Глава 14
Комната тонула в полумраке, освещённая только светом десятков мониторов, гудящих в тишине, как нервная система живого организма. Макс сидел в кожаном кресле, откинувшись назад, с одной рукой на подлокотнике, другой — сжимая кружку давно остывшего кофе. Его глаза не отрывались от одного-единственного экрана, где в окне напротив было видно лишь серую плотную ткань. Шторы. Те самые, что уже третий день скрывали от него вид на квартиру Дианы.
Он медленно моргнул, затем провёл языком по внутренней стороне щеки, угол его губ чуть дёрнулся вверх.
— Умница... — проговорил он, скорее себе, чем монитору. — Конечно, ты нашла её.
Он знал, что это случится. Рано или поздно. Диана была слишком проницательной, чтобы не заметить крохотную линзу, вмонтированную в вентиляционную решётку на крыше соседнего здания. В первый день шторы были чуть прикрыты. Во второй — плотно задёрнуты. На третий — ни малейшего просвета, ни отблеска света. Ни одного шанса увидеть её.
Макс подался вперёд, положив локти на стол. Его лицо озарилось голубоватым светом экранов, подчеркивая тень под глазами, подчёркивая усталость, одержимость... и азарт.
— Ты закрыла окно, Диана. Но не забыла, что я смотрю, да? — прошептал он, будто она могла услышать.
Он щёлкнул переключателем, камера сменилась — теперь вид на подъезд, потом на лифт, потом — на лестничную площадку. Он следил не только за окнами. Система работала как часы.
«Интересно, сколько ещё ты сможешь держать оборону?»
Он откинулся назад, сцепив пальцы на затылке, и позволил себе тихо рассмеяться.
«Но если ты действительно решила играть в тень... значит, мы приближаемся к финалу.»
Он знал: если она начала закрываться, значит, готовится к чему-то. Он чувствовал это в каждой мышце, в каждом нерве. Она приближается. И это возбуждало его сильнее, чем кровь и бой.
Макс уже собирался встать. Его тело ломило после боя с ней, а глаза устали от постоянного напряжения. Он потянулся к выключателю на панели, когда вдруг на одном из мониторов мелькнуло движение. Его пальцы замерли в воздухе.
— Что ж ты... — пробормотал он и наклонился ближе.
На экране, направленном на лифт, открывались двери, и из них вышла она — Диана. Светлое длинное пальто свободно ложилось по фигуре, скрывая изгибы тела, крупные тёмные очки скрывали глаза. Она выглядела непривычно. Слишком светло. Слишком спокойно. Как будто была кем-то другим. Но Макс сразу понял — это не просто утро, не просто поход за кофе.
Он резко активировал соседние камеры. Камера в холле — она идёт уверенно, не оглядываясь. Камера у выхода — та же походка, тот же ритм. Он видел, как она проходит мимо консьержа, который, похоже, её даже не узнал. Потом — двери. Ещё один шаг. И...
— Где ты? — прошептал он, пальцами перебирая кадры с других точек.
На выходной камере — пусто. Она исчезла. Пропала. Ни влево, ни вправо, ни в сторону улицы. Просто растворилась, как тень.
Он щёлкал одну за другой. Подъезд, перекрёсток, остановка. Тишина. Чисто. Пусто.
Макс медленно выпрямился, его пальцы сжались в кулак.Он откинулся в кресле, улыбаясь. Это был вызов. Она начала партию. Он закурил, поднёс зажигалку к сигарете и сделал глубокую затяжку. В сером свете мониторов его лицо выглядело выжженным, усталым, но глаза сверкали. Он наслаждался этим напряжением, этим танцем — они оба знали, что игра продолжается.
Внезапно в комнату с лёгким топотом вбежал Тарзан. Пёс занылил, его уши были прижаты, а глаза — настороженные. Он бросился к Максу и ткнулся мордой в его бок.
— Что, мальчик? — Макс убрал сигарету в сторону и протянул руку, проводя пальцами по чёрной гладкой шерсти. — Ты тоже чувствуешь, да?
Тарзан продолжал скулить, а потом вдруг замер, словно ожидая команды. Макс, не отрывая взгляда от пустого окна Дианы на мониторе, снова усмехнулся и сказал:
— Спокойно. Пока рано. Ещё не ход.
Он погладил пса по загривку и выдохнул дым, который повис в воздухе тугой пеленой.
— Но скоро, Тарзан... очень скоро мы узнаем, чем она дышит на самом деле.
Макс потёр подбородок, глядя на пустой лифт на мониторе, потом перевёл взгляд на отключённую камеру у выхода из подъезда — ту самую, где Диана исчезла из поля зрения. Он медленно выдохнул, выпуская дым, и прислонился к спинке кресла.
Без мотоцикла...
Это не было на неё похоже. Он знал каждое её движение, каждый маршрут, каждую привычку. Диана не просто ездила на «Громе» — она жила на нём. Он был частью её. Значит, если она ушла без него — это что-то важное. Очень важное.
В такси бы не села. Переоделась. Очки, пальто. Скрывается. Значит, цель — не быть узнанной. Не просто прогулка. И не свидание...
Он прищурился, отложил сигарету в пепельницу и снова перевёл взгляд на Тарзана, который, затаившись, наблюдал за хозяином.
— Куда ты идёшь, принцесса?.. — пробормотал он, почти с нежностью.
Макс резко обернулся, услышав еле уловимый щелчок — сигнал сбоя на одной из камер. Его взгляд метнулся к верхнему правому монитору, где шёл прямой эфир с крыши соседнего дома. И в тот же миг — изображение дрогнуло.
Диана.
Она появилась внезапно, словно выросла из тени. Присела прямо перед объективом и, не отводя взгляда, с хищной усмешкой на губах, медленно сунула средний палец в рот. Дразняще, нарочито эротично. Макс застыл.
Она вытянула палец наружу, блестящий от слюны, и подняла его прямо перед объективом. Показывая. Знак — адресованный лично ему. И в этот момент она резко встала, и, не давая ни секунды на реакцию, с разворота врезала ногой по камере.
Изображение дрогнуло. Мерцание. Помехи. Затем — тишина. Чёрный экран.
Макс выдохнул, облокотившись о стол, и рассмеялся — негромко, хрипло, искренне.
— Чёрт... — усмехнулся он. — Принцесса объявила войну.
Тарзан залаял, будто поддерживая его. Макс потянулся за новой сигаретой, но передумал. Он был слишком возбуждён.
— Теперь мы играем по-крупному, да?
Он щёлкнул переключателем на пульте, быстро пробегая глазами камеры, подключённые к системе наблюдения города. Одна из них — перекрёсток рядом с домом Дианы — выдала нужное изображение. Диана.
Всё то же светлое пальто, тёмные очки. Она шла быстро, целенаправленно, петляя между прохожими. Через секунду скрылась в глубине подземного перехода, спускаясь в метро.
— Чёрт. — Макс резко встал, отбросив стул так, что тот скользнул по полу и ударился в стену. — Куда это ты?
Тарзан взвизгнул, подпрыгивая от волнения, чувствуя перемену в настроении хозяина. Макс на ходу накинул куртку, сунул пистолет за пояс, быстро взглянул на один из экранов — там висел чёрный квадрат, где раньше была камера на крыше.
— Умная девочка. Но ты забыла, с кем играешь.
Он поднялся верх по лестнице, ступая через две ступеньки. Пройдя по коридорам дома, он вылетел на улицу. Нажал на кнопку брелка и машина подала сигнал.
Макс вдавил педаль в пол и помчался к ближайшему входу в метро, выстраивая в голове возможные маршруты. Он знал её стиль. Она что-то задумала.
— Если ты спускаешься под землю — значит, не хочешь, чтобы тебя нашли. А значит... я должен быть там раньше.
Машина с визгом тормозов остановилась у самого входа в метро. Макс выскочил, хлопнув дверью, оставив её открытой, и стремглав бросился вниз по ступеням. Люди едва успевали отскакивать в стороны. Он перескочил через турникет, игнорируя крики охранника, и нырнул в первый попавшийся вагон только что прибывшего поезда.
Сев на свободное место у окна, он сразу же достал телефон. Пальцы быстро заскользили по экрану, открывая доступ к взломанной сети камер подземки. Интерфейс с множеством окон. Камеры с платформ, тоннелей, вагонов. Он листал их, сосредоточенно, взгляд цеплялся за мельчайшие детали. И вдруг — стоп.
— Нашёл. — прохрипел он себе под нос, сузив глаза.
Диана.
Она сидела в другом составе, два маршрута дальше, на противоположной линии. Всё тот же светлый плащ. Она была спокойна, будто в обычной поездке. Он отметил на табло название станции и прикинул схему. Ему нужно было сделать пересадку, и у него было не больше четырёх минут.
— Значит, игра продолжается...
Он поднялся, уже зная, где её перехватит.
Макс выскочил из вагона, едва двери начали открываться. Его шаги были быстрыми, почти бег. Подземка гудела голосами, объявлением станции, эхом шагов по бетонному полу. Он свернул в переход, ведя себя как хищник, почувствовавший близость добычи — только добычей была вовсе не беззащитная цель, а женщина, с которой опасно играть.
Он сверился с картой метро, мысленно просчитал траекторию. Если не ошибся в маршруте, её поезд прибудет через три минуты на платформу, где сейчас должен оказаться он. Макс спустился на другую линию, толкнул плечом стеклянную дверь и встал в самом конце платформы, прикрывшись колонной.
Метро загудело. Сквозь тёмный тоннель мчался поезд. Свет фар скользнул по его лицу, выхватив холодные глаза и сжатую челюсть.
Двери открылись. Из вагона вышли люди — спешащие, зевающие, безразличные. И среди них — она.
Диана. В очках, в светлом пальто, как на камере. Шла уверенно, не оглядываясь. Макс вышел из тени и пошёл за ней.
Медленно. Без спешки. С расстояния в несколько метров. Он не знал, заметила ли она его — но чувствовал: она знает.
И вдруг, как по сценарию, она остановилась и повернулась. Их взгляды встретились сквозь шум и движение толпы.
Макс усмехнулся — почти невинно.
Их взгляды сцепились, словно стальные крючья. Диана стояла неподвижно, чуть прищурившись, на губах играла знакомая хищная усмешка. Макс ответил ей той же, уголки его рта дернулись вверх — почти игра, почти вызов.
Люди толкались мимо, пробирались сквозь них, кто-то недовольно бормотал, но ни Диана, ни Макс не сдвинулись с места. Поток размывал картину, как вода вокруг двух неподвижных камней. Шум станции, объявления, стук шагов — всё слилось в один гул, который перестал существовать для них обоих.
Они просто стояли и улыбались, каждое движение лица говорило громче слов. Слишком многое было сказано без слов, и слишком многое ещё оставалось недосказанным.
Макс чуть склонил голову набок, будто приглашая её сделать первый шаг. Диана ответила лёгким приподнятием подбородка, холодной дерзостью во взгляде.
Время будто застыло.
Диана, не сводя с него взгляда до последнего момента, резко развернулась и нырнула в поток людей. Макс, стиснув зубы, бросился за ней, пробираясь сквозь плотную массу пассажиров. Он чувствовал, как теряет её из виду, только мелькание светлого пальто мелькало впереди, растворяясь в людском водовороте.
— Чёрт... — выдохнул Макс, ускоряя шаг, стараясь прорезать толпу плечами.
Диана скользила, словно тень, уверенно лавируя между людьми, Макс держал её на прицеле, но с каждой секундой расстояние росло. Станция жила своей жизнью: объявления, скрип тормозов, хлопки дверей — всё заглушало его сосредоточенность, но он не сводил глаз с цели.
Вот она скрылась за углом перехода, и Макс, не раздумывая, свернул следом. Затем Диана, бросив на него последний взгляд через плечо, юрко запрыгнула в ближайший вагон поезда, двери почти сразу начали закрываться. Макс ускорил шаг и, видя, что не успевает к той же двери, резко метнулся к другой — в соседний вагон. Двери со стуком захлопнулись прямо за его спиной.
Он выпрямился, сжимая руки в кулаки, быстро огляделся и, не теряя ни секунды, помчался через вагон, проталкиваясь между пассажирами к соединительному переходу. Его сердце билось всё быстрее, пульс гудел в ушах — он знал, что Диана где-то рядом
Макс рывком открыл дверь между вагонами и, не обращая внимания на предупреждающие таблички, бросился вперёд. Сквозняк бил в лицо, поезд грохотал на стыках рельс, но он видел её — Диана мелькала в следующем вагоне, стремясь вперёд. Она оглянулась через плечо, их взгляды пересеклись на миг, и она ускорилась ещё больше.
Он уже знал, что впереди — тупик. Последний вагон. Ей некуда будет деться. Усмешка мелькнула на его лице, он почти чувствовал её отчаяние. Поезд мчался сквозь туннель, скрежет металла отражался от стен, создавая ощущение безысходной ловушки.
Диана, всё ещё убегая, понимала, что время истекает.
Макс настигал всё ближе. Он открывал дверь за дверью, врываясь в каждый следующий вагон, разрывая расстояние между ними. Люди шарахались в стороны, кто-то вскрикивал, когда он почти сносил их с пути. Грохот поезда сливался с его быстрым дыханием. Он видел её светлое пальто — Диана лавировала между пассажирами, скользила вдоль сидений, временами замедляясь, чтобы толкнуть кого-то плечом, создавая помехи.
Макс пробился через новую перегородку, волосы растрёпаны ветром из открытых дверей, сердце стучит всё громче. Она снова посмотрела на него — глаза горели вызовом.
Он почти поймал её, вытянул руку, но Диана юркнула вперёд, к последней двери. Макс понимал — вот-вот и выхода не останется. Её шаги звучали гулко по полу вагона, пока впереди уже маячил тупик.
«Загнанная в угол, принцесса...» — мысленно усмехнулся Макс, ускоряя шаг.
Макс вошёл в последний вагон. Двери за ним захлопнулись с тяжёлым глухим звуком, отрезая их от остального мира. Диана стояла у окна, спиной к нему, её пальто слегка колыхалось от движения поезда.
Он сделал шаг вперёд — медленно, сдержанно, его голос прозвучал низко и спокойно, почти шепотом:
— Тебе идёт бегство, Диана... но ещё больше тебе идёт, когда ты перестаёшь убегать.
Она не повернулась, но он уже видел, как напряглись её плечи. Макс подошёл ближе, ещё шаг, будто не боялся ни ответа, ни удара.
— Признай, ты скучала по мне. Хоть чуть-чуть. Ночью. — он остановился, чуть улыбнувшись. — Когда остаёшься одна в темной квартире, думая обо мне. Ты ждешь каждой встречи со мной. Также сильно как и я. Видишь сны, где хочешь быть ближе.
Между ними повисло напряжение, будто воздух стал гуще. Поезд мчался вперёд, но казалось, время остановилось.
Диана медленно повернулась к нему — её взгляд был холоден, лицо без намёка на улыбку. В вагоне всё ещё дрожали стены от движения, но между ними царила ледяная тишина. Она посмотрела прямо в его глаза и, как нож, бросила:
— Ты глупец, Макс. Всё, что ты себе надумал — бред. Никакой химии. Никакой тяги. Никаких снов, где я хочу быть ближе.
Она сделала шаг навстречу, почти вплотную, её голос стал тише, но в нём зазвучала злая сталь:
— Единственное, что я представляю по ночам — как мои пальцы нажимают на курок. Как твоя грудь окрашивается кровью. Как ты наконец замолкаешь. И, клянусь, я не могу дождаться этого момента.
Макс не отвёл взгляда. Он всё ещё улыбался, но улыбка стала иной — будто именно таких слов он и ждал.
Макс сделал шаг. Потом ещё один. Его подошвы глухо стучали по полу вагона. Он неотрывно смотрел на неё, не мигая, с тем самым взглядом, в котором мешались опасность, азарт и что-то тёмное, не поддающееся объяснению. Он шёл медленно, нарочито неторопливо — как хищник, загоняющий свою цель в угол.
— Правда? — его голос был низким, почти бархатным, с той самой насмешкой, от которой у Дианы обычно вспыхивал гнев. — Каждую ночь ты представляешь, как убиваешь меня?
Он сделал ещё шаг. Диана — инстинктивно — отступила назад, спиной к металлической стене вагона. Он остановился всего в нескольких сантиметрах от неё. Дышал медленно. Тихо. Глубоко. Он наклонился чуть ближе, его голос стал почти шёпотом:
— А я... представляю, как ты стоишь надо мной, с пистолетом в руках. Знаешь, что я делаю? Улыбаюсь. Потому что даже тогда ты — последняя вещь, которую я хочу видеть перед смертью.
Он медленно провёл пальцем по её щеке, но не коснулся — на волосок от прикосновения.
— Только, боюсь, ты не выстрелишь, принцесса. Твои руки дрожат, когда я слишком близко.
Макс наклонился ближе, и воздух между ними стал плотным, как натянутая струна. Их дыхание смешивалось. Его ладонь оперлась о стену рядом с её лицом, и в вагоне будто стало теснее. Диана чувствовала, как напряглись мышцы в животе — не от страха, от чего-то другого, куда более опасного.
Их губы были всего в миллиметре. Почти касались. Он смотрел не в её глаза — на губы. Как будто уже чувствовал их вкус, уже запомнил каждую линию её дыхания.
— Всё это неправильно, — выдохнула она, едва слышно.
Он улыбнулся, не отстраняясь, его голос стал едва заметным эхом:
— Тогда почему ты не двигаешься? Почему стоишь? Почему смотришь... вот так?
Он поднял руку и нежно провёл пальцем по её нижней губе, едва-едва — как будто наказывал себя за желание. Потом снова замер.
— Потому что ты хочешь этого так же, как и я.
Они встретились взглядами — так близко, что в зрачках друг друга отражались их собственные тени. В вагоне было шумно от стука колёс, но между ними — тишина, такая напряжённая, что казалось, даже воздух дрожит.
Макс смотрел прямо ей в глаза, и уголки его губ медленно поползли вверх в той самой дерзкой, непроницаемой ухмылке.
— Неужели... мы действительно сделаем это? — прошептал он, его голос был бархатистым, почти интимным. — Здесь. Сейчас.
Он будто дразнил, как всегда — но в его глазах больше не было игры. Там было только это: желание, предчувствие, и... понимание, что граница уже почти стерта.
Диана медленно, почти лениво, улыбнулась. В её глазах вспыхнул холодный огонь.
— Не в этой жизни, — прошептала она с той же нежностью, с какой наносят смертельный удар.
В одно движение она резко оттолкнула Макса ладонью в грудь, и он отшатнулся назад, лишь на миг потеряв равновесие. Но этого хватило — Диана уже нанесла первый удар. Локоть — в бок, колено — в бедро, разворот — кулак в челюсть.
Макс, мгновенно придя в себя, парировал следующий выпад, ухмылка не исчезла с его лица даже под ударами. Он ловко увернулся, схватил её за запястье, попытался развернуть, но Диана вырвалась, ударив его пяткой по голени.
— Вот за это, — выдохнул он, отскакивая и поднимая кулаки. — Я тебя и люблю.
— А я вот — за это и ненавижу, — отрезала она, метнувшись вперёд с новой атакой.
Вагон мчался в тоннеле, как бешеный зверь, дрожали стены, скрипели соединения, а они — двое, в вечной войне, в вечном танце — сражались не только друг с другом, но и с тем, что между ними пульсировало сильнее боли.
Макс больше не сдерживался. Он отбросил полу пальто в сторону, перехватил стойку и начал отвечать ударами — точными, выверенными, с той же яростью, что пылала в глазах Дианы. Его кулаки расчерчивали воздух, пробивая пространство между ними с глухими звуками. Он бил не по-учебному, не демонстративно, а так, как бьют того, кто может тебя убить.
— Думаешь, я слабее только потому, что хочу тебя? — выдохнул он сквозь зубы, когда их предплечья столкнулись в блоке.
Диана едва успела увернуться от удара в висок, ответила ногой в корпус, но Макс поймал её за бедро и с силой отбросил в сторону. Она ударилась спиной о поручень, резко вдохнула, но тут же поднялась, хищно глядя на него сквозь растрёпанные волосы.
Он шагнул ближе, нанёс прямой в плечо, и Диана пошатнулась. Он ударил снова — в живот. И снова — в рёбра. Но вместо страха в её взгляде появилась злость и что-то ещё... искра, огонь. Она распрямилась, смахнула кровь с губы и медленно усмехнулась.
— Приятно, когда ты честен, — прохрипела она. — Даже если это выражается в ударах.
Макс остановился лишь на мгновение, достаточно, чтобы она метнулась вперёд с резким выпадом, ударив его коленом в грудь. Он закашлялся, отступил, но снова поднял руки. Вагон дрожал от их столкновений, грохот металла сливался с глухими звуками ударов. Их бой был жестоким, без фальши, без милости — как и всё между ними.
Поезд замедлялся, приближаясь к очередной станции. Дверь вагона с грохотом открылась. Мгновение — и Диана метнулась прочь, исчезнув в потоке входящих пассажиров. Макс бросился за ней, не раздумывая ни секунды.
— Диана! — выкрикнул он, но её силуэт уже скользил между людьми, словно призрак.
Толпа мешала, замедляла, но он прорывался сквозь неё, расталкивая плечами, ныряя в пустоты между тел. Её светлое пальто мелькнуло впереди, как ориентир — едва уловимый, но достаточно дерзкий, чтобы его невозможно было игнорировать.
Она не оборачивалась. Она знала, что он рядом. Знала, что он не сдастся. Но и не замедляла шаг — бежала, будто от самого себя.
Макс вышел на перрон, лишь на мгновение потеряв её из виду, и снова увидел — она уже спрыгнула по ступеням к другому тоннелю. Он не раздумывал. Слепая погоня, бешеный пульс, кроссовки скользят по холодному полу. Люди оборачиваются, кто-то вскрикивает, но их уже ничто не касается.
Он знал: она ведёт его куда-то. Это больше не просто бегство.
Диана и Макс врываются в заброшенную техническую зону метро, прячась от суеты и шума станции. Перед ними — узкий бетонный коридор, стены которого покрыты пятнами старой краски, потрескавшейся и облупившейся от времени. Повсюду валяются обломки ржавой арматуры и куски металлических панелей, кое-где свисают покорёженные провода, изредка мерцают тусклые аварийные лампы, излучая желтоватый, неустойчивый свет.
Пол покрыт слоем пыли и грязи, кое-где видны пятна ржавчины, а в углах собирается паутина. Стук капающей воды эхом разносится по пустым залам, создавая жутковатую атмосферу заброшенности и забвения.
Вдоль стены стоит ряд металлических шкафов, облезлых и покрытых ржавчиной, многие из них приоткрыты, изнутри торчат изношенные инструменты и ветхие электрические приборы. Воздух тяжёлый, пропитан запахом сырости и гари, с примесью металла и старой смазки.
Тесный коридор приводит к большому сводчатому помещению — старому тупиковому пути, где рельсы заросли пылью и мусором, а в темноте виднеются обломки забытых поездов. Здесь, словно замершие во времени, остались остатки былой инфраструктуры: сломанные табло, выцветшие объявления, разбитые стёкла.
Диана задерживается на мгновение, ощущая холодок и тяжесть этого места, но решительно движется вперёд, держа в руках фотографию — ключ к разгадке. Макс следует за ней, напряжённо оглядываясь вокруг, готовый к любым неожиданностям.
Макс внимательно посмотрел на фотографию, которую Диана держала в руках — слегка выцветшее, чуть помятое фото, на котором несколько мужчин в деловых костюмах стояли рядом, один из них был удивительно похож на того мужчину из её воспоминаний, а рядом — Григорий Зорин.
— Знакомы? — спросила Диана, её голос прозвучал твёрдо, но с оттенком недоверия. — Кто эти люди? Особенно тот, что стоит рядом с Зориным. Удивительно похож на тебя, или я ошибаюсь?
Макс усмехнулся, глаза сверкнули в полумраке заброшенного тоннеля:
— Похож, — сказал он медленно, — но это не я. Это кто-то из тех, с кем у меня были... общие интересы. Зорин — старая история, много лет назад. Мы пересекались, но я не был на стороне, на которой ты думаешь. А эти люди — часть игры, в которую втянут был и твой отец.
Он сделал шаг ближе, голос стал холоднее:
— Если хочешь понять правду, тебе придётся заглянуть глубже, чем просто в фотографии. Но знай — за этим стоит больше, чем просто деловые сделки. Там — предательство, страх и кровь. Ты готова?
Диана не отводила взгляда:
— Я пришла сюда за правдой. Я хочу знать, кто они на самом деле. И почему они связаны с моим отцом и с тобой.
Макс посмотрел на фотографию дольше обычного. Его лицо на мгновение утратило привычную маску насмешки и контроля. Глаза сузились, губы поджались, и в его взгляде промелькнуло что-то почти неуловимое — тень боли.
— Мужчина, который, как ты говоришь, «удивительно на меня похож»... — он поднял глаза на Диану, — это мой отец.
Диана застыла, держа фото в руках. Это признание прозвучало неожиданно — почти как удар. Она искала подвох, ждала ухмылки, шутки, но Макс был спокоен, серьезен. Даже слишком.
— Твой отец? — прошептала она. — Значит... ты был частью всего этого с самого начала?
Макс сделал шаг назад, будто дистанция между ними теперь стала важнее.
— Не по своей воле, — сказал он. — Я родился в этом, Диана. Он был одним из тех, кто создавал правила. Кто стоял за Зориным. За твоим отцом. Он знал слишком много. И хотел слишком многого.
Он посмотрел в сторону, как будто видел прошлое, скрытое в темноте тоннеля.
— Я пытался стереть его из своей жизни. Но, похоже, у нас с тобой больше общего, чем ты думаешь. Отец, которого боишься... и прошлое, которое не отпускает.
Диана сжала челюсти, пряча внутреннее волнение:
— Значит, всё это было личным. Ты следил за мной, играл, приближался — потому что всё это тянется ещё оттуда?
Макс вернулся к ней взглядом, и в нём больше не было ледяного превосходства — только усталость и странное напряжение.
— Я сам не всегда понимаю, где игра заканчивается, а где начинается правда, Диана. Но одно я знаю точно — он оставил мне слишком много, и я не успел его ненавидеть так, как должен был.
Диана шагнула ближе, держа фотографию перед собой, как улику, как нож. Её голос был хриплым от напряжения:
— Как связан твой отец, Зорин и мой отец? Что они делали вместе?
Макс не ответил сразу. Он смотрел на неё с каким-то утомлённым интересом, будто вопрос уже звучал в его голове не один раз. Потом медленно поднял глаза, и уголки его губ дрогнули в знакомой, вызывающей полуулыбке.
— Я скажу тебе, — произнёс он тихо, почти шепотом, — но только за поцелуй.
Диана нахмурилась.
— Что?
Он сделал шаг ближе, и её тело инстинктивно напряглось. Но он не напал — просто смотрел, словно изучал, испытывал.
— Один. Настоящий. Без ярости, без игры. Просто поцелуй. Тогда я расскажу, что связывает трёх мужчин, которых ты пытаешься понять.
Он наклонился ближе, и добавил тише:
— Ты ведь хочешь знать, Диана... или тебе важнее сохранить гордость?
Она чувствовала, как внутри всё колыхнулось — от злости, от тревоги, от странного, мучительного электричества между ними. Словно он держал ключ, но предлагал обменять его не на логику, а на слабость.
— Выбирай, — прошептал Макс. — Правда... или принципы.
Диана медленно опустила фотографию, её взгляд стал стальным. Она сделала шаг назад, не отводя глаз от Макса.
— Нет, — холодно произнесла она. — Ты не получишь этого. Ни сейчас, ни за твои дешёвые игры.
Макс выпрямился, в его глазах промелькнуло что-то едва уловимое — может быть, разочарование, может, азарт.
— Рано или поздно, — продолжила она, — ты сам расскажешь мне всё. Не за поцелуй, а под дулом пистолета. - Её голос стал тише, но в нём было больше угрозы, чем в крике:
— И тогда у тебя не останется выбора.
Макс тихо рассмеялся. Не громко, без насмешки — почти одобрительно.
— Принцесса, в этом что-то есть. Даже очень.
Они стояли напротив друг друга в старом тоннеле, среди пыли, тишины и ржавчины. Он — с тенью ухмылки на губах. Она — с ледяной решимостью в глазах.
Диана молча раскрыла пальто. Под ним оказался чёрный тактический костюм, плотно облегающий её тело, подчёркивая точёную фигуру. Всё было продумано до мелочей: в наплечной кобуре — пистолет с глушителем, у бедра — нож в узких ножнах, закреплённый ремнём. Металлический блеск холодного оружия вспыхнул в тусклом свете аварийной лампы подземки.
Макс склонил голову набок, губы растянулись в едва заметной усмешке.
— Я знал, что под пальто скрывается нечто смертельно прекрасное.
Диана сделала шаг вперёд.
— Я пришла не играть. Если ты не хочешь говорить, я заставлю. Не сейчас — так позже. Но у тебя нет шанса уйти от этого разговора. Ни у тебя... ни у тени, которую ты называешь своим прошлым.
Макс рассмеялся — глухо, с каким-то неприкрытым удовлетворением, будто только этого и ждал.
— Ты не выстрелишь, Диана, — произнёс он, подходя ближе, — потому что тебе нужна правда... А для этого я тебе нужен живым.
Она смотрела на него с напряжением, пальцы сжаты в кулаки, взгляд колебался между прицелом и его глазами. На лице Макса не было страха — только наглая уверенность и едва заметная игра.
— Ну давай, — шепнул он. — Ты пришла с пистолетом, но сама знаешь: убьёшь — и всё останется вопросом. Тебе нужен я. Ненавидь сколько хочешь... но ты знаешь, что я — твой единственный ключ.
Губы Дианы дёрнулись от гнева. Она резко развернулась и с силой ударила кулаком по стене. Металл поддался глухим звоном, посыпалась пыль.
— Чёрт побери, Макс! — выдохнула она, сквозь стиснутые зубы. — Ты всё превращаешь в игру.
Он шагнул ещё ближе, уже почти вплотную.
— Потому что ты всё равно играешь со мной, хочешь ты того или нет.
Макс чуть склонил голову, наблюдая за тем, как Диана с яростью отводит взгляд, будто борется с собой. В его голосе прозвучала насмешливая мягкость, от которой у неё мгновенно напряглись плечи:
— И зачем ты в это лезешь, а? — тихо, почти ласково. — Зачем тебе всё это дерьмо, Диана? Думаешь, найдёшь правду и всё станет легче? Думаешь, твой отец... — он прищурился и улыбнулся с оттенком яда, — ...что, скрывает что-то от своей любимой дочки?
Диана резко повернулась, её взгляд сверкнул, как лезвие.
— Не смей трогать его, — процедила она. — Ты понятия не имеешь, кем он был. Что он сделал ради меня.
Макс рассмеялся — сухо, горько.
— О, я-то как раз знаю. Может, даже больше, чем ты. А вот ты... Ты, похоже, до сих пор живёшь в мире, где он — герой. — Он кивнул на фотографию в её руке. — Но если ты хочешь знать, кто он был на самом деле... тебе придётся перестать быть его дочкой. И начать быть настоящей охотницей.
Он сделал шаг назад, руки в карманах, взгляд всё ещё прикован к ней.
— Только готова ли ты на это, принцесса?
Диана сжала пальцы на фотографии, взгляд её стал холодным, как лёд.
— Уходи, Макс. Исчезни. Пока я этого хочу, — голос был твёрдый, без эмоций.
Он не сдвинулся с места, лишь хмыкнул с невесёлой усмешкой:
— Ты снова меня отпускаешь. Как мило. — Он сделал шаг вперёд, почти шепча: — В который раз, Диана?
— Не льсти себе, — она вскинула голову. — Сейчас от тебя нет толку. А когда ты понадобишься — я сама найду тебя. Или ты сам приползёшь.
Макс смотрел на неё ещё пару долгих секунд, и в этих взглядах снова было что-то слишком личное, слишком опасное. Потом он медленно отступил назад, подняв руки в жесте сдачи.
— До встречи, охотница.