5. Пробуждение
Сознание вернулось подобно удару молота — резко и также болезненно.
Она застонала, рефлекторно сжалась в комок и ещё несколько мгновений лежала зажмурившись. Постепенно боль утихла, спряталась где-то за теменем, и Эми решилась проклюнуться сквозь защитную скорлупу незнания.
Что это за место?
Напоминает Зазеркалье, где всё не то чем видится.
Предметы искажались, будто она глядела сквозь банку с водой. Резко пахло чистотой и какими-то... лекарствами? Пальцы скользнули по шелковистой поверхности, дошли до края и сорвались в пустоту.
Она лежит на кровати?
Зрение обострилось, вокруг проступили очертания просторной комнаты.
Похоже на больничную палату. Сталь, пластик, матовое окно от пола до потолка. Широкий экран над изголовьем, то ли встроенный в стену, то ли ставший её частью. На нем змеились непонятные графики.
Эми откинула простыню. Показатели на дисплее изменились, словно её активность отслеживали невидимые датчики.
Что происходит?
Она вскочила и тут же рухнула на шершавый пластик. Укутанное в бесформенную пижаму тело не подчинялось, откликаясь лишь случайными подёргиваниями. Эми изогнулась и уцепилась за край постели. Собрала последние силы, но смогла только сесть, привалившись к стене. Казалось, что её создали заново и разум никак не освоится с похожим, но таким новым телом. И ещё это чувство, словно...
Хлопнула дверь.
Обернуться не хватило сил. Перед Эми возникло участливое лицо молодой девушки. Медсестра? Та что-то сказала на незнакомом языке, затем повернулась, отдавая указания.
Эми подняли и уложили в кровать. Нечто прижалось к запястью и всё снова погрузилось во тьму.
* * *
Песок.
Горячий песок обжигает как уголья. Жар пустыни струится от раскалённой поверхности, и Эматалла убегает в тень навеса.
Вокруг шум, голоса, смех.
Праздник? На улицах люди, они радуются, воздух пульсирует звуками бубна, а ветерок доносит такой вкусный аромат... Но что-то влечёт её прочь, некое предчувствие заставляет выбежать на задний двор и поднять глаза к небу.
«Оно» приближается: опасное, смертоносное. Где-то там, в вышине, неразличимое с земли, но отлично видящее их всех. Её зовут, но она, как околдованная, уходит, прикрывает глаза ладошкой, старается рассмотреть...
Эми вскочила. Её словно взрывной волной отбросило. Лишь когда оказалась посреди комнаты поняла, что твёрдо стоит на ногах: нет ни головокружения, ни скованности. Шагнула раз, другой, подняла руки, сжала пальцы в кулаки и потянулась, разминая мышцы.
Как же хорошо полностью контролировать своё тело!
Приглушённый свет струился сквозь дымчатую панель. Эми коснулась матовой поверхности, и окно стало прозрачным, словно кто-то невидимый махом протёр запотевшее стекло душевой кабины.
День клонился к вечеру. Далеко у горизонта бушевала гроза, но над ближайшим кварталом небо прояснилось. Сквозь решето туч пробивались столпы непримиримого света.
С высоты нескольких этажей Эми разглядывала бескрайний мегаполис. Город сбегал по склонам холма и уносился вдаль спиралями улиц. Копья бульваров пронзали их зелёными росчерками, а затем терялись вдали, где меж иглами небоскрёбов ещё сверкали ветвистые молнии.
Над зданиями ажурным кружевом парили линии монорельса, в воздухе мелькали странные аппараты, а по улицам спешили прохожие, одетые так, словно кто-то собрал все костюмы мира, перемешал и разрешил: «Бери что хочешь!»
До чего же они молоды и уверенны в себе... Странно, но мало кто выглядит старше двадцати пяти лет.
Эми на миг растерялась, сражённая потоком образов, которые взывали к чувственной грани её подсознания. Мир за окном дышал юностью и напором, стремлением жить и бросать вызов, ошеломлял и обескураживал, а заодно поддразнивал: «Есть всё, но на что решишься ты?»
Она отступила, зажала глаза ладонями, а затем выглянула в щель меж пальцев.
Такого города не существует! Невозможно!
Эми попятилась и уселась на краешек постели.
Неужели умерла?!
Нет, все чувства кричат об обратном.
Она сжала виски и принялась непроизвольно покачиваться, словно вспоминая нечто важное.
Джек!
Имя брата вспыхнуло обжигающей вязью, и Эми задохнулась от боли, которую несла вернувшаяся память. Яростное пламя — свет, не добрый и мягкий, как лучи заходящего солнца, а слепящий, как тысяча галогеновых ламп, нацеленных прямо в глаза. Ты не можешь ни отвернуться, ни прикрыть веки.
Она вспомнила.
Свет пожирает всё вокруг, а Джек закрывает её собой в последнее мгновение.
Надо отыскать брата! Эми бросилась к двери.
Закрыто! Она дёргала ручку, колотила по гладкому пластику до тех пор, пока тот не поддался.
В комнату вошла медсестра и попросила о чём-то.
— Я не понимаю! — Эми ухватила девушку за руку, прерывая её слова, а затем попыталась знаками передать образ Джека: — Мой брат, мы были вместе, когда... когда...
Она замолчала, наткнувшись на полный сочувствия взгляд. Медсестра заговорила, судя по тону голоса — успокаивала как встревоженного ребёнка. Она подвела Эми к стене и коснулась поверхности, которая вспыхнула мягким светом. Под её пальцами замелькали изображения, пока не появилась стилизованная картинка антикварных часов. Девушка сделала несколько круговых движений, заставляя стрелки вращаться.
Подождать? Подождать до завтра? Но как же Джек?! Почему их разделили?! Неужели...
Эми бросилась к двери, но та не открылась.
Словно пойманная птица она заметалась по комнате. Кричала, требовала, пока рука медсестры не поймала её ладонь. В следующее мгновение девушка крепко обняла Эми, и тогда она поддалась магии незнакомых, но ласковых слов, позволила усадить себя на постель и замолчала как игрушка, из которой хозяин вынул батарейки.
Медсестра снова вызвала картинку часов и знаками попросила дождаться завтрашнего утра.
Эми кивнула. Девушка улыбнулась, погладила по плечу и вышла.
Вскоре принесли ужин. Эми вяло поковыряла нечто похожее на кукурузную кашу с молоком, выпила компот, оставив кусочки фруктов, и скользнула в кровать. Она закуталась в простыню так, словно ткань могла оградить от пугающих мыслей. Страшные догадки мелькали на краю сознания.
Загадочный город, который попросту невозможен в её времени.
Невероятные технологии, что пронизывали больничную палату.
Чужой язык.
И... одиночество. Мама, папа, Джек... Эми никогда не отдалялась от них дальше телефонного звонка, а теперь оказалась совсем одна.
За окном смеркалось. Эми заплакала, сжимаясь под тонкой простыней, что давала хоть какую-то иллюзию защиты. Слезы уносили боль, и вскоре она забылась сном без сновидений.
* * *
Её разбудило солнце. Эми приоткрыла глаза и тут же зажмурилась.
Судя по ярким лучам уже часов десять, не меньше. Она выплакалась, выспалась и словно приняла реальность. Не смирилась, но приготовилась бороться с ворохом грядущих проблем.
Эми потянулась и встала с кровати. Пусть её и держат взаперти, но это не повод лениться! Пора сделать несколько упражнений и заняться собой. Приоткрытая дверь туалетной комнаты намекала на то, что она всё-таки девушка, а не взъерошенное чудо. Эх, ещё бы сменить безразмерную пижаму и сандалии на нормальную одежду...
Контрастный душ окончательно прогнал сон и взбодрил не хуже кофе. Вот только заняться нечем. Эми просто ходила из угла в угол и временами задерживалась у окна, подглядывая за жизнью незнакомого города. Пару раз она погружалась в невесёлые мысли, которые тут же отгоняла. Ни к чему мучить себя тем, что оставалось вне её власти.
Никто не приходил.
Хм, неужели о ней все забыли?! Даже врача не вызвать... Экран над изголовьем на прикосновения не отзывался, лишь показывал всё тот же набор графиков и диаграмм. Эми коснулась пальцами стены. Бесполезно. Хотя вчера та и превращалась в экран компьютера, но сегодня оставалась безучастной поверхностью.
— А ну работай! — в сердцах воскликнула Эми и стукнула несчастный пластик. Тот на мгновение вспыхнул, словно откликнулся на приказ, а затем вновь погас.
Действует! Она чуть не захлопала в ладоши. Наконец хоть что-то получается! Эми коснулась стены.
Пожалуйста, работай!
Небольшой участок поверхности засветился, пульсируя молочным светом. Казалось, он ожидал дальнейших указаний. Но сколько Эми ни пыталась, сколько вопросов ни задавала, экран оставался безучастным, лишь иногда взрывался набором мгновенно сменявшихся образов, не имевших смысла.
Не понимает? Она вздохнула. Компьютер словно бы улавливал электромагнитные волны её мозга и считывал простейшие команды, но не реагировал на поисковые запросы, сформулированные по-английски.
Эми водила пальцем по стене, оставляя узкий след.
Как будто рисовала на огромном холсте.
Она непроизвольно подумала о структуре ткани, и линия приняла нужную текстуру. Эми усмехнулась. Ребёнку дали лист и карандаш...
Короткими штрихами она нанесла контуры лица и придала сходство с медсестрой, которая утешала её прошлым вечером. Эми мысленно воссоздала образ девушки и нажала на стену, заставляя машину откликнуться.
Поверх рисунка возникла небольшая карточка. Она содержала несколько строк незнакомого текста и фотографию той самой медсестры. Внизу, словно кнопка вызова, пульсировал зелёный кружок. Эми смахнула файл и нарисовала лицо Джека.
Экран остался безучастным. Она повторила запрос, удерживая образ брата в своей памяти, но ничего не изменилось.
Эми вздохнула и направилась к выходу. Пришло время требовать ответы! Она занесла кулак и лишь тогда заметила крошечную щель между створкой и косяком.
Открыто?! Эми перевела дыхание и как тень выскользнула из комнаты.
Красиво! Вот это зал! Светло и просторно...
Стеклянный купол накрывал изысканный зимний садик. Повсюду стояли кадки с экзотическими деревьями и плошки с цветами. Из декорированного под озерцо фонтанчика вытекал ручей и петлял меж ажурных столиков.
За одним из них, вполоборота к Эми, сидел широкоплечий подтянутый парень лет девятнадцати. Темно-синяя рубашка, черные брюки. На коротком рукаве виднелась нашивка со знаками различия и эмблема — символ математической суммы. Молодой человек с головой ушёл в шахматную партию. Повинуясь малейшим движениям пальцев, над столешницей призраками скользили голографические фигуры.
Эми скинула сандалии, на цыпочках обошла игрока. Держась у стены проверила двери. Никого, пустые больничные палаты. Затем выбралась в коридор. Стеклянная плита отрезала путь к резервной лестнице. Открытые створки лифта манили внутрь, но вот сдвинуть его Эми так и не удалось — кнопки не работали, лишь мерцали в ответ на нажатия.
Она вернулась в зимний сад и спряталась за колонной. Хорошее место для наблюдения за таинственным игроком. Партия у того не задалась: юноша делал ход за ходом, но терял позиции и всё сильнее нервничал. Эми подошла ближе, заглянула через плечо. Безнадёжное положение.
— Есть идеи? — спросил парень.
Эми чуть не поперхнулась — незнакомец говорил по-английски. Тот обернулся и, словно извиняясь, добавил:
— Глобальная стратегия явно не мой конёк.
— Без шансов, — ответила Эми, удивившись собственной храбрости.
Молодой человек смахнул фигуры с доски и поднялся. Высокий... Эми на всякий случай отступила, но тот лишь отодвинул для неё стул. Какой вежливый... Она не двинулась с места. Игрок не казался опасным, но доверять первому встречному не стоило.
Незнакомец приподнял тонкие брови, что придало смуглому лицу, перечёркнутому едва заметным шрамом, забавное удивлённо-недоуменное выражение. Парень взъерошил короткие темно-русые волосы и пожал плечами:
— Как хочешь. Я — Марко Ковач, можно просто Марко, — представился он.
— Эматалла Моро... можно Эми, — ответила она. — Вы говорите по-английски...
— Да, — Марко слегка прищурил светлые с лёгкой хитринкой глаза, — издержки профессии.
Что же это за профессия? Явно не «гражданская», но и не простой солдат — Эми могла бы побиться об заклад, спасибо детству в семье военного. В том как Марко двигался, смотрел на неё, в тоне его голоса чувствовалось слишком много внутренней, а не внешней силы. Той, что измеряется не размером бицепса, а сродни искусству мастеров Востока, способных ударить в нужное место в подходящее время. А учитывая все обстоятельства... Хм, наверняка спецслужбы или разведка, хотя он слишком молод для подобного.
— Хочешь перекусить?
Эми кивнула. Она закидала бы парня тысячью вопросов, но кто-то в глубине души советовал не торопиться. Пусть Марко сделает первый шаг.
Коснувшись столешницы, тот вызвал новый интерфейс и сказал пару фраз невидимому собеседнику. Вскоре, словно всё было наготове, внесли поднос с дымящимся чайником и корзиночкой, прикрытой тканью. Мужчина вновь указал на стул, и в этот раз Эми ответила на приглашение.
Марко разливал чай. Эми засмотрелась на его узкие запястья и длинные пальцы, которые нежно, но при этом твёрдо обнимали изящные чашечки. И тут же поняла, что левая ладонь выглядят неестественно: слишком гладкой, лишённой складок кожи и вен. Протез? Но движется как живой... Марко заметил её взгляд, почему-то смутился и убрал руку со стола.
Вместе они молча потягивали ароматный напиток, а Эми ещё и отщипывала нечто похожее на пастилу, только слаще и куда вкуснее.
— У тебя, наверное, гора вопросов наготове, — начал Марко.
— Да, — прошептала Эми и тут же выругала себя. Хватит стесняться! Пусть она и не привыкла беседовать с взрослыми парнями наедине, но ситуация требовала переломить себя, стать жёстче и сильнее: — Да, — повторила она и с радостью отметила твёрдость, зазвучавшую в голосе. — У меня много вопросов, хотя кое-что и так ясно.
— Интересно послушать, — Марко слега наклонил голову на плечо.
— Моё последнее воспоминание — смерть. Но я точно не мертва, — Эми сжала чашку, но не позволила голосу дрожать. — Этот мир и похож и не похож на Землю, так что я либо на другой планете, либо в другом времени!
— Признаться, я поражён! — Марко с уважением кивнул, будто переводил собеседника на разряд выше в какой-то внутренней иерархии. — Рад, что ты воспринимаешь всё так... рационально. Я боялся, что придётся успокаивать плачущего ребёнка...
— Я не ребёнок, — перебила Эми.
— Конечно, — собеседник махнул рукой, словно извинялся за бестактный эпитет. — Тем более у нас люди твоего возраста считаются дееспособными гражданами. Со всеми правами и, — он пристально взглянул на неё, — ответственностью за свои поступки.
— У меня много вопросов, — повторила Эми, — но в первую очередь... Я была с братом, с Джеком! Он пытался спасти меня, закрыть от того... от того взрыва! У вас есть какие-нибудь сведения о нем?! Хоть что-то? Если уж я на этой планете или в этом времени, то и он тоже здесь!
— Давай по порядку, — Марко постукивал по столешнице пальцами. — Ты на Земле. И да, тебя занесло более чем на четыреста лет в будущее. Вокруг нас — Бельх — один из крупнейших городов планеты. Географически, на этих широтах когда-то располагалась центральная часть Северной Америки, хотя после изменения линии континентов в этом названии уже нет смысла. Мы в изоляторе больницы — тебе необходимо время на адаптацию к современной микробиологической среде. И... я не знаю где Джек. — Марко заметил её огорчение и быстро добавил: — Но это не значит, что его нет или не было за последние четыре века. Разрывы в ткани пространства-времени — дело рук нашего противника, так что я не могу поручиться ни за один из вариантов.
— Но вы будете его искать?
— Не знаю. Возможно, — Марко поморщился и взглянул поверх головы Эми. — За это столетие ты первый проточеловек, с которым мы разговариваем в такой спокойной обстановке... Нам очень повезло, ведь ты буквально сбила меня с ног, когда я поднимался по ступеням местного управления «Сигмы». Окажись точка прорыва в другом месте, тебе вряд ли пришлось бы рассчитывать на столь тёплый приём. Люди ещё не забыли, сколько горя и страданий принесли им другие путешественники во времени...
Марко потёр лоб и закончил с какой-то обречённостью:
— Да, мы будем искать Джека.
— Я готова помочь, сделаю всё что угодно! Всё!
Она ловила его взгляд и, наконец, Марко ответил:
— Хорошо, но сначала нам обоим стоит кое-что узнать.
Эми не ошиблась. Когда Марко признался, что служит командиром одного из антитеррористических отрядов, входящих в управление «Сигма», она мысленно погладила себя по голове — интуиция не подвела и в этот раз. Но вскоре Эми догадалась: Марко и сам не прост. Она даже не заметила, как нарисовала красочную панораму своей прошлой жизни.
Обычный разговор, невинные вопросы и только затем понимаешь, что выложила собеседнику краткие характеристики и на себя, и на семью, и даже на друзей. Эми поёжилась — с подобными людьми она ещё не сталкивалась.
Беседа оказалась долгой. Чай остыл, принесли обед, но никто не притронулся к вилкам.
Наконец Марко прекратил расспросы и начал свой рассказ. Его история переходила от ужаса к надежде, от бессилия и разочарования к новой жизни, а затем вновь неслась в пропасть разрушения.
Парень во всех красках расписал гибель цивилизации и долгую перековку осколков человечества в единую нацию. Говорил о пришельцах — Малаах, которые попытались закабалить людей, интегрировав их в сообщество «младших» рас. Рассказал и о нежданном спасителе, которым стал Пирон — живая машина, что уничтожила захватчиков и открыла людям дорогу к свободе, независимости, а главное — дальнейшей эволюции.
Эми ощущала нежность, с какой Марко описывал рождение Омеги, которая придала измученному человечеству новый смысл жизни. Слёзы наворачивались от жалости, когда он рассказывал о горстке несчастных — ортодоксах, не способных после смерти передать свой разум в единое энергоинформационное поле, что сформировалось вокруг Земли.
Её жгла ярость, с какой Марко говорил о зарождении движения «Отверженных» — секты, которая поставила благо всех людей ниже своих эгоистических желаний и поклялась служить затаившимся Малаах. Эми негодовала, когда Марко открыл ей планы террористов, стремящихся замедлить развитие Омеги. И всё ради того, чтобы «флот возмездия» Малаах успел достичь Земли и не позволил человечеству эволюционировать в Силу, способную управлять пространством и временем.
Эми ужаснуло намерение пришельцев уничтожить большую часть населения планеты, оставив только «Отверженных» и их сторонников, которые не способны к слиянию и не представляют угрозы для империи Малаах.
Казалось чудовищным, что пришельцы использовали таинственную энергию и телепортировали из прошлого около миллиона человек, но не позволили им прожить спокойную жизнь, а обратили в новую веру и развязали очередную кровавую войну — «Зимний мятеж».
По счастью, нашёлся герой, один из лидеров террористов, который раскрыл истинные планы Малаах и помог одержать победу над сектантами. Впоследствии он основал «Сигму» — организацию, призванную защищать Омегу и бороться за выживание человечества.
Вечерело.
Эми подняла голову — над стеклянным куполом зажигались первые звезды. В голове роились образы и идеи, факты и догадки, сомнения и эмоции, вызванные рассказом Марко. Тот заметил растерянное выражение на её лице и вздохнул:
— Не стоило всё сразу на тебя вываливать.
Эми помотала головой:
— Нет, я должна знать, обязана понять. Так ты думаешь, что Джека захватили «Отверженные»?
— Да. Не могу утверждать, но если вы были вместе, держались друг за друга, то наверняка прошли сквозь один разрыв, который связал два события — твоё и наше время.
— Что же нам делать?
— Ждать, — Марко откинулся на стуле и поморщился. — Не лучший вариант, согласен, но пока Джек себя не обнаружит — мы не можем действовать.
Заметив недоумение во взгляде Эми, он добавил:
— Не смотри так. Нас слишком мало, чтобы прочёсывать планету квадрат за квадратом. После глобальной войны минуло четыре века, но большая часть поверхности — Дикие Земли, где нет ни цивилизации, ни закона, — он вздохнул. — «Сигма» борется с террористами, которые атакуют города, но мы не регулярные войска. Сейчас вообще нет армий, так что...
— Но нельзя же просто бросить его! Я не могу сложить руки и ждать, в то время как похитители делают с братом... неизвестно что!
— Ты и не будешь. Эми, тебе предстоит вписаться в наш мир. Многое узнать, с чем-то смириться, что-то принять, сделать выводы и поставить новые цели. А Джек... если он здесь, то у «Отверженных» два варианта: либо спрятать его и интегрировать в общество, либо... использовать. В первом случае мы отыщем твоего брата через пару лет. Во втором — в течение полугода он сам... выйдет на нас.
Эми промолчала. Ждать?! Всем сердцем она мечтала сделать хоть что-нибудь, лишь бы найти Джека — единственную близкую душу, которая ещё оставалась у неё в новом чуждом мире. Но приходилось одёргивать себя, заставляя сосредоточиться на простом факте — Марко прав. Она ничего не знает об этом месте. У неё нет ни друзей, ни союзников. Но, если верить парню, то брату прямо сейчас ничего не грозит, а значит — есть время, чтобы стать сильнее и тогда... тогда она сделает всё ради Джека!
Марко попрощался и ушёл. Эми снова осталась одна.
Поужинала, а затем потушила свет и встала у окна, сливаясь с темнотой, разглядывая ночной город, будто сплетаясь с ним, впитывая его ритм и энергию.
Так много предстояло узнать. И хуже всего — привыкнуть к отсутствию родителей и брата...
На глаза наворачивались слезы. Эми не обманывала себя. Она росла домашним ребёнком: любила маму с папой, обожала Джека, а те отвечали нежностью и поддержкой. Её сила и уверенность опирались на прочный фундамент — семью. Но теперь она могла рассчитывать только на себя.
Эми вытерла предательскую влагу со щёк. Хватит! Она станет крепкой. Независимой. Не изменяя себе, но меняя себя! Она приспособится к новой реальности и вызволит Джека из силков террористов.
В голове замелькали наброски планов: выучить язык, найти жилье, работу, друзей, способных помочь в поисках брата... У неё всё получится! Внешне она походила на местных людей, а остальное — дело труда и упорства. Оставалось лишь заранее обдумать: о чем и как она станет говорить завтра с Марко!
Внезапно Эми ощутила странную тревогу. Словно вернулась в разрушенную церковь, когда Джек спустился в крипту, а её оставил наверху. Чужое присутствие, чей-то взгляд, который методично шарил по фасаду здания. И она знала, кого тот ищет.
Эми задрожала, не в силах ни отойти от окна, ни позвать на помощь.
Наконец она заметила «Это».
Тень. Чёрная фигура сливается с ночью. Лишь шестое чувство способно различить в подворотне на другой стороне улицы скрытого под вуалью мрака охотника. Его сумрачный взор подбирается к окну.
Невероятным усилием воли Эми отбрасывает себя вглубь палаты, спотыкается о кровать и падает на пол.
Сжавшись в комок, Эми представляет, как тяжёлый взгляд давит на стекло. Задерживается на мгновение, а затем идёт дальше, сканируя окно за окном. Эми ощущает разочарование Тени, ярость хищника упустившего добычу. Постепенно напряжение тает, словно тёмный человек уходит, так и не обнаружив следов затаившейся жертвы.
Не включая света, Эми выглядывает на улицу. Никого. Лишь ночь и город, который пульсирует жизнью, фонтанирует радугой красок. Но теперь она знает: под всей этой мишурой скрывается мрачный охотник и ясно одно — тот не сдастся.
Эми отключила прозрачность оконного стекла и присела на кровать. Паника жгла, требовала позвать на помощь, рассказать Марко, но разум постепенно брал верх.
Пожалуешься — тебя запрут. Ради безопасности. Спрячут на какой-нибудь далёкой базе в глубоком бункере и тогда конец всем планам.
Нет. Эми сжала кулаки. Она должна выбраться отсюда. Обязана стать независимой и самостоятельной. И если для этого придётся лгать, изображая отсутствие проблем; если потребуется скрывать боль и страх — так тому и быть!
* * *
Следующие несколько дней превратились для Эми в череду медицинских тестов. Её обследовали, кололи, просвечивали, оценивали сообразительность и эмоциональную устойчивость, а вдобавок проделывали множество вещей, которым она не могла подобрать названия.
Оставшееся время Эми коротала в палате и осваивала «странный компьютер». Его экраны обнаруживались в самых неожиданных местах, да что там: стены, окна, зеркала, мебель и даже некоторые ткани превращались в сенсорные дисплеи, изменяя свойства изначальной поверхности.
Забавный эффект. Стоило мысленно сформулировать правильный запрос, как металл обычной столешницы неуловимо менялся, превращался в сплошной экран квантово-сцепленный с псевдо-интеллектом города. По крайне мере, такую аналогию приводил Марко.
Жаль только поиск информации оставался недоступным. Система не принимала запросы на английском, хотя и реагировала на эмоциональные образы, позволяя использовать себя как огромный альбом для рисования.
Марко заходил каждый день, временами по нескольку раз. Иногда просто желал доброго утра, иногда задерживался, если Эми удавалось затащить его в кресло и забросать вопросами. Рассказы молодого офицера придавали миру за окном дополнительный объем, а от того переносить заточение в больничной палате становилось всё труднее и труднее.
Странно, но юноша практически не интересовался её прошлым, видимо довольствовался собранной в первую встречу информацией. Это задевало гордость Эми, словно её отбраковали, признали малоинтересной и бесперспективной.
Впрочем, если подумать, так даже проще избавиться от опеки спецслужб. Но с третьей стороны, шептал коварный голосок, это свидетельствует об интересе властей — они просто стараются усыпить твою бдительность.
Последнего советчика Эми предпочитала не слушать: Марко тянул на кого угодно, только не на злодея, а цели «Сигмы» казались более чем благородными.
Жаль только новый опекун не выпускал её из больницы и лишь отшучивался в ответ на намёки.
Раз так — придётся надавить!
Новое утро выдалось ясным. Медсестра не приходила, а значит, тестов и обследований в ближайшее время не предвиделось. То, что надо!
Эми занялась рисованием. Она переносила на стену городской пейзаж, что струился за окном в потоках жаркого весеннего воздуха.
Стукнула дверь. Не оборачиваясь, Эми взмахнула рукой:
— Привет, Марко!
— Доброе утро! — бодрый голос поднимал настроение и обещал удачный исход её планам.
— Нравится?
— Нормально, — юноша подошёл ближе. — На мой взгляд, панорама города вышла чересчур реалистичной.
Эми расстроилась, но не показал чувств. Она развернулась и с улыбкой спросила:
— Разве это плохо?
— Нет, — Марко замахал руками, — конечно же нет. Но я уверен, что творчество должно отражать наши эмоции, а не просто копировать природу как фотография или виртуальная реальность.
Она молча смотрела на него до тех пор, пока тот не изменился в лице.
— Вот же я... — Марко чуть слышно выругался. — Ты хочешь сказать, что...
— Я хочу туда, — перебила Эми, указывая на город. — Когда меня выпустят? Что ещё вы собираетесь делать со мной?
— Эми, ты не пленница. Мы просто заботимся о безопасности, — Марко закусил губу, напомнив ей Джека.
— Я здорова! — Эми вскинула голову, словно рвущийся в бой солдат. — Врачи тоже в порядке. Давно понятно, что я не представляю биологической угрозы!
— Дело не в этом, «Отверженные»...
— Ты хочешь сказать, что твоя «Сигма» не контролирует ситуацию в городе?!
— При чем тут город? — Марко выглядел озадаченным. — Скоро мы переправим тебя на одну из наших баз: там красивая природа, у тебя будет время освоиться, выучить язык...
— Я арестована?
— Нет!
— Тогда незачем прятать меня в бункере. Я понимаю: на вас свалилась девушка из прошлого, человек, который прошёл сквозь врата, открытые врагом — это отличный шанс изучить противника! Но я не желаю становиться лабораторной мышью!
— Эми...
— Ты говорил, что я совершеннолетняя и обладаю всеми правами гражданина. Я хочу жить, Марко, неужели ты не понимаешь? Жить среди обычных людей, работать, учиться, заводить друзей. Хочу найти Джека, и не когда-нибудь в далёком будущем, а как можно скорее! — она перевела дыхание. — Я не смогу ничего из этого, если ты спрячешь меня на охраняемой базе и станешь готовить к реальности лишь в теории, а не на практике!
— Эми, ты несправедлива! — Марко начал заводиться.
Стоило бы притормозить, но она не удержалась, подхваченная чёрным течением, восходившим из глубин подсознания.
— А может это ты — несправедлив! — Эми закусила удила и, вопреки внутреннему голосу, который заклинал остановиться, выпалила: — Лучше бы я очутилась у «Отверженных», хотя бы была вместе с братом!
Марко побагровел, словно ему не хватало воздуха.
— У «Отверженных»?! — прорычал он. — Тебя убили бы в первый же день! Ведь ты — ошибка переноса. Никогда до этого двое не входили в одну точку прорыва. Хочешь узнать, почему видения и сны преследовали исключительно Джека? Малаах выдёргивали только склонных к восприятию их идеологии людей — представителей определённой расы и заданного психологического типа личности.
— Ты лжёшь! — Эми сама не верила, что кричит подобное, но её заносило, как машину на обледеневшем горном серпантине. — Ты клевещешь на ортодоксов, единственная вина которых — желание сохранить индивидуальность, а не эволюционировать вместе с вами! Меньшинства всегда угнетались, что в моем времени, что в этом!
— Когда меньшинство стремится физически уничтожить восемьдесят процентов человечества ради собственного выживания — это клевета?!
Марко наступал. Эми вжалась в стену.
— Хватит! — офицер грохнул кулаком по экрану. Поверхность хрустнула и разбежалась сотней трещинок, исказивших рисунок города: — Я слишком многих потерял, чтобы выслушивать подобный вздор от несмышлёной девчонки, которая не способна отличить друзей от врагов! Ты либо извинишься, либо...
— Либо что?! — перебила Эми. — Если вы намерены держать меня под замком — можете сразу убить, потому что я все равно не стану вашей безмозглой куклой!
— Ты нас считаешь... такими?!
Марко отступил на пару шагов.
Эми с ужасом видела боль в его глазах, словно она растоптала нечто настолько хрупкое, что невозможно выразить словами. Разочарование, как если бы твой друг сначала предал тебя, а затем несправедливо обвинил в двуличии и корысти.
Всё пошло совсем не так, как она планировала ещё час назад.
Эми захотела броситься к нему и извиняться, пока Марко её не простит, но почему-то замерла и лишь смотрела, как тот идёт к двери.
Слушала затихавшие вдали шаги.
Звонок лифта вывел Эми из оцепенения. Она молнией пронеслась по коридору, забарабанила кулаками по закрытым дверям, но было поздно. Кабина гудела далеко внизу, заглушая любые слова и извинения, что она кричала вслед.
Следующие два дня тянулись как две недели. Не было ни тестов, ни посетителей. Для Эми, как обычно, накрывали стол в зимнем саду, но есть не хотелось. Тяжёлое, гнетущее чувство вины иссушало её как солнце пустыню. Она пыталась связаться с Марко через врачей и медсестёр, но те лишь качали головами. То ли не понимали, то ли не желали понять.
Утром третьего дня, выйди из душа, она обнаружила на кровати пакет: смена белья, лёгкие хлопковые брюки, блузка и туфли. Мысленно напевая от радостного предчувствия, Эми переоделась.
Надежда сменилась уверенностью, когда медсестра провела её к лифту, и они спустились в больничный холл.
Марко услышал и всё понял! Хотелось танцевать от радости!
Эми обняла улыбнувшуюся медсестру и выскочила на улицу. Солнце ударило в глаза, и она прикрыла их ладонью.
Марко наверняка ожидает на небольшой парковке у входа! Она столько дней смотрела на неё сверху, представляя, как уедет из опостылевшей больницы...
Глаза привыкли к яркому свету и Эми с удивлением огляделась. Горькое разочарование, чувство вины, что терзало её в последние дни, вернулось, подавляя и лишая воли.
Не обращая на Эми внимания, мимо спешили люди. Проносились машины. Город вибрировал в обычном ритме.
И ни одного знакомого лица.
Одна.