Язык, буквы, имена. Амин Рамин

Мы говорили, что существуют два вида имён — произносимые и бытийные. Есть язык произносимый и есть язык бытия, ибо все вещи изрекаются из Машийи Творца, из Его сотворённой Воли. Итак, есть книга написанная и книга бытийная, аяты написанные и аяты бытийные, «Фатиха» написанная и «Фатиха» бытийная, «бисмилля» написанное и «бисмилля» бытийное, «ба» написанная и «ба» бытийная, точка написанная и точка бытийная, о которой Имам Али (А) говорит: «Я — точка под “ба”». Всё бытие есть книга. Книге бытия соответствует Книга написанная – Откровение, Коран.

И вот, человеческим языком, в котором отражено это соответствие между словами и бытием, является арабский язык. Или, говоря точнее, существуют два уровня арабского языка — произносимый и бытийный, так же как есть два уровня буквы, слова, имени и книги. И на бытийном уровне арабы – это Ахль уль-Бейт, и арабский — их язык, через который изрекается книга бытия.

Изначальное значение слова ʻараб (арабы) — это «обитатели мест», города и цивилизации. И арабы в истинном значении — это обитатели Лахута, выражающие Волю Творца, Его Машийю, проявляющие Его знамения через язык истины. И тогда ʻаль- арабия (арабский) — это их язык, язык Аллаха.

А потому Имам Садык (А) говорит: «Всякое откровение и книгу Аллах ниспосылал на арабском языке, и это раздавалось в их слухе (в слухе пророков) на языке их народа» - то есть как бы переводилось на этот язык – «а в слухе нашего Пророка (С) это было арабским, и когда он обращался с ним к своему народу, он также обращался к ним на арабском, и это звучало для них на их языке. И если кто-то говорил с Посланником Аллаха (С) на своем языке, это звучало для его слуха на арабском».

Он также говорит: «Изучайте арабский, ибо это — слово Аллаха, которым Он говорит со Своим творением».

То есть вот этот арабский язык является отпечатком более высокого языка, неким слепком или проекцией с данной структуры.

Итак, арабский — язык обитателей Лахута, небесного Града Всевышнего, то есть тех самых Высших (Алиин), Ахль уль-Бейт, а слова этого языка  - все творения. А потому творения в Коране названы «словами»: «Аллах радует тебя вестью о слове от Него, имя которого Мессия, Иса сын Марьям» (3: 45). Тут Он назвал Иисуса, то есть пророка и человека, «словом». «Скажи: “Если бы море было чернилами для слов моего Господа, то иссякло бы море раньше, чем иссякли слова моего Господа”» (18: 109) – то есть Его творения. «И принял Адам от своего Господа слова» (2: 37) — то есть реалии, и это – Имамы, как говорится в хадисе. «И испытал Господь Ибрахима словами» (2: 124) — то есть Имамами.

Итак, «арабы» значит «обитатели города», и арабский язык на своём высшем уровне — это язык обитателей Града Творца, высшего мира Лахута, принадлежащего Четырнадцати Непорочным, являющимся одним Светом. А потому хадис говорит: «Мы – арабы». И в другом хадисе: «Мы — Курайш, а наши шииты — арабы». Их шииты — арабы, потому что они сотворены из их света. Они — арабы в истинном смысле этого слова, даже если они принадлежат к другим народам, так как эта принадлежность не определяет суть человека, а является лишь внешним признаком, а после смерти всякий вернётся к своей сути и основе.

И отсюда же известный хадис, что обитатели Рая говорят на арабском.

Это то, что касалось внутреннего значения ʻараб – «арабов». И в кораническом языке есть также аʻрааб – те, про кого в Коране говорится, что они ашадду куфран ва нифакан – «самые упорные в неверии и лицемерии» (9: 97). Если ʻараб – это жители города, то словом аʻрааб назывались «те, кто живут за воротами города» (так называли бедуинов). И во внутреннем смысле данного аята имеется в виду те, кто существуют вне города вилаята Ахль уль-Бейт, и особенно их враги.

И в целом значение «города» или «селения» в языке Корана – это Ахль уль-Бейт и их Вилаят: «И устроили Мы между ними и теми селениями, которые благословили, заметные для глаза селения; и направили там путь: “Идите там ночи и дни в безопасности!”» (34: 18) – то есть идите к Аллаху по этому пути, уходящему в бесконечность, ночами и днями творения.

«Селения, которые Мы благословили» в данном аяте — это же самое, что и «Войдите в благословенную землю» (5: 21), и то же самое, что «В домах, которые Аллах дозволил возвести и в которых поминается Его имя, — восхваляют Его там утром и вечером» (24: 36), и то же самое, что «Ты в священной долине Тува» (20: 12), и то же самое, что и «Поистине, Аллах желает удалить от вас всякую скверну, Ахль уль-Бейт, и очистить вас полным очищением» (33: 33).

И отсюда известный хадис: «Я — город знания, а Али — его ворота».

Итак, ещё раз: арабский на высшем уровне – это язык «обитателей города», а высший «Град Божий» — это мир Лахута, и Ахль уль-Бейт – его обитатели и хозяева. На уровне нашего мира тот высший язык творения отражён или спроецирован в известный нам арабский язык, который сам по себе является результатом откровения.

Посланник Аллаха (С) говорит: «Аллах дал Исмаилу арабский язык как откровение». От него также передано: «Первым, кто стал говорить на арабском – Исмаил, когда ему было четырнадцать лет». И в хадисе от Имама Бакира (А) сказано, что он заговорил на арабском после того, как его отцу Ибрахиму (А) было велено принести его в жертву, и Аллах заменил его «великой жертвой», то есть будущей жертвой Хусейна (А).

Итак, арабский язык был ниспослан Исмаилу в качестве откровения, как об этом ясно говорят хадисы от Пророка (С) и Имамов (А). То есть не только Коран является откровением от Бога, но и сам язык, на котором он ниспослан – это откровение от Бога, данное пророку Исмаилу, сыну Ибрахима и предку Мухаммада (С), от которого пошли исторические арабы как народ. И арабы затем исказили этот язык, и Мухаммад (С) снова восстановил его, и на нём был ниспослан Коран. Как на это указывает пророческий хадис: «Арабский был забыт (или стёрся), и ко мне пришёл с ним заново Джабраил, так же как раньше на нём заговорил Исмаил».

Это ложь, будто Коран был ниспослан на диалекте Курайшитов или на языке Курайшитов – ложь, которую выдумали сами Курайшиты после того, как узурпировали халифат, для возвышения самих себя и своего положения. У Курайшитов был такой же искажённый диалект арабского языка, как и у других племен. Например, они не произносили хамзу. Это один из звуков арабского языка, они его не произносили. Восстановил же чистый арабский язык Исмаила не кто иной, как Мухаммад (С), и сделал это через Коран. В этом чистом арабском языке, который является откровением Бога, нет ничего случайного и произвольного. Каждое слово, каждая буква, вплоть до мельчайших деталей – всё это не случайно и нагружено глубочайшим смыслом, что мы скоро покажем.

Таков чистый арабский язык, на котором ниспослан Коран. А все другие языки, которых сегодня тысячи, лишены этих свойств. Они не являются откровением, потому что все они возникли как отклонения от изначального языка Адама. У Адама был язык, который также был передан ему как откровение и был близок к арабскому, но тем не менее это другой язык, менее совершенный и полный. В хадисах он называется «сурьяни». Не «сирийский», как иногда неправильно переводят, а язык сурьяни. Близкий к арабскому, но не арабский. И вот, от этого языка откололись и развились все другие языки человечества, которые за многие тысячелетия мутировали ещё совсем в другие языки, не сохранив уже практически никакой связи с тем изначальным языком Адама. Таковы все языки мира. Их структура, их словесный состав – всё это является случайным, произвольным, а потому не подходящим для выражения божественных истин. И, кстати, то же самое произошло и с арабами, кототорые сегодня говорят на местных диалектах, очень сильно отличающихся от арабского языка Корана (так называемой фусхи). Там масса других слов, меняются отдельные буквы и даже правила словообразования. Поэтому бывают случаи, что сами арабы, говорящие на разных диалектах, не могут понять друг друга, и им надо переходить на фусху.

Еще одним священным языком, наряду с арабским и сурьяни, являлся иврит, на котором была ниспослана Тора. Иврит очень близок к арабскому, у них около 80 процентов общих корней – как у украинского и русского, например. Достаточно относительно небольших усилий, чтобы с базой арабского выучить иврит. Например, на иврите «мир» - шалом, на арабском - салям, «нет» на иврите - ло, на арабском - ля, «один» на иврите - ахат, а арабском - ахад, и так далее. То есть вы видите, сходство очень близкое. Но при этом арабский – это более расширенный, более совершенный вариант священного языка. Это можно условно сравнить с Windows старой и новой модификации — программа одна и та же, разработчик тот же, коды те же, но в новой модификации присутствуют возможности, которых нет в старой. На это указывает и тот факт, что в иврите 22 буквы, а в арабском их 28.

Итак, иврит — это менее совершенная, так сказать, урезанная версия священного языка. При этом надо отметить, что того иврита, того лошона кодаш, «священного языка», на котором была ниспослана Тора, уже не существует, он был забыт, умер примерно во 2-м столетии после Р.Х., и лишь в конце 19-го столетия задним числом восстановлен. Тот восстановленный иврит, на котором сейчас разговаривают в Израиле, весьма отдаленно напоминает древний иврит Торы, и скорее всего, их носители просто не поняли бы друг друга.

Вернёмся снова к арабскому языку. Итак, в арабском языке, который является не только языком откровения, но и языком, ниспосланным как откровение, отражена изначальная связь между словами и вещами. Давайте поясним это. Предположим, я по-русски говорю «дом». Когда я произнёс этот набор звуков, сознание другого человека, знающего русский язык, идентифицирует его с тем, что он означает, то есть, собственно, с «домом».

Теперь, надо задаться вопросом: а почему, собственно, мы называем это означающее, то есть дом, именно таким набором звуков, а не каким-то другим? В современных языках ответа нет. Просто так принято, так установилось. Связи между означающим и означаемым нет, не существует никакой логики в использовании именно этих звуков, чтобы обозначить именно этот объект. С таким же успехом можно было бы сказать наоборот, то есть не «дом», а «мод», от этого ничего не изменилось бы.

Так в современных языках, ушедших очень далеко от своей основы, то есть утративших внутренний сакральный план. Но в арабском языке такая связь есть. Каждая вещь названа в арабском языке именно так, как она названа, не случайным образом. Между вещами есть соотношения, поскольку между идеями, по которым они были сотворены, есть соотношения. А к каждой идее на том высшем уровне применим определенный набор букв. Условно говоря, троичный буквенный код. На том уровне идея вещи соединена с именем этой вещи. Упрощенно и наглядно говоря, на Адаме написано: «адам». На книге написано: «китаб». На красоте написано: «джамаль». И так далее.

Каждая такая комбинация букв — это «код», присваиваемый вещи в творении. Код, под которым она вступает в соотношение со всеми другими вещами и соединяется с ними в общей программе мироздания. Например, «Адам» назван «Адамом» не случайно. Это слово в арабском языке состоит из трёх букв: алиф, даль, мим. Его общее числовое значение — 45, а числовое значение имени «Хава» (Ева) — 15, то есть треть от Адама. Этому соответствует сама роль и функция женщины в мироздании, как мы уже говорили. В женщине треть от разума и две трети от души, а в мужчине две трети от разума и треть от души. В шариате свидетельство двух женщин равняется свидетельству одного мужчины и наследство двух женщин равно наследству одного мужчины. Такими образом, имя «Адам» и имя «Хава» соответствуют самому положению творений, носящих эти имена, в мироздании.

Матрица совершенного сакрального языка состоит в том, что его слова не внешне, а сущностно связаны с вещами, которые они обозначают. Буквы в арабском языке объединены в слова не случайно, а так чтобы выразить реальность этих слов и их отношения друг с другом. А потому тот, кто будет знать тайны имён и языка, будет знать все тайны мироздания. Это — наука Пророков и Имамов, которой владеют только они. Мы не знаем глубин этой науки, устроенной совершенно иначе, нежели все наши людские науки. Кое-что из этих тайн, очень малое, они открыли для нас (об этом мы ещё поговорим в будущих частях цикла). Остальное скрыто под покровом. Когда придёт Имам времени, это будет одна из его наук, которая заменит современные знания и науки.

Это то, что касалось отношения слов и вещей в арабском языке. Теперь, если мы перейдём к структуре этого языка, отражённой в его грамматике и синтаксисе, то увидим вот какую вещь. Матрица арабского языка воспроизводит общую матрицу мироздания. Основным его принципом является производность (в арабском это называется иштакак), когда за счет тех или иных минимальных добавлений или убавлений в буквах или огласовках слова меняется его смысл. Этот принцип соответствует тому, что в мироздании всё вытекает одно из другого, там нет ничего неподвижного, независимого и существующего само по себе (джамид) – всё выводится из определённых первооснов.

Давайте объясним, как это работает. Основой, из которой выводятся все слова в арабском языке, является глагол – по-арабски он называется феʻаль, то есть буквально «действие». Это название само по себе очень важно. К сожалению, по-русски это нельзя передать: в русском языке «глагол» происходит от слова «глаголить», то есть «говорить». Но в арабском глагол так и называется – «действие», феʻаль. Глагол, напомню, — это часть речи, выражающая действие. Например, говорить, бежать, двигаться, лететь – всё это глаголы.

Итак, в арабском всё выводится из глагола, то есть первичной матрицей этого языка является глагол, действие. Это соответствует тому, что основой мироздания является Действие Аллаха, то есть Его Машийя, его Воля (которая и есть Его действие, потому что Он не медлит и не раздумывает: для Него волить значит действовать). Основой всех вещей мира является действие, все вещи возвращаются к действию или, говоря иначе, к творящему движению, произведённому Творцом. В арабском языке, повторяю, эта истина заложена в саму структуру языка, поскольку все арабские слова являются производными от глаголов, от действий.

Исходный глагол в арабском языке имеет неизменный корень, состоящий их трёх букв. Например, катаба – «писать», корень «к-т-б». Затем из этого глагола по строго определённым правилам, действующим для всех слов, выводятся производные слова, обозначающие ту или иную смысловую трансформацию исходного корня. Например, чтобы обозначить того, кто действует (действующего), нам надо удлинить гласную после первой согласной корня, а вторую огласовку поменять на «и». И тогда мы получим «каатиб» — «пишущий». Чтобы получить место действия, нам надо перед корнем поставить «ма», а первую огласовку убрать. Тогда мы получим «мактаб» — буквально «место, где пишут» (школа, письменный стол, кабинет).

Итак, когда мы хотим получить какой-то смысловой результат, мы применяем строгое правило преобразования, которое действует по всей матрице арабского языка. Это и есть принцип производности (иштикак). А потому арабский язык подобен математике. Тут нет ничего случайного и произвольного, всё следует одно из другого по твёрдым правилам. Например, в русском есть глагол «светить», но то, что светит, называется «лампой». Между двумя словами нет никакой связи. Но в арабском такая связь обязательно должна быть, вы не можете назвать предмет как-то произвольно. Если есть глагол «светить», то лампа будет называться «светильник», и никак иначе. То есть будет производным от этого глагола. Если есть глагол «рисовать», то тот, кто рисует, будет не «художник», а обязательно «рисовальщик». Если действие называется «вытирать», тогда то, чем вытирают, будет «вытиратель», а не «губка». И так далее. Всё подчиняется строгой логике, все вещи обязательно выводятся из глаголов по неизменным правилам.

По этой причине арабский язык не любит заимствований и не использует сложных слов. Потому что заимствования из других языков, как правило, являются существительными, которым не соответствует никакой глагол, что разрушает саму логику этого языка. А сложные слова, например, «самовар» (слово, образованное из двух слов — «сам» и «варить») подрывают его математическую и прозрачную структуру, потому что выводятся не из изначальных глаголов, а из двух разных слов.

Из принципа производности (иштикак) вытекает и такое свойство арабского языка, как наличие колоссального словарного запаса – более богатого, чем в каком-либо другом языке. Потому что, пользуясь этими правилами словообразования, вы можете назвать один и тот же предмет различными словами, каждое из которых будет выражать какой-либо его отдельный аспект. А потому в арабском существует несколько сотен слов для обозначения меча, верблюда, льва и так далее. Например, лев – это асад, от глагола, обозначающего силу; хейдар от глагола хадара – «спускаться с вершины»; басиль от басуля - «быть храбрым, бесстрашным»; аббас от глагола абаса - «быть грозным, смотреть сурово»: «аббасом» называют вожака стаи львов, чьего рыка страшатся другие львы. Всё это – синонимы для слова «лев», которых в арабском языке более 300, и каждый выражает какой-то тонкий оттенок или аспект в значении «льва».

Итак, повторю ещё раз, поскольку это очень важно: основой всех производных форм в арабском языке является глагол, то есть действие, феʻаль. На уровне мироздания этому соответствует то, что все сотворённые вещи выводятся из Действия Аллаха, то есть Его Машийи, Его амра (Повеления), посредством акта «кун фа йакун» — «будь – и есть».

Это мы поняли. Далее, первым, что выводится из глагола, из действия (феʻаль) в арабском языке – это так называемый «масдар». Масдар – это отглагольное существительное с общим смыслом, например, фахима – это «понимать», а его масдар фахм – «понимание»; насара – помогать, а его масдар наср – «помощь». Затем из масдара выводятся все остальные части речи и слова (отглагольные формы) – существительные, прилагательные, причастия и так далее. Потому он и называется «масдар» (источник), что является источником всего отглагольного словообразования в арабском языке. Иными словами, «посредником» между действием (глаголом) и всеми другими формами и словами в арабском языке является масдар.

И точно так же – на уровне «большого мира», то есть бытия в целом. Сначала из Действия Аллаха (Его Машийи) выводится (творится) совершенный Масдар, то есть совершенное существительное или первое имя (Первый Свет, высшее Знамение, абсолютный Посредник – Ахль уль-Бейт). Затем из этого света выводятся все последующие стадии творения – Джабарут, Малакут, Барзах, материальный мир и так далее.

Отношение масдара к феʻалю (глаголу, из которого он выведен) подобно отношению отражения в зеркале к тому, кто стоит перед зеркалом. Если человек стоит перед зеркалом, то его отражение в зеркале – это он, но в то же самое время и не он, потому что при отражении на него накладывается форма самого зеркала. Нет разницы между ними, хотя отражение – это не сам человек, а лишь его производная. Как говорит Имам Махди (А) в «Дуа раджаб»: «Нет разницы между Тобой и ими, кроме как в том, что они – Твои творения и Твои рабы». Мы уже приводили пример с железом, раскалённым в огне: все его качества – это качества огня, хотя железо само по себе – не огонь, и если его вынуть из огня, оно потеряет все эти качества. Так и масдар в арабском языке является тем же самым феʻалем (глаголом), повторяющим его смысл и значение и действующим его действием, но это не феʻаль, а его первое выражение или проявление. А потому масдар используется как дополнение к глаголу для так называемого таʼкида (усиления его значения), например, зарабту зарбан – буквально: «ударил ударом», или в Коране: каллама ллаху муса таклиман – буквально: «говорил Аллах с Мусой говорением» (4: 164), и «говорил» здесь – феʻаль, а «говорение» — масдар.

И таково же положение первого Масдара в порядке мироздания, то есть абсолютного Посредника и Вали: свет Ахль уль-Бейт (Мухаммадов Свет) – это первое выражение и проявление феʻаля Аллаха, то есть Его Действия и Машийи, хоть это и не само действие. Однако первый Масдар действует этим действием и проявляет это действие для всех других производных форм, то есть всех остальных творений, которые выводятся из этого абсолютного Масдара так же, как в арабском языке все слова выводятся из масдара глагола.

В мироздании в целом Действующий (фаʻиль), то есть Творец, творит Действие (феʻаль), то есть Свою Волю или Замысел, Машийю. От Действия (Машийи) исходит то, что является первым произведением действия и его отражением, то есть универсальный Масдар, и это – Ахль уль-Бейт, первый Свет. Всё это повторяется в структуре арабского языка. Например, я ударил кого-то. Действующий тут – это я, действие – это движение по ударению, выражаемое глаголом «ударить», а масдар – это само ударение (процесс или факт ударения), соответствующее глаголу «ударить». А потому в арабском языке говорится: зараба зарбан – «ударил ударением». Как сказал Имам Али (А): «Имя – это то, что указывает на поименованного, а глагол (феʻаль) – это то, что указывает на действие (движение) поименованного».

И, к слову, категории арабской грамматики, некоторые из которых мы упомянули, являются не случайными. Основу науки об арабской грамматике заложил не кто иной, как Имам Али (А). Затем его учениками на основе его слов была построена куфийская школа арабской грамматики, ставшая общепринятой. Ей противостояла басрийская школа, которая сознательно выворачивала слова куфийцев наизнанку, противопоставляя им свои собственные; сегодня мнения басрийцев уже никем не принимаются.

Итак, через структуру арабского языка видна структура мироздания. А потому Коран говорит: би-лисанин арабийин мубин - «На языке арабском ясном» (26: 195) – то есть прозрачном, транслирующем саму структуру бытия. Существует фундаментальное соотношение между структурой арабского языка и структурой мироздания.

И как в мироздании всё, что только есть, берёт свое бытие из Первой материи или Первого света, так и в арабском языке все производные берут свою материю (три буквы) из изначального корня глагола, присутствующего в неизменном виде во всех производных словах, которые приобретают различную форму в зависимости от дополнительных букв или огласовок.

Структура арабского языка напоминает лестницу или луковицу, как и структура мироздания: есть ядро (действие и масдар) и есть многочисленные оболочки или лестницы разной степени удаленности от центра.

Таким образом, структура арабского языка отражает принцип единства, сведение всех вещей к одному Центру, к единой Оси. Мы говорили, что единство – принцип Рая, а множество – принцип Ада. И об этом говорит аят Корана: «Всякая вещь погибнет, кроме Его лика» (28: 88) — то есть кроме этого принципа единства, или света, или бытия, или материи во всех вещах.