XIV: Предложение, от которого невозможно отказаться
Столица, не покрытая снегом, не впечатлила. Точнее, впечатлила, но ровно наполовину: идея покрывать города барьерами от непогоды была для Лунетты не в новинку, но их прочность наверняка зависит от мага, их создавшего. Вообще, в памяти девушки всплыли безрадостные моменты, когда она вытаскивала Айрона, заточённого в темницу из-за одного такого барьера и кристалла, который никому не хватало сил подпитывать. Счастье, что сейчас король демонов мёртв, и в них больше нет острой необходимости.
— Мы на главной улице? — Райенна осмотрелась, узнала вывески и повела Лунетту за руку вперёд. Та не могла идти так быстро из-за длинной юбки, ограничивающей передвижения. Да и лапы у Райенны длинные, так что один её шаг сейчас вполне приравнивался к семи ведьмы.
Вывеска волшебной лавки выделялась. И дело не в том, что она была яркой, но и в том, что она была напитана маной. Любой маг мог мгновенно выцепить её взглядом. Хорошая идея для магазина, где продаются артефакты и гримуары. Это упрощает поиск. Райенна тоже долго не искала.
Лунетта поневоле чувствовала на себе взгляды других людей. Стало некомфортно, и она прикрыла невидящий глаз одной рукой, словно это могло как-то исправить ситуацию. Однако причина, по которой на неё оглядывались, была не столько в её глазу, сколько в самом наряде, не свойственном для местных. Она меньше выделялась в коротких откровенных платьях, едва закрывающих ноги, нежели в этом.
— Дядя Вэриан, принимай работу! — Йенна чуть ли не снесла дверь с петель. Она заскочила внутрь, и Лунетта неохотно прошла следом с ничего не выражающим лицом. И пока Райенна доставала из сумки бумажки, Вэриан, вставший из-за стола, зацепился за ведьму взглядом.
— Это ты её переодела?
— Отлично выглядит, правда? — девушка была довольна, но ей не нравилось лицо, с которым ходила Лунетта. Она выглядела так мрачно, словно кто-то умер. — Что-то не так? — Райенна обращалась уже к оставшейся неподалёку от выхода девушке, всем своим видом демонстрирующей, что ей то ли некомфортно здесь находиться, то ли просто неловко.
— Я уже сказала, что не люблю длинные юбки, — не утруждая себя другими объяснениями, проворчала Лунетта. Райенна вздохнула, положила на стол Вэриана дневник с переводом, и скрестила на груди руки. Она бы в любом случае принесла его рано или поздно, поскольку время от времени Вэриан интересовался, нет ли новостей из дома. Но поскольку в столице Йенна бывала нечасто из-за переговоров и путешествий, у неё уж и подавно никак не получалось добраться до дома и проверить, как там продвигается работа над переводом.
— Не взглянешь? Она мучилась над этой штуковиной с тех пор, как ты дал ей первый фолиант для перевода.
— Я думаю, какую цену за него она назначит, — маг не сводил с Лунетты взгляда. Но вряд ли дело было в том, что он и правда думал о цене. Скорее уж рассматривал причудливый наряд с вышивкой цветов. Голубое платье с синим поясом, закрывающее почти всё тело девушки, выделялось на фоне привычных её нарядов, которые представляли из себя простенькую ночнушку. Ну, в таких она ходила только дома, наружу выбирая нечто более вычурное, но это не отменяло того факта, что сейчас она была наряжена как иностранка, сильно выделяясь среди других.
— Учитывая годы, которые у меня на это ушли, полагаю, ты мне должен весь магазин сдать, чтобы выплатить цену, — Лунетта шутит, но Вэриан со сложным лицом окидывает взглядом полки с книгами, видимо, подсчитывая, сколько будет стоить каждая из них.
— Нет, не настолько дорого, — тут же запротивился парень. — Некоторые гримуары здесь могут по стоимости доходить до приличного поместья в столице, так что нет. Но я уверен, что, учитывая сложность перевода с другого языка без особых источников, цена будет равняться новому дому посреди столицы с последующим обеспечением на протяжении лет трёх. Мой магазин стоит как дворец, так что ты сильно задрала цену.
— Я пошутила, — Лунетта вздохнула, прошла вглубь магазина и присела на край стола, заваленного книгами. Она не могла найти взглядом кресел или стульев. Кажется, их перенесли в другие комнаты, поэтому она выбрала стол, поскольку стоять ей уже надоело. Она не статуя, в конце-то концов. — Плати, сколько считаешь нужным. Мне, по крайней мере, было интересно переводить.
— Даже так? — Вэриан вернул взгляд на перевод и, подумав, поинтересовался у Лунетты, прежде чем приняться за чтение самостоятельно. — О чём там?
— Старые алхимические записи. Записи о древней магии. Она должна быть посильнее той, которую использую я, но она требует принесения той или иной жертвы. Ты где это откопал? Из этой штуковины и пошли все текущие заклинания.
— В подземелье. Мирт говорил, что его подруга в руинах откопала странную книгу, которую невозможно прочитать, и я купил её. Поскольку она не представляла особой ценности из-за неизвестного языка, мне удалось взять её дешевле. По цене средней реликвии для усиления способностей.
И это дешево? Средняя реликвия в этом магазинчике стоит более чем достаточно.
Лунетта скептически смотрела на это, но ответ она на вопрос получила. Если эта штуковина была добыта в подземелье, то она должна стоить намного дороже, чем несколько сотен золотых. Вероятно, цена бы дошла до пары тысяч, но Мирт отдал дёшево только из-за невозможности перевести. Вероятно, Лэйлин ему сказала, что символы непереводимые, и чтобы узнать перевод, им придётся объездить весь мир в надежде найти существ, говорящих на этом языке.
Проблема была в том, что искать никого не надо было. Шифр книги состоял из магических символов устаревшего типа из тех гримуаров, на которых училась Лунетта, и из святых символов, не фигурирующих в этих самых гримуарах, поэтому, не имея при себе старого мага и священника единовременно, перевести данный текст не получится.
Счастье Вэриана, что Лунетта собирала и «святые писания», которые здесь могли изучать в основном только в пределах храмов. Она выкупала любое из них ради изучения исцеляющих и усиливающих заклинаний. Среди них, как ни странно, имелись и разрушительные, но они в меньшинстве. Не нужно быть гением, чтобы применять священные атакующие заклинания, поскольку они базируются на неком святом огне, который просто чуть более эффективен, чем обыкновенное волшебное пламя.
— Будь аккуратнее с записями. Там я где-то чай пролила на страницы, так что они стали... немного хрупкими.
— Что же ты такое в него добавляешь, что страницы разъело? — Вэриан даже решил убедиться и пролистать дневник. Местами страницы казались скорее тонким кусочком льда, нежели бумагой. Но они гнулись. Странно видеть желеобразный лёд. Насколько высок шанс, что Лунетта и впрямь использовала чары нетающего льда, чтобы остановить эффект разъедания страниц?
— Ничего особенного. Я пью первое, что попадётся с полки, поэтому иногда это даже чаем не назвать.
— Но там ведь ядовитые травы, — Райенна точно помнила, что на полках, помимо чая, хранились в точно таких же банках ядовитые смеси. Использовались они в основном для алхимических зелий, в итоге теряя свою токсичность, но если просто заливать такое кипятком — можно мгновенно откинуться.
— Мне не вредит яд. К тому же, яд оставляет сладкое послевкусие, он не всегда горький или травянистый, так что от чая особо не отличается.
Страшно представить, что получилось бы, перепутай Лунетта однажды баночки и предложи гостям выпить вместо чая яда.
Райенна поёжилась. От одной мысли бросало в дрожь. Учитывая рассеянность ведьмы — это не исключено.
— Так или иначе, есть разъедающие яды. Парочка капнула на страницы, так что мне приходилось использовать магию, чтобы восстановить их. Не везде вышло идеально, но перевод целый, — Лунетта развела руками. Для неё ничего не значила парочка повреждённых страниц и, она уверена, для Вэриана тоже, потому что важнее было наличие перевода, а не то, как он выглядит.
— Я изучу. Как я и говорил, нужно заплатить. Мне отдать тебе золотом, или ты предпочтёшь обмен?
— О, есть кое-что, — Лунетта попыталась закинуть ногу на ногу, но одежда ей не позволила, так что пришлось сидеть со сдвинутыми вместе ногами, про себя негодуя на длинную и узкую юбку. — Ты ведь больше духовное существо в физической оболочке. Фамильяр, да?
— Ну, я действительно ближе к ним, — согласился парень, не понимая, к чему клонит девушка. Неужто решила заключить с ним контракт? Только вот от этой мысли как-то не по себе. Она ведь его как подопытного кролика будет использовать.
— Заключи контракт. С Миртом, — вдруг потребовала та. Вэриану показалось, что он ослышался, но Райенна со странным лицом переспросила.
— Зачем дяде заключать его со старшим братом?
О, значит не ослышался. Вэриан чувствует себя очень странно, получив такое требование. Ему кажется, что он стоит чуточку больше перевода, поэтому это немного неравноценно.
— Я опасаюсь, что если со мной что-то случится или я исчезну, он останется один. У него есть друзья, но они не бессмертны, — Лунетта пожала плечами. Она время от времени думала об этом, но только сейчас смогла предложить это магу.
— Шутишь? Он меня ненавидит, с чего бы ему принимать меня как своего личного помощника? К тому же, я живу вполне человеческой жизнью: заведую магазинчиком, и всё в таком духе.
— И тебе не надоело? Ты столетиями здесь торчишь, а так, если получится, сможешь время от времени выбираться в подземелья. Может, вам даже удастся подружиться.
— Это в тебе материнский инстинкт сыграл? — Вэриан вскидывает брови. Он не может поверить в то, что вообще получил подобное предложение. Ни одному смертному бы в голову не взбрело такое ему предложить, но, похоже, поскольку Лунетта сама по себе к миру смертных относится слабо, в её голове бывают и такие безумные идеи. С другой стороны, это было ожидаемо — он сам рассказал о своей сущности, так что было лишь вопросом времени, когда поднимется вопрос контракта, заключить который Вэриан несколько лет предлагал в шутку. Но он не был серьёзен. А Лунетта сейчас буквально требовала, чтобы он посвятил свою жизнь этому вредному ребёнку-ящеру. Поправочка: подростку-ящеру. Он вряд ли уже может продолжать считаться ребёнком, если прожил примерно столько же, сколько и сам Вэриан.
— Не особо, — Лунетта смотрит куда-то в сторону, склонив голову, и, кажется, пытается придумать оправдание своему предложению. Но она и сама с трудом может объяснить причину такого требования. — Виверны живут довольно долго. Будет хорошо, если с ним будет рядом кто-то такой же. Я странно себя почувствовала, когда осталась одна дома. Всего ненадолго, потому что Райенна прилетела в гости, но это не то ощущение, с которым я бы пожелала кому-то столкнуться.
На самом деле, она порядком привыкла к одиночеству, но даже так, оставшись наедине с собой в доме, она растерялась. Ощущение покинутости достаточно сильное, и оно заставляет тебя думать о не самых хороших вещах. Если Мирт будет один слишком долго, то станет как Лунетта. Отгородится от своих эмоций и чувств, перестанет выражать их и, в конце концов, превратится в статую. Ещё хуже, если он впадёт в неистовство, узнав, что что-то приключилось с одним из его близких. Умрёт Лунетта или Лэйлин, и острова костей не пересчитают. Едва ли такое событие отразится на парне бесследно.
— Звучит так, будто планируешь умереть, — Вэриан выглядит недовольным. Ну, в частности из-за самого факта, что ему сделали подобное предложение, сравнимое с грубостью. Право слово, Лунетта совсем не думает, когда говорит что-то вслух. Впечатление, будто ей не плевать на Мирта, но зато плевать на Вэриана, которому придётся исполнять обязанности в соответствии с контрактом. — С чего бы тебе умирать или исчезать? О чём ты думаешь? Ничего в этом мире не берётся из пустоты, и не испаряется в одно мгновение. У тебя проблемы? — Вэриан подошёл ближе, оставив в стороне переведённый текст. Он остановился в нескольких шагах от Лунетты, напротив, и смотрел на неё сверху вниз. Взгляд рубиновых глаз выглядел почти выпытывающе, но лицо девушки, на которую он был направлен, оставалось всё таким же пустым и невыразительным. Разве что во взгляде её оставался отголосок беспокойства, словно она переживала о чём-то.
— Никаких проблем. Просто думаю о будущем. Мои дети, знаешь ли, не будут жить вечно, и я желаю им всем только лучшего, — Лунетта бросила взгляд на Райенну. Та, слушая разговор, тоже с трудом понимала, чего она конкретно добивается. Несмотря на то, что свои цели ведьма уже озвучила, звучали они как-то... неубедительно? Словно она обманом пыталась подписать Вэриана на контракт с её сыном, имея скрытый мотив. Но Лунетта не настолько искусна во лжи, не говоря уже об отсутствии изощрённости придумывать отговорки.
— Я могу приглядывать за ним и без контракта. Это крайние меры. Знаешь ли ты, что заключая контракт, я подпишу себя на вечное услужение ему, и моя кровь будет течь вперемешку с его кровью? Договор мага и фамильяра куда сложнее, чем ты думаешь. Это не просто сделка, это взаимообмен воспоминаниями, силами и кровью, чтобы в любой момент у фамильяра была возможность оказаться рядом, даже если его с хозяином разделяет континент, — Вэриан мрачно смотрел на девушку, не то пытаясь выведать ответ, не то просто потому что не мог сдерживать льющееся негодование.
— Это именно то, чего я прошу, — кивает Лунетта. Вэриан издаёт звук, очень похожий на фырканье и тот, когда люди давятся возмущениями, вставшими поперёк горла — резкий вздох, полный негодования и следующий за ним кашель точно свидетельствуют о том, что он против таких мер.
— Это слишком высокая цена за перевод манускрипта, какую бы ценность он ни имел.
— Даже если там есть способ возвращать мёртвых к жизни? — Лунетта всё с тем же ничего не выражающим лицом смотрит на мага. Вэриан останавливается на полуслове. Обмен собственной жизни на перевод трудов, где есть заклинание воскрешения, способное перевернуть весь мир с ног на голову... Величайшая ценность, не имеющая цены в принципе. Достойной оплатой и впрямь может стать только продажа собственной жизни или души, но Лунетта не ведьма, и душа ей ни к чему. К тому же, это понятие довольно сложное, так что нет правильного ответа, можно ли её использовать в качестве платы, хотя, говорят, сильные маги способны проворачивать и такое. В основном поклонники короля демонов, но они просто помешанные фанатики, искусные в древней магии.
— А он там есть? — интересуется Вэриан. Он вновь обращает взгляд на оставшийся на столе перевод. Сперва следовало изучить его, а потом уже говорить об оплате.
— Полагаю, есть нечто очень схожее. Опасная магия, которая, попав в неправильные руки, не оставит в этом мире ничего хорошего. Магия смерти, которая страшнее элемента тьмы, присущего королю демонов. Использовать её можно с умом, и она способна на прекрасные и вместе с тем ужасающие вещи, которые могут перевернуть с ног на голову весь мир. Полагаю, не мне тебе рассказывать о том, что воскрешение в этом мире никому ещё не удавалось в полной мере? С возвратом и души, и тела. У меня выходило вернуть лишь душу, и то, условий много, а круги для таких ритуалов чудовищно огромны. И это не говоря о нужде в жертве. Необязательно человек, разумное существо, но жизнь. Другая душа.
Лунетта говорила о жутких вещах. И достаточно убедительно, чтобы Вэриан осознал, что Мирт откопал что-то более сложное, чем обыкновенный манускрипт с разрушительными заклятиями.
— Как я уже говорила, от всего этого попахивает древностью, и заклинания моего времени были всегда куда более щадящими. Да, не настолько сильными, но для них не требовалась чья-то жертва. Символы и принципы, используемые здесь, были помесью знакомой мне магии и святой магии, того, что храм зовёт «Святой силой». На мой взгляд, никакой богини никогда не существовало. Люди сами это придумали. Можешь считать меня язычницей, если тебе будет так проще, но та магия, которую используют верующие в храмах, ничуть не отличается от нашей — она вся имеет один исток.
— Это та позиция, которой следует башня магов в последние годы, — согласился Вэриан. Она мысль о том, что что-то настолько страшное попало в его руки, наполняла его давно забытым предвкушением. Настолько, что он всё-таки ушёл от Лунетты, чтобы хотя бы мельком ознакомиться с переводом. — В таком случае, позволь мне сперва просмотреть это, прежде чем я дам ответ на твоё предложение.
— Дядя... Неужели ты и впрямь готов продать себя в обмен на бумажки старшему брату? — Райенна не могла поверить, что Лунетте вообще удалось уговорить этого парня. Вэриан был довольно упрям во многом, но Лунетта, просто используя какие-то записи и слова о величии перевода, заставила его задуматься о том, чтобы действительно отдать себя на вечность в услужение её сыну.
— В конце концов, это не я его ненавижу, а он меня. Пусть считает виноватой свою матушку, поскольку я сам не имею ничего против, — Вэриан отмахнулся от этого шокированного выражения так, словно ему было в самом деле плевать, что он ставит на кон собственную жизнь. Он, сев на свой рабочий стол, продолжал просматривать толстый дневник с переводом, заодно листая оригинал для того, чтобы сверить всё. Но никаких ошибок не было. Лунетта точно, страницу в страницу, сделала перевод манускрипта. Работа очень качественная и тщательная.
— Так ты готов продаться? — Лунетта усмехнулась. Вэриан кивнул.
— Если в этой книжке всё то, что ты мне рассказала — полагаю, даже моей жизни будет недостаточно для того, чтобы назвать эту сделку честной или равноценной. Но меня всё ещё интересует, по какой причине ты решила привязать меня к нему, несмотря на его очевидную неприязнь ко мне.
— Мне казалось, я дважды или трижды озвучила причину, — Лунетте начинало надоедать повторять одно и то же. Видя, что её намерения чисты, и она действительно хочет только этого, маг сдался. Спрашивать её четвёртый раз будет глупо уже с его стороны. Вряд ли она даст иной ответ.
— Я понял. Посмотрим, что можно будет сделать, но знай, что если он будет против ритуала и привязывания — мы ничего не сможем изменить. Он может согласиться в угоду тебе, но, фактически, я буду вмешиваться в его жизнь. Разве для него это не станет проклятием? — Вэриан говорил в шутливой манере, улыбался, но его взгляд ясно говорил о том, что он делает предупреждение. Больше совет, потому что Лунетта не заглядывает далеко вперёд и видит лишь наихудший сценарий, где её отпрыск остаётся в гордом одиночестве. — К примеру, у него появится невеста. Зачем ему какой-то чёрт из табакерки, прикидывающийся человеком? Я им только мешать буду.
— Но ведь фамильяры не следуют за своими хозяевами день ото дня, — напоминает Лунетта.
— Это да, но вдруг, я приму его учащённое сердцебиение за угрозу жизни, а потом выяснится, что он решил уединиться с леди? Луна, ты весьма недальновидна в таких вещах. Поскольку в нас будет течь одна кровь и я буду проходить через всё, что он чувствует, разумеется, любое отклонение от нормы станет для меня призывом. И я меньше всего хочу застать своего «хозяина» в такой неловкий момент. Точнее, таковым он станет из-за моего неожиданного появления, смекаешь? А если я не вызовусь, а он в самом деле будет истекать кровью — будет ещё хуже. Сама понимаешь, у таких контрактов есть свои слабости. Вряд ли твой сынок планирует провести всю свою жизнь только со мной.
Было бы неплохо. По крайней мере, Лунетта подумала об этом, но не озвучила. Держать этих двоих рядом с друг другом довольно безопасно, поскольку один вполне сможет контролировать другого. Вэриан, к примеру, не сможет учинить беспорядки, дорвавшись до запретных знаний, а Мирт... Он просто будет в безопасности, покуда рядом с ним будет хотя бы одно относительно живое существо.
— Я тебя уверяю, он вряд ли заинтересуется кем-то. Если Лэйлин до сих пор ему не приглянулась, полагаю, проблема или в её вкусах и интересах, или в моём сыне, который, будучи виверной, едва ли предпочтёт себе слабого человека. К примеру, я сама не потерплю рядом с собой слабого и недолго живущего человека. Зачем мне такие проблемы? — Лунетта насмехалась — её тон, по крайней мере, звучал так, но Вэриан на мгновение уловил в её взгляде отголосок печали. Похоже, это и правда проблема для долгоживущего вида — выбор партнёра.
— Смотрю, и наша драгоценная Луна мечтает найти свою любовь, — отшучивается маг, возвращая взгляд к переводу.
— Боюсь, это сродни чуду. Найдётся ли в этом мире такая же бессмертная тварь, как я, которая может умереть, разве что, от собственных рук? — Лунетта кривит лицо в улыбке, но даже Райенна видит, что эта шутка очень неудачная из-за несоответствия выражения лица и интонации. Похоже, у неё не вышло отшутиться.
Лунетта оставляет попытки шутить. Она прикрывает глаза, сидя всё на том же столе, и Райенна присаживается рядом, десять раз примерившись взглядом, не снесёт ли она крыльями под плащом книги со стола.
Она сидит так совсем недолго, прежде чем тихо спросить у Лунетты:
— Тебя так расстраивает длинная жизнь?
— Я не хочу хоронить любимого человека. Это тяжело.
— Такое уже случалось? — Райенна чувствует, что за этим стоит какая-то история. К тому же, подобной мысли не возникло бы из пустоты. Вероятно, нечто подобное происходило в её прошлом.
— Я хоронила друга. Он ждал меня столетиями. Пока я проснусь. Занимался воспитанием Мирта вместо меня. Когда я проснулась, он умер. Мы не успели толком поговорить. Он... исполнял свой долг передо мной.
Райенна переводит взгляд в сторону, потому что понимает, что посмотреть без жалости на Лунетту не сможет. По крайней мере, сама девушка вряд ли обрадовалась бы, получив такую реакцию.
— Ты хоронила его сама? — Йенна не понимает, каково это. Но она видела смерть одного из своих родителей, прежде чем её упекли в рабство. Неизвестно, где сейчас её отец, жив ли он, но, если да, может, они ещё встретятся. Их островок не столь большой, чтобы они не пересеклись до конца его жизни. Возможно, они ещё успеют узнать друг друга, проходя по улицам.
— Больше было некому. Вряд ли с этим справился бы Мирт, — Лунетта повела плечами. Её лицо ничего не выражало. Она вновь стала напоминать статую.
— Девочки, давайте не будем обсуждать мрачные вещи. Йенна, можешь заварить чай, у меня в комнате должны были остаться листья. Хотя, чайник, наверное, следует ополоснуть, — Вэриан услышал разговор только краем уха, но он вполне мог догадаться, о ком шла речь. Признаться, сыпать соль на рану Лунетте таким образом он бы никогда не стал, но её дочь поневоле это сделала, напомнив о не самых лучших временах в чужой жизни. И почему-то маг уверен в том, что у неё в целом не так много хороших воспоминаний. Но они с Лунеттой не настолько близки, чтобы обсуждать что-то помимо очевидных изменений, повседневных тем или магии.
— Ты снова оставил старые листья? Они наверняка пороросли мхом, — Райенна скривила лицо, но всё же ушла. Лунетта бессознательно потёрла шею, сдвинув воротник одежд. Жарко, неудобно, ещё и неловко.
— В следующий раз, если тебя будут расспрашивать о тёмном прошлом, следует говорить, что это секрет, — Вэриан с усмешкой даёт Лунетте совет, но та качает головой.
— Это не тёмное прошлое. И кажется, будто это случилось не так давно.
— Сколько столетий минуло? Семь? Восемь?
— Меньше. Не больше трехсот лет, — Лунетта качает головой, игнорируя насмешку. Она поправляет воротник, складывает руки на коленях и... выглядит уязвимой. Вэриан уже видел нечто похожее, когда она только оправилась после того как, по словам других её детишек, повредилась рассудком. Но, похоже, сейчас всё в относительном порядке, она не забывает ничего на ходу и не ведёт себя словно сумасшедшая. Скорее уж она переполнена печалью из-за событий прошлого, но это не так серьёзно, как душевная болезнь.
— Ну, если по твоему мнению это мало, поверю на слово, — уже почти безразлично отзывается парень. Он не испытывает жалости к существу, которое неоднократно угрожало его убить, не говоря уже о том, что Лунетта далека от людей в прицнипе. У неё иногда прослеживаются человеческие эмоции, но она так редко их проявляет, что маг уже считает обыкновенным делом считать её монстром. Коим она и является. — Не хочешь навестить своих детишек в башне? Наверняка они там с ума сходят. Говорят, у них там начался период проверки знаний. Как это у них называется... Новый Архонт дал название «Экзамены», кажется.
Лунетта нахмурилась. Название точь в точь из её прошлой жизни. В этом мире подобного слова существовать не должно. Его и не было, но, похоже, кто-то дошёл до него. Или знал его заранее. На ум приходит только один человек, вот только не хочется отвергать возможности всего местного народа к придумыванию уже знакомых Лунетте названий. Может, кто-то и впрямь сам дошёл до этой идеи, не прибегая к воспоминаниям прошлой жизни.
— У них там полный завал по всем предметам. Но навыки выпущенных оттуда магов сильно отличаются от тех, которые имелись у выпускников прошлых десятилетий. Можно сказать, они стали лучше.
— Навестить их? Это имеет смысл?
— Ты вполне сойдёшь за миловидную магессу, только придётся прикрыть глаз повязкой. А в остальном... Отрезать тебе волосы, приодеть — и превратишься не в ведьму, а в одну из точно таких же заучек. Только придётся ещё надеть пару аксессуаров.
— Ну, полагаю, с моей любовью к книгам, я и вовсе забуду о том, что шла навещать их.
— Тоже вариант. Сойдёшь за свою. Там есть старые писания, которые не выносятся за пределы башни, может, раздобудешь что-то интересное. Мне помочь тебе с этим? Могу за тебя поручиться. Или будет лучше попросить твоего сыночка — у него веса побольше будет, — Вэриан нахмурился. Он, кажется, думал, как будет лучше. — На башню не влияют знатные люди, да и таковых они не очень любят. Но если это будет Мирт, полагаю, башня примет тебя, потому что на его стороне был герой, связанный с башней.
Лунетта невольно вспомнила того молодого мага, навязавшегося с ней. Зен действительно решил вернуться в башню, несмотря на все разногласия и шумиху, которую устроил? Похоже, он больно осмелел после того, как ему выдали награду.
— Я хотела взглянуть на другую страну, — уклончиво ответила Лунетта. С другой стороны, было бы правильно дождаться, пока из башни уйдёт Лунарис, чтобы он сопроводил её лично. Но вряд ли ему нужны такие хлопоты. Наверняка у него свои планы по жизни, и он не будет рад её видеть. К тому же, он, кажется, говорил, что жизнь в родной стране была куда более сложной, нежели здесь.
— О, точно. Это тоже хороший вариант. Но башня ближе, а обилие там книг...
Вэриан явно намекал на то, что башня будет более выгодным вариантом. Нет, скорее, он подпитывал интерес со стороны Лунетты, чтобы дать ей новую работу.
— Там есть что-то интересное. Но меня не пустили, — наконец Вэриан признаётся, в чём дело. Он сам, похоже, не может пройти в башню и разыскать что-то, что его очень уж интересует. Но с чего бы девушке добывать это для него?
— Почему?
— Я не человек, забыла? Когда я пошёл туда, мне сказали, что не пропустят существо, которое использовало магию крови и осквернило чистых духов. Ну и всё в таком духе. Проще говоря, мне туда вход заказан.
— Так вот почему ты хочешь, чтобы туда пошла я, — Лунетта скривила лицо. Вэриан кивнул.
— Будет неплохо, если ты прикинешься кем-нибудь попроще и поищешь там ценные экземпляры. А с твоей любовью к магии, ты наверняка сможешь отправить мне письма с тем, что узнаешь, ничего не забыв.
— С чего бы мне это делать?
— Ну, я полагаю, я могу платить тебе за информацию из башни.
— Ты ищешь что-то конкретное?
— Ты нашла часть того, что меня интересует, но мне интересна позиция магов из башни относительно богов и веры. Говорят, что вся магия откуда-то черпается, но то ли это ядро мира, о котором вскользь упомянуто в гримуарах, или же нечто иное? Мне интересна история создания мира. После слияния с фамильярами, я не могу отделаться от мысли, что нарушил пару-тройку всемирных законов, связанных с мирозданием, а их воспоминания не ограничиваются периодом службы моей семье, поэтому мне интересно, как всё было до того, как люди начали заключать с ними контракты.
— Маги жуткие еретики, если тебе интересно, — Лунетта даёт небольшое напоминание, а заодно намекает на то, что тема богов в Башне наверняка не столь популярна.
— И всё же. Они наверняка знают что-то ещё. К тому же, как я и говорил, там есть некоторые старые записи. Если они ещё там, мне бы хотелось прочесть. Возможно, они связаны с созданием мира и совпадут с тем, что я узнал от Райенны.
— Сперва разберёмся с твоим контрактом. После того, как дочитаешь.
— Думаю, мне понадобится несколько дней. Можешь остаться у меня в лавке, если не спешишь возвращаться в лес.
Лунетта нахмурилась, но кивнула. А что ей ещё делать? Плату-то свою она получить обязана. Но надо будет поговорить об этом с Миртом. Вряд ли он так спокойно воспримет идею Лунетты о том, чтобы привязать к себе человека, которого почти ненавидит.