Глава 3
Диана стояла в тени дерева, словно тёмная фигура среди серого мрака. Дождь, падающий тонкими струйками, размазывал силуэты людей, пришедших на похороны Орлова. Она была вся в черном: чёрное платье, чёрные туфли, чёрные перчатки, а на лице — большие тёмные очки скрывали глаза, оставляя её лицо без выражений, чтобы никто не мог увидеть её эмоций. В руках она держала зонтик, который слегка трясся под порывами ветра. Влага проникала в её волосы и одежду, но она не обращала внимания на это. Туман медленно сползал с горизонта, поглощая всё вокруг в тусклый серый мир, как будто сам воздух был пропитан горем и болью. Она всегда оставалась на расстоянии, всегда сохраняла хладнокровие, как киллер, которому нет места для эмоций. Но сейчас что-то случилось.
Люди стояли, сгруппировавшись у могилы, их тела были склонены в тяжёлом молчаливом трауре. Кто-то рыдал в голос, кто-то просто стоял, утирая слёзы, другие, кажется, не могли поверить в то, что произошло. Все эти жизни, полные боли и утраты, смешивались с влажным холодом. И хотя Диана была частью этой картины, её взгляд был сфокусирован только на одной фигуре — жене Орлова.
Жена стояла рядом с гробом, лицо её было искажено от горя, глаза красные от слёз. На её плечах, казалось, висел весь мир. Маленькие мальчики, сыновья Орлова, вероятно, не понимали всей трагедии, но их сердца уже были наполнены болью. Они плакали, цепляясь за мать, а она с трудом пыталась утешить их. Её руки дрожали, а слова застревали в горле.
Диана, скрытая в тени, не могла оторвать взгляда от этой сцены. Что-то внутри неё дернулось, нечто неведомое, что она давно пыталась подавить. Всё было таким знакомым, таким близким. Она, словно отражение своей собственной судьбы, видела в этой женщине свою мать, а в этих детях — себя. Ощущение чужого горя, настолько близкое и чуждое одновременно, охватило её. Она стояла, сжимающая ручку зонтика, и ощущала, как волны эмоций начинают её накрывать.
Её разум пытался отбросить это чувство, но оно было сильнее её. Она убила Орлова. Она разрушила эту семью, разрушила жизни этих детей, которые теперь никогда не узнают, что такое любовь отца. Её действия оставили в этих детях глубокую рану.
Она понимала, что их жизнь изменится навсегда. Эти дети, они не будут знать отца. Она сама, как ни парадоксально, прекрасно понимала, что это значит. Её собственный отец был не лучшим примером. Когда она была подростком, её мать умерла от болезни, и Диана осталась с отцом. Он никогда не дарил ей любви, не показывал, что значит быть рядом, что значит заботиться. Его любовь была холодной и строгой, его внимание было всегда связано с тем, как она выполняет свою работу, как она станет орудием, а не человеком. Он растил её как машину для убийств, а не как дочь. Отцовская фигура в её жизни была лишь инструментом, чтобы её воспитание привело к результату, а не поддержкой или защитой. Он был строг и отчуждён. Она даже не знала, что это — иметь отца, который мог бы любить, заботиться. Её воспоминания были пустыми, а её сердце закалённым.
Она видела в этих детях нечто такое, чего ей не хватало. Она не могла отогнать от себя мысль о том, что она лишила их этого. Она могла бы остановиться, могла бы оставить всё в прошлом. Но она выбрала иначе. Она была тем, кто забрал у них отца, кто оставил их сиротами. Это было её делом. Это её рука отправила Орлова в могилу. И теперь она не могла не чувствовать, что что-то важное, что-то жизненно важное было разрушено. Она знала, что такое жить без родительской опоры, без того, кто мог бы утешить и дать тебе силы двигаться дальше. И теперь, стоя под этим дождём, она смотрела на детей Орлова, и это было как смотреть на её собственное детство, которое она когда-то оставила позади.
Как бы она не старалась игнорировать это, как бы она не убеждала себя, что её жизнь — это просто работа, что она делает то, что должна, что всё это не важно, — сейчас, в этот момент, ей было невозможно избежать этого чувства. Она не могла остаться в стороне, когда увидела, как эти дети теряют своего отца.
Звуки плача, слова соболезнований, весь этот траур и мокрый дождь... Всё это не имело значения, пока она не увидела, как судьба этих людей стала её собственным бременем.
Она всё ещё помнила тот день
Как она сидела на краю кровати, держа худую, ледяную руку матери. Комната была пропитана запахом лекарств и увядания. Лампа у изголовья едва освещала бледное лицо женщины, её запавшие глаза, в которых мерцала последняя искра жизни.
— Диана... — Голос матери был слабым, почти шёпотом, но каждая её попытка говорить звучала как крик боли.
Диана сжала её пальцы крепче, как будто могла удержать её здесь, среди живых, своим прикосновением. Но она знала, что это невозможно. Она знала это давно. Болезнь, как безжалостный палач, медленно забирала её мать, день за днём, пока от неё не осталось ничего, кроме тени той женщины, что когда-то смеялась, что когда-то пела ей колыбельные.
— Я рядом, мама, — тихо сказала Диана, не узнавая собственного голоса.
Мать слабо улыбнулась, но в этой улыбке не было радости, лишь смирение. Она знала, что уходит. Знала, что оставляет дочь одну в этом мире.
— Ты сильная... — прошептала она. — Всегда была...
Диана не ответила. Она не чувствовала себя сильной. Она чувствовала, как что-то внутри неё рвётся, как тонкая нить, удерживающая её человечность, натягивается всё сильнее, готовая оборваться.
Мать закашлялась, её тело содрогнулось, а Диана могла лишь беспомощно наблюдать. Ни врачи, ни лекарства уже не могли помочь. Только смерть ждала её впереди, и Диана впервые в жизни поняла, что такое настоящая безысходность.
- Я люблю тебя... — последнее, что произнесла мать, прежде чем её дыхание превратилось в еле слышное сипение.
А потом — тишина.
- Я тоже тебя люблю, мам - шепотом произнесла девушка.
Мир будто застыл. Ни капли слёз не выступило на глазах Дианы. Она просто сидела, продолжая держать руку матери, которая уже не могла ответить на её прикосновение.
Она знала, что часть её умерла вместе с этой женщиной. Та часть, что могла чувствовать, любить, надеяться.
Через несколько минут в комнату вошёл её отец. Он посмотрел на безжизненное тело своей жены, затем перевёл холодный, пустой взгляд на дочь.
— Слабость тебе не к лицу, — произнёс он.
И ушёл.
И она осталась в темноте, чувствуя, как последняя искра тепла угасает в её душе, уступая место пустоте.
Погрузившись в воспоминания, Диана ещё немного постояла в тени, наблюдая за похоронами. Дождь не прекращался, пропитывая землю влагой, словно природа сама оплакивала мертвого. Она не могла позволить себе задержаться здесь дольше.
Внезапно тишину её мыслей разорвал едва слышный вибросигнал. Она не сразу взглянула на телефон, но потом всё же достала его из кармана. На экране всплыло короткое сообщение:
"Новый заказ. Виктор Сазонов. Завтра. В офисе. Подробности позже."
Диана на мгновение замерла, вчитываясь в имя. Слишком знакомое. Её пальцы сжались на телефоне.
Сазонов был не просто очередной мишенью. Он долгое время копался в делах её отца, собирал информацию, искал улики против их организации. Этот человек был настырным, слишком умным и чересчур принципиальным. Если бы он не лез в чужие дела, он мог бы жить долго и спокойно. Но он выбрал другую дорогу.
Диана убрала телефон, бросила последний взгляд на могилу Орлова и развернулась. Её тёмная фигура быстро растворилась в сером мраке.
Она вернулась домой глубокой ночью. Дождь всё ещё моросил, стекая по карнизам и окнам её квартиры. Она закрыла за собой дверь, щёлкнув замком, и на несколько секунд просто стояла в темноте. Тишина. В этом была её привычная реальность.
Она сняла промокший плащ и повесила его на крючок у двери, затем стянула перчатки, сдерживая лёгкую дрожь в пальцах. Прошла вглубь квартиры, привычным жестом включив тусклый свет. Всё было так же, как она оставила: идеально чистая кухня, пустые столешницы, в спальне аккуратно заправленная кровать. Ни следов чужого присутствия, ни беспорядка. Всё под контролем.
Диана направилась в ванную. Тёплая вода лилась из крана, когда она склонилась над раковиной, позволяя каплям стекать с её лица. Она посмотрела в зеркало — её глаза были пустыми, отражение напоминало мраморную статую. Ни одной эмоции, только следы усталости.
Она сняла чёрное платье, скомкала его и бросила в корзину для белья. Потом встала под душ, чувствуя, как горячая вода смывает с неё напряжение. Но внутренний холод никуда не уходил.
После душа она накинула лёгкий халат и пошла на кухню. Достала из шкафа бутылку коньяка, плеснула немного в бокал. Сделала глоток. Обжигающее тепло растеклось по горлу, но не принесло облегчения.
Она включила ноутбук, пролистала последние сообщения. Информация о Сазонове ещё не поступила, но это было лишь вопросом времени. Завтра. Всё, что у неё было, — несколько часов покоя.
Диана потянулась за книгой, которую начала читать несколько недель назад, но так и не закончила. Она провела пальцами по обложке, потом вздохнула и отложила её в сторону. Слишком много мыслей.
Она подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Где-то внизу, в дальних кварталах, ещё горели редкие огни. Город жил своей жизнью, полной чужих историй, чужих страданий, чужих судеб.
Но завтра одна судьба оборвётся.
Диана медленно закрыла глаза.
Сегодня она позволяла себе тишину. Завтра — снова работа. Она провалилась в сон, едва её тело коснулось постели.
Темнота сменилась серым полумраком. Она стояла на крыше, над городом, утопающим в тумане. Влажный воздух пропитывал кожу, лёгкий ветер шевелил пряди волос. Вдалеке мерцали огни, как далёкие звёзды, но всё вокруг казалось нереальным, словно нарисованным грубыми мазками.
Перед ней стояла фигура. Мужчина. Высокий, расслабленный, он опирался на металлические перила и курил сигарету. Его лицо скрывала тень, и лишь дым лениво поднимался вверх, растворяясь в ночи.
Диана хотела шагнуть ближе, но её ноги будто приросли к месту.
Мужчина медленно повернул голову, и в полумраке показалась его улыбка – обворожительная, дерзкая, полная странного, необъяснимого очарования. В ней не было ни тени страха, ни сомнения, только лёгкая насмешка, словно он знал нечто важное, чего не знала она.
Диана невольно задержала на нём взгляд. Её внимание приковали плавные, чуть ленивые движения его губ, игра света и тени, подчёркивающая безупречную линию челюсти. Улыбка была слишком живой, слишком запоминающейся.
Она не могла оторвать глаз. Что-то в этой улыбке будоражило, пробирало под кожу. В ней было не просто безразличие, но и вызов, словно этот человек не просто наблюдал за ней, а ждал, когда она сделает первый шаг.
— Игра должна потерять одного игрока, — произнёс он, выпуская облако дыма.
Голос был странно знакомым, но он звучал глухо, как эхо, доносящееся сквозь толщу воды.
Диана нахмурилась. Что это значит? О какой игре он говорит? Она хотела спросить, но слова застряли в горле.
Мужчина сделал последний затяжку, затем отбросил сигарету в темноту. Она падала медленно, слишком медленно, а затем исчезла, словно её никогда не было. Он посмотрел на неё ещё раз – и вдруг шагнул назад, исчезая в тени. Диана рванулась вперёд, но в этот момент мир вокруг рухнул.
Резкий вдох. Она проснулась. Диана резко открыла глаза. В комнате было темно, только неоновый свет с улицы пробивался сквозь занавески, отбрасывая бледные блики на потолок. Её сердце билось слишком быстро. Она глубоко вдохнула, пытаясь вернуть дыхание в норму. Сон всё ещё оставался в её голове – крыша, туман, запах сигаретного дыма... И этот голос. Она точно его знала.
Диана закрыла глаза, прокручивая в памяти каждую деталь. Мужская фигура, расслабленная поза, эта ленивая, чуть насмешливая манера говорить. Он был ей знаком, но откуда?
Она нахмурилась, раздражённо сжав простыню в кулаке. Вспомнить не получалось. Будто что-то намеренно ускользало от неё, оставляя лишь ощущение тревоги.
«Игра должна потерять одного игрока».
Что это значило?
Она провела рукой по лицу, стряхивая остатки сна. Было ещё слишком рано, но засыпать снова не имело смысла.
Диана села на край кровати, прикрыв глаза на секунду. Этот голос... почему он казался таким важным?
Словно щелчок, её разум переключился. Сейчас – не время для загадок. У неё есть цель. Сегодня всё должно пройти чётко, без сбоев.
Она встала и направилась в ванную, включила холодную воду и умылась, пытаясь окончательно стереть остатки сна. Потом посмотрела на себя в зеркало – выражение лица было прежним: ровное, бесстрастное.
Вскоре её движения стали механичными, точными, отточенными за годы. Она начала собираться.
Следующую часть утра она провела, изучая информацию. Виктор Сазонов – бывший следователь, который ушёл из органов, но продолжил работать как частный консультант. Он собирал досье на мафиозные структуры, проводил расследования, и его новая цель была очевидна – разрушить всё, что построил её отец.
Но он зашёл слишком далеко.
По оперативным данным, он должен быть в своём офисе сегодня вечером. Один. Его сотрудники уходят в 19:00, а сам он задерживается допоздна, работая с документами. Это давало ей преимущество.
Её план был прост. Проникнуть внутрь, устранить цель, исчезнуть.
Время до вечера нужно было чем-то заполнить. Диана не любила ждать без дела — ожидание давало пространство для ненужных мыслей. А сегодня их было слишком много.
Она собрала волосы в хвост и прошла в небольшую комнату, которая служила ей личным тренажёрным залом. Здесь не было ничего лишнего — только шведская стенка, турник, пара гантелей и коврик для разминки. Всё, что нужно, чтобы поддерживать тело в форме. Диана встала в центр комнаты, сделала глубокий вдох и начала разминку. Медленно разогревала мышцы, растягивала суставы. Движения отточенные, механические — её тело помнило каждое упражнение. Разминка перетекла в интенсивную тренировку. Сначала отжимания — быстрые, резкие, мощные. Затем приседания, удары в воздух, растяжка. Каждое движение точное, контролируемое. Она не просто поддерживала себя в форме — она доводила своё тело до идеала, превращая его в безупречное оружие.
Потом — работа с ножом. Диана достала тренировочный клинок, приняла боевую стойку и начала отрабатывать удары. Рука двигалась плавно, уверенно, вырисовывая в воздухе смертоносные линии. Колющий, режущий, уход, блок. Каждый удар был вплетён в плавный танец, грациозный и смертельный.
После ножа — работа с турником. Подтягивания на одной руке, упражнения на пресс, отработка силы хвата. Её пальцы цеплялись за металлическую перекладину с идеальной точностью, проверяя, выдержит ли она собственный вес в случае неожиданного манёвра на задании.
Час сменялся другим. Время исчезало. Оставалась только рутина.
Когда её тело было доведено до предела, Диана замерла в центре комнаты, тяжело дыша. Пот стекал по вискам, но внутри было спокойствие. Разум очистился. Она подошла к стене, включила секундомер. Оставалось несколько часов.
Хватит. Теперь – отдых, душ, подготовка.
Диана готовилась к заданию методично, без лишних эмоций. В этом была её сила – холодный расчёт, точность, внимание к деталям.
Она стояла перед зеркалом, стягивая волосы в высокий тугой хвост. Несколько ловких движений – и пряди больше не падали на лицо, открывая его чёткие черты: скулы, чуть приподнятые брови, полные губы, холодные, почти бесстрастные глаза.
На кровати уже лежал её чёрный обтягивающий комбинезон. Ткань гладко тянулась под пальцами, эластичная, удобная, идеально сидящая на её спортивном, подтянутом теле. Этот наряд был не просто частью работы – он был продолжением её самой. В нём она двигалась бесшумно, уверенно, с максимальной свободой.
Диана медленно натянула комбинезон, ощущая, как ткань облегает её тело. Он подчёркивал каждую линию – сильные, тренированные ноги, узкую талию, стройные, но выносливые руки. Она провела ладонями по груди, проверяя, чтобы нигде не было складок, мешающих движению. Всё идеально.
Затем она надела лёгкие перчатки – чёрные, тонкие, с прорезиненными подушечками на пальцах. Они позволяли ей цепляться за любые поверхности, не оставляя следов.
Осталось последнее – пояс с оружием.
Диана подошла к шкафу, открыла его и достала кобуру с пистолетом. Чистый, ухоженный, он лежал в её ладони, как продолжение руки. Она проверила магазин, убрала его в кобуру, закрепила на поясе. Маленький нож отправился в скрытый карман на бедре – иногда он мог оказаться полезнее, чем любое огнестрельное оружие.
Остался последний штрих.
С вешалки она сняла длинный чёрный кожаный плащ и накинула его на плечи. Он скрывал очертания её тела, пряча оружие и снаряжение. Тяжёлая ткань приятно легла, дополняя образ. Этот плащ служил не просто маскировкой, но и символом – он защищал её от взглядов, делал тенью в ночи.
Диана провела ладонью по гладкой коже, затем снова посмотрела в зеркало. Чёрная тень. Лёгкая, быстрая, смертельная. Она глубоко вдохнула. Всё готово. Сегодня Виктор Сазонов встретится со своей судьбой.
Высотка в центре города, стеклянные окна, строгая архитектура. Офис Сазонова находился на восьмом этаже. Она заранее изучила охранные системы – камеры в коридорах, но не в кабинетах. Охранники патрулируют этажи, но между их обходами есть промежуток в десять минут.
Она вошла в здание, как обычная сотрудница. Фальшивый пропуск позволил ей пройти через турникет.
Лифт поднял её на восьмой этаж. Камеры зафиксировали лишь очередную женщину, спешащую на встречу.
Диана двигалась по темному коридору, как тень - бесшумно, точно и плавно, сжимая в руке оружие. Каждый её шаг был выверен, каждая мышца натянута, готовая к внезапному действию. Она подходила всё ближе к цели - тяжелая дубовая дверь кабинета уже была перед ней. Замершая на мгновение, Диана глубоко вздохнула и легко толкнула дверь, которая бесшумно открылась.
В комнате было темно, лишь слабый свет от настольной лампы пробивался сквозь полуприкрытые жалюзи. В центре кабинета, у массивного стола, стояло кресло, повернутое спинкой к ней.
Мужчина в нём сидел неподвижно, голова чуть склонена. Диана прищурилась, почувствовав лёгкое беспокойство. Она медленно подошла к креслу, каждый шаг отдавался эхом в её голове. Подойдя вплотную, она сделала глубокий вдох и, приложив все усилия, резко развернула сиденье.
Взгляд её застыл. Мужчина был мёртв. Пуля пробила его висок, оставив застывший ужас на лице.
Кровь медленно стекала по его шее, образуя на полу тёмное пятно.
Внезапно из тени, поглотившей дальний угол комнаты, раздался шорох. Диана замерла, не дыша. На неё смотрел другой мужчина, его глаза холодно блестели в полумраке.
Диана смотрела на него, и её мысли разорвались между настоящим и воспоминаниями. Она видела его раньше. В том самом переулке. Он появился из неоткуда и стал свидетелем того убийства. Тогда он просто стоял в тени, наблюдая. Без страха, без паники. Он смотрел прямо на неё, и в его взгляде не было ужаса — лишь холодный интерес.
Он стоял, расслабленный и уверенный в себе, оружие было спрятано, как будто всё уже давно завершилось..
- Ты опоздала, - произнёс он с тихой насмешкой. В его голосе не было ни капли раскаяния или сомнения.
Девушка встретила его взгляд, понимая, что была на шаг позади.
Что-то, что вспыхнуло в её памяти, стоило ему заговорить. Этот голос. Глухое эхо из сна. Его слова врезались в её сознание, сплетаясь с реальностью. Он знал, что она придёт. Он знал о задании. И он забрал её цель, её работу, её победу. Этот разрыв между их действиями был всего лишь мгновением, но оно стоило ей слишком многого.
Мужчина сделал шаг вперёд, выходя из тени, его лицо оставалось в полумраке. Он наблюдал за ней, как хищник за своей жертвой, уверенный, что она уже не представляет угрозы.
— Ты, должно быть, удивлена, — сказал он, наблюдая за её реакцией.
Диана медленно подняла пистолет.
— Макс, верно?
Он усмехнулся, и её сердце сделало странный рывок. Это был тот же самый звук, что в её сновидении. Насмешка, уверенность, лёгкость. Будто он играл с ней, и правила были известны только ему.
— Зови меня тем, кто забрал твою удачу.
Эти слова зацепили её. Она всегда полагалась на свой расчёт, на свою точность, на свою способность контролировать ситуацию. И вот теперь этот мужчина утверждал, что забрал у неё то, во что она верила больше всего. Диана почувствовала, как внутри поднялась волна раздражения.
— Ты хорошо подготовился, — холодно произнесла она, пытаясь удержать эмоции под контролем.
Он усмехнулся, сделав ещё шаг вперёд.
— А ты нет.
Она почувствовала, как внутри всё сжалось. Он играл, провоцировал, и что-то в этом задело её сильнее, чем должно было.
— Я думала, ты просто наблюдатель, — сказала она, не опуская оружие. — Но, кажется, ты решил перейти черту.
Макс чуть склонил голову, будто оценивая её слова.
— А ты думала, что всегда будешь единственной охотницей?
Она не ответила.
— Послушай, Диана, — он произнёс её имя так, будто оно было частью чего-то личного. — Я мог бы убить тебя тогда в том переулке.
— Почему не сделал?
— Потому что мне было интересно, как далеко ты зайдёшь.
Он говорил спокойно, но в его голосе было что-то, от чего внутри у неё всё холодело.
— Теперь я знаю. - он произнёс и развернулся, явно не боясь ни её оружия, ни её возможной мести.
Диана сделала шаг вперёд.
— Это не последняя наша встреча. - решительно бросила Диана, не позволяя эмоциям взять верх.
— Конечно, нет.
Он посмотрел на неё, и в полумраке снова мелькнула та самая улыбка.
— Ведь игра только началась.
Диана на долю секунды застыла, её пальцы крепче сжали пистолет.
Игра.
"Игра должна потерять одного игрока."
Эти слова, услышанные во сне, эхом отозвались в её сознании, наложившись на то, что только что произнёс этот мужчина. Совпадение? Или он знал больше, чем она могла предположить?
Он резко сорвался с места, и Диана, не теряя ни секунды, бросилась за ним. Их шаги эхом разнеслись по тёмному коридору. Мужчина двигался быстро, уверенно, словно заранее знал маршрут.
Диана напрягла мышцы, увеличивая скорость. Она не позволяла себе терять его из виду — тёмная фигура перед ней ловко маневрировала между дверями, перепрыгивала через раскиданные коробки, будто тень.
Он резко свернул за угол, и Диана последовала за ним. Лёгкие удары обуви по полу звучали ритмично, слаженно. Адреналин холодной волной разливался по её телу, но разум оставался холодным.
Впереди — лестница. Мужчина перепрыгнул через несколько ступеней сразу, практически летя вниз. Она сделала то же самое, сократив расстояние между ними.
Внезапно он ударил плечом в аварийную дверь, выходя на пожарную лестницу. Металл скрипнул, и дверь, пружиня, начала закрываться. Диана рывком остановила её и выскочила следом.
Свежий ночной воздух ударил в лицо. Ветер играл прядями её волос. Мужчина перепрыгнул через перила и, ухватившись за конструкцию, начал спускаться вниз по каркасу лестницы.
Девушка не стала терять время, повторяя его движения. Он смотрел вверх, встретившись с ней взглядом всего на мгновение — и снова та же насмешка в его глазах. Он знал, что она не отступит.
Но и она знала, что так просто не отпустит его.
Диана спрыгнула на землю, приземлившись мягко, как кошка. Она выпрямилась, переводя дыхание, её взгляд метался по переулку, выискивая цель. Но он исчез.
Пустая улица встретила её безмолвием. Ни шума шагов, ни мелькнувшей тени — словно он растворился в ночи. Она сжала кулаки. Раздражение жгло грудь. Этот человек ускользнул от неё уже дважды. Он не просто был быстрее — он был на шаг впереди.
Диана выдохнула, пытаясь успокоить пульс. Нет смысла метаться в темноте. Он ушёл, а ей оставалось лишь признать поражение. Она достала телефон, посмотрела на часы. Время было потеряно, задание сорвано. Но одно было ясно: это не конец. Она ещё его найдёт.
Остановившись в тени здания, она уставилась на экран. Она знала, что звонок неизбежен, но это не делало его проще. Без привычных слов «Таргет устранён» разговор будет совсем другим.
Она набрала номер. Гудки казались бесконечными, но в конце концов раздался низкий, холодный голос:
— Что?
Она вздохнула, прижимая телефон ближе к уху.
— Задание сорвано, — без эмоций сообщила она.
Молчание. Тяжёлое, напряжённое. Затем раздался короткий смешок — не от веселья, а от разочарования.
— Ты теряешь хватку, — сказал отец ровным, почти ленивым тоном, но от этих слов внутри всё похолодело. — Ты ни разу не проваливала задание за последние десять лет. Но сейчас, когда на кону действительно что-то важное, ты облажалась.
Диана стиснула зубы, с трудом сохраняя спокойствие.
— Когда я пришла, он уже был мёртв, — ответила она, умышленно обходя правду.
Его голос стал ещё более ледяным:
— Кто-то опередил тебя. Ты знаешь, кто?
Она сделала паузу, глядя в пустой переулок, где совсем недавно исчез её загадочный противник.
— Нет, — соврала она.
По ту сторону линии вновь повисла тишина, а затем отец выдохнул с явным раздражением.
— Узнай, кто это был. И если этот кто-то решит перейти нам дорогу... Ты знаешь, что делать.
Связь оборвалась.
Диана убрала телефон, заставляя себя не думать о том, насколько сильно в этот момент ненавидит себя за эту неудачу.
Она провела языком по пересохшим губам, развернулась и пошла прочь.
Она найдёт этого мужчину. Но не для отца. Для себя.
Она не допускала и мысли о том, чтобы отправиться домой. Диана не могла остаться в квартире, где холодный свет настольной лампы и пустота поставили бы её перед лицом неудачи. Она глубоко вдохнула, осознавая, что нужно хоть немного отвлечься, хоть немного перестать думать о провале. Стальные мысли о том, что она не сумела справиться с заданием, теснили её сознание, и она знала, что должна сделать что-то, чтобы хоть на время выбросить их из головы.
Её взгляд упал на мобильный. Она быстро набрала номер. Тату-салон её знакомого, Брюса. Он всегда был мастером отвлечь, его разговоры могли увести в такие темы, что забывалось всё на свете. Она никогда не была сентиментальной по поводу татуировок, но время от времени эти рисунки становились для неё не просто украшением, а своеобразной терапией. Каждый шрам, каждая линия на её теле была частью её истории.
Тату-салон был не далеко, и скоро она уже встала перед его дверью. Стены внутри были украшены фресками и черно-белыми фотографиями работы мастеров. Пахло краской и паром, тишина была нарушена только мягким шорохом машин, работающих над кожей.
— Привет, Ди, — Брюс, заметив её, сразу вышел навстречу. Его лицо всегда было расслабленным, с лёгким намёком на весёлость. Но сегодня в его глазах было что-то другое — лёгкая обеспокоенность.
Он был настоящим мастером своего дела, и его тело, покрытое татуировками, отражало всю его историю. Каждое изображение на его коже было как часть жизненного пути, сделанное с уверенностью и без спешки.
Его борода была густой и тёмной, тщательно ухоженной, с ярко выраженными линиями, создающими почти геометрический узор. Она не была длинной, но чётко очерчивала его подбородок и шею, придавая его лицу мужскую суровость. В сочетании с его глубокими глазами и немного грубоватым, но харизматичным выражением, борода лишь подчеркивала его сильный, спокойный характер.
— Всё нормально, — её голос был ровным, но для Брюса это было очевидно. Он знал её слишком хорошо.
Она кивнула и молча направилась к креслу, поворачиваясь к нему лицом. Мужчина не стал спрашивать лишнего. Он давно понял, что она не любит говорить о работе, особенно в такие моменты. Это не были слова, которые ей были нужны.
— Это тебе поможет расслабиться, — сказал он, указав на тату-машину, настраивая оборудование, — если хочешь, я сделаю что-то, что тебе поднимет настроение.
Она выбрала место — вдоль позвоночника, начиная с его основания и заканчивая чуть ниже шеи. Татуировка была задумана как катана, изящно вырисовывающаяся среди линий её тела. Она символизировала не только силу, но и неумолимость — тот самый элемент, которого ей не хватало в этот момент.
Брюс кивнул, оценивая место, и мягко прошептал:
— Будет больно, но ты же знаешь, как это. Ты готова?
Диана не ответила. Она только закрыла глаза, вдыхая и ощущая, как руки мастера начинают скользить по её коже. Механический звук машинки нарушал тишину, её внимание сосредоточилось на этом звуке — ровном, монотонном. Каждое движение иглы, каждое прикосновение становилось ритмом, который выводил её из головы. Она могла забыть хотя бы на время обо всём, что произошло, сосредоточиться лишь на этой боли, на этой работе, которая не требовала мыслей.
Меч стал частью её тела. Чёрные линии плавно шли вдоль позвоночника, создавая образ катаны, которая начиналась от шеи и скользил вниз, спускаясь вдоль её тела. Татуировка была крупной, достаточно заметной, чтобы привлекать внимание, напоминающая ей, что она всегда должна быть наготове. Что бы ни случилось — она всегда будет готова к борьбе.
В тишине салона, где лишь порой доносился звук бормашины, он внезапно заговорил.
— Что для тебя значит эта татуировка? — его голос был низким, немного хриплым, как у того, кто пережил много и научился видеть за поверхностными вещами.
Диана закрыла глаза, пытаясь найти слова. Она редко говорила о себе, тем более с кем-то, кто мог бы понять, что скрывается за её действиями. Но здесь, в этом небольшом салоне, окружённая татуировками и запахом краски, было что-то успокаивающее. Она тихо вздохнула и, наконец, ответила.
— Это... напоминание, что я всегда должна двигаться вперёд, несмотря ни на что. Даже когда всё рушится, даже когда не остаётся силы, я должна быть сильной. Это как клинок, он не позволяет мне останавливаться, не позволяет мне забывать, кем я должна быть.
Мастер, не прекращая работу, кивнул, словно понимая её слова. Он на мгновение замедлил движение, взгляд его был глубже, чем обычно.
— Знаешь, я сам много думал о том, что заставляет людей делать такие вещи, как татуировки. Это не просто рисунок, это часть тебя, часть твоего пути. Но иногда катана — это не только про силу. Он может быть напоминанием о том, чтобы не разрезать всё вокруг. Чтобы не стать холодным, не потерять чувства. Ты когда-нибудь думала, что за этой катаной стоит не только твоя решимость, но и твоя уязвимость? Что каждый удар иглы — это не только защита, но и открытие чего-то, что не видно снаружи?
Диана немного напряглась. Его слова задели. Она, как всегда, была готова ответить, защититься, но в его голосе было что-то такое, что заставило её на мгновение замолчать. Это было как удар молота по стали, который заставлял задуматься о том, что у катаны есть не только острая сторона.
— Ты думаешь, что я потеряла свою человечность? — она спросила почти невольно, не до конца осознавая, что это вопрос, который на самом деле давно витал в её голове.
Он немного помолчал, потом сказал тихо:
— Нет, я думаю, что ты потеряла в себе мир, где есть место для уязвимости. Ты слишком часто используешь катану, чтобы защищать себя, не думая, что иногда стоит позволить себе быть живой. За силой должно быть место для слабости, иначе ты не сможешь действительно быть человеком.
Диана долго молчала. Он продолжал татуировать, а она погружалась в мысли. Эти слова... они казались странно знакомыми, как что-то, что она давно не слышала, но что-то, что её душа давно ждала. Татуировка стала для неё не просто ещё одной меткой, а напоминанием. О чём-то важном, что она могла забыть.
— Я не могу позволить себе быть слабой, — наконец ответила она, но голос её был не таким уверенным, как обычно.
— Ты знаешь, что сила — это не всегда отсутствие слабости, — сказал он с легкой усмешкой. — Сила — это способность признать свою уязвимость и продолжать идти, несмотря на неё.
Она усмехнулась, но в её глазах мелькнула искорка понимания. Всё было немного сложнее, чем она привыкла думать.
— Может быть, ты прав, — тихо сказала она. — Но пока я в этом мире, где не всегда можно быть слабой, я буду держаться.
Мастер улыбнулся, когда закончил последний штрих.
— Это твой путь, Диана. Но помни, что иногда важно не только идти, но и остановиться, чтобы понять, зачем ты идешь. Иначе ты просто потеряешь себя.
Боль постепенно утихала, и спустя некоторое время мастер закончил работу. Он аккуратно протёр кожу и дал Диане зеркало.
— Готово. Как тебе?
Она посмотрела на своё отражение, оценивая новые линии на спине. Рисунок был идеален, как и должно быть. Катана — тонкая, но мощная. Она выглядела так, как должна выглядеть её жизнь: прямой, без отклонений, ничего лишнего.
— Мне всё нравится, — ответила она, хотя в её голосе не было той уверенности, что обычно исходила от неё. Но с этим рисунком на спине она чувствовала, что хотя бы на момент забыла об ошибках, сделанных за последние часы. Она была снова готова.