Змеиные легенды

- Тамара? Тамара! – кто-то с силой затряс ее за плечо.

Тата вздрогнула и подняла голову. За окном красками догорал закат, шея затекла. Все тело неприятно ломило. Над ней, склонившись в три погибели, стояла Водова и трясла изо всех сил.

- Проснулась? – с удовольствием произнесла она. На ее лице расплылось садистское удовольствие. Наверное, ей было приятно лишить человека послеобеденного сна.

- А? Что? Я? – непонимающе произнесла Тата, оглядываясь по сторонам. Сердце ее отчаянно билось. На руках выступила испарина. Вот только она сидела где-то там, в далеком эээ... Бог его знает каком веке Петровской эпохи, и с ужасом понимала, что ее друг ради нее может лишиться самого ценного, что есть в этом мире, а вот она же – в Ажов.Skazе, на плетеном стуле, лежит на маленьком столике, и Водова стоит над ней с видом, будто торт принесла. – Я что, уснула?

- Ну да, - надув губы, констатировала Ира, сверху вниз глядя на нее. На ее лице смесью злорадства и недовольства распустилось равнодушие. – Змейка позвала за тобой. У нее какие-то новости, - тут она вытаращила глаза и показала потолку язык, видимо, демонстрируя свое отношение к трэвел-блогеру в общем и ее распоряжениям в частности.

- А! – произнесла Тамара и резко встала. Ее мысли лихорадочно метались с одной идеи на другую.

Как она уснула здесь? Что с тем Цветком? И почему у Ажова не было ни слова вообще об этом?! Он... знал? Знали ли он? И если нет, то как много он знал? И если да, то откуда? Кто вообще все это раскопал? И что случилось со Степаном? И если все было так, то почему... она с ужасом вспомнила свой первый сон. Как она бежала по лесу, как ее кровь стекала вниз... Почему все закончилось именно так? Почему она... умерла?

Она резко встала, и от порыва воздуха вдруг почувствовала, как ветер словно размазал что-то холодное по ее лицу. Смутившись, Тамара провела ладонью по щекам. Как неловко! Пока она спала, слюна закапала ее всю.

Смущенно обтирая ладонями лицо, Тата краем глаза видела, с каким удовольствием наблюдает за этим Водова. Ну и пусть! Никто не совершенен. И Ира об этом должна прекрасно знать.

Обтеревшись, Тамара опустила руку на стол и схватила бумажку – записи профессора. С ними она и спустилась сюда, надеясь в тишине разобрать каракули. Над ними и уснула. А во сне получила... вот это!

Тамара почувствовала, как волна дрожи прошла по ее плечам – зловещая история Цветка пугала ее все больше и больше.

- Ты все еще пытаешь разгадать это? – проницательно произнесла Водова, заметив листок. – И как успехи?

- Как обычно, - проворчала Тамара, сама удивляясь тому, как спокойно, почти нормально, они общались. Обычно Ира пыталась ее уколоть.

- Я пыталась найти про Цветок, - вдруг призналась Водова, и покраснела под внимательным взглядом Тамары. – Ну, ты просила.

- Спасибо, - серьезно ответила ей Тата. Знать про Цветок ей больше не хотелось.

- Да не особо есть за что, - хмыкнула Ира. – В Интернете об этом мало. Есть только информация, что эта легенда – поздняя вставка. И скорее всего, ее сделал сын Ажова.

Тамара кивнула. Она это знала.

- Кстати, - добавила Ира, увлекая ее за собой наверх, на третий этаж рекреационной зоны. – Знаешь, кто занимался этими исследованиями? Кто выяснил, что это был не Ажов?

Тамара покачала головой, подходя к двери их общего пристанища. Там, как она догадывалась, собрались все, кроме нее с Ирой. Было видно, что Водовй не терпится поделиться информацией. Она сияла, а потом выдала:

- Павел Петрович Скрябин.

Тата так и застыла, с изумлением уставившись на Водову. Та сияла словно начищенный самовар.

- Да, да, да, - улыбнулась она. – Пра-пра-пра... в общем, далекий родственник нашего профессора. Прикинь, у них одни мужики на свет появляются. Продолжатели фамилии, блин.

Тамара вздрогнула. Почему-то эта информация что-то неприятное всколыхнуло в ее мозгу. Так бывает: ты еще не сообразил, не додумал до конца мысль, но что-то внутри уже поняло все. Поняло – и испугалось.

А Ирка, словно не понимая, какую бомбу (и бомбу ли?) сбросила, резво открыла дверь.

На них уставилось семь пар глаз. Сияющая Змейка стояла рядом с Даней и убирала с него невидимые миру ниточки. Он же, не в пример утреннему равнодушный, держался строго и отстраненно.

Вот он поднял глаза, встретился взглядами с Татой – и улыбнулся. Тепло и радостно, будто был счастлив ее увидеть. На секунду она почувствовала, словно снова оказалась в первый день в Skazе, когда он вот так улыбался ей, закатывая глаза на нотации Змейки.

- Ну наконец-то! – воскликнула блогер, движением подбородка загоняя девушек в комнату. – Все в сборе.

Ира серьезно кивнула, Тата устало вошла.

- У нас какое-то событие?

- О да! – с восторгом откликнулась Настасья. – Семичасовые новости! Вы как раз успели.

Тамара подняла брови. Новости? Серьезно? И ради этого их стоило собирать?

Настасья наконец-то отлепилась от Летемина и подошла к столу, на котором лежал пульт. Она нажала на кнопку – и на стене включился телевизор. Наверное, впервые за все время их нахождение здесь. Ребята не смотрели ящик.

- А теперь к главным новостям, - заявил хорошо одетые диктор, глядя в экран. – Наконец закончилось расследование убийства профессора Ивана Скрябина, потрясшее не только наш город, но и всю Россию. Сегодня ночью в полицейский участок явился Игорь Котовой и признался в убийстве профессора.

На экране вместо диктора появилась картинка: мужчина средних лет, вертлявый и непоседливый, словно ящерица, тощий, с удлиненными чертами лица и узкими глазами, весь в черном, под конвоем заходит в полицейский участок.

Зрелище продолжал комментировать диктор:

- Котовой сообщил, что убил профессора по причине нехватки денежных средств: он желал выпить, денег у него не было, он столкнулся с профессором, попросил в долг, а потом произошла эта трагедия.

Сам убийца долгое время не хотел выдавать себя, но, когда увидел, что арестовали невиновного, - в этот момент на экране появилась мрачная и побитая физиономия Махина. Он выглядел как угодно, но не невинным. Откровенно говоря, его, скорее, можно было принять за сына мафиози, чем безвинно осужденного, - решил сдаться в руки правосудия.

Напомню: убийство профессора, курировавшего работу Ажов.Skazа, площадки, созданной популяризировать творчество Ажова, потрясло всю страну. Мы рады, что преступник был найден.

Репортаж закончился, ведущий перешел на другую тему – очередную индексацию пенсий, но Змейку она не интересовала. И правда. Никому из присутствующих пенсия в ближайшие тридцать лет не грозила.

Настасья выключила телевизор и довольно оглянулась к ажовцам. На них спустилась странная тишина, словно безмолвствие перед бурей.

Махин горделиво поднял голову. Лицо его приняло упрямое выражение. Он в упор уставился на Водову. Та побледнела.

- Как... вовремя, - наконец выдавила из себя Тамара, с изумлением глядя в телевизор.

Махин сощурил глаза и с раздражением уставился на Тату. Отвечая на его немой вопрос, она ответила:

- Этот человек пришел очень вовремя. Получается, если бы не его признание...

Она не могла договорить. Мысль, странная, неоформленная мысль, словно дятел, выбивающий жуков из дерева, тупо долбила ее черепную коробку.

Махин скривил губы и перевел взгляд на Водову.

- Я жду извинений, - холодно, с отвращением произнес он.

Ира уставилась на него с яростью. Ее лицо стало красным, почти такого же цвета, как ярко-рыжие короткие волосы.

- Извинений? – зарычала она, а потом сорвалась на визг. – Не жирно ли? Думаешь, мы тут идиоты?!

Брови Махина поползли вверх – вот и все его отражение удивления.

- Что это за ноунейма ты приволок?! – продолжала визжать Ира. – Думаешь, все такие тупые? Вон, даже Ящерова удивилась, как все совпало.

Теперь пришло время удивляться «даже Ящеровой». Что значит – «даже»? Водова опять начала наезжать? А Ирку было не остановить:

- Всем известно, что твой папаша – тот еще воротила и дружбан Полевского. А Полевской – жучара редкостный. Это он только с виду миленький да славненький. А сам, говорят, к ногтю прибивает всех только так.

Словно оглушенная, Тамара с изумлением смотрела на Иру. Откуда она это знает? Она что, пробивала Никиту? Это что, все правда? Или как всегда, водовские истерики и гнусная ложь? А Ирка продолжала:

- Что, купили они тебе свидетеля? Сам кокнул, а теперь какого-то бомжа вместо себя подкидываешь?

Махин побелел и в два огромных шага подлетел к Ирке. Он завис над ней грозной скалой. Его челюсть была плотно сжата, а ладони превратились в кулаки. На руках вздулись синие вены. Он выглядел страшно, стоя над маленькой Иркой, словно прибой над воробышком. Но она этого, кажется, не замечала, злобно шипя ему в лицо и не обращая внимание на то, как капли слюны вылетают из ее рта с каждым словом:

- То, что ты сын влиятельного отца, вовсе не значит, что...

- СЫН! – заорала Тамара, с ужасом и одновременно восторгом глядя на Водову. Ну конечно! Вот оно! Вот та мысль, что не давала ей покоя. Сын.

Махин и Водова вздрогнули и оторвались друг от друга, уставившись на нее словно на душевнобольную. У обоих на лице застыла смесь ярости и изумления. Да и остальные ребята смотрели на Тамару с недоумением.

- У Ажова, - сияя глазами, с восторгом делясь мыслью, выпалила Тата, сама не понимая, почему так долго не доходила до этой мысли. – Не было сына!

Ира подняла бровь. Тата с надеждой уставилась на нее. Ну она же должна была понять! Но она не понимала.

Но Тамару уже было не остановить. Захлебываясь словами, давясь осознанием того, что она догадалась, Тата продолжала говорить, и с радостью замечала, как от каждого ее нового слова с восторгом на нее смотрит Даня. Он. Ею. Гордился.

- У него была невеста. Но она умерла здесь, на Урале. Несчастный случай. И больше он не женился. Он даже сказки свои написал в честь нее – потому что она любила слушать уральские истории!

Водова поджала губы. Ну да, она, вроде бы, что-то такое знала.

- У него больше не было женщин, - продолжала давить Тамара. Она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце – вот оно, то самое! – Так откуда у него мог быть сын? – и тут же ответила на свой вопрос: - Правильно! Ниоткуда. У него не было сына.

- Ээээ, - выдавила Марина, непонимающе глядя на нее.

Махин, кажется, наоборот, уже все понял. Он разглядывал Тамару очень внимательно, с таким проницательным видом, будто пытался считать. Но ей было все равно. Догадка озарила ее слишком ярко.

- А Скрябин говорил, что был, - выплюнула она. – Даже больше: он сказал, что про Цветок сделал вставку как раз этот фантомный парень.

- Эээ, - смущенно произнесла Змейка. – Может, он напутал? Знаешь, люди...

- Напутал?! – переспросила Тамара таким голосом, что всем стало понятно: Настасья ляпнула дурость. – Человек, который посвятил всю свою жизнь творчеству Ажова, напутал? Человек, чья семья посвятила свои жизни Ажову, мог напутать?!

Змейка поджала губы. Это было весомым аргументом.

- Я тебе больше скажу, - со всей возможной страстностью произнесла Тамара. – Об этом сыне впервые написал Павел Петрович Скрябин. Пра-пра-далекий предок наших Скрябинов, - она запнулась, а потом с легким кивком отметила вклад Водовой в общее дело: - Ирка это обнаружила.

Водова надулась от гордости и авторитетно кивнула, признавая свое влияние на историю.

- К слову, - добавила Тамара. Ее просто перло на волнах вдохновения. – Этот Скрябин и был единственным источником, от которого пошла вся легенда. Все остальные просто ссылались на него.

Настасья поджала губы. Она внимательно слушала рассуждения Тамары, но, кажется, не вполне была ими убеждена.

- И зачем им это делать? – выразила общие сомнения Марина.

Тата нахмурилась и уставилась на них. С насмешкой разглядывающий ее Махин, разумеется, не верящий ни единому слову, задумчивая Змейка, с азартом прислушивающийся Миша, внимательно прислушивающаяся Ира, пожимающий плечом Костя, сомневающаяся Марина, равнодушная Соня и гордый Даня – все они слушали ее, но еще не были на ее стороне.

Она сжала кулаки – и там что-то захрустело. Записка профессора.

Озеро – вода,

А мед – это земля.

Если огнем будет (?)лес,

То река – воздух весь.

Помни: 1, 3, 6. Всегда – кратно 3, кроме 1.

Третий– последний.

И август, 31

- Что, если они искали Цветок? – наконец произнесла она, и догадка стала звучать уверенностью. – Что, если все это время они искали его? Ведь говорят же, что он дает много денег? Что, если они специально, поколениями, запутывали следы, чтобы никто, кроме них, не смог найти его? – от этой мысли Тамара похолодела. Если у Степана все получилось, то выходит, что за его душой поколениями охотились дельцы, желающие получить деньги. Дело плохо. Его нужно спасать.

Остальные молчали. Махин демонстративно закашлялся, этим звуком выражая всеобщий скептицизм. Но Тамару уже было не сбить.

- Тогда эти слова, что он писал, - тихо произнесла она, - до цифр, означают какие-то конкретные места. Возможно, поколения Скрябиных вывело их. Возможно, это шифр для своих.

Они смотрели на нее ошеломленно. Да, это звучало так, как будто могло быть правдой. Тамара чувствовала, что завоевывает внимание аудитории.

- И что же он значит? – наконец подала голос Пегова. И Тамара задумчиво уставилась на нее. Вот уж от кого она не ожидала услышать слов.

- Я думаю, - сглатывая, произнесла она последнюю догадку, - может, этот шифр – и вовсе не шифр Скрябина. Возможно, кого-то из его далеких предков? И он просто переписал его... для себя? Тогда это объясняет, почему он с таким восторгом присоединился к Ажов.Skazу. Возможно, он хотел найти ответы. И... Цветок?

Ребята молчали, пережевывая ее слова. Передумывали, пробовали на вкус. Все это было очень неожиданно.

- И... - наконец произнесла Змейка. – Почему ты так думаешь?

Тамара нахмурилась, вспоминая. Вот их первый день в Skazе. Уже тогда профессор как-то странно смотрел на нее. И это платье Девки... Возможно, это все натолкнуло его на определенные мысли.

Если его семья поколениями изучала эту историю, мог ли он догадаться, что она – ее часть? Тата снова вспомнила, как он внимательно разглядывал ее лицо, будто узнавая. И ответила себе: «Да, мог».

Но не могла же она рассказать им об этом? О своих снах, о Цветке? Она уже рассказала Никите. И теперь он думает, что она корыстная.

А потом она вспомнила их ругань с Иркой, когда профессор поддержал ее.

«- Не хотите ли позавтракать с нами?» – тогда спросила его Змейка. А он ответил:

«- Нет, мне... мне надо кое-что проверить».

И ушел, бормоча под нос: «Цветок, цветок».

После этого живым его никто не видел. Настасья названивала ему, но он не отвечал. Он проверил? И его за это убили? За Цветок?

- Он искал тот Цветок, - наконец произнесла Тамара и снова уставилась на строчки. Ее сердце билось быстро-быстро.

Сон, ее первый тот сон. Сон, где она умирала. Он проносился перед глазами. Это была Каменная речка. Она задыхалась, и вода под ней превращалась в камень.

То река – воздух весь.

Что, если эта река и есть Каменная речка? Что, если на месте ее смерти профессор надеялся обнаружить Цветок? Или хотя бы его следы? Или очередную подсказку?

Тамара задыхалась. Она вспоминала, как кто-то во сне сжимал в ее руке ледяной малахит, как она ощущала очертания цветка. У Степана получилось это сделать.

И профессор понял это. И он нашел что-то. И его за это убили.

И теперь уже ей надо было найти это и понять, что это. Потому что это был единственный способ если не спасти Степана, то хотя бы отблагодарить за его жертву. Напрасную жертву, как с горечью подумала Тамара. Вслух же она произнесла другое:

- Нам нужно отправиться на Каменную речку.

- С чего бы это? – грубо осведомилась Водова, и Махин, неожиданно, ее поддержал:

- Мы там были несколько раз, - лениво произнес он. – Как и куча туристов после. Никто ничего не нашел. А если что-то и было, то оно уже затоптано.

Тамара покачала головой. Это была ее единственная зацепка. И она не собиралась ее упускать.

- Я думаю, что в этом послании зашифрованы места, - твердо сказала она, в упор глядя на Четвергова. В конце концов, Мишка ведь так был увлечен всем этим. – И я думаю, что речка – одно из них.

Миша сжал губы. Он еще не понимал, но, если Тамара правильно надавит, он станет ее естественным союзником.

- Это шифр, - произнесла она, стараясь быть убедительной. – И тут упоминает река. И профессора убили на речке. И эта речка – важное место для ажовских историй. Мы должны быть там!

В глазах Миши потихоньку начало подниматься понимание. Тамара продолжала давить:

- «А мед – это земля», - цитировала она текст. – Что, если «Мед» - это Медовая гора? Мы же были там!

- И мы нашли там шкатулку и кольцо, - подключился Миша, и Тамара поняла, что у нее наконец-то появился союзник. Его глаза блестели азартом. Все. Теперь он не отвяжется от команды до тех пор, пока Тата не получит желаемое – Речку.

- А после кольца, - противным голосом подхватила Водова, тоже включаясь в игру, - мы получили рисунки на своих дверях.

- Поняла, - закатила глаза Змейка. – Вам легче дать, чем объяснять, почему нет. Я позвоню Полевскому и организую на завтра поход на Речку. Довольны?

Тамара кивнула за всех.

- Но только пожалуйста, - выдавила из себя Настасья. – Не надо больше обвинять во всех грехах Махина.

Ира сжала губы. На это она не собиралась подписываться.

- И если там кого-нибудь кокнут, - кровожадно добавил Миша, глядя на Иру так, что ни у кого не оставалось сомнений: будь его воля – и завтра точно кокнули бы Водову, - то не нужно обвинять меня в этом.

- Посмотрим, - зловеще отрезала Ирка.

На этом обсуждение и закончилось.