LUNE

Halestorm — Mz. Hyde
The Relentless — Me Against the Devil
Afi — The Embrace 

Вторник выдался поистине ужасным, и дело тут не только в наступающем Хэллоуине, а ещё и в большой куче домашних заданий, которые нужно выполнить за выходные.

      Люди вокруг меня неумолимо упиваются свежими слухами о Трейси и том, что я могу быть хоть как-то причастна к её исчезновению. Им хочется верить, что я — злейший из всех возможных монстров, и если меня не обезвредить, то они все окажутся в опасности — это самая популярная версия.

      На самом же деле всё куда тривиальнее: от неимения собственных интересов, они лезут в жизни людей, у которых эти интересы имеются. И каким бы кровным врагом мне не была бы Брукс, она стала бы последней плохой вещью в списке неприятных событий, которые со мной периодически происходят, поэтому мотив навредить ей полностью отсутствует. 

      В зеркало сегодня я едва ли глянула, но думаю, что с моими синяками под глазами мне не нужен будет костюм. Впрочем, я и так не собиралась сильно выряжаться на сегодня, но Кэрри всё же настояла на том, чтобы я хотя бы появилась в доме... Фостера. Да, в этот раз именно он и его старший брат, о котором я узнала благодаря Тео, закатывают громкую вечеринку в канун Дня всех святых. И как бы сильно мне не хотелось бы туда идти, да ещё и на ночь глядя, но у меня не оставалось выбора, благодаря, конечно, самому виновнику торжества и просто кошмару всей моей школьной жизни — Дину Фостеру.

      — Не хочешь прокатится сегодня вместо уроков? — от резкого баритона я подпрыгнула на месте, а он, улыбаясь, похлопал меня по плечу.— Я поведу, раз уж твою тачку конфисковали,— пропустив приветствие, шатен шлепнулся на стул рядом со мной.

      — Мы не можем игнорировать работу,— сурово покачала я головой, на манер строгой мамочки.— К тому же, мои родители вернулись. Теперь для меня вообще любые прогулки под запретом. 

      Особенно с тобой, ибо ты странный и меня пугает твоё поведение. Ещё периодами хочется оторвать тебе голову, а потом обнять и плакать, ведь только идиот может вести себя так и считать, что всё в порядке.

      И он, черт бы его побрал, знает, что проблемы начались у всех, но умело игнорирует любой негатив, которым только могут полить его серые будни. 

      Поразительно, насколько он умён и глуп одновременно — эти два качества не могли совместиться в одном юноше, ведь его может разорвать от внутренних противоречий.

      — Сильно накосячила? — Фостер скривил физиономию.

      Если бы дело было только в моей безрассудности... Да только всё горе в других людях — из-за их очевидно дурных поступков страдают и те, кто никогда бы подобного не сделал.

      Покоя мне не дают слова офицера. Кэти сама пустила злодея в дом, а потом исчезла так, будто её и не существовало. Как будто ещё вчера мы с ней смеялись с дешёвой американской комедии и незамысловатых шутках в ней, а сейчас она попросту испарилась. 

      Поразительно, насколько её отсутствие сказалось на мне и на брате. Поначалу я злилась на неё, но уже тогда должна была понять, что дело — дрянь и что-то здесь нечисто, но думала, что Миллер в очередной раз закрылась ото всех. Будь я хоть чуток внимательнее, то заметила бы очевидную деталь: я знала всё о своей подруге и кругом ошибалась, а она из-за моей неразговорчивости знала лишь часть лица, которое я ей иногда демонстрировала, но Кэт никогда не допускала оплошностей. Она чувствовала меня так, будто я была её сестрой по крови, но я не учуяла опасность, когда мне нужно было уже доложить о ней.

      Я плохой друг, плохая сестра, а ещё ужасная дочь и мне сложно с этим смириться.

      — Нет, болван. Разве ты не слышал, что Трэйси и Кэт пропали?

      Я не должна срываться на нём. Не он заварил всю эту кашу — не ему её расхлебывать. 

      — Слышал,— Дин тут же нахмурился.— Но как это относится к тебе?

      Я закатила глаза и громко цокнула.

      — Госпади, Фостер! Ну логическая цепочка: Кэт — моя лучшая подруга и она пропала. Её родители забили тревогу, мои предки испугались и приехали следить за мной и братом, покуда в городе не станет безопасно.

      — Со мной ты более, чем в безопасности, огонёк.

      За секунду всё моё детство пронеслось перед глазами. Бабушка... Моя бабушка Эстер так меня называла, когда я приезжала к ней погостить на каникулы. Её старинный дом, который пах старым деревом; её любимые статуэтки и странные серебряные украшения — образы всего этого всплывали из глубин моей памяти. Я запомнила все детали, вплоть до радужки её серых глаз, клетчатого фартука, который был на ней каждый раз, когда она пекла яблочный пирог, и даже смех. 

      Семья, которая жила по соседству вечно косо поглядывала на добрую седую женщину, будто она представляла собой угрозу. 

      Глупые, глупые люди не понимали, что даже они сами могут быть для себя опасны, но тем не менее искали погрешности в других. И никто из членов того семейства не мог предсказать, что сын, которого они страстно любили — вырастет ублюдком, ограбив и забив человека. Их мать казалась такой идеальной и чопорной, но в конце концов выяснилось, что она несколько лет подряд изменяла своему мужу с его лучшим другом на их кровати. Старшая дочь — Касси — была предметом издевательств в собственном доме, а в итоге не выдержала давления и глотнула снотворного. Но всё те же люди обвинили во всём общество, которое якобы повлияло на их чадо. 

      Но это было ложью. Люди любят ложь, они без неё не могут. Эта семья и построила свои отношения на лжи, в этом-то и была их самая большая ошибка.

      Уже в десять лет, смотря на них, я понимала: честность ведь на вес золота. Но теперь я могу объяснить, почему такие мысли появлялись в моей детской голове. Это было примером ужасных отношений между людьми, и даже будучи крохой я знала, как не стоит искать себе спутника жизни, какая семья в итоге превратится из образцово-показательной в пример того, как не стоит жить.

      Каждая вспоминающаяся деталь просто заставляла мою голову идти кругом.

      — Как ты меня назвал? — я вылупила на него глаза.— Мы даже не друзья, с чего ты вдруг даёшь мне прозвища? — кривя губами, я скрестила руки на груди и отодвинулась от соседа по парте. Стоит отметить, что это «соседство» начинает бесить меня всё больше.

      — Ну и ну! А чего это мы такие стервы? — он выпятил свои пухлые губы, имитируя утиный клюв, как бы кривляя меня.— Я — Джейн Картер, и я сказала, что никуда с тобой не пойду! Буду сидеть дома, как в башне, там же и состарюсь!

      Каждое его слово неприятно билось о нервные окончания. Не припомню, когда в последний раз человек мог настолько разозлить меня, чтобы я прямо-таки хотела огреть его огнетушителем.

      — Заткнись, ты ничего обо мне не знаешь! — прошипела, наклоняясь над его лицом.

      — Заставь меня,— Дин прищурил каре-зелёные глаза, с вызовом уставившись на пыхтящую от злости меня.

      И только в следующую секунду до меня наконец-то дошло — он ожидает моей реакции, ожидает источения неистовой злобы, ругани и истерик, как энергетический вампир. И если я дам ему то, чего он хочет, то перестану себя уважать. Нужно собраться.

      — Больно надо,— осев на своём стуле, я отвернулась от шатена, не собираясь усугублять наши и без того не очень простые отношения.

      — Поразительная отходчивость,— пустил он смешок, чем ещё сильнее взбесил меня.— Хорошо, тогда докажи мне, что я ошибаюсь.

      На лице парня расплылась довольная кошачья улыбка, будто он предвкушал свой грандиозный план, проигрывая в голове сюжет. Его мимика заставила холодок пройтись по моей спине, поскольку я ещё не совсем понимала, чего могу ожидать от него. Но вот он точно мог предсказать всё, о чём я думала, и это пугает меня ещё больше.

      — К чему ты клонишь? — мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не выдать предательскую дрожь в своём голосе. Хотя по взгляду шатена я поняла, что он уловил мою нерешимость. 

      — Я заеду за тобой сегодня в десять и оставлю свою машину в квартале от твоего дома,— он сверкнул глазами вправо, чтобы уловить взгляды зевак в нашу сторону, но, к счастью, не поймал ни единого.— А чтобы твои предки не засекли, что ты решила смотаться на вечеринку, выйдешь через окно.

      С ума сойти можно! Он предлагал мне сбежать с ним посреди ночи из отчего дома. Да я такое только в подростковых фильмах видела, но чтобы в реальной жизни... Ущипните меня кто-нибудь, я наверное сплю!

      — Рехнулся что-ли? — приподнимаю бровь, отказываясь верить, что он сказал это всерьёз.

      — Бесстрашные подростки так и поступают, рыженькая,— Дин щёлкнул меня по носу.— К тому же, коль уж ты заявила, что я совсем тебя не знаю, эта поездка будет неплохим повод нам познакомиться поближе...

      — Мы не будем заниматься сексом,— пропищала я, содрогаясь от адреналина внутри себя, а затем мои щеки покраснели от осознания того, что я ляпнула.

      Дин залился звонким смехом и звёздная каста бросила ревнивый взгляд на нашу парту. Многие из этих длинноногих див хотели бы очутиться на моём месте, я же хотела бы просто отсидеться дома, вместо того, чтобы идти на вечеринку по случаю Хэллоуина.

      — Какая же ты смешная! — театрально вытерев невидимую слезу, Дин с широкой улыбкой посмотрел на меня.— Не волнуйся, я не пытаюсь соблазнить тебя, а лишь не хочу подохнуть со скуки за пару часов до тусовки.

      Меня используют. Отлично! Впрочем, я буду надеяться, что он найдёт другую кандидатуру и мне не придется никуда выскакивать. Или же я могу прикинуться спящей, зашторив окна и потушив свет в своей комнате, а когда ему надоест ждать меня — Фостер просто уедет.

      Но попытаться его переубедить всё же стоит. Попытка ведь не пытка, правда?

      — Тебе стоит позвать кого-то другого,— я стала крутить кольцо на пальце, нервничая.— Я, как минимум, не получаю удовольствия от гор алкоголя и тусовок.

      — Я бы так не сказал,— хмыкнул он.— Судя по нашему маленькому столкновению в доме этой блондиночки, ты не относилась к виски так плохо.

      — Я просто попробовала, окей? Не нужно теперь записывать меня в ряды алкоголиков.

      — Да кому это надо?— хмыкнул Дин повторно и продолжил рисовать ромбы в тетради.

      — Так, если не надо, чего же ты липнешь-то ко мне как банный лист? — я прищурилась на Фостера. Он сглотнул.

      — Оу, ну, я ещё никогда не доводил тихоню до нервного срыва одним только своим присутствием,— шатен сделал вид, будто вспоминал что-то сверх-важное.— А ты реагируешь на всё так интересно — это забавно. Вот почему я ещё на тебя не забил.

      — Много чести,— разозлилась я и откинулась, скрестив руки на груди.— После сдачи проекта можешь лететь на все четыре стороны.

       В одно мгновение Дин преодолел разделяющее нас пространство, его губы были в паре сантиметров от моих, когда он прошептал:

      — А ты уверена, что потом сама не будешь за мной бегать, м?

      Дыхание застряло в горле.
Его запах просто вскружил мне голову. Это было сродни преступлению: заставлять меня нервничать и благоухать одновременно из-за одного только его мужского одеколона. Мысленно, почему-то, я отметила, что хотела бы прямо сейчас попробовать кожу на его шее. Такая ли она на вкус, как на запах или у меня просто воображение разыгралось?

      Картер, соберись!

      — Дерьмо, Фостер, ты хоть знаешь, что существенно сокращаешь моё личное пространство? — прохрипела я, отодвигая его на безопасное расстояние, подальше от своего лица.

      Усмехнувшись, Дин покорно отстранился.

      — Тяжело же тебе придется с мужчинами,— мотнул он дурной башкой.— Не подпуская к себе людей, ты никогда не справишься со своим самым большим страхом.

      — И чего же я боюсь, по-твоему? — мои ноздри расширились, а ручка едва не лопнула, когда я её сжала. Дин это заметил, и это развеселило его, возможно даже тешило эго этого самодовольного кретина.

      — Все маленькие, беззащитные девочки вроде тебя бояться остаться одни,— так просто бросил, будто это вообще не имело никакого значения.

      Любые страхи — это серьезно.

Но одиночество вовсе не было моей боязнью, а скорее прихотью. Большую часть своей жизни я провожу наедине с собой, поэтому пугать меня тем, что я останусь одна — всё равно, что пугать козла капустой.

      Ну и бесячий же тип все-таки!

      — Я могу надрать твой зад,— не думая дважды, я выпалила то, что было в голове, совершенно не жалея о сказанном. И более того — мои слова не были ложью. Я готова была их подтвердить хоть сейчас.

      — Не хочу обижать тебя, но твой рост... Боюсь, ты едва ли мне по колено будешь,— юноша скрыл смех за хрюканьем, надув щеки как хомяк, чтобы сдержать в себе противно рвущееся хи-хи.

      — Значит я достану табуретку...

      —...Или пожарную лестницу,— не сдержался он и заржал во весь голос.

Сделав паузу, я сильно пихнула его локтем, но, судя по выражению лица шатена, его это ничуть не задело, а наоборот — ещё больше раззадорило.

      — На твоём месте, я бы боялась того же,— честность — плохое моё качество. Я никак не могу научиться правильно им пользоваться, чтобы однажды не получить по первое число.— С таким-то нравом на тебя ни то, что девушка — даже кот не посмотрит,— ах, да! Ещё у меня напрочь отсутствуют тормоза, когда я начинаю высказывать своё мнение о людях.

      — Но ты же посмотрела,— к моему удивлению, он не обиделся.

      — У меня не было выбора. Ты — мой напарник, а я не хочу за семестр двойку.

      — Беспокоиться за оценки больше, чем за личную жизнь — удивительно! — жуя губу, бормотал он.— Впрочем, случись с нами другие обстоятельства — влюбилась бы ты в меня без памяти.

      — Я бы скорее предпочла не помнить, как влюбилась в тебя, живя мы в параллельной вселенной, где невозможное — возможно.

      — Да брось! Однажды, Джейн Картер, ты признаешься, что по уши влюблена в меня,— шатен задрал подбородок как победитель, улыбаясь уголком губ.— И не отрицай, я не могу не нравиться.

      Он ведь это не серьёзно? Потому что если это так, то мне придется дать себе пощечину.

      — Совести у тебя нету, Фостер,— вздыхаю, разворачивая книгу.— Если я вдруг так скажу, значит я сильно пьяна или не в себе,— и после этого обязательно закодируюсь.

      Хмыкнув, Дин последовал моему примеру и тоже заглянул в учебник. Остаток дня прошел на удивление спокойно. Ни смотря на то, что люди вокруг всё ещё не унимаясь шушукались о том, да сем, и о моём причастии к пропаже Трейси, я была более чем удовлетворена продуктивностью вторника. Матан я провела сидя с Теодором, на истории я немного поболтала с Кэрри, обговорив предстоящую вечеринку. Хотя, тут было больше её инициативы к обсуждению, нежели моей. И почему всё вокруг стали такими повёрнутыми на Дине и его смазливом, по слухам, братце? Впрочем, мне нет дела что до старшего, что до младшего Фостеров.

      После занятий я решила впервые взять автобус с надеждой спокойно доехать до дома, но миновав двойные двери меня заставил встрепенуться уже знакомый автомобильный гудок.

      — Тебя подвести, Картер? — стекло ровера опустилось и парочка зеленоватых глаз встретилась с моими.

Нелицеприятная, однако, встреча.

      — Доберусь на автобусе,— идя стремглав, но всё ещё будучи медленнее машины, я мчалась на остановку, где люди уже заходили внутрь. Не успела и пикнуть, как двери автомобиля открылись и меня за локоть затянули в салон. Сердце пропустило удар, а потом застучало как барабан.

      — Вот почему ты такая упёртая? — Дин нажал на кнопку и двери заблокировались. Почувствовав себя в ловушке, я начала вжиматься в сидение.

      Полное игнорирование его вопроса.

      — Для тебя в порядке вещей просто затаскивать девушек в свою машину?

      — Нет, ну очень уж мне не хотелось, чтобы ты час ехала в холодном автобусе, среди людей, которые тебя обсуждают,— пожал парень плечами и мы выехали со школьной парковки.

      — Тебе ли не всё равно? — тихо проронила я, не надеясь, что мне могут ответить.

      — Мне не безразлично, когда чьи-то права ущемляют, огонёк. И каким бы придурком ты меня не считала, это вовсе не значит, что я действительно так плох.

      Следующие пять минут Фостер настраивал радио, которое вечно переключал, пока не попал на песню, которую я знала.

      — Оставь,— шатен включит погромче и молча продолжил вести машину. 

      Это была одна из моих любимых грустных песен. С ней я возвращалась мыслями ко сну, где мне снилась девушка, такая же рыжая, как я. Её глаза были серыми, а улыбка солнечной. Она всегда уходила, когда я просила её остаться, и каждый раз просыпалась в холодном поту — до того мы были идентичны, разве что радужка глаз разная. Эта же песня помогла мне проходить сквозь многие проблемы, через стресс, который я испытываю постоянно. Разве что со страхом она не смогла справится. С другой стороны, я и сама никак не могу его одолеть.

      — Депрессивную же музыку ты слушаешь,— напомнил о себе Дин.— Не знал, что всё настолько плохо.

      — Не думай, что прослушав музыку, которую слушаю я, ты сможешь узнать больше о моей жизни. Тут ноль смысла, просто мотив хороший,— соврала я.

      — Я тебе не верю,— улыбается.

      — Мне не нужно твоё доверие, Дин.

      — Ого,— вдруг он перестал лыбиться и... Удивился? — Ты назвала меня по имени.

      — Д-да,— я свела брови на переносице, нахмурившись.— Я и раньше называла тебя твоим именем. Что странного?

      — Обычно ты называла меня по фамилии или идиотом, а когда я слышал из твоих уст своё имя, то оно звучало как проклятие,— кусает губу и проводит по ней языком. В салоне становится жарче.— А сейчас ты сделала это мягко. Могу ли я считать это прогрессом?

      — Думай, что хочешь, но мы не друзья,— прикрываю глаза и откидываюсь на кожаном сидении.

      — Пока,— добавил парень, а потом я провалилась в один из самых спокойных, но непродолжительных своих снов. А он был поистине сладок, безмятежен и спокоен. Странно в этом признаться даже самой себе, но Дин будто защищал меня, пока мои глаза были сомкнуты. Он меня не будил, но я поняла, что мы приехали, когда сама пришла в сознание. На дворе уже было темно, а на мне лежала его куртка, поэтому-то и было так тепло. Стоит отдать шатену должное — он настоящий джентльмен!
Выбравшись из положения калачиком, я пыталась спросонья понять, где нахожусь. Каре-зелёные глаза прожигали во мне дыру.

      — Ты пялишься,— констатировала я.

      — Извини, не хотел будить тебя,— переводит взор то на деревья, то на меня. Не знаю, чего он ещё не увидел, но то, что Фостер на меня смотрит я могу почувствовать даже на расстоянии нескольких футов. 

      — Сколько мы уже здесь стоим?

      — Около часу, не больше. Видать ты действительно устала...

      Или мне просто было с тобой так спокойно, что аж самой страшно.

      — Я должна идти домой. Родители наверняка сходят с ума в моё отсутствие,— едва отогнав от себя сонную дымку, я отдала юноше его куртку. Дин уехал как только за мной закрылась дверь.

      Знакомые половицы встретили меня привычным скрипом под ботинками. Дом пах пряностями и базиликом, а в сублимации эти запахи хоть и были отвратительны, непереносимы для человеческого носа, но я чувствовала безопасность в этих стенах, да ещё и этот причудливый аромат был атмосферен.

      — Джейн? — услышала голос отца доносившийся с гостиной. И тон его был не доброжелательнее мата. 

      — Я дома,— отсалютировала, поднимаясь по лестнице.

      — Уроки закончились два часа назад, где ты была всё это время? — отец одарил меня злобным взглядом.— Мы с мамой предупреждали тебя насчёт задержек на улице вне школьное время.

      — Я опоздала на автобус и меня подвёз... Знакомый.

Господи, только бы прокатило. Только бы он поверил, иначе под домашний арест посадит, клянусь.

      — Кто подвозил тебя? — его брови подлетели вверх. У папы было какое-то подозрительное выражение лица, будто я была на свидании. Причем его глаза говорили о том, что их хозяин не верит им ничуть, а в то, что у меня вдруг появился парень — и подавно.

      — Это допрос? — я повела бровью, улыбнувшись уголком губ. Но хорошего здесь было мало, поэтому выглядела я глупо и слова мои звучали неправдоподобно. Ещё я совершенно не научилась врать за свои почти восемнадцать лет жизни, поэтому ему не придется долго думать, чтобы раскусить меня.

      — Это вопрос, Джейн.

      — Дин — мой одноклассник, пап. Нету поводов для волнений.

      Наша маленькая беседа выглядела безобидно, но на самом деле я дико нервничала. Разговаривая с отцом, я часто подбирала слова, сама не зная, почему я это делаю. В каком-то смысле я боялась его реакции, хотя он никогда не кричал на меня — его глаза могли рассказать о большем, чем губы.

Он улыбался. Впервые за несколько лет я действительно вижу искреннюю улыбку на его лице. Даже как-то не хочется теперь говорить, что я по статусу одна.

      — А Фамилия?

      — Зачем тебе? — закатываю глаза, театрально вздохнув. Но он так мило посмотрел на меня, что я тут же сдалась.— Фостер. Дин Фостер.

      Чаша выскользнула из папиных рук и разбилась. Осколки и кофейная гуща размазались по полу, а лицо у отца стало перепуганное, как если бы он увидел приведение.

      — Я уберу! — я было ринулась на кухню, но он остановил меня.

      — Иди делай уроки, дорогая. У меня всё схвачено.

      Ни смотря на то, что его поведение было весьма странным, я приписала это стрессу, который он пережил вернувшись в Ча́рлстон, и покорно утопала восвояси.

      Все эти проблемы не оставляют обычному смертному и минутки перевести дыхание. К тому же, полосы в наших жизнях взаимозаменяемы: белая линия, черная линия... Как инь и янь. А потом они смешиваются, получается серый цвет — он являет собой олицетворение взаимного существования обеих полос: в темноте ты находишь свет, а в свете — темноту. Всё так просто, но я никогда не обращаю на это внимания, вечно жалуясь на несправедливость судьбы. Реагируй я немного по-другому, вещи вокруг меня окрасились бы в разные оттенки, а не в три классических.

      Риск, который я планирую схватить за хвост голыми руками, неоправдан. От него не будет проку, а просто хорошая возможность выйти за пределы собственных возможностей, разрушив былые убеждения.

      Когда всю жизнь смотришь на белое — чёрный кажется ужасным. Когда живёшь среди чёрного, то белый кажется чем-то нереальным, недопустимо хорошим. И даже тогда, когда фортуна сама толкает нам в руки светлые полосы, мы отказываемся от них, считая себя недостойными. Мы могли бы заслужить их, просто попробовав за это побороться.
Медленно, сама того не замечая, я начала собираться на встречу с Дином, хотя изначально хотела послать это дело куда подальше. Приняла душ, кое-как сама уложила волосы, но всё ещё не была довольна этим, ведь такую причёску, которую мне делала Кэти я сама не повторю. Когда я о ней вспомнила, холодок пробежал по моей спине. Она знала того, кто перевернул весь её дом вверх тормашками и сама его впустила. Точнее, они приехали вдвоём. 

      В тот день я уцелела только благодаря Дину, ведь он забрал меня с вечеринки к себе домой. Тогда я пообещала себе, что к нему в гости больше ни ногой, но опять всё складывается так, что я не сдержу это обещание.

      По прошествию нескольких часов, я уже была готова либо лечь спать, либо выскочить в окно. Но второго я боялась, как огня, надеясь, что он передумает. Я принебрегла предупреждением полицейского — не ездить на ночные прогулки с подозрительными мальчиками. 

      Почему я не боюсь?

      Всё слишком просто: если бы он хотел меня убить, то сделал бы это трижды, когда мы оставались наедине.

      Фостер — единственный, кого мои мозги неспособны просканировать, в совершенстве проанализировать его поведение и понять, чего он всё-таки хочет от меня. Это ещё один повод держаться от него подальше, но, выходит, меня по какой-то неведомой причине тянет к нему.

      Хороших девочек всегда магнитит ко всему плохому. Особенно к плохим мальчикам.

      Я никогда не пойму, если попаду в ловушку, ведь такие парни, как он, настолько умело расставляют силки, что даже не желай я в них попадать, избегая этого всеми возможными методами — всё равно не смогу сбежать. Он, как фигова липкая лента для мух, а я уже одной ногой на ней. Знаю, понимая, что он может запудрить мне мозги, подчиняюсь. Я, мать его, всегда подчиняюсь тому, что со мной происходит: проблемам, нестерпимым истерикам, позволяю словам, брошенными в ярости братом во время очередного скандала, задеть меня. Я не борюсь с этим, а даю этому место быть.

       Телефон на тумбочке издал трель о входящем вызове, но номер был мне неизвестен, что наводило на некоторые мысли. И только когда он почти перестал звонить, я взяла трубку.

      — Да? — дыхание перехватывает от адреналина.

      — У тебя есть пару минут, чтобы выйти из дома,— вызов завершился.

      Я отвожу сотовый от своего уха и смотрю на окно, боясь того, что неизбежно в наступлении. Я всегда боялась делать то, чего действительно хочу, во всём потакая то родителям, то ли говоря себе, что то, чего я хочу — бред.

      Но если это мой шанс наконец-то понять и принять все свои возможности, даже если ради этого придется вести себя как безрассудная девочка, я это сделаю.

Я принимаю вызов...