12. Сделка
Она оставила книгу. Когда экскурс от Набата заканчивается кратким осмотром больницы, где есть оборудование и запасы медикаментов, но нет специалистов, я прихватываю потрепанную "Мифологическую энциклопедию" с собой.
- Начнём в восемь, собираемся во втором зале.
Скрепив договорённость рукопожатием, мы расходимся.
Едва попав в дом, который Набат официально признал нашим кровом, я понял, что покой мог бы мне хотя бы сниться, если бы Ветрова не умудрялась проникать в мои сны.
- Я дюже виноват, - Яс отступает в сторону, и в открывшемся дверном проёме в полуметре от пола я вижу две ступни, выглядывающие из-под длинной юбки. Первое, о чём я думаю, это о довольно высоких для подземных жилищ потолках. Второе - о том, что Бинди своей неугомонностью навлекла на нас ещё одну беду.
- Помогите спустить её! - лишенным эмоций голосом велит докторша, вырывая всех из оцепенения. Бинди перехватывает мелкую, направляющуюся в комнату, и уводит в сторону кухни.
- Внапраслину я оставил её, окаянную, - сокрушается Яснозор.
Подмечаю следы на плече, когда горловина платья съезжает в сторону. Пока докторша щупает пульс, приоткрывает веки, качает головой, осматривает тело, поднимаю опрокинутый стул. Расстояние от крюка, на котором держалась громоздкая чернёная люстра и теперь перекинута верёвка, до стула больше, чем рост женщины с вытянутой рукой даже в прыжке. Других предметов на полу нет, на стул больше ничего не ставили, разве что она сперва соорудила себе помост, затем спустилась, убрала вещи по местам, снова забралась на стул и накинула на шею петлю.
- Егда ведал бы я, что свихнутая баба окочериться удумает!..
Если сознанием полоумной овладело что-то, оно могло внушить ей сделать это с собой, чтобы лишить нас возможности что-либо у неё выудить.
-...да ни в жисть бы не стал...
Меня не оставляет мысль, что всё слишком ирреально. Будто я смотрю очередной сон. Когда Бинди возвращается в комнату, понимаю, что я не дремлю. В мои сны она не приходит в нелепых укороченных брюках, худющей и напуганной.
Встаёт по правую руку от меня, чуть поодаль от докторши и тела, закусывает губу, виновато отводит взгляд.
Никто из присутствующих не озвучивает висящую в воздухе мысль о том, что нечего было ей влезать в уклад местных. Элиссе наверняка своих внутренних упрёков с головой хватит. Бегло посмотрев на неё понимаю, что прав. Вместо досады хочется увести её куда-нибудь отсюда, убедить, что её вины в случившемся нет, что мы и так плещемся в проблемах, пару новых литров бед мы и не заметим.
Но это была бы ложь.
Набату плевать на женщину с самого высокого небоскрёба, но вот его люди, всполошенные поведением Бинди, проникшиеся её небезразличием к судьбе постороннего человека, в одно мгновение восстанут против неё. И неизвестно, чем это обернётся.
Неосознанно делаю шаг в её сторону. Мельком смотрю на дверь, вслушиваюсь в звуки с улицы. Все выявительские навыки встрепенулись и встали в позицию первой готовности.
- Я сама скажу Набату, - тихо звучит её голос.
И отчего-то всё внутри поднимается, закипает. Снова смотрю на тело. Здесь что-то нечисто, и я непременно выясню, что именно.
- Идём, - мои пальцы находят её ладонь. Странный и неуместный покой проникает в меня вместе с прикосновением. Нет времени анализировать эти ощущения, увожу Ветрову за собой.
- Я справлюсь сама, она была под моей опекой, я должна...
- Помолчи.
Удивительное дело, замолкает.
Проходим коридор, выходим на улицу. Веду её к дому Набата коротким путем, через задние дворы.
Толкаю дверь в жилище лидера подземников. В холле, собравшись в круг, стоят Набат и трое его людей. Перешептывания прерываются, едва их взгляды обращаются на нас.
- Чем обязаны? - тон главного бородача, по обыкновению, вызывает желание проехаться по его физиономии пятерней. С этого и началось наше знакомство.
- Мы пришли сообщить тебе о происшествии, - начинаю я, но Ветрова перебивает, выпаливая:
- Она умерла.
Внимательно слежу за выражением лица Набата, но не вижу на нём ни тени удивления, ни злости - скорее, удовлетворение. Он надеялся, что Бинди налажает, и она налажала.
- Будучи под твоей опекой, Кор... Элисса. Верно?
Она опускает глаза, закусив щеку с внутренней стороны.
- Не трать время на восхваление своей прозорливости, - раздражённо бросаю я, становясь перед Ветровой. - Нужно решить вопрос с женщиной.
- Как я понимаю, женщины уже нет. Мои люди займутся погребением. Но мы проведём собрание и решим, как накажем тех, кто не усмотрел за вверенной жизнью.
- Мы не станем проводить никаких собраний по этому поводу, - жёстко обрываю его.
- Ты просишь меня об услуге? - с довольной миной произносит он, поглаживая бороду.
В глотке клокочет раздражение, вот-вот сорвётся с языка, но я сдерживаю себя.
- Считай, что так.
Он кивает, довольный собой.
- Можете идти.
Стиснув зубы, сжав кулаки, проглатываю то, что следовало бы сказать. Беру Бинди за руку и увожу за собой.
Она молчит на протяжении всего пути, виновато опустив глаза. И я бы предпочёл, чтобы она несла глупости или спорила со мной, чем грызла себя за то, что не могла предотвратить.
- Нужно было составить график дежурства и не оставлять её одну в комнате, - тихо говорит она вдруг.
- Никогда не крути в голове возможные варианты ушедших событий. Самая напрасная из трат времени.
Я знаю это лучше, чем кто-либо. День смерти Лу я пережил в разных вариациях тысячи раз.
Мы сталкиваемся с процессией людей Набата, выносящих завернутое в ковёр тело Гайланы. Они идут в сторону площади, видимо, чтобы если вдруг ещё есть те, кто не знает о произошедшем, они могли увидеть и прознать.
Отвожу Бинди прямиком в комнату, служившую нам спальней.
- Это был сложный день, - беру её левую руку и изучаю работу докторши. Порез стянут пластырем. Качаю головой - неугомонная. - Ложись и попробуй уснуть. Хотя бы ненадолго.
Она кивает, и я оставляю её в комнате, куда тут же заходят Кира и девочка.
- Яс, мы займём спальню хозяйки.
- Чего? Да ни в жисть! Да я скорее табачные ноздри себе сварганить дам!
- В таком случае, кухня в твоём распоряжении.
Я проваливаюсь в сон, едва касаясь головой подушки.
На часах, тикающих отвратительным раздрадающим звуком, без пяти восемь.
Проклятие.
Набат с недовольным видом ждёт меня у входа в зал.
Указываю ему на проекцию часов на дальней стене:
- Я вовремя. Это вы пришли раньше.
Тот, кто готовил это место, позаботившись обо всем, не мог обойти вниманием занятия спортом. По периметру продолговатого помещения, где свод выше, чем в других ответвлениях, стоят турники, поперечные балки, тренажёры, беспорядочно сваленный в кучу инвентарь.
Свистнув, чтобы собравшиеся обратили на меня внимание, велю им начать с разминки.
- Что скажешь? - Набат становится рядом, наблюдая вместе со мной за тем, как его люди подтягиваются на брусьях.
- Вы в хорошей физической форме.
- Это мы и на этапе знакомства выяснили.
- Вшестером на двоих усталых путников?
Бородач ухмыляется.
- У потерпевших поражение всегда находятся оправдания.
- Устроим показательный поединок? Твоим бойцам пойдёт на пользу.
- Почему нет? - он проходит в центр зала. Хлопает в свои огромные ладони, привлекая внимание. - Братья, прошу вас прерваться! Наш наставник по искусству ведения боя продемонстирует нам свои навыки.
Боковым зрением замечаю, что в открытые двери проходят Бинди и докторша.
Люди стекаются ближе к нам, образуя круг. Что ж, мои кулаки давно зудят по этому бородатому верзиле.
Закатываю рукава, становясь напротив Набата. Тот, ухмыляясь, вдруг делает шаг в сторону - и на меня из толпы бросается кто-то вдвое крупнее бородача. Успеваю среагировать и уклониться, но он цепляет меня в падении, подмяв под себя. Туша в триста килограмм наваливается сверху, не дав опомниться, наносит удары кулаками наотмашь - неумелые, но оттого не более приятные - по лицу, по рёбрам и в грудь.
- Нет, там же рана! Прекратите! - сквозь шум в ушах различаю вопль Ветровой.
- Довольно! - басит Набат, положив руку на плечо своему бойцу.
Он подымается, и я вижу перекошенное гневом красное лицо с непропорционально маленьким носом и клочковатой бородой. Нелепая крохотная голова на огромном теле. Смеюсь, смех отдаётся болью в рёбрах.
Бинди с докторшей уже возле меня.
Поднимаю руку, чтобы не лезли пока, и собрав весь воздух, что ещё остался в лёгких, громко подытоживаю:
- Урок первый: не недооценивайте соперника! - и уже тише на исходе сил добавляю: - Даже если вы сильнее и ловче, он может быть лучше откормлен.
- Зачем ты в это ввязался? - шепчет Ветрова, её глаза блестят, похоже, это слёзы.
- А ты что, оформила патент на глупости? - подмигиваю ей, и она бьёт меня в плечо.
- Эй, это не смешно!
- Эй, черт побери, больно.
- Заткнитесь оба, - велит Кира. - Уровень мужской глупости, когда их тянет петушиться, просто поражает! Рана в груди разошлась и кровоточит, мне нужно, чтобы его отнесли в госпиталь.
Последнее, видимо, было сказано в адрес лидера подземников. Он выделяет пару человек на услужение докторше, и та принимается деловито ими руководить.
- Я в состоянии самостоятельно идти.
- Как знаешь, - недовольно бурчит учёная. И позже, в лечебном тоннеле, продолжает бурчать, накладывая швы на мою царапинку: - Надеюсь, твои кости целы.
- Целы. Я же нужен им. Это была просто показательная порка, для поднятия духа. Бинди, твои хмурые брови понижают эмоциональный фон всей подземки, расслабь мышцы лица и иди прогуляйся.
- Вот ещё. Будешь наблюдать мою кислую мину.
- Я закончила, - докторша откладывает инструменты, нещадно прыскает спиртом мне в грудь, на скулы, на подбородок. - Дальше сами.
- Она слишком агуманная для представителя своей профессии, - говорю вслед покинувшей нас Киры.
- Тебя это забавляет?
- Непрофпригодность нашей врачихи?
- Нет, это! - Бинди берётся за ватный диск, пшикает в него спиртом, и нарочно сильно прикладывает к моей губе.
Черт, жжётся.
- И так тяжело, а ещё ты... - она с досадой бросает диск в урну и нахмурившись, встаёт и принимается ходить по кругу. - Мне не нравится Набат, он нам не друг. Что за соглашение между вами? Почему ты решился их обучать? Нет, только не этот твой мерзкий взгляд! Меньше знаю, меньше вреда принесу?
- Подумать только, на каком мы высоком уровне взаимопонимания.
Перекидывает хвост за спину, сжав губы от злости, но её лицо смягчается, когда она скользит взглядом по моей помятой физиономии.
- Ладно, - выдыхает она, и протягивает руку, покусывая внутреннюю сторону щеки. - Предлагаю сделку.
Интересно.
- Заинтересован, что же ты можешь мне предложить?
- Признание твоего лидерства. И безоговорочное согласование своих действий с тобой.
Впечатляет.
- Я впечатлён. Моя часть?
- Вводишь меня в курс всех своих дел. Делишься планами.
- Это противоречит твоей части. Лидер не обязан рассказывать о своих делах.
- Так, значит? Пойду-ка найду Набата и ещё чего-нибудь начудю.
Умеет торговаться.
- Умеешь торговаться. По рукам.
Она медлит и не принимает мою протянутую руку.
- Забыла добавить твой третий пункт. Ты не прикасаешься ко мне.
- В следующий раз заранее готовь договор, - беру её за руку, закрепляя сделку.
- Что это значит?
- Что с меня два пункта, и с тебя два пункта. Всё справедливо. Вот мой план: я подготовлю подземников, и мы отобьём мусорный лагерь.
Удивительно, как преображается её лицо при этих словах. Будто её подсвечивают изнутри.
- Я буду тренироваться вместе со всеми, - заявляет решительно.
А вот это не удивляет.
- Хорошо.
- Правда?
- А разве мой запрет тебя остановит?
Закусив губу, сдерживает улыбку.
- Только не изображай победный танец, у меня всё же рёбра побаливают.
***
Я дошёл до жилища покойной полоумной почти в нормальной скорости. Бинди шла вприпрыжку, пока нам не встретился блондин, увязавшийся за нами. При нём она держала спину ровней и шла более женственной походкой. Я косился на этого Клемента, силясь понять, что мне в нём так не нравится. Кроме причёски, ничего не пришло на ум.
Яс выглядит хуже, чем я. Услышав, как мы вошли, он примчался и сперва вывалил:
- Едрить подземные коренья, они снова тебя откочерыжили?
И, не дожидаясь ответа, попросил следовать за ним для разговора.
- Я теряю дар... - встревоженно произносит он, шагая из одного конца святилища совопоклонницы в другой. - Я зрю дела ушедшие! Ушедшие! В лету канувшие! Старые как дырявчатые подштанники Славомысла! Я - ПРОВИДЕЦ, моя доля - грядущее! Я не узрел кончины окаянной мигеры, Морана её дери! Подсобу твою надобно до зарезу, братец!
Стянув с себя рубашку, валюсь на кровать. Хотелось бы что-то подсказать просвещенному, который очевидно в отчаянии, но веки слипаются.
Проваливаясь в сон понимаю, что Яснозор прав: под землёй что-то не так. Мне удаётся спать и сны не преследуют, всего однажды приснилась Бинди, и этот сон совершенно точно был другим, будто она сама проникла в моё бессознательное, чтобы предупредить об опасности.
Я просыпаюсь утром с чувством, будто выспался на вечность вперёд. Мрачная совиная комната благосклонна к отдыху, провидец многое теряет, предпочитая кухню.
В отворившуюся дверь что-то влетает и, замерев на пороге, тараторит:
- Кира приготовила какую-то адскую жижу, назвав её источником протеинов, советую запихнуть её в себя, не разжевывая, и проглотить, запив центнером воды. Мы опаздываем!
Потираю глаз, глядя вторым на Бинди. Волосы стянуты в высокий хвост, укороченные брюки выстираны, чёрная майка отглажена, а щеки стремительно покрываются румянцем.
- Я... Подожду за дверью, пока ты оденешься.
Насчёт жижи она права - этим должны кормить в аду. Тем лучше, не тратя времени на завтрак, отправляемся в зал для тренировок.
Кира покидает нас на полпути, сворачивает в лабораторию.
Как только она уходит, Бинди начинает выполнять свою часть договорённостей.
- Я нашла кое-что про этого филина. Он, к слову, рогатый. Ни о чем тебе не говорит?
- Я полистал книгу, которую ты потеряла. У меня есть кое-какие предположения, но не знаю, могу ли с тобой поделиться, ты же бросишься атаковать текстовыми бомбами соцсети.
- Здесь едва ли ловит госнет, - огрызается она.
- Только на то и уповаю.
- Мы теперь заодно. Сделка, помнишь? Ты мне всё рассказываешь.
- А ты не выкладываешь ничего, не получив моего одобрения.
Закатывает глаза.
- До восемнадцати я официально была ребёнком. Какой с детей спрос?
Кошусь на неё, вспоминая недетские моменты того периода. Блогеры старшего поколения поспешили использовать их для скандальных заголовков своих публикаций, младшего - в пропаганду нового толерантного движения в поддержку педофилии.
Бинди, вдруг замолкнув, поднимает глаза на меня, нервно заправляет прядь за ухо и стремительно краснеет. Кажется, мы подумали об одном и том же.
Мы у входа, где снова стоит Набат.
- Как самочувствие? - злорадно интересуется он. Бинди останавливается, смерив его убийственным взглядом.
- Никогда ещё не чувствовал себя так хорошо.
Пройдя в середину зала, начинаю без предисловий:
- Вчера вы оказались свидетелями поединка, где сила и масса плюс эффект неожиданности сыграли на руку нападающему. Много ли среди вас таких же верзил? И если вдруг да, то каковы шансы с такими габаритами подкрасться к врагу незамеченным? Близки или равны нулю. С сегодняшнего дня мы занимаемся техникой ведения боя.
Выстраиваю бородачей в ряд, рассчитав на первый-второй прошу первых шагнуть вперёд. Без особой надобности, просто для дисциплины. Бинди смотрится среди них как по ошибке забредший сюда подросток. По правую руку от неё разминается блондин с дурацкой причёской. Когда бы я ни взглянул в его сторону, он таращится на Ветрову.
- Смотрим на меня, не отвлекаясь! Шаг, удар, уклонение, удар. Повторяем.
- Мы ведь только приступили к отжиманиям...
- Учимся адаптироваться к меняющимся условиям. Враг ждать не будет.
Набат, наблюдавший за тренировкой поодаль, подходит и становится рядом.
- Что тут делает девчонка?
- Я бы скорее задался вопросом, а где ваши? Уже владеют навыками самообороны?
***
Когда я объявляю об окончании занятия, Бинди с блондином, смеясь над чем-то, подходят ко мне.
- Тогда у фонтана, как договорились.
Улыбается ему, а он, даже тогда, когда девушка, присев на корточки, завязывает шнурок, оборачивается и смотрит на неё, прежде чем выйти из зала.
- Идём? По дороге заглянем к Кире.
Я могу понять блондина. Ветрова красива, а сейчас по-особенному - раскрасневшиеся бархатные щеки, сияющий взгляд, мелкие прядки волос прилипли к лицу, покрытому испариной - протягиваю руку и убираю их ей за ухо. Замирает, поднимает глаза на меня.
В ту же секунду я решаю изменить её планы: встречи у фонтана не будет.
Что вообще за странная любовь к этим водобрызгалкам?
Мы, выдвинувшись в числе последних, идём вдвоём в пустом узком тоннеле, ведущем к госпиталю.
- Ты заметил, Яс в последнее время сам не свой.
Я заметил, что мне нравится идти с ней бок о бок, как единомышленники, как равные. Бинди справа, и я могу наблюдать её родинку. Как будто её дефектность с рождения хотели ткнуть в лицо этому гнилому миру. Как будто её изъян должен был послужить доказательством тому, что совершенство бывает несовершенным.
Мы, случайно соприкоснувшись пальцами, одновременно отдёргиваем руки. Лучше так. Я видел, к чему может привести наше сближение. Всякий раз, когда я забываюсь и не сдерживаю себя, я срываюсь на грубость - в этот момент мне от злости сносит крышу. Лучше так. Пусть ненавидит меня. А я положу жизнь, чтобы после меня остался лучший мир, в котором она будешь жить с неразбитым сердцем.
- Да, он говорил, что дар барахлит.
- А ты что думаешь?
Я думаю вовсе не о провидце.
- Ко мне вернулся сон.
Она едва не подпрыгивает на этих словах.
- Твоя способность к сопереживанию может обернуться для подземников обвалом, полегче.
Цокает, перекидывет хвост на другое плечо и говорит тихо:
- Стыдно признаться, но я... Потеряла сборы трав, которые тебе приготовила Жизнеслава для крепкого сна. Тогда, в поселении, они выпали из корзины.
Помешкав, добавляет:
- Их передала Кристи. Она беспокоилась о тебе. Хотя, нет. БеспокоиТСЯ.
В голосе отчётливо начинает звучать раздражение:
- Но раз сон вернулся к тебе, всё прекрасно, моя совесть может угомониться.
Бинди последний человек в мире, по отношению к которому можно употребить слово "угомониться".
- Что там с совами? - меняю тему на менее шаткую.
- Я видела её изображение в здании, откуда мы тебя вызволяли с... Тимом.
Тень тоски мелкает на её лице при упоминании бывшего бойфренда.
- А ещё... Сова отчётливо видна на чипе. И тот мой сон. В книге сказано, что этому демону приносили в жертву детей.
Но ведь это не может быть правдой, какие-то древние легенды... Так?
- Не так.
Все те случаи, которые не афишировались, когда случалось несчастье, уносившее детские жизни, давно вызывали у меня странные чувства. Помимо сострадания. В них было что-то... Не стыкующееся.
Бинди вдруг истошно визжит.
Что-то мелькает. И раздаётся жалобное "мяу".