Забвение

Я стою у входа, боясь даже пошевелиться. Браслет на запястье слегка вибрирует и напоминает о том, кто я и откуда, как маркер принадлежности, от которого нельзя избавиться. Я раньше носила его с гордостью, а теперь перед Сапсанами – с осторожностью, смущением, страхом.

Не могу представить, какие последствия будет иметь эта встреча. Слишком много людей уже знает о моём пребывании вне территории Новума. Слишком много взглядов. Слишком много перемен, к которым я не была готова.

Осторожно перевожу взгляд и замечаю, что все смотрят на меня. Все, кроме Ханны. Она качает головой и трет переносицу, закрыв глаза, словно борется с раздражением. Я чувствую, что ей не по себе, не от меня лично, а от всей этой ситуации. Она явно не рада.

– Маркус? Нам будет интересно выслушать твою историю, – произносит темноволосый парень и уже с нескрываемым интересом разглядывает меня. Я быстро осматриваю компанию. Она состоит из двух парней и двух девушек. Они все одеты также как Маркус, что даже не удивляет.

Что я должна сказать? Как вести себя? По инструкции, которую диктовали нам с детства – сохранять дистанцию, быть сдержанной, наблюдать? Но во мне всё чаще что-то теплеет, размягчается – эмоции. Они больше не подчиняются командам из памяти. Я не знаю, стоит ли подавлять их... или попробовать услышать?

– Это не особо занимательная история, – хмыкает Маркус и бросает на меня взгляд.

Я ищу в его глазах ответ – молчаливую подсказку, как действовать, но он не даёт мне её.

– Маркус, мы серьёзно, – говорит светловолосая девушка и бросает строгий взгляд.

Маркус шумно выдыхает и снова смотрит на меня. На секунду мне хочется просто исчезнуть. Я чужая. И всё во мне кричит об этом. Браслет под рукавом словно сжимается, давит.

– Сними пока куртку. Я дам тебе что-то, чтобы согреться, – говорит он мягко. Я неловко стягиваю вещь и передаю Маркусу. Он подходит к дивану, где все сидят. Ханна передаёт ему плед, который лежал около неё, и поворачивает ко мне голову.

Когда я, наконец, укутываюсь в сухую и мягкую ткань, Маркус обходит диван и становится перед компанией.

– Это Леа. Она из Новума, – выкладывает он, и ребята, кроме Ханны, уже собираются что-то сказать, как Маркус прерывает их: – И, прежде чем вы выскажитесь, добавлю, что Леа – дочь Томаса. Фактически, она одна из нас, но выросла в других условиях.

– Опасно заводить такую связь, Маркус, – заговаривает светловолосый парень и вновь осматривает меня. В его взгляде смесь опасения и недоверия.

– Какую ещё «такую связь»? – хмыкает он, сведя брови. – Ладно, сейчас не об этом.

– Я говорила, что нужно быть аккуратней. Тебе повезло, что здесь были мы, – вставляет своё слово Ханна, закинув руку на спинку дивана.

Украдкой смотрю на неё. В её голосе слышится защита, но и упрёк. Я не знаю, как относиться к ней. Она как будто стоит на границе между принятием и опасением.

– Погоди, а ты что знала об этом? – удивляется темноволосый парень и переводит взгляд на Ханну.

– Джек, я узнала это по такой же случайности, что и вы сейчас, – пожав плечами, отвечает она.

– Даже не сказала нам, – бросает вторая девушка и усмехается. Её взгляд скользит по Ханне, потом по Маркусу. – Да и ты решил не говорить нам, Маркус.

Он открывает рот, но его перебивает светловолосый парень

– Давайте потом выяснять, почему Маркус не рассказал нам. Сначала пусть расскажет, как они встретились.

– Да, спасибо, Алек. Леа, присядь. Не стой у прохода, – просит Маркус, увидев, как я переминаюсь с ноги на ногу. Уже становится неловко находиться здесь. Чувствую себя немного лишней несмотря на то, что являюсь центральным объектом разговора.

Я сажусь на свободное кресло, ловя пристальные взгляды, и стараюсь держать спину прямо, как учили, но внутри всё давно спуталось.

Теперь, слушая, как Маркус говорит обо мне, я украдкой смотрю на его друзей. Они разные. Их голоса громкие, лица живые, без масок. Они не боятся говорить вслух. Они могут спорить, не думая, кто записывает их слова. Это пугает. И завораживает.

– Я продолжу, – вздохнув, говорит Маркус. – Томас скрывал от Леа, что он Сапсан, но Леа по случайности нашла нужную информацию и отправилась в лес, где мы и встретились. 

– И как долго вы...видитесь? – интересуется Джек, если не ошибаюсь с именем.

– Я помогаю Леа освоиться, – продолжает Маркус и вновь смотрит на меня. – Рассказываю о нас, показываю лес. Думаю, Томас скоро решится привезти её к нам в лагерь. Она хотя бы будет готова.

Я чувствую, как сердце сжимается. Я готова? Или просто хочу быть рядом с тем, кто верит в меня?

– Лес сейчас окружён солдатами из их государства. Ты думаешь, вам безопасно разгуливать здесь? – рассуждает Одри, хватая со стола стакан с какой-то жидкостью.

– Ладно ты, Маркус, ты солдат, но она, – говорит Алек, указывая на меня, – точно не натренирована, как минимум для защиты.

– Я всегда рядом. К тому же я обучаю её, – моментально отвечает Маркус, защищая меня. Да, я действительно лишняя в их разговоре.

Пока ребята спорят между собой, Ханна расслабленно сидит на диване и передаёт мне стаканчик.

– Что это? – спрашиваю у неё, нахмурившись, но приняв стакан в руки.

– Небольшой разогрев для тебя, – усмехается она. Я подношу стаканчик к лицу и нюхаю, тут же сморщив нос. Ханна негромко смеётся. – Это обычное пиво. Или у вас такого нет?

Я мотаю головой и снова смотрю на стакан, замечая, как тонко светится мой браслет. Его индикатор улавливает скачки пульса. Я почти слышу, как он жужжит тревогой, будто чувствует, что я на грани. Напоминание: "Следи за стабильностью. Контролируй." Как будто бы это единственное, что от меня требуется.

Ставлю стакан на стол, и Ханна закатывает глаза.

– Какая ты скучная, Леа. 

– И что нам делать дальше? – слышу голос Джека. – Оставим всё как есть?

– А что ты предлагаешь? Всё будет пока так. Позже выясним, что делать дальше, – говорит Маркус.

– Окей, но ответственен будешь только ты, когда Айзек обо всём этом узнает, – вставая, произносит Джек. Он обходит диван и останавливается около книжных полок.

– Я более чем уверен, что он знает о Леа, – вклинивается в разговор Алек, сидя с задумчивым видом.

– Безусловно, – соглашается Маркус и вздыхает, посмотрев в окно. – Нужно переждать дождь и выдвигаться в лагерь.

– Леа, – обращается ко мне Алек. Я немного удивляюсь, что со мной заговорил кто-то из друзей Маркуса, кроме Ханны. – Как ты нашла в себе смелости и перешла границу?

– Честно говоря, сама удивляюсь, но желание узнать правду было сильнее страха, поэтому я пошла в лес, – отвечаю ему.

Возможно, именно это и сломало первый уровень защиты внутри меня. Именно это – желание знать, чувствовать, решать самой.

Джек, всё ещё стоящий около шкафа, прищуривается и складывает руки на груди.

– Рискованно для такой как ты, – говорит он, посмотрев на меня.

– Кто бы рассказал, не поверила, что мы вляпаемся в такую историю, – произносит Ханна, качая головой и делая новый глоток пива.

– И каков ваш план дальше? – интересуется Джек, взглянув на меня, а затем на Маркуса.

– Пока я помогаю Леа освоиться за пределами её государства.

– Я хочу добиться от папы правды, – вдруг уверенно заявляю я, чем привлекаю внимание всей компании, – и надеюсь, что он, наконец, решится привести меня к вам в поселение.  

– Я думаю, что твой папа правильно поступает, оберегая от нашего мира, – высказывается Алек, и его голос звучит спокойно, почти мягко. – У нас всё неидеально и в разы хуже, Леа. Никто не даст соврать.

Алек смотрит на своих друзей, и они едва заметно кивают, соглашаясь со словами. Я вздыхаю и смотрю на свои руки.

– Из двух зол для безопасности лучше всё-таки ваше государство, хотя я и не согласен со всеми идеологиями, – продолжает свою мысль Алек. – По крайней мере, вы живете в мире, а не в вечной войне. 

Я вздыхаю. Что такое мир, если он мёртв внутри?

– Не знаю, мне прекрасно быть Сапсаном, – вдруг говорит Джек, подливая себе пива. – Я и не представляю себя в роли гражданина Новума. Не люблю подчиняться неизвестно чему. Не для меня тот устрой.

– Ты свободолюбивый, Джек. И много болтаешь, – хмыкает Одри. – Ты бы и день там не продержался. Твои мозги бы сразу поджарили.

Джек прищуривается и пристально смотрит на Одри, как и она на него.

– Хватит играть в гляделки, как малые дети, – встревает Ханна, щелкнув пальцами перед глазами ребят. Они отводят взгляды.

Ребята спорят, подкалывают друг друга, а я просто... наблюдаю, словно извне. Их шумная свобода кажется мне чужой и пугающей. Я воспитана сдерживать себя. Контроль – добродетель. Эмоции – слабость. Так учили. Но вот уже столько дней я чувствую, ощущаю краски, взгляды, тепло рядом. Сердце откликается. Оно как будто оживает, и с каждой минутой это пульсирующее "оживление" тревожит.

Маркус ловит мой взгляд. Он не говорит ничего, просто смотрит, будто проверяет – на месте ли я ещё, не сбежала ли обратно за стены. Его взгляд словно тихая поддержка.

– Леа, а ты уверена, что тебе безопасно ходить к нам? – задаёт вопрос Алек. Очевидно, он самый любопытный в компании. – У вас же вроде как проводят терапию. Вдруг узнают про похождения.

Я сглатываю, невольно касаясь браслета.

– Моя терапия ещё не скоро будет. И я думаю, что уже к тому времени я решу этот вопрос, чтобы никого не поставить под угрозу.

– У меня интересное предложение для тебя, юная Валькирия*, – с воодушевлением говорит Джек.

Он назвал меня «Валькирия»? Кто это? Я чего-то не понимаю?

– Я, конечно, о тебе ничего не знаю, но смею предположить, что ты очень сильно хочешь попасть к нам, – продолжает Джек. Он тянет за ниточку моего желания, и я чувствую, как внутри откликается импульс: да, но вместе с ним – паника. Я же всё ещё гражданка. Или уже нет?

– Не-е-т, Джек. Не надо своих идей, – тут же встревает в разговор Маркус. – Это опасно.

– Я просто хочу помочь девчонке. У неё есть потенциал, – объясняет Джек. А он мне нравится.

– Джек, послушай лучше Маркуса. Он прав. Нам лучше не лезть в это, – поддерживает Маркуса Ханна.

– Вообще-то из нас двоих – это я старший брат, так что буду сам решать, что говорить, – прищурившись бросает Джек, а затем складывает руки на груди. – И к тому же я просто предлагаю идею, а что с ней делать, решайте сами.

– И какая все-таки идея? – спрашивает Алек, очевидно тоже заинтересовавшись.

– Ты хочешь проучить отца, так ведь? – спрашивает Джек, поддавишь корпусом вперед, и смотрит на меня.

– Ну как проучить, скорее добиться правды от него.

– Ладно. Это не столь важно. У нас скоро будет вечер танцев, такая традиция раз в сезон.

Танцы? Даже само слово звучит нереально. Оно из жизни, где всё дышит, смеётся, чувствует. Не из стерильных залов и автоматических речей.

– Твой папа точно будет там. Поэтому ты могла бы прийти в этот вечер.

В голове звенит. Это шанс. Глупый, рискованный, дерзкий и живой. Я сбрасываю плед. Мне жарко от того, как всё во мне вскипает: страх, надежда, нетерпение.

– Джек, нет! – тут же встревает Ханна, подскочив с места. – Ты хоть головой думаешь, а? Как ты себе всё это представляешь? Леа заявляется в поселение, где никто её не знает, кроме нас.

– Нам влетит по полной, если узнают, что мы в этом замешаны, – добавляет Одри.

– Представьте, как это эпично, ребят, – все также воодушевленно говорит Джек и вновь смотрит на меня. – Как красиво ты о себе заявишь.

Я слабо улыбаюсь, представив реакцию папы. Это очень рискованный и импульсивный шаг, но я бы не отказалась провернуть это дело.

– Это даже не обсуждается, Джек, – категорично проговаривает Маркус. Не такой реакции я ожидала от него. Маркус переводит на меня взгляд и понимает, как я загорелась идеей Джека. Он качает головой.

– Вы понимаете, что это рискованно не только для нас, но и для неё? – продолжает настаивать на своём Ханна. Она полностью на стороне Маркуса.

Ханна поворачивается к Алеку и складывает руки на груди, продолжая стоять на месте.

– Алек? Скажи ты хоть что-нибудь. Мне не остановить этого придурка от потока его идей.

– Если честно, задумка слабовата, но я ничего против не имею, – отвечает Алек. – Если для Леа это действительно так важно, то почему бы и не попробовать.

Алек переводит на меня взгляд. Я киваю ему с благодарностью.

– Не ожидала от тебя такого ответа, – усмехается Одри. – Вы хотите навести шуму и привлечь внимание?

– Все любят драму, дорогая, – расслабленно отвечает Джек, закинув руку на спинку дивана. Ханна фыркает и даёт щелбан своему, как выяснилось, брату.

Маркус молчит, но я понимаю, что сейчас он в раздумьях и пытается решить, что будет лучше. Он ни на кого не смотрит и сидит, подперев подбородок кулаками.

– Давайте подумаем рационально, – предлагает Ханна, обойдя диван и став перед нами. – Нам нехило так влетит от Айзека, если ему не понравится, что мы вытворим. Как отреагируют остальные? Думаете, все поддержат появление Леа? Будут те, кто обольет её грязью при первой возможности, потому что она не Сапсан с рождения.

– Я прослежу за слухами. Никто ничего плохого не скажет, – вдруг произносит Маркус, покинув свои размышления. Наши взгляды встречаются, но я практически сразу опускаю глаза.

– В любом случае последнее слово остаётся за Леа, – говорит Алек, и теперь все взоры обращаются в мою сторону. Меня на секунду накрывает паника, однако я внешне не показываю этого. Наступает момент истины.

Внутри буря. Часть меня, всё ещё одетая в маску прилежной гражданки, прошедшая через инструктажи и утренние ритуалы Новума, кричит остановится и напоминает о том, что это безумие. Но другая часть – новая, только пробуждающаяся – шепчет: а если это и есть свобода?

Ребята ждут от меня ответа. Это всё действительно происходит. Меня готова поддержать целая компания Сапсан. Подумать только.

Может стоит рискнуть? Все равно от папы долго добиваться правды. А так я сразу получу, что хочу. Он ответит на мои вопросы, и мы решим, как поступать. Есть вероятность, что я тоже буду Сапсаном? Даже мысли об этом заставляют все внутри перевернуться.

– По правде говоря, я не ожидала такого отклика от вас. Ваша помощь человеку, которого вы даже не знаете...многого стоит, – начинаю говорить я, борясь с дрожью в голосе.

– Если Маркус доверяет тебе, то почему мы не должны, – рассуждает Джек, пожав плечами и оглядев всех.

– Я приняла решение.

Я делаю вдох. Касаюсь браслета. Может, когда-нибудь я навсегда сниму его. Но сегодня я сделаю шаг.

– Я пойду на этот вечер и встречусь там с папой.

– Да! Вот это по-нашему, – восклицает Джек и тянется вперёд ко мне, протягивая руку. – Давай пять, юная Валькирия.

Я смущённо улыбаюсь и даю ему пять. Украдкой смотрю на Маркуса и меня никак не покидает чувство, будто его что-то тревожит. Хоть он, скрепя сердцем, и согласился на это, все равно где-то внутри он не хочет, чтобы этот план воплотился в жизнь.

Это заставило меня задуматься: верное ли я приняла решение? Но ведь это мой выбор. Хотя бы после встречи с Сапсанами, я поняла, что такое настоящий осознанный и главное личныйвыбор. Я больше не объект и не послушанная гражданка. Я – Леа.

Всё случится так, как надо. Осталось дождаться праздника.

*Валькирия – дева-воительница (из скандинавской мифологии)