Дорога первоцветов

По дороге к доктору Ал опасался, что мама может выкинуть что-нибудь ужасное, ударить по больному. Но, на счастье, все прошло не так уж плохо. Не обратив ни малейшего внимания на картины, статуэтки и рыбок в аквариуме, мама уверенно прошла в кабинет и опустилась в кресло. На радушное приветствие доктора она лишь едва заметно кивнула.

Алу пришлось работать за двоих. Расплывшись в улыбке, от которой едва не свело челюсть, Ал поспешно заговорил:

— Здравствуйте, здравствуйте, господин Калман, а вот и мы. Чай? О, не откажемся, огромное спасибо. Какие красивые чашки, загляденье!

И ближе к делу:

— Ну, мама в последнее время пьет угольную воду, настои на ромашке и обжаренных семенах соцветника, еще полоскает горло соленой водой...

И еще:

— Прежде мама реже кашляла, да и платки не были такими мокрыми. Но два месяца назад стало намного хуже. Лекарства лишь ненадолго прогоняют боль, а после она возвращается... Какая боль, режущая, да, мам?

— Будто курицу на вертеле поджаривают, — выдавила мама сквозь зубы, и это были единственные слова, которые она произнесла в том кабинете.

Напряженная, она безропотно позволила осмотреть себя, простукать грудь и спину, послушать пульс, пропустить поток дара по телу. И лишь отстраненно хмыкнула, когда доктор, закончив, вынес приговор:

— Все еще можно поправить, потребуется пять сеансов. Я сброшу для вас цену — всего будет стоить тридцать золотых.

Краска схлынула с лица Ала. Если сложить оставшиеся у них деньги, вряд ли наберется хотя бы один золотой. Да и в долг занять такую сумму не у кого.

— Мы можем начать лечение сейчас, а с оплатой разобраться потом? Или хотя бы платить по частям?

— Милый мальчик, боюсь, это самая низкая стоимость, которую я могу предложить. По частям, конечно, можно — посмотрим, какая сумма выходит за каждый сеанс...

"Не получится!" — сокрушенно подумал Ал. Но вслух сказал:

— Хорошо, я постараюсь достать деньги. Через две недели. Запишите нас через две недели!

Когда они оказались на улице, мама не посмеялась над Алом, не воскликнула: "Ну я же говорила!", и даже не стала попрекать за пустое обещание достать золотые моенты, которое Ал при всем старании не сможет выполнить. Она просто обняла сына, а после, отстранившись, взяла за руку и повела по улицам. Точно как в детстве.

По дороге они зашли в лавку, купили дорогой белоснежной рисовой крупы, свежего мяса, костей и овощей. Дома приготовили вкусное блюдо, потушив мясо и овощи в горшочке и сварив наваристый костный бульон.

— Прости, я была слишком строга с тобой, — вздохнула мама когда они сели за стол. — На самом деле, я очень рада, что мой сын так обо мне заботится.

Ее слова придавили Ала гранитной плитой. Он не помнил, чтобы мама когда-нибудь так открыто выражала свои мысли. Произошедшее очень смутило его и испугало.

— Ты как будто прощаешься.

— Не дождешься! — мама усмехнулась, но усмешка вышла кривой, безрадостной. Резко сменив тему, мама проворчала нарочито сердитым тоном. — Ну и что ты привязался ко мне, словно котенок слепой к молочной кошке? Помнится, у тебя друзья были? Иди, развлекись с ними — а то они небось позабыли уже, какой ты у меня красавчик.

Ал с трудом улыбнулся, быстро доел рис с мясом. В другой раз он бы вдоволь насладился вкусом, растянул бы удовольствие, смакуя каждый кусочек, каждую ложку, но теперь почти не почувствовал вкуса.

Тогда Ал и впрямь давно не виделся с друзьями и очень по ним соскучился. В одиночестве сражаясь с проблемами дома, Ал порой думал, что Невин, Рут, Донни и Чибис все это время жили в обособленном маленьком мирке, где все еще текла обычная, спокойная и радостная жизнь. Когда ему удавалось выкроить время и разыскать друзей, Ал оказывался ослеплен яркостью этого мира, громкостью его звуков, обилию запахов: словно обволакивающая полупрозрачная скорлупка разбивалась на время, позволяя вновь дурачиться, закатывать глаза от очередного безумства Чибиса, восхищаться находчивостью Невина и мрачной харизмой Донни. Ал надеялся, что и теперь получится вновь оказаться в этом маленьком мирке.

Он помнил, что Невин и Рут устроились на подработку на ярмарку в Сигнальных Кострах, а после заманили туда и Донни с Чибисом. Играя ямочками на щеках, Невин быстро очаровал распорядителя ярмарки — размякнув, тот отдал братьям комнату, незанятую приезжими купцами.

Ярмарка еще не закончилась, и Ал отправился в Сигнальные Костры, надеясь встретиться там с друзьями. Когда он добрался до места, уже наступили сумерки, и путь осветили развешенные вдоль улиц красные и желтые фонари.

В ярмарочных палатках продавались ветряки, украшенные лентами и крохотными бубенчиками; усиливающийся ветер вдоволь забавлялся ими, создавая хаотичную, рваную, но все равно прекрасную мелодию. Помимо игрушек на ярмарке продавались крупы, мука, сплетенные из хвороста корзины, ткани, букеты из колосьев. Немного подумав, Ал купил немного хлеба и сыра, чтобы угостить друзей.

Он быстро нашел их, по обыкновению суетливых и беззаботных, помогавших торговцам складывать палатки на ночь и подсчитывать остатки.

— Давненько тебя не видели. Девушку, что ли, нашел? — Чибис первым заметил Ала пробрался к нему через толпу.

Ал помотал головой.

— А что тогда? — Чибис наморщил лоб, и его лицо стало таким сосредоточенным, словно он изо всех сил пытался отыскать, какая еще причина могла так отвлечь Ала от друзей — и не находил.

— Эй, что отлыниваешь? Давай-давай, нечего скидывать на нас работу при каждом удобном случае, — подошедший Донни схватил Чибиса за шиворот и хорошенько встряхнул. Коротко кивнув Алу, он посетовал. — Вот паршивец, вызвался помогать, да постоянно отлынивает. Глаз да глаз за ним нужен.

— Давайте и я помогу.

Впятером они быстро управились, набрали еще еды и отправились в комнату Невина и Рута, где расположились прямо на полу. Наделав бутербродов, друзья принялись лениво беседовать, то и дело подтрунивая друг над другом. Вдруг Невин воскликнул:

— Ах, точно, чуть не забыл! У меня есть штука, которая поможет нам развеселиться!

— Ты все-таки забрал ее? — встревожился Рут. — А если случайно испортим доску или камешки потеряем? Нам же влетит.

— Да не бойся, мы что, криворукие? Будем играть осторожно. Так, парни, доедайте скорее.

Заинтригованный Чибис послушно запихнул в рот сразу весь бутерброд, поперхнулся, закашлялся, оплевав все вокруг. Поморщившись, Ал отодвинулся, а Донни так ударил Чибиса по спине, что тот растянулся на полу, но тут же вскочил и бросился на Донни с кулаками.

Когда они угомонились, Невин достал из сумки несколько тканевых мешочков и круглую дощечку, на которой была искусно вырезана свернутая в спираль змея. В мешочках обнаружились кости, фигурки животных и самоцветы — кварц, агат, яшма и сердолик.

— Здесь должно быть только четыре игрока... — заметил Донни.

Друзья немного помолчали, переглядываясь. Рут первым отвел взгляд и ласково сказал:

— Играйте. Со стороны понаблюдать тоже неплохо.

Но по его глазам Ал прочел, что Рут очень хотел бы сыграть. Чибис тоже уловил этот настрой и простодушно заявил:

— Эй, не отказывайся так просто. Давай мы с тобой вместе сыграем, словно один человек? Ты же знаешь, я глуповат, а с тобой у меня будет больше шансов.

— Так получится нечестно. Правда, ребята, играйте сами, а я потом. Не последний же раз играем.

На том и порешили. Каждый из оставшейся четверки выбрал по животному, расположил в центре, на голове змеи, а затем разместили камни на чешуйках. Дальше друзья по очереди бросали кости и старались жульничать, незаметно двигая свои фигурки на ячейку дальше или меняя местами камни. У Невина с Донни это получалось легко, Чибиса же постоянно ловили за руку: стоило ему солгать или скрыть что-нибудь, лицо его тут же заливалось краской, а взгляд начинал бегать из стороны в сторону.

Ал поначалу тоже старался хитрить, но постепенно его внимание рассеялось. Его лягушонок медленнее всех брел по змеиной спине и подбирал остатки — камешки, через которые перескочили другие игроки. Ал снова подумал о маме: как она сейчас, легла ли уже спать, приняла ли лекарство — или снова решила отложить его на потом, принять накануне работы?

В этот момент Ал встретился взглядом с Рутом, его большие красивые глаза светились сочувствием, а на губах застыла печальная улыбка. В этот момент Ал вдруг вспомнил сирень, запутавшуюся в волосах этого мальчишки, сладкий крендель, съеденный за разговором, и тихое "Хочу порадовать маму". На секунду Алу показалось, будто он понял, к чему был тот разговор, почему Рут больше не захотел держать все в себе. Он открыл было рот, чтобы, наконец, ответить ему правильно. Но Рут вдруг сказал:

— Кажется, ты сейчас проиграешь. Устал? Хочешь, подменю?

...и Ал обнаружил, что сидит перед игральной доской, и друзья смотрят на него удивленно и внимательно.

— Что-то ты плохо выглядишь, — осторожно заметил Донни, сдвинув густые брови.

— А играешь еще хуже, — простодушно добавил Чибис.

— Иди отдохни, — заключил Невин.

Ал, в общем-то, не был против. Он поменялся с Рутом местами и постарался выкинуть из головы лишние мысли. С затаенным восторгом он следил за тем, как Рут из отстающих выбивается в лидеры: видимо, с самого начала этот раунд предназначался ему, а вовсе не Алу. Так, кости при каждом броске поворачивались крупным числом, а спина змеи будто становилась упругой под его фигуркой, подталкивая ее все дальше.

Некоторое время Ал рассматривал сосредоточенное лицо Рута, затем взгляд его спустился ниже, к вороту рубашки, под который убегал блеклый шнурок. На груди рубашка немного топорщилась. Ал знал, что там — небольшая раковина, которая ослепительно сияет, стоит лучику солнца упасть на нее. На памяти Ала Рут никогда не расставался с ракушкой, и часто можно было заметить, как паренек в моменты сильного волнения осторожно гладит ее через ткань.

Мальчики сыграли еще четыре партии, поочередно сменяя друг друга, и только Невин ни разу не вставал из-за доски. Легли спать очень поздно. Для Невина и Рута в комнате были подготовлены две простые кровати. Проигравший несколько раз подряд Донни заявил, что ни за что не останется с жуликами и мухлевщиками под одной крышей и ушел, громко хлопнув дверью. Впрочем, скоро он вернулся с тюфяками. Чибис с Алом заняли один из тюфяков, укрывшись тонким одеялом.

Эта ночь оказалась невыносимой.

Тюфяк кололась и неприятно пах. Чибис вертелся, пинался, стягивал с Ала одеяло. Когда же на него водрузили разом и ногу, и руку, Ал не выдержал и ткнул друга посильнее. Чибис застонал, но не проснулся. Зато проснулся Донни, встал в полный рост: глядя на Ала сверху вниз — кажется, в его глазах было осуждение — он подхватил Чибиса и перенес его к себе на тюфяк, накрыл одеялом.

В одиночестве Алу все-таки удалось заснуть, но все стало намного хуже. Потому что в том сне мама сильно кашляла и сипло звала откуда-то издалека, но Ал не мог сдвинуться с места: он оказался всего лишь деревянной фигуркой на доске. Змея, на спине которой он стоял, приподнимала голову, чтобы насмешливо поглядеть зеленым глазом-камешком и со свистом посмеяться, высунув раздвоенный язык. Над головой Донни, Чибис, Невин и Рут бросали кости, дурачились и пихали друг друга. "Эй, я здесь! Поторопитесь!" — пытался крикнуть им Ал, но из горла его не вырывалось ни звука.

Вскоре Ал понял, что им играет Чибис — и чуть не расплакался. Вообще-то, Чибис был не так уж плох; сосредоточившись, он мог дать фору и уверенному в себе Донни, и везунчику Невину, а уж о Руте и говорить нечего. Но как назло в эту игру он был рассеянным, часто отвлекался, ну а кости поворачивались самыми скверными сторонами.

С глухим отчаянием Ал смотрел, как другие фигурки-животные обгоняют его, стремительно несутся к хвосту, сметая все камни на пути. "Сосредоточься, ну же! Ты ведь не любишь проигрывать!" — мысленно орал Ал Чибису, но тот, конечно же, не слышал. Между тем, мамин голос становился все тише, слова звучали все реже, тонули в кашле. "Нет!" — Ал со всей силы дернулся вперед, но только лишь упал лицом на доску и больше не двигался. "Духи великие, помогите мне, — подумал он. — Пожалуйста, помогите".

— Эй, ты в порядке? — кто-то осторожно потрепал его по плечу. — Ты все время дергался и как будто задыхался. Давай же, открой глаза.

Ал приподнял веки и увидел бледное лицо Рута. Видимо, спросонья голос паренька звучал сипло, поэтому Ал его почти не узнал. С трудом усевшись, он обхватил руками гудящую голову. За окном едва брезжил рассвет, а в комнате кроме них двоих никого не было. Ал разлепил было пересохшие губы, чтобы спросить, куда делись Невин, Донни и Чибис, но Рут вдруг предложил:

— Давай сыграем? — и Ал неожиданно для себя кивнул.

С трудом выпутавшись из одеяла, он переместился к доске, брошенной посередине комнаты. И взглянув на нее, застыл в изумлении: прямо как в кошмарном сне одна из фигур, отстающая, лежала лицом вниз. Это оказалась фигура обезьяны со страдальчески скривившейся мордашкой.

— Будешь ею играть?

— Нет! — Ал отбросил фигурку, словно она обожгла ему руки. — Беру кошку.

— Хорошо, — задумавшись на мгновение, Рут выбрал верблюда. — Может быть, сделаем ставку? А то просто так играть неинтересно.

— Вот уж не знал, что ты, оказывается, азартный. Думал, ты последний, кто может предложить такое. Только вот что бы нам поставить?

Неожиданно Рут схватил Ала за руку и, потянув, положил себе на грудь. Ал кончиками пальцев ощутил гулкое биение сердца, а ладонью — неровные края ракушки, и сразу понял, о чем идет речь.

— Ты же никогда ее не снимаешь.

— Привычка, и только.

— Но у меня ничего равноценного не найдется... — Ал порылся в карманах, но они были пусты.

— Тогда давай так. Если ты проиграешь, то будешь должен мне услугу. Когда мне понадобится помощь, я обращусь к тебе — и ты должен будешь во что бы то ни стало исполнить мою просьбу. Идет?

Ал кивнул, игра началась.

Раунд выдался напряженным. Ал и Рут расставили камешки на чешуйках змеи и договорились после каждого хода произвольно, по броску костей, менять их расположение: так случайность стала госпожой в их поединке. Кошка Ала, повторяя характер своих настоящих собратьев, вела себя своевольно: то намеренно обходила камешки стороной, то, наоборот, подбирала все, ничего не пропуская. Верблюд двигался размеренно и неспешно: каким-то образом Руту удавалось каждый раз выбрасывать одинаковое число.

Добравшись до кончика змеиного хвоста, фигурки развернулись и направились в обратный путь. Здесь Алу удалось немного схитрить: когда Рут на минутку отвернулся, он подтолкнул свою кошку на ячейку вперед и перевернул один из брошенных кубиков самым крупным числом. Еще несколько шагов, и...

— Я проиграл, — Рут улыбнулся. — Но получил удовольствие. Знаешь, что мне в тебе больше всего нравится? Ты честно играешь.

— Это не так, на самом деле я... — Ал собирался признаться, что немного слукавил: это все равно не слишком помогло, Руту в последние несколько ходов выпадало совсем маленькое число, да и на пути его фигурки почти не осталось камешков.

Но он не успел: неловко повернувшись, Ал вдруг свалился на пол, больно ударившись боком. А когда поднялся, то с удивлением обнаружил, что обстановка изменилась. Все его друзья снова находились в комнате: паршивец Чибис лежал рядом, а его нога была преступно закинута на самого Ала. Невин и Рут спали на узких кроватях...

"Неужели это был сон? — Ал резко поднялся с тюфяка, не обращая внимания на недовольное кряхтение Чибиса, чья нога соскользнула на пол. — Но сны обычно такими не бывают. Мы же только что сидели..." Увидев игральную доску со знакомым раскладом, Ал немного успокоился. Все было так, как и несколько минут назад, до нелепого падения Ала. Фигурка кошки стояла на голове змеи, а верблюд замер, так и не дойдя до финиша. Со стороны, где сидел Ал, высилась горстка подобранных на игровом поле камней. "Значит, мы действительно..."

Проникнув сквозь приоткрытые ставни солнечный луч попал на ракушку, выпавшую из-за ворота Рута, и, отраженный, рассыпался по стенам и потолку маленькими сияющими точками. Завороженный, Ал приблизился. "Я ведь выиграл ее, верно?.." Глаза Рута были плотно сомкнуты, а на губах играла легкая улыбка, и в этой улыбке Ал прочел нужный ему ответ. Быстрым движением он перерезал шнурок маленьким ножиком, который всегда носил с собой. Положив ракушку в карман, бросился прочь из комнаты.

Растерянный, сбитый с толку случившимся ночью, Ал не пошел к оценщику — направился сразу к доктору. Там он повел себя грубо, ворвавшись в кабинет наперерез ранним посетителям, закрыв дверь прямо перед их обескураженными лицами.

— Что это значит, молодой человек? — в голосе доктора Калмана не было привычного радушия. — Неужели я ошибся, и вы все-таки оказались разбойником?

— Нет, нет, извините! Может быть, я зря пришел, вот только... Я достал одну вещь, кажется, она довольно дорогая. Посмотрите.

Он осторожно положил ракушку на стол. И с замирающим сердцем смотрел, как нахмуренное лицо доктора разглаживается, брови ползут вверх в удивлении, а в глазах появляется странный блеск.

Они заговорили одновременно:

— Верно ли я понимаю, что ты хочешь...

— Этого хватит на лечение мамы?

— Хватит, милый мальчик. Даже на шесть сеансов — сделаем дополнительный, на всякий случай?

Обрадованный, Ал закивал. Верно говорят: иногда судьба помогает в самый сложный момент, нужно только не сдаваться. Эта неожиданная удача так захватила его, что по дороге домой Ал и не вспомнил о ночном происшествии. В голове осталось только: "Теперь с мамой все будет хорошо!" и "Она вылечится, и все будет как раньше".

Дальнейшие события смазались в памяти Ала в один нескончаемо длинный день. Маме он наплел, будто нашел на ярмарке оброненное кем-то украшение, и оценщик дал за него хорошие деньги. Еще наплел, будто сторговался с доктором на цену пониже. Наверное, по выражению лица мама догадалась, что Ал врет: она смотрела пристально, так, словно хотела вывернуть его наизнанку. Но затяжная болезнь, казалось, совершенно лишила ее сил, поэтому мама не стала допытываться до правды.

Доктор категорически запретил маме работать, пока длится лечение: ей надлежало почти все время оставаться в кровати и пить отхаркивающие и укрепляющие микстуры. Так на плечи Ала окончательно лег весь быт и необходимость зарабатывать деньги. Днями напролет он готовил и прибирался, бегал по кварталам, напрашиваясь на любую, даже самую паршивую работу. Сезон осенних ярмарок закончился, начался затяжной дождливый период, когда облака висят низко и почти ложатся на крыши домов. Ал чистил отхожие места в забегаловках и птичьи клетки в Гнездах, помогал рабочим чинить мосты через каналы, собирал мусор, подставляя спину пронизывающему осеннему ветру.

Раз в неделю он исправно отводил маму к доктору и только там позволял себе немного расслабиться: выпить вкусного чая с ароматнейшими нежнейшими пирожными, глядя на то, как холеные пальцы доктора Калмана давят на нужные точки на мамином теле, разгоняют застоявшуюся кровь и залечивают больное, ломкое.

Ал вспомнил о друзьях, только когда все совсем закончилось. Лечение осталось позади, и мама снова собралась на работу.

— Ах, вот бы тебе повезло еще разок найти оброненную кем-то драгоценность, — заметила она со смехом, заматывая шерстяной шарф вокруг шеи.

"О чем ты?" — едва не спросил Ал, но тут же шумно сглотнул, вспомнив ракушку Рута. Вина иголкой воткнулась висок, причинив почти физическую боль. Но Ал не позволил ей вонзиться глубже, быстро выдернул. Теперь ясно: ракушка была весьма дорогой вещью — но ведь жизнь и здоровье его матери стоит несоизмеримо больше. Вещь можно заменить или возместить ее стоимость — а вот человека не вернуть, его потеря пеплом осыпет сердце и стряхнуть этот пепел, возможно, не удастся до самого конца жизни.

Ал выиграл ракушку. Но даже если та игра все же окажется лишь причудливым сном, Ал был уверен, что сможет прояснить возникшее недоразумение.

Вот только прояснить он ничего не смог, как не смог и оправдаться.

Ал запомнил все: как Невин смотрел на него, словно на самое мерзкое существо на свете — на таракана или кого похуже. Как Чибис кричал:

— А я ведь до последнего тебя выгораживал. Говорил, что это точно не мог быть ты, что ты бы так не поступил. Уверял, что ракушка потерялась на ярмарке, оторвалась со шнурка, когда мы носили коробки с фруктами. А ты, оказывается...

...как Донни, не жалея сил, избивал его до кровавых мух в глазах. И все это — побои, презрение, обидные слова — Ал принимал покорно, безропотно. Пытаясь оправдаться, он рассказывал про маму. Обещал вернуть деньги, даже если для этого всю жизнь придется тяжело работать, браться за самые грязные дела. Но друзья делали вид, будто ничего не слышат. Наконец, почти теряя сознание от боли, Ал прошептал губами, на которых пузырилась кровь:

— Пожалуйста, позовите Рута. Хочу поговорить с ним.

— Рут с тобой больше никогда не заговорит, — отрезал Невин.

С того дня почти каждый раз, стоило им столкнуться, бывшие друзья издевались над Алом. Долгое время он терпел, считая, что заслужил такое отношение: в конце концов, он принял сон за правду и действительно украл ценную вещь.

Но время шло, и Ал начал постепенно забывать, как хорошо ему было прежде с друзьями. Теперь, страдая от побоев, но все чаще думал: "Зато сейчас я ясно вижу истинное лицо каждого из них. У Невина нет ничего кроме миловидной мордашки и ослиного упрямства. У Донни крепкие кулаки, а вот мозгов кот наплакал. У Чибиса и того меньше: он как сорняк, обвившийся вокруг могучего дерева. Ну а Рут, Рут..." Отчего-то на Рута, который за все время не удостоил его ни взглядом, ни словом, Ал особенно сильно злился — и вместе с тем не мог как следует обозвать его, найти самое обидное описание. Порой Ал долго просиживал на одном месте, перебирая жесткие слова: казалось, если он нащупает верные, жить станет немного легче.

Ал мечтал, что однажды заработает много денег, набьет золотыми монетами большой мешок и швырнет в лицо Невина — так, чтобы оставить внушительный синяк. Скажет небрежно:

— Надеюсь, этого хватит, чтобы вы, наконец, угомонились?

И после уйдет, не обернувшись.

____

Автор умничает. Идею о "змеиной игре", в которую играют в этой главе герои, я взяла из нашей с вами реальности, из истории. Настоящее название этой игры — Мехен, это одна из древнейших игр, которая была популярна в Древнем Египте около трех тысяч лет назад. 

Причем, эта игра была не просто досугом, а имела и сакральное значение: археологи находили доски Мехен в гробницах и храмах. А само название, "Мехен", отсылает к мифологическому змею-защитнику, охранявшему бога солнца Ра в его ночном путешествии по подземному миру. Игра могла метафорически отражать движение солнца сквозь опасности ночи или путь души через испытания. Точные правила не сохранились, но считается, что игроки передвигали фишки по змеиному телу с помощью счётных палочек или бросков кубиков. Предположительно, цель игры — добраться до центра спирали или вернуться обратно.

Больше прочитать об игре Мехен можно: в Википедии, на сайте ; есть также объемная интересная статья на Livejournal за авторством Дмитрия Скирюка.