Глава 16
Шум нарастал — как приближающийся шторм. Сначала один выстрел, потом другой. Крики. Звук бегущих ног.
Диана резко развернулась, направляясь к двери, но почувствовала, как сильная рука перехватила её запястье.
— Не сейчас, — твёрдо, но тихо сказал Макс.
Она обернулась, глаза горели.
— Там дети! — выкрикнула она срывающимся шёпотом. — Ты слышал?! Дети, Макс!
Он сжал её запястье крепче, не давая вырваться, но и не причиняя боли. Лицо его было каменным, как будто он уже просчитывал пути отхода, охрану, возможные сценарии.
— Ты не знаешь, что там, — тихо процедил он. — Может, это ловушка.
— Да пошёл ты со своими играми! — Диана рванулась вперёд, но он удержал. — Люди кричат, понимаешь?! Это не симуляция, не твой цирк!
Макс приблизился, его голос стал ниже, почти звериным:
— Если тебя убьют — ты никому не поможешь. Ни детям. Ни себе. Ни... — он запнулся, — никому.
Диана дышала часто, бешено. Лицо её дрожало от сдержанного гнева. Но внутри всё сжималось от другого — от страха. От памяти. От того, что, если она не побежит сейчас, может быть слишком поздно.
Он отпустил запястье.
— Иди, — сказал он хрипло. — Но будь готова, что это сто́ит жизни.
Она секунду смотрела на него. А потом кивнула — резко, будто ставила точку.
«Если погибну — значит, так и должно быть.»
И сорвалась вниз по лестнице, почти не касаясь ступеней. Сердце колотилось, как барабан тревоги. Но на повороте второго этажа она резко остановилась, прижавшись спиной к прохладной стене. Тяжело дыша, медленно выдохнула.
«Думай, не бросайся вслепую. Отец бы убил за такую импульсивность.»
Она достала пистолет и быстро выдвинула магазин. Один, два, три...
Семь.
Семь патронов.
«Маловато. Но хватит, если стрелять точно.
Если не облажаюсь.»
Пот исчез с лба под тыльной стороной ладони, взгляд метнулся назад — там никого. Макс не пошёл за ней. И правильно. Это не его бой.
Она медленно выглянула из-за угла. Просторный холл — тени скользят по стенам, отдалённые крики с первого этажа. Слышались шаги — несколько пар ног. Может, трое. А может, больше.
«Сколько их там? Кто они?»
В животе всё сжалось в ледяной комок. Не от страха — от предчувствия. Эта ночь больше не была просто заданием.
Диана вернула магазин в пистолет, глухо щёлкнула затвор, и, крепче сжав рукоять, медленно пошла дальше, сливаясь с тенью. Она шла по коридорам, прячась в тенях, бесшумно, как призрак. На ходу скользнула вдоль мраморной стены, миновала декоративную арку, обогнула лестничный пролёт. Лестница вела вниз — туда, откуда всё ещё доносились крики и обрывистые приказы.
Но теперь — тише. Затянуто, как перед бурей.
У конца лестничного пролёта — остановка, корпус пригнут, взгляд скользнул из-за угла. То, что она увидела внизу, заставило её замереть.
Огромный зал, когда-то наполненный светом и музыкой, теперь утопал в напряжённой тишине. Люди — десятки гостей — лежали на полу лицом вниз, руки сцеплены на затылке. Женщины в вечерних платьях, мужчины в масках, уже сброшенных или сорванных. Некоторые дрожали.
Никакой музыки. Только резкий голос — с глухим, грубым акцентом, отдающий приказы.
— Лежать! Сказал — не шевелиться! Кто пошевелится — получит пулю, ясно?!
Заложники.
Углы рта Дианы дёрнулись.
Показательное шоу. Контроль. Они не просто грабят — они устраивают спектакль.
Она быстро осмотрела помещение. У колонны — один с автоматом. На балконе выше — второй, скорее всего снайпер. У лестницы — ещё один, явно командир.
Трое. Минимум. Возможно, есть четвёртый у чёрного входа.
Пальцы крепко сжали пистолет.
Семь патронов.
Этого мало для глупости. Но достаточно — для точности.
Она сделала вдох. Медленный, контролируемый.
Диана затаилась в тени колонны, мысленно просчитывая позиции, когда вдруг...
Резкий толчок в затылок — боль пронзила, как молния. Чья-то рука вцепилась в её волосы, грубо дёрнула назад. Прежде чем она успела среагировать, её швырнули на пол. Пистолет вылетел из руки и с глухим стуком отскочил в сторону.
— А вот и крыса, — прохрипел голос у неё над ухом. Грубый, с хрипотцой, будто сожжённый сигаретами и злобой. — Сидела, думала умнее всех?
Он потащил её по полу — за волосы, жестоко, не давая опомниться. Холодный мрамор царапал кожу, блестящее платье цеплялось за ковер. Силой и злостью он волок её в центр зала, туда, где другие заложники с ужасом поднимали головы.
Несколько гостей вскрикнули. Кто-то отвернулся, кто-то закрыл лицо руками.
— Нашёл одну шпионку! — крикнул нападавший остальным. — Может, вы тут не просто богатенькие, а с хвостом за спиной?
Диана резко втянула воздух. Она видела лица — испуганные, в панике, кто-то плакал. Её взгляд скользнул в сторону — пистолет лежал всего в нескольких метрах, но его уже кто-то заметил.
Проклятье.
Мужчина поставил её на колени, грубо сжав плечо.
— Ну что, красавица, может расскажешь нам, кто ты такая, а?
Её волосы прилипли ко лбу, губы были прикусаны до крови. Но в глазах — только сталь. Она молчала.
— Упрямая, — усмехнулся он. — Значит, начнём с тебя. Может, остальным станет понятнее.
Он поднял руку, собираясь ударить.
Диана стиснула зубы. Она чувствовала, как в ней поднимается ярость — холодная, точная. Мышцы напряжены, дыхание — рваное. Мужчина над ней, самодовольный, тяжело дышащий, поднимает руку.
Сейчас.
Всё тело собралось в рывок — она резко дёрнулась вбок, готовая ударить локтем в пах, перехватить равновесие и вырваться, пусть даже ценой ранения.
Но в ту же секунду позади раздался голос. Низкий, спокойный, с той ледяной уверенностью, которая могла заставить сердце замереть:
— Не стоит. Она тебе шею сломает, прежде чем ты успеешь понять, как сильно облажался.
Мужчина замер. Всё вокруг на секунду затихло.
Диана не сразу поверила. Но знала этот голос до жути.
Медленно повернула голову.
Макс стоял в проходе между колонн, в руке — оружие. Лунный свет из окна за его спиной придавал фигуре почти нереальный вид. Как будто сам мрак решил выйти на сцену.
— Это моя проблема, — сказал он, не отводя взгляда от нападавшего. — И я очень не люблю, когда кто-то трогает мою проблему.
— Кто ты такой?.. — растерянно буркнул мужчина, оглядываясь на подельников.
— Кто я — неважно, — Макс шагнул ближе. — Важно, что сейчас у тебя есть ровно три секунды, чтобы убрать руки от неё и сделать вид, что ты ещё хочешь дожить до утра.
Он говорил тихо. Но так, что холод проходил по позвоночнику.
Нападавший колебался. Но руки всё же дрогнули. Он ослабил хватку.
Диана не упустила момент. Раз — локтем под дых. Два — удар ногой в колено. Мужчина рухнул с глухим хрипом.
— Одна секунда, — произнёс Макс с ленивым одобрением.
Диана поднялась на ноги, откинула с лица волосы, схватила пистолет. Их взгляды встретились.
— Ты всегда так вовремя? — бросила она, задыхаясь.
— Только если есть повод, — хрипло ответил он. — А ты самый веский повод.
Они стояли лицом друг к другу, окружённые хаосом. Взгляд Дианы — колючий, раскалённый. Взгляд Макса — будто читающий её насквозь. Всё, что между ними было сказано, и всё, что оставалось невысказанным, висело в воздухе, как разряд перед грозой.
Но этот миг оборвался.
— На колени, оба! — рявкнул голос сбоку.
Они резко обернулись. Один из нападавших, с гладкоствольным ружьём, крепко прижимал к себе маленькую девочку в голубом платье. Та дрожала, едва сдерживая слёзы. Волосы растрепаны, щёки мокрые от слез. Дуло ружья — у её виска.
— Или я вышибу ей мозги прямо сейчас, — процедил он, глядя на Макса и Диану. — Без героизма. Один шаг — и её нет.
Диана застыла.
Ребёнок. Мать твою, ребёнок.
Всё внутри сжалось.
Словно в голове вспыхнули крики из прошлого. Другие лица. Другие выстрелы.
— На колени, — повторил мужчина. — Сейчас.
Макс не двигался. Только его пальцы чуть сильнее сжали пистолет.
— Он не блефует, — прошептала Диана. — Макс, он убьёт её.
И тогда Макс, не отводя взгляда от нападавшего, медленно опустился на одно колено. Затем — на второе.
— Умница, — процедил тот. — А теперь ты, красотка.
Диана стояла ещё мгновение. Всё её тело кричало: борись. Но она знала: эта игра — не про смелость. А про счёт.
Если выстрелит — кровь будет на её руках.
Она медленно опустилась рядом с Максом. Колени касались мрамора, холод пронизывал кожу, но жар под сердцем не утихал.
— Правильно, — сказал мужчина, крепче сжимая девочку. — Теперь мы все будем играть по моим правилам.
Диана сжала кулаки, медленно выровняв дыхание. Мраморный пол холодил кожу сквозь ткань платья, но мысли оставались горячими. Она глянула на девочку — та была бледной, как фарфор, глаза полные ужаса.
Это всё неправильно.
Диана подняла взгляд на мужчину с ружьём. Тот стоял, дёргая щекой, словно сам был на грани.
— Зачем вы здесь? — выдохнула она, ровно, сдержанно. — Что вам нужно?
Он усмехнулся, перекладывая ружьё в другую руку.
— Умная, да? Думаешь, разговором спасёшь всех?
— Возможно, — ответила она жёстко. — Или ты хочешь, чтобы мы продолжали играть в бессмысленный террор?
Он наклонился чуть вперёд, как будто заинтересовался.
— Мы не за играми пришли, куколка. Мы за Соколовым. Где он?
Диана молчала. Внутри всё сжалось.
Макс перевёл взгляд на неё. Их глаза встретились на долю секунды. Она сразу поняла — он тоже не знал, где сейчас Соколов.
— Вы пришли за хозяином дома? — спросила Диана.
— А ты думала, это ограбление? — хмыкнул тот. — Мы не за картинами. И не за шампанским. Этот ублюдок задолжал не только деньги — он продал кое-что, что не принадлежало ему. И теперь расплачивается чужими жизнями.
— У него здесь дети, — сказала Диана жёстко. — Они тоже должны расплатиться?
Мужчина дёрнул девочку вперёд — она всхлипнула.
— Он должен был подумать об этом раньше.
— А ты? Ты думаешь? — её голос стал ниже, опаснее. — Если ты тронешь её, ты из этой виллы не выйдешь. Никто из вас не выйдет. У тебя есть шанс закончить это иначе.
Он медлил. Впервые — по-настоящему. Его взгляд метнулся к Максу.
Макс сидел молча, но его лицо было как камень. И в этом молчании была угроза, от которой даже оружие казалось хрупким.
— Вы не похожи на обычных гостей, — пробормотал мужчина. — Может, вы и есть те, кто ищет его так же, как мы.
— Возможно, — повторила Диана, прищурившись. — Но если ты не опустишь оружие, твой вечер закончится пулей. Не для Соколова. Для тебя.
Мужчина с ружьём дёрнул девочку ближе, крепче прижав дуло к её голове.
— Ты не в том положении, чтобы угрожать. Оба — на коленях, и молчать!
Макс продолжал смотреть на него. Молча. Непрерывно.
Диана почувствовала, как он меняется. Не резко, а постепенно — как будто в нём щёлкнул тумблер. В глазах погас свет, осталась только тьма — холодная, выверенная, та самая, что пугала даже её.
Она чуть повернула голову, чтобы сказать ему подожди, не надо, он держит ребёнка...
Но было уже поздно.
Выстрел.
Глухой, короткий, почти неуловимый — заглушитель сработал идеально. Диана даже не успела осознать, что произошло, как тело мужчины пошатнулось. В его лбу — точечное чёрное пятно. Он упал на колени, отпуская ружьё, и завалился набок, потянув за собой ребёнка.
Диана бросилась вперёд.
— Всё хорошо. Всё хорошо, — прошептала она, подхватывая девочку до того, как та ударилась о пол. Ребёнок всхлипнул, но был жив, не ранен. Она накрыла её собой, прижала к груди. — Я с тобой. Дыши. Слышишь меня?
Макс, не торопясь, опустил пистолет. Его лицо оставалось совершенно спокойным.
— Всё. Закончил, — тихо сказал он.
Диана посмотрела на него поверх головы девочки, прижав ту к себе.
— Ты... — её голос дрогнул. — Ты мог бы предупредить.
Он подошёл ближе, встал рядом.
— Если бы предупредил, ты бы помешала.
Они замерли в тишине, среди лежащих гостей, дрожащей девочки и тела с каплями крови, медленно растекающимися по мрамору.
— Он собирался убить её, Диана. Я сделал выбор. — Он взглянул на неё. — И ты знаешь, что он был правильным.
Диана медленно кивнула.
Да. Знала. Но это не делало его менее страшным.
Диана отдала девочку дрожащей женщине, прижавшейся к колонне, и выпрямилась, подняв оружие. Макс рядом — спокойный, собранный.
— Остались ещё, — тихо сказала она.
Он только кивнул — но в ту же секунду из бокового коридора выскочили трое вооружённых мужчин. Один заметил труп их напарника и закричал:
— Они здесь! Огонь!
Автоматные очереди вспороли воздух. Люди закричали и попадали на пол. Макс и Диана разошлись в разные стороны, уходя от огня. Пули врезались в колонны и стены, выбивая камень и искры.
Диана выхватила пистолет и метнулась вперёд — один из нападавших был близко. Она отбила автомат ударом ноги, резко ударила локтем в горло, затем — под колено, сбивая его. Он упал, и она вбила каблук прямо ему в висок. Без лишней жалости.
Второй успел выстрелить — но в этот момент Макс бросился на него и в ближнем бою вышиб оружие, ударом колена сбил с ног. Всё, как по учебнику.
Третий поднял автомат. Диана крикнула:
— Макс, сзади!!
Он развернулся — но поздно.
Раздался глухой хлопок — и пуля вошла в бок, чуть ниже рёбер.
Макс отпрянул, пошатнулся, зажал рану — кровь хлынула сквозь пальцы.
— Макс! — Диана метнулась к нему, но очередь пуль прошлась рядом, вгоняя её обратно в укрытие.
Макс прислонился к колонне, тяжело дыша. Лицо побледнело, губы сжались.
— Сраные ублюдки... — прохрипел он.
Тот, кто стрелял, сделал шаг вперёд — но Диана вынырнула из-за колонны и хладнокровно выстрелила дважды. Первый выстрел — в грудь. Второй — в голову.
Тишина повисла резко. Лишь крики заложников и тяжёлое дыхание Макса.
Она подбежала к нему.
— Макс... Макс, посмотри на меня!
Он открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд.
— Глубоко... — выдохнул он. — Пробило что-то внутри.
— Дави. Держи руку крепко, понял? — она сорвала один из платков у декора и прижала к ране. — Я вытащу тебя отсюда. Только не отключайся, слышишь?
Он закрыл глаза и хрипло усмехнулся:
— Знал, что тебе не всё равно...
— Замолчи. — Она стиснула зубы, и в голосе прорезалась дрожь. — Я не позволю тебе умереть. Не сейчас.
Макс тяжело дышал, прижав платок к ране. Лицо побледнело, губы стали серыми. Диана стояла над ним на коленях, вжимая ткань в его бок, чувствуя, как она быстро пропитывается кровью.
— Макс... только не отключайся. Я найду выход, слышишь?
Он медленно повернул голову, взглянул на неё снизу вверх — в глазах всё ещё горел тот самый упрямый, дерзкий огонь, хотя дыхание уже давалось с трудом.
— Ди... — прохрипел он. — Обещай мне...
— Что?
Он усмехнулся сквозь боль.
— Обещай... если я выживу... ты наконец подаришь мне этот... чёртов поцелуй.
Она застыла. На миг всё вокруг замерло — заложники, кровь, оружие, мраморные колонны.
Она склонилась ближе, прижала лоб к его.
— Только если ты не сдохнешь, — прошептала. — Ты слышишь меня, Макс? Только тогда.
Он слабо усмехнулся.
— Договорились...
Глаза его закрылись, дыхание сбилось. Диана резко встрепенулась.
— Нет! Макс, не смей! Открой глаза!
Где-то в глубине зала снова раздался шум — шаги. Она развернулась, сжала оружие в окровавленной руке, глаза полные ярости.
— Ещё один шаг — и я стреляю, — прорычала она сквозь зубы.
В её взгляде теперь не было ни страха, ни растерянности. Только воля, только боль, только ярость.
Шаги стали отчётливее. Диана подняла пистолет, но рука дрожала — не от страха, от бешеного пульса и адреналина. Из-за колонны вышел мужчина в чёрном костюме, с зачесанными волосами и ледяным взглядом. В руках у него было оружие.
Андрей Соколов.
Он посмотрел на неё и на Макса, полусидящего на полу, с залитым кровью боком. В зале всё ещё стонали испуганные люди. Воздух пах порохом, потом и страхом.
— Всё уже позади, — спокойно произнёс Соколов. — Я вызвал полицию, они должны разобраться.
Диана замерла.
— Ты что наделал... — прошептала она.
— Прости? — Соколов приподнял бровь.
Макс зашевелился и тихо застонал. Диана быстро опустилась к нему, проверяя пульс. Был.
Она подняла на Соколова тяжёлый взгляд. В этот миг её лицо было почти мёртвым.
— Полиция не должна видеть нас. Ни его, ни меня.
Соколов нахмурился, будто только сейчас понял, что перед ним не просто гостья маскарада.
Диана резко поднялась.
— У тебя есть задний выход?
Он помедлил, затем кивнул:
— Служебный коридор, через кухню. Вниз по лестнице, выход на аллею за домом. Но вы...
— Спасибо, — перебила она. — Забудь, что видел нас здесь.
Она схватила Макса за плечи и аккуратно подняла его, закинув его руку себе на плечи. Он чуть всхлипнул от боли, но удержался.
— Мы не должны быть в твоих отчётах, Соколов.
— Почему? — бросил он, но она уже отходила.
На мгновение Соколов и Диана встретились взглядами — её глаза были холодными, как лёд. Он понял: лучше не спрашивать.
Она повела Макса по указанному пути, прячась в тени, будто растворяясь в ней. В её ушах бился только один звук — его дыхание. Резкое, больное... но живое.
Они вышли через тяжёлую чёрную дверь — холодный воздух ночи хлестнул в лицо. Диана моргнула, привыкая к резкой смене освещения. Позади них остался особняк, залитый тревожными огнями, шум и крики внутри всё ещё гремели глухо, как отдалённая буря.
Макс сделал ещё пару шагов... и вдруг осел прямо на колени, резко выдохнув. Его рука соскользнула с её плеча, и он повалился на бок.
— Макс! — Диана упала рядом, подхватывая его голову. — Нет-нет-нет, держись!
Он моргнул, губы побелели, взгляд плыл.
— Ноги... не слушаются... — прохрипел он слабо. — Прости. Видимо... не герой сегодня.
— Заткнись. — В голосе Дианы дрожали не слова — злость и страх. — Не смей. Ты обещал.
Она напряглась, подхватила его за спину и под колени и медленно подняла. Макс был тяжёлым, но адреналин гнал её вперёд, как машина. Она шла, не обращая внимания на боль в плечах, на сбившееся дыхание.
— Осталось немного. Машина внизу.
— Тебе не всё равно... — выдохнул он, слабо усмехаясь.
— Молчи и позволь мне тебя спасти.
У поворота во двор стояла чёрная машина — водитель уже ждал, как она и велела заранее. Когда он увидел, что она тащит окровавленного мужчину, он быстро выскочил.
— Открой чёртову дверь, быстро! — крикнула она.
Он распахнул заднюю дверь, и Диана осторожно уложила Макса на сиденье, закрывая его от света. Кровь всё ещё текла, но слабее — рана была опасной, но у неё ещё был шанс... у него ещё был шанс.
Диана села рядом, прижимая его к себе.
— Всё. Всё. Мы уходим, — сказала она тихо. — Ты выживешь, слышишь?
Макс чуть улыбнулся, сквозь полузакрытые глаза:
— Тогда ты помнишь... что ты мне должна.
Диана отвернулась к окну.
— Помню.
Машина рванула с места, исчезая в ночи.
В салоне повисла гнетущая тишина. Только приглушённый гул мотора и неровное дыхание Макса нарушали мёртвое спокойствие.
Водитель мельком взглянул на неё в зеркало заднего вида и тихо спросил:
— Куда едем?
Диана смотрела вперёд, сжимая в руках окровавленный платок. На секунду её губы дрогнули, будто она сомневалась — но потом уверенно произнесла адрес.
Водитель кивнул и больше не задал ни слова.
Макс с трудом держал глаза открытыми. Его голова была повернута в сторону Дианы, дыхание — сбивчивое, но в голосе звучала всё та же, упрямая живость:
— Ты ведь не для того меня спасла, чтобы в итоге всё-таки... прикончить, да?
Диана посмотрела на него, медленно и холодно. Ни удивления, ни шутки.
— А ты не для этого согласился быть на вечеринке, где я точно должна была появиться?
Он на мгновение замолчал, но потом кивнул — почти с уважением.
— Умная.
— У нас было одно и то же задание, Макс, — тихо сказала она. — Я должна была убить тебя.
— И я тебя. — Он усмехнулся, сквозь боль. — Странная симметрия, да?
Они замолчали. Их взгляды встретились, без злости, без оправданий. Без масок. Лишь понимание.
Понимание, что их обоих использовали, что они оба выбрали иначе, и что теперь слишком многое завязано на них двоих, слишком тесно и опасно.
Машина мчалась по ночной дороге.
Они смотрели друг на друга в тишине.
И впервые — не как враги.
Макс застонал, когда машина слегка подпрыгнула на неровности. Диана снова посмотрела на его бок — платок, прижатый к ране, уже промок, тёмная кровь просачивалась сквозь ткань и текла по его коже. Она сжала его сильнее, но поняла: этого недостаточно.
Платка хватало, чтобы замедлить кровь... но не остановить.
Она быстро осмотрелась, а потом молча наклонилась и резким движением разорвала подол своего платья. Ткань хрустнула в тишине, обнажив ногу до бедра, но ей было всё равно.
— Что ты... — пробормотал Макс, глядя на неё сквозь мутное сознание.
— Замолчи, — бросила она, перекладывая ткань в руку. — Я не собираюсь терять тебя из-за какого-то платка.
Она уверенно свернула шёлк в жгут и туго перевязала его вокруг его талии, чуть выше раны. Макс чуть не вскрикнул от боли, и его тело выгнулось, но она держала крепко.
— Потерпи. И не смей отключаться.
Он выдохнул с усмешкой:
— Знаешь, ты довольно... дикая, когда спасать кого-то приходится.
— Поверь, ты ещё не видел, какая я бываю, когда умирают те, кого я не успела спасти.
И снова — тишина. Только гул колёс по асфальту.
Макс зажмурился, но держался. А Диана сидела рядом, злая, решительная... и почему-то слишком живая. Он лежал, тяжело дыша, глаза наполовину закрыты. Его лицо было бледным, губы пересохли. Диана проверяла пульс, держала давление на рану, но чувствовала — время уходит.
И вдруг, почти шёпотом, он выдохнул:
— Скажи водителю... пусть везёт меня домой.
Пауза.
— Там... Тарзан. Он ждёт. Я просто хочу... увидеть его. Может, в последний раз.
Эти слова ударили по ней, как выстрел.
Диана застыла. Она смотрела на него, и в её глазах мелькнуло нечто большее, чем страх или злость. Почти паника.
— Нет. — Её голос прозвучал глухо, но жёстко. — Ты ни за что не умрёшь. Ты меня понял?
Макс слабо улыбнулся.
— Принцесса...
— Замолчи. — Она придвинулась ближе и сжала его руку, как будто это могло удержать его здесь, в этой машине, в этой жизни. — Ты не умрёшь. Не после всего. Не сейчас. Не так.
Он смотрел на неё, и что-то в её лице остановило даже его шуточный тон.
Слишком много боли, слишком много злости, слишком много... страха за него.
— Хорошо, — прошептал он наконец. — Только... если ты останешься со мной.
Диана отвернулась к окну, но всё ещё держала его руку.
— Я не уйду.
И машина неслась дальше в ночь — сквозь страх, кровь и молчание.
А в её сердце впервые не было плана. Только — желание спасти его любой ценой.
Диана одной рукой продолжала прижимать повязку к ране, другой — дрожащей, но уверенной — вытащила телефон. Экран был заляпан кровью, но пальцы уверенно нашли нужный контакт.
Она поднесла аппарат к уху. Один гудок. Второй.
— Адам, возьми... пожалуйста...
— Алло? — раздался сонный, но настороженный голос. — Диана? Что случилось?
— Мне нужна ты. Срочно.
— Кто-то ранен?
— Да. Пуля. Бок, возможно, задеты внутренности. Он теряет кровь.
— Отвези его в больницу, это серьёзно! — встревожился Адам. — Ты чего ждёшь?!
— Нет. В больницу нельзя. — Она глянула на Макса. — Не задавай сейчас вопросов. Просто приезжай. Я пришлю тебе адрес.
— Диана, ты... ты хоть понимаешь, что говоришь? Если состояние тяжёлое — его нужно в операционную, а не—
— Адам! — её голос сорвался. — Я всё тебе расскажу. Всё. Только помоги. Когда приедешь — клянусь.
На том конце повисло напряжённое молчание. Потом короткое:
— Хорошо. Шли координаты. Я еду.
Связь оборвалась. Диана резко выдохнула и уронила телефон себе на колени.
Макс приоткрыл глаза, слабо усмехнувшись:
— Я так понимаю... ты всё-таки хочешь меня оставить в живых?
Диана не ответила.
Она снова сжала его руку — крепче, чем раньше.
Машина свернула с дороги и медленно въехала на гравийную аллею, ведущую к дому. Особняк Макса возвышался над деревьями — мрачный, уединённый, почти скрытый в тени. Водитель остановился у крыльца. Диана мгновенно вышла из машины и обошла её с другой стороны. Макс почти не двигался — кожа стала пепельно-бледной, губы пересохли.
— Мы дома, — прошептала она, приоткрыв дверь и опускаясь к нему. — Держись, слышишь?
Он чуть кивнул, еле заметно.
— Тарзан...
— Он здесь. Он тебя ждёт, — сказала Диана твёрдо, хоть сама с трудом в это верила. — Ты увидишь его. Но сперва мы тебя спасём.
Она вытащила его из машины, обхватив за плечи. Макс застонал, но не сопротивлялся. Его тело было тяжёлым, как свинец, но она тянула его вверх по ступеням, напрягая каждую мышцу, пока водитель держал дверь открытой.
Дом внутри встретил их тишиной и полумраком. Где-то в глубине раздался глухой лай. Тарзан.
Макс слабо улыбнулся, закрывая глаза.
— Я дома... чёрт возьми...
Диана втолкнула его внутрь и крикнула водителю:
— Помоги! На диван, быстро!
Они вдвоём донесли его до гостиной, аккуратно уложили на кожаную поверхность. Тарзан вбежал через секунду, тихо тявкнув и подбежал к Максу. Пёс уткнулся мордой в его руку, поскуливая. Макс чуть повернул голову.
— Эй... малыш... я же говорил, что вернусь, — прошептал он.
Диана встала, откинула с лица волосы и вытащила телефон. Адам должен быть на подходе.
— Потерпи, Макс. Осталось совсем немного. Ты дома.
«Ты не умрёшь. Не здесь. Не сейчас.»
Входная дверь распахнулась, и в дом без стука вошёл Адам — с медицинской сумкой в руке, быстрый, собранный, сосредоточенный. В прихожей он сразу уловил запах крови... и странную тишину.
— Диана?! — его голос эхом прокатился по коридору.
— Здесь! — крикнула она из гостиной.
Адам вошёл в комнату — и на пару секунд замер.
На диване — Макс, с простреленной стороной, бледный и измотанный. Возле него сидел Тарзан, затаив дыхание, словно понимал всю серьёзность.
— Что тут... — начал Адам, но Диана сразу пресекла:
— Потом. Сначала спаси его.
Адам опустился на колени рядом с диваном, бегло осмотрел рану.
— Пуля... вход чистый, выходного не вижу. Потеря крови серьёзная. Чёрт, Диана, ты понимаешь, что—
— Я всё понимаю, — тихо перебила она. — Просто скажи, что ты справишься.
Он посмотрел на неё. Не как врач. Как человек, который понял, что здесь происходит нечто большее, чем просто ранение.
— Если он дожил до этого момента — у него есть шанс. Но я сделаю всё, что смогу.
— Этого достаточно, — сказала она.
Макс приоткрыл глаза. Усмехнулся.
— Ты.
Адам молча кивнул.
— Снова ты. Вот уж не думал...
Диана нахмурилась, уловив странную интонацию.
— Вы что, знакомы?
Адам не отрывал взгляда от Макса, уже опускаясь на колени рядом.
— Один раз... пересекались.
— Было дело , — пробормотал Макс, прищурившись, будто что-то вспоминая.
— Хватит разговоров, — холодно отрезал Адам, уже вытаскивая перчатки и инструменты. — Если хочешь жить — лучше молчи.
Диана смотрела на них обоих. Взгляд Макса — полушутливый, но внимательный. Взгляд Адама — напряжённый, как будто он вспоминает нечто неудобное, то, что не хочет сейчас обсуждать.
Она сделала шаг назад. Что бы там между ними ни было — сейчас это не важно. Сейчас главное — спасти ему жизнь.
Адам вытащил из сумки медицинские инструменты, пакеты с растворами, шприцы. Всё раскладывалось на журнальном столике, превращённом в экстренный операционный модуль, где вместо стерильной тишины — пульсирующая тревога и слабое рычание пса у ног дивана.
— Понадобится больше света, — сказал он, не поднимая головы. — И спирт. Любой.
Диана молча кивнула и исчезла на кухне. Когда вернулась — Макс был уже полностью раздет до пояса, вся сторона его тела залита кровью. Тёмные разводы расползались по коже, впитывались в ткань дивана.
Адам быстро осмотрел рану.
— Пуля внутри. Глубоко. Скорее всего, задета мышца, возможен сосуд. Но повезло — не лёгкое.
Он ввёл обезболивающее, проверяя зрачки.
— Ему хватит дозы? — спросила Диана, подав ему спирт и лампу.
— Хватит, чтобы не кричал. Но не обещаю, что он всё не почувствует.
Адам достал скальпель и пинцет.
— Держи свет. И постарайся не дрожать.
Диана встала рядом, направляя лампу. Её пальцы были ледяными, но взгляд — как сталь.
Адам сделал надрез. Кожа расползлась под лезвием, и тёплая, густая кровь хлынула наружу. Он быстро промокнул всё стерильной салфеткой, углубился дальше.
Макс едва заметно дёрнулся. Лицо его побледнело ещё сильнее.
— Придурок, — прошептала Диана, стиснув зубы. — Зачем ты полез под выстрел...
— Потому что... — выдавил Макс сквозь сжатые зубы, — ...ты бы полезла первой.
Адам не отвлекался. Пальцы его двигались быстро, точно. Пинцет вошёл глубже — и вдруг в нём блеснул металл.
Пуля.
— Держи его, — скомандовал он. — Сейчас будет хуже.
Макс вздрогнул, когда пинцет вытащил из него деформированный кусок свинца, залитый кровью.
Крик он всё же сдержал — только хрип прошёл по горлу.
Адам быстро зажал рану, обработал и начал накладывать внутренние швы. Его лоб был покрыт потом, руки в крови.
С каждой секундой Диана всё глубже понимала: если бы не Адам, Макс бы уже истёк кровью.
— Всё. Теперь перевязка. Я зашью, но ему нужен покой, антибиотики, и чудо, чтобы не началось внутреннее кровотечение.
— Он получит всё, что нужно, — жёстко сказала Диана.
Адам поднял взгляд.
— Тогда молись, чтобы его сердце выдержало эту ночь.
Диана взглянула на Макса. Он был без сознания, дыхание слабое, но ровное.
Она опустилась рядом, взяла его за руку.
— Выдержит. У него железное сердце. Просто... спрятано глубоко.
Диана сидела рядом с диваном, ощущая, как её пальцы всё ещё слабо сжаты его рукой. Макс был между жизнью и смертью, и всё, что отделяло его от тьмы — это она. Она и её решения.
Свет от лампы резал глаза, запах крови врезался в нос. Где-то за спиной тихо двигался Адам, торопливо и сосредоточенно — но она не слышала его. Всё вокруг будто замерло, потонуло в странном, душном вакууме.
"Что я делаю?"
Мысль прошла по ней, как ледяной ветер.
Она могла бы уйти. Могла бы оставить его. Отец бы понял. Или даже — был бы доволен. И всё было бы просто. Макс — враг. Опасный, непредсказуемый, хищник, убийца. Всё, что связано с ним, — угроза. Слишком многое уже разрушено. Слишком много крови.
Но она осталась.
Она держит его за руку. Спасает. Рискует.
Почему?
"Потому что я должна завершить операцию? Потому что приказ убить его — мой? Я не хочу, чтобы кто-то другой сделал это — не потому ли я его вытаскиваю?.. Чтобы потом, когда он придёт в себя, посмотреть ему в глаза... и добить?"
Но ответ не звучал убедительно. Он разваливался внутри, как ложь, которую слишком долго повторяешь вслух.
"Или... это что-то другое?"
Её дыхание сбилось. Сердце стучало медленно, как под водой. Она боялась смотреть на него, на то, как он борется. Боялась признать — ей не всё равно. Ей не всё равно, выживет ли он. Не потому, что это задание. Не потому, что так нужно.
А потому что... потому что он важен.
Он стал важным.
И это пугало сильнее, чем всё оружие мира.
"Я же ненавижу его... за всё. За ту игру, которую он ведёт. За то, что он врывается в мою жизнь, как буря. За то, что смотрит так, будто знает обо мне больше, чем я сама. За то, что он — всегда на шаг впереди. За то, что он похож на меня слишком сильно."
Но даже эта ненависть — не была настоящей.
Это не ненависть.
Это — страх. Это — тяга, которую она не хотела признавать. К нему. К его темноте, его боли, его тени, в которой она вдруг узнала часть себя.
"Я не могу любить врага."
Но сейчас она сидела у его израненного тела, разрывала подол платья на бинты, звала врача, рыдала внутри, хотя лицо оставалось каменным.
Она уже сделала выбор. Пусть и не до конца его поняла.
Диана посмотрела на Макса. Он почти не дышал, но он был жив. Слабый. Настоящий. Без игры. Без масок.
Её мысли оборвались резко, словно кто-то выдернул вилку из розетки.
— Диана, — голос Адама был чётким, спокойным, но в нём чувствовалась срочность. — Нам нужно переложить его. Здесь не хватит места. Кровь заливает всё. Помоги. В спальню.
Она моргнула, выныривая из собственной головы, из мыслей, в которых только что тонула. На секунду мир снова обрел чёткость: багровые пятна на ковре, простыня, сползающая с дивана, лицо Макса — бледное, почти прозрачное.
— Да, — выдохнула она, вставая. Голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки.
Она наклонилась, руки подхватили Макса под плечи. Он был тяжёлым. Или это она — обессилела от этой ночи, от боли, которую больше не могла спрятать. Адам подхватил его с другой стороны, и они осторожно понесли его вглубь дома.
Пальцы Макса едва шевельнулись у неё на запястье. Всё ещё здесь. Всё ещё жив.
Они положили Макса на кровать и Диана стояла у края, всё ещё тяжело дыша, будто её собственные лёгкие не могли справиться с грузом прошедших событий. Макс был без сознания, его лицо побледнело, губы потрескались. Простыня под ним медленно темнела от крови, несмотря на всё, что они уже сделали.
Адам оторвался от его руки, куда только что воткнул капельницу, и поднял глаза на неё. Он выпрямился, руки были в крови, но голос оставался спокойным:
— Теперь ты мне расскажешь, что это за ад, в который ты меня затащила.
Диана чуть заметно вздрогнула, но осталась неподвижной.
— Адам, я...
— Нет. Никаких "я потом объясню". Ты вытащила умирающего человека, не дала мне вызвать скорую, повезла его сюда, как будто прячешь тело, — голос стал жёстче. — Кто он? Кто ты? И во что ты вляпалась?
Она сжала руки в кулаки, ощущая под ногтями засохшую кровь. На секунду захотелось соврать. Сказать что-то поверхностное, успокаивающее. Но это был Адам. Человек, которого она втянула в самое тёмное, что есть в её мире.
— Я не могу рассказать всего, — тихо сказала она. — Но ты должен знать, что всё это... это не случайно. То, что случилось сегодня ночью, и почему он ранен — всё связано с делами, о которых лучше не знать.
Адам смотрел на неё пристально, не мигая.
— Я уже знаю, что ты не просто женщина с закрытым прошлым. Я знаю, как ты держала его, как остановила кровь. Ты слишком хорошо умеешь это делать. Как врач — нет. Как солдат.
Диана подняла взгляд.
— Я не прошу тебя понимать. И не могу пока всё рассказать. Но если ты мне не поможешь... он умрёт.
Адам прошёлся по комнате, встал у окна, уставился в темноту. Потом развернулся:
— Я не знаю, кто вы, Диана.
Он посмотрел в сторону спальни.
— И кто он.
Пауза.
— Но если ты мне врёшь — хотя бы ещё раз, я просто возьму ключи, сяду в машину и уеду. Поняла?
Она молча кивнула.
— Хорошо, — вздохнул он. — Тогда держи его стабильно. Я найду, чем остановить кровь сильнее, и потом сделаю рентген — здесь. И не дай бог, если ещё кто-то приедет за вами.
Диана сжимала край простыни так сильно, что ногти впивались в ладони. Адам ушёл на кухню за препаратами, но она знала — он всё равно не уйдёт, пока не получит ответы.
Её сердце стучало слишком громко.
Макс бледнел на глазах.
Всё рушилось.
Когда Адам вернулся с медицинским ящиком, она уже не могла больше молчать. Он увидел её лицо — не обычную маску холодной отрешённости, а ту, что прорывается только тогда, когда внутренний мир на грани. Диана вскинула на него глаза — и сказала, почти сорвавшись:
— Я — не та, кем ты меня считал.
Голос дрожал.
— Я работаю не в офисе. У меня нет обычной жизни. У меня никогда её не было.
Адам остановился. В его руках был шприц, но он даже не посмотрел на него.
— Тогда кто ты?
Она выдохнула — рывком, будто срывала повязку с открытой раны.
— Я киллер.
Тишина.
— Я выросла в этом. Мой отец — один из самых влиятельных людей в криминальном мире.
Её губы дрогнули.
— Мне дают задания. Устранить. Найти. Проследить. Уничтожить. И я это делаю. Потому что умею. Потому что иначе он не примет меня. Потому что он вырастил меня такой.
Её голос уже был на грани срывов.
— А теперь я здесь, с раненым мужчиной, которого должна была убить. Вместо этого я перевязываю ему грудь твоим бинтом и умоляю тебя спасти его жизнь.
Адам смотрел на неё, будто видел впервые.
— Ты...
Он не договорил.
Просто сел рядом. И долго молчал.
Потом только сказал:
— Теперь я понимаю, почему ты не звонишь в полицию.
Он отвёл взгляд и добавил:
— И почему в твоих глазах столько вины.
Диана не выдержала — закрыла лицо ладонями. Всё вылилось наружу. Всё, что годами держала внутри.
— Я не знаю, зачем спасаю его. Может... потому что это задание было моим. И я не хочу провала.
Она подняла заплаканные глаза.
— А может, потому что... потому что я не могу видеть, как он умирает. Не он.
Адам кивнул.
— Тогда давай просто спасём его. А что делать дальше — ты решишь потом.
Он достал инструмент и снова вернулся к ране. А Диана осталась сидеть — выжатая, сломанная.
Адам работал молча. Его движения были чёткими, сосредоточенными — он делал всё, чтобы остановить внутреннее кровотечение, наладить дыхание, стабилизировать давление. В комнате пахло йодом, кровью и страхом. Макс тяжело дышал, но был жив.
Диана стояла чуть в стороне, прижавшись к стене, будто если приблизится, потеряет контроль над собой окончательно. Её глаза были красными, пальцы дрожали.
Адам перевязал последнюю повязку и, не оборачиваясь, тихо сказал:
— Поэтому ты отвергла меня, да?
Она не сразу поняла.
— Что?
Он поднял взгляд.
— Потому что ты киллер. Потому что ты решила, что у тебя нет права ни на что нормальное. Ни на обычную жизнь, ни на любовь. Ни на человека, который рядом не потому, что его наняли.
Она резко отвернулась, будто хотел уйти — но осталась.
— А может, — продолжил он, — ты отвергла меня потому, что... влюбилась в него?
Диана застыла. Несколько секунд в комнате было так тихо, что слышно было, как течёт кровь по трубке капельницы.
А потом она громко рассмеялась. Резко, почти истерически. Смех пронзил воздух, нервный, надломленный.
— Ты серьёзно? — прохрипела она. — Ты думаешь, я... я влюбилась в Макса?
Она повернулась к Адаму, глаза горели, как у человека, которого прижали к стене правдой, в которую он сам отказывается верить.
— Это бред. Полнейший.
Она почти выдохнула слова, будто выгоняя из себя нечто недопустимое.
— Он — враг. Он должен был убить меня. Я должна была убить его.
Она стиснула челюсть.
— Между нами — только ошибки, провалы, контроль, подозрения... и кровь. Много крови.
Адам ничего не ответил. Он просто смотрел на неё. Долго. Тихо. Без осуждения. Только с какой-то тихой печалью — как будто понимал, что она пытается не доказать это ему... а себе.
Диана замолчала. Отвернулась к окну. Прижала пальцы к вискам. И прошептала — уже тише, с горечью:
— Я не люблю его. Я не могу. Я не чувствую ничего такого.
Но даже в собственных ушах это прозвучало слишком слабо.
Адам опустился на край кровати рядом с ней, его взгляд стал ещё мягче, проникновеннее. В комнате царила тишина, нарушаемая только ровным дыханием Макса и едва слышным тиком часов на стене. Он аккуратно взял её руку в свои ладони — пальцы были теплыми, уверенными, будто оберегали её хрупкость и одновременно придавали сил.
— Диана, — начал он тихо, — я обещаю, что всё, что ты мне сказала, останется здесь, между нами. Ни один звук не пересечёт порог этой комнаты. Ты можешь доверять мне.
Он позволил себе немного улыбнуться, но в глазах читалась искренность и понимание.
— Ты многое прошла. И знаю, как тяжело носить этот груз, прятать себя за масками и тенями. Но даже за этой бронёй — человек, который заслуживает быть любимым. Не просто кем-то рядом, а по-настоящему, глубоко. И главное — ты заслуживаешь любить в ответ.
Он сжал её руку чуть крепче, как будто хотел передать ей всю силу этих слов.
— Это не слабость — чувствовать. Это не ошибка — открываться. Иногда именно эти чувства становятся тем якорем, который удерживает нас на плаву, когда кажется, что весь мир рушится.
Адам отпустил её руку и немного отступил, но в его взгляде осталось неизменное тепло и забота.
— Ты не одна, Диана. И даже если тебе кажется, что путь тёмный и беспросветный — поверь, свет есть. Просто не бойся его принять.
Диана смотрела на Адама, её глаза были напряжённы, словно сдерживали бурю чувств. И вдруг из-под ресниц скатилась одна слеза — медленная, неуклюжая, словно сама не верила своему появлению. Она мгновенно поднесла ладонь к лицу и быстро стерла её, словно боялась, что кто-то увидит эту слабость.
Внутри неё что-то сжалось. Шок и недоумение — она не плакала уже много лет. Её сердце, привыкшее к боли и отчуждению, вдруг застучало иначе — будто старые стены начали трещать.
Диана сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть себе привычную холодность, но в душе что-то необъяснимо тронулось.