Видящий Победу

Возле забора всегда была повышенная влажность. Если прийти рано утром, когда солнце ещё не взошло высоко, можно увидеть как огромные капли росы тянут каждую травинку, изумрудную, словно драгоценный камень, книзу. В воскресенье перед приёмом лекарств Никанор, лёжа на кушетке и рассматривая потолок, поговорил со своей второй личностью. Мерзкий учитель школы для великих детей был мальчику неприятен, даже слегка вызывал приступ тошноты, особенно при воспоминании его беззубого рта-пропасти. Но, несмотря на это, Ники пришлось признать, что эта личность часть его самого и поэтому он поведал ему самые сокровенные мысли и страхи. Может быть поэтому второй внутренний голос на этот раз появился раньше прежнего, уже во вторник.

Не в силах спокойно спать из-за восстановившейся так скоро памяти, Никанор, прогуливаясь по пустынному саду, подошёл к сетке, через которую видна безжизненная, на первый взгляд, пустыня, изрешеченная глубокими расколами сухой земли. Мальчик присел на корточки прямо возле прозрачного материала, взметнувшегося высоко ввысь, туда, куда даже взгляд не достаёт. Прикасаясь к стене, он ощущал миниатюрные клеточки, заполненные более тонким слоем полимера. Это же насколько он должен быть прочным, чтобы не подвергаться воздействию ветров, иногда агрессивно хозяйничающих в пустыне.

Вдалеке прокатился большой куст сухой травы, за которым тянулся шлейф пыли. Ники сглотнул и проводил куст тоскливым взглядом, подавшись вперёд. Он положил ладошки на стену, словно желая счастливого пути свободному перекати-полю, и почувствовал себя узником. Как нелепо и смешно, находясь в этом райском месте, где вкусная еда, игры и веселье от рассвета до заката, любящая, заботливая женщина, которую волей-неволей начинаешь называть Мамой, чувствовать себя в плену. Если бы он чуточку больше знал об устройстве мира, если бы успел изучить побольше информации до своего изгнания из школы. Что было бы? Может для него ничего и не изменилось бы. Но иногда так приятно думать, что он точно что-то смог бы сделать, чтобы всё было хорошо.

Вдалеке показался микроавтобус, покачивающийся из-за неровного поля гравитации. Он ехал виляя то вправо, то влево, как тот куст сухой травы, ведомый ветром, за которым мальчик только что наблюдал. Ники поставил колени на траву и моментально почувствовал, что новенькие, тёмно-серые брюки сделались мокрыми. Поглядывая на мчащийся на большой скорости автомобиль, он привстал и на корточках отполз назад, спрятаться в кусты, за которыми его не будет видно ни со стороны входа, ни из пустыни. Через несколько минут микроавтобус со свистом остановился перед черным квадратом — единственным признаком того, что в этом месте стены есть дверь. Ограждение Рая изолировало территорию не только от запахов, но и от звуков. Поэтому Никанор мог лишь догадываться о том, что происходит на той стороне. Мальчик выглядывал поверх куста, глубоко приседая всякий раз, когда ему казалось что его вот-вот заметят. Старался углядеть что-то между листьев, раздвинув ветви, но пока видел только как стёкла отражали встающее солнце, предательски скрывая людей внутри микроавтобуса. Примерно через полчаса открылись все дверцы, но люди не торопились выходить, будто чего-то ждали. Усевшись в позу лотоса на влажной траве, Никанор нервно оглядывался по сторонам, чтобы убедиться, что его не заметят. Всё это совсем не походило на то, как когда-то его привезли в Рай. И встречающего новеньких детей сотрудника тоже не видно. Хотя, может быть, дети внутри автобуса тоже не решаются выходить в пустыню, но им же должно быть видно стену и то, что за ней...

Наконец-то, где-то через час Ники дождался выхода людей. Из-за распахнутых дверок он не увидел, кто именно вышел, но по ступившим на сухую землю ногам, понял, что это взрослые. Едва первые два человека показались из-за автомобиля, как мальчик еле сдержал испуганный стон. Со стороны водительского сиденья появился уже хорошо знакомый ему Лепрекон, а из салона выскочила Рыжая. Не заметив, как вцепился в ветки, Никанор, почувствовав боль, одёрнул руку и осмотрел на ладонь. На ней виднелись две точки, из которых по тонким линиям растекалась кровь. Присмотревшись к кусту внимательнее, Ники понял, что спрятался в нецветущую колючую розу. Обычно они меньше и не такие пышные, но, видимо, из-за повышенной влажности у стены растение вымахало почти во весь его рост. Мальчик вздохнул, облизал ладошку, хоть и знал, что так делать нельзя, и продолжил наблюдать.

Чтобы не выдать себя он, сдерживая рвущийся из горла звук, вцепился в траву и дёргал её, как кошка, скребущая своими когтями землю. Вслед за рыжей парочкой вылезли высокая темноволосая Изида и Клык. Компания встала невдалеке от машины, разминая ноги и обсуждая какой-то важный вопрос. Все активно жестикулировали, то и дело кривясь. А Лепрекон и вовсе в какой-то момент расхохотался, запрокидывая голову и хлопая в ладоши. Изида, похоже нервничала. Она, то и дело прикусывая губу, вглядывалась за стену.

Никанор, стараясь влезть поглубже в куст, зацепился о колючки рубашкой и замер, будто пригвожденный, не отводя глаз от разворачивающейся перед входом в Рай сцены. Клык обнял высокую женщину, поблёскивая лысиной в лучах восходящего солнца, похлопал по плечу и вопросительно повернулся к Рыжей. Сестрица Лепрекона кивнула и мужчина снова забрался в кабину микроавтобуса. Темноволосая Изида стояла, прикрыв рот рукой и испуганно смотрела в сторону входа в изолятор.

Из машины стремительно выскочил ещё один человек. Молодой парень в тёмно-зелёной форме, спотыкаясь о бугры на земле, не удержался на ногах и упал на колени, едва не ударившись лицом о почти каменную поверхность. Он с трудом вернул тело в вертикальное положение и Никанору стало видно что руки у него связаны. Парень, оставаясь сидеть на коленях, принялся часто кланяться, то и дело поднося связанные руки к лицу. Никанору показалось, что он плачет и зовёт кого-то, хотя разглядеть такие детали было сложно. Лепрекон схватил молодого человека подмышки и поставил на ноги. Поначалу ноги того подкашивались, не желая держать хозяина, но после сильной затрещины мускулистой рукой рыжебородого, он всё же встал прямо, слегка пошатываясь. Явно нервничая, Изида быстрыми шагами ходила вокруг остальных, Рыжая что-то говорила, надув губки.

«Неужели они за мной?» — подумал Никанор и испуг смешался с внезапно охватившей его радостью. Пусть с ними, но на свободу! Он вжался в землю ещё сильнее, наблюдая за тем, что будет дальше. Схватив пленника за шею, Лепрекон повёл его к черному квадрату в стене. Парень несколько раз пытался развернуться и бежать, но невысокий рыжебородый был сильнее, чем могло показаться. Когда они подошли ближе, Ники увидел, что молодому человеку едва ли есть лет восемнадцать. Глаза его были наполнены ужасом, будто его ведут на процедуру усыпления. Лепрекон оглянулся на свою команду и, получив одобрительный кивок Изиды, крепко сцепившей руки на груди, двумя ладонями зафиксировал лицо парня напротив квадрата для входа. Появились лучи, стремительно пробегающие по лицу зажмурившего глаза молодого человека. Ники услышал треск, будто рвётся ткань и на поверхности стены проступили полосы. Через несколько секунд дверь сформировалась полностью и открылась.

Лепрекон оттолкнул парня, но не успел сделать шаг, как его обогнала Изида. Когда Ники встречался с ней раньше, она выглядела такой холодной, отчужденной, а сейчас на её лице был румянец и глаза блестели, будто она вот-вот расплачется. Высокая женщина выглядела значительно худее, чем во время их первой встречи, острые локти были как те колючки, в которых застрял Никанор. «Что им тут понадобилось?» — напрягся мальчик, уже понимая, что они ищут не его. В следующие десять минут время для него будто остановилось. Обернувшись в сторону главного корпуса, Ники увидел Тимура. Темноволосый мальчик стремительно, что есть мочи, бежал к команде «Знамения Разума». Все, кроме Изиды, стояли чуть вдалеке, она же, немного ссутулившись, шла навстречу другу Никанора, который стал для него за время жизни в Раю ближе, чем кто-либо за всю жизнь.

Плотно закрыв рот двумя ладонями, Ники лёг на колени, чтобы его жёлтая рубашка была не так видна среди зелёной листвы. Локти упёрлись в сырую землю, образовав лунки глубже корней травы. Теперь, когда все вошли на территорию изолятора, звуку ничего не препятствовало и мальчик был настолько близко, что слышал каждое слово. Рыжая всхлипывала, утирая нос, а Лепрекон бубнил, что они сильно рискуют, проворачивая эту операцию. Клык одёргивал их и просил помолчать, ведь камеры наблюдения повсюду и реагируют на конкретные слова и голоса.

— Мама! — крикнул Тимур непривычно писклявым голосом и Изида заключила его в крепкие объятья.

Никанор видел, как её руки, словно лапы паука захватывают Тимура и кружат, кружат. Изида смеялась, вперемешку со слезами, а мальчик вскрикивал, что знал, что она за ним обязательно придёт. И когда женщина поставила Тима на землю, он, сделав глубокий вдох и эмоциональный выдох, серьезно на неё посмотрел и сказал.

— Я без Ника не пойду.

Лепрекон с Рыжей переглянулись, Клык неодобрительно покачал головой.

— Он мой друг! — крикнул Тимур и упёрся руками в бока, показывая серьезность своего намерения.

Тихонько запищав, словно желторотый птенец, Никанор испуганно спрятал голову в руки и плотно прижался к земле, желая сделаться невидимым. Внутри всё будто бурлило, все мысли и услышанные когда-либо слова перемешались, беспорядочно вспыхивая по очереди. «Мне надо подумать» — мысленно взмолился Никанор, не желая вылезать из своего укрытия. Они преступники, они его чуть не убили, с ними нельзя бежать. Мальчик приподнял голову. Остальные уже обступили Тимура и мягко уговаривали его пойти с ними. Изида то и дело отворачивалась, вытирая нос и глаза.

— Где твой Ник? — напряженно спросила она.

— Я не знаю! — пропищал Тимур, — Я его везде искал, каждый вторник он в одном и том же месте, а сегодня... — он всхлипнул, наклонил голову и кулаками надавил на глаза.

— Тимур, — присела Изида перед мальчиком, — мы не можем его искать, иначе попадёмся. — она взяла его за руки, — А ты знаешь, что взрослые, если совершат преступление, в такое сказочное место не попадают, они исчезают насовсем.

— Ник! — игнорируя слова Изиды крикнул мальчик и повернул голову назад, как сова, — Ники! Никанор! — крикнул он снова, вертя головой.

«Нет, нет, нет» — закрыв рот и нос, чтобы не обнаружить себя частым дыханием, повторял Никанор. Он сидел не шевелясь и даже уже не наблюдал за происходящим. Он хотел, чтобы этот страшный сон поскорее закончился.

— Никанор? — прошептала Рыжая Лепрекону, — Бельчонок? — она испуганно посмотрела на Тимура и будто бы оцепенела.

— Быстро уносим ноги, Изида, — суетливо сказал Клык, — если тот белый тут, нас так просто не отпустят.

— Тимур, — женщина встала на колени перед мальчиком, — сыночек, пойдем, мы поможем твоему другу попозже. Придумаем как и поможем.

«Виуууу» — услышал Никанор тихий протяжный звук со стороны главного здания. «Виуууу, виуууу, виуууу» — громче, ещё громче. Секунда и мягкое «Виууу» превратилось в оглушающий вой сирены. От вибрации, Ники почувствовал как подпрыгивает. В панике задрожали колючие ветки, среди которых он скрылся. Иголки розы впивались в руки и ноги, а земля тряслась так, будто хотела поглотить его заживо. Мальчик закрыл уши, но это не помогло. Между секундными паузами он услышал как взревел мотор двигателя микроавтобуса. Подняв голову, Ники увидел, что рядом с открытой дверью сидит несчастный парень в тёмно-зелёной форме, а члены «Знамения Разума», судя по всему, вместе с Тимуром, уже скрылись, умчавшись в автомобиле на огромной скорости в пустыню и превратившись в небольшой прямоугольник, расплывающийся от горячего воздуха. Вой сирен прекратился и послышался топот ног десятка людей. Мужчины и женщины в спецодежде и с такими же косынками на голове, как у Главного Врача, мчались к распахнутой двери. Лица их выглядели свирепыми и очень пугающими. Будто стадо слонов, они пронеслись по дорожке, ломая ветки деревьев. Двое схватили молодого парня, который вяло болтался в их руках, и потащили в центральный корпус. Один из оставшихся закрыл дверь, достав из кармана тонкую черную палочку и «заживив» проход в сетке. Как только стена восстановилась, люди в косынках ровным строем отправились обратно. Всё стихло, будто ничего и не было. Где-то затрещала противная птица. Над ухом Никанора пролетел крупный в белую полоску шмель. И только через час, убедившись что привычная обстановка вернулась, мальчик позволил себе пошевелиться и осмотреть раны, нанесенные розовым кустом.