До первого выстрела

— Ты снова пропала, Ди, — голос Адама был тихим, с лёгкой обидой, как у человека, который пытается понять, что происходит, но всё чаще упирается в тишину.

Диана стояла на балконе, прижавшись к холодным перилам. Утренний ветер тянул её волосы назад, а под ногами гудел просыпающийся город. Огни всё ещё горели в окнах небоскрёбов, неон отдалённо мерцал в воздухе.

— Прости, — только и сказала она.

— Уже третий день я не могу до тебя дозвониться. Ты... раньше не была такой.

Диана смотрела вдаль, словно там, за горизонтом, был ответ. Но ответ был внутри. И он разрывал её.

— Всё в порядке, просто много дел.

— Мы с тобой не в офисе, Ди, — он выдохнул. — Я не хочу лезть в твою жизнь, если ты не пускаешь. Просто скажи, если это конец.

На мгновение она молчала. Хотела соврать. Сказать, что всё хорошо. Но горло сдавило.

— Я не знаю, что это, Адам, — честно прошептала она. — Но ты не виноват. Просто... я не могу быть ближе. Пока.

— Окей... — он замолчал. — Тогда просто пообещай, что бережёшь себя.

— Постараюсь, — сказала она и отключила звонок, даже не попрощавшись.

Голос его остался в воздухе, а в груди поселилось неприятное ощущение — как будто её сердце кто-то держит за горло.

Диана вышла с балкона, ветер ещё долго играл с краем её халата. Комната была тихой, как будто ждала. Она подошла к шкафу, открыла одну из полок и достала папку. На обложке — одна буква. «М».

Макс.

Она села на пол, разложила содержимое перед собой. Карты, фотографии, записи, время, даты. Всё аккуратно и чётко. Всё по делу. Но между строк — одержимость. Слишком личное.

Она провела пальцем по снимку особняка. Она была там. Она дышала тем же воздухом. Входила в его логово. Сидела за его столом. Пила кофе, наблюдая, как он действует так спокойно, как будто она не угроза, а часть интерьера.
Как будто он знал, что она найдет его и был готов к этому.

— Домашний уют, мать твою, — усмехнулась она и отбросила одну из фотографий. На ней — фасад поместья, скрытый деревьями.

Она знала, где он живёт. Он показал ей сам. И теперь это его ошибка.

Диана закрыла папку. Она не могла спать. Не могла отвлечься. Она была вся в этом.

И, возможно, именно поэтому она проигрывала.

Диана убрала папку обратно в шкаф, оделась и вышла из квартиры, не сказав ни слова охране. Те, переглянувшись, не посмели её останавливать. Она ехала быстро, почти агрессивно, как будто дорога виновата в её мыслях.

База отца находилась всё также за чертой города — старая военная станция, переделанная под его нужды.

Она остановила мотоцикл у главных ворот. Камера на столбе повернулась к ней.

— Громова, — коротко бросила она, не глядя в объектив.

Прошло три секунды, и ворота медленно начали открываться.

Её не ждали. Но она и не пришла, чтобы её ждали.

Она направилась прямиком в нижние уровни — туда, где хранилось то, что отец предпочитал забыть. Старые дела. Архивы. Экспериментальное оружие.

В конце коридора, за тяжёлой дверью, стоял кодовый замок. Она помнила код. Пальцы привычно пробежались по клавишам.

— Мне нужно кое-что из прошлого, — пробормотала она сама себе.

Диана прошла через дверь, которая оставалась скрытой от глаз посторонних. За ней простирался мрачный коридор с обнаженными бетонными стенами, где старые лампы едва освещали пространство. Глубоко вдохнув, она направилась в архивный зал — здесь хранились файлы, которые её отец предпочитал держать в тени. Множество папок, буклетов, фотографий, много лет назад заархивированных.

Она быстро прошлась по полкам, досконально зная, что именно ей нужно. Всё, что касается Макса Рейвена — его старых связей, людей, с которыми он когда-то работал, тех, кого он мог использовать в своих тёмных делах. Это было не просто любопытство, это был её путь к разгадке, к местам, где он бывал, и к его тайнам. Все эти годы они не переставали быть на разных сторонах баррикад, и теперь она намеревалась закрыть все пробелы в знании.

Тщательно вытаскивая одну папку за другой, она наконец остановилась на одной, подписанной аккуратным почерком «Рейвен. Старая команда». Она встала, не сводя глаз с документа и отодвинула пару старых папок в сторону. Села за стол, открыла папку и принялась читать.

Перед ней развернулась история с самого начала — первые шаги Макса в криминальном мире, его союзники и предатели, самые жёсткие задания, на которых он завоевал свою репутацию. Были и фотографии: Макс, ещё молодой, вместе с группой вооружённых людей в старом складе. Он выглядел абсолютно спокойно, как всегда, но глаза его говорили об инстинктивной готовности к действию.

Каждое имя, упомянутое в этих документах, было как шаг вперёд в её понимании того, кто он на самом деле. И хотя всё ещё оставались вопросы, эти ответы были важными. Макс был всегда рядом, но в его мире всё подчинено стратегии, каждое действие тщательно просчитано.

Она вдруг замерла, заметив в одном из документов упоминание о человеке по имени Григорий Зорин, неким образом связанном с её отцом и прошлыми операциями, в которых принимал участие Макс. Это имя было знакомо, но почему-то она не могла сразу вспомнить, откуда.

Захлопнув папку и убрав её в рюкзак, она поняла — её поиски только начинались. В этих записях скрывались ключи к разгадке того, что Макс скрывает.

Погрузившись в эти мысли, она выскользнула из архива, почувствовав, что осталось на шаг ближе к разгадке.

Диана закрыла архивный шкаф, убедившись, что никто не заметил её присутствия. Она поднялась по лестнице, в голове чёткий план. Пора идти к отцу — не как послушная дочь, а как союзник по нужде. Она знала, что ему это не понравится, но у него есть всё, что ей нужно: оборудование, ресурсы, и самое главное — люди.

В коридоре пахло оружейным маслом и сигарами. Охрана у кабинета Николая встала по стойке смирно, впуская её без слов. Отец сидел за столом, просматривая документы, не поднимая головы.

— Надеюсь, ты не пришла снова читать мне мораль, — буркнул он.

— Нет, — холодно ответила Диана, — Мне нужно оборудование. Аппаратура для слежки, мини-камеры, прослушка. И ещё — люди. Двое, максимум трое. Лучше тех, кто умеет не задавать лишних вопросов.

Он поднял взгляд, прищурился.

— Ты наконец решила работать со мной?

— Не с тобой, — отрезала она. — Просто сейчас у нас совпадают цели. Я найду Макса. Мне нужно знать, где он бывает, с кем встречается, что планирует. Один неверный шаг — и он снова исчезнет.

Отец откинулся в кресле, изучая её выражение. В его взгляде мелькнула тень гордости — и сразу же исчезла.

— Теперь — ты действуешь как профессионал. Не как бунтарка на мотоцикле.

— Тогда дай мне то, что нужно, — сказала она твёрдо.

Он помолчал, затем нажал кнопку на столе.

— Позови Савельева. И скажи ему, чтобы подключил ещё двух самых лучших. Работаем тихо.

Он перевёл взгляд обратно на дочь:

— Ты получаешь всё, что просишь. Но если ты сорвёшься, Диана... я добью его сам. И тебя — если помешаешь.

— Не переживай, папа, — усмехнулась она. — Я не подведу. Он — моя цель. Только моя.

И с этими словами она повернулась и вышла из кабинета, чувствуя, как впервые за долгое время в её руках оказалась хоть какая-то власть над ситуацией.

Диана ехала молча, мотоцикл ревел на пустынной трассе, унося её всё дальше от города. Ветер бил в лицо, разбивал мысли, и она, впервые за долгое время, позволила себе немного замедлиться. Ни планов, ни приказов. Только дорога, которую она знала наизусть.

Небо хмурилось, как будто само чувствовало, куда она направляется.
С каждой милей внутри поднималось что-то глухое, почти забытое. Слишком личное. Слишком болезненное.

Дом стоял на отшибе, почти спрятанный в старых соснах. Когда-то это было место, где звучал детский смех и голос женщины, зовущий на ужин. Теперь — просто пустой короб с забитыми окнами и облупившейся краской.

Она остановила мотоцикл у ворот, долго не глушила двигатель. Рука на ключе дрогнула — как будто сомневалась. Но потом — тишина.

Она вошла. Пол под ногами скрипел так, будто радовался её возвращению.
Всё было не так. Меньше света. Больше пыли. Всё пропитано временем и тенью человека, которого больше нет.

Диана сняла перчатки, медленно прошлась по коридору, пальцами касаясь стен.
Она не сказала бы, зачем приехала. Даже себе. Но внутри что-то открылось, и что-то давно запертое — начало двигаться.

Диана медленно поднялась по старым, скрипучим ступеням, каждая из которых отзывалась эхом воспоминаний. Второй этаж был пропитан запахом прошлого — пыль, старая древесина и будто лёгкий аромат её когда-то любимых духов, застывший в воздухе. Всё здесь осталось на своих местах, как будто время боялось прикоснуться к её комнате.

Она вошла внутрь.
Те же стены, та же кровать у окна. Только вместо плакатов — обои с выцветшими узорами.
Детство здесь никогда не было обычным.

Она подошла к стене, опустилась на колени и отодвинула узкую панель. Потайной шкаф, замаскированный под часть интерьера, щёлкнул, открывшись.

Внутри — аккуратный порядок: старые ножи, коробка с патронами, карта со старыми пометками, и, на самом видном месте — пистолет. Чёрный, с лёгким блеском. На рукоятке выгравированы её инициалы: «D.G.»

Отец подарил его ей на пятилетие. Тогда это казалось нормальным. Даже почётным.
Сегодня — это был символ всего, что у неё отняли.

Она взяла пистолет в руки, проверила затвор. Он был в идеальном состоянии — как и тогда.
Ладонь сжалась на рукоятке. Она знала, зачем приехала.
Пора было вспомнить, кем она стала. И кем её сделали.

Диана стояла посреди комнаты, зажав пистолет в руке, но теперь не обращала на него внимания. Её взгляд блуждал по знакомым углам, по старой мебели, по маленьким деталям, которые раньше казались ей уютом, а теперь — напоминанием.

В углу — кресло, куда она садилась, натягивая ботинки перед очередной тренировкой. У окна — подоконник, где она читала книги о шпионах, в которых тогда видела героев.

Она вспомнила, как отец тихо входил в её комнату по утрам, без стука.

— Подъём, солдат, — его голос был холоден, но без гнева. Тогда ей казалось, что это забота.

Но потом она вспомнила другое. Ночь.
Когда она спала — совершенно безоружная, в пижаме, как обычный ребёнок.
И вдруг — рывок за плечо. Она упала на пол, захрипела от неожиданности, а он уже нависал над ней.
— Что, забыла, чему я тебя учил? — прошипел он.

Она тогда отбивалась, дрожащая, на грани паники, но отбивалась. Он остановился лишь тогда, когда она ткнула ему в шею ножом, который был спрятан в подушке.
Он только кивнул, удовлетворённо, и вышел. Даже не сказал "молодец".

Теперь это казалось ей не воспитанием, а программированием.

Комната вдруг сжалась вокруг неё. Не от воспоминаний — от осознания.
Здесь не было детства. Только подготовка. Только война.

Она вышла и остановилась у двери, положив ладонь на тёплую деревянную поверхность. Сердце забилось чуть сильнее. Эта комната всегда была тихой. Пугающе тихой. Медленно нажала на ручку и вошла. Воздух внутри пах пылью и старыми лекарствами, будто время застыло. Шторы были плотно задёрнуты, но сквозь край проникал мягкий, рассеянный свет, ложась на кровать, где когда-то лежала её мать.

Комната была почти нетронута. Всё осталось так, как в последние недели её жизни: стакан на тумбочке, одеяло, аккуратно заправленное, старое кресло у окна.

Диана подошла к кровати, присела на край, не отрывая взгляда от подушки. Воспоминание вспыхнуло с болезненной ясностью — как мать обнимала её, дрожа от боли, шептала ей в волосы:

— Если меня однажды не станет... ты беги, слышишь? Беги и живи. Обещай мне...

Она тогда не поняла. Просто кивала сквозь слёзы, цепляясь за тонкую руку.

Теперь же — помнила каждое слово.

Диана сжала пальцы, и дыхание на секунду сбилось.

— Прости, мама... — прошептала она. — Я не убежала.

Она осталась. Стала тем, кем от неё ждали. И каждый день, будто платила за это цену.

Она выпрямилась, будто натянутая струна, и глубоко выдохнула. Глаза вновь стали холодными, собранными. Здесь не место для слабости. Не время для прошлого.

Она вышла из комнаты матери, аккуратно прикрыв за собой дверь, как будто боялась потревожить покой, которого здесь уже давно не было.

Длинный коридор встретил её всё той же тишиной. И вот — дверь в комнату отца. Та, куда ей всегда входить было неуютно, даже в детстве. Не из страха — из напряжения. Там всегда витал запах оружия, кожи, сигар и власти.

Диана нажала на ручку.

Внутри — минимализм и контроль. Тяжёлый письменный стол, старый сервант с дорогим алкоголем, шкафы с документами, экран слежения в углу. На стене — карта города, помеченная метками. Его мозг. Его поле боя.

Она зашла и огляделась.
Каждая вещь — словно веха в истории превращения человека в хищника. И сегодня ей нужно было немного стать такой же.

Диана осторожно выдвинула ящик письменного стола — он слегка заскрипел, как будто давно не открывался. Внутри — аккуратно уложенные документы, досье, несколько паспортов с разными именами, ключ-карты, пачки купюр. Всё это было обыденным для неё.

Она пролистывала бумаги, почти на автомате — всё казалось рутиной, пока её пальцы не наткнулись на старую, пожелтевшую от времени фотографию. Сначала она не обратила внимания — старая пленочная съёмка, мужчины в камуфляже, фон напоминает какую-то военную базу.

Но один из них...
Диана замерла.

Мужчина, стоящий в центре, с уверенным взглядом и полуулыбкой. Он был моложе, волосы чуть длиннее, но... слишком похож. Почти невыносимо.

Макс. Кто-то чертовски на него похожий.

Она медленно опустилась на край стола, вглядываясь в лицо. Челюсть, глаза, выражение — всё совпадало. Сердце застучало чаще.

— Кто ты такой?.. — прошептала она себе под нос.

Никаких подписей, ни даты на обратной стороне. Просто лицо, которое преследовало её во снах и наяву. Но это фото — как щель в закрытую дверь, за которой прячется правда.

Она аккуратно сложила снимок, скользнув пальцем по его краю, и убрала в карман куртки. Эта находка была важной. Интуиция подсказывала — возможно, важнее, чем она может сейчас представить.

Диана молча спустилась по лестнице, взгляд цеплялся за знакомые детали — лестничные перила, старые фотографии на стенах, выцветший ковёр. Всё казалось чужим и одновременно до боли близким.

Она вышла на улицу, не оборачиваясь. Воздух был прохладным, но ей казалось, что он режет кожу. Она натянула капюшон, села на мотоцикл и завела двигатель.

Дом, в котором она выросла, исчезал за спиной, как будто исчезала и часть её самой. Но в кармане у неё теперь была улика — кусочек мозаики, который, возможно, наконец сложит картину.

Она направилась в сторону небоскрёба, туда, где её "дом". Асфальт мелькал под колёсами, а мысли были только об одном — кто он такой, Макс Рейвен?

Когда Диана вернулась в свою квартиру в небоскрёбе, её встретил не привычный холод тишины, а напряжённая тень присутствия. В гостиной стояли трое — мужчины разного возраста, но с одинаково внимательными, пронизывающими взглядами. Люди отца. Профессионалы.

Один из них, лысый с шрамом через висок, кивнул:

— Твой отец сказал, ты охотишься за призраком. Мы — твои глаза.

Второй, худощавый и молчаливый, достал планшет и включил карту города с отмеченными точками.

— Это места, где он бывает вне «работы». Клуб в центре, боксерский зал на окраине, старый склад у порта. Мы следим за ними — он там появляется.

— Ты уверена, что хочешь этим заняться? — спросил третий, моложавый, с насмешливой ухмылкой. — Этот парень не из тех, кого легко поймать.

Диана смотрела на карту, будто на карту сокровищ. Пальцы сжались в кулак.

— Кажется я просила людей, которые не задают лишних вопросов. - как бы делая замечание, ответила ему - Он оставляет следы. Просто... нужно смотреть внимательнее.

Они уселись за стол в её гостиной, разложив оборудование, карту и планшеты. Диана водила пальцем по маршрутам, отмечая красным те точки, которые вызывали у неё наибольшее подозрение.

— Здесь нужна камера, незаметная. Лучше всего — на соседнем здании. У этого клуба много слепых зон, — сказала она, указывая на тёмный переулок рядом с ночным заведением.

— У нас есть миниатюрные устройства, которые можно встроить в светильники или вентиляцию, — отозвался один из мужчин. — Но для этого нужно будет попасть внутрь.

— Попадём, — коротко бросила Диана. — Я сделаю это сама.

Второй выдвинул список оборудования: микрофоны, трекеры, жучки.

— Если он пользуется тем же автомобилем, мы сможем отслеживать каждый его выезд. Установим жучок — и не потеряем. - он протянул ей жучок.

Третий предложил:

— Я могу внедриться в зал, где он тренируется. Под видом нового бойца. Пару недель — и он ко мне привыкнет.

Диана лишь кивнула. Всё начинало складываться.

— Мне нужно знать, когда он расслабляется. Где. С кем. Его рутина, его слабости. — Она подняла глаза. — Я собираюсь зайти в его жизнь с той стороны, где он не ждёт.

Они переглянулись — ей не нужно было больше объяснять. Это не просто слежка. Это — подготовка к финальной партии.

— Установим камеры и прослушку у его дома, — чётко сказала Диана, скрестив руки на груди. — Пока его не будет. Вы сказали, он уходит?

— Да, — отозвался один из парней, высокий и сухощавый. — В пятницу утром он уезжает. Бывает вне дома часов шесть-семь.

— Этого достаточно, — кивнула она. — Пока вы будете работать с домом, я постараюсь найти его. Вы упоминали места, где он часто появляется — я проверю их.

— Ты хочешь с ним столкнуться? — недоверчиво спросил второй.

— Нет, — усмехнулась Диана. — Хочу его опередить. Узнать, с кем он встречается, что делает. Что скрывает.

— Рискованно, — буркнул третий. — Он не идиот. Может заподозрить.

— Он уже всё подозревает, — хмуро ответила она. — Но мне нужен шаг вперёд. Один. И он станет уязвим.

— Хорошо, — сказал худощавый. — Мы займёмся оборудованием. Всё будет чисто. Без следов.

— И тихо, — добавила Диана. — Он не должен понять, что за ним наблюдают. Пока ещё нет.

Когда дверь за ними закрылась, квартира снова погрузилась в тишину. Диана стояла у окна, скрестив руки на груди. В пятницу она выйдет на охоту.

Не для того чтобы что-то изменить — не для революции, не для великого финала. Просто выследить. Быть рядом. А, возможно, всё-таки убить. Если представится шанс. Если позволит себе.

У неё есть два дня, чтобы подготовиться. Найти зацепки, поднять старые контакты, разобраться в его маршрутах. Всё, что скажет ей — когда он будет уязвим. Когда появится окно.

Она прошлась по комнате, машинально отодвигая стул, поправляя рамку с фотографией, на которой уже давно стерлась память. Диана взяла её в руки. На снимке — она, совсем ребёнок, лет пяти. В руках — ружьё почти с её рост. Рядом — отец. Серьёзный, неулыбчивый. Взгляд у него был тогда такой же, как и сейчас — холодный, колючий, будто он смотрит сквозь всех и всё.

Она помнила этот день. Очередной день рождения. Другие дети получали торты и куклы, а она — оружие и новые уроки прицеливания. Помнила, как он поставил её перед мишенью и сказал:

— Дрогнешь — дрогнет вся жизнь.

Диана поставила фото обратно и выдохнула.
Пятница приближается. И она будет готова. Внутри всё гудело. Два дня. И, возможно, один выстрел.

Диана села на край кровати, устало потянулась и бросила взгляд на экран телефона. Пусто. Ни звонков, ни сообщений. Ни от отца, ни от Макса. Ни даже от Адама.

Она выдохнула, будто что-то внутри неё сдулось, и откинулась назад, глядя в потолок.

— Тишина, — пробормотала она. — Самая опасная вещь на этом свете.

Она откинулась на кровать, глядя в белый потолок, как будто тот мог дать ей ответ. Сердце стучало медленно, но в глубине был лёгкий ток — импульс, который она не могла больше игнорировать.

Диана взяла телефон, прокрутила в контактах имя, нажала на него и поднесла к уху.
Гудки. Один. Второй.

— Алло? — голос Адама был слегка удивлённым, немного напряжённым. - Я думал всё кончено между нами.

Она не стала терять ни секунды.

— Пригласи меня на свидание, — сказала она просто.

Пауза.

— Что?.. — Адам явно не ожидал.

— Ты слышал, — мягче, но всё так же уверенно. — Пригласи меня. Пока я не передумала.

На том конце линии на секунду повисла пауза, а потом раздался весёлый голос Адама:

— Хм... не уверен, что ты понимаешь, как это работает, Ди. Обычно я приглашаю, а ты кокетливо отнекиваешься. Хотя, признаюсь, твой вариант с командным тоном впечатляет.

— Я не кокетничаю, — ответила она жёстко.

— Конечно нет. Просто уверенно приказываешь и, наверное, уже выбрала платье?

— Может быть, — сухо бросила она.

— О, так ты в платье? Всё, теперь точно свидание. Мне стоит появиться с цветами? Или ты всё ещё пугаешься романтики?

Она попыталась сохранить хладнокровие, но губы дрогнули, и она усмехнулась:

— Если ты приедешь с цветами, я подстрелю тебя.

— Значит, без цветов. Но с шиком. Заберу тебя в восемь. Постарайся не сбежать до этого момента, ладно?

— Не обещаю.

— Ты хоть раз обещала?

Она тихо рассмеялась.

— Увидимся, Адам.

Она сбросила трубку, откинулась на кровать и начала болтать ногами, тихо хихикая. Не ожидала от себя такого. Её собственная реакция на этот разговор удивила — это было что-то большее, чем просто флирт. Но она не могла позволить себе расслабиться. В голове всё равно оставался Макс, её план, её опасные игры. Но всё же в этот момент ей было немного легче.

Она встала с кровати и подошла к шкафу. Открыла дверцы и на секунду задумалась — когда в последний раз она выбирала наряд не для маскировки, не для скрытности, а просто чтобы понравиться?

Один за другим она начала доставать платья. Чёрное — слишком строгое. Красное — слишком вызывающее. Серое — не её настроение. Наконец она нашла то самое — бежевое, с легких вырезом,, изящное, простое, но подчёркивающее её фигуру. Она подняла его на уровень глаз и слабо улыбнулась.

— Ну что, Диана, сегодня ты не охотник, а просто девушка на свидании... — пробормотала она себе под нос и направилась в ванную, чтобы переодеться.

Диана натянула молнию на спине и подошла к зеркалу во весь рост. Свет из окна мягко ложился на её силуэт, подчеркивая изгибы и силу, которую скрывало это платье. Она провела рукой по талии, поправила тонкую бретель и взглянула на своё отражение.

Фигура — точёная, стройная, сильная. Долгие годы изнурительных тренировок, боли, дисциплины — всё это теперь выглядело почти изящно. Почти женственно. Но в её глазах всё равно плескалась сталь.

— Пять процентов — платье, девяносто пять — оружие, — тихо сказала она себе, криво усмехнувшись.

Она повернулась в профиль, оценивающе склонила голову, как будто изучая не себя, а врага, которого нужно просчитать. Но всё равно — ей понравилось. Хоть на миг она могла просто быть собой. Или хотя бы поиграть в это.

Телефон завибрировал, вырвав Диану из короткого момента спокойствия. Она взяла его со стола, разблокировала экран — и сразу поняла, от кого это сообщение. Без подписи. Без приветствия. Но она знала.

"Это платье тебе очень идёт, но ещё больше тебе идёт быть безоружной. Уже представляю, как снимаю его с тебя."

Она почувствовала, как что-то внутри сжалось. Волнение? Отвращение? Злость? Всё сразу. Грудь вздымалась, как после забега, а пальцы судорожно сжали телефон.

— Ублюдок, — прошипела она. — Смотришь, да?

Она подошла к окну, инстинктивно всматриваясь в дома напротив, в уличные фонари, в темнеющие углы. Он играл с ней. И ему это нравилось.

Но ей — тоже.

Диана прищурилась, заметив едва уловимое отблескивание в окне напротив. Камера. Она выпрямилась, напряглась, будто от одного этого знания на неё направили прицел.

— Вот ты где, — тихо сказала она, взгляд стал ледяным.

Теперь всё стало на свои места. Он видел её. Следил. Даже когда она думала, что одна.

Позже. Сейчас она ничего не могла сделать, но позже — позже она разберётся. Найдёт, откуда идёт сигнал. Сотрёт каждый след. И если понадобится — уничтожит оборудование.

С ухмылкой Диана подошла к окну, не отводя взгляда от того самого пятна, где пряталась камера. Подняла руку, дерзко вытянула средний палец — специально для него.

— Насладись видом, ублюдок, — пробормотала она.

Затем медленно, нарочито спокойно, взялась за край тяжёлой шторы и резко дёрнула — закрывая окно и отрезая Максу обзор.

Теперь её очередь наблюдать.

Диана села перед зеркалом, поставила локти на столик и на мгновение просто смотрела на своё отражение.

Она начала наносить макияж — движения точные, уверенные, как у бойца, собирающего оружие. Тон, тени, помада... Всё чётко, без лишнего. Она подчёркивала свою силу, а не маскировала себя.

Потом взялась за волосы, ловко прочёсывая длинные тёмные пряди, укладывая их аккуратно — почти с ритуальной сосредоточенностью.

Мысли лезли в голову одна за другой. Макс. Его камера. Её отец. Письма. Адам. И тот день, что приближается.
Всё сплеталось в один узел, и она знала — этот вечер будет важным. Даже если начнётся он как свидание.

Когда она закончила укладывать волосы, то встала и медленно подошла к шкафу. Открыла нижнюю полку — под складкой ткани лежал её пистолет. Маленький, удобный, почти незаметный. Он всегда был с ней. Почти как часть тела.

Диана взяла его в руки, повернула в ладонях, проверила магазин, словно на автомате. Потом долго смотрела на него.

Слишком много крови. Слишком много решений, от которых уже не отмыться.

Она положила оружие обратно, аккуратно, будто кладёт что-то живое. Закрыла полку и выпрямилась.

— Сегодня без тебя, — тихо сказала она.

И впервые за долгое время почувствовала, как странно тяжело быть просто женщиной. Безоружной.

Когда она надела туфли и бросила последний взгляд в зеркало, телефон завибрировал. Диана взяла его в руки — сообщение от Адама:

"Я уже внизу. У машины. Не заставляй меня волноваться, мисс таинственность."

Она на мгновение задержалась. Сделала глубокий вдох.

— Ну что, Диана, пошли играть в нормальную жизнь... хоть на вечер.

Она взяла сумочку, сдержанно улыбнулась себе в отражении и направилась к двери. Впереди был ужин. И, возможно, что-то большее.

Диана захлопнула за собой дверь, ключи мягко звякнули в руке. В коридоре было тихо, только её каблуки отстукивали мягкий ритм. Она подошла к лифту, нажала кнопку.
Механизм зашуршал, двери открылись, и она вошла внутрь.

В отражении зеркальной стены — строгий взгляд, платье, идеально уложенные волосы. Она почти не узнавала себя.

— Надеюсь, хоть еда будет хорошей, — пробормотала она вполголоса и нажала на кнопку первого этажа.

Лифт поехал вниз, увозя её к вечеру, который мог стать неожиданно... тёплым. Или опасным.

Диана вышла из лифта и прошла сквозь холл, её шаги были уверенными, но внутри что-то дрожало.
Когда она вышла на улицу, её лицо коснулся вечерний ветер — мягкий, прохладный, почти нежный. Она остановилась на секунду, вдыхая этот воздух, словно это могло успокоить её мысли.

И тут она увидела его.
Адам стоял у машины, облокотившись на капот. Его тёмная рубашка была чуть расстёгнута на вороте, светлые волосы взъерошены, а на лице — знакомая, слегка ироничная улыбка. Он сразу заметил её.

— Вот это да, — сказал он, поднимаясь. — Обычно ты появляешься только в кошмарах. А сегодня прямо как из сна.

Диана приподняла бровь, но уголки её губ дрогнули.

— Если ты сейчас скажешь, что я похожа на принцессу, свидание отменяется.

— Нет-нет, — он поднял руки, будто сдаваясь. — Принцессы обычно не ходят с таким взглядом, будто решают, кого первым убить.

— Я просто голодная, — сухо заметила она.

— Отлично, — он открыл перед ней дверцу машины. — Тогда поехали, пока ты не съела меня.

Диана села в машину, прикрыв дверцу и тихо засмеявшись. Адам, заметив её реакцию, сам улыбнулся, но всё же не сказал ни слова. Машина тронулась, и они начали медленно ехать, уклоняясь от городского шума. Вечерний воздух смешивался с запахом выхлопных газов, а небо над ними плавно переходило в золотисто-оранжевый оттенок заката.

Она посмотрела в окно и невольно замолчала. Закат всегда вызывал у неё странное ощущение — вроде бы это просто небо, но в такие моменты оно казалось намного важнее, чем всё, что происходит вокруг. Мир был огромным, а они с Адамом как будто оказались в одном маленьком уголке, где всё остальное не имеет значения.

— Ты знаешь, — сказал Адам, нарушая молчание, — у меня есть теория. Ты не из тех, кто верит в случайности. Но, может быть, это случайно, что мы сейчас здесь, вместе, а ты не убиваешь меня?

Диана обернулась к нему с лёгкой усмешкой.

— Ты так себе шутник. Ты ведь не хочешь, чтобы я убила тебя, верно?

Адам слегка прищурился, проверяя её реакцию.

— Конечно нет, — ответил он, с лёгкой нервозностью в голосе. — Я просто... никогда не видел тебя раньше. Ты действительно такая загадка.

Она с интересом посмотрела на него, её взгляд был спокойным, но с намёком на что-то скрытое.

— Так ты думаешь, я могу быть опасной?

— Не знаю, — ответил он, чуть приподняв бровь. — Но мне нравится думать, что ты больше, чем просто загадка.

Диана молча кивнула и вернулась к взгляду в окно.

— Ты, наверное, совсем не понимаешь, с кем имеешь дело, — сказала она тихо, почти про себя, но так, чтобы он мог расслышать.

Адам, возможно, почувствовал какую-то напряжённость в её словах, но он просто не знал, как реагировать. Он продолжал смотреть на дорогу, и в машине снова воцарилась тишина, только тени вечернего заката медленно ползли по их лицам.

Адам продолжал ехать, и когда машина мягко прокатилась по очередному повороту, он решился начать разговор.

— Ты знаешь, я был в больнице на днях, — сказал он, скидывая ногу с газового педали и немного расслабляя выражение лица. — Смешная история, но мне пришлось забирать пациента, который пытался сбежать прямо из операционной.

Диана повернула голову, улыбнувшись уголками губ. Это было неожиданно, и ей стало интересно.

— Бежать прямо из операционной? Это как? — засмеялась она, пытаясь представить себе всю картину.

Адам тоже улыбнулся, глаза заиграли с весельем.

— Он был в состоянии анестезии, как бы это смешно не звучало. То есть, ещё не совсем отходил от наркоза. И вот он, в полном своём заблуждении, пытался выбежать прямо с операционного стола, пока его не поймали и не вернули на место.

Диана рассмеялась, её смех был лёгким, беззаботным.

— Неплохо! Серьёзно, в какой момент ему стало ясно, что это не лучший план?

— Ну, — Адам на секунду задумался, — он думал, что «вырвался» из лап медсестёр, а на самом деле оказался в туалете с половиной бинтов на лице. Когда медсестра подошла и спросила, не хочет ли он продолжить отдых, он, конечно, не сказал «да». Он сказал: «Мне нужно на работу!» И попытался идти, держась за всё подряд, чтобы не упасть.

Диана усмехнулась, теперь она уже не могла сдержать смех.

— Он точно был "готов к смене". Как, кстати, вы с ним разобрались?

— Ну, по сути, нам пришлось просто подождать, пока его не отпустит наркоз. Он начал ругаться, и всё закончилось тем, что мы его вернули в палату. Потрясающая история, если честно, не могу перестать смеяться, когда вспоминаю, как он звал медсестру «миссис», как будто собирался устроить ей романтическое свидание в туалете.

Диана кивнула, снова пытаясь сдержать смех.

— Звучит как типичный герой на грани сумасшествия. А тебе не показалось странным, что он мог не выжить после такого?

— Я думаю, что в его состоянии ничего не угрожало, — улыбнулся Адам. — Хотя и в его ситуации ты не можешь точно быть уверенным.

Они ещё немного посмеялись, и спокойная, непринуждённая атмосфера охватила машину. Словно мир стал немного легче, а разговор о таких простых вещах забрал все тяжёлые мысли.

Когда они подъехали к ресторану, Диана не могла скрыть удивления. Этот ресторан был одним из самых дорогих и элитных в городе — с яркой звездой Мишлен, который мог бы предоставить гастрономическое искусство на высшем уровне. У здания было роскошное оформление: большие окна, двери из полированного дерева и невероятно дорогая отделка, создающая атмосферу уюта и эксклюзивности.

— Адам, ты действительно это выбрал? — удивлённо подняла брови Диана, когда они остановились у входа. — Ты хочешь сказать, что мы ужинаем здесь?

Адам улыбнулся, как будто это было само собой разумеющееся.

— Почему бы и нет? — ответил он, открывая дверцу для неё. — Ты ведь заслуживаешь чего-то особенного. И мне нравится удивлять, особенно таких умных и сильных женщин, как ты.

Диана ещё раз осмотрела фасад ресторана, не в силах поверить, что это реальность. Этот ресторан был дорогим даже для людей с большими деньгами, а уж для неё, связанной с миром тени и опасности, всё выглядело слегка неуместно.

— Хорошо, — наконец согласилась она, улыбаясь. — Только не думай, что ты меня этим купил, Адам.

Он засмеялся, подхватив её руку, как будто это было не просто приглашение в ресторан, а что-то гораздо более важное.

— Я знаю, что ты не такая. Но ты точно заслуживаешь ужина в таком месте.

Они прошли через двери ресторана, и их встретил приветливый хостес. Диана чувствовала себя немного не в своей тарелке среди таких дорогих и красивых интерьеров, но всё равно пошла за ним в глубь заведения, где было уютно и роскошно одновременно. Звуки смеха, разговоров и шелест посуды создавали особую атмосферу, наполняя пространство лёгким волнением.

Когда они сели за столик, официант подошёл к ним почти сразу. Он был молодым, с безупречным стилем, и предложил им меню. Адам с улыбкой кивнул и, не теряя времени, начал делать заказ.

— Мы будем очень благодарны, если вы порекомендуете что-то особенное, — сказал он официанту.— а в нашем случае мы с дамой, предпочитаем лёгкую и изысканную кухню.

Официант кивнул и сдержанно стал озвучивать несколько вариантов, включая несколько блюд с морепродуктами и пару вариантов на основе мяса, но диета и здоровье были не последними причинами выбора для Дианы.

— Я возьму, пожалуй, рыбу, но без гарнира, — сказала она, улыбаясь официанту. — И пару долек лимона на всякий случай.

Официант аккуратно записал заказ и, не забыв добавить свои рекомендации, ушёл.

Адам засмотрелся на неё, немного смеясь.

— Ты серьезно? Рыба и лимон? Думаю, ты могла бы заказать что-то более... «изысканное», — сказал он, слегка заигрывая.

Диана спокойно встретила его взгляд.

— Я предпочитаю не рисковать. Не стоит нагружать организм лишним, — ответила она с лёгким, но уверенным тоном. — Ну а ты что выбрал?

Адам заказал что-то более сложное, но, очевидно, предпочитая разнообразие.

— Я — классический любитель, взял карпаччо из говядины— сказал он, проводя пальцем по столу. — Но если честно, я здесь ради тебя. Непривычно видеть, как ты можешь по-настоящему расслабиться.

Диана на мгновение задумалась, но затем усмехнулась.

— Не думаю, что мне удастся расслабиться, но попробую.

Тихая атмосфера ресторана, изысканный интерьер, вкусная еда — всё это было одновременно чуждо и комфортно. Диана ощущала себя как в ловушке, но маленькие моменты простого человеческого общения начинали восприниматься почти естественно.

— Ну, ты уже знаешь, я врач, а ты? Чем занимаешься? — его взгляд был интересующим, но без давления. Он явно пытался понять, чем живет Диана, так как она всегда казалась ему загадочной.

Диана застыла на секунду. Вопрос был простой, но она не могла дать прямой ответ. Киллер, работающий на своего отца... Это точно не то, что она могла бы ему рассказать. Но она не могла и соврать слишком очевидно. Нужно было придумать что-то, что будет звучать правдоподобно.

Она слегка поправила волосы и быстро сообразила.

— Я работаю в крупной компании моего отца. — она сделала паузу, пытаясь выбрать слова. — Это консалтинговая фирма, мы занимаемся инвестициями и стратегическим планированием для крупных бизнесов. В основном работа с финансовыми рисками и оптимизацией. Мы помогаем компаниям выстраивать стратегические планы на долгосрочную перспективу.

Она постаралась говорить спокойно, с достаточной уверенностью, чтобы это звучало правдоподобно. В конце концов, такие компании были популярны в деловом мире, и это объяснение было достаточно общим, чтобы избежать ненужных вопросов.

Адам, кажется, не заметил ничего подозрительного и кивнул, улыбаясь.

— О, звучит впечатляюще. Я всегда восхищался людьми, которые могут разобраться в таком сложном бизнесе. — он откинулся на стул и продолжил. — И как тебе удается совмещать такие высокие позиции с личной жизнью? Я вот с трудом успеваю между работой и друзьями.

Диана на мгновение подумала, как легко он принял её объяснение, но вернулась в реальность, улыбнувшись ему.

— Это не всегда просто, — сказала она, делая вид, что это обычная работа. — Но я научилась балансировать. Ведь всегда важно найти время для себя и для людей, которые действительно важны.

Адам кивнул, и на его лице появилась лёгкая улыбка. Он был готов продолжить разговор, но в этот момент официант принес их заказ, прерывая разговор. Диана с облегчением приняла тарелку с рыбой, ощущая, как напряжение немного спало.

Адам, поблагодарив официанта за еду, немного склонился к Диане, с озорной улыбкой на губах.

— Слушай, а выпить хочешь? — спросил он, поднимая бровь. — Не обещаю, что это поможет расслабиться, но точно украсит вечер.

Диана мельком взглянула на меню напитков, внутренне усмехнулась. Конечно, она предпочитала виски — крепкий, прямой, как её жизнь. Но сегодня всё было иначе. Она была в платье, безоружна, среди мягких огней и хруста бокалов.

— Я возьму бокал красного, — сдержанно ответила она. — Думаю, сегодня не вечер для виски.

Адам усмехнулся.

— Впервые слышу, чтобы женщина с таким взглядом выбирала вино. — он сделал знак официанту. — Тогда нам бокал красного для неё... и мне тоже.

Они обменялись взглядами, и на лице Дианы впервые за долгое время появилась настоящая, тёплая улыбка. Всё это казалось ей нереальным — как будто она играет роль, но всё же часть её хотела остаться в этой сцене подольше.

Официант поставил на стол два аккуратно наполненных бокала, пожелал приятного вечера и удалился. Диана аккуратно взяла бокал, крутанула вино по стеклу и отпила глоток. Адам наблюдал за ней с интересом, чуть прищурившись.

— Ты умеешь держать дистанцию, — сказал он, облокотившись на стол. — Это даже не раздражает, скорее... интригует.

— Наверное, просто привычка, — она пожала плечами и сделала ещё один глоток.

— Привычка быть загадкой? Или привычка не подпускать?

Диана чуть улыбнулась, но не ответила сразу. Она смотрела на огоньки свечи между ними, будто в них можно было спрятать правду.

— Быть осторожной, — наконец сказала она. — В моём мире это важно.

— Ты часто говоришь намёками. Такое ощущение, что каждое твоё слово прошло через фильтр.

— Может, так и есть, — она усмехнулась. — А может, мне просто нравится, когда люди сами додумывают.

Адам откинулся на спинку стула и рассмеялся.

— Ну ты точно не из тех, кто выкладывает всё на первом свидании.

— Так у нас все тики свидание?

— А у нас — нет?

Диана покачала бокал, снова глядя на вино. Тепло растекалось внутри.

— Может, и есть, — прошептала она. — Но если это свидание, ты слишком много спрашиваешь.

— Ладно, ладно, — он поднял руки, сдаваясь. — Просто хочу узнать тебя получше. Тогда просто наслаждайся вином. И этой странной, но красивой ночью.

Они долго разговаривали. Адам рассказывал живо о студенческих годах, с искренней улыбкой, перебрасываясь то забавной историей о профессоре, который проспал экзамен, то вспоминая, как однажды с друзьями залез на крышу университета, чтобы просто полежать под звёздами.

— Это было... — он рассмеялся, покачав головой. — Такое чувство свободы, знаешь? Когда ты молодой, и кажется, что вся жизнь впереди, и ты можешь всё.

Диана слушала, склонив голову, улыбаясь, но внутри ощущала странную пустоту. Всё, что он говорил, звучало как из другого мира — того, где она никогда не жила. У неё не было ни университетских крыш, ни шумных компаний, ни ленивых вечеров за книгами.

— А ты? — Адам повернулся к ней. — Какой была твоя школа? Какие у тебя были друзья?

Диана опустила глаза. Ложь, как яд, застревала в горле. Она ненадолго замолчала, прежде чем медленно произнести:

— Я училась дома. Частные преподаватели, строгий режим. Отец был... требовательным.

— То есть ни вечеринок, ни загула до рассвета?

— Только рассветы на тренировочной площадке. — Она усмехнулась, но в голосе сквозила боль.

Адам чуть нахмурился, изучая её взгляд.

— Значит, ты из тех, кому рано пришлось повзрослеть?

— Я из тех, у кого не было выбора.

Они замолчали на мгновение. В ресторане зазвучала мягкая музыка, где-то вдалеке кто-то засмеялся, но за их столиком повисла тишина, густая, как вино в бокалах.

Адам не стал копать дальше. Он просто коснулся её руки пальцами и сказал:

— Тогда пусть этот вечер будет как тот момент на крыше. Без давления, без правил. Просто мы.

Диана взглянула на него. Впервые за долгое время — по-настоящему.

Она улыбалась, делала вид, что ей уютно, что её захватывают разговоры — но внутри всё сжималось. С каждым рассказом Адама, с каждой его искренней историей, она ощущала, как растёт пропасть между их мирами.
Она водила пальцем по краю бокала с вином, и чувствовала, как ложь начинает давить, словно петля на шее.

"У него есть воспоминания. Настоящие. А у меня — выстрелы, кровь, команды. Ложь. Я даже не знаю, какой была бы моя жизнь, если бы..."

— Ты устала? — спросил Адам, заметив, как её взгляд затуманился.

Диана выдохнула, улыбнулась чуть устало.

— Нет. Просто... иногда сложно говорить о себе, когда всё, что ты можешь рассказать — не то, чем можно гордиться.

Он посмотрел на неё с мягким, понимающим выражением.

— Знаешь, мне не нужно, чтобы ты делилась всем сразу. Иногда... просто быть рядом — уже достаточно.

Она отвела взгляд. Ей хотелось быть с ним честной. Хотелось сказать: я не та, кем кажусь. У меня руки в крови, я выросла в клетке и никогда не смогу быть полностью свободной.

Но вместо этого она только кивнула.

— Спасибо, Адам. Правда.

Он взял её ладонь, тёплую, почти дрожащую.

И в этот момент Диана почувствовала, как внутри неё зарождается нечто опасное — желание верить, что и у неё может быть простая, настоящая жизнь. Хоть на вечер. Хоть на миг.

Они сидели дольше, чем собирались. Вино мягко растекалось по венам, делая вечер лёгким и почти беззаботным. Адам шутил — про пациентов, про глупые случаи в больнице, про соседа-старика, который каждый день выходит кормить голубей и одновременно ругается на них.

Диана смеялась. Настояще, не сдержанно, не по сценарию.

— Ты серьёзно? Он кричит на них, пока кидает хлеб? — спрашивала она, закрывая рот рукой, чтобы не разлить вино.

— Да, орёт что-то вроде «проклятые пернатые паразиты» и кидает батон, как будто бомбу.

Она снова засмеялась, уже почти до слёз, уткнувшись в салфетку.

— Ты представляешь, если бы голуби тоже начали отвечать? Типа: «Слышь, старик, сам ты паразит».

— Вот это я бы посмотрел. Сериал такой бы сняли. "Голуби против пенсионеров. Битва века".

Смеялись оба.
Один бокал сменял другой. Её пальцы случайно касались его руки, и каждый раз сердце чуть учащало ритм. Она почти забыла, кто она, почти поверила, что может быть просто девушкой в красивом платье, которая пришла на свидание.

И только в редкие моменты, когда он смотрел на неё слишком долго — слишком тепло — в её глазах вспыхивало то, что она прятала за улыбкой: тревога, боль, страх быть разоблачённой.

Но Адам не замечал. Или делал вид, что не замечает.

И вечер продолжался, словно жизнь могла быть другой.

Когда вечер подошел к концу, они вышли из ресторана в мягкий полумрак ночного города. Лампы у входа отбрасывали тёплый свет, воздух был свежим, с запахом весны.

Диана остановилась, глядя на Адама с прищуром:
— Ты точно не собираешься садиться за руль?

Он усмехнулся, чуть покачнувшись:

— Расслабься, строгая мисс. Я взрослый мальчик. Такси вызову, не волнуйся.

— Уверен? — её голос был почти заботливым, но внутри пряталась тревога. Она не часто заботилась о других, но с ним — всё было иначе.

— Уверен, — кивнул он и достал телефон. — А то ещё подумаешь, что я рисковый. А я вообще-то законопослушный гражданин.

Адам всё-таки вызвал такси для них обоих. Он не стал спорить, когда она предложила, что поедут вместе, и тихо сказал:

— Поехали, тогда уж точно безопасно.

Такси подъехало через несколько минут. Они сели на заднее сиденье, и машина плавно тронулась в сторону её дома. Внутри было тихо, и единственное, что нарушало тишину — это приглушённый шум городского движения за окнами.

Диана сидела в тени, взгляд её был устремлён в окно. Она не знала, как вести себя с ним дальше. Их вечер был лёгким, почти беззаботным, и ей было трудно поверить, что за этим всё равно скрывается её жестокая жизнь. Жизнь киллера, жизнь, от которой не уйти. Он не мог этого знать. И не должен был.

Адам, казалось, тоже не торопился нарушить тишину. Он слегка откинулся на сиденье и посмотрел на неё, пытаясь понять, что творится у неё в голове.

— Ты молчалива, — сказал он, разрывая паузу.

Диана повернулась к нему, и её взгляд был немного смущённым.

— Просто иногда проще молчать, чем говорить, — ответила она, не встречая его взгляд. — Это не значит, что мне не было приятно провести с тобой время.

Он улыбнулся, хотя в его глазах не было и тени сомнений. Он не знал, что она скрывает, и не пытался узнать. На данный момент это казалось бы для него... достаточно.

Машина продолжала двигаться в сторону её небоскрёба, и несмотря на всё, Диана чувствовала странное спокойствие, будто она могла забыть на мгновение, кто она на самом деле.

Когда машина подъехала к её зданию, Адам первым вышел, открыл дверь и помог Диане выбраться. Она вышла из такси, и он, не сказав ни слова, накинул свою куртку на её плечи. Это было немного неожиданно, но приятно. Она почувствовала тепло от ткани и взглянула на него.

— Спасибо, — тихо сказала она, стараясь не показать, что её это немного смущает.

Он не ответил словами, только улыбнулся, и его взгляд был мягким, почти задумчивым, как будто он наслаждался каждым моментом. Машина уехала, оставив их вдвоём под яркими огнями города.

Адам стоял напротив неё, и, казалось, не хотел уходить. Он долго смотрел ей в глаза, его взгляд был тёплым и даже немного таинственным, как будто он всё ещё что-то пытался разгадать в ней. На его губах была лёгкая улыбка, такая искренняя и непредсказуемая.

Диана не знала, что делать. Её сердце чуть учащённо забилось, но она не могла позволить себе слабость. Он был просто человеком, а она... она была кем-то другим. И всё равно, как-то вдруг, ей хотелось, чтобы этот момент продолжался ещё немного.

— Ты... прекрасна, — сказал он, и его слова звучали, как если бы он действительно искренне думал так.

Она ничего не ответила, просто кивнула и сделала шаг к своему дому. Но прежде чем войти, её взгляд ещё раз встретился с его, и она поймала в его глазах нечто большее, чем просто любезность.

Она остановилась, не уходя в подъезд, и, немного ослабив плечи, взглянула на него.

— Спасибо, — ответила она, немного мягче, чем обычно, но её голос оставался таким же сдержанным. — Ты тоже не так уж плохо выглядишь.

Адам слегка наклонил голову, его улыбка становилась всё более заметной, и, несмотря на лёгкую хмурую напряжённость, которая была в её словах, он понял, что она не осталась равнодушной.

— Ты не привыкла принимать комплименты, да? — сказал он, подойдя немного ближе, но всё ещё на безопасном расстоянии.

Диана чуть пожала плечами, не зная, что ответить. Её всегда учили не показывать слабости, держать дистанцию. Но с ним... всё было немного иначе.

— Думаешь, я привыкла? — спросила она, не давая ему времени на ответ, и покачала головой, слегка улыбаясь. — Не в этом дело. Просто... редко бывает кто-то, кто заслуживает их.

Адам тихо рассмеялся, и его глаза засветились ещё ярче.

— Значит, я заслужил? — уточнил он, как бы проверяя.

Она не могла скрыть улыбку, но держалась. В её глазах скользнула лёгкая загадка.

— Может быть, — ответила она, перед тем как быстро шагнуть вперёд и добавить: — Может, не на всё, но на кое-что — точно.

Она сделала шаг вперёд, их расстояние сократилось до минимального. В воздухе витала напряжённость, которую оба ощущали, но ни один из них не делал лишних движений. Они стояли, смотрели друг на друга, и этот момент казался тягучим, словно время замерло.

Диана почувствовала, как его дыхание становится чуть более заметным, а её собственное сердце вдруг забилось немного быстрее. Она не могла точно объяснить, что происходит, но момент был слишком важным, чтобы просто уйти. Она сделала ещё шаг и оказалась прямо перед ним. Их глаза встретились, и всё, что было между ними — все преграды, все вопросы, все сомнения — исчезло.

И тогда, без лишних слов, она сделала тот шаг, который уже давно висел в воздухе. Она подняла руку, коснувшись его лица, и поцеловала его. Поцелуй был неожиданным, но в то же время каким-то естественным, словно это то, что должно было случиться. Их губы встретились с такой силой, что мир вокруг будто исчез, оставив только их двоих в этом мгновении.

Он не сопротивлялся, наоборот, ответил на поцелуй с тем же напряжением и страстью, которая была в его взгляде. Это был не просто поцелуй, а нечто большее, нечто, что оба ощущали, но не хотели признавать.

Когда они оторвались друг от друга, их дыхание стало чуть тяжёлым, а в глазах — странная смесь эмоций. Диана долго молчала, но её взгляд был уже другим, и Адам, заметив это, не мог удержаться от вопроса.

— Что это было? — спросил он, его голос был полон того же удивления и недоумения, что и её.

Она стояла перед ним, пытаясь понять, что только что произошло. Но все её слова как будто застряли где-то внутри, так что она просто пожала плечами и с улыбкой, которая была одновременно и печальной, и загадочной, ответила:

— Не думай об этом.

Затем она развернулась и пошла в подъезд, оставив Адама стоять в ночной тишине, думающим о том, что только что случилось.

Диана стояла в подъезде, глубоко вдыхая  воздух, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Всё ещё ощущая на губах вкус поцелуя с Адамом, она облокотилась на стену. Мысли путались. Внутри всё бурлило. Неожиданные эмоции, смешанные с воспоминаниями о Максе, о том, что ей предстоит сделать — всё это наваливалось, заставляя её чувствовать себя как никогда уязвимой.

Она закрыла глаза, пытаясь не дать себе упасть в этот хаос. Тело дрожало, но она не могла позволить себе слабость. Вдруг телефон завибрировал. Она вытащила его, и её взгляд сразу упал на экран. Сообщение от Макса.

Она нахмурилась, когда начала читать:

«Хм, ты была великолепна, Принцесса. Но давай будем честными — ты и я знаем, что этот поцелуй был... не самым лучшим. Не переживай, я покажу тебе, как это делается. Перед тем как я убью тебя, ты всё поймешь. Наслаждайся этим моментом, пока он длится.»

Её пальцы сжались вокруг телефона, лицо побледнело. Проклятый Макс. Он был всегда рядом, всегда знал, как задеть её. Он забрал себе пространство в её голове, и она не могла избавиться от этой мысли, несмотря на то, что она пыталась сосредоточиться на Адаме.

Тяжело вздохнув, Диана глубоко выдохнула, отложив телефон в сумочку. Она уже прошла несколько шагов к лифту, но теперь она просто стояла, глядя в никуда, пытаясь собрать все свои мысли. Это было непросто. Она уже привыкла быть сильной, но этот момент оказался тяжёлым — не столько из-за того, что Макс снова напомнил о себе, а из-за того, что она всё больше понимала, что находится в окружении опасных людей и угроз, которые постоянно висят над её головой.

Её мысли снова вернулись к Адаму. Он был хорошим человеком, искренним, и она не могла не чувствовать того, что происходило между ними. Но была ли она готова? Могла ли она позволить себе быть рядом с ним? Она знала, что всё, что касалось её жизни, было опасно — и Адам не был исключением.

Каждый его взгляд, каждый жест, его искренние слова — всё это создавало внутри неё бурю. Но она не могла позволить себе пустить его в свою жизнь. Это было слишком опасно. Если Макс или кто-то из его людей узнает о нём... Это может стоить ему жизни. Она уже потеряла слишком много людей и не могла позволить себе снова пройти через это. Даже если её сердце тянуло к Адаму, она знала, что должна держать дистанцию.

Она прошла по коридору, чувствуя, как её грудь сжимается. Она не могла позволить себе слабость. Но чем больше она пыталась быть хладнокровной, тем сильнее внутри неё загоралось чувство вины. Она должна была быть более холодной, более беспристрастной. Всё, что она делала, было ради выживания. И в этом мире, где всё может измениться в один момент, даже простое чувство любви или привязанности могло стать смертельной ошибкой.

Пока лифт поднимался, её рука невольно сжалась в кулак, и она снова вспомнила сообщение от Макса. Он всегда был рядом, всегда знал, как давить на неё, как заставить поверить, что неважно, сколько усилий она прикладывает, он всё равно будет там, наблюдая и угрожая.

Не обращая внимания на мысли, она окончательно решилась. Она не могла позволить себе быть рядом с Адамом. Слишком опасно. Всё, что она могла ему предложить — это пустую оболочку, только холодную, бесчувственную часть её, которая способна выжить, но не любить.

В это время Адам стоял на тротуаре, собираясь вызвать такси, когда из-за угла внезапно выскочил большой доберман. Собака рванула к нему, залаяв, её шерсть была тёмной, а глаза полны агрессии. Лай был громким и свирепым, разрывая тишину ночи.

Адам не испугался. Его лицо оставалось спокойным, он продолжал стоять на месте, без малейших признаков тревоги. Он повернулся к собаке и выпрямился, его взгляд не отводился от животного.

Собака не успокоилась, наоборот, лаяла всё громче, ещё больше приближаясь. Адам ощущал, как напряжение растёт, но всё равно не спешил отступать. Он сдержанно произнёс:

– Лежать.

Но собака не поддавалась. Лай становился всё яростнее, и казалось, что её ещё немного и не остановит ничего.

И вот, из-за угла, на улице появился человек, не спеша подходящий к нему. Человек, которого Адам не узнал, но чьё присутствие мгновенно изменило атмосферу. Макс. Он медленно вышел на свет и остановился рядом с доберманом, посмотрел на Адама. Макс не спешил, его взгляд был сосредоточен и проникновенен.

Собака моментально остановилась, её взгляд переключился с Адама на человека, что стоял перед ней. В его присутствии он затихла, как если бы почувствовал его власть. Он опустил голову и начала отползать назад, побеждая свою агрессию.

Адам удивлённо посмотрел на мужчину, но не сделал никаких движений. Он пытался понять, что происходит, кто этот человек.

Макс в этот момент медленно, но уверенно сказал:

— Держись подальше от Дианы! Я не знаю, что тебе от неё нужно, но она моя.

Адам замер на секунду, его лицо покраснело от гнева. Он не ожидал таких слов. Его взгляд стал острым, как лезвие ножа. Он сделал шаг вперёд, намереваясь ответить, но почувствовал, как напряжение между ними нарастает.

— Ты вообще кто такой? — ответил Адам, его голос звучал холодно, но с очевидным раздражением. — Не смей угрожать мне, ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь?

Макс не изменил выражения лица, его взгляд оставался бесстрастным. Он взглянул на Адама, как на игрушку, с которой слишком долго возились.

— Я знаю, что ты не понимаешь, кто я, — ответил Макс, его голос был тихим, но проникновенным, как если бы он говорил о чём-то само собой разумеющемся. — Но тебе не стоит тратить на неё своё время. Диана — не твоя. Она слишком опасна для таких, как ты.

Адам снова шагнул вперёд, теперь его руки сжались в кулаки. Он не мог позволить себе выглядеть таким слабым, особенно после того, как услышал такие слова. Но, несмотря на всю свою ярость, он понимал, что этот человек может быть гораздо более опасным, чем он ожидал.

— Ты ничего не знаешь о Диане! — воскликнул Адам, не скрывая гнева. — Я не стану отступать. Если она выберет меня, я буду рядом. Ты не можешь ей запретить.

Макс, однако, только слегка улыбнулся, его лицо было по-прежнему невозмутимым.

— Выбрать? — переспросил он. — Ты заблуждаешься, если думаешь, что ты можешь играть в эти игры. Диана сделала свой выбор ещё задолго до того, как ты появился в её жизни. Ты не знаешь кто она на самом деле.

Сказав это, Макс сделал шаг назад и погладил собаку по голове. В его движениях не было ни спешки, ни страха. Он был полностью уверен в себе.

— Оставь её в покое, — сказал Макс, вновь направляя взгляд на собаку, но его слова, как будто, касались только Адама. — Если хочешь жить.

Макс медленно шагнул ближе, и в ту же секунду свет фонаря осветил его лицо. Адам почувствовал, как в воздухе нарастает напряжение, когда взгляды двух мужчин встретились. Темные глаза Макса, полные угрозы, словно впивались в его душу. Он не мог отвести взгляд. Макс был словно дикая хищная птица, готовая к атаке, и Адам это чувствовал.

Макс, не спеша, подошел ещё ближе, его лицо оставалось неприязненно спокойным. Он взглянул на Адама, будто пытаясь понять его на глубоком уровне.

— Она моя игрушка, — сказал Макс, его голос был низким, уверенным и жёстким, как сталь. — И никто не имеет права забирать её у меня.

Адам, его лицо искривилось от злости, не мог сдержать своего ответа. Его голос был резким, пропитанным горькой иронией.

— Думаешь, ты можешь поиграть с ней, сломать и выбросить? — произнес Адам, обострив свои слова. Он сделал шаг вперёд, его уверенность теперь перекрывала страх. — Она не игрушка, и если ты думаешь, что сможешь так с ней поступить, ты глубоко ошибаешься.

Макс не изменил выражения лица. Его взгляд оставался невыносимо холодным, но в его глазах мерцала едва уловимая тень усмешки. Он был по-настоящему опасен, и Адам это знал.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал Макс, его голос всё так же оставался безжалостно ровным. — Диана — не просто женщина. Она часть чего-то гораздо большего, чем ты можешь себе представить. Ты — лишь её временное развлечение. И когда я решу, она будет моей, в полном смысле этого слова.

Адам стиснул зубы, глядя на Макса, и его лицо побледнело от ярости. Он не мог допустить, чтобы Макс снова посмотрел на Диану как на свою игрушку, как на вещь, которую можно просто забрать себе.

— Она не твоя, — резко ответил Адам, его голос звучал более уверенно, чем когда-либо. — И я буду с ней, несмотря на всё, что ты о себе думаешь. Ты не сможешь её контролировать.

Макс не ответил сразу. Он посмотрел на Адама с какой-то почти философской безразличностью, будто всё, что происходило, было всего лишь частью игры, в которой его противник не имел шансов.

— Ты не понимаешь, — прошептал Макс, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я всегда получаю то, что хочу.

С этими словами он резко ушёл в тень, оставив Адама стоять в темном переулке, ощущая, как угроза висит в воздухе, как невидимая рука, готовая сжать его сердце.