«Хроники закатного города»

Осеннее утро ворвалось в комнату не настойчивым лучом солнца, а мягким, рассеянным сиянием, пробивающимся сквозь плотные занавески. Оно было тихим, бархатистым, наполненным прохладной свежестью, что стелилась от ещё не прогретых оконных стёкол. Воздух в гостевой комнате дома Бэнет пахнет немного пылью, старой книжной бумагой и едва уловимым ароматом лаванды от саше в шкафу - уютным, спокойным запахом, ничего общего не имевшим со стерильной чистотой школьных коридоров.
Сара открыла глаза не сразу. Сначала - слух. Где-то вдалеке, на улице, проехала машина, нарушив утреннюю тишину. Потом - обоняние. Тот самый запах лаванды и... что-то ещё? Сладковатое, аппетитное. Пахло блинами. Или оладьями. Потом - осязание. Тяжёлое, тёплое одеяло, прохладная подушка и под её щекой - шершавая, льняная наволочка.
Она потянулась, чувствуя, как хрустят позвонки, и села на кровати. Комната тонула в полумраке. Она провела рукой по лицу, сгоняя остатки сна, и подошла к окну, раздвинув занавески.
Осеннее утро предстало во всей своей сдержанной красе. Небо было затянуто тонким, перламутровым слоем облаков, сквозь которые солнце пробивалось неяркими, размытыми лучами. Они не слепили, а лишь подсвечивали крыши домов, тротуары, покрытые серебристой росой, и пожелтевшие листья на клёнах, кое-где уже опадавшие и лежавшие на земле влажным, пёстрым ковром. Воздух за окном был таким чистым и холодным, что, казалось, его можно было пить.
Из-под двери в комнату подкрадывался соблазнительный запах жареного теста и шоколада. Сара улыбнулась. Армин явно уже была на ногах и совершала свои утренние подвиги на кухне.
Она не стала мешкать. Быстро приняв душ и с наслаждением облачившись в свои привычные, мягкие, как вторая кожа, чёрные джинсы и любимую чёрную футболку, она спустилась вниз. Её длинные волосы были ещё влажными и тяжёлыми, и она не стала заплетать их в тугую косу, позволив им свободно ниспадать на спину - потом заплетёт перед выходом, они как раз как следует подсохнут.
На кухне царил привычный для дома Бэнет утренний хаос. На плите шипела сковорода с золотистыми оладьями, на столе стояла открытая банка с Nutella, кусок сливочного масла и гора уже нарезанных фруктов. Армин, в своих любимых пижамных штанах с рисунком летающих тостов и в большом свитере, стояла спиной, что-то энергично взбивая в миске. Аристократ сидел под столом, умильно заглядывая ей в глаза и виляя хвостом в надежде на подачку.
- Я слышу, ты встала, - бросила она через плечо, не оборачиваясь. - Кофе уже готов, лей себе. И хватай оладушки, пока горячие.
- Ты бы могла и разбудить меня, - заметила Сара, наливая себе чашку крепкого, чёрного, как её настроение перед алгеброй, кофе.
- Да ладно, ты же сама говоришь, что ненавидишь, когда тебя будят, - фыркнула Армин, ловко переворачивая оладей на сковороде. - А мне надо было срочно залить стресс углеводами перед неминуемой гибелью. У нас же сегодня... - она сделала драматическую паузу и обернулась, делая страшные глаза, - ...Морошкин.
Имя прозвучало, как удар похоронного колокола. Сара поморщилась. -Напоминать об этом за завтраком - верх жестокости. Ты разрушаешь всю идиллию.
- А что идиллия? - Армин сгрузила на две тарелки гору оладьев. - Реальность такова, что через пару часов мы будем корчиться под испепеляющим взглядом этого спрута, пытаясь вспомнить, что же такое этот логарифм. Я до сих пор не уверена, что это не болезнь какая-то.
Они уселись за стол. Сара с методичной аккуратностью намазала один оладушек тонким слоем Nutella, свернула его в трубочку и принялась есть, смакуя каждый кусочек. Армин же забросала свои оладьи горой шоколадной пасты, фруктов и ещё чем-то, что Сара не сразу опознала, и принялась уплетать это с видом человека, заедающего экзистенциальный ужас.
После завтрака настал черёд сборов. Они поднялись в комнату Армин, где царил уже знакомый Сара творческий беспорядок. Армин, напевая что-то под нос, начала свой ритуал поиска одежды, который больше напоминал археологические раскопки. Сара же, стоя перед зеркалом, с привычной, почти автоматической точностью принялась наводить свой привычный макияж - лёгкий, почти незаметный, но подчёркивающий её привычный стиль. Чёрная подводка, всего пара движений - и её оливково-зелёные глаза стали ещё более выразительными, чуть более отстранёнными и загадочными и помимо этого лёгкий штрих не менее любимой алой подводкой. Пудра, чтобы скрыть лёгкую бледность, - и образ был готов. Она не стремилась быть яркой, она стремилась быть собой.
- Ты как всегда выглядишь так, будто собираешься не на алгебру, а на съёмки клипа для какой-нибудь готик-рок группы, - заметила Армин, натягивая свои новые, идеально потертые джинсы и клетчатую рубашку.
- А ты - будто на пикник с друзьями, - парировала Сара, глядя на её жизнерадостный образ. - Что, кстати, гораздо более обнадёживающе.
Наконец, собравшись, они вышли на улицу. Утренняя прохлада ударила в лицо, заставляя взбодриться. Они зашагали по знакомым улочкам, и с каждой минутой город оживал вокруг них. Открывались магазины, спешили на работу люди, с визгом тормозил школьный автобус. Они шли, болтая о всякой ерунде, стараясь не думать о предстоящем испытании. Сара чувствовала, как лёгкое беспокойство начинает ползти по спине холодными мурашками. Алгебра. Морошкин. Самостоятельная работа по вариантам. Это был тот редкий случай, когда её перфекционизм давал сбой, натыкаясь на непреодолимую стену непонимания.
Школа встретила их своим бездушным, отполированным блеском. Внутри уже стоял привычный гул голосов, смешанный со скрипом кроссовок по полу и хлопаньем шкафчиков. Но сегодня в этот гул вплетались новые, чужие нотки. Гости уже были здесь.
Их класс и класс из города N должны были заниматься вместе в большом кабинете алгебры. Когда Сара и Армин вошли, картина была одновременно и комичной, и удручающей. Половина их одноклассников сидели, уткнувшись носом в парты, с лицами, выражавшими крайнюю степень отчаяния и недосыпа. Вторая половина, включая гостей, выглядела не лучше.
Дейл, обычно такой энергичный, сидел, обхватив голову руками, и тихо стонал. Берни уткнулся в свой телефон с таким видом, будто искал в нём спасительную инструкцию по выживанию. Кей, всегда собранная, нервно перебирала край своего блокнота, её взгляд был отсутствующим. Колин пытался сохранять маску уверенности, но по тому, как он барабанил пальцами по парте, было видно - он нервничает.
И Лео. Он сидел прямо, его поза была спокойной, но на лице читалась лёгкая, сосредоточенная озабоченность. Он что-то тихо говорил Кей, показывая на раскрытый учебник, видимо, пытаясь в последний момент вспомнить какую-то формулу. Он не выглядел паникующим, но и расслабленным его назвать было нельзя. Просто человек, собравшийся перед сложной задачей.
В дверях появился он. Пётр Иванович Морошкин. Невысокий, сухонький мужчина в строгом, стареньком, но безупречно чистом костюме. Его лицо было непроницаемым, а маленькие, острые глазки сквозь толстые линзы очков казались действительно всевидящими. Он вошёл бесшумно, как призрак, и его появление заставило замолчать даже самых отчаянных болтунов.
- Садитесь, - его голос был сухим, безэмоциональным, как скрип мела по доске. - Независимая работа. Варианты на партах. Шпаргалки, телефоны, учебники - убрать. Время - сорок минут.
Тишина в классе стала абсолютной, гнетущей. Слышно было, как за окном пролетает ворона. Сара машинально взяла свой вариант, чувствуя, как пальцы стали чуть влажными. Армин рядом сглотнула с таким громким звуком, что это было слышно через три парты.
И началось. Скрип ручек, тяжёлое дыхание, шелест переворачиваемых листов. Морошкин не садился. Он начал свой неспешный, смертоносный обход. Его шаги были бесшумными, он двигался между рядами, как тень, как хищник, выслеживающий добычу. Его взгляд скользил по согнутым спинам, по дрожащим рукам, по испуганным лицам. Он не говорил ни слова, но его молчаливое присутствие давило сильнее любого крика.
Сара, стиснув зубы, погрузилась в задачи. Первые две дались относительно легко - спасибо вчерашним занятиям с Армин. Но потом пошли сложные, и её уверенность начала таять. Она чувствовала, как по спине ползет холодный пот. Краем глаза она видела, как Армин отчаянно кусает губу, уставившись в свой листок, как будто силой мысли пытаясь заставить цифры сложиться в правильный ответ.
Морошкин приближался к их ряду. Сара замерла, стараясь не поднимать глаз, чувствуя, как его взгляд скользит по её затылку. Он прошёл мимо, и она выдохнула. Но вот он остановился за спиной Армин. Сара видела, как подруга застыла, словно кролик перед удавом. Прошла секунда, другая... Морошкин молча двинулся дальше. Армин обернулась к Саре, её глаза были круглыми от ужаса, и она беззвучно выдохнула: «Я чуть не умерла».
Лео, сидевший через ряд, работал быстро и сосредоточенно. Его лицо выражало глубокую концентрацию, он иногда что-то помечал на черновике, его движения были точными и уверенными. Кей, сидевшая рядом, украдкой смотря в его сторону, и на её лице мелькнуло облегчение - видимо, он был её тайной надеждой на спасение.
Колин пытался поймать взгляд Дейла, явно надеясь на какую-то подсказку, но Дейл был слишком погружён в собственное отчаяние. Берни же, кажется, уже сдался и просто рисовал на полях тетради каких-то космических монстров.
Сорок минут показались вечностью. Когда Морошкин наконец объявил: «Сдаём работы», по классу пронесся общий, сдавленный вздох облегчения. Листки стали собирать. Лица у всех были бледными, измождёнными.
- Ну что, - выдохнула Армин, обмякнув на стуле. - Я, кажется, написала полную чушь. Надеюсь, он пожалеет меня и поставит хотя бы два с плюсом.
- Ты справилась, - ободряюще сказала Сара, хотя сама не была до конца уверена в своих ответах. - Главное - мы не попались. А это уже победа.
Они стали собирать вещи, чувствуя себя так, будто только что вышли из поля боя. Класс наполнился гулкими обсуждениями, все делились впечатлениями, сравнивали ответы, кто-то уже начинал считать предполагаемые баллы.
И тут в дверь кабинета постучали. На пороге стояла мисс Эвелин, а рядом с ней - тот самый человек, от которого Саре хотелось держаться подальше. Профессор Кирби. Он был всё так же безупречен в своём коричневом костюме и с той же вежливой, ничего не выражающей полуулыбкой на лице.
- Внимание, класс! - голос мисс Эвелин прозвучал неестественно бодро после только что пережитого кошмара. - У нас небольшое изменение в расписании! В качестве культурной программы для наших гостей и, конечно, для всех желающих, мы сегодня едем на экскурсию в городской исторический музей! Профессор Кирби любезно согласился быть нашим гидом! Так что собираемся, через десять минут выезжаем!
В классе повисло изумлённое молчание, а затем раздался взрыв облегчённого смеха и радостных возгласов. Музей! После алгебры это звучало как помилование после смертного приговора. Даже самый заядлый хулиган был бы рад такой перемене.
Сара и Армин переглянулись. В глазах Армин читался неподдельный восторг. В глазах Сары - облегчение, смешанное с лёгкой настороженностью. Музей - это здорово. Но гидом будет он. Кирби.
Они высыпали в коридор, где уже толпились другие классы. Воздух был наполнен оживлённым гомоном. Все быстро забыли о недавнем стрессе, предвкушая поездку. Сара и Армин привычно держались вместе, их взгляды были прикованы к профессору, который, беседуя с мисс Эвелин, медленно направлялся к выходу.
Он шёл впереди всех, его прямая спина и уверенная походка выделялись в толпе суетящихся подростков. Он не оборачивался, не проверял, все ли за ним идут, - он просто шёл, словно был абсолютно уверен, что его послушно последують. И это снова задело Сару за живое. Такая самоуверенность. Такая... неестественная властность. Вампир сто процентов.
На улице их уже ждали автобусы. Сара и Армин заняли места у окна в середине салона. Через несколько минут к ним подсели Дейл и Берни, всё ещё обсуждавшие контрольную. Затем вошли Кей и Лео. Лео выглядел спокойным, он улыбался, что-то рассказывая Кей, и та улыбалась в ответ - лёгкая, тёплая симпатия между ними была заметна невооружённым взглядом. Колин прошёл дальше в салон, устроившись с парой своих новых «фанатов» из их же класса.
Наконец, последним вошёл профессор Кирби. Он обвёл салон тем самым всевидящим взглядом, словно проверяя наличие всех пассажиров, кивнул водителю и занял место в самом начале автобуса, рядом с мисс Эвелин.
Двери закрылись с шипением, двигатель заурчал, и автобус тронулся с места, плавно выезжая со школьной территории.
Сара прильнула к окну, наблюдая, как знакомые улицы начинают проплывать мимо. Армин что-то оживлённо рассказывала Дейлу, тот время от времени смеялся. Берни снова уткнулся в телефон. Кей и Лео тихо разговаривали о чём-то своём.
А Сара не могла оторвать глаз от затылка профессора Кирби, видневшегося впереди. Он сидел неподвижно, словно изваяние. Куда он везёт их? Просто в музей? Или во что-то большее? И почему у неё было такое стойкое ощущение, что эта поездка - лишь начало чего-то, что выйдет далеко за рамки обычной школьной экскурсии?
Автобус набрал скорость, выезжая на загородное шоссе. Впереди были два часа дороги. Два часа размышлений, наблюдений и тихого, нарастающего беспокойства.