Глава 6
Диане было девять.
Холод давил со всех сторон, пробираясь под кожу, заползая в грудь, сковывая дыхание. Комната была большой, мрачной, пахнущей порохом и чем-то металлическим — кровью.
В центре, на коленях, сидел мужчина. Его руки были связаны за спиной, тёмные волосы липли ко лбу, разбитая губа подрагивала. Он дышал тяжело, со свистом, но когда дверь заскрипела, заставляя тени на стенах дрожать, он поднял голову. Их взгляды встретились.
Он был усталым, но не умоляющим.
Диана почувствовала, как холод в груди сжался в тугой узел.
Рядом с ней стоял отец — Николай Громов. Высокий, непреклонный, с глазами, в которых не было ни капли сомнения. Он держал в руках пистолет, но не для себя.
— Ты знаешь, что нужно сделать.
Голос был ровным, как лезвие ножа.
Диана сглотнула.
— Кто он? — её голос предательски дрогнул.
— Предатель.
Одно слово.
Так просто?
Один короткий ярлык, который перечёркивает всю жизнь человека?
Мужчина что-то прошептал, но прежде чем Диана смогла разобрать слова, один из людей отца ударил его в лицо. Голова его мотнулась в сторону, изо рта вытекла новая струя крови.
Диана вздрогнула.
— Он поставил под угрозу нашу семью, — продолжил отец. — Твоя задача — защитить её.
Он протянул ей пистолет.
Диана не взяла его сразу.
Её пальцы не двигались.
Она знала, что это должно случиться. Что когда-то этот момент настанет.
Но она не думала, что будет так страшно.
— Я... — она не смогла закончить фразу.
Отец не сводил с неё глаз.
— Ты хочешь быть слабой?
Слабой.
Это слово ударило сильнее, чем выстрел.
Диана зажмурилась.
Девочка помнила, как отец всегда говорил, что в этом мире есть только сильные и мёртвые.
Она не хотела умирать, поэтому взяла пистолет.
Он был тяжёлым. Слишком большим для её детской руки.
Диана посмотрела на мужчину. Он не плакал, не просил о пощаде. Только смотрел на неё.
Ждал.
Она подняла пистолет, но руки дрожали.
— Давай, — отец сказал это тихо, но твёрдо.
Она смотрела на мужчину.
Вдруг всё стало громче.
Сердце грохотало в ушах, как барабан.
Её пальцы вспотели, оружие скользило в руке.
Она не могла нажать на курок.
— Почему? — её голос был почти шёпотом.
— Потому что так надо.
— Но...
— Никаких "но".
Голос отца стал холоднее.
— Стреляй.
Диана перевела взгляд на мужчину.
«Если я нажму на спуск, он исчезнет.
Исчезнет навсегда.»
Она вдруг подумала: А у него есть дети?
Может, где-то есть девочка её возраста, которая ждёт его дома?
Она покачала головой.
— Я не могу.
Секунда — и резкий рывок.
Отец схватил её за руку, его пальцы больно врезались в кожу.
— Слабость тебя убьёт.
Его глаза стали чужими.
— Стреляй. Или в следующий раз кто-то прикажет убить тебя.
Ты или он.
Её дыхание стало прерывистым.
В этот момент она поняла: у неё нет выбора.
Пистолет был скользким от пота.
Она подняла его.
Щелчок предохранителя.
Сердце билось так сильно, что, казалось, могло вырваться из груди.
Она смотрела в его глаза.
Он не отвернулся.
Она нажала на курок.
Выстрел.
Звук удара тела об пол показался громче, чем сам выстрел.
Кровь потекла по полу, пропитывая холодный мрамор.
Диана смотрела на него.
- Теперь ты одна из нас.
Голос отца был далёким, как сквозь воду.
Он развернулся и ушёл, оставляя её одну.
Диана зажмурилась.
Слёзы потекли по щекам.
Она кусала губы, чтобы не издать ни звука. Руки тряслись. Она опустилась на колени рядом с телом и капли её слёз смешались с кровью.
"Я не хотела."
Но это уже не имело значения.
Диана поднялась, дрожащими руками отдала пистолет охраннику и вышла.
Снаружи было очень холодно.
Но не так холодно, как внутри неё.
Диана, оставшись одна в холодном коридоре особняка, долго стояла, не в силах пошевелиться. Шаги отца затихли за тяжелой дубовой дверью, а в сердце девочки разверзлась бездна вопросов и страхов. Она смотрела на свои дрожащие руки, на которых ещё блестела капля крови, и пыталась понять, что только что произошло.
«Почему я не почувствовала боли? Почему слёзы сами ворвались, как будто пытались смыть всю эту жестокость?» — думала она, чувствуя, как её разум пытается осмыслить необъяснимое. Внутри её разгоралось что-то, что было и страхом, и горьким осознанием утраты детства.
Тихий шёпот собственных мыслей боролся с уличным ветром, доносящимся из-за окна. Вдалеке слышались звуки ночного города, и каждый из них казался эхом её внутренней пустоты. Диана вспомнила те моменты, когда отец учил её не прощать слабость. Но сейчас, глядя на своё отражение в запотевшем стекле коридора, она впервые ощутила нечто иное — мучительное сожаление и внутреннюю ранимость, которые не давали ей покоя.
За спиной послышались тихие шаги. Это был один из охранников, которого отец отправил, чтобы она не задерживалась в одиночестве. Он не сказал ни слова, лишь протянул ей бумажку. На ней было написано: «Домой не возвращайся сегодня. Будет разговор».
Сердце Дианы сжалось. Вопросы множились: кто ждал её в комнате, какие тайны ещё скрывал этот дом, и куда приведёт её путь после испытания? Она вспомнила глаза того предателя, его молчаливое принятие своей участи, и теперь в её душе закралось подозрение, что этот ритуал — лишь малая часть куда более жёсткой игры, в которую втянута вся семья Громовых.
Пальцы, всё ещё дрожащие от недавнего выстрела, медленно сжимали бумажку. Она понимала, что теперь её жизнь разделилась на «до» и «после». И хотя маленькая Диана ещё не знала всех тайн мира, её сердце уже понимало: впереди её ждут не только новые испытания, но и ответы на вопросы, о которых она даже не смела мечтать.
Скоро ей предстоит узнать, что лояльность имеет свою цену, а истина может оказаться куда жестче вымученной роли убийцы. И в этот момент, стоя под мерцающим светом коридорных ламп, она решила, что больше никогда не позволит страху управлять её судьбой — даже если для этого придётся распрощаться с детством.
"Я убила. Но если это сделало меня частью семьи, почему внутри всё ещё так холодно? Почему я не чувствую гордости?"
Она последовала за охранником. Диана сжала кулаки, пытаясь скрыть дрожь. Мужчина со шрамом, от которого её нутро сжималось от неприятного предчувствия, выпустил густой клуб дыма и внимательно на неё посмотрел.
— Тебе страшно, девочка? — его голос был низким, хрипловатым, словно обожжённым сотнями таких же сигар.
Диана молчала. Она знала: любой ответ может стать ошибкой.
— Бояться — это нормально, но только один раз. Второй раз тебе не дадут шанса бояться.
Он встал с кресла, медленно подошёл и остановился перед ней, склонившись над ней, словно хищник, изучающий добычу.
— Ты убила, но не приняла это. Я вижу это в твоих глазах.
Его пальцы коснулись её подбородка, заставляя поднять голову. Диана сжала зубы, отказываясь показать слабость.
— Хорошо. Пусть в тебе ещё есть страх. Но теперь проверим, сможешь ли ты стать одной из нас.
Он кивнул охраннику.
Дверь с лязгом открылась, и внутрь втолкнули другого пленника. Молодого, растрёпанного, с запекшейся кровью на губах. Его бросили на пол, и он застонал, приходя в себя.
— Этот человек предал не только меня, но и весь наш клан. Он соврал нам, и украл все деньги.
Мужчина со шрамом протянул Диане нож.
— Сможешь сделать это без колебаний? Или снова будешь дрожать?
Диана смотрела на нож. Холодный металл блестел в свете лампы.
Она не могла позволить себе слабость. Но внутри всё кричало: "Это неправильно!"
Её пальцы сжали рукоять.
Решение было только за ней.
Диана смотрела на нож в своей руке. Он был тяжёлым, холодным — и казался чем-то чужим. Но она знала: выбора у неё нет.
Мужчина со шрамом выжидал, выпуская кольца дыма, а за её спиной стоял отец. Его присутствие было осязаемым, даже если он не произносил ни слова.
- Выстрел — это быстро. Это легко. А ты должна научиться убивать медленно. - добавил мужчина.
Голос мужчины звучал в голове, врезался в сознание, пока она медленно опускалась перед пленником.
Он дышал тяжело. Глаза— полные страха, надежды... или отчаяния.
Диана не позволила себе задуматься.
Она сделала первый надрез.
Кровь выступила мгновенно, горячая и настоящая. Мужчина зашипел от боли, но не закричал.
- Ещё.
Она нанесла второй удар — глубже, точнее.
Руки больше не дрожали.
Её пальцы были в липкой, тёплой крови, но она больше не чувствовала отвращения.
Только тишину.
Когда всё закончилось, она подняла взгляд. Мужчина со шрамом улыбнулся.
— Теперь ты действительно одна из нас.
Отец кивнул.
Но Диана уже знала это сама.
Она встала, бросила окровавленный нож на пол и вытерла руки о штаны.
С того дня она стала Дианой Громовой.
Юным киллером.
Но что-то с того дня в Диане всё же сломалось.
Она больше не плакала. Не колебалась.
Боль, страх, сомнения — всё осталось в той комнате, в том последнем взгляде пленника, который теперь не значил для неё ничего.
Она шла по коридору особняка, чувствуя, как с каждым шагом её сердце становится твёрже, холоднее.
Отец больше не смотрел на неё как на ребёнка. Теперь в его глазах было признание.
Она стала такой, как он.
Холодной сталью.
Без эмоций.
Без слабостей.
Диана Громова — его дочь, его оружие, его гордость.