция похоже неотъемлемая часть нашей жизни. Как в ситуациях с тем, чтобы увернуться от стремительно летящего к тебе ножа, так и ситуациях, когда нужно принять решение что сказать или как поступить. От быстроты и качества твоего решения зависит, по сути, вся твоя жизнь. Согласиться ли выкурить одну сигарету, а после втянуться ещё больше? Переспать ли с парнем без презервативов, чтобы доставить больше удовольствия? Согласится ли работать там, где тебе не нравится, но с хорошей оплатой? Уйти из дома или нет? Ответить ли на предложения руки и сердца — «да»? Но во всех тех случаях было одно — время, время на подумать. Здесь же его попросту не было, так что, спасибо Господу Богу, что даже в кромешной тьме её чутье сработало верно.
— Эй. Спокойно, это я... — увернувшись и вытянув руку вперед, успокаивает его Анна, а затем сменяется на смех, увидев благодаря обостренному гормону напуганные, и чем-то смешные глаза Диего, что от резкого и ещё не перестроившегося с яркого света в окне глаза, пусто смотрели в тёмный коридор, пытаясь найти в нём силуэт Анны.
— Блять... — шепчет тот, вынув еще один и неспеша подходя к ней, с шквалом вопросов в голове: «Что она здесь забыла?», «Может теперь ей нужно что-то от меня?», но в то же время искренне надеясь, что не прошиб той башку, но очевидно, что нет, ибо её смех заполонил всё комнату. — Я тебя убить мог, какого... — как-то слегка сипло выдаёт он, наконец подойдя ближе, чтобы также заметить ее лицо, — ты не спишь?
— Почувствовала запах твоих сигарет и решила, что составлю тебе компанию. Ну и нужно же было нам когда-то наладить контакт. — подмигнув, Анна проходит в глубь кухни, наливая себе выпить холодной воды.
— Подходящий момент, чтобы подкрасться в темноте и... — он оборачивается, пытаясь найти выпущенный им нож, который, хоть и слава Богу, прилетел не в неё, но тогда куда? А главное как? — Я тебя не задел? Странно.
— Думаю, мои натренированные рефлексы сегодня обострились как никогда. — быстро протараторив, девушка жадно осушает стакан, наливая ещё.
— То есть ты ещё и... — как-то странно раскручивая указательным пальцем, тот слегка наклоняется в её сторону, но предложение заканчивает Анна, развернувшись к нему и широко улыбнувшись,
— Да, да, во мне столько херни, что Пятый был прав, назвав меня по кличке. Но, пожалуй, пора находить во всём и позитивную часть. А это значит, что комиссии я не по зубам. — довольно сложив руки за собой, Анна делает пару шагов в сторону, выпрямляя руку и ведя пальцем по столу. — Если эти гады и правда угроза нам, то пора забыть обо всем и сплотить наши усилия, чего бы нам это не стоило. Мы одна команда. — Анна смотрит на его спокойное, пожалуй, ничего не выражающее лицо, — Так ведь?
— Ты права, пора прикончить этих гадов снова. Мы команда, ты хороший боец если на нашей стороне.
— Снова?
— Было дельце с прошлым куратором... — усмехнувшись, Диего облокачивается корпусом о столешницу рядом, вынимая еще по две сигареты и протягивая одну ей, — Куришь или только втягиваешься? — слегка приулыбнувшись, тот хмурит брови в вопросе, наблюдая за её действиями.
— Почему бы и нет. — пожав плечами, Анна подпаливает сигарету, вдыхая тягучий дым, сразу чувствуя как аромат ударил в горло. — Даже если я сжарю свои лёгкие, у меня вырастут новые, так что вернись я на десять лет назад, я бы снова не отказалась...
— А что насчëт Пятого? — неожиданно, после минутной паузы, с каким-то напряжением интересуется Диего, слегка пошаркав на месте, на что Анна слегка хмурит брови, заставляя уточнить неоднозначный вопрос. — Что между вами происходит? Теперь вы в ладах, я надеюсь? — серьёзным тоном, даже с какими-то резко появившимся раздражением спрашивает он, делая затяжку, в полумраке смотря на еë лицо.
— Мы никогда не ссоримся. — сразу же беспроблемно озвучивает она, вдыхая дым, тут же почувствовав как что-то словно кольнуло под рёбрами. — Порой нам просто трудно понять друг друга. — Анна постукивает по сигарете, стряхивая пепел, снова поднося еë к губам, вдыхая тягучий дым. — У нас всё хорошо.
— Да? А нахрена вы тогда всегда прилюдно срëтесь?
— Ты задал вопрос в настоящем или в прошедшем? — стянув губы в трубочку, Анна снова пожимает плечами, разведя кистью руки, а у Диего случается какой-то нервный припадок. Тот усмехается, быстро потушив сигарету и собрав руки в крест становится напротив неё, в какой-то момент ей даже показалось, что его выражение лица и поза похожи на Пятого. Девушка мгновенно делает глубокий вдох воздуха, почему-то снова почувствовав колящий дискомфорт внутри.
— Пятый, вроде как, говорил о том, что ты поживёшь у нас. У тебя что-то случилось? Можешь поделиться, если хочешь. — последнее предложение тот произносит как-то осторожно, а девушка чуть было не давится только что затянувшись дымом, быстро поднимая глаза с пола на него. Диего, стоя, собрав руки в крест, натягивает какую-то маску спокойствия и заинтересованности, тогда как та видела его на сквозь, только вот не понимала, к чему было его волнение. Не понимала и потому, что даже если у них всё было и хорошо с Пятым, хотя таковым это не назовешь, скорее она соврала, почему его это так напрягало, они ведь уже поговорили на эту тему? «Ты действительно думаешь, что тебя не будут бояться?» Анна сжимает руку на столешнице, прикусывая край языка, «А может это оказанное тебе внимание было лишь защитной реакцией, чтобы задобрить тебя? Об этом ты не подумала?» Девушка начинает нервно потаптывать ногой, насильно пытаясь заебнуть эти мысли в голове, «Стоит ли так доверять людям, которые имеют также, как и ты, силы? Анна, не забывай кто ты, не забывай, что ты сильнее. Будь готова...» Хватит. Хватит блять. Хватит.
— Меня утруждает каждый день видеть недовольное лицо моей матери, так что я выбрала учесть бездомной. — натянув вежливую улыбку, стараясь максимально спокойно и уверенно ответить, Анна, делая пару шагов навстречу, также потушив сигарету и кинув её в пепельницу. — Точнее, так бы было, если бы не вы. — улыбнувшись ещё сильнее, она подходит к нему, кладя руку на его плечо и вглядываясь в его глаза. — Ладно, я спать, до завтра.
— До завтра. — произнес Диего, слегка поджимая губу, видимо опешив от неожиданного физического контакта, ещё и после этой пару минутной паузы, которая для неë длилась вечность, провожая Анну взглядом.
***
Пятый лежал на кровати, пытаясь вспомнить, когда тот последний раз нормально спал. Постоянные кошмары о прошлом, тягучие мысли о том, что нужно сделать. Он всегда хотел всё контролировать, держать всё в узде, но жизнь была такова, что как бы тот не старался — бед было не избежать, а привычка справляться в одиночку, не имея возможности поделиться тем, что на душе с кем-то — буквально выжигала в нём дыру. Дыру, что с каждым годом становилась всё больше и больше, больнее и больнее. Сама ситуация была настолько ироничной, что тот расплывается в какой-то истерической улыбке, насильно заталкивая себя в сон, и это почти получается, когда через приоткрытую дверь он слышит тихие шаги, что явно не принадлежали ни Клаусу, ни уж точно Диего, с его бесячей манерой ходить как слон, и не сестёр, которые спали вообще в другом крыле. Пятый замечает быстро промелькнувший силуэт, и потому как ужаленный, быстро поднимаясь с кровати и выходит в коридор.
— Ты почему не спишь? — сам не понимая, зачем высунулся, задавая слишком очевидный вопрос, Пятый стоял за Анной, сунув руки в карманы шорт и уперевшись плечом о стену.
— Я обязана отчитываться? — нахмурившись, Анна разворачивается к нему, а глаза сразу же падают на его оголëнный торс, плечи, венистые руки, растрёпанные со стороны затылка пушистые волосы, в тот же момент резко чувствуя, как по телу прошёлся холод, а сердце застучало сильнее, словно у неё, блять, сраная лихорадка. — А что такое? — ну да ладно, неужели он застал тебя в расплох?
— Да ничего. — тот хмурит переносицу, поняв, что вопрос действительно прозвучал по-идиотски, уже собираясь зайти обратно в спальню, но периферическим зрением замечает, как она начинает идти в его сторону.
— Зачем ты это сделал? — резко спрашивает Анна, даже не подумав, но эта фраза вырывается у неё быстрее. Она встаëт почти в притык, уставившись в него глазами, изучая его лицо, которое сейчас видела отлично, начиная ощущать растущее внутри напряжение и страх. Да. Страх.
— Согласен, это был эксперимент, но... — по началу растерявшись начинает тот, также пристально смотря ей в глаза, также пытаясь скрыть напряжение внутри.
— Я не про это... — по-издевательски спокойно произносит она, собирая руки за спиной. — Зачем ты решил заливать семье о том, какая я хорошая, а перед этим показал им какая я на самом деле? — её голос становится грубее и громче, а Пятый замечает какая она впивается ногтями в руку, проводя ими вдоль, лишь бы унять уже явную злость.
— Они должны знать, какая ты на самом деле в этом то и дело. Никто среди нас никогда не был белым и пушистым. — максимально спокойно начинает он, пытаясь убедить её в том, что он не желает ей зла, дабы не запустить её процесс самозащиты, — Не бывает плохих и хороших супергероев, у каждого из нас есть свои скелеты в шкафу, но мы одна команда, а значит, и секретов быть не должно. — сглатывая, он подходит к ней ближе, а Анна щурится, начиная понимать, что он действительно не боится её. Так и происходит. Пятый подходит ещё ближе, наклоняясь к её лицу так, что его дыхание смешивается с её, а её напряжение, которые чëтко считывалось на её лице сходит. Анна отходит от него, действительно почувствовав облегчение, покачивая головой и проходя в его комнату.
— У тебя есть такое место, — начинает она, попутно обращая внимание Пятого на себя, неспеша подходя к окну, — в котором ты можешь расслабиться? — Анна поворачивается к нему, позади упираясь руками о подоконник. — Место перезарядки, проще говоря.
— Позволь поинтересоваться, — слегка усмехнувшись, он немного наклоняет голову прищуривая глаза, — для чего тебе эта информация?
— Может просто ответишь, а не будем выяснять в очередной раз отношения? — тихо произносит та, слегка вздергивая светлыми бровями и поднимая уголки губ, вместе с лёгким наклоном головы, как бы копируя его выражения лица. — В противном случае нам так и придëтся стоять и смотреть на друг друга всю оставшуюся ночь, — продолжает она с некой ноткой шантажа, а Пятый распрямляет плечи смотря в её хитрые, полные непонятного для него энтузиазма, глаза. Анна не успевает и понять, как он берёт её за руку, в мгновение перенося на холодный, морской воздух и, по всей видимости, на пару часов вперёд, ибо за пасмурным небом уже виднелось солнце, которое еле-еле светило прямо над головой. Она разу же чувствует, как по всему телу словно прошлись дефибриллятором, видимо телепортация с непривычки на дальние расстояния знатно била по организму. Пятый же спокойно шëл по сверкающему от полной яркой луны песку, испытывая такой невероятный прилив удовольствия от крупиц песка, которые впивались ему в босые ноги, даже где-то в глубине души довольствуясь тем, что она напомнила ему о этом месте.
— Пуэрто Вальярта. — озвучивает он, продолжая медленно перебирать ногами по песку, садясь на волнорез, вынесенный на берег, слегка подбирает ноги, дабы не намочить о стремительно прибывающие к берегу волны.
— Почему пляж? — спрашивает она, устраиваясь рядом и заострив своё внимание на его волосах, которые так красиво и в то же время нелепо, ветер наклонял то влево, то вправо.
— Наверное потому, что наблюдение за волнами — успокаивает. — слегка приподняв брови отвечает он, слегка повернув голову в её сторону.
Повисает молчание, которое разбавляет лишь хлестание волн и шелест деревьев неподалёку от берега. На её удивление здесь было ни души, но по правде этот пляж дикий, что вполне в его вкусе, ибо толпу Пятый просто не приносит, особенно в подобных местах. Однако можно допускать и то, что, возможно, он перенëс их в какой-то определённый год, период времени, впрочем, это неважно. Попросту она здесь не для этого, не для того, чтобы забивать голову очередной порцией вопросов, ей всего лишь хотелось наладить контакт с ним, ну и за одно подышать свежим воздухом, так как последняя её поездка на море была почти четыре года назад.
— И, наверное, потому что я ни разу не плавал. — с какой-то усмешкой произносит он, продолжая вглядываться в волнующееся море.
— Ты серьëзно? — усмехнувшись, риторически спрашивает она, не надолго отвернувшись, так и не увидев его реакцию, а после быстро встаëт с места.
— Боже, Анна... — корчась, шипит тот и сразу же отворачивается, когда девушка скидывает с себя одежду, оставаясь в весьма откровенном сетчатом нижнем бельё и с приливом очередной волны входит в воду, с ухмылкой взглянув на него.
— Я не голая, Пятый. — прождав минуту с лишним, она снова смотрит на него, а после рявкает, всё ещё видя его отвернувшимся и нервно притоптывающим ногой. Она входит в воду по колено и, нахмурив брови, смотрит на него, — И кончай строить из себя святошу. Ты чë, никогда женщин в белье не видел? — тот хмыкает, всё же переводя взгляд на неё, сразу же вращаясь глазами в её стройное тело, спускаясь взглядом с лопаток ниже. Анна чувствует как утрата тепла в организме восполняется, а по телу стремительно проносится волна мурашек, принося за собой тепло и ныряет в воду. Пятый невольно усмехается про себя, когда ледяная вода просто коснулась его ноги, а Анна уже вынырнув, стояла по пояс в воде, чувствуя себя как тюлень в Арктике. Чëртов таракан, блять, где бы не была, везде будет чувствовать себя комфортно.
— Исправишь это долголетнее недоразумение? — выкрикивает она, снова плюхаясь в воду, плывя вдоль берега. Парня в одно мгновение одолевает делема. Делема наконец позволить себе эту хренову шалость, ибо все эти годы ему это было незачем, а то и вовсе не прельщало, или же остаться спокойно и мирно наблюдать с берега. Тот вздыхает и покачав головой, набирает побольше воздуха, надевая маску безразличия, дабы не выдавать, какой жуткий дискомфорт чувствовало всё его тело сейчас, как только он по щиколотки вошëл в воду, сразу же встречаясь с её хитрыми глазами.
— Что? — раздражённо спрашивает он, непроизвольно съёжившись от холода, а Анна усмехается, подплывая ближе.
— Кто бы мог сомневаться. — а ведь действительно, его на слабо не возьмёшь. — А шорты? — слегка изогнув губы, спрашивает она, вставая на ноги.
— Хочешь посмотреть на меня голым? — саркастично отвечает он, слегка ухмыльнувшись и наконец пересилив себя входит в воду почти по пояс. Анна поджимает губу и вправду не ожидав, что тот спит лишь в них.
Оставшиеся минут двадцать девушка плескалась в холодной воде, чувствуя неимоверный прилив какой-то энергии, детского счастья, ровно такого же, какое было у них с братом, когда они приехали на пляж. Парень же расхаживал по воде не имея желания мочится больше, ибо даже сейчас он чувствовал что вот-вот откинет ласты. Мать его, этот год был самым холодным и даже в мае вода по ощущениям была минус двадцать.
— Долго ты таращиться будешь? — неожиданно подаёт та, как-то аккуратно подходя к нему. Пятый переводит на неё свой взгляд, слегка поморщив брови. — Я тебя зачем позвала, чтобы ты стоял столбом?
— А ничего, что вода ледяная? — хмыкнув отвечает он, разведя руками. — Ты что, моржиха? — тот оглядывает её, подмечая какой-то слишком неестественный взгляд, взгляд грëбаного спокойствия, она словно не слышала его, а лишь о чëм-то думала, словно блядский тигр подкрадываясь к добыче.
— Я регенерирую утраченное тепло. — все же отвечает Анна, а парень успевает хмыкнуть, зачëсывая волосы и поджав губы, где-то в голове приходя к логической цепочке того, что же ещё умел вытворять её организм, как в одно мгновение чувствует тëплые руки на плечах и как дно уходит из-под ног. Пятый валится в воду, слегка вскрикивая и тут же вскакивая на ноги, убирая мокрую прядь с лица, а Анна заливается смехом, на всякий случай отходя подальше.
— Ты совсем ненормальная?! — риторически выкрикивает он, врезаясь в неё взглядом.
— А теперь снова опустись в воду. — уже спокойно отвечает она, игнорируя его вспышку гнева. Пятый вздыхает, опускаясь обратно и чувствуя, как на это раз вода стала теплее, а спустя пару минут организм начал привыкать. Ну хоть в чëм-то эта чокнутая его порадовала.
— У тебя такое лицо, господи, Пятый. — снова сквозь смех произносит Анна, а Пятый ухмыляется отрываясь ногами от дна и, на удивление себе, быстро и уверенно подплывает к ней, пока взор той слегка потупился на проезжающую по пляжу машину.
— Хорошо смеëтся тот, кто смеëтся последним. — произносит он и схватив её за предплечье валит обратно в воду. Она стояла около берега уже около пары минут и тело успело уже привыкнуть к температуре из вне, а падение заново оказалось таким же холодным и отвратительным, учитывая то, насколько неожиданно и беспощадно это произошло.
— Вот сволочь. — шипит та, выныривая из воды, убирая волосы с лица, но почему-то сразу почувствовав улыбку на своём лице, сама удивляясь тому, что она действительно вошла в азарт и впервые за долгое время раз за разом улыбалась так искренне и живо, не чувствуя на деле ни какой злости.
— Это я-то сволочь? — не прекращая ухмыляться, тот моментально реагирует и уворачивается, видя как та буквально кидается в его сторону. — Слышь, морж, смотри не утопись.
— Не дождёшься, милый. — прокашлявшись от попавшей в носоглотку солëной воды, Анна снова вскакивает, но на этот раз успевая схватить того за ногу и потянув опускает парня под воду. — Ну и кто кого? — довольно улыбнувшись, она смотрит на Пятого, протирающего лицо, также подмечая, что прежней кислой мины словно и не было, до конца не веря, что ей удалось, удалось хотя бы в такой мелочи заставит их обоих расслабиться и снять маски.
— Ахуеть, смотри, — тот резко выпучивает глаза смотря куда-то под ноги, а Анна недоверчиво делает шаг на встречу всё ещё смотря на него лицо, ожидая подвоха, — Вот. — Пятый слегка наклоняется, водя руками под водой, а когда расстояние наконец позволяет обхватывает еë руку, проворачивая и, словно они дрались на суше, заломив её руки, перекидывая через себя.
— Вот сука. — выкрикивает та, а Пятого пронзает смех, также чувствуя, что прежде ему не доводилось испытывать такого, а может и было в далёком детстве, но разве он помнил. Порой то, что ассоциируется с ним можно ровнять на припадочность или «Да ты хоть помнишь, сколько тебе лет? Веди себя соответственно.» Но разве не это ли искренние эмоции? Не у младенца ли самая добрая и лучистая улыбка? Что-то подобное было и у них обоих.
— Теперь мы квиты. — подмигнув и слегка наклонившись, отвечает он, а Анна закатывает глаза.
— Ты знал, — на удивление спокойно начинает она, вставая из воды и убирая намокшие волосы с лица, делая шаги к нему навстречу, — что по ночам опасно купаться? — старается та потупить его бдительность, но не тут то было.
— Да что ты. — ухмыльнувшись, отвечает он, делая ответные шаги назад, пронюхав, что она просто заговаривает ему зубы.
— Скаты. — продолжает Анна с таким же непоколебимым лицом, останавливаясь и подняв руки делает что-то типа зарядки, тем самым заостряя внимание на своем теле, куда сразу же метнулись его глаза. — По ночам выплывают на мелководье, — также неспеша говорит она, а Пятый прикусывает губу, насильно отводя глаза от еë тела, перебивая.
— У нас что, урок биологии? — тот хмурит брови, не понимая, зачем ему эта информация, которую он и так знал, а даже если это было, чтобы отвлечь его внимание, то ничего получше не нашлось? — Я в курсе.
— Так что ты думаешь? — поднимая брови, она водит руками по воде, немного потянув уголки вверх, — Не боишься? Мне то насрать. — спрашивает она, как бы приводя его к очевидности, что он в действительности был беззащитен.
— А ты не в курсе? — тот слегка прищуривается, снося брови к переносице, делая шаги на встречу, — У нас у всех есть противоядие, милая. — Анна хмыкает, оставаясь стоять на месте, с какой-то нелепостью смотря в его глаза.
— Да? — та снова поднимает брови, собрав руки в кресте, — От наёбства? — выкидывает она с усмешкой, понимая, что-то хочет сделать, а парень медленно ведëт ногу по дну, а после слегка касается ее ноги. Анна вскрикивает опуская глаза вниз и в этот же момент, когда на его лице появляется злорадная ухмылка, Анна ударяет по воде, заставляя парня зажмуриться и заслонить лицо рукой, в этот же момент заводя ногу за его и плюхаясь на него сверху. — Теперь мы квиты. — игриво произносит она, уже решая слезть с бедняги, дабы дать ему вынырнуть, но он делает это быстрее, так что она автоматически обвивает ногами его тело, дабы не упасть назад, а он кладет руки на её бёдра, слегка сжимая, а из её рта автоматически вылетает рваный стон. Анна была младше его, намного блять, а его грёбаный пубертат иногда заставлял его забыться, словно тому по настоящему восемнадцать, но каждый раз, когда тот ему это позволял, парень испытывал некий разряд под рёбрами, что-то ëкало внутри каждый раз, когда девушка стояла рядом, излучая свой приятный и уже такой привычный ему аромат, когда порой ухмылялась, поправляла волосы, даже просто проходя рядом или дотрагивалась до него. Чëрт, её фигура не была особенной, не было ничего, что бы тот не видел, но почему-то она иной раз заставляла его завтыкать, и прямо-таки пялиться на неё, как сраный извращенец. Он смотрел на её лицо, на котором ещё пару минут была довольная ухмылка, сейчас она испуганно смотрела ему в глаза, а щеки заметно порозовели.
— Думаю, не стоит злоупотреблять, а иначе в отличие от меня ты проведёшь неделю с ангиной в больнице. — как-то спутанно произносит Анна, бегая глазами по его лицу, стараясь хотя бы сейчас... да чëрт, это бессмысленно. Хотя, ему было плевать, он и сам забылся и, казалось бы, вовсе забыл кто он и что он здесь забыл.
— Ну уж нет, я в это мракобесье не вернусь. — слегка приулыбнувшись, практически сразу отвечает он, и даже не моргая, продолжает смотреть в её глаза, а после, когда видит, что она как-то потерянно мнётся, уже не зная, куда деть глаза и руки, которыми вжалась в его плечи, ослабляет хватку, давая ей слезть.
Он всё ещë не сводит глаз с опешившей Анны, что направлялась к берегу, подмечая, как даже сейчас, с растрепанными волосами, неряшливой походкой, она выглядела весьма привлекательно, даже не такой, какой он увидел её, как только та сняла с себя спальные шорты и майку. «Погоди ты что, блять, возбудился и поэтому приплетаешь сюда чëртову симпатию? Угомонись уже блять, идиот. У тебя что, переохлаждение? Харе пялиться на неё.» Тот со злостью сжимает челюсть, насильно переводя свой взгляд с её стройных бледных ног, ровной и стройной спины, рук, которые усердно поправляли платиновые мокрые волосы, на берег.
— Кто это? — риторически спрашивает она, когда они наконец доходят до их первоначального места, замечая неподалёку остановившийся пикап, светивший на них фарами.
— Пора сматываться. — серьёзно произносит он, еле подметив на машине надпись «Береговая охрана». — Это охрана. — всё ещё смотря в сторону машины, из которой в эту же минуту выходит мужчина, и хотя это не особо его пугало, он всё же хватает успевшую накинуть на себя одежду Анну за руку, и телепортирует их обратно в Академию.
***
— Добрый день. — окликает голос Сьерры замыкающую кабинет женщину.
— Добрый, у вас что-то срочное? — быстро отвечает она, даже не посмотрев в еë сторону, на что та поднимает брови упираясь рукой о стену. — Я тороплюсь.
— Вы директор этой школы, я не путаю?
— Всё верно, а вы кто?
— Я Алисия, крестная вашей ученицы, Анны Кошковой. — та поворачивается, осмотрев её, а Сьерра пока не замечает никакой заинтересованности, словно такой у них и вовсе не было. — Вы случайно не подскажите, кто её классный руководитель?
— Я она и есть, вам очень повезло, а в чем собственно дело? Порядочная ученица, тихая, мирная. — о как же она ошибалась.
Дельфина Вольветова.
Возраст: 34 года. Вес: 67 кг.
Семейное положение: замужем, второй брак;
Ориентация: гетеро (точно не установлено). Были замечены взаимные чувства симпатии к новоприбывшей заведующей в 2012 году, продолжительность — два месяца.
Травмы: Физические — избиения в детстве, изнасилование в двадцатилетнем возрасте. Эмоциональные — аборт под гнетом угроз и запугиваний.
Судимость (и): нет.
Да, Сьерра прочла еë досье. И хотя обычно на таких людей в комиссии нет информации, но похожее дух ищейки всё же делал свои плоды, а звезды сошлись идеально, так что пока Дельфина не имела понятия, с кем ведёт разговор, Сьерра знала еë достаточно, чтобы завербовать под себя.
— Давайте войдем в кабинет и поговорим. — навязчиво предлагает та, подходя к ней ближе.
— Я вас слушаю. — присаживаясь на кресло, она складывает руки на столе, принимая дипломатичный вид.
— Мы с моей ягодкой не виделись так давно... — начинает Сьерра, смотря в окно, изображая из себя скучающую и любящую крëстную, — И знаете, мысль о том, что она заканчивает школу просто не даёт мне покоя. — та достаёт из сумки сигарету, переводя взгляд на учительницу, как бы спрашивая разрешение. — У неё такие ужасные отношения с родителями, просто ужас.
— Не курите, пожалуйста, в подобном заведении. — на выдохе, протяжно произносит Дельфина, сразу же отводя взгляд с, казалось, манящей для неё сигареты на лицо Сьерры, задавая вопрос.
— А вы разве курите? — спрашивает она, слегка пощурившись, но так пристально впиваясь глазами в неё, будто пытаясь прочесть в этих, на мгновение, приткнутых глазах информацию, которая помогла бы ей манипулировать девушкой.
— Я в завязке. — Сьерра видит, как та почти незаметно прикусывает внутреннюю сторону губы, постепенно огрубляя тон. — Что я могу сделать для Анны?
— Простите за мою дерзость и любопытство, но позвольте узнать почему? — оперевшись о спинку кресла, Сьерра всё же зажигает сигарету, и поднося ко рту делает долгожданную затяжку, видя, как у той невольно вздрогнул взгляд, но похоже сопротивляться та была не настроена, или попросту не умела, так что она была словно рыбка на крючке.
— Личные принципы. — коротко отвечает Дельфина, сглатывая и уже готовая продолжить, по всей видимости желая сменить наконец тему, но та перебивает её:
— Вы беременны? — Сьерра буквально ставит ту в тупик, заставив на секунду растеряться, словно она первоклассница впервые вышедшая к доске, — Я узнаю это состояние, у вас на лице написано, — не спеша говорит та, закидывая ногу на ногу, — А эти документы явно собраны для визита в больницу, так ведь? — тонко указывает та, переводя взгляд на прозрачную папку, что лежала на столе.
— Что вы хотите? — серьёзным тоном спрашивает женщина, начиная понимать, что Сьерра пришла далеко не за безобидным разговором о Анне.
— Ваше доверие. — как-то неоднозначно произносит она, выдыхая тягучий дым и сразу же отмахивая его в сторону. Сейчас, когда человек находится не в самом лучшем положении, возможно, немного напуганным, удивлённым, к тому же в этот момент борющимся с зависимостью, она была такой податливой глиной для беседы, учитывая и то, что Дельфина оказалась совершенно не конфликтным и сентиментальным человеком. Берём в учëт и то, какие психологические травмы та получила и с которыми, похоже, справится не смогла. — Не стоит убивать ребëнка снова. — та чуть было не давится воздухом услышав это в её адрес. — Я хочу узнать о Анне как можно больше всего, а вы мне с этим поможете. — серьёзно начинает Алисия, снова резко сходя с одной темы к другой.
— Вам не стоит забывать о том, — нервно сглотнув, женщина перебирает пальцы, с трудом смотря в эти уставившись на неё глаза. — что если я не получу уверенности в том, что ваш посыл не имеет плохих последствий, — та прерывается, беря со стояла горячий кофе, делая глоток, не зная куда себя деть, лишь бы не сидеть на месте под пристальным взглядом. — какой бы она вам не была «любимой ягодкой», я буду вынуждена сообщить об этом её опекунам и самой Анне, или в полицию. — Сьерра хмыкает, улыбаясь и смотря куда-то в пол, — Это в лучшем случае. — та возвращает руки на место, уже с более уверенным лицом смотря на неё. — Так что не пытайтесь меня запугивать.
— Вы сами себя напугали, — с улыбкой говорит Сьерра, потушив сигарету о всё ещё не вычищенную пепельницу, — Разве не так? Что вас так напугало, а? — она была готова ко всему, к любому исходу, учитывая, что она не была партизаном и не собиралась вести себя предельно наигранно. — Может у вас выдались нелёгкие дни? Особенно после того, как вы, наверняка, разочаровались от этой «счастливой» новости о беременности. — та подкрадывалась, медленно, но уверено и, кажется, остро. Всё было бы куда проще, она действительно могла бы проще узнать всю информацию о Анне, Дельфина ведь всего лишь директор этой школы и классная руководительница Анны, но, похоже, ей нужно было куда большее, чем информация.
— Что за бред вы несёте? — та морщится, чувствуя, как её подбородок непроизвольно дрогнул, а в голове крутилось только одно: «Кто эта сука, блять, такая?»
— Я не несу бред, а лишь констатирую факты. Вы не просто так устроились на работу в школу, у вас травма, вы не знаете, куда деть свою заботу и любовь, которой неоднократно вас лишали ваши мужья. — невольно снова почувствовав себя на любимых ей допросах и пытках, Сьерра буквально въедается той в глаза, чувствуя прямое превосходство и уверенность, что эта беззащитная овечка ничего не сделает и никуда не денется. — Анне нужна помощь и у вас будет прекрасная возможность посотрудничать со мной.
Метод «Горячо — холодно» отлично подходил для привязывания к себе человека, буквально заставляя человека думать о тебе. В этом же случае она как бы путала собеседницу, вводя то в замешательство, то обратно давая понять, что разговор не носит значительной угрозы. Значительной.
***
Клаус читал книгу в гостиной, попутно надевая на себя штаны и ничего не замечая вокруг. Анна собиралась в школу, боже, наконец в последний раз. Поглядывая на часы, удостоверившись, что в запасе оставалось ещё тридцать минут, она осматривает себя в зеркале, а после спускается на первый этаж. На ней чёрные брюки клëш, берцы, белая рубашка и чёрный пиджак, однако в душе этому мрачному виду была полное противоположность. На лице не было ни улыбки, ни злости, ничего. Полное безразличие, но в голову раз за разом возвращались воспоминания о вчерашнем вечере, что невольно заставляет её почувствовать мурашки и на пару секунд прикрыть глаза, почувствовав долю счастья и эйфории. Она снова и снова вспоминает его сильные руки, которыми тот крепко, но одновременно так аккуратно сжимал её бедра, глаза, которыми он смотрел на неё, практически не моргая. Именно в тот момент ей стало казаться, что никто кроме него не может заставить её смутиться, словно отступить от себя самой.
Проходя мимо, она кидает короткое: «Хорошего дня, Клаус.» — на что тот дёргается, так как та возникла и прозвучала почти у самого его уха, а он даже не заметил её не тихих шагов.
— Господи, боже... — тараторит тот, резко оборачиваясь и подаваясь корпусом назад, а Анна издаёт тихий смешок, невольно бросая свой взгляд на стол, где лежала книга. Весьма большая, как по объёму, так и по размеру. — Доброго, доброго, Анна. А ты куда? — немного улыбнувшись, он снова припадает к прочтению, параллельно завязывая шнурки на кедах, которые даже хорошо подходили к его специфическому луку.
— В сраную Содом и Гомору. — поморщившись, отвечает она, а Клаус делает тоже самое, покачивая головой, — У меня экзамены. А ты решил начать читать? — вопрос звучал не строго, а мягко, ибо ей было известно от него самого, как тот относился к чтению, но не было известно, что им же нарушенная временная линия, его визит в 60-е, навсегда оставил у него сильную травму. Иногда тому казалось, что это даже сильнее всех тех кошмаров, которых он натерпелся от призраков.
— Да, есть важное дело. — быстро проговаривает тот, а Анна слегка вздергивает брови и, кивнув, выходит из Академии.
Вход был полностью заполнен учащимися, казалось, что такого потока людей та не видела никогда. Анна раздражённо пробирается сквозь толпу пристраиваясь в свою колону класса, а в противоположной замечает Липа. Внутри сразу же словно что-то лопается, растекаясь чувством сожаления и тоски, а под рёбрами начинает неприятно ныть. Неужели нельзя было выделить каждому классу своё время сдачи, а не толпиться со всеми разом? Анна морщится, отводя взгляд. Она откровенно злилась на него, хотя прекрасно понимала, что сама тому стала причиной. Неприятное чувство заставляет Анну стиснуть зубы и припасть глазами к справочном материалу, стараясь настроиться на учебный процесс хотя бы блять сейчас.
***
— Где Анна? — также неожиданно возникает Пятый, держа в руке кружку кофе, а Клаус снова дёргается, но, видимо, на этот раз это уже перестаёт быть чем-то безобидным и даже смешным, так что тот хмурится, слегка закатывая глаза и выдавая:
— Ушла, у неё экзамен.
Пятый слегка вытягивает лицо в удивлении, подмечая, что впервые видит его в таком настроении, даже учитывая то, что его всегда нужно было предельно сильно вывести из себя, а сейчас что?
— А вообще, ты бы хоть когда-нибудь интересовался ей, помимо того, как тебе что-то он неё нужно, чувак. — снова с недовольством говорит он, немного повернувшись к Пятому, что уже сменился в лице, в недоумении оглядывая его, а после замечая книгу, что тот держал в руке, и его суетливость, поняв, что он куда-то собрался.
— Вообще-то, я сейчас это и сделал. Да и с чего ты вообще взял, что нам обоим это нужно?
— Банальное общение для тебя это уже излишества? — размахивая руками, спрашивает Клаус, подходя к нему, что с каждой секундой охреневал от нестандартного поведения брата. — Она тоже человек, Пятый. — Да какая его пчела ужалила? Или Анна его завербовала? К чему нахрен эта лекция? — А за один лишь завтрак я узнал о ней больше, чем ты за все три месяца. — Пятый слегка приоткрывает рот, а после фыркает, отпивая кофе, дабы избавиться от резко нахлынувшей сухости во рту. Ну да, мало он о ней знал. — Если тебе это не нужно, то можешь хотя бы быть более учтивым с ней. — добавляет тот, а Пятого передёргивает от блядского ощущения, что тот решил почитать ему нотации.
— Да что с тобой, Клаус? — тот пытается говорить спокойно, насильно принуждая себя проглотить резко вспыхнувшую злость, но это плохо выходит, и в его вопросе всё же звучат нотки раздражения.
— Ах, теперь я плохой, да? — снова процеживает он, а когда парень ожидает будь то крика, что раньше было сложно и представить, объяснений, очередных упрёков, чего его угодно, тот просто уходит на улицу.
Пятый минуту с лишним пялится в воздух, в место, на котором стоял Клаус, пытаясь переварить недавно проснувшейся головой всю полученную информацию, так и не понимая, с чего это всё блять началось. С обычного вопроса «Где Анна?». С Клаусом было точно что-то не то, а он и не знал, на что думать, так как мог не видеть его практически сутки. Ещё и эта книга. С каких это пор его стала интересовать литература, так ещё и в таких больших размерах? Горькое ощущение не пойми чего подбиралось к самому горлу, так что он снова делает глоток, запрокидывая голову назад, автоматически прокручивая его слова в голове ещё раз. Блять. Анна была словно ключ болванка. Она открыла ему двери ко всему, что угодно. Двери всех его грёбаных качеств, что тот либо подавлял, либо привык к ним, и каждый блядский раз они больно давили его изнутри. Он садился в эти «машины», что та благополучно открывала ему, но уезжал в никуда.
— Последнее задание и оно будет особенным...
В голове всплывают слова Хельги, отчего тот со злостью сжимает челюсть, телепортируясь на кухню и с грохотом швыряет кружку в раковину, пару секунд наслаждаясь этим злосчастным звуком разбитого стекла и разлетающимися по столешнице и полу осколками. Да что блять с тобой происходит? А происходит, сука, то, что как раз и подразумевала эта хренова тварь. Она решила убить сразу двух зайцев. Она ставила себя перед фактом, что Пятый привяжется к ней, начнёт захлебываться в собственных чувствах и пытаться разгрести свои мозговые неурядицы самостоятельно. Она, просмотрев во всех исходах хронологии, что это неизбежно, знала, что тот не сможет так или иначе избавится от этих чувств, чувств совершенно незнакомых ему, тем самым притупив свою внимательность. Эта сраная крыса знала, что он не приведёт её в комиссию. Знала, что он сам догадается о её силе. Знала, как она будет влиять на него.
— Не, нихрена... — рявкает он, ударяя кулаком в шуфлядку, а на лице сама по себе появляется злобная улыбка. Но, похоже, она не учла, что сдохнет так быстро. Он убил её раньше, а значит, весь её блядский план скатился в жопу. Меган заняла управление, совершенно не беря на себя обязательство вершить задуманное её мачехой. По крайней мере, он так думал. И он тоже не собирается сложа ручки сидеть, пока те роют норы, дабы схантить Анну. Хуй вам в рот.
— Что тут происходит? — встревоженно спрашивает Ваня, входя на кухню и бросая взгляд на Пятого, что согнувшись, стоял около стола, упираясь руками о столешницу, а рядом валялась куча осколков. — Эй, Пятый, ты в порядке?
— Да, — выдавливает он, всё также стоя на месте и пялясь в стол, а вскоре чувствует пекущую боль, смотря на стёртые костяшки рук, в некоторых местах которых выступила кровь.
— Ты не поранился?
— Ваня, я же сказал, всё в порядке, — ну да, ври и себе, и ей. Ты в полном дерьме собственных ментальных неурядиц, а к тому же теперь из-за своей слабости ты поставил под угрозу и всю свою семью. Комиссия снова доберётся и до них. Он знал Меган, знал её характер и повадки, потому уже не сомневался в том, что те оперативники и это ссыкло Эрик, всё это лишь сладкое начало. — Просто разбил кружку, это не смертельно. — вновь отвлекаясь от своих мыслей, тот старался говорить спокойно, но это выходит из последних сил. Пятый наконец поворачивается к ней, замечая её испуганное лицо.
— Пятый, мы... — ирония судьбы. В дверях появляется Диего, снова куда-то намылившись, заставая их обоих «в самой благоприятной ситуации». Всё было ничего, и тот тоже мог задать этот тупой вопрос о том, что у них произошло, но на его лице явно читалось переживания и недоумение от чего-то другого.
— Закругляйтесь, у нас проблема. — Просто неимоверно. Эта ебучая чëрная полоса когда-нибудь закончится или нет?
— О чëм ты? — задаёт вопрос Ваня первее Пятого, а тот просто опускает голову, хмыкнув себе под нос, просто счастлив слышать, что в этой семье случилось ещё что-то. Его начинает бесит, что он позволяет себе кочуриться из-за Анны, но и сделать с этим он ничего не мог, ибо сейчас в его жизни всё вертелось вокруг неё, а просто выкинуть её или спрятать в чулане, дабы эта икеевская мафия её не нашла — не выход.
— Клаус...— на выходе говорит тот, а Пятый тут же поднимает голову, уставившись на него, — Вчера он снова нёс всякую херню в своём стиле, то про Дейва, то про, а как было бы круто если бы он смог снова видеть его живым, а не вызывать на пару минут, а сегодня он читал сраную методичку для путешествий во времени. Это вообще похоже на него?
— И что? Диего, ближе к делу. — не выдержав, переживает его Ваня, размахнув руками, а внутри Пятого всё вскипает. Так вот в чëм, на хрен дело.
— Где он её взял и что блять в ней такое, я не знаю, да и всё это мало бы меня волновало, пока я не нашёл у него кое-что.
— Ты лазил у него в вещах? — спрашивает Пятый, сразу выхватывая из его рук, а Диего хмурится, не понимая его идиотского вопроса.
— Если бы не лазил, то хер бы вы вообще узнали. — недоумевая произносит тот, а Пятый слегка поднимает взгляд исподлобья прикрывая их.
— Это адрес? — риторический спрашивает Ваня, переведя взгляд на Диего. — Думаешь, он там?
— Если он связался с комиссией, то там мы ничего не найдëм. — начинает Пятый, потирая переносицу, — Да и зачем он им, я не понимаю. — на выдохе произносит тот, как-то устало запрокидывая голову назад.
— Нет времени, пока ты блять думаешь, поедем и узнаем. — рявкает Диего, срываясь с места и направляясь на улицу, а Пятый коротко перекидываются взглядами, идя за ним к машине. Только вот с их несчастным братом ещё проблем не хватало.
***ЧЕТЫРЬМЯ ДНЯМИ РАНЕЕ***
— Оуэн, будь добр, принеси ещё немного, — протягивает Меган, указывая пальцем на железную коробочку, в свëртке пергаментной бумаги которого лежали мятные шарики, но, конечно же, это были не просто шарики. Тот нехотя встаёт с кровати, обмотавшись одеялом, тем самым оголив тело девушки, на что она лишь усмехнулась, устремив взгляд куда-то в сторону. Он не зависал на её теле, даже без учёта обмотанных бинтом незаживающих ран, его не интересовало её женское достоинство, попросту, всё что ему было нужно — удовольствие. Та вновь кладёт в рот тягучую смесь, медленно раскусывая. Аромат мяты и шоколада током пробирает горло, а в глазах начинает всё мерцать. Это уже второй подход, а эффект как в первый раз. Этим то она и любила такую травку.
— Знала, что Эрик уговорил Сьерру? — мямлит тот, делая то же самое смотря куда-то в потолок.
— Я пока что не официально подтверждённый руководитель комиссии, но знаю всё, идиот. — приулыбнувшись и закатив глаза, отвечает она, подползая на белоснежной скомканной простыне к нему ближе. — Что думаешь, получится?
— А ты не уверена? — слегка сдвинув брови к переносице, тот поворачивает голову к ней, принимая сидячее положение, невольно опустив глаза на её грудь, но практически сразу потеряв в этом интерес, он отвёл их на коробочку приятного деликатеса.
— Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. — та уже морщится, отодвигаясь и встав, направляется за одеждой. — Все наши люди будут ждать распоряжения, а когда Анна будет в ловушке, мы доложим это Пятому. — злорадно усмехнувшись произносит она, застегивая пуговицы на рубашке, — Если он, конечно, не узнаёт это сам.
— А ему не плевать? У него в приоритете его семья, Мег. — жуя и как-то вскинув рукой, спрашивает он, снова закидывая в рот уже шесть шариков, разом раскусывая и погружаясь в волну настолько ярких ощущений, что даже когда тот испытывал оргазм, было не так ощутимо, как в этот раз.
— Он пубертатный ребёнок с подорванной психикой, синдромом ничтожества и прочей херни, так что он точно болен и западëт на такую возможность утолить свой многолетний голод. — тяжело тараторит та, чувствуя, как в горле раз за разом сдавливает. Твою мать. Забудь уже эту подростковую влюбленность, идиотка конченная. Она наконец скрывает своё тело под одеждой. Меган несла такую ересь, ведь всё, что ей оставалось — это злиться на него, а к тому же, он угроза всем планам комиссии. — Ну уж нет, в этот раз у него нихрена не получится. Он не испортит нам всё со своей семейкой. Я тебе обещаю.
— Может быть его семья как раз нам и поможет. — как-то странно понизив тон, слегка с усмешкой произносит уже в полуотключенном состоянии Оуэн, а Меган прикусывает губу, словно не слыша вообще, что он говорит, наверняка это были побочки от наркоты. Где-то в глубине души желая, что бы Эрик был в его сексуальном, энергичном и опытном теле. Ибо этот пофигистичный осёл западал на неё лишь до секса, а после, ему было плевать, но не Эрику. Он ухаживал за ней, не раз поддерживая, но его частая нетактильность, что рассеивались только по праздникам, знатно еë огорчало.
— Что ты имеешь в виду. — с какой-то надеждой спрашивает она, что тот подключится к разговору, выйдя из закида.
— Клаус, почему бы нет. — на удивление ей, мямлит он, всё ещё запрокинув голову назад, — Этого дурочка завербовать легче, чем... — тот приостанавливается, видимо пытаясь подобрать слова, но тех вполне хватило, чтобы у той загорелись глаза. А ведь взаправду никто и никогда не подвалах крысу к ним. Меган исчезает из дома, оставляя его витать в своих мыслях.
***
Клаус брёл по улице напевая песню, которая играла у него в наушниках. Возможно, это была самая любимая, а музыка играла так громко, что всё вокруг него будто испарилось и перестало существовать, так что тот не замечает хвост, что следовал за ним от самого магазина до поворота к Академии. Тот делает круговое движение, переминаясь с ноги на ногу, дрыгаясь как селëдка и исполняя странные движения запястьями, словно ложкой трещёткой, как в этот момент он поворачивается и слегка приоткрытыми глазами замечает двух амбалов. Они, твари, переодетые в полицаев, бесцеремонно и грубо хватают его за плечи, словно игрушечного, сдëргивая с него наушники, сразу же надевая наручники и запихивая в машину. Он не успевает даже побрыкаться, издавая лишь жалобные и испуганные вопли, когда те запихивают ему чёрный кожаный кляп, а тот, растопырив глаза, смотрит в окно пытаясь увидеть рядом хоть кого-то, кто бы ему помог. Но, похоже, всё также, как и пару лет тому назад, когда его допрашивали о Пятом. Выхода попросту нет. Машина трогается с места и на быстрой скорости выезжает на трассу, разгоняясь ещё больше, а после исчезает в синей вспышке, оказываясь уже совершенно в другом месте.
— Ауч, парень, полегче. — пытаясь выговорить, шипит Клаус, кидая взгляд на того, кто взял его за оба запястья и нагнув, словно сраного преступника, повёл к зданию. «Ох, сколько же прошло времени, когда я говорил эту фразу в последний раз.»
Его вводят в кабинет, усадив на стул, закинув за спинку. Тот снова шипит, поморщившись, снова пытаясь что-то сказать, а перед ним открывается вид на стол, за ним отвëрнутое, чёрное кресло, всё как в сраных фильмах, а рядом стоит Эрик, в чёрном костюме с этой пафосной красной бабочкой, словно у них здесь ебучая предвыборная компания. Клаус пускает испуганные взгляды на стоящих по обе стороны охранников, переставая бубнить и смерившись, вздыхает, смотря на развернувшуюся к нему девушку. Та игриво улыбается, ставя обе руки под скулы, упираясь о стол.
— Снимите это с него! — резкое поменявшись в лице, бесцеремонно рявкает та на охрану, а потом снова натягивает дружелюбную улыбку, переведя взгляд на Клауса.
Стянутая кожа приобретает красноватые следы, а челюсть неприятно ноет. Тот окидывает их взглядом, разминая запястья, а после вскакивает, видимо, решая подойти к столу, за которым прилежно сидела Меган, но сразу же получает удар в голову. Меган лишь корчится, а Эрик шипит, поворачиваясь в её сторону, не понимая, почему та допускает, чтобы эти имбецилы самовольничали. Чёртова сука. Ты умеешь брать контроль на себя или как? Будешь допускать этим гнидам избивать его? Они оттягивают его обратно, грубо усаживая на стул.
— За что, мать вашу?! — вопит тот, взявшись обеими руками за голову, а после поднимает глаза на подходящую к нему Меган, — Я ничего не сделал, я лишь хотел подойти к столу.
— Ты прав, ты здесь не для такого обращения. — как же быстро блять меняются события. Меган достаёт из кармана чëрной кожаной куртки пистолет, сразу же и без зазрения выстреливая в того охранника. От неожиданности Клаус подскакивает на месте, закрыв уши руками, а второй охранник поднимает подбородок поравнявшись, словно солдат. Девушка смотрит в его сторону, наведя пистолет на него, как-то странно ухмыльнувшись. Эрик подходит к ней и грубо взяв за предплечье разворачивает к себе, шипя на ухо:
— Чë ты блять тут творишь?
Она, словно напитавшись их страхом и своим «величием» вздëргивает бровями, чувствуя, как же ей нравилось играть в злую, безмозглую и поспешную, кладя пистолет обратно, игнорирует его слова. Да, она не предусмотрена тот факт, что в её планы провести спокойную, мирную беседу, встрянут эти имбецилы, не позволив ни ей, ни ему и дыхнуть, прежде чем те накинутся на него.
— Ты в полной защите, видишь? Я не дам тебя в обиду. — она подносит палец к его ране, вытирая струйку крови, отчего тот слегка шипит, поднимая глаза на неё.
— Ох, — как-то истерично посмеивается тот, пока она отходит за салфеткой, — вы так добры ко мне, что заставили этих двух тупиц стянуть мне руки, запихав кляп в рот, — в конце тот слегка вскрикивает, растопырив глаза и разведя руками, — а тот чуть не расшиб мне голову. И после этого вы хотите, чтобы я тебе доверял?
Меган сглатывает, ненадолго встречаясь глазами с недовольным Эриком, что как-то угрюмо стоял около стола, собрав руки в крест. Та всеми силами сдерживает себя, чтобы не сделать с ним то же, что и с охранником, но отпихивает эти гнусные эмоции на задний план и взяв салфетку, ставит руку на его колено, а второй протирает рану, наклоняясь почти к самому его лицу, так, что тот слышит биение еë сердца и чувствует этот сладкий, манящий запах скуренного косяка, отчего он сразу же замолкает, разглядывая его лицо.
— Я наказала его, хочешь, чтобы я прошибла башку и того? — та, слегка наклонив голову, оголяет свои зубы в широкой улыбке. — Давай начнём то, ради чего ты здесь? — тот сразу же кивает, видимо потеряв всякое желание протестовать. — Вот и отлично.
Меган садится на стол, закуривая косяк свежей травы, игриво поглядывая в его сторону. Клаус ëжится на месте, как-то ущербно поглядывает на клубы дыма. Он продавал наркоту три месяца и ни разу не сорвался, ты думаешь он клюнет, да и в такой обстановке?
— Ты находишься в организации под названием комиссия. — начинает та уже давно заученную фразу, которая передавалась словно трон, по наследству. — Видишь ли, у комиссии есть чëткий план и регламент, а у твоего брата похоже свой, что усугубляет нам работу. — прямо начинает она, рассматривая и прокручивая между пальцами сигару. — Ты общаешься с Анной? — та исподлобья смотрит на Клауса, что замер в какой-то странной позе, а при упоминании Анны, сомкнул брови к переносице, словно чувствуя что-то не ладное.
— Конечно общаюсь, а в чем собственно дело? — снова он смотрит на почти полностью скрытое за дымом лицо, немного переведя взгляд на мужчину рядом.
— Правда хорошая девушка? —прикрыв глаза от расплывающейся по телу слабости и спокойствия, снова задаёт вопрос она.
— Очень. — приулыбнувшись и собрав руки в замок отвечает он, невольно бросая взгляд на известную ему травку, обычно в виде кукурузно-шоколадных или мятных шариков, которую та презентабельно оставила на столе около него. Сраный притон.
— Ты ведь знаешь, что Пятый нарушает правила, вредя ей. — брови того сразу же сползли ещё ниже, не выкупая как эта «милая», вечно срущаяся парочка причастна к комиссии. — Вот мы и подумали, что ты нам поможешь, — не снимая приторной улыбки, продолжает та, — Ты похоже единственный, кто действительно любит еë, потому должен понимать, как ей опасно самовольничество, которая она участила с некоторых пор.
— Опасен? Для неё есть хоть что-то опасное? Да она не убиваемая, я вас умоляю. — слегка усмехнувшись, в конце опровергает тот, а Меган подходит ближе, снова наклоняясь к нему.
— Да, дорогой мой, — голос неожиданно принимает грубый тон, а на лице проскальзывает нотка страха и тревоги. Фальшивой, конечно. — Она собирается вернуться в Россию, а там, впрочем как и везде, где бы она не была, обойдутся с ней быстро. — Клаус поджимает губы, не втыкая, что за чепуху та мелет. Он знал про еë планы вернуться на родину, но причем здесь эта ересь? — Они посадят её в изолятор, когда поймут, что она рептилия, которая регенерирует части тела по кусочкам. Думаешь, они захотят поставить её на подиум, восхищаясь, как в новом луке за май, та отращивает себе руку? — слегка рявкает та, а его лицо немного кривится, пытаясь представить себе то, что та ему втирает. — Или может напишут о ней в новостях «Впервые в нашей стране человек со суперспособностью.»? — голос уже принял обычный, грубый и требовательный тон, а в глазах читалась злость, неимоверное раздражение от осознание, что если этот кусок дерьма не клюнет на её крючок, то задача приволочить её сюда снова станет геморройной. Да, теперь эта злость была искренней, потому с каждым разом та признавала, что какой бы не была сильной комиссия, какими бы не были обученными её агенты на местах, без крысы там, она не будет иметь общей картины. Признай же, ты слаба против Пятого и его грëбаной семейки. Они не могли просто взорвать их живьём, пока все они спокойно спали в кроватках. Анна круглыми сутками вертелась около него и его семьи с тех пор как ушла из дома, а ей она нужна была целая и невредимая, что было бы спорно, если разразить войну. — Поэтому подумай хорошо, прежде чем...
— Погодите, погодите... — размахивая руками перед её лицом тараторит тот, как-то странно оттягивая голову назад, словно она ему сейчас отгрызëт нос. — Вы хотите чтобы я лишил её мечты уехать домой? — аккуратно продолжает тараторить он, держа руки вытянутыми.
— Её дом не там. — похолодевшим голосом отвечает Меган и невольно вспоминает, что у неё в руках сигара, осыпавшая пол вокруг них пеплом, снова делая затяжку. — Просто сделай всё возможное, что бы она не уехала.
Очевидное не умение и не способность вести беседы, допросы, как и брать на себя руководство. Что за жалкая пародия Александра Македонского? Меган видит в его глазах растерянность, кучу вопросов, а главное в них не было гарантии, что тот сделает так, как ему приказали. Такую же кучу вопросов и растерянность, которая была у нее самой.
— Я знаю, за просто так, ты это не сделаешь.— прикусывая внутреннюю сторону губы говорит та, опуская глаза куда-то в пол, а на лице появляется ухмылка. — Дейв.
Клаус, что всё это время тоже смотрел в никуда и, словно потерявшись в пространстве, невольно дёргается, впиваясь глазами в неё. Она по-прежнему смотрит в пол, но периферическим зрением замечает, как его взгляд теперь прикован к ней.
— Скучаешь по нему?
Вот же вшивая, наглая сучка. Клаус прокусывает губу, а сердце в миг пропустил разряд.
— Мы можем позволить тебе увидеться с ним за вознаграждение. — та уже была готова озвучит всё ранее задуманное ею, наконец радуясь, что подвела его к этому, но в этот момент встревает Эрик, что всё это время покорно, словно подсудимый стоял в стороне:
— Ты в своём уме? — уже громко и раздраженно, риторически спрашивает тот, быстрым шагом приближаясь к ней. Меган закатывает глаза, ощущая, как каждая еë мышца напряглась, сжимая челюсть, медленно поворачиваясь к нему. — Ты собираешься блять играть с хронологией как тебе вздумается? — орëт тот, видимо, всë это время стоя и впитывая каждое еë слово, которое та придумала на ходу, перед этим изменив их с ним план. У того окончательно срывает крышу, когда Мег попросту раскидывается властью, как ей вздумается. На минуту он даже подумал, что Пятый справился бы с этим лучше еë самой. Он все годы работы в комиссии всегда был на еë стороне, чаще даже просто из вежливости, а вскоре из-за симпатии, но в память возвращаются воспоминания о том, как она уезжала вечерами домой к Оуэну, как тот застал их вчера у неё в кабинете, всë это, видимо, окончательно выбивает его из кальи. — Либо сотрудничает с нами, либо я выстрелю ему в башку, чтоб не разболтал, а следом и тебе! — отчеканивает он, вставая перед ней, слегка наклонившись, а рука полезла за пазуху.
— Забавно, но я в полномочиях сделать то же самое с тобой. — она пыталась наладить дыхание, говорить уверенно и грубо, но похоже её организм не воспринимал Эрика как противника, и даже сейчас, когда тот буквально выводил её, эта блядская наивная душа внутри неё делала всё, чтобы окончательно упасть в глазах начальства и возлюбленного. Хотя как. Разве не ты ли трахалась пару часов тому назад с другим?
— Да, а что ещё? — у него же, как и на лице, так и в голосе явно была видна искренняя злость, в какой-то момент ему самому показалось, что теперь он не на её блядской стороне, а всё что между ними было ранее — это тупое лихорадочное затуманивание мозгов. — Ты не посмеешь. Ты знаешь правила, чëрт возьми. — на выходе говорит тот, уже было посчитав, что её безобидный вид говорил, что та услышала его, но видимо власть ударила в голову, впрочем как и прошлым управленцам. Что за убогое место? Меган резко хватает его за шиворот, притягивая к себе, так резко и грубо, что Клаус невольно шикает, акуратно и медленно отодвигаясь подальше, дабы не попасть под горячую руку, но сразу вспоминает о сзади стоящем охраннике, как-то опасливо оглядываясь и останавливаясь.
— Ты свободен. Иначе я устраню тебя сама. — шепчет та, врезаясь взглядом в его зелёные радужки глаз, что в миг стали такими разочарованными, словно в того всадили нож. Да, боль предательства. Они ссорились, и не раз, кто так не делал? Но именно сейчас он видел в её глазах то, что когда-то увидел в глазах матери. Никогда не забудешь эту боль, это взгляд и тон, ни с чем не спутаешь.
— Как пожелаешь... — выплёвывает тот, разведя рукой, а второй одëргивает её руку, понимая, насколько сильной была её хватка и быстро уходит из кабинета, громок захлопывая за собой дверь.
Клаус, видимо решив, что сейчас не самый лучший способ торговаться и щадить вопросы, лишь мирно сидел, смотря то на неё, то в пол. Раз за разом прокручивая её слова: «Дейв», «Скучаешь по нему?», «Мы можем позволить тебе увидится с ним за вознаграждение.» Что ты блять себе накручиваешь? Тот непроизвольно качает головой, зарываясь руками в волосы, обхватывая их и сильно сжав. Нет. Нет. Ты не предашь Анну, это бред. Нет.
— Ты будешь с ним. Обещаю. Просто помоги мне. Помоги Анне. — тихо говорит та, а когда он поднимает глаза, буквально видит ту насквозь. По правде он ожидал потерю контроля. Стулья, тарелки, бумаги, всё что угодно летало бы в него и по кабинету, но нет. Он видел, как та сдерживает ком в горле, что вот-вот надавил бы и из чёрных глаз полились бы слезы, но она держала себя в руках.