Либерум

Собрание прошло в привычной тишине и сдержанности, присущей всем встречам сопротивления. Старое, пыльное помещение, затопленное тусклым светом мерцающей лампы, не имело ничего общего с местами, которые были знакомы большинству из них в прежние времена.

ДаоХуэй стоял в центре. Его поза была напряжённой, но глаза всё ещё сохраняли ту проницательность, что всегда позволяла ему оставаться лидером. В воздухе чувствовалась тревога — их действия становились всё более рискованными. Он знал, что с каждым днём шанс раскрыться и быть пойманными становился реальнее. Он знал, что нужно действовать быстро.

Шэн нервно потирал руки, не в силах больше молчать.

— Чёрт, как они вообще посмели так поступить? — Он дернул плечом, как бы сбрасывая с себя волну раздражения. — Тесты, проверки, вот это всё. Что если они не выбрали нас по причине какого-то дурацкого коэффициента? Всё это не просто случайность.

ДаоХуэй вздохнул, пытаясь успокоить себя и всех остальных.

— Мы не можем позволить себе паниковать. Тесты — это не просто проверка. Это система контроля. И не только для нас. Всё, что они делают — проверяют нас, чтобы отсеять слабых. Нам нужно адаптироваться.

Яоцин молчала, но было видно, как её мысли роятся в голове. Она сжимала кулаки так, что ногти почти впивались в кожу. Вчера ей сообщили, что её результаты теста не подошли. Она больше не будет работать на той позиции, которая имела значение для проекта. Работы, которая была её частью, её целью.

— Они исключили меня, — прошептала она, не встречая взглядов. — Местечко, что было важным для нас — они забрали. Теперь я бесполезна.

Шэн взглянул на неё с беспокойством, но потом отмахнулся.

— Ты не одна. Мы все потеряли что-то. Я — ещё не до конца подходил. Может, всё это вообще какая-то подстава?

Шуинь, сидевшая в углу, подняла голову. Она никогда не была разговорчивой, но её глаза всегда говорили больше, чем слова. Сегодня её взгляд был тяжёлым, как никогда.

— Система не отбирает нас просто так, — тихо сказала она. — Всё, что мы теряем, — это часть их власти. В первую очередь, они забирают наш выбор. Нашу свободу. Но если мы будем сдаваться каждый раз, когда не подходим, мы потеряем всё.

ДаоХуэй наблюдал за ними, его взгляд не был суровым, скорее, он был полон понимания. Он знал, что каждый из них переживает, но сейчас нельзя было позволить эмоциям взять верх.

— Мы не можем просто сидеть и ждать, — сказал он, его голос стал твёрдее. — Система контролирует всё, что мы делаем. Они хотят, чтобы мы встали на колени. Но мы не такие. Либерум — это не просто имя. Это наша борьба. Мы должны действовать. И действовать быстро.

Шэн хмыкнул, отпустив нервную усмешку.

— Да, мы должны их обыграть. У нас больше нет времени на размышления.

Яоцин прижала ладони к столу, её лицо скривилось от внутренней боли.

— Но как? Как мы можем победить, если они могут забрать всё, что мы делаем? Даже нашу работу. Нас лишают всего.

— Система не может контролировать все аспекты, — сказал ДаоХуэй, хотя это была ложь. Конечно, они могли. Но если они поверят, что он в это не верит, им будет проще бороться. — Мы просто должны оставаться в тени. Мы не можем быть теми, кем они нас хотят видеть. Мы — тень. Мы не будем играть по их правилам.

Шуинь тихо вставила:

— Мы — больше, чем просто их страх. Либерум — это не просто сопротивление, это наш шанс вернуть всё. Нам нужно держаться за это. Пока мы в тени, они нас не найдут.

Яоцин тяжело выдохнула, её пальцы снова сжались в кулаки.

— Но что будет, если они нас найдут? Что если мы всё потеряем?

Шэн встал, внезапно обретая уверенность. Он подошёл к столу, его взгляд был острым.

— Если нас поймают, значит, нас поймают. Но мы не можем сидеть сложа руки, надеясь, что нас просто забудут. Мы должны бороться.

ДаоХуэй снова молча наблюдал за ними. Его глаза не выражали сомнений. Он знал, что они все говорят правду. Но теперь не было времени для слабости.

— Мы будем двигаться дальше, — сказал он, и в его голосе не было места для других вариантов. — Мы будем действовать осторожно, но твёрдо. Мы должны выжить, и мы сделаем всё, чтобы это стало возможным. Либерум не исчезнет. Мы продолжим бороться, как бы тяжело это ни было.

— Нам нужно что-то сделать, чтобы нас заметили, — сказал ДаоХуэй, слегка наклоняя голову. — Мы больше не можем сидеть в тени.

Шэн вздохнул и уставился в пол.

— Мы и так сидим не первый год, — буркнул он. — Но как это вообще возможно? Они не могут не заметить нас, если мы начнём шуметь. Мы будем палиться, если не будем осторожными.

Яоцин, которая до сих пор молчала, тихо прокашлялась.

— Может, нам стоит начать с чего-то маленького. Например, мини-проигрыватели. Разкидаем их по всему городу ночью, когда будет меньше патрулей. Они маленькие, их трудно заметить, и они могут передавать наши сообщения. Так мы будем говорить, не показываясь.

Шэн поднял бровь и засмеялся.

— Это ты вообще о чём? Как мы с этим мимо охраны проскользнём?

Яоцин взглянула на него с вызовом.

— Ты хочешь сидеть и ждать, пока нас всех уничтожат? Я не буду.

ДаоХуэй усмехнулся, скользнув взглядом на Яоцин.

— Я тоже не собираюсь сидеть. Если всё сделаем быстро и тихо, их система не успеет нас поймать. Мы должны показать, что мы здесь, но так, чтобы не оставлять следов. Пусть это будет для них сюрпризом.

Шуинь, сидящая в углу, наконец заговорила. Она обычно не любила участвовать в таких разговорах, но теперь её голос прозвучал неожиданно уверенно.

— Я могу сделать так, чтобы на стенах появились наши знаки. Не сразу. Это будет что-то невидимое, пока не изменится температура или влажность. Это как тень. Они не будут знать, что это мы.

Шэн хихикнул.

— О, ну это уже интереснее! Давайте рисовать везде, пока они спят.

ДаоХуэй кивнул, оценивая её идею.

— Хорошо, значит, мы делаем два шага. Первый — мини-проигрыватели, которые будут говорить нашим людям, что Либерум жив, что мы не сдаёмся. Второй — скрытые изображения на зданиях. Как только всё будет готово, мы сделаем объявление. Прямо в сердце города.

Яоцин с гордостью подняла подбородок.

— Мы заставим их нас услышать. Пусть они знают, что мы здесь, что они не могут нас остановить. Мы не просто брошенные тени, мы — свет в конце этого кошмара.

Шэн усмехнулся, облокотившись на стол.

— Точно! Мы заставим их бояться, что Либерум — это не просто группа людей. Это идея. Это движущая сила.

ДаоХуэй посмотрел на своих людей, в его глазах горела решимость.

— Давайте сделаем это. Мы не будем просто сидеть в темноте, мы будем работать так, чтобы они не знали, что это мы. Действуем быстро и точно. Иначе нас поглотит их система. Мы не можем позволить этому случиться.

Яоцин встала, её глаза сияли.

— Мы будем везде, в каждой щели. Каждый, кто увидит наши следы, будет знать, что есть те, кто ещё не сдался.

Шэн хлопнул её по плечу.

— В этот раз они нас не поймают. Мы играем по своим правилам.

ДаоХуэй улыбнулся, но улыбка была полна уверенности.

— Мы не поддадимся. Всё, что мы делаем, важно. Мы начнём с маленьких шагов, но это будет нашим первым ударом. Мы будем бороться, пока не победим.

Шуинь, поднимавшаяся с места, добавила:

— Они не смогут нас сломать. Мы всегда будем рядом.

С этими словами все молча кивнули, и планы начали обретать форму. Каждое слово было решительным. Каждый знал, что теперь они были не просто частью Либерум. Они были голосом, который невозможно было заглушить.

Ночь опустилась на город, и всё вокруг погрузилось в привычную тишину. Только патрули, почти незаметно пробирающиеся по улицам, нарушали её, оставляя за собой пустые, темные коридоры. Но под землёй, в этом укромном уголке, были люди, готовые нарушить молчание.

Каждый из них был на своём месте. Яоцин тихо вытащила из сумки крохотные проигрыватели и начала раскладывать их по городу. Она знала каждую из тех улиц, которые патрули обходили редко. Дворы, скрытые переулки, заброшенные здания — они стали её союзниками. Она прятала устройства в самых неожиданных местах — под скамейками в парках, в щелях между кирпичами, в трещинах на заборах. Работать нужно было быстро и незаметно, потому что их появление на поверхности могло привлечь внимание.

Шэн и Яоцин шагали по тёмному переулку, который будто поглощал их шаги. Вокруг не было ни души, только тусклый свет уличных фонарей пробивался сквозь густую пелену ночи, создавая странные, извилистые тени на старых кирпичных стенах. Звуки их шагов эхом отдавались в пустых двориках, наполненных мусором и полузаросшими растениями, будто природа сама здесь пыталась скрыться.

— Знаешь, Яоцин, если бы я был мини-проигрывателем, я бы, наверное, только болтал о еде, — сказал Шэн, глядя на её сосредоточенное лицо.

Яоцин бросила на него быстрый взгляд, но сдержалась от смеха.

— Почему ты всегда говоришь о еде? У нас миссия, Шэн.

— Эй, я тебе говорю, что если бы они слышали мой "плейлист", все бы в городе наконец-то начали думать, что жить стоит, — с улыбкой ответил он. — Как тебе такой хит? "Как за ночь стать гурманом и не умереть от голода".

Яоцин вздохнула, но не смогла сдержать улыбку.

— Ты не можешь быть серьёзным хоть минуту, правда? Когда мы будем в безопасности, тогда и начни ужинать по-настоящему. А пока... давай просто раскладывать эти проигрыватели.

— Я и не шучу. Просто представляю, как в следующий раз они включат наш плейлист и начнут искать рецепт моего идеального обеда. А то все эти люди вечно слушают скучные новости о "развитии", а мы им дадим что-то по-настоящему важное. Гречка с курицей. Важнее, чем все их законы.

Яоцин покачала головой, не понимая, как он может быть таким беззаботным.

— Может, тебе просто стоит приготовить что-то на ужин? И перестать строить из этого шутки. Ты точно уверен, что не хочешь стать клоуном в каком-нибудь цирке? Или тебе всё-таки лучше остаться повстанцем?

Шэн поклонился, скручивая палец в воздухе.

— Я могу и то, и другое. Но, пожалуй, повстанцем быть веселее. Зато никто не скажет, что я не сделал вклад в будущее человечества. Все будут думать, что я придумал новый способ сделать город... смешным.

— Ты лучше просто раскидывай эти проигрыватели, а я буду следить за планом. Но если ты продолжишь так болтать, я скоро заберу твой проигрыватель и засуну его туда, где его не найдут, — сказала Яоцин, сдерживая смех.

Шэн сделал вид, что сильно испугался, и пошёл следом за ней.

— Знаешь, Яоцин, если бы мы были мини-проигрывателями, я бы только одну песню записал. "Как не убиться об стену, если все улицы одинаковые." — Шэн засмеялся, оглядываясь на старые дома, чьи окна казались пустыми глазами, пристально следящими за каждым шагом.

Яоцин мрачно взглянула на него, не успев скрыть вспышку раздражения.

— Не время для твоих шуток, Шэн! Мы не можем позволить себе ошибку. Каждая минута важна, а ты... ты снова шутишь о каких-то песнях и обедах.

Шэн приподнял бровь, его лицо сохраняло ту же невозмутимую улыбку.

— Но я тебе серьезно говорю! Мы же не просто в этих тёмных переулках валяемся. Все эти здания, эти повороты — они ведь тоже как проигрыватели, не так ли? Чем больше мы заполняем город этим, тем больше людей начнут слышать нас. Лёгкие, невидимые сигналы, которые мы оставляем. Тебе не кажется, что наш план можно даже назвать искусством?

Яоцин не ответила сразу. Она шла по тускло освещённой улице, её шаги становились всё быстрее. Она чувствовала, как огонь в её груди разгорается, и вот это чувство всё же заставило её остановиться и повернуться к Шэну.

— Я не думаю, что это смешно. Мне не смешно, что всё вокруг нас сжато в эти черные, пустые коридоры, где все живут, как по расписанию. Где каждый в клетке, не зная, что такое свобода! Музыка — это было всё, о чём я мечтала. И теперь меня просто вытирают, потому что я не "подходящая". Ты понимаешь? Это не шутки!

Её голос был полон боли, но в нем была и решимость. Шэн на мгновение замолчал, и его улыбка исчезла.

— Я понимаю. Я знаю, как это тяжело, Яоцин, но мы не можем позволить им заткнуть нас. Мы не можем позволить им уничтожить то, что есть у нас внутри. Ты ведь сама говорила, что не сдадимся. Музыка, ты говоришь? Да, её больше нет в этом мире. Но мы можем вернуть её. По-другому, может быть, но мы вернём её. Это наш план, и ты — часть его. Всё, что мы делаем, — ради этого. Это не просто штуки с проигрывателями или рисунки на стенах. Это шаги, которые поднимут всех.

Она вздохнула, чувствуя, как жар в её груди немного стихает. Шэн подошёл ближе и положил руку ей на плечо.

— Ты, Яоцин, всё-таки знаешь, как повлиять на людей. Это твоя сила. Мы просто используем её в другом контексте. Ты сама знаешь, что лучше, чем кто-либо, как заставить город "петь", даже если не будет ни одной ноты.

Яоцин отпустила напряжение в теле и, несмотря на свою усталость, сделала шаг вперёд, словно освобождая себя от прежней гнева.

— Ладно, хватит. Давай действовать, пока нас не заметили. У нас есть всё, чтобы провести этот план. Нам нужно быть быстрыми и тихими.

Они снова пошли по тёмным улицам, оставляя за собой мини-проигрыватели, которые в этот момент могли стать их оружием. Всё вокруг было пусто, мрачно, но в голове у Яоцин уже была новая мысль — они могут вернуть город себе. Они не просто оставляют следы. Они создают новые пути, которые обязательно приведут к свободе.

— Мы сможем это сделать. Мы с тобой. Вдвоём. — Шэн говорил серьёзно, но с тем неуловимым подтекстом, который всегда был ему свойственен. — Музыка будет снова слышна, Яоцин, обещаю тебе.

Она кивнула, уставившись в темноту перед собой, как будто ждала, чтобы из неё что-то проявилось, чтобы их послание начало распространяться, как огонь по сухой траве.

Шуинь сидела в центре лаборатории, её руки двигались по дисплею, вводя необходимые команды. Она была единственной, кто знал, как создать то, что могло стать их символом. В её голове было несколько вариантов изображений, но ей нужно было выбрать одно, которое имело бы наибольший эффект. В каждом изображении был скрыт посыл, который мог бы повлиять на людей. Каждая линия, каждая точка, которую она создавала, была полна смысла.

— Это будет просто идеальное начало, — пробормотала она себе под нос, не отрывая глаз от экрана.

Её технология, созданная специально для Либерум, позволяла оставлять невидимые следы на стенах, которые проявлялись при изменении температуры или влажности. Это были скрытые сообщения для тех, кто знал, что искать. Только они могли увидеть их, только они могли понять, что за этим стоит. Их "рисунки" появлялись на зданиях, постепенно открывая смысл, который они пытались передать.

ДаоХуэй стоял на центральной площадке, наблюдая за тем, как они работают. Он чувствовал, как каждый из них выполняет свою роль. Это было больше, чем просто акция. Это был вызов системе. Не выходя на поверхность, не показывая себя, они всё равно оставляли следы, которые вели к ним.

Шэн и Яоцин двигались через мрак, их шаги тихо глухли по камням и асфальту, пока они не остановились в одном из узких переулков. Внезапно Яоцин остановила его жестом.

— Шшш... Ты слышишь? — её голос был едва слышен, и Шэн замер, напрягаясь, чтобы уловить звук. Сквозь тишину доносились приглушённые шаги и шепоты.

Они притихли, прислушиваясь. Откуда-то с другого конца переулка донёсся звук — шорох и голоса, едва различимые в ночной тишине. Шэн сделал шаг вперёд, и они, прячась в тени, подкрались поближе. Заметили фигуру, стоявшую у стены, с явной нервозностью пытающуюся скрыться от наблюдателей. Пара патрульных стояла в несколько метрах от него, не обращая внимания на то, как он постоянно оглядывается, держа что-то в руках.

— Ты что, с ума сошел?! — проревел один из патрульных, поднимаясь с места. — Что ты там таскаешь?

Человек, который они наблюдали, резко отшатнулся, но не успел скрыться — патрульный схватил его за рукав.

— Это не твое! Немедленно отдай!

Шэн и Яоцин быстро обменялись взглядами. Патрульные явно собирались задержать его, и времени на раздумья не было. Они решили действовать.

Шэн, быстро перебежав в тень, отвлек внимание патрульного, в то время как Яоцин стремительно подошла с другой стороны и одним движением сбила оружие с его рук. Патрульный, ошеломлённый, потерял равновесие и упал на землю. Второго патрульного Яоцин сбила с ног, заставив его растерянно покачнуться, прежде чем он успел среагировать.

— В чем дело? Кто вы? — человек, стоявший на месте, обернулся, его лицо было полным недоумения. Он не ожидал, что кто-то может прийти на помощь.

Шэн быстро подскочил к нему, удерживая его от дальнейших движений.

— Убирайся, пока не пришли другие, — сказал он, не повышая голоса. — Мы не ищем проблем, и тебе тоже не нужно их искать.

Человек всё ещё не мог поверить, что его не арестовали, но он не стал сопротивляться. Дрожа, он осмотрел их, понимая, что спасение не было случайным.

— Что вам нужно от меня? Почему вы помогли? — Его голос был полон напряжения.

Яоцин шагнула вперёд, осматривая его. Он выглядел испуганным, но явно не был вооружён или опасен.

— Мы не ищем врагов, — сказала она спокойно, но твёрдо. — Мы просто хотим, чтобы ты ушёл отсюда и не привлёк внимания. И если тебе это поможет, не переживай, тебе не нужно ничего объяснять. Но если хочешь что-то выяснить — возвращайся домой, пока не поздно.

Человек взглянул на неё, непонимающе морща лоб.

— Но... я не вор, — сказал он, потрясённый. — Я не украл ничего. Просто мне нужно было... мне нужна была помощь для матери. Она больна, мне нужно было найти лекарства. Я просто пытался помочь ей, и вот... — его голос стал дрожащим, а глаза наполнились слезами. Он опустил взгляд на землю, пытаясь справиться с внутренней болью.

Шэн слегка нахмурился, внимательно следя за незнакомцем. Его история звучала искренне, но Шэн не был готов так легко довериться. Он обвёл взглядом туманное пространство, где всё ещё царила тишина, и почувствовал, как его сомнения начали брать верх. Всё это было слишком наигранно. Столько эмоций на лице — и что-то в его рассказе не сходилось. Кто знает, может, этот парень и правда только что попал в беду, но вряд ли это так просто.

— Подожди, — сказал Шэн, поднимая руку, чтобы остановить Яоцин, которая уже собиралась уйти. — Что-то мне не нравится.

Незнакомец, заметив смену настроения, сразу нервно зашевелился, как будто опасаясь, что его поймали на лжи. Его глаза метались по сторонам, и Шэн заметил, как он крепче сжимает сумку, в которой, возможно, что-то прячет.

— Что не так? — Яоцин повернулась к нему с недоумением, но Шэн был настроен серьёзно. Он шагнул к незнакомцу, не убирая настороженности с лица. Незнакомец нервно взглянул на Шэна, а потом перевёл взгляд на Яоцин, которая, казалось, была готова поверить каждому его слову. Он почувствовал, как всё вокруг становится теснее, как его обманы больше не могут скрыться.

Шэн стоял в тени, его взгляд не отрывался от незнакомца. Яоцин, несмотря на настороженность, продолжала смотреть на него с сочувствием. Но Шэн был другим — его лицо выражало сомнение и недовольство, как всегда, когда кто-то пытался манипулировать ситуацией.

— Ты серьезно? — Шэн шагнул ближе, его голос был низким и едким. — Ты думаешь, что мы тебе поверим? Ты почти попал в лапы патруля, а теперь говоришь нам, что твоя мать больна? И это всё? У тебя нет доказательств, ты даже не сказал, что за болезнь! Мы не слепые, парень.

Яоцин заметила, как парень напрягся, его руки бессознательно сжались в кулаки, а выражение лица сменилось на более нервное. Он явно чувствовал себя в угол, не зная, как оправдаться. Но Яоцин не могла просто пройти мимо.

— Шэн, подожди, — произнесла она сдержанно, обращая внимание на его реакцию. — Он вряд ли нас обманывает. У него в глазах что-то такое... Он не выглядит как тот, кто готов нас подставить.

Шэн фыркнул, резко повернувшись к ней. Его глаза искрились недовольством.

— Ты что, правда думаешь, что этот парень так просто расскажет свою историю? Ты посмотри на него! Он даже не может рассказать о своей матери нормально! Слушай, если он врет, нам с тобой конец. У нас нет права рисковать.

Яоцин стояла, слушая Шэна, и хотя его слова имели смысл, внутри неё было другое чувство. В глазах этого парня было что-то искреннее, и она чувствовала, что они должны помочь. Но на её лице появилось недовольство, ведь она не могла так просто сдаться.

— Он не выглядит как тот, кто готов нас подставить, — повторила она, пытаясь сохранять спокойствие. — Мы должны хотя бы попытаться помочь. Он не может делать это один.

Парень, стоявший перед ними, словно выслушав их спор, тяжело вздохнул. Его глаза блеснули, когда он посмотрел на Яоцин, и его голос, наконец, прозвучал с откровенностью.

— Я... — он начал, но остановился, будто не знал, как продолжить. — Я не могу рассказать всё сразу. Моя мать больна, да, но... я не могу рассказать, что на самом деле с ней. Всё слишком сложно. Я знаю, что, если бы я рассказал, меня бы точно поймали, и ей стало бы только хуже. Я просто... пытаюсь найти выход.

Шэн, не доверяя ни слову, снова фыркнул и шагнул вперёд, готовый уже что-то сказать, но Яоцин его прервала.

— Мы знаем, каково это, — сказала она твёрдо, повернувшись к незнакомцу. — У нас тоже есть свои причины скрывать то, что мы делаем. Но если ты действительно хочешь помощи, нам нужно работать вместе. Я не могу просто оставить тебя здесь, особенно если тебе грозит опасность.

Незнакомец замолчал, но потом, возможно, почувствовав искренность в её словах, всё-таки встретился с её взглядом.

— Я не могу обещать, что смогу вернуть вас всех в целости и сохранности, если вам что-то случится, — сказал он, голос его был туманным и неуверенным. — Но если вы будете со мной, я смогу рассказать больше. Я не могу быть один.

Шэн заметил, как его лицо меняется. Тот, кто был поначалу таким угрожающим, теперь стал гораздо более уязвимым и открытым.

— Так что ты теперь хочешь от нас? — Шэн уставился на него, не скрывая раздражения. — Мы должны верить, что ты не агент патруля? Ты что, с ума сошел?

Яоцин взглянула на Шэна и помотала головой. Она понимала, как он переживает, но её интуиция подсказывала ей, что им нужно действовать.

— Давай дадим ему шанс, — сказала она, поворачиваясь к Шэну. — Мы ведь всегда говорим, что не можем идти только по пути страха. Мы должны действовать, и если это шанс для нас — мы не можем его упустить.

Шэн, как всегда, был скептически настроен, но в его глазах появилась тень сомнения.

Шэн чувствовал, как его терпение иссякает с каждой секундой. Он взглянул на Яоцин, её уверенность в незнакомце разгоралась, но для него всё было слишком подозрительно. Никакой логики в этом не было. Он не мог довериться тому, кто так легко попадал в такие ситуации. Страх за свою жизнь и свои действия захлестывал его, и теперь он собирался поступить так, как считал правильным.

— Яоцин, пошли. Мы не можем здесь задерживаться, — сказал он холодно, схватив её за руку, чтобы увести. — Он нас подставит, ты же понимаешь?

Яоцин попыталась сопротивляться, но Шэн был решителен. Он уверенно потянул её в сторону, не позволяя парню вмешиваться. Линжун, наблюдавший за ними, явно не понял, что произошло. Его лицо исказилось от злости и отчаяния.

— Если вы думаете, что уйдёте так просто, то я вас сдам, — выкрикнул он, обострённо переживая момент. — Я расскажу патрулю о вас, о том, как вы странно себя ведёте, и как вы, наверное, против системы! Вы... вы не просто с ума сошли, вы нарушаете закон! Они разберутся с вами!

Шэн, услышав угрозы, только фыркнул. Он не верил в слова этого парня, всё было слишком нелепо. Он продолжал тянуть Яоцин, но Линжун, не желая так просто сдаваться, взревел:

— Вы пожалеете! Я всё скажу! Вы не сможете уйти от правды!

Шэн проигнорировал его слова и продолжил двигаться вперёд. Он был уверен, что парень просто блефует. Но Линжун, будучи в отчаянии, поднял голос так, что эхом разнеслось его крик по пустынной улице.

— Слышите?! Я расскажу о вас всем! Вы не спасётесь! — его слова пробудили у Шэна волны раздражения и злости. Он понимал, что если этот парень продолжит кричать, то они просто не смогут уйти незамеченными.

Шэн резко остановился, сжался, его кровь бурлила от ярости. Он обернулся и, не думая, рванул к Линжуну. Толкнув его в темный переулок, он прижал его спиной к стене, схватив за воротник, и приставил руку к горлу.

— Ты что, с ума сошел? — его голос был угрожающим, и в нём чувствовалась ярость. — Если ты хоть раз заикнёшься кому-то о нас, я лично расскажу патрулю, что ты сам воровал и обманывал!

Линжун, почувствовав силу хватки и опасность, открыл глаза широко, его тело напряглось, но он не сдавался. Его дыхание было тяжёлым, а лицо искажалось от боли и страха.

— Я... я не вру, — прохрипел он, пытаясь вырваться, но Шэн сжимал его крепче. — Пожалуйста, вы не понимаете, мне некуда идти. Я не хотел этого, я... я пытаюсь помочь матери, я не могу больше молчать! Я — не враг!

Шэн почувствовал, как его внутреннее раздражение уступило место сомнению. Что-то в словах этого парня было искренним, но его интуиция всё равно подсказывала, что он мог скрывать правду. Он знал, что если тот продолжит кричать, они всё равно не смогут уйти.

— Тихо, заткнись, если не хочешь, чтобы мы все оказались в беде, — сказал Шэн, сдерживаясь от того, чтобы не сломать его. — Я не собираюсь тебя отпускать, пока ты не поймёшь, что всё, что ты сказал, имеет последствия.

Линжун закусил губу, потупив взгляд. Он осознал, что они не оставят его в покое, и вдруг, как будто решив, что не может скрывать свою правду, проговорил, уже спокойнее:

— Я... я не могу оставить всё так. Я просто не могу жить в этом месте больше. Моя мать умирает, а они только делают из нас инструмент для системы... Я не могу! Пожалуйста, помогите мне! Я честно не стану вас предавать!

Шэн выдохнул, всё его напряжение не исчезло, но теперь он знал, что этот парень был не так уж и прост. Время и обстоятельства заставили его изменить отношение, но доверять до конца он не мог.

Он отпустил Линжуна и отступил на шаг, вновь взглянув на Яоцин.

— Ладно, — сказал Шэн, раздраженно выдыхая. — Мы не можем оставить его здесь, но помни, он может нас подставить. Мы ещё не знаем, кто он на самом деле.

Яоцин посмотрела на Шэна и Линжуна, её лицо всё ещё было полным сочувствия, но она понимала, что у неё нет другого выбора.

— Мы не можем просто уйти, — произнесла она тихо. — Если он хочет помочь, давайте дадим ему шанс.

Шэн лишь покачал головой, но в глубине души понимал, что, возможно, это их единственный шанс на помощь.

— Ладно, идём, — сказал он, в конце концов, чуть мягче, чем раньше. — Но если ты нас подставишь, я не прощу этого.

И они направились к штаб-квартире, не зная, что их будущее теперь зависит от того, насколько они смогут довериться незнакомцу.

Шуинь стояла перед большим столом в тёмной комнате штаба, излучая сосредоточенность и волнение одновременно. Всё вокруг неё было утоплено в тусклом свете. На столе перед ней располагались несколько странных устройств, провода, маленькие экраны и куча мелких деталей.

Вдруг дверь штаба открылась, и в комнату вошёл ДаоХуэй. Его спокойный, невозмутимый взгляд сразу остановился на столе, а затем на Шуинь.

— Что у тебя там? — его голос был тихим, но в нём чувствовалась настороженность. Он знал, что всё, что происходило здесь, было важным для их борьбы.

Шуинь не ответила сразу, только кивнула в сторону устройства, которое лежало на столе. Она была готова показать всё, что она успела создать, и, несмотря на её уверенность, её глаза выдали лёгкую дрожь волнения.

— Это то, что мы искали, — наконец сказала она, глядя на ДаоХуэя. — Это устройство позволит «раскрашивать» стены, оставлять послания, которые невозможно будет удалить или стереть. Мы можем воздействовать на окружающую среду, не оставляя следов, без лишнего шума.

ДаоХуэй подошёл ближе, его взгляд стал более сосредоточенным, когда он изучал устройство. Он взял один из приборов в руки и покрутил его, исследуя конструкцию.

— Это реально может сработать? — спросил он, больше для себя, чем для Шуинь. Но она заметила, что он был под впечатлением.

— Оно будет работать, — сказала Шуинь с твёрдостью, на которую можно было бы полагаться. — Мы сможем оставить сообщения прямо на зданиях, на стенах, на объектах, и они будут видны только тем, кто готов их увидеть. Никто не будет знать, что это мы. Мы просто... оставим след.

ДаоХуэй продолжал молчать, внимательно вглядываясь в приборы и раскладывая их перед собой. Яоцин стояла сзади, чувствуя, как нарастают тревога и ожидание. Она не могла не заметить, как ДаоХуэй что-то раздумывал, его лицо не выдавало эмоций, но было ясно, что он взвешивает все риски.

Наконец, ДаоХуэй положил устройство обратно на стол и посмотрел на Шуинь с серьёзным выражением.

— Ты понимаешь, что если это откроет глаза системе, то мы станем ещё более уязвимыми? Мы не можем позволить себе ошибку. Но если всё действительно так, как ты говоришь...

Шуинь встретилась с ним взглядом.

— Я уверена в этом. Это не просто технология. Это шанс дать людям увидеть то, что они давно не видели. Мы можем пробудить их. Мы не должны бояться действовать.

Когда Линжун переступил порог штаба, его лицо выражало смесь тревоги и надежды. Этот шаг для него был шагом в неизведанное, в мир, о котором он только слышал в слухах и пересказах, а теперь он сам был здесь, в центре того, что когда-то казалось лишь мифом. Вскоре его встретили не те, кто его ждал, а те, кто был готов испытать его на прочность.

Шуинь молча сидела в углу, наблюдая за всеми. Ее взгляд был скрытым, будто она уже разглядела все его слабости, но не собиралась торопиться с выводами. Она молчала, как всегда, оставляя своим присутствием только тяжелое ощущение невидимой угрозы. ДаоХуэй стоял у окна, с опущенной головой и сигаретой в руках, наблюдая за происходящим.

Шэн, напротив, был нетерпелив. Он сдерживал ярость, но её тень была отчетливо видна в его глазах. Он не был готов доверять этому человеку, и каждый его шаг вызывал у Шэна новые подозрения.

ДаоХуэй, заметив их прибытие, наконец, отвёл взгляд от окна и медленно подошёл к ним.

— Итак, — начал он, его голос был спокойным, но в нём ощущалась напряжённость. — Кто это?

Яоцин попыталась загладить обстановку, её сердце билось быстрее, чем обычно. Она верила, что Линжун мог быть союзником, верила, что он не подведет. Но вот её опасения начали расползаться, когда она увидела, как Шэн скептически смотрит на незнакомца.

— Это Линжун, — сказала она, пытаясь дать объяснение. — Он не опасен. Он просто хочет помочь. У него есть свои причины.

Шэн огрызнулся:

— Причины? Он незнакомец, Яоцин. Мы не можем позволить себе верить каждому, кто придет к нам с пустыми словами. Он мог бы нас подставить, а мы в таком положении, что каждый шаг на вес золота.

ДаоХуэй, не прерывая молчания, подошел к столу и положил сигарету в пепельницу. Его взгляд был мягким, но полным беспокойства.

— Линжун, — начал он, — ты сказал, что у тебя есть причина. Я понимаю, как тяжело тебе сейчас. Мы все были в подобной ситуации. Ты ведь не просто пришел, чтобы исчезнуть среди нас, верно? Ты хочешь что-то изменить?

Линжун поднял голову и посмотрел на ДаоХуэя. Его голос был подавлен, но с каждым словом он начинал обретать уверенность.

— Я не мог больше смотреть, как моя мать умирает, не имея доступа к лечению, а система не дает мне шансов. Я не могу сидеть сложа руки и просто наблюдать, как мир рушится. Я хочу помочь ей, я должен.

Яоцин, стоявшая рядом, почувствовала, как этот момент был важным для всех, кто находился в комнате. Она ждала ответа ДаоХуэя, так как знала, что от его решения зависит всё.

ДаоХуэй не торопился с ответом. Он глубоко выдохнул и посмотрел на Линжуна, ощущая, как внутри него что-то меняется. Он видел перед собой не просто мужчину, попавшего в беду, но и тот потенциал, который может помочь изменить ход их борьбы.

— Я понимаю твою боль, — сказал ДаоХуэй, опустив взгляд. — Но я должен быть честным с тобой. Мы не можем позволить себе рисковать. Если ты предашь нас, я не буду медлить. Ты же понимаешь это?

Шэн нахмурился, его выражение лица оставалось каменным, и он молчал, лишь бросая быстрые взгляды на Линжуна. Яоцин тоже замолчала, глядя на ДаоХуэя с надеждой, что он примет верное решение.

Линжун, почувствовав, как тяжело становится на душе, кивнул. Он был готов взять на себя ответственность, зная, что его жизнь больше не принадлежит ему.

— Я понимаю. Я не подведу вас. Я сделаю всё, чтобы помочь.

ДаоХуэй подошел к нему, кладя руку на его плечо с мудрой, но твердой добротой.

— Хорошо, Линжун. Ты будешь с нами. Но если ты хоть раз предашь нас — я найду тебя, и последствия будут неизбежными. Я не позволяю кому-то поставить под угрозу тех, кого я защищаю.

Шэн, несмотря на свои сомнения, лишь тяжело вздохнул и пожал плечами.

— Ты надеюсь, прав, ДаоХуэй, — произнёс он сквозь зубы, затем, повернувшись, добавил: — Но если он нас подведёт, я первый его найду.

Линжун почувствовал, как в его груди отлегло, но в то же время его плечи напряглись от ответственности. Он знал, что в дальнейшем не сможет ошибаться. Каждый его шаг теперь будет значим.

Шэн продолжал стоять в стороне, недовольный, но в то же время чувствуя, что ДаоХуэй правильно поступил. Он знал, что доверие — это то, что сложно заслужить, но ещё сложнее сохранить. И теперь вся эта группа несла в себе ответственность за Линжуна.

Яоцин, видя, как Линжун кивнул и к тому же почувствовала, как внутри неё растет надежда. Возможно, этот человек станет тем, кто укрепит их силы. Она ободряюще улыбнулась, стараясь создать хоть какое-то тепло в этой напряженной обстановке.

— Мы не подведем тебя, — сказала она, и её голос был полон уверенности.

Когда все разговоры закончились, и напряжение в воздухе слегка улеглось, ДаоХуэй встал и шагнул к Шэну, который стоял немного в стороне, скрестив руки, будто всё это его не касалось. Он наблюдал за Линжуном с явным недовольством и настороженностью. ДаоХуэй остановился рядом с ним и, тихо, чтобы никто не услышал, произнёс:

— Помнишь, как ты сам появился в Либеруме?

Шэн посмотрел на него, но не ответил сразу. Он знал, что в словах ДаоХуэя есть что-то важное. Он слегка нахмурился, в памяти всплыли те дни, когда сам был чужим в этом месте. Когда его никто не знал и он не вызывал доверия. Его идеи казались всем странными, а само его присутствие — риском.

— Я был не лучше, — продолжал ДаоХуэй, его голос был тихим, но уверенным. — И ты тоже был не тем, кому можно было бы доверять. Ты привык к тому, чтобы скрываться, чтобы защищаться. Но посмотри, что случилось. Мы все здесь, и ты — один из нас. Наш весельчак.

Шэн не мог не заметить, как в словах ДаоХуэя была смесь иронии и уважения. Он не ожидал, что кто-то вспомнит о тех временах, когда он ещё не был частью Либерума, и когда каждый его шаг был настороженно обсуждаемым.

— Ты прав, — сказал Шэн, наконец, поняв, что за этим стоит. — Но это не значит, что я должен тут же верить каждому, кто находит путь к нам.

ДаоХуэй мягко улыбнулся, поглаживая подбородок.

— Не спеши судить. Мы все когда-то были чужими. Дай Линжуну шанс. Пусть доказать, что он может быть частью этого.

Шэн вздохнул и пожал плечами, но в его глазах появился некий след раздумья. Не было ощущения, что его мнение изменилось, но понимание того, как всё это работает, стало немного яснее.

— Хорошо, — сказал он наконец, — я дам ему шанс. Но если он нас подведёт, я не буду стоять в стороне.

ДаоХуэй кивнул.

— Уверен, что всё будет в порядке. Но помни: на пути Либерума мы все равны. И каждый несёт свою долю ответственности.

Шэн молча кивнул, но в его взгляде была скрытая настороженность.

Тихо, скользя вдоль стен, он добрался до одного из ближайших укрытий, которое, по слухам, принадлежало Либеруму. Он был уверен, что это может быть его единственным шансом выжить и, возможно, найти смысл в том, что происходило в этом мире.

Когда дверь скрипнула, его встретил человек с настороженным взглядом. Это был ДаоХуэй, лидер Либерума. На первый взгляд он выглядел так, как будто в его руках не было оружия, а было что-то более острое — умение читать людей. ДаоХуэй долго молчал, изучая его взгляд.

— Ты пришёл за помощью? — его голос был спокойным, но проницательным.

Шэн не сразу ответил. Он был озабочен тем, чтобы не показаться слабым, ведь в этом месте слабость означала смерть. Он стоял прямо и смотрел в глаза ДаоХуэю, хотя его сердце билось быстро.

— Я не пришёл просто так, — сказал он наконец. — У меня есть свои цели. Я ищу... смысл. Может, это Либерум.

ДаоХуэй кивнул, будто он уже знал, что Шэн скажет. Он взял его под руку и подвел к столу, где сидела Яоцин. Она выглядела моложе, чем он ожидал, но её взгляд был настолько интенсивным, что Шэн ощутил, как его нервы напряглись.

— Яоцин, — сказал ДаоХуэй, представляя его, — это Шэн. Он заинтересован в том, чтобы стать частью нашего дела.

Яоцин взглянула на него, её взгляд был теплым, но в нем сквозила тень сомнения. Она была эмоциональной, и хоть она никогда не показывала своих чувств открыто, её лицо явно передавало внутреннюю борьбу.

— Ты действительно хочешь быть частью этого? — спросила она, её голос был тихим, но глубоким.

Шэн не знал, что ответить. Он чувствовал себя как на суде, как будто каждое его слово будет обнародовано, подвергнуто сомнению.

— Я хочу, — сказал он, но на его лице было чувство неопределенности. — Мне нужно это. Не ради себя, а ради того, чтобы выбраться из этого ада.

Среди них стояла молчаливая Шуинь. Она почти не говорила, но её присутствие ощущалось. Шуинь была скрытной и молчаливой, но её умение решать проблемы было ценным. Взгляд её холодных глаз был внимательно направлен на Шэна.

— Он не похож на того, кто может быть полезен, — тихо сказала Шуинь, и её слова проникли в самую душу Шэна. Но она не произнесла их с осуждением, скорее с желанием понять, что скрывается за его решением.

ДаоХуэй обернулся к ней.

— Не спеши с выводами, Шуинь. Все мы когда-то были такими, и не всегда мы видим сразу потенциал. Он пришёл сюда, значит, у него есть шанс.

Шэн почувствовал, как его взгляд встречается с глазами ДаоХуэя. Он не знал, что будет дальше, но в какой-то момент понял, что ему некуда идти. Он был в центре, среди этих людей, и Либерум был для него чем-то большим, чем просто шансом. Это был шанс начать что-то новое.

И тут Шэн не выдержал.

— Ну, знаете... — он широко улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. — Если бы я знал, что меня примет такой крутой клуб, я бы пришёл сюда пораньше. Меньше работы, больше веселья.

ДаоХуэй взглянул на него с интересом, а Яоцин вздохнула, но улыбнулась.

— Ты не думаешь, что это всё слишком серьёзно, чтобы шутить? — спросила она, всё ещё сомневаясь, стоит ли ему доверять.

Шэн рассмеялся, словно не замечая её беспокойства.

— Ну, мы все тут серьезные такие, как камни. А мне вот нравится думать, что если уж в этой жизни не повеселиться, то зачем вообще жить?

Шуинь, стоявшая молча в уголке, бросила на него короткий взгляд.

— Это не место для шуток, — её голос был холодным, но Шэн почувствовал, что она не совсем против его настроя.

ДаоХуэй, казалось, размышлял о чём-то, но потом кивнул.

— Все мы когда-то были на твоем месте, — сказал он, затем повернулся к Яоцин. — Ладно, давайте дадим ему шанс. Пусть докажет, что он достоин быть частью нас.

Шэн почувствовал, как его грудь сжалась. Он не знал, что будет дальше, но этот момент, возможно, был началом его нового пути. Путь, где шутки могли быть спасением.