6 часть
Сквозь уходящий сон, девушка чувствует ярый запах алкоголя и сигарет, что витает в воздухе около них. Приоткрыв глаза, Анна замечает, что сползла и уснула на его животе, пока Пятый мирно сопел в своё плечо, лежа в весьма необычной и неудобной позе, раскинув руки. Кстати говоря, одной из которой обнимал её. Вскочив, поймав резкий холод под рëбрами, Анна быстро ищет глазами часы, дабы понять, сколько она провела во сне, и вообще, какого хуя она не протрезвела сразу?
— Семь часов? Серьёзно? — недоумевая рычит та, сразу же поворачиваясь к сонному парню, проверяя, не разбудила ли она его.
Анну начинает бесить непонимание, почему сейчас внутри неё было столько злости на себя, ведь по правде, те воспоминания, которые она сразу же и без проблемно вспомнила, ей нравились, и как бы она не убеждала себя, что виной был тот грëбаный виски, она целовала его осознано, она хотела этого. А может ты просто хотела ощутить что такое до боли приятные и дурманющие прикосновения? Может ты просто воспользовалась им, той ситуацией, а теперь просто хочешь сбежать, словно ничего и не было? Анна прикусывает губу, смотря на сонное и мирное лицо Пятого, растрёпанные пушистые волосы, венистые руки, которые оголяла закутанная рубашка до локтей, его шею, кадык, что двигался, когда он сглатывал во сне. Лёгкие словно сдавливает, когда она начинает соглашается с собой, признавать, что ей просто хотелось это прочувствовать, а сейчас ей нужно исчезнуть из его жизни. Вот так вот ты обращаешься с людьми?
Девушка быстрым шагом выходит из зала, потупив взгляд и крепко сжимая руки, потирая большими пальцами кулак, набирая в себя побольше воздуха, решая сначала попрощаться с Клаусом, а затем уже, блять, по скорее сходить в душ и смыть с себя эту хрень. Возвращаться домой, где, возможно, её уже ждали копы, желание не вызвало, но и оставаться снова здесь, чувствуя дискомфорт от прямого вторжения в чужую жизнь, она не намерена. «Ты и так это прекрасно сделала. Ты вообще достаточно за всё это в это время сделала.» Сейчас, внутри неё снова сдавливают неприятные чувства. Внутри действительно творился ураган, который не даёт прийти к осмысленному и рациональному решению как всë же поступить. Анна слегка морщится от резкой боли, когда ногти впиваются в тонкую кожу ладони. Почему-то именно сейчас, когда она идёт по тихому, слегка освещённому солнечным светом коридору, в её голове проскальзывает на данный момент единственная верная мысль. «И долго ты ещё будешь постоянно корить себя?». Очевидно, та понимала, что став впервые в жизни единым целым со своей совестью и сердцем, она ощущала бы удовлетворение и радость, а не постоянные угрызение, упрёки и заëбывания воспоминаниями. Может наконец возьмёшься за себя?
Уголки губ тут же ползут вверх от лёгкого облегчения, когда та ведёт кончиками пальцев по стене, начиная насильно вспоминать события вчерашнего вечера. Реакция организма долго не заставила себя ждать, когда в животе снова появилось приятное, тянущееся жжение, а сердце пробило током, после осознания, она впервые в жизни подпустила человека противоположного пола к себе так близко. Её начинает пробивать лёгкий смех, когда, прокрутив все события, она понимает, что за тот вечер её усмирил и ввел в покой не алкоголь, не сигареты, не пошлые и прочие шутки с Клаусом, а Пятый. До сих пор это так странно осознавать, что тот попросил у неё прощения, они спокойно, без колкостей и драки выпивали на крыше как чокнутые, даже блядский факт, что по пьяни она зажималась со взрослым мужчиной, почему-то забавил её, а от прежнего сумбура в готовое не осталось и следа.
Однако, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, так ведь? Как бы той не хотелось оставить всё как есть, смириться с тем, что ей это понравилось, признать, что внешне этот психопат ей пришёлся по вкусу, она не могла. Чувство симпатии в ней словно регенерировалось на прежнюю холодность. Словно защитная реакция. Только вот чего? Не доверяешь ему? Да. Она не доверяла никому, и уж точно не ему.
«Скажи, когда мне остановится и я это сделаю, Анна... обещаю» — у той снова перехватывает дыхание, когда эта фраза вонзается в её голову будто лезвие. Анна машет головой, принимая решение как и всегда — не подпускать близко, наблюдать и анализировать. Наблюдение никогда не подводило тебя, только вот ты уже сбила себя с ног, подпустив его слишком близко.
— Подумаешь, выпили и пососались... с кем не бывает. — фыркая себе под нос, та снова натягивает маску самодовольства, вновь отторгая очевидное. С тобой не бывает, Анна. Ты не такая. — Мне нужно было повеселиться. — Анна, не прекращая ухмыляться, жëстко и конкретизирующие произносит в конце с какой-то нелепой усмешкой, продолжая плавно вести рукой по стене.
— Оу, Анна, привет... — как гром среди ясного неба, еë окликает Диего, выходя с одной из комнат, поправляя черную джинсовую куртку, а девушка сразу же оборачивается, немного вздрогнув. Та замечает его весьма парадный вид, в свою очередь, открывая обзор на свой, — Твою ж... что тут произошло? — застыв на месте, тот рассматривает еë по праву убогий внешний вид, от которого она и сама уже хотела поскорее избавится, — Где Пятый? — растопырив глаза, жёстко спрашивает он.
— Всё в порядке, комиссия здесь ни при чём и он тоже. — почему-то сразу поняв его опаску, спокойно отвечает она, разводя рукой, — Просто я покончила с собой сутки назад, а в душ сходить не успела. Здесь я потому что пришла покурить с Клаусом. Вот и всё, расслабься. — улыбнувшись ему, беспроблемно озвучивает та. Диего пару секунд как-то вдумчиво бегает глазами по её одежде и лицу, словно пытаясь понять, соврала она или нет, а затем поджимает губы, кивая. Естественно она не соврала, но и знать тому всё было не обязательно.
— Диего, если ты не против, я попрощаюсь с Клаусом и пойду домой, хорошо? — тот мнëтся, видимо насильно заталкивая возрастающее любопытство куда подальше, невольно войдя в положение, а всё остальное надеясь выяснить у Пятого.
— Да, давай... — быстро тараторит тот, срываясь с места и направляясь наверх.
Клауса выходил из ванной, нацепив на себя балахонные штаны и тапочки, держа в руке полотенце, которым создавал бардак на голове, видимо, эдаким способом просушивая волосы. Тот как-то случайно поднимает глаза, встречаясь в начале этого коридора глазами с Анной, поднимая брови и расплываясь в улыбке.
— Знаешь, я не сомневался в тебе, — приподнятым голосом сразу же озвучивает он, слегка повышая голос, чтобы та наверняка услышала, — Ты сумела напоить Пятого, да ещё и в дупень, — констатируя, раскинув руки по обе стороны, мужчина делает вальяжные шаги той навстречу, — такое удавалось не многим...
— Я хотела сказать спасибо, что выдержал меня. Да и вообще, за последние пару дней ты был рядом, когда мне было херово.
Извинения, благодарность, похоже, это были две самых больших ноши, когда всю жизни привык к тому, что этих слов нет ни в тебе, ни в твоём окружении. Однако она говорила это искренне, на пару секунд удивившись, что это далось так просто. Ведь так оно и есть.
— Да пустяки это, — выдаёт тот со своим привычным смешком, расставляя руки, дабы обняться, отчего ввёл ту в ступор, — ты хорошая собеседница, даже в обдолбанном состоянии и... — тот специально хмурит брови, вытягивая рот и шипя, — и даже когда выглядишь как ходячая смерть. — Они оба обмениваются смешками, а после, тот снова хмурится, но уже не наигранно, быстро выговаривая, — Тебе бы неплохо в душ, смыть чужую и свою кровь... — размахивает он указательным пальцем, а Анна сжимает губы в улыбке, всё же поддаваясь тому навстречу и приобнимая. Раньше комментарии в её сторону были для неё словно наждачкой по ушам, но, видимо, он стал исключением. Может просто не все правильно умеют их делать?
— Я благодарна тебе за твою прямолинейность, Клаус, поэтому я пойду, — изогнув губы отвечает она, подмигивая и уже собравшись отойти, но тот прихватывает её за предплечье, останавливая. Анна поднимает на него вопросительный взгляд. Клаус замирает, пару секунд внимательно оглядывая её с ног до головы, скрепив лицо, словно съел лимона. — Что, я настолько ужасно выгляжу? — риторически спрашивает она, чуть наклонив голову, смотря в его задумчивый взгляд, который резко улетучился куда-то вместе с мыслями.
— Я тут подумал, тебя ведь искать могут. Мало ли кто заметил тебя, пока ты того мужика об раковину колбасила.
— Мне плевать. Он пришёл в тот бар с одной целью — потрахаться. Ему было насрать, "за" девушка или "против". Мои отпечатки. Как и прочие механические части моего тела давно сменились, а потому, опознать меня они не смогут. — с какой-то злорадной ухмылкой произносит она, а тот облегчённо выдыхает. — Камер там нет, это я хорошо помню, да и умоляю тебя, все были заняты собой, — она приостанавливается, быстро сглатывая и потирая большим пальцем кулак, вспоминая Артура. Того самого официанта, что на милость благополучно подслушал их разговор с Липом, бросившись в туалет к расквашенному телу. Клаус слегка прищуривает газа, понимая, что та хотела сказать ещë что-то, но она перебивает, закрывая тему, — Мне не о чем беспокоится, поверь. — та похлопывает его по плечу, широко улыбаясь, начиная глупо и самоуверенно верить, что это вчерашнее шоу останется таинственным делом для сотни сотрудников, полицейского и криминального расследования.
***
— Меган, уже время. — осторожно произносит мужчина, заглядывая в кабинет.
— Я в курсе. — тут же отвечает та, продолжая сидеть к нему спиной, обматывая руки и ноги бинтом. — Будь добр, Эрик, свали. — спокойно произносит она, а мужчина поднимает брови, что-то также тихо и не разборчиво ответив, но всё же удаляется. Отвыкнуть от дипломатичного тона Хельги им всем придётся не сразу, ибо Меган не довольствовалась мягким и уважительным тоном. Особенно тогда, когда все её клетки были на пределе кипения, а в голове гулял ураган, перемешивая все мысли на свете, никак не давая сосредоточиться.
— Сучонок, она же всё равно будет моей, как бы ты не защищал её. — та немного приоткрывает губы, а глаза с болью и злостью, наполняющими организм, смотрит на шрамы и незаживающие раны на ногах и руках. Меган прикусывает губу, тут же отводя глаза от поражённой и медленно умирающей кожи, приступая к бумагам.
— Проходим и садимся! — перекрикивает толпу Эрик, входя в зал полного работников. — Тихо всем, мать вашу! — выкрикивает тот снова, встречаясь взглядом с Меган.
Она нервозно поправляет воротник и рукава чёрного свитера, дабы спрятать бинты от ненужных глаз, и быстро встает за пюпитр, пройдясь глазами по залу.
— Что ж, — хрипло начинает та, быстро прокашлявшись в кулак, — Я довольна тем, что здесь снова собрались практически все, — слегка приподнимая губы в улыбке, — а те, кто намеренно решил отказаться, уже не являются работниками комиссии. — она вынужденно замолкает, слыша, как по залу тут же проходится недовольное бубнение.
— С какой стати? Они же не мертвы? — неаккуратно произносит один из пожилых работников, к которому тут же метнулись глаза Меган. Раздался смешок.
— Да. Они мертвы. — гордо произносит та, пройдясь языком по зубам. — И так будет с каждым, кто решит расторгнуть отношение с нами, в частности, со мной в такой непростой для нас период. — девушка собирает руки в замок, упираясь локтями о пюпитр, а за спиной чувствует такую же довольную ухмылку Эрика. — Или вы забыли, где работаете? Тогда напомню. — всё ещё сияя ехидной улыбкой, она повышает тон, чуть ли не крича в микрофон. — В мои намерениях избавить мир от злостного нарушителя и обеспечить человечеству счастливое будущее! Но если кто-то не желает этого, то может поднять руку прямо сейчас, чтобы нам не пришлось убивать вас в закоулках и тратить на вас драгоценное время.
Девушка прикусывает губу, чувствуя азарт от этих сладких запугиваний. В зале становится тихо. Слишком тихо. Так, что, казалось, можно было услышать, как бьются их сердца.
— Тогда приступим. — она проводит рукой, приглашает к себе Эрика.
— Не буду тянуть и приступлю к главному... — начинает тот медленно подходя к Меган, стараясь как можно скорее опередить непонимающий гул в зале, взаимно улыбнувшись и кивнув друг другу головой.
Громкий и красивый мужской голос буквально врезается в уши всех стоявший сейчас перед ними. Меган подмечает, как он хорошо умеет вести речь и заинтересовывать, хотя бы, блять, женский пол. Ловелас, твою мать.
— Нам нужна хорошая коллективная работа, чтобы устранить Номера Пять. Среди вас есть умеющие быстро и молниеносно оценивать ситуацию и принимать верные решения, люди с хорошей реакцией и навыками борьбы.
Эрик останавливается видя смесь недовольных и испуганных лиц. Отпивая из стакана и поправляя галстук, а после снова продолжает.
— Но также нам предстоит отловить и привести в комиссию самую главную жемчужину программы... — ухмыляясь произносит тот, переглянувшись с девушкой. — Анну Кашкову. Эти люди лично будут отобраны Меган. Есть вопросы? — сквозь довольную улыбку произносит тот, проходясь по залу глазами, но, убедившись, что все решили оставить явное недовольство при себе, хмыкает и продолжает.
— Отлично, тогда начнём. — он быстро роется руками в бумагах, выбирая среди них нудные досье, видимо, за ранее помеченные тегом, — Сотрудник номер: 77798. Отличные результаты за последние восемь месяцев в аналитическом отделе. Отсутствие семьи, дальних родственников, отношений и прочих мешающих факторов и связей, гетересексуален. Отобран.
В зале пару минут стоит тишина, а каждый нерешительно высматривается в лица друг друга. Он зачëсывает волосы, отпивая из стакана и продолжает.
— Сотрудник номер: 4560. Неплохое впечатление среди коллектива. Отменные результаты работы в физико-математическом отделе хронологии. До этого ты более тридцати лет работал в городской библиотеке в Далласе. Не родных, не близких не имеется. Неплохо владеешь тремя языками. О водительских правах мы позаботимся. Сотрудник номер: 2110. — Он поочерёдно зачитывает досье более тридцати сотрудников, а те, после озвучивания, торопливо выходят из зала в сопровождении вооружённых. Когда в зале остаётся достаточно людей, он кивает, выходя и позволяя продолжить Меган.
***
Сидя за столом и быстро уминая горячий стейк, также стремительно, словно его завтрак кто-то отберёт, запивая это коньяком, Пятый практически не смотрит по сторонам, как-то сосредоточенно и недовольно пиля стол глазами.
— Охренеть... — шипит сквозь жующие зубы Диего, также уткнувшись в телефон и не обращая внимание на сидящих рядом Клауса и Пятого. — Да это сраный мать его садистский припадок. — снова рычит тот, наконец обращая на себя внимание Пятого, который лениво поднял глаза, застыв с вилкой около рта, — Этому мужику практически выбили весь нос, лишили глаза, а самое интересное, — как-то истерически усмехнувшись, тот отпивает кофе и зачитывает дальше, — ему практически оторвали яйца. — недоумевающий выкрикивает он, поднимая обозлённые глаза на ребят, видя их переглянувшиеся взгляды, сразу же хмуря брови и спрашивая, — Что?
— Анна. — усмехнувшись произносит Клаус, покачивая головой и разводят запястьем, — Это наша девочка.
Пятый морщится, со всей силы втыкая вилку в мясо, отставляя стул и схватив бутылку отходит от стола, запрокидывая голову и делая глубокий глоток,
— Какого хуя это значит? — выпаливает тот пиля взглядом то Клауса, то Пятого.
— А то, Диего, что у нашей девочки, — скривившись процеживает он, парируя фразу Клауса, — неконтролируемая защитная реакция, повышенная физическая сила и, — как-то глупо усмехаясь, тот разводит руки широко улыбаясь, — садистские наклонности. — он пару секунд позволяет этой фразе усесться в их голове, а после дополняет, — Её с самого детства делали безжалостным солдатом, способным на то, что не могут обычные люди и некоторое оружие. — Диего приоткрывает рот, вставая из-за стола, сжимая кулаки до хруста, а Клаус сглатывает, как-то сожалеюще прикрывая глаза, — Думаешь, не случайно её заметила комиссия? Она по каким-то блять непонятым причинам снова возвращает прежнюю себя, неизвестно, что это сучка успела натворить, а затем смылась сегодня утром. — недовольно стиснув зубы, выбрасывает он, уже направляясь к дверям.
— Это ты узнал пока вы с ней?... — его останавливает очередной идиотский вопрос Клауса, от которого у него практически начинает свистеть в ушах,
— Я оставлю тебя с твоей бесконечно больной фантазией, — тот телепортируется из кухни, оставляя Диего снова остаться с херовой кучей вопросов, на большинство из которых ранее тот не ответил.
***
Анна, чуть наклонившись, стояла около стола, нервно потаптывая ногой, ожидая, когда телефон зарядится хотя бы на шесть процентов, придерживая обëрнутое на ней полотенце, а второй рукой придерживала мокрые волосы, которые падали на лицо. Дом пустовал, ведь дядя, видимо, не подозревающий о ночной ситуации в их городе и о весьма плачевном состоянии своей племянницы, снова ушëл с радаров рано утром, а мать и подавно. Ей нужно было дозвонится до Липа, чтобы убедится, что он не наговорил там лишнего и вообще тогда ушëл из той суматохи как можно скорее. Как только счëтчик зарядки перемахнул за шесть процентов, она выдергивает шнур, быстро набирая Липа и, прижав телефон к уху, начинает рассхаживать по комнате взад-вперëд.
«Абонент недоступен, перезвоните позже или оставьте голосовое сообщение»
— Лип, перезвони мне, как сможешь. Это важно. — та сглатывает, думая уже завершить запись, но в итоге на выдохе дополняет, — Прости меня. Прости, что тебе досталось видеть меня такой. — она чувствует как грудную клетку стремительно вдавливает тревога и страх, а по телу пробегаются мурашки, — Если ты теперь будешь меня избегать, я пойму. — она протирает глаза, которые тут же наполняются слезами, слезами горького осознания, что она отшвыривает от себя людей, лишая их надежды иметь под рукой хорошего человека, — Но знай, я не причиню тебе вреда. Обещаю. Прости меня.
***
— Проходите, пожалуйста. — неуверенно говорит пожилая женщина, оценочно осматривая Анну. Нахрен так пялиться? Ну подумаешь немного кровь не смыла. С кем не бывает? — Вам в шестую аудиторию. — Анна натягивает улыбку, вежливо кивая и схватив талон, быстрым шагом идёт по коридору, тут же возвращая раздражённое состояние на лицо.
Девушка входит в кабинет и, практически перебивая работника, хлопает по столу документами, быстро садясь за стол напротив, а когда тот в очередной раз пытается вымолвить хоть что-то, наверняка выразить недоумение от столь еë быстрых и непонятных действий, Анна протягивает конверт с деньгами, слегка ухмыляясь и подмигивая.
— Я хорошо подготовилась и знаю, как здесь всё устроено, поэтому даже не пытайтесь отказать мне. — мурлычет та, постукивая ногтями по картонной обёртке. Тот сглатывает, забирая конверт, сразу же пряча его в стол, а девушка закатывает глаза слегка усмехнувшись. Что и требовалось доказать. Кто же откажется от взятки в подобных заведениях?
Альфонсо, как та прочла на его бейджике, приступает к документам, пару раз глянув на каменное лицо Анны, встречаясь с её выразительным взглядом. Пока тот рылся в бумагах, паралельно набирая что-то в компьютере, девушка заприметила камеру в углу кабинета, поморщившись от того, как тот беззазренно забрал взятку.
— Вы родились в России, — начинает тот, вбивая данные в компьютер, — в городе Омск. — Анна мысленно закатывает глаза, не понимая, зачем он это говорит. — Ваш отец был военным?
— Вы спрашиваете или рассказываете мне мою биографию? — спрашивает та вопросом на вопрос, всё также не сводя с него взгляд, стараясь сохранить спокойствие и вежливость до последнего.
— Были ли у него какие-либо военно-политические отношения здесь? — спрашивает тот, продолжая, казалось бы, увлечённо продолжать свою работу. Анна поднимает брови, закидывая ногу на ногу и издавая громкий смешок, поднимая его глаза на себя.
— Это имеет какое-то значение к созданию Российского паспорта? — сухо спрашивает она снова вопросом на вопрос, наклоняясь к нему,
— Вовсе нет. — мягко отвечает Альфонсо, пряча настоящие эмоции, — Но мы должны быть убеждены, что у вас нет проблем с законом и вы не представляете опасность нашей стране.
От этих слов Анна невольно срывается на смех. Такой сухой и неестественный, сразу же прикрывая рот рукой, приняв серьёзное положение лица. Ну да. Она всего навсего регенерирует своё тело, сраная ИРО — "Иммунный Регенерирующий Организм", убила пару человек на днях, в том числе и трëх наркодилеров, и контактировала с семейкой супер героев.
— Мы имели дело с шпионажем, поэтому...
— Поверьте, — перебивает та, немного приподнимая уголки губ, — если бы я представляла угрозу стране, я бы выехала из неё нелегально, не светя свою личную информацию. А то и вовсе чикала людей в подворотне, пока не добралась бы до Белого Дома, а после и до Владимира. — слегка вскинув брови и игриво улыбнувшись, ловя некий азарт от её саркастичности с ним. Мужчина заметно поднапрягся, осматривая её недоумевающими глазами, потирая руки друг об друга. — Поэтому не тратьте ни моё, ни ваше время. Я получу паспорт или нет? — та облокачивается на спинку стула, накручивая платиновые волосы на палец, принимая спокойное выражение лица.
— К чему же тогда была ваша взятка?
— Думаю логично спросить: почему вы её взяли? — хитро улыбнувшись, спрашивает она снова вопросом на вопрос. Тот сдаётся, прикусывая губу и отводя взгляд. — Думаю, вопрос исчерпан, и вы приступите к работе. — мужчина снова припадая к компьютеру, словно ему нужно было куда-то деть свою растерянность и ущемлённость.
***
В квартире стоял отвратительный запах плесени, разбухшего в воде табака и подгорелой посуды. Диего ходил по разбросанным окуркам и некогда бывших вещам, что уже смахивали на половые тряпки, подмечая детали в комнате и хоть какие-то зацепки. Его глаза остановились на деревянной оконной раме, которая была усеяна царапинами и вмятинами, словно кто-то упорно пытался открыть окно острым предметом. Мужчина хмурится, подходя к окну, откидывая повисшую тюль, проводя подушечками пальцев по истрепанному дереву, то опуская, то приподнимая глаза, дабы примерно сложить в голове картину того, что здесь могло происходить.
— Неплохо...
Пятый стоял за спиной Диего, также вглядываясь в явные признаки насильственного заточения.
— Чертова мономанка... — выплевывает тот, кривясь от осознания, что вытворяла хозяйка этого «сарая». — В других комнатах ничего? — монотонно спрашивает он, приметив поясную сумку, которая немного показывалась из-за шкафа и почему среди общей картины разбросанных вещей, явно разложенных не «по фен-шую», так сильно привлекла его внимание.
— Совершенно ничего сверхъестественного, Диего. Среднестатистический дом одинокого и сумасшедшего массового убийцы. — выдает тот, немного щурясь и разводя руки. — Вызываем копов, пусть...
Парень уже было хотел развернуться, направляясь в сторону двери, но мужчина хватает его за плечо, развернув обратно, тем самым перебив, нахмурившись и произнося резко и громко:
— Нет уж, пока не выясним, что и зачем, не уйдём. — констатирует тот, доставая из сумки маленький блокнот, а парень закатывает глаза, выдёргивая руку из его хватки, разрывая зрительный контакт с удивлённых и одновременно рассерженных глаз Диего.
Пока тот припал к записям, Пятый снова решает пройтись по дому, дабы унять свое вожделение закончить с этим. Наверное поэтому его никогда не привлекала работа полицейским. Ведь какой бы высоко развитой и продвинутой, четко спланированной и точным не была комиссия, все же частенько заставляя его испытывать злость и раздражение, действуя, как ему казалось, самыми тупыми способами, полиция — и подавно. Тогда почему он здесь? Чтобы в очередной раз не сидеть дома без дела? Занять это грёбаное ожидание действий комиссии и наконец заглушить эти бесконечные раздумья, которые кончено были связаны с Анной? Проходя по коридору в первый раз, его смутила единственная запертая дверь в этом доме. Не то чтобы в нём резко всколыхнуло жуткое любопытство, но наличие на ней дверного замка, который, как он убедился, был рабочим и запирал дверь, нагоняли неприятные подозрения. Парень хмыкает, оглядываясь по сторонам, быть может, заветный ключик лежит «под ковриком» именно в этот, мать его, феерический момент с другой комнаты доносится сначала смех, а после восторженный голос Диего:
— Пятый! Иди сюда!
Парень раздраженно вздыхает, считая, что тот в очередной раз откапал какую-то мелочь, тогда, как за дверью могло быть что-то по хлеще.
— На, читай. — убедительно говорит тот, протягивая блокнотные помятые листки, — Теперь стоит только это найти и дождаться эту суку.— снова ухмыляясь и собирая руки в крест, произносит тот ненадолго встречаясь глазами Пятого. Улыбаясь ещё больше, когда видит реакцию брата. Тот хмыкает, вытягивая лицо и невольно приулыбнувшись от простоты и не замороченности её метода убийств.
— Талий? — риторически произносит он, поджимая губу. — Значит, причиной смертельных и массовых отравлений стал — раствор талия.
— Ну, что я и говорил, — гордо произносит мужчина, хлопая парня по плечу, — точно она. — отчеканивает тот, а парень лишь закатывает глаза, ибо за весь день его утомила заносчивость Диего. — Никак иначе — это оказалась обычная простушка — повариха. Настоящая ведьма — повар, этим то она и травила детей в столовой. — Пятый не особо был проинформирован о том, кого они ищут и о самом инциденте, зная лишь поверхностную информацию и то, как Диего было важно закончить это дело самому.
— Женщины предрасположены чаще пользоваться ядами, это факт, — начинает он, всё ещё исследуя глазами записи. — но простой я бы её не назвал, у дамы реально проблемы с башкой. К тому же, — продолжает тот, захлопывая блокнот и созерцая все ещë самодовольное лицо Диего, но с каждым разом, когда тот выдвигал свои доводы, опровергая его предположения, стремительно становилось серьёзным. — она как-то получила уже давно запрещённый раствор Клеричи, с нужной ей граммовкой. — он приостанавливается, чувствуя треск, треск эго Диего, которое он буквально растаптывал. Умом и сообразительностью тот не отличался, скорее молниеносностью и бесстрашием. — Для, я так понимаю, — продолжает Пятый, ловя себя на мысли, что ему нравилось заставлять его признавать, что тот торопит события, надевая на себя корону раньше времени и если он наконец не будь работать в команде — это всё пойдёт в жопу. — что бы имитировать отравление, которое так или иначе было. — Пятый поднимает брови и, слегка подавшись корпусом вперёд, так, что теперь он перед самым лицом мужчины. — И где гарантии, что она действовала сама? — риторически спрашивает тот, снова разводя руки и пихая тому блокнот, расплываясь в ухмылке. — Пойдём, мне нужна твоя помощь. — на выдохе говорит он, направляясь.
— Твою ж мать... — протягивает Диего, протискиваясь через приоткрытую дверь вперед парня, а тот хмурится, раздражённо шипя от нетерпеливости и инициативности Диего, перется неизвестно куда, но всегда вперёд. — Ну, понятно, где она зелья варит. — слегка усмехаясь произносит мужчина, расхаживая по скрипучему паркету шести метровой комнатушки, с видом на стену следующего квартирного дома.
— Она их не варит, а закупает раствор. — сквозь зубы процеживает наконец вошедший Пятый и тут же пройдясь глазами по комнате, указывает пальцем под стол, затем продолжая:
— А комната — своего рода сейф.
Тот пихает чёрный полиэтиленовый пакет, из которого выпирали вещи. Оттуда стремительно выпадают сумки, бижутерия и прочая ценная херня.
— Она выжидала, пока жертва умрёт, чтобы потом забрать всё под чистую.
— Просто, блять, удивительно, — недоумевая, произносит Диего, подходя к нему, — ты в комиссии киллером работаешь или сыщиком?
— Ну, во-первых, — ухмыляясь, произносит Пятый, замечая некую растерянность в его глазах, — я уже не работаю там, а всего навсего понимаю ход её мыслей. А во-вторых, это и без того слишком очевидно, Диего. — подмигивая, он ловит нервозное подёргивания рук Диего, отчего ухмыляется ещё больше.
— Ну, конечно, куда мне до самого Пятого. — его имя тот произноси издёвочно и как-то обречённо, лишь бы поунять своё задетое эго, но парень лишь хмыкает, слегка покачивая головой, выходя из комнаты.
— Звони копам, — выкрикивает тот из коридора, а Диего поджимает губы, выходя за ним.
— Задержу преступника, тогда и поедем. — произносит он настолько обиженно и задето, что Пятый не сдерживается, издавая усмешку опустив голову. — А я не понял, тебе самому это не хочется сделать? — тот вытягивает лицо в искреннем удивлении, делая пору шагов к нему навстречу, вглядываясь в его мутное лицо. Всё оказалось слишком просто, а место, как он думал, будет весьма поинтереснее. Желания участвовать в этом скучном и банальном деле у Пятого не было, да и к тому же, он так до конца не оправился с прошлой поездки, потому, раз уж Диего так в себе уверен, почему бы ему не поработать в одиночку. Он не знал, зачем именно вызвался помочь, может просто в очередной раз его тяготила мысль, что он проведёт день одиночестве, ибо как бы он не отдыхал и не заставлял себя расслабиться, ему хватало с горем пополам одного дня. Тогда зачем ты рвешься снова домой? Тебе там намазано? Пока сущий хаос в его голове наводил его к истинной причины, тот пытался унять его, так глупо продолжая бегать от самокопания, которые он попросту считал бесполезным.
***
Пятый оказывается перед Академией, тут же громко похрустывая позвонками шеи и позвоночника, глубоко вдыхая свежий воздух, что моментально наполняет лёгкие, вместе с какой-то внутренней опустошенностью и сраным предчувствием чего-то неладного, которое преследует его уже не один день, а сегодня с самого утра зудела под самой кожей. Но, похоже, мысли всё же материальны, так как позади него раздаётся выдавленный кашель. Тот ту же поворачивается, видя в четырёх метрах от него трёх вооружённых и парня, лет двадцати в парадном, чёрном костюме. Пятый вздёргивает густые тёмные брови издавая усмешку.
— Ну наконец-то, а то уже было подумал, что вы там передохли все. — издёвочно выплёвывает тот, кладя руки в карманы, расправляя плечи, морально готовясь ко всему дерьму, что волокла за собой череда им же выстроенных событий.
— Думаю, мы можем обойтись без оскорблений, Номер Пять. — вежливо произносит тот, разводя ладонью, на что Пятый щурится, прикусывая внутреннюю сторону щеки, так и видя за всей этой обёрткой мразотный запах предательства, лжи, эгоизма и прочих синонимов этих слов.
— А я думаю, ты можешь заткнуться и свалить. — тут же вырывается у него, продолжая сверлить парня и его дружков взглядом. — Меня не интересуют ваши предложения.
— В таком случае, мы будем действовать принудительно. — также безмятежно произносит тот, а мужчины позади него перезаряжают автоматы. Сраные позёры. Серьёзно? Шестеро? Дети вылезли из песочницы. Явно позабыли, если вообще знали, с кем имеют дело.
— Я на вашем месте бы не тратил время. — хмыкнув произносит тот, делая шаги вперёд, тут же усмехнувшись от того, как парень шарахнулся назад, а дуло ружей устремились в его сторону. «Значит всё-таки в курсе, с кем дело имеют.»
Какая оса его укусила, но тот снова выступает в роли паиньки, натягивая бесячую улыбку, начиная очередную дотошную речь:
— Анна Кашкова. — словно зная, за что цеплять, тот подмечает резкую смену в лице Пятого. — Помимо, — тормозит тот, заглядывая в папку, что держал всё это время под рукой, — в общей сложности семи ваших правонарушений, не беря в учёт нарушение пространственно-временного континуума, вы также отказались и от последнего, — Эрик слегка смыкает брови, огрубляя тон, — Анна представляет большую заинтересованность для комиссии...
— Именно поэтому я сделаю всё, что она не попала в ваши лапы. — грубо и язвительно мгновенно вырывается у него.
— И именно поэтому мы здесь. — всё также широкой улыбаясь произносит Эрик, пряча папку обратно, а Пятый хмыкает, зачëсывая волосы назад, расплываясь в такой же жеманной улыбке. — Мы не хотим навредить, а уж тем более не собираемся надевать ей мешок на голову, мы что же, не цивилизованные люди? — разводя руками, в конце произнося сквозь смех, тот делает встречный шаг, вскоре заведя руки за спину. Пятый же продолжает улыбаться, прикусывая внутреннюю сторону губы, диву давая с этого ссанья в уши.
— Да? Зачем же тогда взял с собой этих псов? — парируя, тот также заводит руки за спину, слегка наклонив корпус вперёд,
— Таков порядок, Номер Пять. Мы должны доставить вас в комиссию, и вы прекрасно знаете по каким причинам. — его снова прерывает громкий и откровенный смешок Пятого, на что Эрик смыкает губы в сплошную полосу, сминая рукава рубашки, явно под предвкушением, а что ты думал будет всё так просто?
— Ну так, чего ждёте? — выпаливает Анна, собрав руки за спиной. Сама неожиданность. Пятый отшатывается назад, выглядывая из-за спин охраны, которые обернулись, направляя автоматы на неё, расстояние которых было меньше метра, если не больше. — Привет, солнышко. — помахав, слегка перебирая пальцами, та подмигивает, на этот раз нисколько ни жалея, что пришла сюда. По правде, целью очередного визита была лишь наркота, которую Анна должна была забрать у Клауса, но, как оказалось, здесь дела обстоят куда более интереснее. Она считывает по его губам: «Сука, мать твою.» не сдерживаясь и громко усмехнувшись. — Не знала, что комиссия времени пользуется таким доисторическими способами задержания. — после этой фразы Пятый не сдерживает ухмылку, переводя взгляд на остолопов, видит их серьёзные лица, в том числе и Эрика, что поначалу как-то обмяк, явно неожидав такого расклада, а может он ожидал увидеть не совсем то миловидное личико? Ведь сейчас перед ним девушка выше него ростом, буквально за пару секунд приобретающая бледный оттенок кожи, зрачки сужаются в тонкие полоски, а вены на шее, руках и ногах вздуваются, выступая темно-синими и красными цветами, как и чёрные полосы, что простираются от век до рта. Пятый замирает, делая какой-то нервный и тяжёлый вдох, сам не понимая, рад он тому, что видит или к чертям это была самая ужасный идея.
— Рад, что мы вот так вот собрались, — выдавливает Эрик из себя самым не наесть тупым спокойным тоном.
— А я бы на твоём месте не радовалась. — она отворачивается, на пару секунд вводя их в заблуждение, а потом резко поворачивается, с ноги выбивая автомат у одного из них, а затем нагибаясь так, что двое рядом выстреливают ровно над её головой, и с ноги впечатывает его в лицо, откидывая назад, скопировав и перенаправив его же силу, синхронно хватая руку рядом стоящего, заламывая. Он выстреливает в пол, а Анна со всей силы ударяет его в коленную чашку, ломая её и накинув его на себя чувствует, как в его тело влетают пули. Пятый, быстро присев вынимает нож из ботинка, телепортируясь одному из них за спину, ловко вспарывая глотку, сразу же исчезая, так что пули проносятся по воздуху, с грохотом влетая в двери Академии, оказываясь позади мужчины, что стоял перед Анной. Тот разворачивается, ударяя Пятого автоматом по лицу, а девушка подбирает автомат, сразу же выстреливая много раз, продырявливая тому спину. — Всё ещё рад нашей встрече? — рявкает Анна, перешагивая трупы перед ней, грубыми шагами подходя к Эрику, который в это же мгновение исчезает с портфелем, а сбоку раздаётся крик Пятого, что тут же исчезает в спешке оказываясь рядом с ней и телепортируя куда-то в сторону.
— Чëрт... — сжав челюсть шипит он, снова исчезая, а Анна шипит, опуская голову и видя быстро брызжущую кровь из руки.
— Бляди... — Анна, успевая увидеть очередной выстрел, в последнюю секунду выгибаясь назад. Анна быстро выпрямляется, чувствуя, как благодаря гормону, что сейчас активно выделился, регенерация работает быстрее. Она снова наклоняется, уже вперёд, а затем подбегает, нанося удар с ноги этому идиоту в живот, и схватив за руку заносит свою ногу за его, перекидывая через себя, с хрустом ломая шею ногой, ударяя прямо горизонтально. Девушка ухмыляется, подхватывая автомат с бетона, периферическим зрением замечая, как Пятый практически синхронно с ней прихлопнул ещё одного. Анна слышит позади себя шаги, не успевая обернуться, чувствует, как пуля прошла тело на сквозь. Она падает на бетон, ломая нос об каменную ограду, чувствуя, как внутри тут же начинает срастаться повреждённый желудок, а сзади неё снова слышатся шаги, и кто-то также быстро, как она уделала минуту назад предыдущего, грубо хватая её за волосы и приподняв с колена ударяет между лопаток, заставляя ту истошно простонать, слыша уже хруст своих поломанных позвонков.
— А разве я вам не живой нужна? — давясь от крови, еле-еле спрашивает она, понимая, что начинает отключаться от боли.
— Если ты сдашься, всё закончиться. — со злорадным смешком отрезает тот, бросая её на пол.
— Это ты уже не увидишь, не переживай, сука, — Рявкает Пятый, стоя за его спиной и выстрелив ему в затылок несколько раз, быстро разряжает автомат, подлетая к Анне. Он аккуратно переворачивает её, смотря на её лицо, в открытые глаза, которые снова были прежними и смотрели, казалось, прямо в душу, кладя одну руку на её щеку, которая пока ещё была тëплой, а второй проверяя пульс.
— Нет, нет, нет, — тихо тараторит тот, на пару секунд выпадая из сознания, бегая глазами по её лицу, будто впервые блять видит труп. Он знал, что она воскреснет, но от этого было не легче видеть её мëртвой. Он с трудом сглатывает ком в горле, пытаясь нормализовать дыхание, сам не замечая, как продолжает повторять «нет» словно мантру, а затем, окончательно приходя в себя, переносит их в Академию. Пуля прошла насквозь, а значит всё, что нужно было — это зашить ей рану и ждать восстановления. Но сколько? Он со всей силы прикусывает губу, задирая голову вверх, гортанно постанывая, а затем снова смотрит на её лицо. Что-то внутри не позволяло ему закрыть ей глаза, усиленно веря, что этот процесс займёт сраные минуты и это действие здесь ни к чему. Звать кого-то он тоже не имел желания, ибо не видел необходимости травмировать их и без того шаткую психику, приняв решение подождать, пока у него само восстановятся силы и перенести их на верх.
Пятый прячет подручные «инструменты» в аптечку, в который раз заставляя себя не смотреть ей в лицо и смериться с тем, что она мертва, ведь что-то ему подсказывало, что подобных случаев с её блядским характером будет достаточно. Он выходит из комнаты, не запирая дверь до конца, туша свет, а в голове улыбаясь с себя самого, ведь так не привычно было видеть себя таким заботливым.
***
Стоя на кухне, Анна плескала в стакан уже вторую порцию ликёра, казалось, совершенно игнорируя парня, что собрав руки стоял за её спиной, прижавшись корпусом к столу и сверлил её взглядом. Запрокинув голову назад, она делает глубокий глоток, закрывая глаза. Она ухмыляется всё больше, когда вспоминает, как очнулась и увидела бинты на руках, а за ними чувствуя швы. Подавленность уходит, что не может не радовать, но головная боль остаëтся.
— Хочешь? — спокойно спрашивает она его, слегка подняв бутылку вверх, даже не повернувшись, на что тот пару секунд молчит, а затем хмыкает, выдавая короткое:
— Нет.
— Не хочешь расслабиться? — повернувшись, Анна оголяет свои белоснежные зубы, слегка вскидывает брови на верх, и к чëрту, но именно это сейчас он безумно рад видеть и даже внутри не было привычного урагана вопросов или самоугнетения, ибо незнакомых ему эмоций и ощущений он получил сегодня достаточно много.
— Мне и одного раза с тобой хватило. — саркастично выдаёт тот, слегка щурясь, а Анна снова делает глоток, лишь бы снять резкую сухость в горле, отводя взгляд в сторону, сильнее вжимаясь руками в стол. Ну конечно, ты думала он забудет? На чистоту, он бы с удовольствием принял обыденную дозу алкоголя, учитывая, что сейчас была более благоприятная обстановка, а отдохнуть ему бы не помешало точно, но что тогда его сдерживает? Боишься снова не контролировать себя рядом с ней? От одной мысли, что она делает его слабее в некоторых областях, ещё и этот грёбаный пубертат, кровь словно ударяла в голову вызывая тошноту. — Зачем ты это сделала? — понимая, что тишина затянулась спрашивает он, обращая еë взгляд на себя.
— Сделала что? — пожав плечами, та отставляет бутылку, отвечая вопросом на вопрос, догадываясь, что именно ему хотелось знать. Пятый слегка наклоняет голову на бок, отрываясь от стола и резко подходя к ней, на этот раз желая видеть её насквозь и пусть их контакт будет и слишком близким, но он получит от неё ответ в любом случае.
— Зачем ты позволила себе умереть снова. — её взгляд тут же дрогнул, а губы собрались вместе. Как бы она не пыталась найти в нём бестолкового дурака, но таким он не был, а именно сейчас ты выглядишь как полная дура. Периферическим зрением она видит, как его руки ложатся на стол по обеим сторонам около неё, а его дыхание и такое же сбитое, сердцебиение колотило в ушах. Он готов был молчать, стоять в этой хреновой тишине, но услышать её ответ. Тебе действительно важно знать, что на уме у это девки? Да. Важно и с каких пор он не догадывался, но он блять хотел знать, к чему это было и что с ними происходит.
— Это время и случай. — «Ну да, продолжай строить из себя ничего не понимающую дуру».
— Ответ не верный. Зачем ты это сделала? — он не заметил как её лицо снова стало серьёзным, а глаза смотрели словно сквозь него, а голова явно подбирала нужные слова.
— Я не могла позволить им забрать тебя, что еще ты хочешь услышать — отвечает она, изгибая губы и слегка нахмурив светлые брови, а его словно пробивает разряд, — и меня, конечно же. — как-то быстро добавляет она, выдыхает ему прямо в лицо горячий воздух, который был и вовсе не горячим и вовсе не обильным, но именно сейчас, он ощущает то самое чувство, когда земля уходит из под ног, а новая доза странных эмоций заполоняет разум. Она переживает за него или ему показалось? Тому хочется взвыть от этой недосказанности и не понимая почему, он ждет от нее что-то еще, ведь ответ он уже получил. Блять...
— Ничего бы не произошло если бы они меня забрали. — тот насильно обрывает предложение, снова исследуя глазами её лицо, словно вчитываясь в каждую сменную в её лице, будто собирая пазл. — Да и они бы не забрали.
— Не будь в себе так самоуверен. — безразлично выдаёт она, поддаваясь корпусом в бок, выходя из этих «оков», беря за собой бутылку, — А вообще, спасибо, что позаботился. — Анна игнорирует адское жжение внутри себя, так и позволив себе сказать правду, впервые испытывая отвращение к самой себе, что выдаёт себя за безразличную суку. — Спасибо.
— Да на здоровье. — отвечает он также безразлично, обходя еë и уходя наверх.
***
Анна сидела на диване закинув одну ногу на ногу, выкуривая косяк, а второй рукой пролистывая уже с десяток постов, несколько раз заходя на страницу Липа и то ли злобно, то ли отчаянно фыркая себе под нос, понимая, что тот прямолинейно игнорирует её. Она упорно старалась не встречаться глазами с сидевшим неподалеку Пятым, утеряв весь свой пыл и фривольность, которым та блистала буквально минут двадцать назад, до того, как они разошлись. Он — в душ, а она допила этот грёбаный ликер, сидя в уже знакомой ей комнате, слушая музыку, а сейчас чувствуя, как тело покидает опьянение. Голова заново начинает фильтровать все её действия, паралельно переваривая всё, что произошло до. «Тебе так не идёт быть этой деловой сучкой, Аня» Отрезая внутри себя, она стискивает зубы, стараясь откинуть куда подальше это гребаное, не уместное самокопание. Оно преследовало её везде, и, казалось бы, что плохого? Но по правде, когда делаешь в жизни столько дерьма, а особенно того, что вытворяла она в последнюю неделю, совесть буквально выжигала в ней дыру.
Пятый читал книгу в привычном ему месте около камина, закинув ноги на подлокотник кресла, изображая чистой воды безразличие, хотя иногда она видела периферическим зрением, как тот смотрел в ее сторону, кидая какие-то аккуратные взгляды, словно желая убедиться здесь ли она или что та не вырубилась от непойми чего с её долбаным организмом — ящик пандоры. Где-то в глубине души, Анна чувствовала его дискомфорт, который проявлялся в нервозном похрустываний пальцев, губы, что тот грыз без остановки, эти глаза, которые буквально неестественно прожигали книгу, словно даже смотрел сквозь нее. Идти ей, по правде, было некуда, потому либо это еë появление здесь заставляло его так нервничать, либо что-то еще. Однако она не понимала, почему же он так самоотверженно защищает её, почему сам выходил её, так аккуратно зачем-то зашил раны, оставив в своей комнате. Анна чувствует пульсацию в животе, и как сердце пропускает удар, когда всë снова и снова начинает задумываться, усердно ища ответ у себя в голове, когда вспоминает его растерянное лицо в их последний разговор, которое он скрыть не сумел. Ты спросил у меня, зачем я это сделала, но вот вопрос, зачем ты это делаешь?
«Я лишь буду наблюдать за тобой...»
Неожиданно среди гробовой тишины, что, казалось, упадёт булавка и то слышно будет, они оба устремляют взгляд в хол, замечая там топот и бурные разговоры, вскоре видя там Диего, Элисон и Ваню.
— Анна? — удивлённо спрашивает Элисон, улыбаясь своей белоснежной улыбкой и на пару секунд замирая на месте.
— Вы меня знаете? — та слегка хмурит брови, поочерёдно оглядывая всех, пока до нее не начинает доходить, что Диего просветил их о еë появлении, чувствуя дискомфорт от того, что в который раз появляется здесь.
— Не так хорошо как хотелось бы, но я слышала о тебе. — с улыбкой продолжает она, подходя к Анне и легонько приобнимая, сразу же встретившись глазами с Пятым, что все это время наблюдал за ними, сразу же закатив глаза и поёрзав на месте, чувствуя, как под кожей мгновенно стало зудеть от этой трогательности. — Я Элисон.
— Приятно познакомиться. — Анна невольно округляет глаза от неожиданных объятий, понимая, как же ей тяжело давались знакомства и вообще любые обыденные контактирования с людьми, даже сейчас, когда её буквально оживили просто обняв. Неловко было, конечно же, за исключением Пятого. Видимо, когда от ситуации подгорало одно место, а эмоции злости витали в воздухе, она чувствовала себя более уверенно, словно так, как обычно вела разговор в школе и в любых местах, где оказывалась. Её внимает сразу привлёк облик низенькой брюнетки, что не меньше удивлённо смотрела в её сторону, словно пытаясь просмотреть её насквозь, а после та тоже делает шаг навстречу, разводя руки и представляясь:
— Ваня. — сипловато произносит она, также аккуратно приобнимая Анну. Та сразу чувствует запах до боли знакомого парфюма, с нотками роз и грейпфрута. Того, что на десятилетие дарил ей отец, и, пожалуй, это был единственный парфюм за всю её жизнь, который ей пришелся по вкусу, отчего она закрывает глаза, глубоко вдыхая и пытаясь насладиться им хотя бы на пару секунд. Не успевает девушка выразить никаких эмоций и слов, сразу подмечая, что это та самая Ваня, о который говорил Клаус, как слышит голос Диего позади, который развалился на диване:
— Ваня, Анна, похоже у нас пополнение русских... — он говорил это больше с юмористичной нотки, хотя изначально можно было бы принять это фактом презрения, но учитывая, что она примерно понимала его стиль общения и отношения к себе, хотя и не общалась с ним довольно близко и много, девушка улыбается, чувствуя, как по телу прошлась волна жара и мурашек, не понимая почему её тело так реагирует на обычные объятия и малейшую, банальную вежливость, тем более со стороны чужих ей людей.
— О-о-о-х, Элисон, Ванечка, — неожиданно выкрикивает Клаус, быстро бредя по балкону второго этажа и попивая какой-то коктейль, — как же вас тут давно не было... — спускаясь по лестнице, тот подбегает к ним, жадно обнимая. Также тепло и нежно как и они. В доме повисает какое-то неловкое молчание, а девушка моментально чувствует горечь во рту, в глазах начинает рябит, а внутри всё сжимается. Да мать твою! Что за гребаный ПМС, что с тобой происходит? Соберись, блять. По правде, так было практически всегда, когда она видела, что у кого-то есть люди, которые могут назвать друг друга семьёй, чувствовать, что вы нужны друг другу, чувствовать чью-то любовь, поддержку. Наверное, это по праву было единственной еë мечтой. Снова почувствовать ту любовь, что была у них с отцом и братом. Анна сразу переводит взгляд, встречаясь глазами с Пятым, что смотрел на неë. Блять, на неë. Неужели его не волновали его родные и близкие, а за всем этим он видел лишь еë облик? Или ему хотелось видеть как той больно на это смотреть? Мучая себя этими вопросами, потому как ей сейчас казалось, что все видят еë насквозь, словно заглянув ей в голову, она отводит от него глаза, садясь обратно.
« — Но мамочка, я хочу к тебе, не хочу к дяде... — сквозь подступающие слезы, девочка падает к ногам матери, крепко обнимая и сжимая своими маленьким пальчиками её штаны, смотря в сторону на мужчину, развалившегося на кровати, и подмигнув, махающего ей рукой.»
«— Не путайся под ногами, Аня... — Карен снимает прижавшуюся к еë ноге Анну, делая глоток шампанского»
«— Мама, пожалуйста... мама!»
« — Зак, забери её! — рявкает она, смотря на вырывающуюся из рук мужчины дочку не чувствуя ничего. »
«— Мама! Мамочка! Я хочу к тебе!»
« — Анна, дорогая моя, давай, идем...»
« — Почему она не любит меня?! — сквозь слезы захлебываясь кричит девочка на весь коридор, ударяя руками по его плечам, заставляя поморщиться, но не от физической боли, а видя её племянницу, отлученной от родной матери, а её сестру трахающуюся с левым мужиком. »
« — Она любит, любит... — тихо произносит тот, продолжая прижимая еë к груди, а горячие слезы промачивают его рубашку насквозь.»
Отстранившись от них, Клаус сразу же смотрит на Анну, которая неподвижно смотрела куда-то в пустоту, часто сглатывая и сжимая руки, а затем расплывается в улыбке ещё больше.
— Эй, иди-ка и ты сюда, — посмеиваясь, тот подходит к ней, кладя руки той на плечи, заставляя её вздрогнуть и, опешив, оглядеть ребят, смотревших на неё, — Ты в порядке? — наклонив голову, тот хмурит брови, мгновенно меняясь в лице.
— Конечно. Просто задумалась. — девушка быстро разряжает обстановку, улыбаясь и приобняв Клауса решает, что пора бы всём выпить, ибо сейчас вести разговор на сухую она не могла. Она должна была чувствовать себя уверено, особенно, когда под рукой находился объект, считывающий её любые эмоции и действия. Подавать виду, что внутри неё всё обливалось кровью, она не имела никакого желания, так что пора брать всë в свои руки. Раз уж она здесь и всем, кроме Пятого, она показалась довольна хороша собой, то пора бы и показать, что она может, кроме того, как кромсать чьи-то морды. — Может выпьем?
— Я за, — усмехнувшись отвечает Элисон, оглянув ребят, получив ещё положительные ответы направилась к ламбаду.
— Спешу расстроить, там ничего нет, — с натянутой улыбкой отвечает Пятый, вставая с места, кладя руки в карманы, продолжая смотреть на девушку. — А ты разве не в курсе?
Анна слегка прикрывает глаза, опять началось блять, прикусывая губу, медленно поворачиваясь, уже желая ответить, как её перебивает Клаус:
— Тут неподалёку есть хороший бар, можем сгонять туда. Куда лучше, чем снова сидеть в этом большом, старом и тоскливом доме.
— Стесняюсь спросить, а у нас какой-то праздник? — слегка наклонив голову на бок, тот хмурит брови, всё ещё елозя глазами по её лицу. Девушка впивается в того глазами в ответ, чувствуя растущее раздражение вместе с желанием дать тому в челюсть. Неужели нельзя просто обойтись банальной вежливостью?
— Почему нет, проведём время семьëй. — пожав плечами отвечает Ваня, улыбаясь своей мягкой и нежной улыбкой.
— Вот именно, семьëй. — сразу же отрезает тот, на последнем слове сжимая челюсть и процеживая сквозь зубы, коля ту под самые рëбра. — Не много ли ты на себя взяла? Ты не в комиссии, но никто не приватизировал тебя к нам. — Пятый делает шаг навстречу, но сразу же тормозит из-за вытянутой перед ним руки Диего.
— Пускай будет с нами. — спокойно говорит он, оглядев того сверху вниз, а Анна делает тяжёлый выдох, сама не успев понять, как уже смотрит в глаза Диего, а на лице появилась улыбка.
— А ты что, боишься меня? — неожиданно, практически выкрикивая, спрашивает она, быстро переводя глаза на Пятого, снимая руку Клауса с плеча и делая встречный шаг. Тот молча сжимает челюсть, отпихивая руку Диего, делая глубокий вдох и выпрямляясь. — Ты так заботишься обо мне, пылинки сдуваешь, а сейчас против, что я выпью по бокальчику с твоей семьёй? — она поднимает брови, всё больше впиваясь в того раздражённым взглядом, понимая, что если не сотрёт эту стену ëбанного недопонимания между ними, то они оба замучают друг друга, а всего, чего ей хотелось — это провести эти оставшиеся пару дней здесь, до того как уедет в мире и гармонии. Наконец, на удивление себе, провести хотя бы пару часов с людьми, которые были так добры к ней. — Так в чëм же дело? А? Пятый? Скажи мне, а то я уже запуталась в тебе. — усмехнувшись, та язвительно ухмыляется, видя, как тот громко выдыхает, рывком подходя к ней.
— Захотелось посмотреть, что же такого в тебе нашла комиссия. — грубо выплёвывает тот, наклоняясь к её лицу, — Но, как я убедился, ты слишком непредсказуема, слишком хитра, слишком вспыльчива, слишком безжалостна, — тот разом произносит все эти слова, словно слой за слоем, как дольки сыра, тот нарезал её сердце. — И то, что ты покуриваешь с Клаусом травку ещё ничего не говорит, вдруг ты блять замочишь кого-то из моей семьи, потому что тебе что-то не понравится? — Анна приоткрывает рот, выдыхая и издавая какой-то странный рваный смешок. «Ты шутишь? Скажи что ты шутишь. Почему тогда ты не выкинул меня из дома? Зачем тогда возишься со мной? Почему не сдал комиссии? Ты. Ты тот, кто стал для меня единственным, кто принимал и не боялся, только что послал нахуй?» Сука! Сука! Сука! Блать! Сука! Она буквально видела, как он рушил всё, что она даже не успела выстроить, ей казалось, что из её глаз сейчас выступают не слëзы, а кровь, а изо рта, ушей и ногтей ползёт трупное мясо. Перед глазами быстро сменяются окровавленные и измученные лица людей ещё с её детства, заканчивая теми, что были убиты ею недавно, они всё говорят его голосом смотря своими безжизненными глазами на неё, раз за разом эхом произносят: «...ты слишком не предсказуема, слишком хитра, слишком вспыльчива, слишком безжалостна...» Анна быстро протирает глаза, оставляя на лице блестящий мокрый след, быстро отходя от него, поворачиваясь к остальным, уже практически не различая их лиц, не видя, что все они смотрели на неё с сочувствующими глазами, вовсе не так, как Пятый, пытаясь в пелене, пелене жгучей боли, отчаяния, опустошения, безвыходности, что стояла перед глазами, найти выход из зала.
— Эй, погоди. — её тормозит Клаус, беря за предплечье и разворачивая к себе, — Ты чего? Всё в порядке, ты можешь остаться. — тот испуганно смотрит в еë пустые глаза, чувствуя непонятную вину, как и остальные. — Знала бы ты, через какое дерьмо нам пришлось пройти. — также неожиданно встревает Клаус, делая небольшую усмешку и разведя ладонью, оглядывая ребят, словно ища их подтверждения, которые они оба получают в виде улыбок. — И знаешь что? Мы бы все давно сдохли, если бы не одно но — мы семья, один за всех и все за одного.
— Я далеко не ваша семья, Клаус. — безразлично выдает та, прикусывая внутреннюю сторону губы, поворачиваясь к Пятому, на секунду усмехнувшись с самой себя. А быстро ты так дала в себя плюнуть. Когда ты стала такой сентиментально тряпкой?
— А разве это проблема? — мягко спрашивает Элисон, слегка подняв уголки губ, — Мы все здесь не родные, сводные, проще говоря. — она переводит взгляд на Пятого, что делают и остальные.
— Видишь, как славно получается, они меня не боятся. Выходит, это ты кретин. — последнее слово она отчеканивает сильнее предыдущих, обостряя скулы. Тот хмыкает, снова сокращая расстояние между ними. Для чего? Чего ты добиваешься? Неужели удумал устроить цирковое шоу прямо перед семьёй? Или на это у тебя есть годный план? — Слушай, а у самого-то рыльце в пушке. Не так? — усмехнувшись, та собирает руки в крест, понимая, что начинает заводиться больше и больше, и обороняться.
— Не приравнивай свою неуравновешенность и садистские наклонности ко мне, дорогая. — сразу же и резко ставит он её, специально улыбается, наблюдая, как та еле-еле сдерживается, начиная реже моргать, дышать, а зрачки понемногу сужаются. Всё как обычно. — Кое-кто решил жалеть себя и своё разъëбаное эго, вместо того, чтобы научится самоконтролю? — тот продолжает провоцировать её, выставив руку в сторону, заранее тормозя своих недальновидных братьев и сестёр, словно пытаясь что-то показать. — Кури свою траву и принимай таблетки и дальше, только не мучай людей своими проблемами, Муравей. — Анна буквально давится воздухом, когда слышит бывалую кличку, что срывает её с цепи. Она замахивается, ударяя того в челюсть, откидывая того в сторону,
— Вычитал обо мне, да? Везде свой нос всунул, блять! В мою жизнь ты влез, блять! — орёт та неестественным грубы голосом, ударяя его ногой в живот, а после сразу же хватает его за шиворот, ударяя о своё колено, ломая нос, и в тоже мгновение обхватывает рукой за горло, стоя уже за его спиной и со всей силы сдавливая.
— Анна, мать твою! Пятый, почему ты не сопротивляешься? — Выкрикивает Диего, подлетая к ним обоим, пытаясь их расцепить, сразу замечая, как её зрачки сузились до неузнаваемости, а в коже лица, шеи и рук поползли чëрные венистые струйки. — Харе! Отпусти его! — орёт тот, видя, как он вцепился в её руку, пытаясь высвободиться начиная бледнеть и делать тяжёлые давящиеся глотки воздуха, а Анна смотрит куда-то в сторону, словно оглохнув, продолжая сдавливать.
К ним подбегает Элисон, резко беря ту за плечо,
— До меня дошёл слух, что ты отпустила его и пришла в себя! — Анна тут же отпускает его, а Пятый валится на пол, хватаясь за горло, жадно глотая ртом воздух, ощущая головокружение и подступающую тошноту. Вялым сознанием понимая, насколько сильной была её хватка. Той хватило бы ещё минуты, чтобы задушить его. Ваня кидается к нему на пол, приобнимая и смотря в его глаза, словно пытаясь прочитать в них, что тот хотел этим сказать.
— Какого хрена это было? Анна! — срываясь, Диего подходит к ней в притык, хватятся за плечи и разворачивая к себе.
— Отпусти её. — тут же отрезает Элисон, подходя к нему сзади.
— Отпустить?! — всё ещё крепко держа её в руках, кричит тот, поворачиваясь к стоящему на коленях брата, который давится резко хлынувшей в горло кровью и без того тщательно пытаясь нормализовать дыхание, — Она его чуть не убила! — Диего снова смотрит на Анну, испуганное и ничего не понимающее лицо Анны, что схватила его за предплечье обеими руками, пытаясь отстраниться.
— Анна, что происходит? — тот вынужденно отпускает её, а Элисон встаёт перед ней, заглядывая той в лицо, начиная понимать, что это было рефлекторно. Анна, словно окаменев и потеряв дар речи, смотрела на Пятого, слегка мотая головой,
— Я не специально... — наконец вырывается из неё на выдохе. Она сглатывает, переводя глаза на Элисон, — Я не хотела убивать, не хотела. Я не хотела убивать его. — повторяет та, мотая головой и выставляя руки перед собой. Внутри становится неимоверно больно, а в лёгких словно исчезает воздух. Та снова сглатывает, пытаясь найти силы сказать это снова, словно пытаясь докричаться до них, панически начиная трусится, понимая, что тому всё-таки удалось убедить, удалось показать им, что она изверг, грёбаный, сраный зверь. Они точно выкинут из дома, а что ещё хуже, засадят в положенное такой как она, неконтролируемой садистке, место.
— Знаешь, как называют человека с суперспособностью, который живёт и принимает решения в одиночку? — поднимаясь, начинает Пятый, также нервно сглатывая и слегка пошатнувшись от резкого головокружения, оперевшись о руку Вани. Совершенно другой тон, другой взгляд, что с ним? Какой он теперь перед тобой? Клаус ляпает что-то себе под нос, нервно потирая руки, держа их перед грудью, а Диего шокировано наблюдается за ними двоими, попросту теперь не доверяя ей, стоя в ожидании что та снова накинется на него, словно невменяемая. — Злодей. — отвечает тот, поджимая нижнюю губу, пытаясь сделать шаг в перед, но его сразу же тормозит Диего, выпаливая,
— Ну уж нет, а...
— Не лезь Диего, я сам разберусь. — жестко отрезает тот, сглотнув и вновь смотря на Анну. — Ты не злодей, и никогда им не была. Всё что я говорил — это то, что слышала ты от людей, которые понятия не имеют, каково это иметь силу, каково это одним своим решением или действием влиять на весь мир. — тот делает тяжёлый вдох, слегка поморщившись от резкой боли в грудной клетке. — Ты одна из нас, а потому, — он снова запинается, когда она сглатывает, а грудная клетка поднимает вверх, делая глубокий, тяжёлый вдох, тонкие, бледные губы поджимаются, а ресницы смачиваются в солëных слезах. — Анна, не дай Бог ещё раз ввяжешься во что-то, не предупредив нас. Ты нам не враг и забудь, что я говорил до этого. — он поочерёдно смотрит на каждого, выпрямившись и снова набрав побольше воздуха в лëгкие, продолжает более громче и чëтче. — Если мы не объединимся, то следующий визит комиссии можно считать просранным. Но не для них, а для нас. — Анна оглядывает зал, замечая на их лицах хотя и прежнее непонимание и в некоторой мере шок, но теперь уже и сочувствие. Что? Ты уверена, что оно может быть после того, что ты сделала? Естественно, его было не разглядеть у Диего, который теперь пилил ту недоверчивым холодным взглядом.
— Погоди, ты только что хотел, чтобы Анна буквально свалила из дома, а когда она чуть не задушила тебя до смерти, теперь ты хочешь блять, чтобы всё было как прежде? — выпаливает Диего, собирая руки в крест, задирая голову и громко усмехнувшись отходит в сторону. — Делай что хочешь, но она пиздец как опасна. — вновь повернувшись, тот идёт на него, вытянув указательный палец, — Я ей не доверяю. Нахрена ты это сделал? Вот скажи?
— Да? А не ты ли сказал мне, что она спасла твою жалкую жизнь, — тот тормозит, опуская глаза и вспоминая как именно Анна тогда пожертвовала собой, чтобы и ему не прострелили башку, а после он же сам вёл себя как последний мудак, ровным счётом также как сейчас Диего. Тот с силой сжимает челюсть, ощущая дикую злость и жжение в груди, ëбаное блять осознание, быстро беря себя в руки и поднимая глаза на брата, — вообще то и мне тоже. Дважды, между прочим. — подмечает тот, врезаясь словами тому в спину. — Я сделал это, чтобы вы были в курсе, на что она способна и если мы не поможем ей, то можете считать, что мы устроили ещё один блядский апокалипсис.
Сердце пропускает удар, когда она слышит это от него в свой адрес. Впервые в жизни слыша в свой адрес подобные слова, благодарности и заверение... в помощи. И кто бы мог подумать? Минуты назад — ты душила его, а сейчас этот человек защищает тебя?
— Это правда, Пятый? — недоумевая спрашивает Ваня, быстро поворачиваясь и смотря на девушку, которая словно пристыженный и наказанный ребёнок стояла прижавшись к дивану, судорожно и как-то виновато наблюдая за ними.
— Боже... — присоединяясь, говорит Элисон, вместе с Ваней подходя к Анне и обнимая. У той внутри всё вздрагивает, а по спине проходится волна мурашек. Анна замирает, чëтко слыша как стук её сердца буквально пульсировал в ушах, а на лице сама по-себе появилась улыбка. Такая искренняя и широкая, что, казалось, будто она улыбнулась впервые за жизнь.
— Упади на меня луна, девочки, какие же вы... — тая от этой умилительной картины, радостно лепечет Клаус, бредя к ним и тоже обнимая. По залу проносится смех. Она стоит в кругу людей, с которыми знакома пару минут, с людьми, чьего брата та чуть не убила, а они обнимают её, так искренне и по-родному, наверное так, как давно не обнимали друг друга, и говорят, что она — их семья. Ей хотелось взвыть от переполняющих её эмоций и тепла внутри. Она обнимает их в ответ, всё ещё думая, что это сон. Она поднимает голову, встречаясь глазами с Пятым, который спокойно стоял в стороне, наблюдая за ними и, казалось бы, так безразлично и из чувства долга, но нет. Она прекрасно видит, она чувствует, как сильно бьëтся его сердце от осознания, что его семья снова вместе. Внутри неожиданно становится легче и спокойно, когда он спокойно и честно может признать себе, что рад видеть на её лице улыбку благодарности, наконец дав ей почувствовать себя так, как она не ощущала себя уже много лет. Он правда не знал, как легко мог дать признать себе это, но чувство спокойствия, что она под его боком, и никто не может заставить её снова выйти из себя, никто не причинит ей боли.
— А кстати, как это ты имеешь силу не будь рожденной в один год с нами? — отпивая коктейль, сразу же задаётся Клаус, а Пятый сразу же устремляет свой взгляд сначала на него, про себя удивившись, что впервые тот задал конкретный и актуальный вопрос, а после смотрит на Анну. Вопрос буквально зазвенел в ушах. Причем у всех, ибо действительно им никто не задался раньше. Ну как. Может кто-то просто не дал ответа.
«Когда ты родилась? — напористо начинает парень, снова сунув руки в карманы.
— Чего? А какая тебе...
— Дату и год. Хочешь ответы на вопросы, сначала отвечай на мои.
— Не густо ли просишь? — вот же упертая сучка, скулы парня снова обострились, а по коже прошла волна дрожи, что вызывал большой выброс кортизола в кровь, заставляя его раздражённо выдохнуть, делая шаги к ней. — Думаешь, я буду нянчиться с тобой? Значит, прямо сейчас пойдешь, туда, где тебя заказали! Хочешь ты того или нет! — слегка жмурясь от резких плевков гнева парня, что выкрикивал это почти в лицо, Анна вытягивает руку.
— Хорошо, хорошо! 24 апреля 2004 год. Доволен?»
А может в тот момент это Пятого волновало меньше всего, учитывая последующую, бурную череду событий, потому он так и не узнал об этом.
Анна невольно морщится, начиная понемногу собирать пазл в голове, почему-то испытывая жуткое раздражение, чувствуя, как много ей предстоит ещё узнать. «У тебя были родственники или кто-то, кто рождён 1 октября 1989 года?» Эта фраза звучит настолько громко и четко в её голове, занося девушку далеко в прошлое, словно поднимая ил насильно забытых ею воспоминаний. «Отец так и не рассказал» вышептывает та про себя, в мгновение чувствуя вспышку спекторов негативных эмоций. Словно внутри неё взорвалась, нахрен, атомная бомба. Значит это и был его секрет. Она, блять, все эти годы была не одна. У него тоже была сила. Почему ты не сказал? Почему? Все эти сраные годы, когда та винила и ненавидела свое тело, эту силу, полностью себя, искренне не понимая за что ей эта херня, когда нуждалась, чтобы ей дали понять, что это не долбанное отклонение, она не оборотень и не мутант, которому не нужно было лежать в этих больницах разрезанной и не зашитой. Анна сжимает кулаки, также крепко стиснув челюсть, чувствуя как горло неприятно сдавливало, а потребуется проходит характерная дрожь, вместе с внутренней паникой.
— Анна... — аккуратно спрашивает Пятый, вглядываясь в еë замершее, безжизненное лицо, такое опустошенное, тогда как в той действительно всë рушилось, как домино, одно за одним. — Всë в порядке? Тебе есть что сказать?
— Мой отец. — выдавливает та из себя дрожащим голосом, насильно проглатывая ком в горле, слегка поднимая глаза на ребят, в частности на Пятого, что стоял около неё, слегка хмуря брови, внимательно всматриваясь в неё. — Он родился 1 октября 1989 года. — Анна снова сглатывает, откусывая кусочек кожицы с губы, сразу же ощущая в рту железный вкус, — Он так и не сказал мне о себе, я лишь догадывалась, что в нëм что-то есть. — она заканчивает, набирая побольше воздуха, прокусывает бледную губу, а всё видят, как по еë подбородку стекает струйка алой крови.
— Чëрт. — поморщившись, в пол голоса говорит Диего, садясь на диван и наклоняясь корпусом вперëд, упираясь локтями о колени, слегка нахмурившись.
— Почему он не рассказал тебе? — мягко спрашивает Элисон, думая завести руку за еë спину, но та сразу отходит, покачивая головой, выливая тихое «Не стоит.» на что женщина кивает, поджимая губу испытывая неловкость.
— Он умер, — спокойно отвечает Анна, слизывая кровь, снова сглатывая и глубоко вдохнув слегка шмыгает носом, поджимая губу и пожимая плечами. В этот момент ей хотелось бы провалиться, нахрен уйти из этой реальности. — Не успел, видимо, — Пятый замирает, всматриваясь в смену эмоций на её лице и в тоне голоса, подмечая, что та испытывает некоторую злость, сам же начиная неосознанно нервничать, слегка помявшись на месте. — Если вообще думал.
— Боже, прости, я не... — сразу же опешив, тараторит Элисон, как-то странно жестикулируя руками.
— Да ничего, уже свыклась. — отвечает Анна, натянув коротенькую улыбку. Да нет, нихрена ты не свыклась. Однако впервые она могла сказать это не с болью, а с накатывающейся злостью. Что пока непонятно, то ли радовало это её или наоборот лишь усугубляло состояние.
— Кто-нибудь ещё знал о твоей силе? — спрашивает Пятый, слегка потупив взгляд, блуждая паралельно в своих мыслях.
— Вся клиническая лаборатория нашего города. — выпаливает та, не скрывая явного отвращения к мутным воспоминаниям. Она не знала о том, что тот вычитал это ещё почти неделю назад, а требовал другого ответа, но похоже он его и получил. Комиссия следила за ней посылая туда своих людей. Блять. Возможно они и работали там. Тогда зачем Анна была нужна Хельге сейчас? Почему не забрала тогда? Почему именно в этом возрасте? Меган — то она забрала, когда той и пяти лет не было. — Мать знала, дядя знал, она-то меня и сдала после его смерти, полагая, что я сверну и вскрою той глотку, пока она будет спать. — она внимательно смотрит на замершие лица, которые только недавно улыбались, а сейчас замерли с шокированными лицами, периодически морщась. — Отец был военным, и как может мужчина, дважды оказавшимся в тылу противников, дважды подорванным на корабле с товарищами, не разу не быть отправленным в госпиталь? — риторически спрашивает та, а Пятый сглатывает, слегка щурясь и поджимая губу, где-то глубоко в себе удивляясь тому, как та уверенно и неожиданно раскрылась. Может быть, теперь просто не оставили выбора? А может, в частности Клаусу, удалось пробудить в ней злость? Злость к самому дорогому ей человеку. Было ли это хорошим признаком или нет, но пока всё это знатно радовало парня. Имея дело с человеком, о котором тот мало что знал, было явным напряжением для него всё это время, но теперь, когда он маленьким шагами добирался до неё, по телу проходится приятна волна ощущений, что наконец есть продвижение.
— Постой, твой отец тоже мог регенерировать тело? — как-то азартно округлив глаза, спрашивает Диего, а Пятый хмыкает, про себя закатив глаза от всей гениальности и очевидности его вопроса.
— Да. — спокойно отвечает Анна, насильно пытаясь избавится от злости, что буквально играла по её телу, — спасибо папуле, что благодаря ему я могу пропускать через себя пули и как сраная саламандра отращивать части тела. — та снова расплывается в какой-то странной ухмылке, подмигивая Пятому.
***
— Сьерра. — сдержанным спокойным голосом произносит Эрик, бросая взгляд на сигарету, что зажгла рыжеволосая женщина лет сорока, с выразительными чертами лица, носом с горбинкой и пëстрым макияжем. — Работа не заставит себя ждать, она должна была быть здесь ещё две недели назад, мы не можем ждать ещё столько же. — делая глубокий вдох, тот пытается поймать её взгляд на себе, но вместо того созерцает совершенно раскрепощённую и вальяжно усевшуюся на стуле женщину, слегка переминавшую в пальцах папиросу. — Анна получит свои документы и...
— «Всякое семя знает своё время» — выдыхая густой тягучий дым, она произноси это на русском, переводя взгляд на мужчину. — Ну конечно же ты не говоришь по-русски. Каждому своё время, не так ли? — с улыбкой произносит Сьерра уже по-английски, закидывая ноги на другой стул и снова делая затяжку.
Тот поднимает уголки губ, кивая и выставив указательный палец начинает,
— Вы работали в России десять...
— Двенадцать. — мгновенно поправляет та, не снимая улыбку и парируя, жестикулирует указательным пальцем, заставляя почувствовать его маленьким мальчиком, который уверенно пытается что-то объяснить взрослой тëте, но она водит его за нос.
— Двенадцать лет... — сжав губы и взаимно приулыбнувшись, исправляется Эрик, оставляя на лице Сьерры довольную ухмылку, — Вы знали её отца, знаете, как нам добраться до неë, а самое главное, — Эрик сглатывает, на мгновение задержав её взгляд на себе, — знаете саму Анну.
— Что я знаю точно, — потушив сигарету, она тяжело встаëт, показывая тем самым всё тяготы беременности, поправляя черное складчатое платье. — так это то, что девочке нужно дать стимул. Запустить, так называемый, механизм. — уже с большим энтузиазмом отвечает Сьерра, продолжая странно жестикулировать рукой и тяжело расхаживать по комнате. Эрик слегка расслабляется, пологая, что всё-таки его и планы Меган не катятся в жопу. — Который вы уже благополучно запустили.
Тот вскидывает бровями, заходя в тупик от навязчивых и неоднозначных мыслей коллеги, переспрашивая:
— О чем ты?
— Пятый. Не просто же так Хельга, прости господи, послала его к ней?
На мгновение они оба затихают, смотря другу другу в глаза, а до Эрика, что всё то время, пока комиссией благополучно руководила бывшая кураторша, он просидел в бухгалтерии, тайно трахаясь с её дочкой и ведя обтрëпанный, сраный блокнотик блистательных планов на будущее, доходит, что в этой грëбаной цепочке событий Номер Пять появился не случайно.
— Ты знала о её планах? — нахмурив брови, мужчина прищуривает взгляд, подаваясь вперёд сложив руки на столе.
— Я участвовала в них. — гордо задрав подбородок и подняв уголки губ, мурлычет та, поглаживая низ живота. — Нет, нет, нет. — словно дитë, азартно округлив глаза и широко улыбаясь, та поднимает указательный палец, смотря куда-то в пустоту. — Я зачала их, также как и Франциско этого малыша. — слегка усмехнувшись, заканчивает та, упираясь руками о стол, а мужчина сглатывает, поднимая брови, стараясь игнорировать мерзостный и неадекватный характер, дабы не сорвать сделку. Хотя по разворачивающихся событиям можно было понять, что золотой пешкой тут были он с Меган, а королëм всего шахматного боя была как раз Сьерра. Он понятие имел, что её сестра, Хельга вот так вот умрëт, и было ли это, мать твою, часть плана или нет.
— Какую роль играет Пятый?
— Она привяжется к нему и его семье, это естественно в любом ходе времени, потому удержать её здесь мы сможем, и только потом мы должны будем избавится от них.
— Отлично, значит, мы сотрудничаем. — тонко намекая на выше сказанную им просьбу, мужчина, похрустывая пальцами, следя за глазами Сьерры, искренне, блять, надеясь, что хотя бы на этот раз, её беременный организм и без того слишком неординарный подход к жизни как-то поможет им.
— Уже давно как сотрудничаем, Эрик. — обойдя его, продолжает Сьерра, проводя кончиком пальца по его плечу, отчего он морщится, поворачиваясь и поднимая на её серьёзный и вопросительный взгляд.
— Но, я бы не стал недооценивать Анну, Пятого и его семью. Последний наш визит кончился нехорошо. — женщина издает смешок, покачав головой.
— Поэтому отныне я руковожу процессом, а вы с Меган занимайтесь комиссией. Ещё бы я испугалась эту кучку эмоционально незрелого мусора. — поправив волосы юноши, Сьерра выходит из кабинета, захлопывая ногой дверь, отбивая каблуками паркет коридора.