Глава XIV.
Приятного чтения, господа и дамы!
★★★
Эрнест с яростью смотрел на человека напротив. Он сжал зубы и одну ладонь в кулак. Сжать другую руку ему помешал пистолет, который уже был заряжен, а палец черноволосого был на курке.
– А ты действительно умен! - дикий хохот отлетал от стен, после чего оставалось громкое эхо.
Граф, не отрываясь, смотрел на черный силуэт, а я все не могла рассмотреть, кто же там. Я не могла произнести и звука, будто набрала в рот воды.
Выстрел отрезвил меня. Только Эрнест промазал, и ему в ответ прилетела в лоб пуля со стороны темного силуэта. Я, как в замедленной съемке, следила за падением черноволосого на грунт, а кровь, будто капли дождя, падали вслед за Эрнестом.
Вскрикнуть я смогла лишь после того, как проснулась. Я тяжело дышала, а по лбу на простынь стекал пот. Тело слегка пробивала дрожь. То сжимая, то отпуская ткань через пальца, я повернула голову в сторону Элы и Флоеллы. Кровати пусты.
Одной рукой я запустила пальцы в челку, пытаясь успокоить дыхание.
Все из-за того письма, которое нашел Эрнест прошлой ночью. Я даже не помню, как оказалась в этой комнате. Ясное дело, что если разобраться в письме, то можно найти кучу и кучу зацепок. К примеру, что некий «К. МА.» - работает в сфере медицины, раз говорилось о каких-то медицинских открытиях. И что этот человек заботится о коленках Элы.
Я тряхнула головой. Пора на завтрак.
‡—‡—‡
Мы с Эрнестом репетировали с новыми силами. Зачем? Наш план был легок. Для понимания. А на самом деле, для его выполнения понадобится ни один день. Хоть мы и нашли письмо, - это не особо помогло в деле. Мы сошлись на том, что нужно пробиться в лучших из лучших. Поэтому, каждый день, не покладая рук, мы работали над дикцией, эмоциями и моими умениями в танцах. Да, в плавных движениях Бог меня решил обделить.
В ночь перед днем премьеры пьесы, я вновь отправилась на поиски тайной двери. Только уже на сцену, надеясь, что если постучу по деревянном полу, то откроется люк.
По середине ночи, ползая на коленках, я негромко стучала по полу. Надежда всегда умирает последней. Я вновь наступила на ту же половицу, что и на репетициях. Та недовольно скрипнула и между ней и другой была маленькая щель. И ладно. Их тут везде полно.
Продолжив ползать на коленках, получая маленькие занозы, я краем уха уловила еле слышные голоса. Оглянувшись по сторонам, я не понимала, откуда идет звук. Но потом бросила взгляд на щель и пододвинулась к ней ближе.
– ...уже завтра будет пьес-с-са,- тихо прошипела Флоелла.
– Уже завтра,- эхом откликнулся Савьер.
– Вс-с-се готово?..
– Лучше и не бывает, Фло. Постарайся на славу завтра с Ричардом на пару.
После я услышала удаляющиеся шаги. Ричард - это один из актеров, которых очень легко можно выделить из толпы. Мы ни разу не перемолвились и парочкой слов, но, если судить по слухам, характер у него еще хуже, чем у Тэйна. Ричард пару раз уже срывал премьеры из-за того, что ему не доставалась главная роль. Но когда роль Ромео досталась Эрнесту, он решил промолчать.
Решив, что на сегодня хватит, я вернулась в кровать раньше Флоеллы.
‡—‡—‡
В день премьеры пьесы все было сделано по высшему разряду. Декорации, конечно же, не настолько потрясающие, как в XXI веке, но производят особое впечатление. Костюмы клана Капулетти в пьесе свойственны яркие охристо-красные тона, для Монтекки были выбраны более сдержанные тона сине-коричневой палитры. Выполненные из больших объемов парчи и бархата, шитые узорной тесьмой, которые весили, как доспехи Средневекового рыцаря. В них достаточно сложно передвигаться, но на вопросы "Вы в порядке?", мы с Эрнестом сдержанно улыбались и кивали.
Мы с Эрнестом отыграли уже больше половины пьесы, и настал момент для сцены с балконом в саду Капулетти. Причем, балкон из дерева недовольно скрипел, пока я забиралась наверх.
– ... Стань у окна, убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.
Когда я показалась на балконе, то все присутствующие задержали дыхание и во все глаза уставились на меня, ожидая реакции со стороны Джульетты. Чуть помявшись в нерешительности, я посмотрела на «Ромео». Тот, не прекращая проговаривать свои слова, смотрел в ответ на меня.
– ... О, быть бы на ее руке перчаткой,
Перчаткой на руке!
Сглотнув ком в горле, состроила страдальческое лицо:
– О горе мне!
– Проговорила что-то. Светлый ангел,
Во мраке над моею головой
Ты реешь, как крылатый вестник неба
Вверху, на недоступной высоте,
Над изумленною толпой народа,
Которая следит за ним с земли.
Мы не раз репетировали, и я прекрасно понимаю, что это всего лишь игра. Но сердце предательски быстро застучало. Щеки, скорей всего, слегка зарумянились. Я уверена, что Эрнест уже похитил не одно девичье сердце. Он галантный, милый и добрый, хоть сначала этого и не разглядишь. Но прожив уже около трех месяцев вместе с ним, осознала, что может и в XIX веке есть свои плюсы.
– Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня... - я замолчала в неуверенности. – ... женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.
Эрнест стоял спиной к публике, поэтому его фирменную ухмылку могла разглядеть только я. Видимо, обратил внимание на мою заминку.
– Прислушиваться дальше иль ответить?
– Лишь это имя мне желает зла.
Ты б был собой, не будучи Монтекки,- и вправду. Что было бы, если бы он был не графом Фаулером, а обычным студентом на нашем курсе? Все было бы иначе. А может, мы даже не обратили бы друг на друга внимания. – Что есть Монтекки? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?
Неужто больше нет других имен?
Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Зовись иначе как-нибудь, Ромео,- я снова в нерешительности сглотнула и менее громко добавила: – И всю меня бери тогда взамен...
Мы вновь повторяли те же реплики, что были и на репетициях. Я уже не обращала внимания на то, что нахожусь на сцене, и все взгляды устремлены на нас. Вжившись в роль полностью, меня уже было не остановить. Из комнаты Джульетты послышался голос кормилицы (или Мелии. Тоже хорошая актриса, как и Ричард).
– Меня зовут. Я ухожу. Прощай. - Иду,иду! - Прости, не забывай. Я, может быть, вернусь еще. Постой-ка.
Я забежала за двери балкона, слушая слова Эрнеста:
– Святая ночь, святая ночь! А вдруг
Все это сон? Так непомерно счастье,
Так сказочно и чудно это все!
Вновь мой выход.
– Еще два слова. Если ты, Ромео,
Решил на мне жениться не шутя,
Дай завтра знать, когда и где венчанье.
С утра к тебе придет мой человек
Узнать на этот счет твое решенье.
Я все добро сложу к твоим ногам
И за тобой последую всюду,- а последнюю строчку будто сам Шекспир предвидел мое совместно странствие по миссиям вместе с «Ромео».
– Голубушка! - опять же раздался голос Мелии.
– Иду! Сию минуту! -
А если у тебя в уме обман,
Тогда, тогда...
– Голубушка! - я осознала, что забыла последуюшие реплики. С ужасом смотря на Эрнеста, мои ноги слегка затряслись. Я опять напортачила! Никчемная актриса, никчемная помощница, никчемная горничная. После этого, Эрнест по-любому выставит меня за дверь... В голове что-то щелкнуло.
– Немедля
Оставь меня и больше не ходи.
Я завтра справлюсь.
Эрнест ободряюще улыбнулся, от чего мне стало легче на душе.
– Я клянусь спасеньем.
– Сто тысяч раз прощай,- я развернулась. И даже этот уход Джульетты не последний. Я вновь ринулась к перилам балкона.
– Ромео!
– Милая!
Им всего четырнадцать, зачем разводить всю эту трагедию? Вся жизнь еще впереди, а они умерли из-за любви. Глупо, но красиво.
В последний раз я ушла за декоративные двери, и с громким выдыхом пошла по ступеням вниз.
Поскольку, присутствия Джульетты в сценах три и четыре во втором акте не наблюдается, я решила сходить в костюмерную, чтобы немного отдохнуть. Передвигаться в платье,- которое весит как кольчуга - не самое приятное занятие. Около нашей с Эрнестом излюбленной ширмы всегда стоял дряхлый диван.
Я приземлилась на него, и с улыбкой отметила, что все же актриса во мне есть. Но не танцовщица. Даже когда мы танцевали во время пьесы, Эрнест порекомендовал мне также встать на носки его туфель. Мне повезло, ведь «кольчужное» платье, доходившие до пола, скрыло это.
Поежившись от неожиданного холодного ветерка, я осмотрелась. Окна и дверь плотно закрыты, что даже звуки со сцены не доходят до костюмерной. А люк за ширмой раскрыт нараспашку... Люк?!