Глава 2
Египет ликовал, разлив Нила праздновал каждый житель Египта от фараона до водоноса. Торжество захватывало людскую массу, которая пускалась в пляс, поглощая уличные угощения. Торжественные шествия жрецов перемежались с выступлениями уличных актёров, народ стекал к Нилу.
Лотосы и свечи спускались на воду, всеобщее ликование разливалось в воздухе, повсюду звенел смех. Народ Египта, забыв о своих невзгодах и горестях, о ежедневном тяжком труде, славил богов, внимал жрецам и прощал царю его неистребимую страсть к игре на флейте.
Сегодня Птолемей был неотразим, в бледно-голубом одеянии расшитым жемчугом, с высокой тиарой, заменившей привычное убранство фараонов, он восседал на троне. Клеопатра сидела рядом с ним, в лазурном платье, мерцающим серебряными нитями и смотрела на перешёптывающихся Арсиною и Птолемея. Рядом с ними, склонив голову, стоял хитроумный евнух и явно проявлял интерес к их разговору.
«Интересно» - подумала Клеопатра – «Что в этот раз придумал этот жирный бурдюк?» - по хитрому выражению его лица было видно, что он очень удовлетворен разговором, она улыбнулась - «Похоже у богов есть чувство юмора! Как можно было вложить такой тонкий и изощренный ум в это отвратительное, желеобразное тело, всем существом стремящееся к власти, до которой он должен был добраться во что бы то не стало?».
Власть находилась не более, чем в десяти локтях от него, она притягивала и дразнила его воображение, похоже он представлял младшего Птолемея на троне, а себя стоящим возле него, в качестве советника, чьи указания безоговорочно выполняются новым фараоном, вдруг евнух вздрогнул, его жирные щеки затряслись, он представил себя на троне Египта , ведь он ничем не уступает этим выскочкам, получившим власть от Александра Македонского, прервавшего царствование династии египетских фараонов, правивших тысячелетиями и посадивших на трон греческого военачальника.
Мысли воспитателя, совершив извилистый пируэт, снова вернулись к трону, он вспомнил статую девятнадцатилетнего фараона, убитого своим военачальником, благополучно занявшим трон Египта и сумевшим захватить эту желанную власть, удержать которую было сложнее и гораздо хлопотнее.
Евнух был хорошо образован, история Египта катилась перед его воображением, мысль выхватывала события, примеряя их к ситуации и пытаясь найти оптимальную схему шаг за шагом ведущую к трону.
Арсиноя, Клеопатра, Птолемей младший, да и старшего нельзя сбрасывать со счетов, его актерство и страсть к высокопарным фразам, позерство даже при отсутствии зрителя многих сбивали с толку, но Птолемей флейтист поймав нужный момент, всегда умел перехватить инициативу и подменить игру на другую, более выгодную для себя комбинацию, ему удавалось запутать римлян, этих недалеких вояк, требующих золото, на содержание своей ненасытной армии.
Затратив минимальный ресурс, Птолемей остался царствовать, создавая видимость правителя, проводящего римскую политику в вверенном ему государстве. Страсть к роскоши была первой натурой Птолемея, но при этом не была его слабостью, у него как будто и не было никакой слабости, он всегда смотрел на свое окружение, не вовлекаясь в процесс, как бы со стороны, хотя иногда могло показаться, что из всех своих детей, он особо выделял меня, возможно моя смелость и независимость были теми качествами, которые были необходимы для династии и преодоления сложностей в текущем моменте.
Птолемей искусно лавировал, пытаясь поймать ветер перемен и направить свой корабль, груженый золотом и захваченный римскими пиратами в наименее опасную гавань, его стоицизм заключался в интуитивном понимании цикличности процессов, ведущих царство к неизбежным изменения. Потомок греческого военачальника, занявшего трон фараонов, он переменчивость судьбы и капризы власти.
Египет, под натиском греческой культуры смешавшийся с древними династическими традициями, приобрел новый, более современный колорит и так же мог под воздействием Рима мог превратится в нечто совершенно новое, либо исчезнуть навсегда.
Таковыми были мысли Птолемея - флейтиста и как игрок, философ , наслаждающийся радостями жизни и всегда пребывающий в текущем моменте, вглядывающийся в будущее и создающий вокруг себя мир так похожий на него самого и так непохожий на Рим, ненавистный ему Рим, который будет сожжен одним из его потомков.
Приставив к своему наследнику Птолемею воспитателя евнуха, питавшего единственную как ему казалось страсть к золоту, знал ли Птолемей, что жаждущий наживы евнух насчет настойчиво желать власти, плетя многочисленные интриги и стремясь устранить всех, кто может помешать ему подобраться к египетскому трону.
Взгляд, как бы невзначай брошенный Птолемеем в сторону жирного евнуха говорил, что алчность и жажда власти могут привести его только к преждевременной и бесславной смерти.
Вдруг сладкая улыбка, появившаяся на лице царя, как только ему принесли флейту, была знаком для подданных, что сейчас их правитель будет исполнять соло, доставлявшее неописуемое удовольствие всем окружающим, но более всего ему персонально.
Приподнявшись с трона, Птолемей обвел взглядом присутствующих, улыбнулся мне и выпрямился в полный рост, сразу преобразившись из правителя в актера, жаждущего восхищения публики. Роскошный наряд, подчеркивающий его красоту и гладкость кожи, переливающийся драгоценный жемчуг, золотые браслеты на запястьях, всё привлекало внимание к музицирующему монарху.
Птолемей играл, а играя находился в полном упоении от своей музыки, согреваясь в тех невидимых лучах внимания, исходящих от зрителей и направленных на актерствующего царя, больше гордившегося своим музыкальным талантом, чем доставшимся ему по праву рождения троном и прилагающихся к нему полномочиями.
Его дочери, взявшись за руки, медленно, плавными движениями в такт раздающейся музыки, двигались к середине зала. Урей, символ египетской власти и единства верхнего и нижнего Египта на голове у принцесс оставался неподвижным, а их танец напоминал движения двух танцующих кобр, завораживающий и опасный, магнетический, переходящий в бросок, несущий смертельный укус.
«– Вот кто опасен!» - подумал евнух – «Их надо стравить и избавится от обеих, а с младшим Птолемеем я справлюсь, он полностью мне доверяет. Как только этот актеришка уйдет в загробный мир, не пройдет и двух новолуний, как я стану правителем, а золото Египта... я заставлю жрецов отдать мне! На борьбу с Римом.»
Довольный ходом своей мысли евнух вышел из тронного зала, прячась за колоннами, он подошел к легионеру в красной одежде и низко наклонившись прошептал: «Устрой встречу сегодня после заката, в храме Исиды», обогнул колонну и снова вернулся в тронный зал.
Евнух радовался, он думал, что его отсутствия никто не заметил, но тут от колонны отделилась гибкая фигура нубийца и мгновенно растворилась в конце колоннады.
Нубиец дошел до дальней двери и осмотревшись вокруг, осторожно постучался, дверь распахнулась, за ней стоял Филон.
- Когда? – спросил он, пристально посмотрев на своего доверенного.
- Сегодня после заката в храме Исиды – шепотом ответил нубиец.
- Вот и всё! – с восторгом прошипел Филон – Птичка попалась в клетку!
Хитрый, но недалекий евнух, никоим образом не напоминал птичку, разве что очень жирную, откормленную на убой.
«Так и будет» - усмехнулся Филон – «Благое дело! Египет не переживёт власть евнуха, допустить это невозможно, избежать того надо любой ценой» - размышлял он, спеша на встречу со своей возлюбленной - «Как умна Ифа! Она легко рассмотрела жажду власти и непомерные амбиции в, казалось бы, обычном воспитателе наследника. Ну что ж, он сам подписал себе приговор!»
Филон нашел еле заметный выступ на стене, нажал на него и стена повернулась. Внутренний дворик, благоухал цветами, зеленый ковер расстилался до самого фонтанчика.
Два павлина, раскинувши свои великолепные хвосты, гуляли вдоль дорожки, в конце которой стояла Ифа. Она больше не выглядела как служанка, на ней было одеяние жрицы. Филон остановился, в восхищении.
- Я не помешаю? – спросил он.
- Нет – коротко бросила Ифа – Есть новости?
- Да, сегодня! – Филон встрепенулся, словно ребенок.
- Отлично. Но время евнуха еще не пришло. Только наблюдаем и слушаем. Нужно выявить всех врагов.
- Как ты умна, Ифа! Сегодня весь день об этом думаю.
Ифа усмехнулась. Наивный Филон не знал, кто и для чего её воспитывал. Но вслух она ответила другое.
- Ты преувеличиваешь, дорогой, я обыкновенная женщина, которая не отвергает свою природную интуицию и пристально смотрит в будущее.
- Как это у тебя получается? – с интересом спросил тот – А я так смогу? Наверное, у меня интуиции нет и кроме отвращения к евнуху, ничего не почувствую?
- Легко! – заигрывала с ним Ифа – Я просто смотрю в пространство и спрашиваю - «Почему?» -
- И пространство тебе отвечает? – рассмеялся Филон.
- Не только мне, попробуй как-нибудь, когда никого не будет рядом, и оно распахнёт для тебя свои двери.
- Попробую обязательно – тепло улыбнулся он – Сейчас я понял, что там целый мир, глубокий и неизведанный.
- Наверное, мы и живем для того, чтобы узнавать что-то слишком тайное, что бы оно было открытым всем и сразу – бросила Ифа, покидая место их тайной встречи.
- Подожди, не уходи, мне интересно! Я слышал разговор двух греков, они называли себя философами, они говорили о нулях и не только! Что такое архе?
- Архе – это высшая форма чего бы то ни было – ответила Ифа – А эти греки - дети малые и неразумные, все знания они получают от наших жрецов, которые дают им лишь то, что те могут понять, но для будущей цивилизации, возможно, и этого будет слишком много.
-Ифа, расскажи больше!
- Позже, сейчас я занята, встретимся ночью. Все разговоры должны быть переданы полными и точными, нельзя ничего упустить.
- Конечно, за ним следит мой верный Ноа! У него отличная память, а слух, как у настоящего пса!
- Ничего не упустите! Тебя, Филон, я жду ночью, а сейчас уходи - и ярко-зеленое одеяние Ифы, струясь шелком, слилось со стеной, увитой плющем.
Филону на миг показалось, что он услышал звуки музыки и аромат благовоний, хотя здесь не было храмовых залов а для ритуалов было ещё не время.