Знаки
По всем законам жанра утро должно было быть ветреным, дождливым и очень противным. Хотя бы по той причине, что у нее было омерзительнейшее настроение.
Омерзительныйшим оно было еще вчера, и сегодня, увы, лучше не стало.
Тамара посмотрела на часы: было без пяти семь. Прекрасно! Проспала она всего четыре часа. От осознания того, что ее тело, вчера пробывшее в ледяной каталажке, не успело отдохнуть за ночь, настроение сползло еще ниже.
В какой-то момент в голову пришла шальная идея, что нужно забраться обратно в кровать, возможно, поспать, но при мысли о сне стало совсем дурно.
В последнее время ее преследовали странные сновидения. Во всех них Тамара была в народном платье, во временах, когда и приличных туалетов не было. И сбежать от них не было никакой возможности – просто закрывала глаза и словно проживала чужую жизнь. Свою жизнь.
Тамара не была против: сегодня ночью она поняла, что та Тамара жила в эпоху великого человека – Петра I. Эта же Тамара любила последнего царя и первого императора хотя бы за то, что в мире есть Санкт-Петербург.
Но одна мысль о том, что та Тамара умрет страшной смертью в конце лета, пугала. Этой Тамаре не хотелось снова переживать это.
Девушка решительно скинула одеяло на пол. Нет! Спать она не будет. Она застелила постель, а потом подошла к столу. Там, рядом с компьютером, лежала малахитовая шкатулка. Та самая, что, как все ее товарищи полагали, принадлежала профессору.
На шкатулку больше никто не претендовал – она ребятам не нравилась: холодила руки и казалась ужасно тяжелой. А вот Тамаре она, что называется, зашла: девушка уже не могла представить себя утра без привычного ритуала: нежного поглаживания шкатулки.
Вот и теперь теплый камень ласково обогрел руки, и почему-то внушил спокойствие.
Спокойствие. Тамара чистила зубы и с изумлением разглядывала себя в зеркале: та же фарфоровая кожа, те же пухлые губы, те же темно-зеленые глаза. На нее прежней холодной красотой смотрело отражение. Но что-то в ней изменилось.
Что-то после смерти профессора словно сломалось, будто прорвалась плотина: Тамара внезапно поняла, что начала чувствовать. Как-то избирательно, но все же.
Ее до сих пор не волновало мнение окружающих, плевать было на то, что пишут хейтеры и фанаты в блоге. Для нее не было никакой разницы любит или ненавидит ее Водова. И совсем не было интересно что она о ней пишет.
Тамара все еще из вежливости делала вид, что почти дружит с Четверговым и отлично ладит с Черновод – в конце концов, они относились к ней дружелюбно, и она умело имитировала человеческие отношения. Это то, что она делала всю свою жизнь.
Но иногда что-то иное просачивалось в их отношения: и она уже искренне подшучивала над Мишей или смеялась с Мариной.
А еще был Даня... И с ним не было ничего поддельного.
Тамара прищурилась и внимательно окинула себя взглядом. На нее все также смотрела красавица. Но только теперь ее глаза блестели оценивающим блеском, а на щеках выступила краска.
Что она испытывала по отношению к Дане, Тата не понимала. Просто знала, что рядом с ним у нее учащенней бьется сердце, что каждый раз, когда он улыбается ей, у нее захватывает дыхание, что каждое утро она ждет, когда встретится с ним взглядом. А еще – что его теплые кофты пахнут потрясающе.
Тамара прикусила губу. Что это? Может, именно это и испытывают люди, когда влюбляются?
Но это Даня... А как объяснить остальное? Например, ее вчерашний испуг в машине, когда Влад вез их в лес, или панику, когда на поляне вдруг стало светло, и из леса появились они?
От мысли о вчерашнем продолжении вечера настроение испортилось – заниматься самокопанием расхотелось.
Тамара хмыкнула и показала язык зеркалу. Ну изменилась и изменилась. С людьми всегда так бывает. Наверное.
Она натянула на тонкое стройное тело платье, идеально подчеркивающее соблазнительные формы – почему-то вдруг захотелось быть красивой. Взгляд зацепился за две мужские кофты – условный подарок Дани. Он надевал их на нее тогда, когда думал, что ей нужно согреться. А она так и не отдала ему. Тамара надула губы, а потом решительным движением засунула одежду под одеяло. Если не знать где они, ни за что не найдешь.
Улыбнувшись нехитрой проделке – в конце концов, если они ему так уж и будут нужны, сам зайдет за ними, Тата вышла в коридор.
Захлопнула дверь и обомлела. Сердце пропустило удар, потом второй, а потом забилось часто-часто, как кролик, попавший в капкан.
На уровне глаз, сияя золотой краской, была изображена золотая змея, кусающая собственный хвост.
Сознание поплыло. Вдруг появилось четкое ощущение, что она уже видела это, что это с ней уже случалось. Но когда? Где?
Секунда, а на второй мозг с удовольствием подсказывает ответ – сон. Это было во сне. Та, другая Тата, увидела это на своей двери. И испугалась. Испугалась так сильно, что от ее крика проснулась она сама.
Эта змея – плохо? Глаза невольно опустились вниз – на руке, сияя золотом и малахитом, мягким блеском приковывало внимание кольцо. Как странно. Оно ведь ей тоже снилось. Сегодня. И тогда.
Как забавно работает ее мозг. Какие странные сны, перемешанные с реальностью, предлагает ей он! Или это не просто сны? И почему ей приснилась та змея? Такая же, как эта?
Тамара с подозрением уставилась на дверь, словно надеялась, что знак исчезнет, что она его не видела. Но нет. Вот он. Такой же, как был. Такой же, как снился.
По телу прошла дрожь. Нет, это все-таки странно.
Надо было что-то делать. И все, что приходило в голову – книги.
Тамара решительно спустилась вниз. На третий этаж. Туда, где в рекреационной зоне таилась ажовская библиотека.
Ее шаги гулко раздавались по этажу. И она, задумавшись, не сразу поняла, как прошла внутреннюю лестницу, освещаемую с одной стороны окнами в пол. Теперь нужно было дернуть ручку – и она окажется в рекреационной зоне. Но перед дверью кто-то был.
- Тамара? – хриплым голосом позвал Даня.
Она вздрогнула и уставилась на него. Ну надо же. Чуть не столкнулась – и не заметила! Тамара с удивлением уставилась на грудь парня, скрытую за тонкой футболкой – под серой тканью четко выделялся худощавый торс. Еще пара сантиметров – и она бы врезалась в его тело. Почему-то зрелище тела в полупрозрачной футболке лишало воли, заставляло фокусироваться на тонкой фигуре.
С трудом оторвав глаза от его груди, Тамара с трудом начала поднимать их выше, к лицу. Взгляд задержался на вырезе на груди, за которым светлая кожа казалась почти прозрачной. А потом поднялся выше – к тонким губам. Скользнул по острым скулам и добрался до глаз. Дыхание стало тяжелее.
Высокий Даня с нежностью рассматривал ее. Светло-зеленые, почти прозрачные, глаза ласково разглядывали ее лицо, а взгляд медленно опускался к губам. Тамара чувствовала, как от этого внимательного досмотра розовеют ее щеки, затрудняется дыхание, и начинает кружиться голова. На его губах появилась ласковая улыбка, от которой на щеках выступили ямочки. В этот момент Даня казался настолько привлекательным, что от этого было даже больно.
Парень тряхнул головой – и светлые волосы, которые, казалось, были знакомы с расческой поверхностно, растрепались еще сильнее. Он запустил пятерню в шевелюру – и прическа испортилась вконец.
- Что ты тут делаешь? – шепотом спросила Тамара, чувствуя, как от его взгляда что-то неправильное происходит с ее ногами – они словно в студень превращались.
- Тебя жду, - глубоким голосом, со сбившимся дыханием, ответил он. Что-то внутри сладко екнуло - это были ровно те слова, которые ей хотелось услышать.
Даня задумчиво поднял взгляд чуть выше – от ее губ к глазам, и начал вглядываться так внимательно, будто пытался прочитать в них ответ на незаданный вопрос. Его ладонь несмело поднялась выше и остановилась в нескольких миллиметрах от ее лица, будто ожидая разрешения.
Тамара перевела на его пальцы медленный взгляд и облизнула губы. Дышать стало совсем тяжело – под ребрами стройными мушками закрутили нервные окончания. Бабочки в животе? Это так называют?
Пальцы Дани прикоснулись к щеке. Нежную кожу обожгло прикосновением. Тамара медленно перевела взгляд на него – и кажется, он понял ее правильно.
Его глаза затуманились, губы приоткрылись, а левая рука мягко легла на талию и притянула к себе.
Сердце начало отбивать бешеные ритмы. Мозг отказывался работать. Дыхание стало рваным, а глаза начали невольно закрываться.
- Тамара, - еле слышно прохрипел он, наклоняясь к ней.
Его теплое дыхание обжигало губы, полностью отключая мозг и способности к критическому мышлению. Тамара чувствовала, что больше не принадлежит себе. Все, что ей хотелось – лишь прижаться к нему, и чтобы он ни в коем случае не останавливался.
Да, наверное, в том, что она потеряла над собой контроль, был виноват Даня. А раз в этом, то и во всем том, что произошло позже.
Потому что как только от его терпкого дыхания у нее начал отказывать мозг, ее губы внезапно выплюнули:
- Знаешь, обряд сработал.
Даня вздрогнул и резко отстранился от нее. Его взгляд стал сосредоточенным и недоумевающим, а пальцы отпустили талию. Еще миг – и его правая рука опустилась.
- Какой обряд? – подозрительно спросил он, зло щурясь.
Тамара нахмурилась и прикусила губу. Даня отошел на несколько шагов – и вдруг стало холодно. Она ужасно злилась на себя за то, что испортила такой момент.
А он так внимательно смотрел на нее, что она поняла – отвечать придется.
- У меня на двери сегодня появилось изображение золотой змеи, кусающей хвост.
- Золотой Полоз? – хмыкнул Летемин и раздраженно покачал головой. Его пальцы сжались в кулак. А потом он с сарказмом, едко выплюнул: – Прекрасно!
Тамара задумчиво уставилась на него. А парень, резко развернувшись, распахнул дверь и влетел в рекреационную зону.
Тата осталась в коридоре одна. Но ее это не волновало. Ее удивляло другое. Как она сама не подумала об этом? Золотой Полоз. Точно.
В книгах Ажова не раз упоминалось о том, что на Урале нет золотых змей. Ни одной. Кроме Золотого Полоза, сына Великого Полоза. Только он мог принимать вид большой золотой змеи с золотыми же глазами.
Ей срочно нужно было сесть. Воздуха не хватало. Но теперь в этом не был виноват Летемин. По крайней мере, прямо.
Она могла говорить, что ни во что это не верит. Она могла убеждать себя в том, что никакой мистики тут нет. Что история со слезами Девки в руках профессора – просто провокация. Что ее сны – просто сны. Что шкатулка не настоящая, и что кольцо – просто находка. Она даже что-то могла придумать насчет рисунка на ее двери.
Но ведь и правда: на Урале нет золотых змей. И она видела одну. Тогда, в лесу, когда нашла профессора. Тамара могла даже притвориться, что она ошиблась с цветом, что это какая-то другая змея. Но ведь и вчера, вчера тоже...
Осознание приходило как-то странно. Рывками. Еще Шерлок Холмс говорил, что если отбросить все невозможное, то останется верный ответ, каким бы невероятным он ни казался.
Но этот был слишком нереальным. Тамара обхватила себя руками. Нет, советы английского детектива тут никак не помогут. Тогда она решила обратиться к американской классике.
Скарлетт О'Хара на любую проблему говорила, что обязательно подумает о ней завтра.
Воодушевившись опытом красавицы из Тары, Тамара откинула мысль в самый дальний угол, встала, приняла как можно более спокойное выражение лица, и зашла в рекреационную зону.
С Даней после фиаско говорить не хотелось, но книги могли помочь решить парочку вопросов.
Или не могли – стоило только зайти на третий этаж, как Тамара тут же поняла, что спокойно поработать тут точно не получится.
И вот что удивительно: она снова пришла последней!
Они расселись в трех разных углах. Сопящая недовольством Водова (что для нее было привычно) и светящийся чувством собственного превосходства Когтевой расселись около окна. Рядом с самым большим книжным шкафом и фонтаном.
Напротив них, на уютном диване и ряде пуфиков, рядом с кофемашиной, расположилась великолепная четверка, состоящая из Четвергова, Махина, Черновод и Пеговой. Миша, Влад и Марина так и сверлили глазами парочку, иногда что-то зло нашептывая друг другу. Соня, усевшаяся, в отличие от троицы, на пуфик, изо всех сил делала вид, что читает книгу. Но глаза ее застыли в одной точке – она плохо умела притворяться.
Даня, оказвашийся практически по центру, на пуфе рядом с компьютером и легким стеллажом книг, сверлил взглядом дверь, напротив которой он сидел. Вошла Тамара – и он начал сверлить ее.
Всю эту недружную компанию разделяла пробковая Доска преступлений, которую они вчера с таким энтузиазмом создавали вместе.
В воздухе электризовалось ощущение неразорвавшегося скандала – у Тамары возникло смутное чувство, что ждали только ее. Что ж, она умела не обманывать ожиданий.
- По какому поводу вечеринка? – осведомилась она, и поняла, что попала в яблочко – на нее уставилось семь пар злых глаз. Шесть, наверное, если быть более точной. Ведь Даня на нее злился явно не из-за вопроса. – Вы чего так рано встали?
Костя Когтевой, единственный, кто сумел сохранить спокойствие и мир в душе, лишь пожал плечами, словно и не думал, что во всем этом виноват он. Этот жест и стал той соломинкой, что сломала спину верблюду. Произошел взрыв неимоверной, сносящий все на своем пути, силы.
- Придурок! – заорала Черновод, делая смачный плевок в сторону Кости. Слюна со свистом вылетела из ее рта и упала недалеко от ног – прямо на ворсистый ковер. Действие хоть и не достигло целей, выглядело эпично.
- Овца! – заорала Водова. – Он стоит кучу денег!
- Ну уж не больше, чем возможность избавиться от тебя, - парировала Марина.
- Коготь, ты труп! – одновременно с ней кровожадно прошипел Махин.
- Днище! – завершил общее мнение Четвергов, гневно сверкая глазами в сторону Кости.
- Если ты, Махин, - заверещал Когтевой, - совершаешь правонарушение, то это твоя ошибка, а не моя! Нечего тут на меня гнать!
- Ты совсем больной?! – заорала на него в ответ Черновод.
- Я смотрю, ты тут прям такой смелый, - тут же прошипел Влад, гневно сверкая глазами. Он резко встал и направился к Косте, от чего тот буквально вжался в диван. – Кому настучать собрался в этот раз?
Губы Кости побелели. Глаза дико вращались. Странно. Такой большой и спортивный, он выглядел ужасно напуганным. Да оно и не удивительно – Махин, действительно, выглядел как опасный задира.
- Влад, - тихонько позвала Пегова, отчего Махин вздрогнул. – Отстань от него.
Влад резко уставился на нее. На его губах появилась кривая ухмылка, но Соня смотрела на него твердо.
- Что ж, червяк, - сплюнул парень, - повезло тебе, что Соня за тебя заступилась. Ууу! – он сделал вид, что замахнулся – Костя резко отпрянул. После этого, злобно усмехнувшись, Влад вернулся на свое место, рассевшись так, чтобы колени были расставлены максимально широко.
Соня печально улыбнулась Косте, а потом перевела грустный взгляд на Тамару:
- Мы и не ложились. Сразу после... всего этого пришли сюда и просидели до утра.
Тамара хмыкнула. Ну люди дают! Вместо того, чтобы дать организму немного поспать, они собираются вместе, чтобы провести нелепые социальные ритуалы! Как будто вчера они не провели много времени вместе. Слишком много времени вместе...
Тамара вздохнула. Вчера было не столько противно (хотя девчонки ныли, что никогда уже не отмоются от этого), сколько нелепо. Не нужно было верить Махину!
А если начинать с начала, то дело было так: стоило только ритуалу призыва духа закончиться, как вскоре на горе начало происходить невероятное.
Вдруг из-за деревьев послышались голоса, а потом поляну осветил ослепляющий свет. Учитывая ветер и общую темноту, это было впечатляюще. Стыдно признаться, но на секунду Тамара даже подумала, что это сами духи леса, призванные ими, вышли на блогеров.
А потом эти духи начали кричать. Сначала было сложно разобрать, но потом до Тамары дошло: они зовут их, называют по именам.
От этого стало совсем неприятно. А потом духи начали призывать их не паниковать и оставаться на своих местах. Не удивительно, что после этого девчонки завизжали так, словно у них на спине кровавого орла вырезали, и, побросав вещи, понеслись в разные стороны. Забавно, но мальчишки последовали их примеру. Почти все. Уже несколько мгновений спустя Тамара поняла, что на камнях осталась только она и Даня, который могучей скалой встал перед ней. Жест милый, конечно, но, увы, он слишком сильно закрывающий видимость.
Что происходило дальше она только слышала – шум погони и сдавленные крики. Судя по всему, их небольшую компанию поймали быстро. И теперь кто-то, тяжело дыша, подбирался к ним.
Тамара поднимала голову, но за Даней все равно было плохо видно. Однако сердце, на удивление, билось ровно.
- Что вам нужно? – ровным голосом осведомился Летемин тогда, когда к ним приблизился кто-то.
А этот кто-то, подобравшись близко, только и смог, задыхаясь, ответить:
- Полиция. Пройдёмте с нами.
Даня тогда кивнул, потом помог Тамаре встать и, поддерживая под локоток, вслед за полицейским направился с горы вниз, к пазику. Там их ждала в меру теплая компания – остальных ребят привели быстрее.
Уже сидя вместе с остальными в каталажке и ожидая прихода Змейки (которая, как лицо ответственное, должна была их забрать и отвезти в лагерь), Тамара вместе с остальными узнала, что Влад Махин, оказывается, не спрашивал ни у кого разрешения, когда забирал микроавтобус. Он просто его «одолжил»!
Тамара, когда об этом услышала, чуть не закашлялась от смеха: не было ничего удивительного в том, что Махин это сделал, но было очень много изумления от того, что она (да и остальные тоже!) поверили в то, что он действительно с кем-то договорился.
В общем, после их отъезда, события, как говорят в кино, развивались стремительно: водитель заметил пропажу микрика (вопрос о том, зачем ему понадобилась машина лагеря в 9 вечера до сих пор для Тамары был открытым), позвонил Змейке, а та уже заявила о пропаже в полицию.
Тем временем Костя Когтевой, единственный, кто не поверил Владу (оказывается, он до сих пор винил его в пропаже своих вещей – примерно этому была посвящена большая часть разговоров в каталажке), сначала написал Змейке о том, что Махин стащил микроавтобус (к тому времени Настаться уже оповестила полицию о пропаже), а потом в режиме реального времени строчил в свой блог информацию о проступке Влада, перемежая с просьбами позвонить в полицию, ибо сам он опасался за свою жизнь.
Финальное сообщение он отправил уже тогда, когда остальные занимались поисками на горе: он написал в своем блоге где они все и где их можно найти, а потом спокойно, с чувством выполненного долга, ждал приезда полиции.
Всю эту информацию ребята узнавали в течение нескольких часов, пока ждали Змейку, которая явилась в полицейский участок слишком поздно. Или, наоборот, вовремя. Это смотря с какой стороны посмотреть. Ведь их привезли обратно до начала рассвета...
- Моя мама была в шоке, - шмыгая носом, призналась Соня. – Она сказала, что очень разочарована от того, что меня забрали в полицейский участок. Меня хотели забрать из Skazа!
Водова противно заржала, явно выказывая сомнения. Ее желтый период быстро закончился – теперь она была в сером платье, но в том, что можно покинуть Skaz добровольно, она, видимо, не верила.
- А откуда твои родители узнали о том, что произошло? – осторожно спросила Тамара, игнорируя Водову. Если уж родители Пеговой узнали, то и ее мама, скорее всего, тоже. Или нет?
- По новостям показали, - равнодушно кинул Четвергов.
Сердце Тамары сжалось. Ну точно вся семья узнала!
Марина начала причитать, что теперь точно что-то плохое случится: либо ее не возьмут из-за этого на работу, либо Skaz вообще после скандала прикроют.
Но Тамара не слушала ее. Медленно она достала телефон, отправившийся на беззвучный, и провел пальцем по экрану.
Она ждала тысячу сообщений от мамы и, как минимум, не менее двух тысяч звонков от нее же. Но вместо этого получила лишь два сообщения. От папы.
Папа (03:32): Обалдеть! Ты, оказывается, нормальный ребенок! Пойду мать обрадую.
Папа (03:33): Я уж думал, что ты – полный ботан.
Тамара фыркнула. Папа. Вечно в своем репертуаре. Она начала быстро набирать ответ.
Тамара: Слишком не радуйся. Это другие дети. Я – так, рядом постояла ;)
Тамара: Мама сильно переживает?
Сообщение ушло и тут же мигнуло двумя синими галочками – папа снова бдил у аппарата. Тревожный знак. Жаль, что так все равно.
Папа: Что ты. Распечатала твою фотографию из видео, где вас задерживают, и теперь показывает всем знакомым. Радость-то какая! Первый преступник в семье.
Тамара закатила глаза. Папа любил постебаться.
Тамара: Что, сам распечатал?
Папа несколько минут подумал, а потом все же ответил.
Папа: Да, только мама не разрешает показывать соседям L
Папа: Говорит, что это неприлично.
Тамара вздохнула. Стать главным криминальным авторитетом района ей не светило. Снова. Что ж. Все, что оставалось – лишь разделить разочарование отца.
Папа: Кстати, насчет неприличного. Что у тебя с этим мальчиком?
Тамара почувствовала, как ее щеки начинают заливаться краской, густым томатом расчерчивая кожу. Она исподтишка взглянула на Даню. Он, демонстративно не глядя на нее, буравил взглядом Махина, вяло переругивающегося с Когтевым.
На секунду появилось желание притвориться чайником, сказать папе, что она не понимает его намеков, но... к чему притворяться?
Тамара: Он пытался меня поцеловать.
Папа отреагировал тут же.
Папа: Пытался? И что же ему помешало? Лицевой нерв защемило?
Тамара фыркнула, исподтишка поглядывая на Даню. Да уж. Если бы.
Тамара: Нет. Просто я в самый последний момент сказала глупость.
Папа: О! Обломинго! Уважаю.
Тамара вздохнула. Жалко, конечно, что только папа был в восторге от всей этой истории. Даня упорно продолжал игнорировать ее. Ира и Костя, заняв оборону, шипели на Черновод, Четвергова и злобно скалящегося Махина, которые в ответ рычали ничуть не хуже. Плавно от обид за вчерашнее все переходили на ругань об общем. Ира обижалась за поддержку хэштега #спасите_Водову, Когтевой все припоминал свою несчастную одежду, а Махин обзывал его треплом и трусом: все припоминали друг другу обиды, нанесенные с самого первого дня.
Соня Пегова, тяжело вздыхая, упорно разглядывала ковер на полу.
Телефон завибрировал. Снова сообщение от папы. Он прислал фотографию с одним-единственным томатом.
Папа: Легенды гласят, что на этом можно учиться вместо парня.
Тамара фыркнула. Подколы у него, конечно... Она отправила ему в ответ фотографию тушеных помидор.
Тамара: Могу только так.
Папа: Милая, это бывает уже после свадьбы...
Не выдержав, Тамара снова перевела взгляд на Даню. Он упорно игнорировал ее.
Телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение от неизвестного номера. В прямом смысле слова – неизвестного.
Неизвестный номер: Это не зверь и даже не тень. И не то, что прячет ТОТ за спиной. Ты нашла содержимое шкатулки? Я знаю, что да.
Тамара с недоумением уставилась в телефон. Это что, шутка?
Тамара: Кто ты?
Неизвестный номер: Тот, с кем тебе придется увидеться. Не бойся. Тебе не понравится.
Тамара с недоумением уставилась на мобильник. Это что, угроза? Что за бред?!
Она подняла голову, внимательно вглядываясь в лица ребят, пытаясь найти того, кто ей отправил сообщение. Если среди них и был преступник. Но они ругались между собой с таким смаком, так отчаянно доказывали друг другу, что каждый из противников – последний гад, что казалось немыслимым, чтобы кто-то из них отвлекся на пустые угрозы.
Тамара опустила глаза на телефон, попыталась позвонить анониму, но мобильник отказывался звонить по номеру, который не мог увидеть.
Тата вздохнула и решила привлечь к себе внимание. Внезапная мысль мелькнула в ее голове: а что, если отвлечь их от вчерашнего приключения с Когтевым и вернуть к истории с кольцом? Что, если она прямо сейчас снова поднимет эту тему? Если кто-то из ребят прямо сейчас пытался напугать ее, разве она не сможет это понять по его реакции?
Поэтому она набрала в грудь воздух и резко произнесла:
- У меня на двери его знак.
Никто не отреагировал на нее – никто не услышал. Даже Водова. Они так увлеклись руганью друг с другом, что все, что выходило за плоскость «Коготь – гад» или «А ты сам-то лучше?!», проходило мимо них.
Тата нахмурилась. Игнор – дело неприятное.
Тогда она встала, подошла к криминальной доске (никто так и не обратил на нее внимание, даже Даня, демонстративно разглядывающий монитор компьютера, в котором Тата видела свое смутное отражение) и с силой уронила ее на пол.
Треск стоял такой, что любо-дорого! Все сразу уставились на нее. Водова – испуганно сжавшись, Когтевой – поджав губы, Даня – изумленно уставившись, а Махин – высокомерно ухмыляясь. Четвергов, Пегова и Черновод просто смотрели на нее как на идиотку.
- Спасибо за внимание, - довольная результатом, улыбнулась Тамара. Чужой страх не вызывал у нее эмоций, хотя приятно было осознавать, что она теперь может считать их всех. – Я хочу обсудить вчерашнее.
- Если ты не заметила, - высокомерно сплюнул Махин. – Мы этим как раз и занимаемся.
- Я говорю не про Когтевого, - отрезала Тата. Ей вдруг в голову пришла прекрасная идея поиграть. Аноним спрашивал у нее о шкатулке? Что ж, она сделает вид, что верит во все это. – У нас получилось. Мы призвали дух.
Челюсть Иры начала немного подрагивать. Лицо Марины выражало скепсис, Соня и вовсе уставилась на нее как на душевнобольную. Что же касается мальчиков, то Даня упорно продолжал смотреть сквозь нее. Он был сплошная маска. Махин продолжал сардонически ухмыляться, а вот Четвергов подался вперед. На его лице появилось жадное выражение.
Тишина. И ни одного намека на анонима!
- Ты же... - наконец первой решила выразить общее мнение Марина, тщательно подбирая слова. – Ты же понимаешь, что это... маловероятно.
Тамара фыркнула. Ей нужно было вывести их на чистую воду. Ради этого можно было поиграть в городскую сумасшедшую.
- Мы вчера надели кольцо обещанной невесты, - коварно-сладким тоном произнесла Тамара, - а сегодня утром у меня на двери появился его знак. Один к одному.
Марина подняла бровь, а Водова молча встала и пошла к двери.
- Знак? – непонимающе уточнила Пегова.
- Золотая змея, кусающая свой хвост, - с удовольствием подтвердила Тамара, внимательно вглядываясь в лица. К сожалению, никто из них не выглядел, как преступник. Все смотрели слишком невинно – умелые лжецы.
- И что это значит? – азартно уточнил Четвергов. Его лицо приобрело какие-то резкие, хищнические черты.
- Что к нам наведывался Золотой Полоз, - пытаясь выглядеть максимально серьезно, произнесла Тамара.
Губы Дани резко сжались, а лицо приняло досадливое выражение. Кажется, ему было стыдно за то, что Тата сморозила такую глупость. Что ж. Ей это было нужно. Правда. К сожалению, это ей ничего не дало.
В комнату влетела Водова. Она была возбуждена: щеки горели красным, глаза блестели, движения стали резкими.
- Там! Там! – заорала она, тыча пальцем в сторону второго этажа. – Там!
Марина сделала большие глаза и начала беззвучно передразнивать Иру, но та этого, кажется, не заметила.
- На моей двери! И ваших, - задыхаясь, делилась новостью она. – На всех девчоночьих дверях! Вот! – не находя больше слов, она начала тыкать каждому в нос мобильник, где на фотографии был изображен девичий коридор, и на каждой двери – золотая змея, кусающая хвост.
Фото произвело впечатление.
- Что за шутки? – фыркнул Махин, но Водова его не слушала. Вид у нее был полубезумный, будто к ней только что прилетела сова из Хогвартса.
- Какие шутки? – серьезным голосом заявила она. – Это он!
Воцарилась неприятная тишина. Все они были скептиками, но... как иногда приятно почувствовать себя частью истории.
- Это мог нарисовать кто-то из нас, - наконец резко произнес Даня, и очарование исчезло.
Водова поджала губы.
- Мы все утро просидели вместе, - наконец произнесла она. – А вечером двери были чистые. В Skazе никого, кроме нас не было.
Тамара сжала губы. В этом Водова была права: Змейка не заходила к ним в лагерь вчера после того, как привезла. А больше никого не было. Что же касается ее, Таты, то она была единственной, кто пошел наверх. И когда она ложилась спать, двери были чисты.
Неужели шутка оказалась правдой?
- Никто не выходил из комнаты, - задумчиво подтвердила Марина, кусая губы. Все это становилось немного странным.
- Мы ведь можем проверить это, - наконец произнесла Тамара, заслужив еще один злобный взгляд от Дани. – Ночь костра. Мы можем устроить ее. Если это правда, то все проверим, а если нет, то... хотя бы создадим контент для Skazа. Змейке понравится.
Ребята загудели – идея им нравилась. Мысль о том, чтобы прикоснуться к нереальному, вдохновляла. Все выглядели довольными. Все, кроме Дани. Летемин мрачно разглядывал ковер. Кажется, у него было что-то личное против задумок Таты.
Тамара вздохнула, мрачно поглядывая на мобильник. Но незнакомец ей ничего не написал. Его не было в этой комнате? Или он умел притворяться?