Видящий Победу

Время тянется как костюм для погружения в виртуальную реальность. И давит точно так же, крепко сжимает все нежные места, не жалея ни тела, ни разума, оставляя глубокие следы, которые будут напоминать о событиях ещё долгое время. Только в отличие от виртуалки, реальность нельзя выключить. Нахлынувшие грусть и тоска застилают глаза пеленой и вот ты уже не видишь волшебного райского сада, не получаешь удовольствие от танцев до упада, становишься неспособным разделить радость бесцельного наслаждения жизнью.

До приёма лекарств, спасительного забвения, было ещё три дня. Никанор, стараясь не подавать вида, что знает сверх дозволенного, насильно улыбался каждому. Несмотря на то, что это больше напоминало воинственный оскал, окружающие ничего не заподозрили. Придя к Маме на игру в загадки, Ники присел на пол как когда-то на чайной церемонии у Рины. Главный Врач, с прищуром оглядев ребят, сказала:

— Мимо улья проходил, — она выдержала паузу, — косолапый...

— Крокодил! Крокодил! — закричали дети, подпрыгивая на местах.

Женщина, отрицательно мотая головой, молчала в ожидании правильного ответа. Никанор помнил эту и множество других фраз-обманок. Они умышленно составлены так, чтобы хотелось сказать не то, что подходит по смыслу. Мальчик, глядя на стену из растений, сквозь толкающихся и суетящихся детей, которые начали шумно спорить о правильном ответе, уставился в синее пятно, напоминающее мороженое на палочке. Один из цветков выпустил зелёную стрелу с огромной шапкой синих колокольчиков, которые готовы были вот-вот распуститься.

— ...коит тебя? — донесся до него голос Мамы и Ники повернулся к женщине, встряхнув головой.

— Извини, Мама, я не услышал, — сказал он с робкой улыбкой, переключившись на изучение узоров на её платке.

«Что скрывает этот кусок ткани?» — подумал Ники и поджал губы, отчего улыбка стала тонкой полоской.

— Что беспокоит тебя? — повторила женщина, наклонив голову.

Дети тихонько перешептывались. Когда говорит Главный Врач, должна соблюдаться тишина.

— Ничего, Мама, у меня всё в полном порядке. — Ответил он уже заученной за годы фразой, — мне кажется, что медведи любят мёд, поэтому ответ на загадку, наверное — он напустил неуверенности в голос, — медведь.

Тяжело вздохнув, Главный Врач повернулась снова к ребятам и повторила фразу. Холл заполнился детскими криками. «Мишка», «медведь», «косолапый медведь» — пищали голоса, от которых листья ближайших растений слегка дрожали.

После игры Никанор побрёл в сторону озера, но купаться не хотелось. Он присел под деревом. Твёрдая кора соперничала в прочности с его позвоночником. После нескольких минут единоборства, Ники всё же нашел удобное положение. Мальчик запрокинул голову, рассматривая трепещущие на ветру сочно-зелёные, жизнерадостные листья. На верхушке растения было несколько ярко-красных, спелых плодов с белыми полосками, которые вот-вот сорвутся с ветки и полетят вниз. Пахло сырой землёй и лишь откуда-то издалека тянулся едва уловимый сладковато-терпкий цветочный аромат. Где-то рядом насвистывала весёлую песню птица, сообщая другим нечто очень важное. И Никанор вдруг подумал, что вопреки желанию творцов — архитекторов, проектировщиков, строителей,Рай живёт по каким-то своим законам. Не по тем, которые установили люди, создавшие этот чудо-оазис посередине гибельной пустыни, кишащей ядовитыми змеями, а по законам настоящих жителей этого уголка — птицами разных видов, лягушками и рыбами, даже пчёлками и бабочками с микрокамерами, деревьями и кустами, травой и самой землёй. И во всём этом намного больше правды, чем в том, что придумывают разумные двуногие существа.

Мальчик провёл рукой по волосам, которые отросли уже настолько, что он напоминал девчонку со спины. Высокую сутулую девчонку в неряшливой жёлтой рубашке, слегка косолапившую, если задумается о чём-то. Тимур обращал внимание на все эти его изъяны, но называл их особенностями. Темноволосый, отлично сложенный для своих лет мальчик, никогда не осуждал Ники и не пытался изменить. Когда товарищ сбежал, Никанор начал замечать детали, на которые раньше не обращал внимания. Ему всегда казалось, что деревья в саду стоят беспорядочно, а тропинки вытоптаны в тех местах, где больше ходят. Но в других местах, если пройти не по тропинке, трава никогда не притаптывалась надолго, не оставалась мятой, а на дорожках никогда не росла вертикально. Скамейки были расставлены только под клёнами, а чередование видов деревьев отзеркаленными квадратами повторялось через определенное расстояние. Ники даже подумал, что на самом деле Рай — это виртуальная реальность, но отбросил эту мысль сразу же. Тогда бы «Знамение Разума» не ехали сюда на микроавтобусе, не похищали бы служащего для входа, а просто забрали бы Тимура там, где его тело лежит в резиновом костюме, и здесь он бы просто испарился.

Глядя в яркое голубое небо, Ники почувствовал себя слишком взрослым, даже, можно сказать, старым. Какое-то необъяснимое давление нагнеталось изнутри, шло из него самого. Давление, из-за которого всё вокруг становилось тусклым, серым. В этот раз он быстро пережил первичный страх и панику от вновь появившегося одиночества, но покоя всё равно не было. Ему просто хотелось кого-то обвинить в том, что происходит с его жизнью, найти объяснение, какое-то зерно, причину. Ники опустил взгляд на неровные края жёлтой рубашки и аккуратно свёл их, отчего с одной стороны ткань образовала волну. Всё должно сходиться, каким-то образом. «А может, я сам виноват?» — подумал он и, закусив нижнюю губу и прищурив глаза, стал мучительно вспоминать свои мысли, одну за другой. Когда сообщили о встрече с биологическими родителями, он не хотел идти, считал это пустой и бесполезной тратой времени. Потом мама и папа посоветовали завести друга и когда появилась Рина, он просто хотел быть умнее, чем она, показать, что он — гений, но совсем не собирался с ней дружить. И наконец, Тимур. Темноволосый мальчик долго ходил за ним по пятам, навязывая своё общество, и когда Никанор, наконец-то, проникся тёплыми чувствами к ставшему привычным спутнику, он исчез. Мама с папой исчезли, Рина исчезла, Тимур... У него забрали всех. Тяжело сглотнув и раздув ноздри, Ники испуганно ощутил огромную тяжесть, будто весь мир хочет раздавить его. Ему стало плохо. Он прикрыл глаза и будто бы увидел миллионы паутинок взаимосвязей событий, которые отходят от него самого, запуская многоуровневые цепи ситуаций во всём мире.

«Не слишком много на себя бегёшь?» — вместо светящихся перед глазами линий появилось беззубое лицо. Помотав головой, Никанор резко распахнул веки и тут же дёрнулся от неожиданности, вдавив позвоночник в твёрдую кору дерева и стукнувшись затылком о ствол. Прямо перед ним плавно порхая зависла огромная, ни разу не виденная им раньше бабочка. Её крылья, в окраске которых присутствовали контрастные круги, напоминали глаза опасного дикого зверя, а усы, уже щекочущие ему ноздри, будто стремились заползти в нос. Чувствуя, как в их противостоянии с бабочкой испуганно замер мир, мальчик словно забыл, что нужно дышать. В тишине остановившегося мгновения Ники услышал шелест падающего листа, словно шелест чьей-то оборвавшейся жизни. Он застыл, играя с огромным, больше, чем его ладонь насекомым в гляделки. Воздух в лёгких закончился и он с резким звуком наполнил их. Бабочка, испугавшись, резко взмахнула крыльями перед лицом Никанора и устремилась вверх. Она выбрала самый большой из плодов на верхушке дерева, села на него и будто-то бы попрыгала, то взлетая чуть выше, то снова опускаясь на поверхность яблока.

Через пару секунд алый фрукт, перескакивая с ветки на ветку, чудесным образом приземлился прямо возле Никанора. Раны яблока, образовавшиеся от падения, истекали медовой сладостью и мальчик схватил сочный плод. «Может быть, она хотела меня подбодрить» — подумал он и надкусил яблоко, поднимая голову вверх в поисках огромной бабочки. Она, похоже, выполнила свою задачу и улетела помогать какому-то другому ребёнку. Неожиданно перед глазами Никанора замелькали яркие круги, они, пульсируя, становились то больше, то меньше, а то и вовсе превращались в маленькие точки. Деревья стали расплываться перед глазами, где-то птица громко вскрикнула и затихла, забрав вместе с собой все звуки окружающей мальчика действительности. Он погрузился в глубокий светлый сон, где вместе с Тимуром они купались в озере, зачерпывали ладонями воду и, обрызгивая друг друга, весело смеялись.

Когда Ники открыл глаза, солнце уже изменило своё положение и он сидел в прохладной тени большого дерева. Сделалось зябко и Никанор поёжился. Недоеденное яблоко выскользнуло из ладони и мальчик сначала мимолётно скользнул по нему взглядом, потом присмотрелся внимательнее. Бывший до этого аппетитный плод, сейчас выглядел как гниющее и зловонное нечто, вызывающее отвращение. Это было что угодно, только не яблоко, которое растёт на обычном дереве. Шкурка скукожилась, мякоть стала почти чёрной, а на ощупь он был мягким, будто под кожицей находится какая-то слизь. Никанор вскочил и отшвырнул его ногой как можно дальше от себя. Он с силой вытер ладонью рот, размазывая слюни, и осмотрелся, почувствовав себя неуютно. Сейчас сад, почему-то, был больше похож на кошмарные видения из детства, чем на райское место.

В лёгкие начал проникать сырой воздух, сжимая их и леденя, как при отрицательной температуре. Не разбирая дороги, мальчик помчался вниз по тропинке, в противоположную от главного центра сторону. Ветер свистел в ушах, по-хозяйски запутывая его неухоженные волосы. Никанор остановился только тогда, когда выбежал на освещенную оранжевым солнцем незнакомую поляну. Деревья ровным кругом огибали небольшую площадку с густой травой. Кое-где мелькали полузакрытые бутончики разных цветов, над которыми кружили толстенькие шмели, привлечённые ароматом нектара. Несмотря на заметные глазу движения растений и насекомых, было очень тихо. Встав посередине круга, Ники резко поворачивался то в одну сторону, то в другую. Ему казалось, что среди деревьев мелькают чьи-то силуэты, но это были лишь тени и воображение Никанора, напуганного странным происшествием.

«Я не могу нести ответственность за весь мир» — подумал он и громко закричал, стараясь спугнуть неизвестную угрозу, скрывающуюся в саду.

«Я ни в чём не виноват» — он наклонился, устрашающе раздвигая руки, будто готовый к нападению, и снова закричал. После десяти минут громких воплей, голос начал срываться на хрип и мальчик взвыл, потрясая кулаками в небо. Может быть, оно виновато в его бедах?

Не в силах больше кричать, он стонал, обессиленно опустившись на колени. Внезапно, будто откликаясь на зов Никанора, вокруг потемнело, вечерняя сапфировая высь заполнилась грязными серыми тучами. От изумления мальчик замолчал, уставившись в бурлящие прямо над ним облака. За всё время пребывания в Раю небо над территорией всегда было только ровного тона разных оттенков синего. Самое больше изменение, что видел Ники — белые полосы, будто нарисованные карандашом. Раздался грохот, эхом отскочивший от окружающих поляну деревьев. Мальчика пробила дрожь и он, сжавшись в комок, тихонько завыл. Ветер тут же подхватил звук и заревел, словно передразнивая или повторяя за Никанором, и с неба посыпались крупные капли воды.

Никанор, затаив дыхание, поднял голову. Приятная жидкость освежала, стекала по лицу мальчика, имитируя слёзы, которые он однажды обещал себе больше никогда не показывать. Запах тёплой земли заполнил и согрел всё пространство. Разношерстные травинки радовались неожиданному омовению, поблёскивая изумрудными каплями в лучах уходящего солнца. Ники прикрыл глаза и ему стало так спокойно и хорошо, как не бывало даже во время полного погружения в озеро. Десять или двадцать минут дождя прошли как одна и небо тут же очистилось, приобретя привычный оттенок.

Мальчик встал с колен, попытался очистить брюки, на которые налипла земля, потом махнул рукой и пошел обратно. Он старался идти той же дорогой, которая привела его на круглую поляну. Постепенно Никанор начал узнавать окружающие пейзажи и вскоре выбрался на знакомую тропинку. Дождь был таким сильным, что до самого главного здания его жёлтая рубашка прилипала к телу, а брюки оставляли за собой влажный след на тропе. Было время ужина и Ники собирался минуя общий холл пройти в столовую, но его остановила Мама, как обычно, сидящая за своей стойкой.

— Ники, зачем же купаться в озере в одежде? — спросила она жестом показывая остановиться.

Мальчик озадаченно скривился, пожал плечами и вслед за взглядом Главного Врача осмотрел свою одежду.

— Я под дождь попал, — ответил он, желая пройти мимо.

— Ники, — её голос стал на тон ниже, — у нас не бывает дождя.

— Да это я, — он завёл руку за голову и потрепал влажные спутавшиеся волосы, — пошутил. — Ники широко улыбнулся, — в следующий раз буду снимать одежду, — мальчик несколько раз кивнул и добавил, — честно-честно, Мама.