Глава третья.
Александров проснулся в седьмом часу этого же дня и, первым делом взглянув на наручные часы, понял, что проспал всего около двух последних шестидесятиминутных промежутков. За это время солнце стало только ярче, предшествуя довольно жаркому июньскому дню, музыка перестала доноситься из окон дома, а на столе не осталось ничего, кроме пустых стаканов, объедков, окурков сигарет и надоедливых насекомых, готовых сожрать проспиртованную плоть. Еще б намного и пацаны застали бы не молодого хозяина поместья, а его обглоданный мухами труп.
Герман откинулся на спинку стула и потер заспанное лицо руками, несколько раз сжимая и разжимая глаза, фокусируя взгляд на окружении. Умные люди, судя по всему, разошлись по домам, выжрав весь алкоголь, даже девчонок не было видно. Ни Жуковского, ни Иванова, ни даже Романовой, которая сбежала при первой возможности, в чем парень был уверен, или всё же кто-то сумел её оприходовать. Только кто? Данила? Максим? Николай? Федька? Он бы и сам это сделал, только чтобы отомстить за её глупые выходки, но боялся, так сказать, испачкаться в ней. Намучился с этой маленькой дрянью еще в детстве.
В пропитанном никотином воздухе Александров, к своему большому удивлению, почуял запах табака, закуренного только что. Брюнет повернул голову на пятнадцать минут в сторону и заметил легко вышагивающего с огородов Пшеницына. Конечно, кто ж еще мог курить как паровоз и не бояться пропыхтеть лёгкие вместе с гортанью? Как только его еще не торкнуло от количества выкуренных сигарет? Максим, наверное, весь запас папирос вытянул, находясь здесь.
- У нас попить что-нибудь осталось? - хриплым голосом спросил Герман, помято поднимая голову на подошедшего к нему друга. Черепушка раскалывалась, точно Родион Раскольников заглянул к нему по пути к старухе-процентщице, пока он спал. Нечего уж было говорить о позвоночном столбе после подобной позы двухчасового сна.
Максим помедлил прежде, чем ответить, и вытолкнул табачный дым из лёгких вместе с ответом:
- Не-а, - с этакой насмешкой отозвался блондин, которого, по всей видимости, ничего не беспокоило. - Здесь точно ничего нет. Всё выжрали твои гости.
Александров печально цокнул языком и опустил больную голову, выдыхая удушающий перегар вниз. Водичка тоже полезна для организма, подумал тот, и с этими мыслями поднялся с места, и поплелся в сторону дома. Хотелось утолить жажду несколькими стаканами холодной воды, закинуться обезболивающим средством и завалиться спать, но перед этим проверить дом на наличие посторонних людей и ценностей, которые некоторые личности могли прикарманить себе. Он и сам когда-то подворовывал, но в основном на это был падок Максим, да и по большей части это были овощи с чужого огорода и цветы из палисадников.
Герман никого не обнаружил на кухне, но почувствовал приятный запах уже остывшего жаренного мяса, от которого его желудок заурчал, а слюнные железы наполнили ротовую полость сокращениями. Видимо, Диана успела спасти некоторые продукты со стола, чтобы те не успели испортиться, а может, чтобы утром ничего не готовить. С похмелья парню будет самое то, если к этому еще добавить маринованные огурчики и бутылочку пива. Но его пищеварительная система начнет нормально принимать еду только после двенадцатичасового сна, ибо отвергнет её сразу, как только та смешается с желудочным соком.
В доме стояла абсолютная тишина, что было приемлемо в подобное время суток. Наверное, если бы Александров проспал еще несколько часов в скрюченной в три погибели позе, то от его спины ничего бы не осталось. В огромный бублик бы превратился! Невестку Юрия Платоновича Герман нашёл у себя в спальне, где она тихо и мирно спала, позабыв о хозяйстве, за которым она должна была следить. А если бы их обокрали? Её дело было сидеть на кухне и следить за тем, кто входит, подавать еду и убирать за всеми бардак. Было так трудно исполнять свои обязанности один вечер? Они обязательно серьёзно поговорят об этом, а пока студент только разбудит девушку, чтобы та убрала с уличного стола, пока в объетках не завелись черви.
- Дианка, ты хули спишь? - глухо возмутился Герман, толкая рукой и без того хрупкое тело темноволосой особы, на что та только устало промычала что-то себе под нос. Конечно, он бы и сам занялся хозяйством, если бы был в состоянии, но зачем ему тогда девушка под боком? - Давай, поднимайся и иди убирай со стола, пока в жратве еще ничего не завелось. Не забудь только музыку убрать и окно закрыть. А то днём мухаты налетит... Травить неохото будет.
- А это подождать не может? - сонно подала голос Ковалева и перевернулась на спину, еле продрав свои синие глаза ради того, чтобы посмотреть на молодого хозяина. Александров был в не самом хорошем расположении духа, что было видно по его перекошенному лицу, поэтому девушка лишь тяжело выдохнула и присела в кровати. - Ладно, сейчас сделаю... - промурлыкала та и сползла с постели, кутаясь в красный халатик, что был одним комплектом с её ночной сорочкой.
Когда Диана покинула комнату, Герман дождался, пока шаги исчезнут из поля слышимости и первым делом поспешил проверить все свои заначки, находящиеся в разных углах его спальни. Ковалева знала о его так называемых «ценностях», потому что парень доверял ей чуть ли не с самого первого дня их знакомства, в чём ни разу не усомнился. Но всё же за прошедшее мероприятие через дом прошло много людей, в том числе и те, кто могли прикарманить что-то очень ценное себе, за что молодой хозяин мог не столько расстроиться, сколько получить от отца, ибо большинство вещей принадлежало именно ему. Несколько крупных купюр, спрятанных между листами толстенной книги, мешочек с нелегальным содержимым, который находился под матрасом, золотая цепочка, что только каким-то чудом осталась на самом видном месте и пистолет, спрятанный среди вещей - всё это осталось на месте, включая позолоченные наручные часы, которые легко можно было свистнуть с руки, пока их владелец спал.
Точно также Александров обошёл остальные комнаты, особенно останавливаясь на отцовской спальне и его кабинете, что был заперт на ключ от собственного сына, ибо тот уж слишком любил совать свой нос в родительские дела. Теперь душа студента стала спокойной и, казалось бы, можно было пойти спать, но проходя по коридору на втором этаже, он вспомнил про гостевую спальню, где он и сам любил оставаться, особенно в детстве, чтобы поразмышлять или заняться рисованием, к чему он не притрагивался последние два года. Парень ожидал увидеть всё, что угодно, но никак не парочку знакомых людей, сладко спящих в объятиях друг друга. Его удивлению не было придела; хотелось захохотать в голос, но это бы только спугнуло ребят, что сделать никак было нельзя. Имелись у него особые планы на этот дуэт.
Герман тихо прикрыл за собой двери так, что ни одно цветное стёклышко не дрогнуло и ни одна петля предательски не скрипнула. Брюнет пожалел, что его отец когда-то снял замок с этих дверей по причине собственного сына, который уж очень любил пакостить в этих четырех стенах, ибо сейчас он бы закрыл этих двоих, пока бегал бы за остальными перестройщиками, чтобы показать им стоящие зрелище. Хотя с другой стороны это было очень даже хорошо, потому что, если бы ребята закрылись ещё ночью, сейчас бы он точно ничего не увидел.
Николай, по всей видимости, крепко спал, закинув одну руку за голову, а другой приобнимал Каролину, что умиротворено дремала у того на груди. Обувь молодых людей стояла у дивана, а цветная олимпийка девушки служила подушкой для неё самой.
И никаких следов того, что эти двое провели бурную ночь.
Либо те сумели хорошо скрыть следы её присутствия, либо девчонка оказалась совсем плоха в этом деле.
Третьего варианта быть просто не могло.
Александров тихо, словно кот, подошел ближе к дивану, чтобы без лишних глаз рассмотреть Романову. Да, девчонка сильно изменилась с момента их последней встречи, и чувствовалось это не физически, а морально, словно перестройщик мог считывать её энергию, как какой-то астролог или любой другой человек, способный на это. Она была всё такой же красивой, а может и ещё краше, и этим только больше притягивала себе, будто магнитом. До неё безумно хотелось дотронуться, что больше всего на свете бесило парня. Волосы француженки не были растрёпаны, лишь небрежно взъерошены. Белая блузка не была мятой даже после сна, а тёмные джинсы не смогли скрыть привлекательности её ног.
И она обнимала именно Иванова.
Наконец, сумев оторвать от сладкой парочки взгляд, Герман подошёл к окну, через которое заметил Пшеницына, сидевшего уже за столом в ожидании чего-то или кого-то. И тогда молодой хозяин решил, что лучше не изменять своим планам, к которым он шел на протяжении нескольких месяцев, и не останавливаться, идя на поводу у своих старых чувств.
- Детство, детство, ты куда бежишь? Детство, детство, ты куда спешишь? - тихо и скромно затянул Александров, надеясь на то, что ребята проснуться с первых же строк, но даже этого не произошло. Каролина разве что повела во сне носиком и скрыла свое лицо в складках олимпийки. - Не наигрался я ещё с тобой. Детство, детство, ты куда? Постой, - продолжил парень в том же духе, но на этот раз он решил подойти ближе, чтобы наверняка. Увы, никакой реакции снова не поступило от спящих гостей, ни Романова, ни Иванов даже не пошевелились. Тогда голубоглазый набрал в легкие побольше воздуха, приготовившись затянуть песню во всё горло: - А я хочу, а я хочу опять по крышам бегать, голуб!..
К великому счастью присутствующих в этой комнате, Николай сумел остановить начинающего певца, кинув в его сторону подушку, которая еще секунду назад была у него под головой. И это сработало, когда Герман слегка пошатнулся и не дал мягкому оружию упасть на пол, ибо реакция у этого человека присутствовала, да ещё какая. Что говорить о девчонке, что окончательно проснулась, после подобных толчков?
- Ёбнулся? - нахмурив брови, Иванов приподнялся на локтях, чтобы смирить взглядом того, кто помешал его сну. Их с Ромой сладкому сну. Первому приятному сну за два года в объятиях симпатичной девушки.
- Какой из тебя солдат, если ты по щелчку своих мозгов не встаёшь в шесть утра? - Александров подкинул подушку так, чтобы она приземлилась на спинку дивана, но та пристроилась на голове у француженки. За это Николай запустил в друга олимпийку девушки, но и ту вещь парень словил, не дав ей упасть или поцарапать ему лицо замком. Носа тут же коснулся сладкий аромат духов, напоминающий что-то среднее между мятой и зелёным чаем. Такой приятный для всех, но такой раздражающий для него. - Что, голубки, оприходовали мой диван, да? Я ведь говорил, никаких потрахушек в доме.
- Извини, - скорее на автомате, чем искренне бросила Каролина и сползла на край дивана, поправив слегка взъерошенные волосы после сна. Она поспешила обуть кеды, ну или, по крайней мере, попыталась это сделать, но сонная плёнка перед глазами и еще спящие мозги мешали завязать нормально шнурки.
- Забей, Каролина, - махнул в сторону Александрова Николай и присел на диване, подтянув к себе ноги и согнув их в коленях, чтобы не мешать девчонке спокойно обуваться. - Герман просто завидует, что ночь с тобой провёл я, а не он.
- Ага, сейчас пойду рыдать в подушку, как только вы смотаетесь отсюда, - недовольно фыркнул Александров и вернул олимпийку хозяйке, положив ту на ручку дивана.
В комнате на мгновенье повисла тишина, нарушаемая пением птиц через приоткрытое окно и тиканьем маленьких настольных часов. Герман поймал себя на мысли, что ему стоило быть немного мягче, ведь только благодаря Николаю его план понемногу начинал приходить в действие. Быть может, Иванов уже всё сделал за них этой ночью, поэтому осталось только найти этому доказательства, а потом разнести эту новость на весь район. Да, может, Александров и самая настоящая сволочь, но этому, по его мнению, предшествовали свои весомые причины. Детская травма была не только у девчонки, но и у него тоже.
Романова поднялась с места, после того как наконец-то натянула свои кеды, и взяла в руки курточку, не решившись ее надеть, так как было душно. Ничего не говоря, она направилась к выходу, чтобы поскорее покинуть этот дом, забыть обо всём, что произошло за последние часы и начать новую жизнь, которую она так долго хотела. Конечно, возвращаясь к этим мальчишкам, в какой-то степени она сама виновата, что согласилась на их предложение, пропустила с ними несколько рюмочек и провела ночь с Ивановым, но ведь ничего такого между ними не произошло, поэтому бояться, что парни разнесут какие-то сплетни о ней, не стоило. Особого труда не требовалось, чтобы придумать некую яркую историю, заставить поверить в которую можно было за считанные секунды, но и она теперь кое-что знала, что могло подпортить репутацию всем четверым.
- Ром, ты куда рванула-то? - опомнился Иванов, надеясь остановить блондинку, пока та совсем не исчезла из поля зрения. Он спустил ноги на пол и выпрямился, чувствуя, как поясница сладко постанывает.
- Батя волноваться будет. Мне идти надо, - отозвалась Романова и аккуратно толкнула двери в сторону их работоспособности. - Увидимся как-нибудь. До встречи, зайчики, - с улыбкой на лице попрощалась светлоглазая и покинула комнату, оставив парней в замешательстве.
Герман и Николай переглянулись, и если бы у них всё-таки были заячьи уши, то они бы их обязательно навострили. Обращение того ничего не стоило, но из уст Ромы оно звучало довольно необычно, в какой-то степени даже приятно. Было в этом что-то жутковатое, ибо никаких теплых отношений между этими ребятами никогда не было, и вряд ли когда-то будут, но девчонка всё же осмелилась бросить в их сторону такое милое слово. Было ли это чем-то большим по отношению к ним или же просто служило обращением?
- Гера, какого хрена ты творишь? - задался вопросом Коля, принявшись обуваться. Ему было неприятно поведение друга, а тем более его отношение к невинной девчонке, с которой он только-только наладил отношения. - Ты почему с ней так обращаешься? Что она тебе сделала?
- Нет, а ты что завелся сразу? Что я плохого сделал? - стал отражать нападение студент, надеясь выйти из этой ситуации сухим. В конце концов, это всё произошло благодаря нему, и если бы он не ценил своих друзей, то те бы отмечали своё возвращение с бутылочкой пива на лавочке в парке. - Иванов, ты что, мнение свое насчёт Ромы в хорошую сторону поменял или всё-таки оприходовал её этой ночью? Нет? Тогда, хули ебало в мою сторону разеваешь? Или ты забыл, как эта сука твой футбольный мяч гвоздём проткнула, купленный матерью на последние деньги?
- Признайся, что просто к ней неравнодушен, а твои чувства переросли в ненависть по отношению к ней, потому что ты понимаешь, что она никогда в твою сторону не посмотрит, - выплюнул Николай и поднялся с места, попав прямо в сердце товарища. Нет, он ничего не знал о настоящей причине этой неприязни, но был довольно близок к тому, чтобы раскусить тайну друга детства. - А мяч... Я сам тогда был виноват, вернее мы все были виноваты. Мы же перед этим её чуть не запинали.
- Мы ей десятки раз говорили, что не стоило рядом с нами крутиться, но она всё равно продолжала это делать, - гнев Александрова тут же потух, сменившись некоторой скорбью в голосе, какой не было в душе. Брюнет выдержал небольшую паузу, какую не решился нарушить его товарищ, и смочил раздраженное горло слюной, проглотив своё возмущение. - Ты же понимаешь, что она продолжает это...
- Всё, я сказал! - резким басом перебил того Коля, выставив ладонь вперёд, которая тут же была опущена Александровым, побуждая того прекратить этот разговор. Он прекрасно понимал, что за два года, а тем более в новом обществе, его друзья могли сильно поменяться, но буквально за сутки все его ожидании были опровергнуты несколькими ссорами, основанными на пустых местах. - Нам ведь ни к чему участвовать в твоей самодеятельности, но, если ты хочешь, чтобы всё прошло по плану, пожалуйста, начни следить хотя бы за языком, иначе всё тобой задуманное обернётся против тебя же, - прямо в лицо друга выплюнул брюнет, которого нисколько не пугала махина перед собой, видал в своей жизни и похуже, так сказать. - Да и, ты что, вчера не слышал, что Поэт сказал? Думаю, всё куда яснее, чем было сказано. Брось ты эту затею, Герман, пока еще не поздно. Себе же хуже сделаешь, - качнул головой тот и, дабы смягчить свои слова и не оставить после себя обиду, легонько похлопал Александрова по плечу и поспешил покинуть комнату.
Герман не решился проводить взглядом солдата и не успел сообразить, чего бы ответить на его слова. Слова, которые уж очень его задели. Но и заставили переосмыслить свои планы на будущие дни. Надо ли ему это всё? Наверное, его детские обиды не стоят нервов и времени, а уж тем более девичьих слез. По крайней мере, сегодня он так точно будет думать, а что будет завтра, то будет завтра.
Часы отсчитывали минуты восемнадцатого понедельника июня. В доме стало очень тихо.
* * *
Осознание того, что до открытия станции технического обслуживания остался час, за который нужно было успеть дойти до дома, привести себя в порядок и появиться тутелька в тутельку на месте, навело Жуковского на мысль, что пить ему со вчера на сегодня всё-таки не стоило, даже за здоровье друзей, которых он не видел долгие двенадцать месяцев.
Восходящее солнце уже палило темно-русую голову, но не так, как это бывало днём, да и на проспиртованный организм малейший луч действовал как на обожжённый участок тела, особенно на глаза, которые не видели сна последние несколько часов. В прошлый раз Данил напился до подобного состояния на своём Выпускном балу, что закончился дружным посещением дежурного отделения больницы, после чего тот решил, что никогда больше не притронется к алкоголю, и ему прекрасно удавалось сдерживать обещание до сего момента. Парень хорошо помнил первую половину вечера - как поднимал начальные стопки за приезд друзей, как танцевал с Романовой, как бегал за другими девчонками, от которых ничего не смог получить, ибо каждый раз кто-то да мешал, а остальное всплывало в голове как-то смутно. От повторного попадания в больничку этой ночью его спас Пшеницын, который топил его голову в огородном колесе с холодной водой, служащем для поливки растительности. После подобной процедуры Поэт быстро пришел в себя, но вместе со здравым умом пришла и типичная для такого состояния хандра, не говоря уже о ломке в теле, точно по нему проехал трактор. Теперь же голова ходила кругом, а желудок урчал от голода, так как в нём не было ничего за весь день, кроме маленькой тарелочки разной закуски в целом.
Данила приподнялся с лавочки, где провел последние несколько минут полулёжа в полумёртвом состоянии, и осмотрелся вокруг, желая найти хотя бы одну живую душу, за исключением Максима, что пыхтел неизвестно какую по счету сигарету, расхаживая из стороны в сторону по территории дома. Рассиживаться долго было нельзя, ибо потерянное время могло сулить увольнением или отсутствием в следующем месяце заработной платы, какой и без того было недостаточно, чтобы содержать семью, включая уплату налогов и какие никакие хотелки. Но, когда входная дверь хозяйского дома с характерным звуком захлопнулась, а по ступенькам широкого крыльца спустилась Каролина, поправляя свои спутавшиеся светло-русые волосы, парень тут же забыл о всех своих проблемах и соскочил с места, точно он не брал ни капли в рот со дня своего рождения. Нагнать девчонку у самых ворот его сподвигнуло то, что ту заметил Максим, а, вспомнив вчерашние разговоры, ничего хорошего это не предвещало.
- Каролина! - окликнул блондинку прямо в воротах Жуковский, на что та остановилась и посмотрела на молодого человека в ожидании. Кареглазый нагнал Рому и остановился в шаге от неё, прищурившись от довольно яркого солнца. - Ты домой пошла?
- Домой, - любезно отозвалась Романова без каких-либо эмоций на лице, словно подсказала время случайному прохожему. И это показалось тому странным, а вместе с этим и навело на мысль, что успело произойти что-то неприятное.
- Можно тебя проводить? Нам всё равно по пути, - поинтересовался поэт, пропихнув надежный предлог, с которым нельзя было поспорить.
- Раз по пути, то я не могу тебе отказать, - повела плечами Рома и шагнула за ворота, заставляя парня задуматься над своим предложением.
- Я только куртку захвачу! - крикнул той вслед Жуковский и поспешил найти свою ветровку, которая и не столь была важна, но в ней хотя бы не стыдно было появиться в обществе.
Пшеницын наблюдал за голубками со стороны, и, видимо, картинка была ему мила, ибо лицо его озарила широкая улыбка, а глаза азартно засверкали при виде подходящего к нему друга. Куртка нашлась не сразу, но оказалась на видном месте, прямо под задницей блондина, точно тот специально её прятал, лишь бы задержать товарища, что торопился на свидание с понравившеюся ему девушкой. Максим поддался вперед в ожидании каких-либо подробностей чужого разговора, но бывший спортсмен лишь загадочно повел глазами, заставляя другого нахмуриться.
- Что, что-то намечается? - ухмыльнулся солдатик, притормозив друга за руку. Последняя затяжка была сделана, и окурок отправился в пустую рюмку с такими же отходами.
- Намечается, - ухмыльнулся Жуковский и, оттолкнув товарища, выхватил свою куртку свободной рукой и воспользовался моментом, чтобы уйти с маленькой победой. - Вечером увидимся, и я всё вам расскажу, причём не похвастаюсь, а поделюсь своими впечатлениями. Всё, бывай, салага! - наградив бывшего сослуживца крепким дружеским хлопком по спине, брюнет зашагал к выходу с территории.
- Вот ты сука! - успел крикнуть Макс, а после проводить кареглазого недовольным взглядом и закинуть ноги на соседний стул.
Данил вышел за ворота с победной, но довольно скромной улыбкой на лице, прикрыв за собой коричневые дверцы, что были чуть темнее его глаз. Каролина ждала молодого человека на проезжай части, и тот должен был признать, что смотрелась француженка отлично на деревенском фоне, а то и лучше. И что привело в их глушь иностранную гостью, когда за границей у неё было всё, что могла только пожелать любая девушка? Даже колечко на безымянном пальце говорило о том, что у Романовой во Франции был возможный спутник жизни, что уж было говорить о её импортных вещах, которых не купишь даже на советском рынке, или туалетной воде, какой Жуковский не встречал ни у одной девушки, зажиточной женщины? Одной фразой, девчонка была не для их местности, и что-то подсказывало, что долго она здесь не протянет.
- Теперь можем идти, - улыбнулся парень и закинул курточку себе на плечо, затем жестом руки пригласил спутницу пойти немного вперёд, чтобы самому успеть немного полюбоваться видом сзади и подумать над темами для предстоящего разговора, ибо молчать всю дорогу было бы неловко.
Солнце еще не грело с той силой, с какой делало это в обед или послеобеденное время, но Поэту было очень душно, особенно учитывая то, что в его крови всё ещё играл алкоголь. Вообще, он пил очень редко, можно сказать, что почти и не употреблял, так как придерживался определённых принципов, да и по состоянию здоровья ему было противопоказано, иначе в будущем всё могло быть куда серьёзней. Но этой ночью пришлось выпить столько, сколько никогда не видел его организм, потому что не пропустить за здоровье друзей было нельзя, ибо этот жест можно было смело отнести не к предательству дружбы, а сразу к предательству Родины. Но, несмотря на жуткое похмелье, головную боль и лёгкую тошноту, идти вдвоём до дома было куда интереснее.
- Как провела ночь? - поинтересовался Данил, поравнявшись с блондинкой плечо в плечо так, чтобы между ними сохранилось приличное расстояние, сократить которое уж очень хотелось, но на мутную голову вряд ли могло получиться что-то адекватное. - Честно говоря, я думал, что ты уйдёшь раньше полуночи, а то, казалось, наше общество было тебе не совсем приятно.
- Всё было совсем не так. Просто я устала за день, а тут подобного рода мероприятие и... - снисходительно ответила Рома, упустив некоторые подробности, какие могли бы подпортить их и без того натянутые отношения. Она посмотрела в сторону товарища, оценивая его вид и делая вывод, что в отличие от нее его ночь удалась на славу. - Остаток вечера я провела в доме, правда, в состоянии хорошего сна, - та тихо посмеялась, вызывая на лице брюнета добрые эмоции. - Кстати, познакомилась с Дианой. Она ничего такая девчонка, хорошая. Думаю, Александрову очень даже подходит.
- Тут ты абсолютно права, - согласился Данил и на секунду опустил голову, как бы скрывая за этим свои мысли, которые не стоило знать француженке. Конечно, Каролина наверняка ещё не успела так близко познакомиться с Ковалевой, раз та воспроизвела на нее положительное впечатление, хотя всё было совсем не таким, каким казалось, потому что Герман выбрал себе не самый лучший вариант для спутницы жизни. - Дианка его - девчонка хорошая, но со своими тараканами в голове, как и все девчонки в целом.
- Почему это у всех девчонок тараканы в голове? У меня что, тоже тараканы в голове? Это ты вчера вечером разглядел? - наехала на кареглазого Романова, нахмурив брови, но, заметив, как тот немного растерялся, не зная, что ответить на её предъявление, она улыбнулась и даже прыснула со смеху. - Да шучу я, Дань, шучу. Не могу не согласиться, что у девчонок есть тараканы в голове, но и мальчишки далеко не ушли. Если нам наше легкомыслие простительно, то из вас оно делает полных отморозков, и это ещё будет мягко сказано.
- Ну, не отморозков, конечно. Чего так грубо сразу? Просто бывает иногда, что нам крышу сносит, так это только комплимент вам, - попытался отстоять честь всего мужского рода Жуковский, прекрасно понимая, что несёт какую-то чушь, но похоже, что эта чушь как раз-таки и забавляла его спутницу. - Например, как на дискотеке подкатить к девушке без распускания рук? Там ведь доминирует язык жестов, а не слов.
- Вот именно, что язык жестов. Приобнять незнакомую девчонку в танце, я еще понимаю, так положено, но сразу лапать её - ни в какие ворота, - покачала головой Рома, переступив через небольшую ямку на дороге, вода в которой после дождя практически всегда выходила за пределы её объема.
- Ты мне скажи, как удержать свои руки, когда рядом невъебенная красотка? Вот придёшь в пятницу на дискач и сама все поймёшь, - Поэт не хотел упускать возможности, пригласить блондинку на свидание, но в открытую сделать этого он не мог, а вот намекнуть - очень даже. Они уже оба взрослые, совершеннолетние и, по всей видимости, свободные, а там могло что-то и серьёзное выйти. - Хорошо, не хочешь на дискотеку, тогда пойдем гулять? Хочешь закат вместе проводить или рассвет встретить? Может по ЖД прогуляемся, по рельсам?
Каролина мягко ухмыльнулась и перевела взгляд в сторону дороги, по которой уже было невозможно проезжать автомобилям, а не то, что ходить простым людям. Послушать хорошую музыку девушка любила, но вот дрыгаться под неё на глазах у всех, да ещё и в не очень хорошей для неё компании - не совсем. На небольшую прогулку, конечно, согласиться было можно, но кто знает, что могло её там поджидать? Хватило одной ночи, чтобы понять, кто есть кто, и то, что парни продолжали что-то от неё хотеть, не сулило ничего здравомыслящего.
- Ты что, на свидание меня зовешь? - в доброй улыбке дрогнули уголки губ блондинки, скрывая за этим жестом не совсем хорошие мысли насчет этого парня.
- А ты бы согласилась пойти? - ответил вопросом на вопрос Данил, что открыто говорило о его намерениях, хоть и не было сказано ясно, но все же подобные намеки мог распознать даже самый глупый человек. Брюнет не боялся услышать отказ - он не хотел показаться навязчивым.
- Может быть и согласилась бы, - повела плечами Каролина, а её зелёно-голубые глазки совершили кокетливый маневр, присущий только женщинам. - Ты позови меня нормально, а там и узнаешь точный ответ. Назови день, время и место встречи. Пообещай, что будем только мы, - аккуратно подтолкнула парнишку она, будто бы понимая, что тот ещё ничего лучше озвученных мыслей не придумал.
- Я работаю ежедневно с восьми до восьми, кроме воскресенья, - поджав покусанные сухие губы и увлажнив их кончиком тяжелого языка, что только с трудом сейчас волочился, ответил Жуковский. - Как насчёт завтра или послезавтра? Часиков так в десять мы можем встретиться, пройтись по посёлку. В это время как раз жара спадает. Я тебе позвоню еще, ладно?
- Ладно, - согласилась француженка и прибавила к своему ответу кроткий кивок, чтобы еще и визуально закрепить своё положение. Романова остановилась у дверей своего подъезда и развернулась к молодому человеку, чтобы подвести беседу к концу, хотя вместе им еще четыре этажа предстояло преодолеть. - Значит, буду ждать твоего звонка со дня на день. Не бросай только трубку, если её возьмёт мой отец.
- А чего мне её бросать? - хмыкнул Поэт, потянув тяжелую дверь на себя, которая поддалась с ужасным скрипом, и пропустил девушку вперёд. Курточка его уже не покоилась на плече, а волочилась по земле, собирая песок и мелкие щепочки, из чего обычно делали дорожки у домов. - Я ведь больше не его ученик, чтобы бояться своего учителя.
- Но почти что ухажёр его дочери.
И с этими словами Поэт не мог не согласиться. Он не считал себя ухажёром дочки своего историка, пока не добьётся от неё хотя бы одного свидания, а там, если всё пройдёт хорошо, то можно будет и на второе пригласить, а там и об отношениях заявить. Но ни о чём серьёзном думать пока не стоило, чтобы не спугнуть.
* * *
Каролина зашла в свою квартирку, не открыв дверь своим ключом, что могло значит только две вещи: либо отец её прождал всю ночь, либо забыл закрыться.
В доме не было ничего ценного, кроме её сбережений, которые она привезла с собой из Франции, и одежды, которую можно было продать и получить с этого хорошую сумму, но всё же закрываться Владимиру Андреевичу было необходимо, особенно, когда молодежь гуляет на полную катушку. Несмотря на то, что последние несколько часов француженка провела там, где злоупотребляли алкогольными напитками и табачными изделиями, она всё же отчетливо почувствовала запах недавно выкуренных сигарет. Наверное, хорошо, что не спирта, а то бы она совсем разочаровалась в отце, какого когда-то знала как примерного родителя и самого лучшего учителя в школе.
Едва ли хлопнув дверью, Романова прошла в свою спальню, где бросила олимпийку на кровать. Ещё вчера она сменила постельное бельё, чтобы не заниматься этим в будущем на пьяную голову, да и сейчас ей едва ли хватало сил на чашечку кофе, принятия хорошего душа, а после полностью и безвозвратно заняться отсыпанием упущенных часов. Виски активно пульсировали, но девушка надеялась, что после крепкого сна голова станет легче, ибо лишний раз пичкать себя лекарственными препаратами не вызывало желания. Хоть и выпила она немного, но в организме всё еще содержался алкоголь, который ни в коем случае нельзя было смешивать с таблетками.
В один момент половица позади скрипнула, и Рома почувствовала чьё-то присутствие за спиной, почему тут же обернулась. Владимир, прислонившись к дверному косяку, смотрел прямо на неё, а тёмные круги под его некогда голубыми глазами создавали эффект впадин. Блондинка на секунду подумала, что данное явление - последствие отравления организма алкоголем и плохих мыслей. Но, когда мужчина моргнул и склонил голову на бок, солнечный свет стал падать по-другому, и ужасное виденье тут же исчезло, и дышать сразу стало легче.
- Ты чего двери на ночь не запираешь? - решила первой заговорить Каролина, коснувшись довольно важной темы настоящего времени. Она с горем пополам стянула со спутавшихся волос маленькую, почти невидимую заколку и положила её на туалетный столик.
- Самое драгоценное, что есть у нас в доме, провело ночь вне его стен, - ответил Романов с легкой улыбкой на лице, точно сейчас они шутки шутили, а не разговаривали серьёзно. Он был не против того, что его дочь пропадала где-то всю ночь, ведь она была уже взрослой, совершеннолетней, но всё же родительские инстинкты заставляли его сердце биться в тревоге. - Как прошёл вечер? Не зря всё-таки сходила?
- Никто так и не повзрослел, но послушать хорошую музыку в обществе старых знакомых мне удалось без каких-либо затруднений, - увильнула от более точного ответа блондинка, догадываясь о том, что отец хочет вытянуть из неё информацию, словно подружка после контрольной работы, на которую она не смогла пойти. - Да, хорошо всё прошло, пап. Я познакомилась с девушкой Германа, с горожанкой этой. Она оказалась вполне милой и интересной особой.
- Я же говорил, что новые знакомства завести здесь ты сумеешь. Всё только тебе на пользу пойдет, - поддержал дочурку историк и сам даже обрадовался тому, что его советы имели место быть. Долгие годы работы с детьми не прошли даром по отношению к собственному ребенку.
- Точно, - фыркнула себе под нос Романова с некой ноткой злости, пока пыталась удержать равновесие, стягивая с себя кеды с помощью одной только ловкости ног. - Вот только эти новые знакомства, папа, отдаются эхом из прошлого. Это было тяжело, чтобы ты знал.
- Милая, тебе бы пора забыть о прошлом и строить настоящее. Не ты ли приехала сюда, чтобы начать жизнь с чистого листа? - вступился Владимир Андреевич, надеясь вразумить дочь. Безусловно, когда-то он и отправил своё дитя в чужую страну, чтобы оно не видело, как он медленно умирает, но теперь же он не хотел потерять его снова. - Каролина, люди всегда были злыми и остаются такими до сих пор, но это не значит, что среди прочего дерьма ты не найдешь что-то хорошее.
- Вряд ли.
- Найдёшь, ещё как найдёшь, - продолжал настаивать на своём старший Романов, будучи умелым в этом деле. Да, ему в детстве не приходилось терпеть издёвки от сверстников, но и он хорошо был знаком с ними со стороны. - Ты просто боишься того, что не сможешь никому понравиться даже такой, как бы другой, но это не так. Скажи, как ты можешь кому-то не понравиться? Ведь в Париже у тебя было много друзей, так? А ведь там ты была такой же, какой и здесь. Тогда получается, что дело не в тебе, а в окружающих. Теперь ты понимаешь?
- Ты теперь у нас еще и психолог? - огрызнулась зеленоглазая, до этого никогда не позволявшая себе таких вольностей с отцом, чем и повергла его в некое замешательство. Но тормозить вот так она не планировала, хотела выстроить определённую планку и показать всю свою зрелость, которую приобрела за границей.
Рома не стала ждать ответа от отца и просто прошла мимо него в сторону кухни, показательно едва не задев мужчину плечом. Да что с этим человеком не так?! Раньше он всегда был на её стороне, учитывал её мнение и желания, а теперь... Между прочим, это по его вине она оказалась в чужой стране, далеко от родного отца, так что не ему её судить. Она бы его еще простила, если бы не мать, которая была готова стелить родного ребёнка под богатеньких мужиков, чтобы получать с этого хорошие деньги. Тогда бы они все уже по-другому запели, не то, что сейчас.
Набрав в чайник воды из-под крана, француженка поставила его на плиту и ловко чиркнула спичкой под нужной комфоркой. Владимира Андреевича за спиной не было слышно, что было только к лучшему. Пусть подумает о своих словах, пока она остывает от разговора, а лучше пусть пойдёт поспит, ему это не повредит. Ей самой с трудом удавалось стоять на ногах, а тут еще и разборки устраивают с утра пораньше.
- Ладно, забудем об этом! - донесся до женских ушей мужской голос, что через секунду перешёл в шарканье по квартире. - Лучше расскажи, нашла ли себе советского паренька? Признаюсь честно, увидел тебя в окне с Данилой Жуковским. Хороший выбор, если ты его всё-таки сделала.
- Кто бы сомневался, что это уйдёт от твоих глаз, - с иронией промурлыкала Каролина и развернулась к родителю лицом, прижавшись поясницей к кухонному гарнитуру. - Спать нужно в такое время, а не подсматривать за всеми в окно. Скоро в старого деда превратишься, который только и делает, что сплетни собирает.
- Моей дочери не было дома всю ночь, и я должен спать спокойно? - развел руками мужчина и сел за маленький столик, что теснился у стены. Он намеревался составить компанию девчонке за завтраком, если та его планировала. - Ну так, что у тебя с Жуковским? Он ухаживает за тобой? Ты за ним?
- Мы с ним живём в одном доме, папа. Мы с ним были на одной вечеринке. Почему же мы вместе вернулись домой? Интересные у тебя вопросы, - покачала головой француженка, чувствуя, как её язык наливается горячей кровью, отчего и чесался, плевался ядом. - Если мы вернулись вместе, это не значит, что между нами что-то есть. Он хороший, но не в моём вкусе. У меня учеба в планах, карьера, а не любовь.
- С твоей учёбой я и до внуков не доживу, - махнул в её сторону историк и отвернулся к окну, помолчав короткое время. Дочка еще не догадывалась о его проблемах, поэтому не понимала всей серьёзности его тем. - Учёба никуда не денется, а я хочу успеть погулять на твоей свадьбе, увидеть внуков. Данила хорош....
- Владимир Андреевич, Вы в своем уме? Какие внуки? Какая свадьба? - возмутилась Каролина и всплеснула руками. Она могла говорить на многие темы со своим отцом, но только не на подобные, ибо это уже выходило за рамки приличия. Допился дяденька! - Я не понимаю, что с тобой происходит, папа? Ты всегда внушал мне, что будущее за мной, что только я вправе решать свою судьбу, не следовать чьим-то советам. А теперь ты говоришь мне, чтобы я позабыла об учёбе и выскочила замуж за первого встречного? Тебе врачу нужно показаться.
- Каролина... - устало выдохнул Владимир и опустил на секунду голову, покачав ею. Теперь закипал он, и уже не от того, что дочь его не слушала, а оттого, как она с ним разговаривала. - Если бы я не был твоим отцом, который, между прочим, очень сильно тебя любит, я бы прописал тебе таких пиздюлей, ибо так с мужчинами разговаривать не стоит, - он поднялся из-за стола и сделал шаг к ребёнку, в связи с размерами комнатки оказавшись настолько близко, что тот вряд ли бы смог проскользнуть мимо, не задев его. Он никогда не позволял себе таких слов в его адрес, но сильная головная боль и острый язычок производили на него подобный эффект. - Каролина, раз и навсегда для себя уясни одно: никогда не смей спорить с мужчиной, иначе ничем хорошим для тебя это не закончится. Как твой отец, я желаю тебе только добра, но ты далеко зашла. Не знаю, может, это влияние других людей на тебя, но...
- Я тоже человек, и тоже имею право на своё мнение, - не послушав того, почти что плюнула в лицо Каролина и, не дождавшись очередной нотации о своём поведении, проскользнула мимо отца и направилась в свою комнату.
Владимир Андреевич почувствовал легкое покалывание в области груди. Он не хотел обидеть дочь, просто пытался донести до неё свои предостережения, которые та так грубо отвергла. Хоть он и не был из числа тех мужчин, что не уважали женщин, но был прекрасно знаком с окружающим миром. И тот стал в последнее время слишком жестоким.
В квартирке под номером «42» неожиданно стало тесно.
* * *
Проснувшись в седьмом часу вечера, когда солнце переходило в оранжево-красный оттенок на фоне горизонта, Максим заметил, что в его комнате не мешало бы побелить потолки, потому что в некоторых местах краска или полопалась, или пожелтела со временем. Ремонт в его комнате делали годиков так семь назад, когда Артём окончательно переехал к коморку брата. Они и вдвоём могли заняться этим делом, ибо не хотелось нагружать уже и без того стареньких родителей, только нужно было посоветоваться с ними и наскрести денег хотя бы на краску. Можно было позвать Александрова, чтобы тот нанёс какой-нибудь рисунок на стены или двери. Герман у них ещё со школы хорошо рисовал, но в последнее время потерял к этому интерес.
Макс ушёл домой сразу после того, как разузнал у Германа, что было между Романовой и Ивановым этой ночью. По всей видимости, ничего фееричного не произошло, потому что Коля, которому было по пути с ним, не был удовлетворенным, а как раз-таки наоборот. Это было даже хорошо, что между ребятами ничего не было, потому что солдатику первому хотелось попробовать иностранную кровь, учитывая, что Жуковский якобы застолбил девчонку. Да и вообще, идея о споре всё дальше и дальше отходила на задний план в его светлой голове. Взрослым он стал для этих шуток.
Дверь в комнату со скрипом отворилась, и на пороге показался Артём, который скорее всего домой смотался до полуночи, потому что после его не было видно. Максим подумал, что неплохо было бы смазать петли, если ещё не заменить деревянную поверхность, желательно и замок поставить. Младший Пшеницын с улыбкой до ушей, вызванной пробуждением брата, прошёл в комнату и сел на свой диван, что стоял параллельно тому, на котором находился солдатик. И тишина, стоявшая в доме, собиралась покинуть его.
- Чего такой довольный? - хриплым ото сна голосом отозвался Макс, повернув голову обратно к потолку, вновь возвращаясь к облупившейся краске. Как-то вся радость возвращения домой куда-то исчезла, сменившись после вчерашнего мероприятия опустошением и грузом лени, накопившейся за два года.
- Так, брат ведь родной со службы вернулся! Чего мне грустить? - с особой радостью выдал Артём, половину которой ещё удерживал в себе. Он подтянул к себе ноги, согнутые в коленях, и откинулся на спинку дивана.
Действительно, подумал Максим, и даже улыбнулся, устроившись головой поудобней на твёрдой подушке. Он и сам сильно соскучился по младшему братишке, и тоже выжидал время, когда сможет поговорить с ним по душам, побыть наедине. Правда, это предстояло отложить на потом, потому что сегодня перестройщики договорились встретиться на привычном месте и поговорить уже вчетвером. Но домой блондин планировал вернуться до двенадцати, потому что поспать как можно дольше было в его интересах.
- Ты, кстати, вчера чего так рано смотался? Девчонку поди подцепил? - усмехнулся старший Пшеницын, приседая в кровати после недолгого молчания. Он чувствовал как братец на него смотрит, поэтому и решил, что поговорить по душам стоит именно сейчас.
- Макс, ну, какая девчонка? Скажешь тоже, - отмахнулся Артём и тут же соскочил с кровати, быстро очутившись рядом со стулом, где лежала армейская форма брата. Не то, чтобы он в будущем планировал идти служить, но заполучить подобный комплект одежды ему очень хотелось. - Мне никто пока не даёт, даже Жуковская, которая, между прочим, чуть ли не весь район поимела. А с вами вчера скучно было, вот я и смотался раньше, - заявил парень и накинул зеленую курточку на себя, покрутившись у маленького зеркала с крошечной трещинкой в уголке, полученной благодаря футбольному мячу. - Макс, а, Макс? Можно потаскать форму? Она ж наверняка теперь без дела лежать будет, а так для этого есть я.
- Да, бери, нахрен она мне сдалась, - махнул рукой в сторону младшего Максим и потёр заспанное лицо руками, фокусируясь на школьнике в зелёной курточке, которую не мешало бы постирать.
Пока Артём застегивал пуговицы армейской формы и надевал на белобрысую головушку от того же комплекта кепку, Макс успел полностью прийти в себя и даже немного раскачаться, выглянуть в окно, которое выходило на проезжую часть. Голова у солдатика не гудела, но казалась тяжёлой, так что перед тем, как пойти снова спать, нужно было прогуляться, но, а до этого у него было время, чтобы нормально поужинать. Планов на будущее было так много, но не один из них не желал приходить в исполнение. Месяц-другой ещё хотелось погулять, а там и делами заняться.
- Чем теперь планируешь заниматься? Работать пойдешь или учиться? - поинтересовался Артём и развернулся к брату, слегка взъерошив свои волосы после головного убора. Казалось бы, он никогда не задавал вопросы подобного рода, но и парни два года не виделись.
- Если бы мне платили каждый раз, когда я слышу подобные вопросы в свою сторону, я бы уже давно отдыхал на Карибских островах, - усмехнулся старший Пшеницын и направился к двери, предвкушая предстоящую трапезу, да решил дать более точный ответ первый и последний раз. - Понятия не имею, чем я буду заниматься теперь. Я только вернулся из ада. Я хочу отдохнуть, пожить для себя, а там посмотрим.
- Предки сказали, что, ежели ты не пойдешь учиться или работать, они женят тебя, Макс, - толкнул Артём, понимая, к чему приведёт эта душевная беседа после подобных слов, ибо такая новость не обрадовала бы любого. - Поэтому, я думаю, стоит поразмыслить над одним из вариантов, если не хочешь в будущем стать супругом какой-нибудь страшной девки.
- Чего? - не совсем понимая, о чём говорит младший, переспросил Макс. Он надеялся, что ему послышалось, а что ещё хуже - боялся, что всё это могло оказаться правдой. Ему было не пять лет, чтобы за него всё решали родители.
- Клянусь, что так они и сказали, -положив руку на сердце, признался Артём, который не планировал начинать совместную жизнь с братом с его гнева. Честно говоря, ему по-настоящему было жаль Максима, потому что, если у него появится жена, то это будет конец братских, дружеских и семейных отношений. -Они ещё с месяц назад заговорили об этом, а потом, когда ты вернулся, сошлись на этом окончательно. А сегодня утром мама спрашивала, с кем из девчонок ты хорошо общался у Германа.
- Так, а здесь поподробнее, пожалуйста, - попросил Макс и сел на диван своего собеседника, не в силах стоять и слушать последующую информацию. - Чего ты им наплёл? Давай по-честному всё.
- А что я ещё мог сказать, когда мать на меня так давила? Ты ж знаешь как это бывает: зажмёт в угол и все, пиши «прощай», - развёл руками тот, не зная, стоит ли вообще продолжать этот диалог. Он ведь сам что попало наговорил, лишь бы сбежать от родителей побыстрее. - Я промолчал о твоих пассиях, что были у тебя до армии, не сказал ничего о Жуковской, ибо она всё ещё моя одноклассница. Пойми, они давили на меня, а я возьми и ляпни, что у тебя с Романовой что-то есть.
- Ты совсем идиот, что ли? - возмутился Максим, подумывая запустить в школату чем-то тяжёлым. Он был готов связаться с любой девчонкой, но только не с Романовой. - Не мог ничего лучше придумать?
- Это же правда! - вступился за себя младший.
- Да и похуй, что правда, Артём! Ты понимаешь, что они сейчас от меня не отстанут с ней? - начал закипать Макс, готовый наброситься на блондина. Его останавливало только то, что в этой ситуации он ещё мог разобраться сам. - Родители дома? - уже спокойно поинтересовался тот, кивая в сторону двери. Было бы некрасиво, если бы их разговор подслушали.
- Мать ушла к соседке, а батя в гараже копается, - виновато ответил Артём, опустив глаза в пол, и сделал вид, будто он занят пуговицами.
- Ладно, - раздраженно выдохнул Макс и поднялся с места. - Я с ними потом поговорю, а ты впредь держи язык за зубами, если дело тебя не касается, - он потянул на себя дверь и выдержал небольшую паузу, давая себе прийти в нормальное состояние. - Пошли, поешь со мной. Что мамка оставила?
- Борщец, Макс, борщец, - тут же расцвел Артём и поспешил за братом на кухню.
- Это очень хорошо!
* * *
Николай вышагивал вдоль узенького тротуара, попыхивая сигаретой, пачку которых он приобрёл сегодня утром по дороге домой от Александрова. Впервые за два года на нём не было военной формы, а бежевая свободная футболка и спортивные брюки - естественный наряд для пацана в жаркое время года. Черепушка уже не раскалывалась как утром, а макушка перестала чесаться после утреннего душа. И виделось теперь всё, точно во сне, потому что поверить в свою свободу было сложно.
Родной пейзаж не так уж сильно изменился, за исключением некоторых работ в виде новых ворот или покраски домов. Иванов обогнул лужицу неизвестного происхождения и кивнул в знак приветствия мимо проходящему мужчине в возрасте, который вежливо ответил на его обращение и остановился, чтобы разглядеть, что же за юноша только что прошел мимо него. Конечно, после вчерашней гулянки, весь посёлок уже знал о том, кто вернулся со службы, но всё же всем было интересно посмотреть на мальчишек вблизи. Только вчера вечером забегали соседки за этим делом, благо дома была только мать.
Когда первая школа показалась на горизонте, а прямо напротив неё дом, в котором жили Жуковский и Романова, до места встречи оставалось несколько закоулков. Договорились ребята встретиться в парке, где в такое время обычно гуляло много народа, но под одной невысокой густой ёлочкой права перестройщиков были закреплены. Парень выпустил никотин из лёгких, когда почувствовал что-то неладное, кроющиеся у него под рёбрами. Вернее не под ними, а позади себя, и это что-то оказалось кем-то.
- Коля!..
И это показалось Николаю взмахом лезвия по самой крупной артерии, которая находилась под сильным давлением. Это был до боли знакомый голос, который Иванов когда-то хотел слышать дни напролёт на протяжении всей своей жизни. К сожалению, последние события показали обратное. Ира, видимо, решила объявиться как снег на голову в летний период, что только одним своим присутствием душила его, точно удавкой. И как хотелось сейчас обернуться и убедиться в том, что это не Белинская, а просто девушка с похожим голосом.
- Коля! - теперь его собственное имя из чужих уст прозвучало намного ближе, отчего солдат поджал губы чуть ли не до скрипа, а после отдышка блондинки, которая оказалась рядом. -Коль, ну ты чего, глухой, что-ли?
- Прости, в последнее время туго со слухом, - ровно выдохнул Иванов вместе с остатками дыма и бросил окурок в сторону, не потрудившись его затоптать. И если после здесь разгорится пожар, во всём будет виновата Белинская.
- Коль, ты серьёзно? - недовольно вскинула свои светлые брови Ира, что ни на шаг не отставала от молодого человека. Она не привыкла, чтобы к ней относились с безразличием, поэтому и уступать не хотела. - Мы ведь с тобой уже всё выяснили.
- Ага, в письме, - недовольно фыркнул парень, так и не взглянув в сторону собеседницы. - Интересный же у тебя подход, Белинская.
- Что ж ты из меня не человека делаешь, Коль? - блондинка же наоборот, не отрывала взгляда от профиля солдата. - Скажи, что мне было делать, когда ты пропадал где-то два года? Это слишком большой срок, чтобы кого-то ждать. А я жить хочу, понимаешь? У меня юность проходит, молодость.
- И что?
Иванов понял, что, если сейчас не разберётся в этой ситуации, то так и будет бегать от этой Ирки всю оставшуюся жизнь по посёлку, точно это он где-то на стороне гулял, пока она служила. Он остановился так резко, что Белинская чуть ли мимо не пролетела, всё пытаясь не отставать от него, словно собачка, не желающая потерять своего хозяина из виду. И эту девушку он когда-то возносил до небес! Да, раньше у неё были чудесные длинные волосы, чувственный взгляд, улыбка, способная снести крышу любому пацану. По крайней мере, такой он запомнил свою бывшую возлюбленную, но теперь от той красоты не осталось ничего.
- Ир, - тихо позвал бывшую одноклассницу по имени Николай, отложив все свои обиды на задний план, ведь точно таким же способом меньше суток назад он смог расположить к себе Романову, а с Ириной это точно могло сработать. - Я думаю, что нам стоит решить всё здесь и сейчас. Я не хочу показаться последним мудаком, но ты сама должна понимать, что после такого между нами больше ничего не может быть, - брюнет поджал губы, чувствуя их сухость, которая на данный момент приносила ему сильный дискомфорт. И вот с этого он решил вступить во взрослую и самостоятельную жизнь. - Согласись, что ты поступила некрасиво, но зла я на тебя не держу, просто знай это. Мы с тобой теперь оба - свободные люди, но это не значит, что мы не сможем общаться. Конечно, я бы предпочёл тебя больше не видеть, но делать это, прогуливаясь по маленькому посёлку, крайне неудобно.
Ира распахнула свои глаза так, что они стали похожи на монетки, а собственным ушам просто отказалась верить. Естественно, она хотела быть свободной, но только пока Иванов находился в армии. И теперь, когда он вернулся, они могли всё начать сначала. Мужчины всё время изменяют женщинам, а чем те хуже? Люди должны давать вторые шансы друг другу, и именно это и было нужно девушке, как последняя сигарета для курящего человека, решившего бросить это гиблое дело.
- Коль, я не хочу потерять тебя из-за какого-то пустейшего проступка, - сильно сгладила ситуацию Белинская, решившая бороться за своё «счастье». Она схватила парня за руку, точно та была спасательным жилетом для утопающего в Атлантическом океане. - Я больше ничего не прошу, только дай мне второй шанс, а? Клянусь всем тем, что у меня есть, что больше никогда так с тобой не поступлю. Меня и так уже Бог наказал, но ты-то куда?
- Нет, Ир, - покачал головой Николай и с большим трудом высвободил свою руку из женской хватки. - Мои чувства к тебе больше ничего не значат. Оставь меня, - напоследок промолвил тот и, также резко развернувшись, зашагал прочь.
И, казалось бы, ему стало легче, вот только Ира не собиралась сдавать своих позиций, даже после того как её отверг когда-то, возможно, что и всё ещё, любимый человек. Ни один парень ещё ни разу к ней так не относился, а Иванов, который двадцать четыре месяц назад жить без неё не мог, вдруг поднял себя так высоко, что позабыл обо всём, что они пережили когда-то. Армия из мальчишек делает не мужчин, а мудаков высшего разряда.
- Правильно, раз Романова вернулась из своей этой вонючей Франции, так я не нужна стала, да?! - пошла с козырей Белинская, не боясь кричать подобное прямо напротив дома этой самой француженки. Ничего, сейчас пристыдит паренька, и тот сразу поймёт, на кого её променял. - Конечно, куда ж мне до неё!
Иванов уже собирался перейти дорогу, когда до спины долетели неприятные и довольно острые слова бывшей подруги, каких он точно не ожидал услышать. Откуда только Ира могла знать о том, что у него с Каролиной что-то было? Если это Герман распустил сплетни, то без разбитой челюсти сегодня он точно не уйдёт. Ладно про девчонку, но он-то чем перед ним провинился?
- Ну, чего ты молчишь? - продолжила провоцировать того Белинская. - Что, за живое задела?
Николай и не заметил, как вновь оказался рядом с Ириной, но чётко разглядел, как в её светлых глазах промелькнула искорка гордости. Солдат никогда не поднимал руки на женщину, но сейчас был готов зарядить блондинке так, чтобы услышать звон её ушных косточек. И хотелось узнать, почему эта девушка не может от него отстать? Что ей ещё от него было нужно?
- Ир, ты чего мелишь-то, а? Ты в своём уме? - яростно прошипел прямо в лицо Ирине Николай, постучав по своей голове для пущего эффекта. Впервые в жизни она вывела его на столь сильные эмоции, не считая самого последнего письма, в котором она говорила о разрыве. - Тебе кто это наплёл? Поди успела уже всему посёлку растрепать?
- Может и успела. Откуда ты знаешь? - звонко хмыкнула Белинская, складывая руки на груди. - Думаешь, я не видела, как ты весь вечер около неё крутился? Признайся, что ты променял меня на эту профурсетку!
- Лечиться тебе нужно, Белинская! - помотал головой молодой человек, отказываясь верить в то, что он когда-то был связан тесными узами с этим человеком. Он сжал руки в кулаки, с трудом сдерживая их в карманах спортивных брюк. - Профурсетка - это ты, а не она. Думаешь, если кричишь у неё под окнами, значит меня позоришь? Нет, ты себя дурой выставляешь. Если ты ревнуешь, так и скажи, но запомни, что между мной и Романовой ничего нет. Я - не ты, чтобы при первой возможности на сторону прыгать.
- Придурок ты, Иванов, - ядом выплюнула Ирина, только чудом не кусая того за нос. - Очень скоро ты поймёшь, кого потерял. Француженка эта ничем не лучше меня.
- Если уж я в ней разочаруюсь, то к тебе точно не вернусь, - напоследок проткнув собеседницу колким взглядов, Николай развернулся и быстро зашагал в направлении, в котором уже давно должен был скрыться.
Настроение и без того было на нуле, а тут ещё и Белинская со своей ревностью нарисовалась. Если, выходя из дома, парень был уверен в том, что его друзья помогут ему почувствовать себя лучше, то теперь складывалось такое ощущение, что их встреча окажется пустой тратой времени.
Солнце окрасило небо в розовый цвет. Со стороны леса тянуло туманом.