Знакомый страх
Мрачное и дождливое утро оказалось подходящим к тревожным снам короля. Хотя, в отличие от снов, погода удивляла Таромеда. Тучи не пропадали второй месяц и неустанно одаривали дождем.
– Дора, детка, дождь пошел только на пользу нашему саду? – спросил король, стоя позади девушки.
Рыжие волосы смотрительницы сада были заплетены в косу и едва не касались земли. Дора подвязывала упавшие стебли и рыхлила землю.
Выпрямившись, девушка обернулась и ответила:
– Да, мой король. Главное, чтобы дождь не перестарался.
– Время, когда моря расширяют свои границы. Несмотря ни на что. Задумавшись, Таромед бормотал.
– А стены, увядающие стены, вы видели их? Они прекрасны. Кухарки мне рассказали, что долгие годы не видели их такими, – восторгалась Дора.
– Будем надеяться, что это надолго, – сказав на выдохе, король развернулся и направился вдоль сада к мосту.
Таромед двигался медленно, его правая рука была на рукояти меча, ножны которого были прикреплены к кожаному поясу. По седым волосам капли стекали на доспехи. Его борода была короткой, но все же цеплялась за нагрудник. Он не любил ходить в латах именно поэтому. Сильный и отважный король, вздрагивал всем телом, когда его застрявший волос вырывало из густой бороды.
Дойдя до середины моста, он остановился. Здесь открывался прекрасный вид на территорию королевства. Но сегодня король не видел красоты и не чувствовал умиротворения. Таромед прокручивал в голове свой сон, который ночь за ночью повторялся уже второй месяц.
Вперемешку с прошлым и настоящим во сне он видел себя и сына. Видел неутомимого врага и видел, как давняя надежда исполняется.
Одним движением король вытащил из ножен свой меч. Он выпрямил руку и, держа оружие перед собой, Таромед разочарованно наблюдал, как ее пробирает легкой дрожью. Жизнь короля никогда не была спокойной. Но лишь однажды его руки дрожали. И вот снова, это означало только одно.
Положив лезвие на плечо, Таромед побрел в замок, цокая мечом по наплечнику. Король поднялся в комнату Тарлина, побывал на тренировочной площадке и все никак не мог найти его. Назначенный стражник вернулся из казарм и сообщил, что Тарлин отбыл на лошади в Крону.
Утро выдалось солнечным. Настолько ярко было оно, что каждый уголок Застенья заполнился теплом. После затянувшихся дождей, теплые лучи радовали.
Дайон вновь кипел жизнью. Люди щебетали и носились по узким тропинкам и центральным дорогам Застенья.
«Король Таромед мертв!» – пронеслось в толпе, от одного к другому, по букве сообщение долетело до каждого уголка Застенья и вырвалось, пройдя каждое поселение. Помощница, которая прислуживала королю, мыла и одевала, причесывала бороду и заботилась о короле как мать о сыне, вышла из спальни с бледным лицом. Она добралась до кухни и, держась за тёплые каменные стены, произнесла: «мой король, он умер». Её ноги подкосились и, опершись спиной о стену, она осела на каменный пол, закрыв руками глаза. Её слезы было уже не остановить. Прекрасное утро жизнерадостного Дайона за часы превратилось в скорбящий день и не один. Тишина резала слух. Люди разговаривали шепотом, даже во время работы в полях или у моря соблюдали тишину. Только нещадное биение колёс повозок о каменные дороги Застенья нарушало затишье, периодически отдаляясь и приближаясь. До Бренза новости дошли быстрее остальных укреплений. Он сразу послал за Тарлином.
Наследник вошёл в комнату, где ждал Бренз.
– Мой король, у меня для вас плохие вести...
Тарлин тут же выскочил из башни и бегом направился к стойлу. Давно его жеребцу Трейну не приходилось так мчаться.
У главных ворот умирающих стен уже ожидал Бартз, распорядившийся готовить Таромеда к похоронам.
– Тарлин, настал твой черёд править королевством. Коронацию проведём после того, как прах твоего отца будет развеян над землями Дайона.
– Отец снова не оставил мне выбора, – промолвил Тарлин, пройдя мимо командира армии.
– Твой отец всегда был добр к тебе и к своему народу, за что ты так его невзлюбил? – догоняя наследника, выкрикивая, спросил Бартз.
– Ты его не знаешь, только выполняешь приказы. Выполнял... Впрочем, и я его не знал.
– Если бы вы больше времени проводили в замке с ним... Начал говорить командир.
– То Дайон бы ждало поражение от шайки бродячих разбойников. Перебил он Бартза, продолжая упрямо двигаться к замку.
Зайдя в свою опочивальню, Тарлин небрежно отстёгивал ремни доспехов, отбрасывая нагрудник и меч в стороны. Сев на край кровати, будущий король схватился за голову, прокручивая последние разговоры с отцом. Он пытался найти и поймать то, что Таромед должен был ему сказать до своей смерти. Что-то важное, то, благодаря чему война обходила Дайон стороной.
Час за часом Тарлин, не сдаваясь, мучал себя воспоминаниями, но тщетно. Засов на деревянной двери не позволял войти встревоженной прислуге и озабоченному похоронами Таромеда писарю.
Наследник не отвечал на вопросы, но скопившаяся толпа у двери слышала шаги и нервное топтание.
Ночь обволокла все густой тьмой, Дайон зажег тысячу свечей. Каждый житель прощался с королём, люди сидели около своих домов, сараев и амбаров, стояли на дорогах, взбирались на крыши. До рассвета следили, чтобы пламя не потухло. Они шепотом переговаривались друг с другом, рассказывая о своих чувствах и выражая признание, уважение королю Таромеду.
Стук в дверь наследника снова пролетел мимо его ушей.
– Тарлин, – нежно позвала Дора.
Он замер, но спустя мгновение без раздумий отвёл засов и открыл дверь.
– Вот оно! – негромко произнёс затворник.
– Тарлин, не знаю, что с вами происходит, но не могли бы вы не называть меня «оно»? – спросила Дора, пытаясь ошеломить наследника.
– Я не о том, забудь, – пробормотал он.
– А я о том! Вам требуется поесть и ложиться отдыхать. Все вокруг взволнованы тем, что вы целый день заперты здесь и не отвечаете никому. Завтра печальный, но очень важный день для вас. Прошу... – вытянув руку в сторону двери, Дора упрямо ждала Тарлина.
Наследник был удивлён поведению смотрительницы сада, но не показал этого, а молча подчинился.
Словно в тумане прошла ночь будущего короля. Тарлин слышал, как заходили в комнату люди, видел, что на столе и стульях лежит подготовленная одежда. Слышал, как рыдают женщины и чувствовал, как его тело покрывается холодным потом.
– Пора вставать, Тарлин. Просыпайся. Спокойным голосом молвил Фалор.
– Я будто и не спал, – поднявшись с кровати, пробурчал король.
– Вся одежда здесь. Сейчас надевай это, – подняв со стола аккуратно сложенное одеяние, состоявшее из бежевых вещей, писарь вложил его в руки и продолжил, – А королевское наденешь после того, как мы спустимся. Поторопись, до рассвета нужно успеть. Развернувшись, Фалор вышел из комнаты.
Спускаясь по винтовой лестнице, Тарлин встречал знакомых из укреплений и аванпостов. Тронный зал был набит скорбящими, как и внутренний двор, дороги, подводящие к замку.
Но не у всех была возможность подняться на гору, возвышавшуюся над землями Дайона, для прощального ритуала.
Дорога наверх начиналась от королевского сада и вела до деревянного моста, проходившего сквозь стену в гору. Дорога в открытой пещере переходила в тропу. Она была извилистой и уводила внутрь горы, и снова выныривала, но уже гораздо выше. Путь наверх занимал около часа, но никто не повернул назад. Женщины и старики упорно двигались наверх, преодолевая усталость и опасные подъёмы. Королевская стража сопровождала людей и помогала им.
Закончив с делами, четвёрка рыцарей передала глиняный узорный горшок с прахом Таромеда будущему королю. Фалор, подойдя сзади, окликнул Тарлина, которому выражали соболезнование и давали наставления.
Выйдя в сад, Фалор и Тарлин отстали от четверки и их сыновей.
– Отец говорил, что мы необычные люди. Но умер, как и все. Проговорил с ухмылкой на лице Тарлин.
– Таромед не ставил себя выше остальных. Но действовал как никто другой. Даже у самых лучших из нас есть отведенный срок, и тем тяжелее нам это терять. После этого Фалор замолчал.
Они шли молча, что-то вспоминая. Тарлин глубоко вдыхал, приподнимая голову. Не доходя до реки, рыцари с семьями остановились у бревен, вертикально прикреплённых к камню горы. Они наблюдали, как спускается деревянная площадка с ограждением.
Лик Первоматери разбудил ветер, который разнес прах Таромеда по землям Дайона.
И Тарлин обронил слезу, осознавая, что это происходит наяву. Фалор положил руку на плечо короля, крепко сдавив его.
– Все же ты не безнадёжен, – произнёс писарь, улыбаясь праху Таромеда.
Ритуал подошёл к концу, но никто не торопился расходиться.
– Прошу вас! – громким голосом Бартз продолжал, – Таромед теперь всегда рядом с каждым из нас. Долгих прощаний не нужно. Но нам еще предстоит чествовать нового короля до восхода Первоотца. Так что прошу собраться в турнирном дворе, – закончил командир войска Дайона.
В тронном зале были выставлены стулья в ряд с троном. Наследника усадили в центр. По краям сели рыцари и командиры укреплений. Фалор стоял в стороне, быстрыми движениями правой руки делал заметки и наброски на пергаменте. В центре зала стоял командующий армией Бренз, снаряженный в латные доспехи, он держал меч за рукоять острием вниз. Вдоль стен стояла стража, вооруженная копьями. Остриё наконечников сверкало на свету, который врывался в окна.
– До того, как я объявлю короля народу, вы должны ответить на вопросы, как когда-то на них отвечал Трамер, его сын Тиронд и внук Трамера, Таромед. Настала и твоя очередь Тарлин, – объявляя о начале церемонии, говорил Бартз.
В тишине Тарлин кивнул.
– Готов ли ты, Тарлин, единственный наследник Таромеда, править землями, людьми и оберегать их от войны и страха, голода и погибели? – не ожидая ответа, командир продолжил, – Готов ли ты оберегать и передать наследие рода? – громче предыдущего спросил Бартз.
Тарлин наклонился вперед, его лицо было строгим и уверенным.
– Наследие – огненная кровь, которая не может подчиниться чьей-либо воле. Я веду за собой народ, потому что отличаюсь, отличаюсь наследием, – Тарлин спокойно проговорил клятву, без сомнения и страха.
Королевский писарь выдохнул, тихо и нервно, зная, что Тарлин мог отказаться от трона и королевства. Зная его любовь к бездумным вылазкам, укреплениям и казармам. Фалор опустил голову и продолжил писать. Бренз сделал два шага вперед и обращался по очереди к командирам укреплений. Задавая два вопроса каждому, он получал ответы – да.
– Ты клянёшься говорить правду от лица народа Дайона? – первый вопрос Бартза был таков.
– Люди, находящиеся под твоей защитой, и ты, признаете Тарлина, наследника Таромеда, королем Дайона? – это был последний вопрос для командиров.
Вернувшись в центр зала, Бартз торжественно произнёс:
– Мы готовы объявить нового короля жителям Дайона!
Поднявшись со стульев, приближенные Тарлина пошли к ложе. На турнирной площадке было много людей, но тишина не переставала давить своей значимостью.
Рыцари и командиры выстроились в ряд, так же, как и в Тронном зале, оставив место по центру. В дверь сначала вошел Бренз и громко произнёс:
– Приближенные Таромеда выбрали нового короля. Они поклялись от лица каждого из вас. Есть ли здесь тот, кого не устраивает решение четвёрки рыцарей или командиров укреплений, прошу поднять руку.
На миг показалось, что даже ветер замер.
– Достойный наследник Таромеда, теперь король Дайона – Тарлин! – объявил Бренз.
Все присутствующие люди смотрели на него. Молча, без радостных криков и без рукоплескания. Они улыбались ему, искренне, сквозь слезы.
Тарлин прижался к ограждению ложа, пытаясь посмотреть на каждого.
Он поднял голову, вдохнул, и его грубый, но приятный голос скрасил тишину.
Жизнь - словно камень в воде
Принимая удар на себя
Заставляет дрожать берега
Только натиск воды не унять
Давит волей, шальная вода
Обстоятельства не поменять
Так подумают все, но не я
Словно камень стою я в воде
И ломаю все правила в раз
Разверну я течение вспять
Буду жить, а не выживать
Жизнь я буду другим раздавать
По душе ведь мне так поступать
Покажу всем я волю свою
И начнут люди мне доверять
Мы как камни в воде, но уже
По краям, создаём берега
Контролируем волю воды
Не стесняясь ломать правила
Ты и я, мы взрастим здесь скалу
У того, кто посмеет прийти
Горы будут стоять на пути
Их заставим дрожать и уйти
Мы и есть натиск бурной воды.