Старая надежда

Джек открыл глаза.

Воздух душил пылью как океан водой. Под потолком мигала чудом уцелевшая лампа. Пахло топливом и машинной смазкой. Он будто оказался в старом чёрно-белом фильме о шахтёрах, погребённых в чреве горы.

Перед глазами расплывалась искорёженная кабина винтоплана. Машину засыпало обломками бетонной стены. Металл погнуло, словно гигантская акула прожевала и выплюнула детскую игрушку. С верхних этажей доносились выстрелы.

Джек сидел, привалившись к опрокинутому шкафу. Кто-то перевязывал ему голову.

Тара.

— Как вы нашли... — пересохшие губы не слушались.

— Ария передала сообщение о крушении винтоплана. Не могли же мы тебя бросить.

Хотя девушка и подмигнула, вроде как: «Всё нормально», — но запорошённое пылью и закопчённое гарью лицо выдавало тревогу.

— А Рейн?

— Меня не так-то легко убить, — знакомый голос донёсся справа.

Кайл бинтовал Рейну плечо. Густые брови командующего сошлись над переносицей, лоб морщился от боли, но губы растянулись в зловещей усмешке.

— Неприятный инцидент, но я и не с таким справлялся, — Рейн обратился к Моргану: — Доложи тактическую обстановку.

— Большинство отрядов ведут бои на втором подземном уровне. Одно звено активировало повреждённое зенитное орудие и прикрывает от атаки с воздуха. У нас примерно сорок минут до подлёта десантных транспортников «Сигмы».

— А сейчас мы где?

— Третий подземный уровень.

— То есть? — удивился Рейн. — Как вы обошли защитников базы?

— Не мы, а вы. Винтоплан пробил внешнюю стену и рухнул в шахту лифта. А горючее из баков в отломившейся хвостовой части как напалмом выжгло несколько огневых расчётов «Сигмы». Мы оказались ближе остальных, так что спустились за вами сквозь пролом.

От входа донёсся шорох. Тара вскинула винтовку.

Вошёл Степан и знаками что-то показал Моргану.

— Итак, — капитан обернулся к остальным, — Степан нашёл лестницу наверх. Мы либо отступаем к своим, либо идём дальше. Основной бой этажом выше, но и здесь возможны засады.

Джек поднялся, ухватился за стену, но устоял на ногах. Перевёл дыхание и выдавил сквозь зубы:

— Нельзя убегать. Мы почти у цели. Идём, я проведу к инфо-хабу.

— Уверен?

Джек кивнул и направился к выходу. Раз они на третьем подземном уровне, то до сервера с инфо-кристаллом рукой подать. Схему Велоны он выучил наизусть. А хоть как-то использовать Омегу сможет и без сыворотки.

Он шёл впереди отряда. Если встречал поворот, открытую дверь или тёмную нишу — знаком останавливал звено, погружался в сапфировый мир и невидимым призраком осматривал ближайшие закоулки.

Нельзя рисковать. Их шестеро. Двое ранены, остальные измучены боем. Но отступить от цели он не вправе.

Уже близко. Очень близко.

Поднял руку. Отряд замер.

Коридор раздваивался. Им направо. Но именно там, у стальных дверей инфо-хаба затаились оперативники «Сигмы». Заранее притащили мешки с песком, оборудовали пулемётную точку.

Враги настороже, но не подозревают о его присутствии.

Джек знаками показывает число противников и расстояние до целей.

Кайл из-за угла бросает светошумовые гранаты.

Они смешно подскакивают на бетонном полу, позвякивают, словно жестяные банки об асфальт, а затем взрываются паникой в рядах врага.

Степан бросается вперёд, исчезает в дыму, свинцовым ливнем накрывает солдат. Когда пулемёт замолкает, Тара выстрелом из подствольного гранатомёта выбивает дверь.

Коридор напоминает скотобойню. Развороченные пулями тела. Повсюду кровь. Отвратительный запах сводит с ума. Джек бежит за остальными и пытается не глядеть по сторонам.

Просторный зал размером с авиационный ангар заполнен непонятным оборудованием. Холодно, как в морозильнике. Освещения нет, лишь мерцают панели управления, и синие маркёры, что подсвечивают места прокладки кабеля. Кайл и Тара включают ружейные фонари, прикрывают отряд.

Знакомое место. За неделю разведки он не раз здесь всё осматривал с помощью Омеги. Джек уверенно ведёт за собой остальных, подходит к приземистой машине в центре и рукояткой пистолета сбивает защитный кожух. Стволом поддевает зелёный как изумруд кристалл и ловит его другой рукой.

Ледяной, словно межзвёздный мрак. Джек заворачивает добычу в платок, опускает в карман и трёт обожжённую холодом ладонь.

Вспыхивает свет.

Джек оборачивается, инстинктивно подчиняет Омегу.

На галерее второго этажа над входом в зал высится седой человек в чёрном одеянии. На вид ему около пятидесяти лет. Они встречаются глазами. Мужчина вскидывает руки.

Показывает, что безоружен?

Поздно.

Степан, Кайл и Тара открывают огонь. Кажется, что пули не причиняют незнакомцу вреда. Внезапно тот вздрагивает, одежда искажается энергетической волной, и голограмма рассыпается водопадом искр. В последний момент Джек замечает три металлических шарика, парящих в воздухе, но очередь из пулемёта рвёт их на части, вколачивает осколки в стену как молоток гвозди.

Тревожное предчувствие на грани восприятия.

Двое солдат прячутся меж серверных стоек, обходят сзади, вскидывают оружие. Предупреждать друзей поздно. Те только закончили стрелять по человеку на галерее и смотрят в другую сторону.

Воздух уплотняется, превращается в сироп, что держит его словно муху. Кажется, что время и пространство восстают против него. Медленно, как в тягучем кошмаре, Джек отталкивает Тару с линии огня, наводит пистолет и спускает крючок.

Голова первого солдата разлетается как помидор после удара кирпичом. Джек переводит ствол и стреляет во второго до тех пор, пока не опустошает обойму. Пистолет щёлкает вхолостую, но он не может остановиться. Морган хватает за руку, вырывает оружие и тянет за собой:

— Всё, Джек! Они мертвы. Уходим!

Рейн командует отступление для всех отрядов.

Коридоры, развилки, переходы и лестницы сливаются в размытое пятно. Джек бежит за остальными и не смотрит по сторонам.

Думать о совершённом некогда.

Главное, что в кармане лежит ключ к секретам врага. Возможно, к спасению Эми. И теперь он убегает словно лис, который стащил курицу из амбара и прячется под сенью леса.

На поверхности последние беспилотники ведут бой с авиацией «Сигмы», прикрывают отходящих повстанцев. За спиной Джека мелькают всполохи, воздух дрожит от взрывов.

Похоже, Рейн активировал запасной план. Уложись атака в отведённое время — их забрали бы винтопланы. Но теперь приближаться к Велоне нельзя. Придётся надеяться на защиту «мантий» и отступать малыми группами в разных направлениях. У врага попросту не хватит солдат для прочёсывания тысяч квадратных километров леса.

Конечно, кто-то может наткнуться на случайный патруль, но... это разумный риск. Все о нём знают. Все готовы. И он тоже.

* * *

Джек развернулся и побрёл в ночь, оставляя за спиной тихий гул лагеря, запахи еды, еле слышные разговоры, смех, похвальбу и бесконечные воспоминания: «...а ты помнишь как я ему...», «...думал мне конец, но...», «...если бы не Джек...»...

Проклятье!

Он замер, сжал виски ладонями, а когда снова взглянул на пальцы, то едва сдержал крик. На мгновение показалось, что руки в крови.

«Если бы не Джек...»

Он зашагал дальше, продираясь сквозь густой подлесок и рискуя скатиться в ближайший овраг. Казалось, будто призраки двух солдат, погибших сегодня от его руки, до сих пор идут по пятам, но терзают не тело, а душу.

Прекрати себя жалеть! Ты ни в чём не виноват! Не убил бы ты — убили бы тебя!

Из-за спины донёсся шорох сдвигаемых ветвей. Преследователь крался по пятам. Джек обернулся. Шум лагеря остался далеко позади, на границе слышимости, и чужие шаги легко различались на фоне привычных звуков ночного леса.

Ветка молодого орешника сдвинулась, пропуская тёмную фигуру. Свет луны едва просачивался под лесной полог, но Джек сразу узнал Тару.

— Я все думала: куда это ты направился, ломая кустарник с грацией молодого носорога? — пошутила она.

Видимо, Тара заметила искажённую маску страдания на его лице, а потому молча потянула за собой и силой усадила на ствол поваленного дуба.

Оба молчали. Наконец девушка пересела ближе, плечо к плечу, взяла ладонь Джека, и начала медленно поглаживать.

— Знаешь, — сказала она, — года полтора назад меня впервые послали на задание. Нас с Кайлом приписали к отряду, который спасал повстанца, захваченного «Сигмой». Тогда я впервые убила человека.

Когда Джек решился взглянуть в глаза девушки, та продолжила:

— Я понимала: штурмовик — враг, это — бой. Но после я знала только одно: он — человек, у которого я забрала жизнь. Я лежала в лазарете, и правда жгла сильнее, чем боль в простреленной руке.

— Как же ты справилась?

— Не сразу. Я не покинула бы выбранный путь, а потому не могла попросту бросить оружие и жить как обычные люди. Много думала, благо времени было предостаточно. Много читала. В одной старой книге встретила интересную мысль. Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Это и стало ответом.

— Хм, всё равно не понимаю.

— Я верю в идеалы «Отверженных». Оперативники «Сигмы» верят Пирону. Мы враги и сражаемся на поле боя. Но я не таю зла. Ты сам видел: мы не добиваем раненых и не издеваемся над пленниками. Но без колебаний уничтожаем тех, кто целится в нас. И в свою очередь, я готова к смерти. Я не стану винить солдата, который когда-нибудь меня застрелит. Это честно. Это справедливо.

Джек промолчал. Казалось, в глубине души бушует шторм, но слова Тары вспыхнули тем лучом света, что проникает сквозь прорехи в пелене туч и предвещает не скорое, но неизбежное окончание бури.

— Прости, — шепнула Тара.

— За что?! Сегодня ты спасла мою жизнь. Не приди на помощь, я истёк бы кровью в кабине винтоплана.

Она покачала головой и уткнулась ему в плечо.

— Тогда, ещё в нашу первую встречу в Бельхе, мне не следовало уступать в споре. Тебе не место в наших рядах, — девушка помедлила, словно не могла подобрать нужные слова. — Ты казался таким чистым, таким невинным... Да, сегодня мы победили благодаря тебе, но я вижу боль в твоих глазах. Мне так стыдно...

— Не говори этого, — Джек обнял её покрепче. — Отец учил принимать решения и не перекладывать ответственность на других. Сейчас непросто, но вот друзей я уж точно ни в чём не виню!

— Правда? — голос Тары лучился затаённой надеждой, а потому Джек не мог ответить по-другому. Но он и не собирался.

— Да. И спасибо за ту мысль: действовать без колебаний, но готовиться, что так же поступят с тобой. Это справедливо.

Они ещё долго сидели бок о бок и не разжимали объятий. Джек успокоился, неприятные мысли растаяли как туман под ветром.

Всё же хорошо, когда вокруг ночь, когда прохладный ветер мирно шелестит листвой, а рядом подруга и с ней можно говорить о чём угодно.

* * *

— Вызывал? — Джек прикрыл за собой дверь кабинета. Рейн погасил голограммы карт и рапортов, молча указал на стул.

Приглашение от командира базы пришло в тот момент, когда Джек вместе с Арией собирался погрузиться в Омегу и проверить очередную теорию доктора Амира. Глава лаборатории покинул Неккар без предупреждения, так что экспериментами руководили его помощники.

— Я задам вопрос, Джек. Пожалуйста, отвечай не раздумывая, — Рейн казался необычайно суровым и мрачным, словно медведь-шатун, которого другие хищники подняли зимой из берлоги. Под глазами командира залегли тени, а губы сжались в линию. Рубашка на плече топорщилась, скрывая повязку.

— Хорошо. В чём дело?

— Ты провёл с нами немало времени. Была возможность осмотреться и подумать. На мгновение представим, будто Эми осталась в прошлом и её не надо спасать. Я хочу знать: готов ли ты сражаться за наши идеалы до конца?

— Да.

— На это я и рассчитывал, — Рейн немного расслабился и обмяк в кресле, словно на плечи перестал давить невидимый груз.

— К чему такие вопросы? — лёгкое раздражение заставило Джека повысить голос.

Чёрт, да сколько же можно сомневаться в его намерениях?!

— Рейн, ты же знаешь: я присоединился к отряду Моргана по собственному желанию. И разделяю ваши принципы. Человек — это высшая ступень эволюции. Мы должны править звёздами, а не превращаться в бесплотную Силу. Мы существа со свободной волей и никакая Омега будущего не вправе принудительно конвертировать ортодоксов в своё поле.

— Не злись, — командир примирительно выставил перед собой ладони, — просто хотел удостовериться. Грядут перемены, и кое-кто им не обрадуется. Сам знаешь, лидеры «Отверженных» разобщены и не каждому по нраву твои успехи. Сначала освобождение заложников в Куле, затем атака на Велону...

— Если кто-то не хочет сражаться, то что делает в Сопротивлении?

— Ну, как сказать... — Рейн усмехнулся. — Нельзя бороться с Пироном копьями и стрелами. Среди наших вождей не только воины, которые ставят на кон собственные жизни, но и те, кто снабжает оружием, энергоячейками, мосайдами, технологиями, пищей и строительными материалами. Деньгами, в конце концов. Атака на Велону стоила немало. А то, что планирую я... обойдётся куда дороже.

— Новый «Зимний мятеж»? А те лидеры...

— Да, некоторые уже не верят в скорое прибытие межзвёздного флота Малаах. Они неплохо устроились. У всех крупный официальный бизнес. И тайные связи с «Отверженными». У них есть деньги, горы статиров, но нет реальной власти. Такие люди устали от борьбы и мечтают о том, что однажды создадут независимое от Пирона государство ортодоксов. И возглавят его.

— Но это же ничего не решит! Через сто, двести или триста лет Омега поглотит их потомков, как и остальное человечество!

— Да. Но «сторонники мира» не думают об отдалённом будущем. Им важнее обеспечить властью себя. А то, что случится через триста лет...

— Ясно. Как говаривала Эми: «Время идёт, а толстосумы не меняются!»

— Ха, верно! Твоя сестра не глупа. К счастью, абсолютное большинство повстанцев готово к войне, но им нужен символ, надежда на то, что восстание не закончится провалом.

— То есть я?

Джек потёр виски. Рейн хочет слишком многого. Какой из него символ?! Он обычный парень, который даже Эми не помог.

— Ты лучшее, что есть у «партии борьбы». По всему миру отверженные говорят о тебе. Если так пойдёт и дальше, то «партии мира» придётся сидеть тихо и не высовываться. Потому и спрашиваю: пойдёшь ли ты с нами до конца?

— Конечно.

— Хорошо. Амир увёз информационный кристалл Велоны на расшифровку. Это потребует времени. Как смотришь на то, чтобы провести его с пользой?

— Например?

— Ты долго тренировался на Неккар. Пришло время отправиться на другие базы. Дать поглядеть на себя обычным повстанцам. Лично познакомиться с лидерами «партии борьбы».

— Не знаю... — Джек нахмурился и на мгновение закусил губу: — Рейн, пойми, я готов сражаться, но не умею произносить речи или вдохновлять окружающих.

— И не надо. Оставайся собой. Ты не политик, а потому и нравишься соратникам. Но если мы хотим использовать информацию с кристалла Велоны, то нам потребуются люди и ресурсы. Кто знает, что в зашифрованных архивах? Возможно, мы узнаем месторасположение секретных тюрем «Сигмы». Или поймём, как найти и отключить центры телепатического контроля омега-чувствительных людей. Или... хм, наткнёмся на информацию о магистральных каналах связи Пирона, выясним точные координаты осколков ядра Старой Машины и уничтожим главного врага!

— Или отыщем Эми?

— Само собой. Но для её освобождения опять же понадобятся люди и ресурсы. И ты поможешь мне их собрать.

Джек поморщился и взглянул в окно. День клонился к вечеру, но небо оставалось ясным. Последние солнечные лучи заливали базу. Тихо. Спокойно. Если не считать Кулы и Велоны, жизнь на Неккар была такой же. А теперь Рейн хочет, чтобы он оставил друзей, расстался с Арией и отправился в рекламный «тур» по всему свету.

Чёрт, он же не политик! Стоит лишь подумать о выступлениях перед тысячами слушателей, о том, что придётся убеждать вождей «Отверженных», как начинают трястись поджилки. Уж лучше ещё раз атаковать Велону! Но разве остался выбор?! Повстанцы спасли его, обучили, подарили надежду на встречу с сестрой. Разве можно им отказать теперь?

— Хорошо, Рейн. Я согласен.

— Отлично! Тогда я свяжусь с другими лидерами Сопротивления и согласую график встреч.

За окном что-то ухнуло. Да так, что дрогнули стёкла.

Джек вскочил, но Рейн опередил его.

В небе над базой алым маком вспыхнул огненный шар, выбросил струи пламени, а затем падающим факелом устремился вниз и рухнул в озеро. За секунду до падения Джек разглядел оплавленный остов боевого вертолёта.

— Какого хрена... — Рейн двинулся к выходу.

Двери распахнулись, и в кабинет ворвался Морган. Капитан выглядел потрясённым, словно ад за окном увидел, но докладывал чётко, как и подобает военному:

— На подлёте два звена бомбардировщиков «Сигмы». Зенитное орудие сбило разведчика. Он шёл под голографическим пологом, вроде того что скрывает Неккар.

— Не может быть, — Рейн на мгновение замер, а затем врезал кулаком по столу: — Чёрт, это же наша технология! И откуда у Пирона координаты базы?!

Морган помотал головой:

— Не знаю. Если кто-то и слил данные, то не полностью. Автоматика зенитных орудий навелась на беспилотник по детектору массы. Не думаю, что враг это предвидел. Учёные «Сигмы» как-то уменьшили генераторы и установили их на вертолёт, но не просчитали все варианты. В любом случае...

— База обречена, — закончил за Моргана Рейн. — Если Пирон владеет координатами Неккар, то станет посылать сюда отряд за отрядом.

События развивались слишком быстро. Словно едешь на снегоходе с горы, руль заклинило, а за спиной грохочет лавина.

Джек сглотнул и обратился к Рейну:

— Мы дадим бой?

— Да. На базе гражданский персонал, учёные и необстрелянные курсанты. Пока не эвакуируем слабейших — отступать нельзя.

Рейн вернулся к столу и коснулся голографического экрана. От пронзительного воя сирены заложило уши. С улицы, из коридора, из всех громкоговорителей раздался жёсткий, как наждак, голос командира:

— Говорит Рейн. Это не учебная тревога. Атака «Сигмы» неизбежна. В действие вступает план «Выжженная земля». Командирам звеньев доложить по подчинённости. И... я рассчитываю на вас!