4. Враги общества
Джек очнулся.
Он будто пересёк реку абсолютной тьмы. Его словно разобрали и сложили заново.
Сознание прояснилось, и окружающее пространство вернулось к трём измерениям, смягчённым плотной вуалью теней.
От духоты и жары мысли плавились как металл в кузнечном горне, но каменные плиты немного охлаждали спину, а потому вставать с шершавого пола не хотелось.
Кто он?
Джек.
Да, но это лишь имя. А что за ним? И почему он именно здесь? Ответы появлялись, но тут же ускользали, оставляя его в неведении.
Чихнул. Сколько же здесь пыли?! Она мерцала в рассеянном свете, который вливался сквозь узкие окна под сводчатым потолком. Неподалёку высились квадратные колонны. Странно, но они не доставали до перекрытий. Некоторые стояли отдельно, другие выстраивались в ряды с промежутком не шире пальца.
Откуда-то сверху доносился едва различимый гул, напоминавший о повседневной суете большого города.
Джек напряг руки, и они откликнулись болью, как после выматывающего дня на ферме у деда, но все же откликнулись. Ферма? У него есть семья? Он приподнялся на локте и осмотрел себя.
Хм, одежда пропала... Да что вообще происходит?!
Надо оглядеться.
Джек встал, но головокружение отбросило тело на одну из колонн. Та не выдержала и с грохотом распалась.
Спокойно. Переведи дыхание, не торопись.
Двигаясь медленно и осторожно, он подошёл к обломкам и присмотрелся. Оказалось — это всего лишь коробки и ящики, поставленные друг на друга. Крышки слетели при падении, и по полу рассыпалась всякая всячина: кухонная посуда, полотенца, бутылки и баночки с непонятным содержимым, одежда, наборы инструментов и множество других незнакомых вещей.
Одежда...
Перерыв несколько коробок, Джек с трудом подобрал себе комплект белья, потёртые ботинки, тёмные брюки и светлую футболку, которая оказалась на размер больше необходимого.
Хм, а не считается ли его самодеятельность воровством? С другой стороны, разгуливать без одежды ещё хуже. К тому же, помещение отдалённо напоминало подвал церкви, куда они с отцом когда-то спускали коробки с гуманитарной помощью, собранной для беженцев из Австралии.
Похоже, он сойдёт за «нуждающегося».
Отец? Церковь? Неожиданно Джека осенило. Церковь!
Воспоминания ударили в голову сильнее кулаков школьного задиры и заставили на пару секунд потерять ориентацию в пространстве.
Где Эми?! Надо отыскать сестру!
— Эми! — крикнул он.
Ряды коробок высились как склоны каньона. Джек заглянул в каждый угол. Никого.
Как он здесь очутился? Место незнакомое. Подвал явно не похож на заброшенную крипту, в которой они с сестрой прятались от взрыва. Джек влез на ящики, но всё равно не достал до узкого оконца, вырезанного в толще бетонного свода.
Тогда он ещё раз обошёл комнату, внимательнее криминалиста обследовал стены и заметил в дальнем углу закрытый проём, очерченный щелью не толще волоса. Джек забарабанил по двери, но ни на шум, ни на крики никто не откликнулся.
Закусив губу, Джек уставился на препятствие. Если это дверь, то должен быть способ её открыть. Он провёл рукой по шершавой поверхности. Вот оно! Там, где обычно располагалась кнопка вызова лифта, находился участок, казавшийся чуть теплее остальной стены. Джек приложил ладонь и слегка нажал. Бетон под его пальцами засветился, и дверь с мягким шипением подалась назад, а затем отъехала в сторону.
Холодный свет освещал кабину и придавал всему матовый оттенок. Джек нажал единственную кнопку с большой стрелкой вверх. Посмотрел в зеркало и пригладил волосы. Синяки никуда не исчезли. Выходит, после расставания с Эми времени прошло не много. Значит, сестра где-то рядом. Хоть в чём-то ему везёт!
Вскоре лифт остановился. Джек шагнул за дверь и замер на входе в самый необычный храм из тех, какие только мог представить.
Гигантский зал размерами не уступал футбольному полю. Подобно секвойям ряды колонн устремлялись вверх, смыкались арками, что удерживали полупрозрачный свод. Приглушённый солнечный свет холодным водопадом стекал вниз и расплёскивался по стенам. Даже не стенам — экранам, на которых сменялись изображения звёздного неба и геометрических фигур. Они перетекали одна в другую и время от времени складывались в прописные буквы греческого алфавита: Сигма и Омега.
У дальней стены виднелась кафедра. Аккуратные ряды металлических стульев заполняли свободное пространство. На некоторых сидели молодые люди. Большинство моложе двадцати лет, Джек не заметил никого старше тридцати. Все они смуглы, будто несколько дней намеренно загорали под южным солнцем. Ладони сложены на коленях. Окружающие, словно в трансе, погрузились в себя и не замечали никого вокруг.
Эми не видно.
Чёрт!
Несколько секунд Джек переминался с ноги на ногу, а затем направился к ближайшему человеку.
— Извините, — он коснулся плеча невысокого парня лет восемнадцати. — Я не понимаю где очутился. Не могли бы вы мне помочь?
Юноша поднял голову, взглянул с удивлением и пробормотал что-то на незнакомом языке.
— Я не понимаю... Вы не говорите по-английски? — Джек потёр лоб и повторил вопрос по-испански, а затем на ломаном немецком.
Зрачки парня расширились. Он вскочил и отпрянул так, будто его собирались ударить.
— Эй, я не имел в виду ничего плохого! — Джек вскинул руки, пытаясь успокоить собеседника, но тот лишь медленно отступал, пока не прижался спиной к одной из колонн.
Другие люди оборачивались, а заметив Джека — вскакивали, ошеломлённые и напуганные. Ладонь парня коснулась гладкой поверхности, и та засветилась как сенсорная панель с незнакомым интерфейсом. Юноша непрестанно жал на одну и ту же кнопку, пока на экране не возникло изображение какого-то лица. Парень говорил торопливо и постоянно жестикулировал, указывая в сторону Джека.
Проклятье! Добра это не сулит! Пора уносить ноги!
Джек осмотрелся. Рядом высокие створчатые двери. Путь свободен, да и люди, похоже, хотят убраться с дороги, а не помешать ему.
Он выскочил наружу и захлопнул врата.
А это что?!
Джек отшатнулся.
Если бы не дверь за спиной он наверняка бы рухнул на каменные ступени.
Вокруг простирался незнакомый город.
Здание, которое покинул Джек, походило на кафедральный собор и стояло на перекрёстке широченных улиц. Вдоль них тянулись невысокие дома в три-пять этажей. Лишь вдалеке, почти на горизонте, высились небоскрёбы циклопических размеров.
Над городом парили ажурные направляющие. По ним ртутными молниями проскальзывали тени. Поезда монорельса? Возможно, снизу не разобрать.
Джек до хруста в позвонках задрал голову. На небе ни облачка. Хотя... Он прищурился. На невыразимой высоте от горизонта до горизонта протянулась широкая полоса. Она едва различимо поблёскивала в свете летнего солнца.
Это сон? Кома? Не похоже. Всё так реально...
Ответов на сотни теснившихся в голове вопросов не было, а потому Джек просто двинулся вперёд по улице, отмечая всё новые и новые странности.
По проезжей части мчались футуристического вида автомобили. На удивление, шума они издавали немного, запаха выхлопных газов тоже не чувствовалось. По тротуару, отделённому от дороги полоской изумрудного газона, спешили прохожие: кто-то погрузился в себя, а кто-то общался с попутчиками.
Интересно, что это за язык?! Никаких зацепок, ни одного знакомого слова, хотя бы отдалённо похожего на известные ему диалекты.
Все люди молоды. Никого старше тридцати, большинство выглядело на семнадцать — двадцать лет. Детей на улицах не много. Его ровесники попадались тоже нечасто.
Джек исподволь разглядывал прохожих. В какой стране он очутился? Если в знакомых ему городах встречались представители любых рас и национальностей, то здесь царил единый тип: преимущественно высокорослые и длиннолицые, с широким разрезом глаз и тонкими губами, обычно прямыми волосами и смуглым цветом кожи.
Зато наряды местных жителей поражали разнообразием. От множества фасонов и расцветок иногда рябило в глазах. Кто-то носил рабочую одежду: деловые костюмы, спецовки, форму, но большинство, особенно ровесники Джека, вырядились так, словно жизнь коротка и они хотят прожить её как можно ярче. Штаны и джинсы, балахоны и тоги, мини и макси, платья и рубашки самого невероятного покроя и расцветки; шляпы и капюшоны, кепки и платки. И татуировки любых расцветок.
Джек взглянул на плечо, едва прикрытое коротким рукавом футболки. Наверняка белая кожа сильно контрастировала с оттенком, привычным для местных жителей. Реакция того парня из «кафедрального собора» говорила сама за себя. Но ведь цвет кожи не повод считать кого-либо монстром?!
Некоторые прохожие оглядывались ему вслед, словно их разум с трудом определял Джека как отклонение от привычной реальности. Казалось, они не сразу понимали, что увидели нечто подозрительное, но отдалённо знакомое. Оборачивались и ещё долго смотрели в спину таинственной фигуре. Наверняка гадали: кто бы это мог быть?
В такие моменты он ускорял шаг и замечал в отражениях витрин, как некоторые люди касались рукой ближайшей стены, пробуждали спящие интерфейсы и с кем-то активно общались.
Джек свернул с оживлённой улицы. Пора найти спокойное место и все тщательно обдумать.
Он шагал по затенённому переулку, скользил пальцами по стене и отмечал гладкость бесшовной поверхности, которая одновременно напоминала и металл, и пластик. Да, кирпич и бетон здесь использовали нечасто.
Внезапно уши резанула сирена, но тут же стихла. Джек обернулся.
Дорогу перекрыла машина. Белая с синими полосами по бокам, которые пульсировали короткими вспышками яростного света. Джек не мог прочитать надписи на дверцах, но интуиция подсказывала — у него проблемы!
Из машины вылезли двое, лет двадцати пяти. Они приближались как тигры на охоте. Тот, что повыше, выкрикнул какой-то приказ. Одной рукой указал на землю, а другой вытянул из кобуры пистолет. В руках напарника появилась дубинка, усеянная крошечными шипами, меж которых проскальзывали синие искры.
Чёрт! Похоже, ничего хорошего ему не светит!
Повинуясь инстинкту, Джек бросился в сторону и нырнул в тесный проулок.
Он бежал и не обращал внимания на окрики. Свернул раз, другой. С разбегу перемахнул невысокую ограду, но преследователи не отставали.
Джек не оборачивался. Судя по топоту, «полицейские» нагоняли.
Рядом что-то прошелестело, и осколки ближайшей стены брызнули в лицо.
Инстинктивно вскинул ладонь, прикрыл глаза.
Не глядя нырнул в щель меж домов.
Тупик.
Стены уходили вверх как склоны ущелья, сжимались и не оставляли надежды. Джек по инерции пробежал несколько шагов и поднял руки.
Знакомые голоса приблизились. Непонятные гортанные приказы резали уши.
Джек хотел сам опуститься на землю, но сильный удар бросил на колени. Как после удара электротока мышцы скрутило в жгуты.
На мгновение мир окрасился во все оттенки синего.
Он не успел удивиться — всё скрыла пелена забвения.
* * *
Джек всплывал из глубины. Оттуда, где нет ни света, ни звука.
Нет, его выталкивало, сжимая невероятным давлением, грозя кессонной болезнью и заставляя стремиться вверх как пловца с горящими от недостатка кислорода лёгкими.
Рванулся вперёд, но тут же повис на руках «полицейских». Перед глазами мелькали пятна, а мир выглядел так, словно камера невидимого оператора снимала только через синий светофильтр.
Джек помотал головой. Стало немного легче. Нормальное зрение постепенно возвращалось, так что когда его засунули на заднее сиденье автомобиля, он чувствовал себя почти нормально. Нормально для человека, которого избили, сковали и бросили в полицейскую машину как преступника. Джек взглянул на запястья, точнее на чёрную пластину, зажатую между ними. Попробовал развести руки, но их словно невидимой силой прижало к узкой полоске горячего пластика.
Вляпался! Где бы он ни очутился, но местные жители явно не отличались не то чтобы радушием, но даже банальной вежливостью. Что за привычка: сначала бить, а потом ни о чем не спрашивать? За кого его приняли, в конце концов?!
Машина сорвалась с места и влилась в общий поток. Сирену «полицейские» не включали. Не спешат или не хотят привлекать внимание?
Дома становились выше, автомобиль приближался к центру города.
— Вы кто такие? Куда везёте?! — вопросы риторические, итак можно догадаться, но следует завязать разговор. — Вы хотя бы понимаете меня?
Один из полицейских что-то рявкнул и, не оборачиваясь, хлопнул ладонью по разделявшей их сетке.
Приказывает заткнуться. Вот же гад!
Джек откинулся на сиденье. Он рассматривал проносившиеся мимо улицы, крошечные скверы и впечатляющие парки; дома, стены которых превращались в сплошные экраны, и спешившую по своим делам молодёжь.
Украдкой он наблюдал и за похитителями. Водитель молчал, а вот его напарник не отрывал левую руку от экрана автомобильной консоли. Пальцы не двигались, но под ними непрестанно появлялись незнакомые символы, словно тот мысленно отправлял и получал некие сообщения. Иногда полицейский отвечал на вызовы. Его фразы звучали по-военному сухо, но в них чувствовалось напряжение. Не страх, а предельное возбуждение нервов, свойственное человеку, который ожидает удара с любой стороны.
Вскоре их нагнал другой автомобиль — массивный, как броневик. Он возглавил импровизированную колонну. Теперь полицейские включили сирену. Конвой набирал обороты, молнией пролетал развязки. Встречные машины едва успевали прижаться к обочине.
Почему к нему относятся как к бандиту?! Он никого не ограбил, не убил, и не оскорбил... Его же схватили, избили и куда-то везут под усиленной охраной.
Необходимо действовать, хоть как-то прояснить ситуацию.
Маловероятно, конечно, но что если через полчаса он окажется перед расстрельной командой?! Вдруг судьба закинула его в одну из тоталитарных стран, где приговор выносят без адвоката и присяжных?!
Он подался вперёд. Бездействие убивает, особенно когда твоя жизнь и свобода оказываются в руках спецслужб, нарушающих права человека. Джек схватился за металлическую сетку и затряс её:
— Либо вы скажете, в чём меня обвиняют, либо...
Полицейский обернулся и ткнул в решётку дубинкой.
Джек успел заметить искры, проскочившие между шипами, а в следующее мгновение его отбросило назад. Мышцы пылали, будто под кожу засунули ветки шиповника. Мир вновь, как и во время ареста, окрасился во все оттенки синего, но в это раз Джек не отключился. Наоборот, боль от электрошока внезапно отступила, словно превратилась из мучительного чувства в информацию о его наличии.
Тело парализовало, а вот с сознанием произошли непривычные метаморфозы. Разум поддался лихорадочному возбуждению, совсем как в моменты смертельной опасности. Не страху, а предвкушению хищника.
Восприятие пространства расширяется, подобно растущей сфере, и окрашивает мир в тысячи оттенков кобальта. Джек превращается в стороннего наблюдателя, который не фокусирует взгляд на отдельных предметах, но воспринимает ближайший район целиком. Будто глядишь во все стороны разом и, одновременно, со всех сторон. Его сознание проникает сквозь любые препятствия, становится ими, воплощается во «всём».
Ничто не укрывается от его взора. Вот за стенами зданий ходят и разговаривают люди; прислушавшись, он даже различает их речь и считает удары сердец. В канализации под дорогой многорукие роботы перекладывают трубы, а в кармане ребёнка, который заворачивает за угол, тает мятная конфетка. Джек видит, слышит и чувствует всё, что происходит вокруг. Даже как ветер гонит по соседней улице газету или как птицы летят и высматривают чем бы поживиться.
И это поле всеохватывающего сознания движется вслед за его телом.
С момента удара током прошли секунды, но для Джека они растянулись чуть ли не в минуту. Постепенно, сфера восприятия сузилась, а мир возвратился к привычным для него краскам.
Под конец Джек заметил автомобили, которые неслись по соседней улице и направлялись к тому же перекрёстку, что и полицейский кортеж.
Первым летел стальной «монстр» зелёного цвета. Спереди бульдозерный ковш, а кузов оборудован тяжёлым прессом. Не иначе как аналог мусоровоза. За рулём щуплый паренёк с кобурой на поясе. Следом мчался хищный седан. В нём двое вооружённых людей. Один — постарше, другая — девушка, ровесница Джека, держала меж колен хищного вида штурмовую винтовку и говорила по рации с парнем из грузовика.
Джек присмотрелся, но как назло окружающий мир вновь стал нормальным. Вернулась и тянущая боль в мышцах.
Чёрт, да что с ним происходит?! Он с трудом выпрямился на сиденье и глянул в окно.
Конвой приближался к перекрёстку.
Полицейский броневик выскочил на развилку и в тот же миг его смёл мусоровоз.
Чудовищный удар бульдозерного щита подбросил жертву как консервную банку и впечатал в стену на другом конце улицы.
Машина Джека резко затормозила, но все же задела кузов зелёного монстра. Их швырнуло в воздух. Сделав двойной пируэт, автомобиль чудом приземлился на колеса и, скрежеща металлом, пробил витрину магазина. На дорогу обрушился дождь из стекла и пластика.
Джек очнулся на полу машины. Голова раскалывалась.
Чёрт, да в чём дело?!
Он подвигал руками и ногами. Похоже — ничего не сломано. На переднем сиденье полицейские тоже приходили в себя.
Повсюду кричали. Джек выглянул наружу. Прохожие убегали переулками. Из мусоровоза выпрыгнул парень с оружием наизготовку. Увидев его, люди попадали на землю, прикрыли головы руками.
Девушка и мужчина, замеченные в седане десять секунд назад, приблизились с другой стороны, нацелили оружие на полицейских. Те вылезли из машины и позволили надеть на себя наручники.
Пока двое парней держали улицу под прицелом, девушка знаком показала Джеку отодвинуться в дальний угол. Одиночный выстрел разбил замок. Незнакомка распахнула дверцу и произнесла на чистейшем английском:
— Моё имя — Тара. Надеюсь, ты понимаешь древний диалект?
Господи, первый человек, который не шарахается как от прокажённого, да ещё и говорит по-людски! Джек хотел её расцеловать, но вовремя сдержался. Тара приняла замешательство за непонимание и повторила вопрос на каком-то певучем языке. Он качнул головой и прохрипел:
— Меня зовут Джек. Что здесь происходит?
Тара широко улыбнулась и протянула открытую ладонь:
— Если ценишь свободу и жизнь — следуй за мной!
А кто не ценит?! Если уж выбирать между полицейскими, избивающими тебя за каждое слово, и нежданными спасителями, то лишь дурак засомневается. Джек не колебался. Тара помогла ему выбраться наружу, сняла наручники и придирчиво окинула взглядом, отдельно задержавшись на покрытом синяками лице.
— Можешь идти?
Он кивнул. Тара потянула к чёрному седану, что перегородил дорогу. Её спутники отступали следом, но при этом держали под прицелом опустевшие улицы. Тот, что постарше, казался спокойным и уверенным, будто подобные столкновения ему не в новинку. Второй слегка нервничал, но старался этого не показывать.
Издалека донеслись звуки сирен.
Джек и Тара скользнули на заднее сиденье, один парень сел за руль, а тот что помладше — рядом с ним. Машина ринулась с места и рванула от перекрёстка, лавируя меж брошенных автомобилей. Всё нападение заняло лишь пару минут.
— Для начала, стоит представиться, — Тара указала на стройного черноволосого мужчину лет семнадцати, который невозмутимо вёл машину. — Капитан Стенли Морган, лидер боевого звена.
Не отрываясь от дороги, тот поднял руку в приветственном жесте.
— Справа от него сидит Кайл Робинсон, — девушка кивнула в сторону белобрысого ровесника Джека, который что-то печатал на планшете, — мой брат и наш связист. А меня ты уже знаешь.
Кайл оторвался от экрана. Перегнулся через спинку кресла и пожал Джеку руку:
— Привет, рад знакомству!
А сильное у него рукопожатие! Такого не ожидаешь от щуплого подростка, довольно безобидного на первый взгляд.
— Джек Моро, взаимно.
Чёрт, голова идёт кругом. Словно гуляешь по пляжу, а на тебя несётся волна цунами. Всё происходит слишком быстро...
Кайл снова уткнулся в планшет. Увидев что-то неприятное, он щёлкнул пальцами и сказал несколько фраз на незнакомом языке.
— Пока Джек с нами, в команде не должно быть недопонимания, — заметил Морган. — Говори по-английски.
— Да без проблем! Прогнозируемое развёртывание сил милиции не позволяет достичь ближайшей точки эвакуации, — повторил Кайл и добавил: — «Цепь сестёр» успешно внедрила узлы генерации ошибок, так что большая часть сигналов с датчиков наблюдения блокируется и псевдо-интеллект города не повышает уровень нашей опасности. Разведчики Антона докладывают, что отряды «Сигмы» по-прежнему фиксируются только в районе «первого прорыва». Нам предлагают использовать резервную точку эвакуации.
Морган кивнул. Они с Кайлом обсуждали пути отхода так, словно забыли про Джека, а потому он повернулся к Таре и поневоле засмотрелся на девушку.
Он не назвал бы её идеальной красавицей, нет. В этом она уступала Эми, а тем более Дженни Голдсмит. Тара выглядела просто симпатичной, привлекая внимание не лицом и фигурой, а манерой держаться свободно и уверенно, открытой улыбкой и задорными карими глазами под чёлкой взъерошенных волос цвета самородной меди.
Хм, наверняка такая девушка в детстве верховодила среди ребят своего района.
Только через несколько секунд он понял: Тара спрашивала его о чём-то.
— Что? — переспросил он.
— Они тебе давали какие-нибудь лекарства? Когда везли в машине?
— Нет.
— Отлично! — Тара достала небольшую коробку и вытащила два наполненных прозрачной жидкостью шприца.
— Эй-эй, подожди, — возмутился Джек. — Зачем это? Мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?!
— Долго рассказывать. А сейчас не самое лучшее время для историй, — она взяла Джека за локоть и нацелила иглу в вену. — Дай угадаю: последнее, что ты помнишь — это атомный взрыв или нечто похожее?
— Похожее... Да, так и есть!
— За прошедшие с тех пор четыреста с лишним лет в мире появилось немало болезней, от которых у тебя нет иммунитета, — Тара ввела раствор из первого шприца и взялась за второй: — И я не хочу, чтобы ты «сгорел» до конца дня.
Джек кивнул. Свалиться от неведомой чумы он точно не спешил. Но четыреста лет?! На языке вертелись сотни вопросов, но Тара коснулась пальцем губ и покачала головой.
Звуки полицейских сирен приближались. Хотя, нет. Пора осваивать новые термины. Теперь их называли «милицейскими».
— Три экипажа милиции догонят нас через полторы минуты, — голос Кайла звучал уверенно, но Джек чувствовал в нем скрытое волнение. — Ещё две машины выйдут наперерез в четырёх кварталах от этой точки. Рекомендую валить с проспекта.
Кайл вывел в угол лобового стекла полупрозрачную карту. Морган покосился на изображение и мотнул головой:
— Проспект — кратчайший путь, — командир обернулся и поймал взгляд Тары. Девушка кивнула.
Понимают друг друга без слов? Похоже, давно сработались.
Тара вытащила из-под сиденья штурмовую винтовку и бегло осмотрела. Запасные магазины отправились в карманы.
Первая машина вылетела с боковой улицы, но Морган как заправский гонщик уклонился от столкновения.
Преследователи не растерялись. Вышли из заноса, повисли сзади. Они пытались то отбросить беглецов на тротуар, то затереть между собой и вторым нарядом милиции, который тоже присоединился к погоне.
Рёв сирен разрывал воздух. Обычные автомобили прижимались к обочине, но из-за плотного трафика сделать это удавалось не всем. Морган резко маневрировал в тесном потоке, и Джека болтало из стороны в сторону как в самолёте, попавшем в зону турбулентности.
Им удалось немного оторваться, но стало лишь хуже.
Первым разлетается заднее стекло, осыпая их мельчайшими осколками. Взрывной волной закладывает уши. По ним что, из гранатомёта стреляют?!
Джек слышит глухие удары пуль, что рвут автомобиль на части. Морган и Кайл лишь слегка пригибают головы: первый не отрывает взгляда от дороги, второй отслеживает что-то на голографическом экране планшета. Тара толкает Джека на пол между сиденьями и опускается рядом.
— Необходим прямой участок, — требует она.
Машина прекращает рыскать по дороге. Перехватывает дыхание. Свет течёт вязким потоком, и Тара, расплёскивая фотоны, поднимается со дна. Ногой упирается в пол, вторую ставит на сиденье. Вскидывает штурмовую винтовку и открывает огонь короткими очередями. Снизу Джек видит лишь вспышки пламени, что вылетают из ствола. Жёсткие блики резко очерчивают юное лицо: ни эмоций, ни сомнений.
Обстрел со стороны милиции прекращается, но девушка ведёт огонь, сменяя один магазин за другим.
Лёжа на полу, Джек не видит, что происходит снаружи. Внезапно раздаётся визг шин, на долю секунды в зеркальной стене небоскрёба отражается милицейская машина, которую закручивает в воздухе как листок под ветром. Скрежет рвущегося металла завершает падение.
Невозможно без содрогания думать о тех, кто остался внутри. Но они хотели его убить...
Тара садится рядом.
— Это их немного задержит, — её голос дрожит, словно она пытается преодолеть себя и остаться спокойной.
Джек выглядывает наружу. Далеко позади искорёженная милицейская машина блокирует единственный просвет в рядах автомобилей, которые бросили на дороге перепуганные жители.
— Мы генерируем дофига лишних данных, — Кайл показал что-то командиру на экране планшета. — «Цепь» больше не может подменять информацию с датчиков слежения. У нас минута до того, как псевдо-интеллект закончит коррекцию ошибок и мобилизует «Сигму»!
— Ясно, — Морган резко вывернул руль, и они ушли с проспекта, углубляясь в переплетение тесных улиц. Встречное движение иссякло, а людей на тротуарах стало меньше, хотя изодранный пулями седан всё равно привлекал внимание.
— Что за «Сигма»? — спросил Джек.
— Для нас — смерть, — Тара перезарядила винтовку и принялась снаряжать патронами опустевшие магазины.
— Отряд специального назначения, призванный бороться с «Отверженными» и устранять таких как ты, — пояснил Морган.
— Есть и другие? — догадка ошеломила Джека.
— Были, — Тара откинулась на сиденье, удерживая оружие между колен. — Ты не уникален. Вот только последний случай разрыва пространства-времени произошёл задолго до моего рождения, лет восемьдесят назад.
Джек боялся задать главный вопрос. Страшился услышать ответ. Но все же спросил:
— Последнее, что я помню — это как мы с сестрой пытаемся укрыться от взрыва в подвале старой церкви. Её зовут Эми, Эматалла Моро. Не может быть, чтобы я оказался здесь, а она погибла! Я уверен — это не так!
— Может ты и прав, — брат Тары, Кайл, оторвался от планшета и включился в разговор. Он наткнулся на требовательный взгляд Джека и поднял ладонь, словно говорил: «Эй, я не хочу давать ложной надежды!»: — На самом деле, мы засекли открытие двух точек «прорыва» в разных частях города, но в первом случае «Сигма» сработала на опережение, блокировав всё в радиусе пары кварталов. Во втором — «Цепь» успела проникнуть в систему и понизить уровень твоей опасности, так что нам пришлось столкнуться всего лишь с милицией.
— Вы знаете, кого именно захватила «Сигма»? — Джек от нетерпения закусил губу.
Кайл мотнул головой:
— Не-а. Есть только косвенные свидетельства. Предположительно — это женщина, примерно твоего возраста.
— Женщина? — удивился Джек. — Но Эми ещё тинэйджер, как и я.
Кайл взглянул с недоумением, а Тара хмыкнула и покачала головой:
— Такие слова остались лишь в древних словарях. Джек, ты же какое-то время бродил по городу. Ничего странного в людях не заметил?
— Вроде бы нет... Вот только одеваются довольно пёстро и молодёжи очень много.
— Верно, — кивнула Тара, — Из-за последствий древней войны никто не живёт дольше тридцати лет. Мы не знаем старости, так что сам понимаешь — нет времени сидеть в пелёнках. В нашем мире ты достаточно взрослый, чтобы полностью...
Тара не договорила. Стены зданий вспыхнули как гигантские экраны.
Они пульсировали в тревожном ритме, когда мимо проносился автомобиль Джека. Будто кто-то невидимый отмечал его присутствие, оставляя подсказку милиции. И предупреждение для жителей, которые бросали дела и спешили укрыться в домах.
— Сдвиг! — Кайл отбросил планшет и врезал кулаком по автомобильной консоли. — Псевдо-интеллект закончил коррекцию внедрённых ошибок. Проклятье, мы не успели!
— Карта ещё актуальна? — спросил Морган.
— Данные идут, — Кайл взглянул на экран и выключил его, — но я уверен, что все координаты «сдвинуты» относительно реальных позиций. Связи с «Цепью» нет, — он потёр виски. — Насколько я запомнил дорогу — сейчас направо. Точка эвакуации в заброшенном метро, но наш вход в небольшом здании, которое готовят к сносу.
Морган свернул в один из переулков. Стены прекратили мерцать, словно потеряли их из виду.
— Старые дома не несут технологии сплошного экрана, — шепнула Джеку Тара.
Он кивнул, хотя ничего не понял. События развивались слишком быстро, обрушивая на него ворох разрозненных фактов, догадок и пугающих перспектив. Лишь память удерживала от желания сжаться в комок, закрыть глаза и представить всё это как дурной сон.
«ТЫ ГЛАВНЫЙ И ОТВЕЧАЕШЬ ЗА СЕСТРУ», — последние слова отца вольфрамовой нитью сшивали разум. И Джек поклялся следовать им любой ценой.
Машина сделала несколько поворотов, и он окончательно запутался в лабиринте тесных улочек. Постепенно, жилые дома уступили место заброшенным цехам и складам. Иногда Морган спорил с Кайлом перед очередной развилкой, и тогда Тара напоминала, что времени в обрез.
Сигарообразная тень коршуном скользнула над машиной. Джек выглянул наружу. Небольшой самолёт с хищными обводами заложил плавный вираж в безоблачном небе. Тара высунулась в окно и сделала несколько выстрелов.
— Бесполезно! — девушка коротко выругалась. — Дроны! Теперь не отстанут.
— Для начала они попытаются задержать нас силами ближайших отрядов милиции, — откликнулся Морган. — Для переброски «Сигмы» им нужно какое-то время.
Успокоил, называется. Джек поёжился. Если недавний бой для лидера в порядке вещей — что же собой представляет «Сигма»?!
Джек тронул Тару за руку:
— А как выглядит точка эвакуации?
— Под городом сохранились тоннели метро. Его забросили лет сто назад, когда построили силовые линии монорельса. Станции закрыли, часть перегонов засыпали, но агенты сопротивления перепрограммировали несколько роботов-мосайдов, на тайную расчистку путей отхода для боевых групп вроде нашей, — девушка сжала его ладонь. — Не беспокойся, мы выберемся из города.
— Я могу чем-нибудь помочь?
Тара мотнула головой:
— Ты не готов. Просто... не лезь на рожон и держись за нами.
Они свернули в тесный просвет меж заброшенных складов. Их изъязвленные стены поднимались к небу, превращая дорогу в затенённую щель. Здесь с трудом разъехались бы два автомобиля. Морган выкрутил руль и заблокировал машиной проезд. Впереди виднелся небольшой дворик, заваленный строительным мусором, какими-то балками и грудами битого кирпича.
— По идее, мы на месте, — сказал капитан. — Я вместе с Кайлом задержу погоню. Вы двое — ищите вход.
Парни укрылись за седаном и изготовились к стрельбе. Джек последовал за Тарой.
Тень дрона-наблюдателя неотступно кружила по бетонному колодцу двора, перепархивала со стены на стену, исчезая лишь во время широких разворотов. Джек снова услышал звуки милицейских сирен, ещё далёких, но неотвратимо приближавшихся. Он вздохнул. А кому понравится оказаться на месте лиса, которого гончие обложили со всех сторон и гонят на охотников?
На противоположной стороне двора виднелась ржавая дверь, наполовину скрытая деревянным щитом.
Тара бегом пересекла открытое пространство и коснулась панели управления. Закрыто. Джек тоже налёг плечом — бесполезно. Не медля, Тара вытащила из рюкзачка нечто похожее на пластилин и закрепила крошечные шарики на петлях. Жестом скомандовала отход. Они укрылись за ближайшим штабелем стальных балок. Несколько хлопков слились в один, заглушив скрежет металла.
Дверь смяло как лист бумаги.
Тара протиснулась в образовавшийся проем. Джек скользнул за ней.
— Вот же... — девушка выругалась, ударив кулаком по ладони.
Они оказались в просторном зале, где не было ни противоположной стены, ни части потолка. Сверху, на остатках ржавой арматуры, свисали обломки перекрытий. Сразу за остовом здания начинался бесконечный пустырь, на дальнем краю которого, словно муравьи, копошились многорукие роботы. Похоже, они разбирали заброшенные цеха и вывозили обломки.
— Вход через здание под снос, — простонала Тара. — Проклятье, они его уже снесли!
Дьявол их побери, ловушка! Информация о точках эвакуации устарела, и повстанцы сами загнали себя в западню.
Со стороны автомобиля раздались выстрелы.
Тара бросилась назад. Джек перехватил её за плечо:
— Дай и мне оружие!
— Нет! — отрезала та. — Держись за мной.
Почему она считает его таким бесполезным?!
Ладно, ещё посмотрим, а пока лучше пригнуться, использовать груды кирпича в качестве укрытия. Главное — не подставиться под рикошетящие пули!
Вслед за Тарой он пробрался обратно к Моргану и Кайлу.
Последний бросок и они укрылись за углом здания, в паре шагов от парней. Те вели огонь из-за машины.
— Капитан! — крикнула Тара.
— Докладывай, — отозвался Морган.
— Со двора ведёт единственная дверь, за ней пустырь — триста метров открытого пространства. Верная смерть.
— Займи позицию рядом с Кайлом.
— Оставайся здесь, — приказала Тара, а сама ловким перекатом исчезла за углом.
Джек опустился на землю. Не хватало ещё поймать шальную пулю.
Он выглянул в переулок. Укрывшись за передним крылом автомобиля, Кайл вёл беспокоящий огонь. Морган и Тара согнулись над картой.
Противник тоже снизил темп стрельбы. Похоже, милиция не собиралась штурмовать их позицию, а лишь сдерживала в ловушке. Враги наверняка получали картинку с дрона и знали, что бежать повстанцам некуда.
Джек убрал голову под защиту стены, привалился к ней спиной.
Плохо дело.
— Враги думают, что загнали нас в силки, — донёсся голос Моргана. — Они ошибаются.
Капитан говорил уверенно, словно это он расставил милиции западню.
Может ситуация не так уж и опасна? Может они превосходят врага и смогут найти выход? Джек прислушался.
— Да, нас меньше, — говорил командир, — но мы лучше подготовлены, лучше вооружены и главное — у нас есть цель! «Отверженные» не боятся смерти, и сегодня она нас не получит! Тара — твоя задача уничтожить две машины заграждения. Используй подствольный гранатомёт и, при необходимости, кинетические патроны. После этого мы идём на прорыв. Старайтесь не повредить третий автомобиль милиции — используем его для отхода к...
Морган не договорил.
Разрывающий уши стрёкот перекрывает любые звуки. Тяжёлый двухвинтовой вертолёт делает круг и зависает в тылу, над двором. Под днищем виднеется клубок стали. Мгновение и шар отделяется, падает, разворачивая восемь суставчатых лап.
— Паук! — кричит Морган. — Тара, у тебя один выстрел — «кинетика»!
Девушка петляет меж завалов, выходит на позицию.
Вскидывает оружие.
Робот заканчивает наведение, но Тара спускает крючок первой. Инверсионный след красной молнией пронзает воздух. Паук стреляет. Одновременно заряд Тары пробивает броню, перемалывает внутренности боевого дрона.
Снаряд паука уходит с начальной траектории, но ударная волна всё равно подхватывает Тару как снежинку и швыряет на груду бетонных плит в центре двора.
Джек слышит отвратительный хруст. Девушка падает на землю, её лицо и руки в крови из многочисленных порезов.
Милиция открывает шквальный огонь. Пули выбивают фонтанчики земли и бетонную крошку рядом с Тарой.
Она не двигается. Мертва? Ужас на мгновение сковывает Джека. Он делает несколько глубоких вдохов и короткими перекатами бросается к Таре, обхватывает, не поднимаясь, волоком, отталкиваясь ногами, тащит за собой к ближайшему штабелю стальной арматуры.
Тяжёлая. И дышит, просто без сознания.
Мысли Джека замедляются, слабеют руки. Он смотрит на левое плечо. На светлой майке медленно расплывается алое пятно. Странно, он и не заметил, как его подстрелили. Джек оттягивает рукав. Ерунда, царапина, всего лишь жжёт. Вот год назад, когда они с дедом палили по банкам на заброшенной стройке, и он ногой поймал отрикошетившую пулю — то было серьёзно...
Он словно засыпает. Это шок?
Мир постепенно, как и ранее в милицейском автомобиле, обретает синеватый оттенок. Сознание расширяется, захватывает окружающее пространство.
Он снова видит всё со стороны и со всех сторон одновременно.
Вот Тара приходит в себя, садится рядом. Она морщится и обхватывает ребра. Вот две патрульные машины горят в переулке, а мимо них, прикрываясь силовыми щитами, наступают штурмовики в тяжёлой броне.
«Сигма»?
Кайл и Морган отступают к его с Тарой укрытию.
Вот стена дома, а за ней небольшая комната. Ступени ведут в подвал, за дверью которого начинается резервный тоннель метро.
Вертолёты несут под брюхом смерть из чернёной стали.
Кайл ведёт беспорядочную стрельбу в сторону проулка, забрасывает проход гранатами.
Стоп... тоннель метро?
Джек хватает Моргана за рукав. Молчать смерти подобно, но тело слушается с трудом. Оно будто кукла на верёвочках.
Отдельные слова не складываются в осмысленную фразу. Командир не обращает внимания, говорит с Тарой, но та смотрит только на Джека.
— Морган, он хочет что-то сказать.
— Это шок, он бредит. Ранение лёгкое, опасности нет.
Синева наконец-то отступила, и Джек протолкнул сквозь ватные губы нужные слова:
— Спуск в тоннели... за той стеной, — он вяло махнул рукой. Контроль над телом возвращался слишком медленно: — Мы в правильном месте, но вход в здание с другой стороны. Я видел...
— Это и правда бред, — Тара сжала руками голову.
Морган странно взглянул на него, будто Джек только что подтвердил одно из подозрений.
— Терять нечего, — голос лидера давал шанс на спасение. — Выкладывайте оставшуюся взрывчатку.
Капитан забрал гранаты и «пластилин», змеёй скользнул к нужной стене, исчез из виду.
Секунды растянулись в минуты.
Мощный взрыв сотряс несчастный дворик, а вслед за облаком пыли вернулся Морган.
— За мной, — приказал тот.
Кайл прекратил стрельбу и помог встать Таре. Одной рукой юноша поддерживал сестру, в другой сжимал оружейные ремни.
Джек замыкал колонну.
Только нырнул за бетонную плиту, как град огня обрушился на прежнее укрытие. Во двор, прячась за щитами, ворвался первый ряд штурмовиков.
Тара и Кайл уже пробрались сквозь узкую щель в монолитной стене. Морган, раздирая кожу о бетон, протолкнул в неё Джека и протиснулся следом.
Они скатились по ступеням в подвал и рванули к двери в дальнем углу. Тара прижала ладонь к панели управления. На глазах девушки выступили слезы, когда тяжёлая плита отъехала в сторону.
Из сумрака потянуло затхлостью подземелья.
— А теперь — небольшой сюрприз для наших преследователей, — прошипел Морган.
Он выглядел как демон, что сбросил оковы и жаждет мести. Капитан закрыл дверь и набрал код на голографической панели замка.
— Быстрее, — приказал Морган и махнул рукой в сторону уходящего вглубь тоннеля.
Отряд не сделал и десяти шагов, как проход тряхнуло отголосками адского взрыва. В попытке удержать равновесие Джек схватился за стену.
Свод пошёл трещинами. Потоки грунта и песка заструились сквозь них как вода.
— Что же, — голос Моргана стал меланхолично спокойным, — теперь «Сигме» есть чем заняться.
* * *
Прямой, словно лазерный луч, проход уводил вглубь.
Редкие лампы едва разгоняли мрак.
За ещё одной тяжёлой дверью оказалась просторная станция, архитектура которой напоминала увеличенный в разы винный погреб: кладка, имитирующая старый камень, арочные своды, тени и паутина.
Джек спрыгнул на рельсы.
Вдали, почти у входа в тоннель, виднелась грузовая дрезина, прикрытая тентом.
Пока Кайл устанавливал аккумуляторы и программировал схему движения, Морган и Джек помогли Таре забраться в кузов. Её лицо посерело от боли. Она морщилась при каждом глубоком вдохе.
— Ребра целы, — осмотрев девушку, заключил Морган, — треснули, но не сломаны. Остальное — мелочи.
Кайл выдохнул с облегчением.
Дрезина тронулась, набирая ход. Закреплённые на бортах прожекторы ослепительными лезвиями света вспарывали тьму.
Морган вытянул несколько походных аптечек из штабеля припасов, что аккуратной горкой лежали рядом с двигателем. Он как опытный врач обработал раны, вколол Таре обезболивающие препараты, наложил тугую повязку и лишь тогда занялся остальными.
Дождавшись окончания перевязки, Джек выпалил:
— Теперь подходящее время? Какого чёрта здесь творится?!
Морган потёр лоб так, будто подбирал слова, которые сожмут энциклопедию в пару фраз.
— Сразу и не расскажешь, — капитан обвёл рукой привалившихся к высоким бортам товарищей. — Мы — «Отверженные». Ты, наверное, уже догадался, что мы один из отрядов сопротивления действующей власти...
— Сопротивления чему? — перебил Джек.
— Изменению природы человека, — перехватив удивлённый взгляд, Морган добавил: — Не смотри так. Не знаю, к чему ты привык в «своём» времени, но мы сражаемся не за власть, не за ресурсы, не за славу. Наши разногласия с Пироном имеют исключительно эволюционно-генетическую подоплёку. Как следствие, противостояние длится уже несколько столетий и может закончиться только безоговорочной победой одной из доктрин.
— Нашей победой! — вставил Кайл.
Тара усмехнулась, хоть это и причинило ей боль:
— Думаешь, он не видит? Где мы, — она повела рукой, — а где наши противники.
— И это тоже — правда, — согласился Морган. — Мы ещё не проиграли, Джек, но и не выигрываем. Сейчас нас, ортодоксов, слишком мало для полноценной войны и слишком много, чтобы просто сдаться. Вместо того чтобы сражаться открыто, мы вынуждены растворяться в толпе, наносить редкие, но точные удары. Ещё этим утром каждый из нас, — он указал на Тару и Кайла, — вёл обычную жизнь: я — программировал сборочные линии на заводе, они — слушали лекции, но когда поступило сообщение о двух разрывах пространства-времени, мы сбросили маски и вступили в бой. К первой точке опоздали, но тебя спасти успели.
— Ортодоксы, Пирон... — Джек покачал головой, — что всё это значит? Вы можете начать...
— А ты расскажешь, как догадался где искать спуск в метро? — перебила Тара.
Пристальные взгляды повстанцев смущали так, словно он оказался на сцене перед залом требовательных слушателей.
— Не знаю, раньше со мной ничего подобного не случалось... На пару секунд я будто потерял контроль над телом и оказался вне его... Смотрел на окружающий мир со стороны. Воспринимал всё одновременно и непрерывно. Видел нас, видел... — Джек поколебался, вспоминая слово, — милицию; видел то, что происходит за стенами окружающих зданий.
Морган и Тара переглянулись.
— Что, это плохо? — спросил Джек.
— Нет, — Морган задумался. — А твоё зрение не теряло восприятия отдельных цветов? Как бы окрашивая мир в красный или голубой оттенок?
— Да, в синий.
— Думаете, перемещение изменило парня настолько, что он чувствует поле Омеги? — Кайл прищёлкнул языком. — Тогда ясно, почему «Сигма» встала на уши.
— Проклятье, хватит говорить загадками! — Джек вскочил на ноги и чуть не свалился за борт, когда дрезину тряхнуло на очередной стрелке.
— Успокойся, — Тара потянула за руку и усадила рядом, — Пойми, мы и сами не каждый день вытаскиваем гостей из прошлого. У нас нет заготовленной истории, которую можно выдать тебе за минуту. Последний случай «прорыва» случился за несколько поколений до нашего рождения.
— Начни с начала, — буркнул Джек.
— Начало, — вздохнул Морган, — лежит в твоём времени. И лучше тебя никто не знает, как вы докатились до глобальной войны.
— Я не слишком увлекался просмотром новостей. Помню — всё в мире разваливалось: экономика, политика... Хотя у нас, в Соединённых Штатах, было ещё ничего, особенно по сравнению с «южными» странами. Я думал, что проблемы как-то утрясутся. В конце концов, для этого и нужны чиновники с военными.
Морган ухмыльнулся, но всё же сдержался. В разговор включился Кайл:
— Насколько мне известно, началось с того, что два небольших государства пару лет выясняли отношения на поле боя. Конфликт затянулся, и стороны решили закончить его с помощью «ядерной кнопки». В начавшийся апокалипсис поневоле втянулись спонсоры противоборствующих сторон, а чем это закончилось... думаю, ты и сам помнишь.
Джек кивнул. Последние секунды прошлой жизни окружили его: огненные стрелы, пронзающие небо; всепроникающий свет, пожирающий Грайвич; испуганное лицо сестры... Эми... Джек врезал кулаком по дощатому настилу. Тысячи человек погибли на его глазах. Мама, папа...
Хаос последних часов отступил, и он только сейчас до конца осознал произошедшее. Слезы непроизвольно потекли из глаз. Тара коснулась его плеча. Джек вытер лицо.
Кончай хлюпать носом. Ты мужчина. Ты решаешь проблемы, а не плачешь над ними, учил отец. Не хватало ещё, чтобы девушка сочла тебя слабаком.
Джек сглотнул и придал голосу твёрдости, надеясь, что он не сломается:
— Да, я помню.
— Через пару часов в конфликт втянулись практически все государства, обладавшие ядерным оружием, — продолжил Кайл. — К концу дня всё могло бы закончиться, и мир помаленьку начал бы восстанавливаться. К сожалению, то, что было призвано защитить крупнейшие страны — стало гибелью для человечества. Системы противоракетной обороны.
Заметив недоумение во взгляде Джека, Кайл кивнул:
— Да, не удивляйся. Часть ракет действительно сбили, часть — отклонили с первоначального курса. Вот только для конфликта подобного масштаба это всё семечки. Ты никогда не задумывался: что происходит с ядерными боеголовками, не достигшими цели?
— Падают где-то... в пустынях или в океаны, — Джек пожал плечами.
— Верно! Некоторые ракеты затонули и рванули в подводных разломах, в местах стыков тектонических плит. Чем глубже, тем выше содержание изотопов водорода, которые офигенно усиливают ядерную реакцию. Начался процесс неконтролируемой подвижки земной коры. Под воду опустилась большая часть Африки, Южной и Северной Америки, Австралия. Исчезли целые регионы Западной Европы и Юго-Восточной Азии. Из глубин поднимались новые континенты.
Землетрясения, извержения вулканов. Разрушение того, что уцелело после ядерных бомбардировок, в том числе — хранилищ бактериологического и химического оружия. В атмосфере подскочило содержание углекислого газа, а из-за парникового эффекта ускорилось таяние полярных льдов.
— Чудовищно, — прошептал Джек, — а как же люди?
— Мы вымирали. Ограничься всё только атомной войной — человечество восстановилось бы за пятьдесят, да хоть сто лет! Но люди столкнулись с гневом самой Земли и не могли ничего противопоставить. Те, кто жил на поверхности в наиболее цивилизованных регионах планеты — вымерли полностью. Обитатели отдалённых уголков... некоторые уцелели, но... Болезни, мутации, последствия применения биолого-химического оружия, гибель привычной флоры и фауны, нехватка пищи, чистой воды... Сам понимаешь...
Кайл перевёл дыхание:
— Некоторые спрятались в подземных городах и убежищах, но они выиграли не много. Землетрясения и наводнения расфигачили большинство укрытий, похоронив несчастных под обломками. Несколько подземных баз уцелели, но оказались повреждены настолько, что их покинули не через сто, а всего лишь через пять — десять лет после катастрофы.
— Сколько же было выживших?
Кайл мотнул головой:
— Я не знаю, никто не вёл записей. За одно поколение люди деградировали до первобытного состояния.
— Если учесть, — вставил Морган, — что спустя четыреста лет, на Земле живёт около двадцати миллионов, то представь, сколько человек приспособилось к новым условиям. По клочку земли, что остался от Европы и Азии, кочевали малочисленные племена, которые возникли из смешавшихся осколков исчезнувших наций. Старые религиозные, социальные и этические догмы были отброшены — все пытались уцелеть любой ценой. Единственной заботой стало добывание пищи и защита потомства. Люди мутировали, чтобы приспособиться к новой реальности. Платой за выживание стало уменьшение продолжительности жизни до семнадцати-двадцати лет.
— Сейчас мы живём немного дольше, большинство протягивает и за тридцать, — сказала Тара, — но процесс восстановления очень медленный. Уничтожить биологический вид всегда проще, чем возродить.
— Но вам это как-то удалось, — Джек потёр лоб. — Каким образом?!
— Нам помогли, — ответил Кайл. — Где-то через восемьдесят лет после войны на нашу планету наткнулись исследовательские корабли одной из галактических рас. То были Малаах — странная, но красивая форма жизни — сгустки разумной энергии, способные принимать различные формы. Они собрали выживших и помогли создать новое общество, которое не должно было повторить ошибок прошлого. Человечество тяжким трудом и с помощью Малаах искупало грехи своих предков: очищало землю, заново открывало утерянные знания, строило дома и дороги, училось жить в мире, как единая нация. У нас была цель — возродиться и присоединиться к межзвёздному сообществу равноправных народов.
— Почему же вы теперь боретесь против них? — удивился Джек.
— Не против Малаах, — пояснил Кайл, и в его голосе зазвучала ненависть. — Против того, кто явился из межзвёздной тьмы, кто уничтожил нашу общую мечту, кто совратил человечество обещаниями неизмеримого могущества и идеей превосходства над другими галактическими расами.
— Успокойся, Кайл, — усмехнулась Тара. — Ты пугаешь нашего гостя. Он решит, что Пирон — некая мистическая сила или воплощённое зло.
— Вовсе нет, — запротестовал Джек, — я лишь не понимаю...
— Пирон — это живая машина титанических размеров, что явилась из глубин далёкого космоса, — пояснил Морган. — Существо, которое до основания своей синтетической души ненавидит сообщество Малаах и станет бороться с ним до последнего. Я не знаю, какая битва случилась меж далёких звёзд, но Пирон проиграл и отступал, разрушая за собой одни космические врата за другими. Теперь наша часть галактики отрезана от общей сети.
Пирон наткнулся на Землю и решил, что сможет вырастить из человечества орудие возмездия. Первое что он сделал — явил людям знак своей невероятной мощи — уничтожил лунную базу Малаах. Удар оказался настолько силен, что поднял в космос облако пыли и мелких осколков. Вот уже несколько столетий они, под действием гравитации, формируют кольцо вокруг Земли. Вроде того что есть у Сатурна.
— Да, я видел. Сверкающая лента в небе. Невероятно... — прошептал Джек. Масштаб событий подавлял как горный обвал.
— Большинство Малаах погибли, — Морган возобновил рассказ. — Уцелевшие затаились. Они понимали бессмысленность прямой конфронтации с Пироном.
— Машина завоевала Землю?
— Нет. И да. Не в том смысле, что ты вкладываешь в эти слова. Пирон разделил свой корпус на шестнадцать частей. Четырнадцать из них опустились в разных уголках планеты. Одна стала спутником Земли, а последняя удалилась на орбиту Плутона — наблюдать за возможным прибытием флота галактических рас. Из-за разрушения системы космических врат путь к Земле для них займёт долгие столетия. Но повстанцы верят, что помощь придёт. Надо лишь продержаться!
Морган вздохнул как человек, который понимал, что сам так и не доживёт до победы. Он глотнул воды и продолжил:
— Пирон рекомендовал правительству людей другой путь развития, и его аргументы оказались весомы. В то время мы не могли выжить без внешней поддержки. Несмотря на помощь Малаах, люди все ещё балансировали на краю бездны. Пирон обещал всё: ресурсы, энергию, знания. И вдобавок посулил нечто большее — возможность стать Силой, эволюционировав от совокупности свободных индивидов к единой Сущности, способной произвольно управлять пространством и временем.
— Такое возможно?
— Пирон уверял, что люди мутировали из-за последствий глобальной войны. Человек достиг такого уровня эволюции разума, который позволяет сознанию не исчезать после смерти. Теперь оно вливается в единое энергоинформационное поле, что медленно формируется вокруг Земли и в будущем переродится в высшую Силу.
— Глупость какая-то! — хмыкнул Джек.
— К сожалению — это реальность, — парировал Морган. — Сначала правительство отнеслось к заявлениям Пирона как к новой религии, которую придётся исповедовать в обмен на помощь в восстановлении планеты. Но вскоре родилась Омега — посмертное слияние разумов людей, населявших Землю после глобальной войны. Переходное состояние между человеком и... чем-то большим, чем-то совершенно другим, не имеющим аналогов в нашем мире.
Морган перевёл дыхание:
— Сложно объяснять то, что кажется и так понятным. Может, отложим разговор до более спокойных времён?
— Нет, — Джек покачал головой и бросил взгляд на проносившиеся мимо стены тоннеля, подсвеченные лучами прожекторов.
В этом мире ему жить. А делать это с завязанными глазами нельзя.
— Продолжай, пожалуйста. Мой отец говорил, что сначала надо изучить противника и только потом действовать. Чтобы освободить Эми я должен знать подоплёку событий.
— На Земле возникла церковь Единения, — продолжил Морган, — псевдорелигиозное движение, которое проповедует необходимость объединения человеческого разума в единую высшую сущность. Ты, кстати, побывал сегодня в одном из их храмов медитации.
— Я правильно понял, — уточнил Джек, — что теперь после смерти душа человека вливается в некое «поле»? И оно накапливает энергию для последующей трансформации?
— Только не душа, а разум, — поправила Тара. — Душа — понятие веры, разум — то с чем мы имеем дело в реальной жизни. Джек, тебе стоит принять, что Омега также реальна как и мы с тобой.
Морган кивнул:
— Верно. До момента пробуждения Омега бездействует, хотя и позволяет использовать себя как хранилище знаний, накопленных людьми с момента её рождения. Она поглощает энергию разума и в будущем, после набора критической массы, конвертирует сознание ещё живущих людей в себя самоё. И превратится в Силу.
— Что такое — Сила?
— Никто не знает, — Морган потёр подбородок. — Никто не может знать. Ничего подобного ещё не существует. Это нечто другого порядка, чем привычная для нас жизнь. Всепроникающее поле, которое пронзает Вселенную и меняет её законы? Возможно...
— Похоже, наш капитан наконец-то добрался до самого главного, — вставила Тара.
Морган вздохнул:
— До самого грустного. Надо сказать, что не все люди способны на слияние с Омегой при жизни. И не все могут после смерти передать разум в её поле, окружившее Землю. Таких людей назвали ортодоксами. Тех же из ортодоксов, кто взял в руки оружие, кто не смирился с новым порядком Пирона, кто не захотел терять человечность — нарекли «Отверженными».
— Разве не могут разные группы людей жить отдельно, по своим законам? — удивился Джек.
— Всё не так просто, — ответил Морган. — Омега растёт уже несколько столетий и... неизвестно, сколько ещё времени пройдёт до момента трансформации, но как только превращение начнётся, она насильно поглотит любой человеческий разум. Неважно, способен ты к слиянию или нет, хочешь ты этого или нет.
— Мы — не хотим! — Кайл врезал кулаком по борту. — Мы верим, что имеем право выбирать своё будущее! Мы стремимся остаться людьми! Хотим любить и растить детей. Хотим полететь к звёздам и открывать новое каждый день. Хотим сотрудничать с другими галактическими расами и вместе строить нашу жизнь. Хотим быть свободными и верим, что имеем право самостоятельно определять судьбу. Мы лучше сдохнем в борьбе, чем отдадим выбор в руки некой Силы!
— Мы — люди. Мы — ортодоксы. Мы — «Отверженные», — Тара говорила спокойно, но чувствовалось — её внутренняя уверенность крепче гранита: — Человек — высшая ступень эволюции! И за это «Отверженные» готовы умереть.
* * *
Дрезина неслась во тьме как мотылёк, пронзающий ночь крохотной искрой света. Иногда машина тормозила, и Джек помогал расчищать пути от камней, что сорвались с обветшалых сводов тоннеля.
Разговор затих, словно его спутники решили дать Джеку передышку, возможность обдумать и рассортировать ворох новой информации.
Да уж, было от чего прийти в замешательство...
Он попытался разложить всё по полочкам, выстроить пирамиду из фактов, но образы громоздились друг на друга как скалы, закрывая горизонт и оставляя его в узкой теснине смятения.
Гибель старой Земли и возрождение человечества как единой нации. Рука надежды, протянутая Малаах и коварный замысел Пирона, апеллирующий к темным пикам людской гордыни и тщеславия. «Отверженные», которые восстали ради права на свободу воли. И Омега...
В центре всего — Омега... Она пугает, но в то же время манит, как пламя костра в грозовую ночь. И эта двойственность служит причиной тех странных видений, что спасли жизнь и ему, и его новым товарищам.
Джек кашлянул, привлекая внимание, и спросил:
— Эта Омега — она у всех проявляется так же как у меня? Восприятием окружающего пространства без ограничений?
— Нет, — Морган покачал головой, — люди, способные к слиянию, в обычной жизни не ощущают присутствия Омеги. Они контактируют с ней единственным способом — через омега-центры, оборудование которых предоставляет доступ к массиву знаний, накопленных людьми после глобальной войны.
— База данных мертвецов? — приподнял брови Джек.
— Грубо, но точно, — усмехнулась Тара.
— И любой, кто способен к слиянию, может подключиться, а затем скачать память умершего человека?! Все его знания, личные воспоминания и самые интимные переживания?!
— И да, и нет, — Морган поёрзал, разминая затёкшие ноги. — Я не специалист, но Омега — это скорее однородная субстанция, которая пронизывает окружающее Землю пространство, а не место, где собираются «души» умерших и ждут, пока ты их о чем-то спросишь. Любой человек, способный к слиянию, может посетить омега-центр и с помощью оборудования Пирона буквально скачать в свой разум научную информацию. Но ты не получишь доступ к личным воспоминаниям или к чему-то подобному.
— К слову, — вмешался Кайл, — это прилично ускорило процесс обучения и детей, и взрослых. Теперь надо не запоминать информацию, а применять её и развивать дальше. Сам понимаешь, — с горечью добавил он, — какое преимущество это даёт людям, превращая ортодоксов в граждан второго сорта.
— Ты говоришь так, будто ортодоксы не люди, — удивился Джек.
— Ну, — протянул Кайл, — мы действительно различаемся, хотя изредка в семьях ортодоксов рождаются дети, способные к слиянию. Бывает и наоборот. Кстати, само понятие ортодокс переводится как «правильный человек». Это отличает нас от большинства людей, сцепленных с Омегой, — он махнул рукой. — Просто термин, не бери в голову.
— Хорошо, — Джек потёр виски. От такого разделения людей на «правильных» и обычных попахивало дискриминацией, но... сначала надо во всем разобраться, а лишь потом судить: — Вернёмся назад. Если мои «видения» уникальны, то... как я это проделал?!
— Возможно, — Морган поднял ладонь, — заметь, только возможно — это последствия изменений в твоём организме, которые вызваны переходом сквозь точку разрыва пространства-времени. Почти два столетия назад через временные тоннели выдернули немало протолюдей. Некоторые демонстрировали похожие способности, хотя и очень слабые. Одни предугадывали будущее, другие овладели зачатками телепатии, а кто-то проявлял чудеса интуиции. Мелкие забавы, сродни искусству фокусника. Но то, что описываешь ты... я не слышал ни о чем подобном. Возможно... дело в том, что за два века, прошедших с момента «Зимнего мятежа», Омега выросла и теперь позволяет использовать своё поле куда эффективнее.
— Уверена, — сказала Тара, — именно поэтому Пирон разрешил «Сигме» устроить тот хаос на улицах. Хотел захватить любой ценой, чтобы исследовать твои способности. Похоже, ты не просто контактируешь с Омегой как обычные люди, а используешь её в своих целях.
— Так уж и использую, — Джек покачал головой, — я едва мог пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы хоть как-то управлять новыми возможностями.
Тара пожала плечами, словно говорила: «Тебе видней».
— Подожди, — Джек закусил губу и взглянул на Моргана, — ты сказал, что двести лет назад открывались и другие точки перехода. А что если мы с Эми разминулись на несколько веков?!
— Я так не думаю. Ты говорил, что держал сестру, закрывал собой, а значит — вы прошли сквозь один разрыв.
— А как вообще стали возможны такие путешествия во времени?
Морган задумался. Он потёр лоб и нехотя ответил:
— Благодаря Малаах. Но это сложная история. Луше отложить её на потом.
— Нет, — Джек сжал кулаки, — я хочу знать всё. Я должен знать всё! Чтобы понять, как спасти Эми!
— Хорошо, — Морган вздохнул. — Но это грустная история о предательстве, о крупнейшем поражении «Отверженных» и о потере надежды. После того как Пирон уничтожил базу Малаах и склонил людей на свою сторону прошло чуть более ста лет. Мы последовательно восстанавливали наш мир. Терраформировали Землю. Уничтожали мутировавшую флору и фауну. Заселяли планету клон-копиями её прежних обитателей. Со временем сформировались зачатки Омеги, и человечество оценило удобный доступ к знаниям, что она дарила. Люди радовались предстоящему слиянию в единую Силу. Они не понимали, что стали жертвами центров телепатического контроля Пирона.
— Он мог управлять людьми? — ужаснулся Джек.
— Нет. Нельзя «управлять» человеком словно куклой. Но можно повысить восприимчивость к скрытому манипулированию, в котором особенно преуспела церковь Единения. Лишь ортодоксы, лишённые возможности слияния с Омегой и не восприимчивые к телепатическому контролю, осознавали суть происходящего. И те из них кто выбрал борьбу, с помощью выживших Малаах, сформировали тайное движение «Отверженных».
— И задумали революцию?
— Да. Через столетие после захвата власти сторонниками Пирона, в начале зимы, «Отверженные» подняли крупнейший в истории мятеж. Его лозунгом стала фраза: «Человек – последняя ступень эволюции». Выступая против идеи принудительного слияния ортодоксов в единую Силу, повстанцы нанесли удар по крупнейшим городам, которые возникли в местах приземления осколков ядра Пирона. Главными целями стали захват и разрушение комплексов телепатического контроля людей.
— Подозреваю, затея не удалась, — пробормотал Джек.
Морган кивнул:
— Восставшие планировали внезапную атаку, но она провалилась. Пирон задолго до того внедрил шпионов в ряды «Отверженных» и был хорошо осведомлён и о дате начала мятежа, и о силах повстанцев.
— И тогда...
— Малаах поняли, что это их последний шанс. Они принесли себя в жертву: направили собственную энергетическую сущность на открытие врат в прошлое. Малаах «выдернули» около миллиона человек за секунды до начала глобальной ядерной войны. Поверив в наши идеалы, многие протолюди согласились нам помочь.
— А почему я оказался здесь не «тогда», а «сегодня»? — удивился Джек.
— Из-за нестабильной природы разрывов пространства-времени некоторых выдернули чуть раньше начала апокалипсиса. А кто-то, как и вы с сестрой, пришли в наш мир через века после «Зимнего мятежа».
— Жаль, что перемещение материальных объектов возможно только вперёд по линии времени, — добавил Кайл, — а то бы мы показали этим... — он потряс кулаком, угрожая незримому противнику.
— Все ли Малаах погибли, открывая «врата»? — спросил Джек.
— Насколько я знаю — да, — Морган прикрыл глаза. — В итоге мятеж, планировавшийся как блицкриг, затянулся на несколько лет и разрешился благодаря очередной хитрости Пирона. Он установил контакт с одним из лидеров восставших, убедил предать друзей. Повстанцев уничтожили, а их бывший вождь основал «Сигму» — военизированную организацию по защите Омеги от «Отверженных». Предатель стал первым и единственным ортодоксом в рядах «Сигмы».
Морган замолчал. Выражение лица не оставляло сомнений в том, насколько горькими были для него подобные рассказы. Наконец капитан закончил:
— С тех пор «Отверженные» стараются лишь оттянуть перерождение Омеги и дождаться прибытия флота Малаах. У нас остались базы и тренировочные лагеря в труднодоступных уголках планеты. Мы организовали подпольную работу в городах и не даём погаснуть искре сопротивления, но активных боёв давно не ведём.
Джек задумался. Столько информации... Он словно компьютер с переполнением оперативной памяти — ещё немного и уйдёт в перезагрузку... Зато происходящее начало приобретать хоть какой-то смысл.
Теперь понятна и реакция людей на улицах, и отношение милиции, и охота, устроенная «Сигмой». Для них он — враг, потенциальный террорист, что явился из далёкого прошлого.
С другой стороны, уж лучше жить с «Отверженными», которые выступают за самые чистые идеалы: свободу, право выбора и человечность. Жаль только повстанцы оказались в меньшинстве и теперь отступают, теряя один рубеж за другим. Это попросту несправедливо!
— Это несправедливо! — Джек не заметил, как мысли сорвались с языка.
— Я знал, что ты поймёшь, — Кайл хлопнул его по плечу. — Если бы все люди думали так же... Если бы мы смогли найти и отключить центры телепатического контроля, если бы показали всем правду...
Морган улыбнулся, а Тара ткнула брата в бок, словно говорила: «Остынь, успеешь навоеваться». Тот отшучивался, а Джек прикрыл глаза. Он собирался всё хорошенько обдумать, но соскользнул во тьму.
Усталость взяла своё.
* * *
Кто-то тряс его за плечо. Джек очнулся.
Дрезина замедлила ход и выкатилась из сумрака тоннелей в просторный зал под куполом из потрескавшегося стекла и ржавого металла. Повсюду лежал строительный мусор, припорошённый толстым слоем пыли. Заходящее солнце рисовало изломанные тени на выщербленном камне старых перронов.
— Конечная, — подмигнула Тара.
Джек потянулся, разминая затёкшие мышцы, и двинулся за остальными к пролому, сквозь который внутрь проник зелёный язык леса, что окружал заброшенную станцию.
Морган двигался по платформе зигзагами и сверялся с картой на экране браслета. Капитан остановился у непримечательной груды разбитых плит, знаком попросил Джека с Кайлом помочь ему. Втроём они с трудом сдвинули бетонную пластину, под которой, в углублении, нашли объёмный металлический короб с аккуратно уложенным походным снаряжением.
— Сменить одежду и экипировку, — скомандовал Морган. — Десять минут, затем выходим.
— Куда мы теперь? — спросил Джек, натягивая лёгкую камуфлированную форму. Немного не по размеру, ну да ничего, зато ботинки ему достались отличные: высокие, прочные, сидят на ноге как вторая кожа. С таким снаряжением хоть в лес, хоть в предгорья.
Джек протянул руку к рюкзаку, но Морган остановил его.
— Он не понадобится. Через полтора часа мы выйдем к одной из ферм, что лежит в поясе Бельха. Передадим тебя на попечение надёжным людям.
— Как... — Джек словно в стену влетел. — Я думал... А вы?
— У нас один путь — в Дикие Земли, на тайную базу «Отверженных», — Морган проверял оружие не глядя на Джека. — Моя городская ячейка провалена, так что придётся залечь на дно. А ты осваивайся среди друзей, просто живи.
— Не волнуйся, — Тара застегнула разгрузочный жилет и принялась навешивать кармашки с амуницией. — Там ортодоксы надёжные. Помогут устроиться в нашем мире. Выучишь язык и обычаи, пройдёшь генную терапию, чтобы окружающие не реагировали на белый цвет твоей кожи, определишься с работой. Да что говорить — вариантов масса. Сам решишь, чем заняться.
— Но я рассчитывал отправиться с вами!
Тара покачала головой, а Морган спросил:
— А зачем, Джек? Ты думаешь, мы отбили тебя у милиции ради особой цели? — капитан мотнул головой. — Нет. Конечно, мы не хотели, чтобы из тебя сделали подопытного кролика в лабораториях «Сигмы». Но это не главное. Когда-то, столетия назад, люди из прошлого дали нам надежду, согласившись включиться в борьбу с Пироном. Теперь и мы помогли запоздалому страннику. Простая благодарность, только и всего. Зачем тебе идти с нами?
— Зачем?! — Джек задохнулся от возмущения. — За один день я потерял всё: привычный мир, родителей, сестру... А единственные люди, которые пришли на помощь, с которыми я мог бы спасти Эми, хотят отделаться от меня и отправить в какой-то «санаторий»?! Никогда!
— Ого, — хохотнул Кайл, — вот это настрой! А что, капитан, Джек — совершеннолетний, да и мы вправе принимать новых сторонников. Надо лишь проголосовать.
— В принципе — да, но...
— Стенли! — перебила Тара, и Морган замолчал, наткнувшись на её укоризненный взгляд. — Зачем ты поощряешь безрассудные идеи моего братца? Это просто нелепо! К тому же мы не вправе обещать, что спасём Эми. «Сигма» как чёрная дыра. Если схватила, то уже не вырвешь.
— И все же, если есть хоть малейший шанс, то я его не упущу, — Джек закусил губу и поймал взгляд капитана. — Я готов вступить в ряды «Отверженных»!
— Хорошо, тогда проголосуем, — спокойный голос Моргана сулил Джеку надежду. — Но Тара не лжёт — я не гарантирую помощи в спасении Эми. Масштабная атака на «Сигму» потребует координации усилий многих подразделений, а я не вправе обещать за наших лидеров. Тем не менее, если ты готов разделить все тяготы партизанской жизни, если готов рискнуть ради идеалов «Отверженных» — добро пожаловать!
— Я за приём, — сказал Кайл.
— Против! — Тара выступила вперёд.
— Нужен единогласный результат, — Морган поморщился. — Мне жаль, Джек, но...
— Почему?! — Джек рванулся к девушке. Его мысли кипели, но он сдерживался, понимая, что это сражение выиграет лишь разум. — Что не так? Объясни, раз берёшься решать чужую судьбу!
— Ты не готов, — Тара попятилась, ошеломлённая напором. — Ты ещё ребёнок.
— Вы с Кайлом не старше меня!
— Мы выросли в другом обществе, Джек. Мы совершеннолетние дееспособные граждане и давно отвечаем за свои поступки. Ты же, насколько я знаю древнюю историю, ещё многие годы жил бы под опекой родителей, полагаясь на их решения и перекладывая на них ответственность.
— Тот мир мёртв, — в голосе Джека прозвучала такая боль, что лицо Тары немного смягчилось. — Да, ты права — за меня отвечали другие. Но они погибли, а я не забыл последние слова отца. Он сказал, что теперь я главный и отвечаю за сестру. Пожалуйста, никогда, — он подчеркнул это слово затаённой в голосе яростью, — никогда не говори, что не я определяю мою судьбу!
Джек обернулся. Кайл кивнул и поднял большой палец вверх. Морган сидел на камне, подперев кулаком подбородок. Наблюдал. Оценивал.
— Пусть так, но не это главное, — Тара пришла в себя после отповеди Джека и сделала новую попытку. — Все мы, — девушка повела рукой, — пришли в Сопротивление по разным причинам, но все мы сражаемся ради общей цели — ради права ортодоксов остаться людьми. Не за деньги, славу или власть. Общество, которое построил Пирон, требует мало, но даёт от души. Мы же отвергаем комфорт и достаток, рискуем свободой и жизнью. Нас ведут общие идеи, мечты, а не личные, пусть и благородные стремления.
Она повернулась к Моргану, словно призывала того в свидетели, и тот кивнул. Воодушевлённая этим Тара продолжила:
— Ты хочешь вернуть сестру и ищешь поддержки. Хорошо, я понимаю тебя и действовала бы также, случись что с Кайлом. Но я знаю, что свои крупнейшие победы Пирон одерживал не за счёт силы, а умело играя мотивами отдельных людей. Что будет, если однажды Пирон предложит тебе Эми в обмен на всех нас?
Казалось, её взгляд проникает в душу, передаёт то, что невозможно выразить словами.
— Джек, изучи этот мир, — попросила Тара. — Прими его и себя. Лишь тогда ты выберешь правильно. Не спеши, пусть правит не ярость, но разум. И если через пару лет ты захочешь стать одним из нас — я первая протяну тебе руку.
Джек не опустил глаза, хотя правда из уст Тары жгла как пламя. Но терпеть несколько лет?! Пока «Сигма» творит с Эми ужасные вещи?!
Десятки мыслей и фраз теснились в голове. Всё не то...
Тара не отводила взгляда. Джек, аккуратно подбирая слова, парировал:
— Понимаю. Я не стану убеждать вас, будто живу идеалами «Отверженных». Это — правда. Но я верю в свободу и право выбора, мой отец сражался за них долгие годы. И научил меня, что они стоят борьбы. Это тоже — правда.
В глазах девушки мелькнуло удивление и Джек, ободрённый намёком на успех, продолжил наступление:
— Ты спрашиваешь: кого я выберу? Эми или боевых товарищей? Я не знаю. На твой вопрос не может быть ответа. Любой ответ — ложь. Подобные решения не принимают загодя. Это — правда. Но я знаю, что такой выбор станет последним в моей жизни. Это тоже — правда.
Джек взял Тару за плечи, но та не пыталась отстраниться. Казалось, что его слова заворожили девушку так же, как взгляд удава сковывает кролика. Джек придвинулся ещё ближе, и они оказались лицом к лицу.
— Пожалуйста, Тара... Я открыл тебе душу и мне нечего добавить. Позволь сделать мой собственный выбор.
— Я... я не знаю... — девушка отступила на несколько шагов и отвернулась.
— Пожалуйста.
— Хорошо, — голос Тары дрожал. Она перевела дыхание и её слова резанули Джека острее бритвы: — Но ты будешь страдать.