27. Эми
Пистолет в моей руке всё еще тёплый, когда я с открытым ртом смотрю на Криса.
— Я должен был, - говорит он, его странные глаза умоляют меня понять.
И я понимаю. Может быть, если бы не три месяца, что я прожила на Годспиде, я бы не смогла отнестись к этому с пониманием, но я знаю, что доктор Гупта пережил худший кошмар, и он не смог бы оправиться от такой травмы. То, что сделал Крис, было милосердным, и это было правильно... И это была самая смелая вещь, которую я когда-либо видела.
Я хватаю свой пистолет и шагаю вперед. Мускулы в руках Криса крепко сжимаются, но его руки дрожат, когда я беру его пистолет.
— Спасибо, - говорю я ему, надеясь, что он увидит искренность моих слов.
Впервые после того, как пули покинули наши пистолеты, я думаю, что его глаза действительно сосредоточены на чем-то, кроме искаженного тела доктора Гупты. Крис обхватывает свои массивные руки вокруг меня и сокрушает меня в объятии, отчего я затаиваю дыхание, он сжимает меня, как будто я его судья и спаситель в одном лице.
Мама шагает вперед, и господин Крис неохотно освобождает меня. Она носит тихую, мерную маску ученого над паническим ужасом в глазах. Она всегда так делает; Если она не может справиться с чем-то, что случилось с ней как с человеком, она скрывается за ее ролью академика. Мама берет на себя инициативу пойти обратно в шаттл, отправляя больше военных и рабочих туда, где мы были, направляя их принести оба тела в генную лабораторию, прежде чем погрузиться в себя. Она доносит известие о смерти доктора Гупты ученым сдержанным тоном, затем начинает очищать пространство в генной лаборатории для вскрытия доктора Гупты и птерос.
Она избегает моего взгляда на все это.
Внутри генной лаборатории она позволяет себе один глубокий, судорожный вдох.
С другой стороны двери мы слышим звуки тел, которые заносят в шаттл. Есть вздохи ужаса от птерос – и я думаю, он был маленьким, – и вопли печали от искалеченного тела доктора Гупты. Большинство людей не видели останков Лорин или Джулианы Робертсон.
Мама смотрит на меня, и в ее глазах я вижу маму со всем страхом, который лежит внутри нее.
Я понимаю: ей нужна маска науки, ей нужна оболочка доктора Марии Мартин, чтобы отделить себя от того ужаса, что она видела.
Мы все должны найти способ отделиться от этого.
Я поворачиваюсь к Крису. Он носит вину своего убийства, как мантию. Он не скрывает этого. Может быть, он не может. Мое сердце набухает, когда я смотрю, как он поправляет плечи, когда он ставит одну ногу перед другой.
Мама встает и подходит к дверце лаборатории, глядя, как тело доктора Гупты переносят в крио-комнату.
— Первое, что мы делаем, это экран токсикологии. Доктор Гупта был жив, но у него не было реакции на то, как птерос... Птерос съедает его. — Голос ее трескается над словом. — Мы должны выяснить, почему.
— Один из фиолетовых цветов, что вырубили меня? - спрашиваю я.
Мама качает головой.
— Цветы не были открыты, и они не выделяют нейротоксин, если не расцветают. Кроме того, доктор Гупта в определенной степени был бодр и даже мобилен. Когда тебя вырубили, Эми, это было похоже на то, как будто бы ты была в коме.
Наконец помощники положили тело доктора Гупты на один из металлических столиков, возможно, на тот самый, где лежал Орион, когда он умирал. Птерос слишком большой для одного стола - нам нужно сдвинуть четыре стола вместе, чтобы удержать его, и даже тогда его крылья и ноги свисают сбоку.
— Мы должны сообщить об этом полковнику Мартину, - говорит один из военных. — Он должен знать.
Мама тихо кивает.
— Я сразу начинаю вскрытие, - говорит мама.
Мужчина удивленно смотрит на маму.
— Очевидно, что убило его, не так ли?
Мама отправляет ему тонкую улыбку.
— Тем не менее, я сделаю вскрытие. Пожалуйста, покиньте помещение.
Брови мужчины поднимаются еще больше на приказ мамы, но он поворачивается, чтобы уйти. Крис начинает следовать за ним.
— Можешь остаться, - говорит мама. Она смотрит на меня, и в ее взгляде возникает вопрос. Я киваю. Я тоже остаюсь. Увидев это вместе, она не чувствует, что кто-то, кроме нас, сможет хорошо помочь со вскрытием.
Двери в ген-лабораторию закрылись, оставив нас в покое с двумя телами: один - останки человека, а другой - вонючий труп монстра, который пожирал его.
Мама снова вздыхает, но на этот раз ее дыхание не дрожит.
— Принеси мне этот поднос, - говорит она, подергивая головой в поднос, который она приготовила на столе у стены. Я подбираю его и направляюсь к ней.
Трудно смотреть на останки доктора Гупты, но не так сложно, как раньше, когда он был жив. Я пытаюсь стряхнуть пустой взгляд в его глазах. Его выражение было таким... пустым. Лишенным. И хотя он не выказывал боли, все ухудшается ещё больше от мысли, что он чувствовал, но не мог выразить.
Мама берет иглу из вакуумной пробирки и тщательно располагает ее над сердцем доктора Гупты. Я стараюсь наблюдать, как она собирает образцы из тела, но вскоре я отступаю, утыкаясь лицом в плечо Криса, пока мама работает.
— Я собираюсь сделать иммуноанализ, - объясняет мама, покидая тело и пересекая лабораторию с подносом образцов. — Это не о многом нам скажет; Мы можем только протестировать против наркотиков и химикатов с Земли, и я не знаю никаких наркотиков, которые... Влияют на человека так, как на доктора Гупта.
Это означает, что она не знает никаких лекарств, которые позволяли кому-то оставаться неподвижным, но сознательным, пока его едят живым.
— Тогда зачем беспокоиться об этом? - спрашивает Крис. Он стоит вплотную позади меня, и я должна признать, что мне приятно знать, что он там.
Мама удивлена вопросом.
— Потому что мы должны попробовать.
Она поворачивается к сумке с образцами, в которой хранятся несколько образцов, которые она вывела на улице, прежде чем мы нашли доктора Гупту. Я не знаю, кто вернул сумку маме, но всё же она здесь.
— К счастью, у нас есть генератор аналита, - продолжает мама, как будто разговаривая с классом студентов-химиков. — Итак, все, что мне нужно, это образец, - она выталкивает одну ниточку фиолетовых цветов из банки, — а затем я могу сделать аналит для проверки крови доктора Гупты.
Крис хмурится.
— Я думал, вы сказали, что не верите, что цветок может быть наркотиком доктора Гупты?
Мама не останавливается, когда она устанавливает тест.
— Я не верю в то, что не могу доказать.
Через несколько минут машина с иммуноанализом подает звуковой сигнал, и я отключаюсь, когда мама анализирует отчет на экране.
— Нет... - говорит она, нахмурившись.
— Что? - спрашиваю я, когда Крис приближается к нам.
— Это не имеет смысла, - говорит она.
— Что именно?
Мама нажимает кнопку, и из машины вырывается маленькая бумажная индикация. Она читает это снова, и на ее лице появляется недоверие.
— Доктору Гупте был добавлен ген-модный материал, - бормочет она. — Незадолго до его смерти, достаточно недавно, так что он всё еще в его крови.
— Ген-модный...?- Говорит Крис, его голос затихает на вопросе.
— Материал генетической модификации, - говорит мама. — Разработано на Земле.