XII: Исцеление
Теперь сам Лунарис лишь размыто может вспомнить фигуру той леди, пришедшей вчера в сад у их дома. Он точно помнит, что она приходила. Лис никогда не жаловался на проблемы с памятью, да и он слишком молод, чтобы начать страдать от подобного недуга, но эта девушка... Он не помнит ни её имени, ни лица. Только то, что она что-то говорила о памяти, судьбе и душе. Возможно, услышав её голос вновь, он узнает её, однако прямо сейчас он не способен даже отдалённо припомнить ничего, связанного с нею.
Зато Лунарис отлично запомнил, как Лунетта в итоге пришла в себя, а он сам в расстроенных после произошедшего чувствах навязался к ней в одну постель. Как ему только наглости хватило? Обычно, после первого же отказа, он просто оставляет свои идеи, но в тот раз неизвестно, какие всевышние ему помогли настоять на этом.
Мирт и Вэриан застали картину спящей девушки, в крыльях и объятиях спрятавшей лиса. Тот уже не спал, но и не спешил вставать. Как минимум потому что сделать это в текущем положении затруднительно — крылья Лунетты огромные, они занимают всю постель и укрывают их вместо одеяла. Их четыре, не два. А ещё хвост... Он тоже мешает. Лунарис чувствует его где-то за своей спиной, поэтому даже пошевелиться не может — его сдавило со всех сторон, потому что девушка использует его, словно плюшевую игрушку. А ведь он отлежал весь бок, и даже дышать от этого стало труднее — у него покалывает в груди и боку. С любой другой момент он смог бы размяться, но сейчас даже руку не вытянуть.
Зашедшие маги будят девушку, на самом деле, ни на что не надеясь. По крайней мере, Мирт, уже как-то столкнувшийся с подобной картиной в далёком прошлом, выдумал себе невесть что, из-за чего его лицо казалось особенно мрачным.
Лунетта неохотно продирает глаза, пару раз рассеянно моргает и слышит взволнованный голос Райенны. Она ещё не совсем проснулась, только открыла глаза. Сознание не вернулось полностью, оттого и вид стены перед собой ей кажется как никогда правильным. Голоса же больше напоминают белый шум — она не способна вникнуть в суть диалога.
— Она в последнее время плохо себя чувствовала, — Райенна говорит так, словно Лунетта заболела. Виновница торжества не понимает, о чём она говорит. Она переворачивается, поднимая крылья, и её тело подаёт всё больше признаков жизни, чем вызывает вздох облегчения у Мирта — девушка проснулась, а не лежит, имитируя труп.
Лунарис, наконец не накрытый её крылом, получает возможность сесть, не потревожив лишний раз спящую. По крайней мере, она уже не спит, и даже если он уйдёт, в процессе наступив ей на хвост — он её не разбудит. Ему меньше всего хотелось беспокоить Лунетту, которая и отдыхать толком не умеет.
— Я в порядке, — девушка садится на постели, скрестив ноги. Она скрывает крылья, хвост, и это впервые даётся ей легче обычного. — Вчера я и правда странно себя чувствовала, но сейчас... Уже лучше, — Лунетта смутно припоминает, что в саду что-то произошло. Кажется, она выходила на прогулку, и в какой-то момент её наконец отпустило. А ещё она вдруг разом вспомнила всё произошедшее в далёком прошлом, включая то, что помнить не очень-то и хотела. Должна ли она благодарить цветы и травы, которые окружают её жилище? Все их чудесные свойства не могли не оставить следа в воздухе. Может, комбинация трав дала подобный эффект — кто знает?
— Тебе полегчало? — Райенна не верила. Её взгляд зацепился за Лунариса, с закрытыми глазами сидящего в идентичной позе со скрещенными ногами на чужой постели. — Тебя здесь быть не должно.
— Давай не будем, — Лунарис вздыхает. Он почти уговаривает девушку не начинать ссору из-за места, на котором он уснул.
— Тебе уже не семь лет, чтобы спать с мамой.
Райенна выглядит взрослой. Она и кажется старше, чем есть на самом деле. Причина, скорее всего, в смешении рас, но она высокая, стройная, с широкими крыльями на пояснице, которые сейчас были сложены, и стоячими причудливыми ушками неизвестного происхождения, прибавляющими ей роста. А эти кошачьи лапы... Признаться, из-за их длины и формы Райенна кажется ещё больше. Чешуйчатый хвост, дополняющий картину, только больше жути добавляет. Она выглядит как Вэриан, но только она такая с рождения. И от неё не исходит чужеродных сил.
— Да-да. Это я слышал, — Лунарис выглядит так, словно ему плевать. Райенна не сомневается — так и есть. Ему нет дела до того, сколько человек ткнут его носом в то, что спать с мамой в таком возрасте должно быть постыдно. Но куда больше девушку напрягает скорее сам факт того, что Лури никогда Лунетту как матушку не воспринимал, и таким образом он называл её исключительно в случаях, когда говорил от чужого лица.
У Райенны много мыслей относительно Лунариса, но она всегда держит их при себе, страшась испортить отношения. Их маленькая, хрупкая семья со странными узами не должна разрушиться только из-за того, что она что-то там думает о ком-то. Она не желала терять эту связь, какой бы странно со стороны она ни выглядела.
— То есть, мы зря сюда шли, — делает вывод Вэриан. Он окидывает взглядом слегка потерянную Лунетту и... Он видит на её лице несвойственное ей выражение. Она точно растеряна. И это настолько явно, что даже пугает. Мирт тоже замечает это. Лунетт не присуще выражать эмоции на лице, и в последнее время она делала это ещё реже. Можно сказать, она больше напоминала призрака, нежели живого человека. — А может и не зря. Как насчёт небольшого чаепития? Уверен, у тебя найдётся достаточно посуды для двух гостей, — алхимик предпочитает проверить наверняка. Нет ничего плохого в том, чтобы убедиться в догадке.
Лунетта хмурится. Её губы сжимаются, она сводит брови и — о, чудо — она действительно выглядит так, словно размышляет. Вэриан застаёт такое выражение впервые за несколько лет. В последний раз взгляд девушки был настолько пустым, что ему почудилось, будто он с трупом болтал.
Теперь её взгляд немного блестит. Но не сказать, чтобы там отражены положительные эмоции. Скорее, она будто вступает в спор с собой, прежде чем принимает решение.
— Я не в состоянии обслуживать гостей. Этим займутся куклы, — Лунетта наконец соглашается, но разливать и заваривать она ничего сама не будет. Парни не особо возражают. Уж обслуживание от марионетки они как-нибудь переживут.
Мирт впервые предпочитает не ругаться с Вэрианом, потому что ему правда интересна причина, по которой его сюда притащили. Райенна и раньше звала его сюда, ссылаясь на то, что Лунетта плохо себя чувствует, и она тогда действительно была права: девушка не отреагировала на его прибытие и посреди разговора забывала тему обсуждения, в какой-то момент вовсе уйдя в сад без предупреждения. Просто встала из-за стола и ушла, словно так и надо было. Признаться, он такого не ожидал. Но тогда он сослался на то, что она, возможно, просто не в духе. Уже многим позднее он вспомнил, что ему доводилось видеть её в похожем состоянии, во времена проживания с Айроном.
Он потом и Вэриана во время приобретения снаряжения для команды спрашивал, видел ли он то её состояние, и маг только развёл руками, сказав, что с магией это никак не связано. Зато предположил, что из-за прожитых лет Лунетта могла повредиться умом, что свойственно всем долгоживущим расам. Мол, в какой-то момент наступает период, когда ты не можешь контролировать то, что делаешь, и творишь, что душе угодно, даже не задумываясь, а оттуда вытекает и слабоумие.
Вот только Лунетта никогда не была похожа на слабоумную, да и предпосылок никаких не было. Да, она частенько делала всё, что хотела, повинуясь сиюминутному порыву, но в остальном никаких странностей.
За столом сидят все: и Райенна, и Лунарис, и сама Лунетта, и её гости на пару с эльфом и барашком. Компания из семи нелюдей сидит за небольшим столом, пока куклы за их спинами разливают заварившийся чай по чашкам и ставят по одной на каждого гостя.
Лунетта пьёт напиток, но чувствует себя выжатой досуха. Ей приснился очень долгий сон о прошлой жизни, которая почему-то теперь кажется ей очень далёкой. Она вспомнила даже то, что так отчаянно силилась забыть. В том сне перед глазами пронеслась вся жизнь, и даже немногое из этой.
Вообще, Лунетта выглядит такой же рассеянной и немного потерянной, как и всегда, но выражение на её лице более... живое, что ли? Она уже не напоминает статую. Будто всерьёз чем-то взволнована, из-за чего у всех присутствующих появляется желание утешить её или же просто поддержать.
— Лавка с гримуарами прямо-таки скучает без визитов госпожи-дракона, — Вэриан решает немного спровоцировать Лунетту просто чтобы развеять обстановку, и девушка реагирует странно. Обычно она строго говорит ему прекратить, но теперь её лицо покрывается пятнами и она, нахмурившись и надув губы, словно подросток, смотрит на него. Маг не может поверить в то, что застал это выражение. Мирт, к слову, тоже. Он кажется ещё более потерянным, чем Вэриан. Связаны ли душевные болезни с мышцами лица? Этот вопрос начал беспокоить почти всех присутствующих.
— Я просила так меня не называть. Сколько ещё раз я должна повторить, что меня зовут... — Лунетта замолкает, прерываясь на полуслове. Выглядит так, словно она хотела назвать другое имя. Лунарис может догадаться, что связано это с той странной ведьмой, которая звала её Лили, а не Лунеттой. Она упрямо, от начала и до конца, пользовалась этим обращением. Возможно, это истинное имя, а то, которое всем называет девушка обычно — придуманное. Но Лунарис понятия не имеет, откуда тогда взялась «Лунетта».
— Ты забыла своё имя? — Вэриан не ожидал не только такой реакции, но и того, что девушка, всегда представляющаяся без раздумий, вдруг остановится и не сможет закончить фразу, в которой только и требовалось назвать имя. Это наталкивает на самые разные мысли.
— Похоже, я ещё не проснулась, — девушка потёрла виски, сведя брови. Головная боль после пробуждения не покидала её. Хотелось спровадить всех гостей куда подальше и пойти вздремнуть ещё на несколько часов. Ну, или дней. — Лунетта. Меня зовут Лунетта, поэтому обращайся только так. Никакого «Госпожа-дракон», иначе я превращу тебя в уголёк, — угроза не звучала таковой, потому что лицо, с которым она была произнесена, оставалось далёким от устрашающего. Вэриан впервые не поверил в то, что она действительно сможет его сжечь живьём, хотя ранее она уже выдвигала такое предложение. Только звучало оно... иначе. В тот раз трудно было не воспринять её всерьёз.
Другие тоже слышали интонацию. Звучало устало. Может, дело в этом?
— Ты не выспалась? — Мирт не уверен, уместно ли выдвигать такое предложение. Лунетта на него только покачала головой. Она выспалась, но вместе с тем она не отказалась бы лечь снова. Это трудно описать словами.
— Я выспалась, просто... Немного странно себя чувствую. Кажется, что-то случилось, пока я спала.
— Странно? Больно, или, может... — Мирт уже пытался выяснить, что не так, потому что поведение девушки, которое зачастую видится ему высокомерным и отстранённым, сегодня настолько кардинально переменилось, что он едва ли не другого человека перед собой видит.
— Ничего не болит. Ну, голова разве что.
— Это жалоба? — Вэриан снова не верит. Да этот день стоит в историю записать — Лунетта наконец признала, что у неё что-то может болеть, и не строит из себя ожившую статую.
— У меня нет настроения язвить в ответ, — девушка подпирала голову ладонью. Она мрачно смотрела в чашку, силясь, видимо, собрать себя по кусочкам. Впервые ей кажется, что что-то не так. Она живёт здесь довольно долго, но это впервые, когда ей кажется это странным — и магия в её теле, которая до этого дня была её частью, и лава в глотке, бурлящая и готовая вот-вот вырваться при неосторожном всплеске эмоций.
Как она раньше справлялась? Что для этого приходилось делать? Почему так сложно собраться с мыслями, не путаясь в них?
— Нет настроения язвить? — Вэриан, думающий, что больше уже удивиться не сможет, смотрит на Лунетту как на ожившую легенду из какой-нибудь богом забытой книги. Технически, она таковой и была: драконы давно повымирали. И неспроста. Если каждый из них страдал от тех же проблем, оно и неудивительно.
— Хватит тебе. Она ведь уже сказала, что ей нехорошо, — Мирт сдаётся. Он впервые видит Лунетту более уязвимой. Нет, когда-то давно он заставал её в странном состоянии, отдалённо напоминающем безумие, но сейчас она выглядела как обычный заболевший человек. Именно, что человек, а не монстр или нечто подобное. Сейчас её вполне можно было описать этим словом, хотя раньше оно не вязалось ни с атмосферой вокруг девушки, ни с её поведением.
— Я уже понял, — Вэриан не знает, что ему вообще говорить в такой ситуации. Он просто хотел как лучше, скрасить тишину, но, видно, лишь усугубил положение.
Лунетта совершенно не похожа на человека, который станет жаловаться, даже если у него и в самом деле будет что-то болеть. Никто из присутствующих никогда не слышал ни единой жалобы от неё по поводу собственного здоровья, а это о многом говорит, потому что тот же Мирт знает её не одну сотню лет. Дети тоже со странными лицами наблюдали за ней. Им казалось, словно их матушку в одну ночь подменили. Даже у Райенны сложилось впечатление, что ей совсем плохо, раз она настолько рассеянна.
— Может, стоит немного проветриться? — Рокель предлагает один из самых нейтральных вариантов. Обычно свежий воздух должен помочь при таких недугах — нечто такое он слышал от Вауля, который частенько торчит в саду, занимаясь животными и монстрами. Он то и дело говорит, что лучше он лишний раз будет торчать там, нежели в библиотеке. — Выбраться в столицу. Или ещё куда-нибудь.
— Луна не любит шумные места, — напоминает Вэриан. Он заметил, что Лунетта вообще в город последние несколько лет не выбиралась, даже когда приходил сезон для продажи созревших трав. Вместо неё теперь в город летала Райенна — она задерживалась там на несколько дней, возвращаясь с какими-нибудь сувенирами. В каждое своё посещение Райенна обязательно навещала Вэриана. В частности потому что у него хранились довольно ценные книги. Да и он знал довольно много интересных вещей, а времени всегда недостаточно, чтобы узнать всё.
— Я не предлагал отправляться исключительно в город. Можно ещё куда-нибудь. Сколько лет она здесь? Десять? Двадцать? — Рокель ведь не просто так предложил несколько вариантов. Он знает, что Лунетта не любит города, но может, сейчас у неё иное мнение. Никто не может знать наверняка, если уж на то пошло.
Лунетта трёт виски — она продолжает бороться с головной болью. Ну, или просто испытывать её, потому что бороться не получается, когда у тебя под ухом три-четыре заинтересованных лица, желающих сдать тебя куда подальше из-за того, что ты просто немного потерял концентрацию, став чуточку рассеяннее, нежели обычно.
— Хватит. Если вы не перестанете молоть чушь, я разгоню вас всех. Одних отправлю обратно в столицу, других — в комнату, — девушка поднялась. Раздражённая, она вышла из кухни, оставив других в недоумении.
Они точно хотели как лучше, но сейчас у Лунетты очень паршивое настроение. Ощущение, будто на неё ушат ледяной воды вылили, напомнив о том, кем она была раньше. Она уже давно забыла, лишь изредка обращаясь к осколкам воспоминаний прошлой жизни. Эпизоды прошлого иногда всплывали в её памяти отголоском, но она не могла припомнить лиц, чётких событий или чего-то подобного — всё это она отчаянно стремилась забыть, обретя новую жизнь и личность. Но теперь в её памяти снова эти надоедливые воспоминания о сгорающем существовании, о днях, проведённых как один, и о том, как пусто и одиноко ей приходилось, пока она отчаянно желала оказаться где-то ещё.
И она оказалась: здесь — в мире, где есть магия, причудливые существа, всевозможные расы и даже грёбаные демоны, несущие угрозу всему миру. Ну, или их конкретному островку — не столь важно.
Важно то, что её мечта исполнилась, но почему-то сейчас она снова должна чувствовать себя так же, как и до пробуждения в этом мире. Это паршивое ощущение нельзя так просто забыть. Но оно такое же горькое и болезненное. Будто она не появлялась здесь вовсе.
Мирт первый, кто решается выйти из дома, чтобы поговорить. По крайней мере, он провёл с Лунеттой немногим больше времени, нежели остальные, он рос рядом с ней и урывками помнит те дни, когда ей приходилось непросто. Она впадала в спячки, вела себя как умалишённая, и всё в таком духе — в целом, полностью соответствовала тому, что ему описала Райенна по прибытии в столицу.
— Это правда просто головная боль? — парень останавливается рядом с Лунеттой у небольшого участка с целебными травами. Лунетта, закрыв глаза, стоит рядом с ними и даже не смотрит в какую-либо сторону — просто пытается выдворить неприятные ощущения.
— Да. Может, немного большее, но я от такого не умру, — Лунетта неохотно открывает глаза и поднимает взгляд на Мирта, на чьём лице отражается очевидное беспокойство. Картинки накладываются друг на друга, она испытывает чувство дежавю. Кажется, такое уже происходило раньше, но не с ним. Был кто-то ещё, кто смотрел на неё таким взглядом, пока она стояла снаружи дома в одиночестве.
— Чем ты здесь занималась столько времени?
Мирт решает поинтересоваться хотя бы сейчас. Обычно он с Лунеттой не обсуждает такое. Ему в целом говорить с ней не о чём, кроме актуальных дел или проблем — все их разговоры завязаны на том, что происходило в последние дни или сейчас, но редко Мирт спрашивал что-то о том, как Лунетта проводила здесь свои годы. Он старался не затрагивать тему, связанную с проживанием здесь Лунетты, потому что не мог предвидеть её реакцию. Она могла как в равной степени разозлиться, так и посмеяться, а Мирт не обладает даром предвидения, чтобы узнать наверняка, что последует вместо ответа на вопрос. Рисковать попусту он тоже не привык. Неспроста же ему удалось так долго сохранять себе жизнь.
— Ничего особенного. Ты и сам видишь: выращивала цветы, создавала зелья, делала посуду, шила... Всего понемногу. Вот, детишек приютила, — вопреки опасениям, Лунетта отвечает спокойно, ровным, немного уставшим голосом. Похоже, она и правда мучается от головной боли и хочет обыкновенной тишины.
— Вот так просто? Не было скучно? — Мирт бы помер со скуки, не присутствуй в его жизни кто-то ещё. Люди постепенно заменяли друг друга, да, было горько от их потери, но каждый из них был по-своему хорошим или забавным. Достаточно, чтобы разбавить его будни. Но Лунетта проводила своё время здесь в гордом одиночестве.
— Мне не нужна компания, чтобы быть счастливой.
Звучало как-то жалко. И в этот раз уверенности в голосе у Лунетты недоставало. Прими она обычную свою отстранённую позицию — может, Мирт бы и поверил, но голос и интонация, с которой она это произнесла, отличались от привычной. Выглядело скорее как попытка убедить себя в этом.
И раньше, видимо, у неё это отлично получалось.
— Ты всегда можешь прийти в столицу и составить компанию мне или Лэйлин. Ей — не всегда, но я сам не выбираюсь из кабинета без достойной причины, так что я всегда там, — Мирта беспокоит это поведение. Может, девушка просто очень сильно устала от такой жизни. Прямо сейчас ему предоставился шанс узнать её ближе, но он не уверен, стоит ли ему настаивать на своей компании и навязывать свою помощь. В обычное время Лунетта бы в очередной раз оттолкнула его.
— Это я должна говорить. Я старше и всё в таком духе, — девушка чувствует себя пристыженной. С каких это пор дети утешают родителей?
— Прожитая тысяча лет не делает тебя взрослой. Ты ведёшь себя так же, как Райенна. Может, чуточку хуже, — Мирт пожал плечами. На его взгляд, прилетевшая ради спасения матушки девочка казалась немного старше: она стала говорить и поступать как взрослые люди. Она и раньше так делала — старалась тщательно подбирать слова в разговоре, при этом оставаясь честной перед собой и другими. Так не каждый взрослый делает. И не каждый, собрав силы в кулак, полетит на другой конец острова в поисках людей, которых он недолюбливает.
Райенна относилась к Мирту и Вэриану настороженно, побаивалась их и даже опасалась. Но недуг Лунетты вынудил её обратиться к ним за помощью, невзирая на страх.
— Никто не запрещал мне столетиями прожигать свою жизнь. К тому же, я делаю для мира достаточно, время от времени предоставляя народу доступ к редким ресурсам. Не просто же так я продаю их.
Звучало всё так же странно и даже неуместно. Оправдание, больше напоминающее чушь, не вяжущееся с общем темой разговора. Речь шла не о том, что она делает для мира, и даже не о том, что она прожигает жизнь. Возможно, Лунетта увидела в словах Мирта попытку упрекнуть её в том, как она тратит отведённые ей годы, но он и сам первые сто лет делал первое, что взбредало в голову. Но речь ведь не об этом. Это было приглашение в гильдию, но как они пришли к текущей теме?
Мирт кивнул. Если она хотела в это верить — пусть. По крайней мере, ответ был предрешён с самого начала: Лунетта никогда не вела себя так, словно счастлива, не искала ни с кем близости или связи, будто страшилась её больше собственной смерти. Она целенаправленно избегала всех, вместе с тем бессознательно ко всем тяготея. Иными словами — как бы она ни стремилась сбежать, она всё равно оказывалась застигнута врасплох, стоило на горизонте замаячить доброй душе, готовой протянуть ей руку.
Когда-то Лунетта кричала о нежелании связываться с людьми, но в итоге поселила у себя сразу четверых детей. Вероятно, она просто сходила с ума от скуки эти годы, поэтому так и поступила. Но это не отменяло того факта, что она вечно кричит о нежелании находиться в чьей-то компании. У неё по-прежнему сохранилась привычка убегать от разговоров, бросив нечто вроде угрозы напоследок, чтобы просто закрыть тему.
— Ты правда не хочешь попытаться освоиться на других территориях? Тебе необязательно жить здесь вечно. Помимо острова, на котором мы находимся, есть ещё несколько. Корабли доплывают до них всего за пару-тройку дней без каких-либо проблем, — Мирт решает предложить хотя бы такой вариант. Развеяться — не столь ужасная идея. Даже если Лунетте придётся ненадолго оставить дом, ничего с ним за это время не случится. Здесь всё так сильно пропитано маной, что даже появись рядом подземелье, ничего не изменится.
— Хочешь послать меня в глушь? — Лунетта воспринимает это предложение немного враждебно. Но не настолько, чтобы измениться в лице. Только интонация чуть-чуть грубеет.
— Это просто предложение развеяться, ничего такого. Мне кажется, дети достаточно выросли, чтобы оставаться дома. В крайнем случае — всегда можно попросить об услуге Вэриана. Он только и делает, что торчит в своём магазине, балуясь с артефактами для продажи.
Лунетта с задумчивым видом стоит, разглядывая цветы. Она качает головой.
— Дождусь совершеннолетия детей. Потом посмотрим.
— Ну, осталось не так много. Восемь лет — и даже тот рогатый мальчик сможет спокойно покупать в лавках алкоголь.
— В шестнадцать? — Лунетта мешкается. Она точно помнит, что когда Вауль начал жить с ней, ему едва исполнилось пять. С тех пор прошло где-то... три года? Разве в таком случае ему сейчас не восемь?
— Люди становятся совершеннолетними в таком возрасте. Ты не знала? — Мирт вскидывает брови. Он считал, что Лунетта знает хотя бы такие фундаментальные основы воспитания и взросления, но, похоже, она думала как-то иначе?
— Разве не в двадцать? — Лунетта выглядит удивлённой. Мирт усмехается.
— В каком, по-твоему, мире, совершеннолетия достигают в двадцать? В шестнадцать уже можно жениться и формировать семьи. Это самый благоприятный возраст для заключения помолвок. Нет, их могут заключить даже раньше. Ты... Правда совсем ничем не интересуешься? — парень почти не верит в то, что Лунетта не осведомлена о подобных вещах. Это то, о чём сведает любая собака.
— Меня интересует исключительно магия и алхимия. И редкие ресурсы. Никак не то, в каком возрасте дети сейчас считаются совершеннолетними. К тому же, я не человек, откуда мне знать?
Лунетта кривила душой — она знала страну, в которой алкоголь до двадцати одного пить было запрещено. Как и знала, что выдавать детей в шестнадцать замуж — обычное дело, и это в её время где-то было всё ещё актуально. Ну, до её... смерти? Она умерла, или происходящее очень длинный сон? Сколько бы теорий она ни строила, она не могла придумать больше двух вариантов.
— Ударь меня, — вдруг потребовала девушка. Мирт, который только что обсуждал с Лунеттой вполне мирную тему, вздрогнул. Такое требование... Да он в жизни руку на Лунетту не поднимет, и дело не в том, что он так сильно цепляется за свою жизнь, вовсе нет.
— Нет, — без промедления отказался парень. Девушка скривила лицо.
— Ударь, я говорю. Я не буду защищаться.
— Это ещё хуже, — Мирт схватился за голову. Он тяжело вздохнул, прежде чем всё-таки поинтересоваться. — С чего такое требование?
— Мне нужно убедиться.
— В чём? В том, что я не бессмертен? Не хочу так рано расставаться со своим столом с бумагами в гильдии, меня там ещё ждут, — парень скрестил на груди руки, пытаясь понять, откуда вообще появилась такая просьба. Однако сколько бы он ни смотрел на странное выражение, больше напоминающее растерянность, он не мог понять, для чего потребовалось бить.
— Ударь. Разочек. Можешь посильнее.
— Попроси что-то более реальное. Экспедиция окупилась, поэтому я могу предоставить тебе даже самый лучший наряд из столицы.
— Я не люблю навороченные платья, — Лунетта нахмурилась. Мирт пожал плечами.
— Я предлагал не всерьёз. Но суть ты поняла. Я не могу тебя ударить.
— Тогда передай Вэриану, чтобы он присмотрел за детьми, — Лунетта развернулась, отправившись в сторону границы барьера. Мирт нагнал её, схватив за плечо, но стоило ей повернуться — мгновенно убрал руку. Он оставался в некотором шоке, ведь Лунетта и правда остановилась. В любое другое время она бы даже не повернулась в его сторону, проигнорировав эту жалкую попытку. — Мне нужно убедиться. Я в подземелье.
А вот и ответ на вопрос. Мирт ещё не успел спросить, куда она собралась, как уже получил ответ. Признаться, неутешительный.
— Хорошо, я ударю. Обещай после этого меня не убить.
— Я не собиралась, — Лунетта фыркнула и, расставив руки в стороны, встала. — Бей куда хочешь.
Мирт не знал, что использовать — когти, меч или просто кулак. Остановившись на последнем варианте, он с глубоким вдохом замер напротив. Он так и стоял несколько секунд, сжав кулак и глядя на совершенно уязвимую девушку, готовую принять удар куда угодно.
Нет, он не сможет.
Руки опустились. Парень беспомощно уставился на Лунетту, всё ещё не понимая, чего она собиралась добиться. Для чего вообще просить себя ударить?
Лунетта нахмурилась, создала в ладони меч и рассекла себе ладонь. Её лицо не изменилось. Она с мрачным выражением смотрела, как на коже проступает кровь, как рану закрывает чешуя и та медленно затягивается.
— Странно, — вдруг сказала девушка. — Больно.
У Мирта почти читалась на лице фраза «А чего ты, блять, ожидала?!», полная искреннего негодования, возмущения и беспокойства. Эта помесь эмоций так хорошо читалась, что Лунетта даже улыбнулась.
— Ладно, мне не стоило просить тебя меня ударить, если я могла сама это сделать. Но сейчас, кажется, всё в порядке. — Лунетта выглядела так, словно испытывала... Облегчение. Она смотрела на ладонь, на затягивающуюся рану, и, признаться, казалось, что она о чём-то сильно переживала. О чём может переживать бессмертный дракон? Ну или почти бессмертный. Неизвестно, сколько она проживёт, но очевидно, что не одну, и даже не пять тысяч лет.
— Больше не будет странных просьб? — Мирт до сих пор не совсем понимает, что здесь только что произошло, но он искренне надеется, что на этом странности Лунетты заканчиваются.
— О, только если я не решу испытать на себе какой-нибудь древний магический круг, — девушка посмеивается — едва слышно. Так тихо, что расслышать её может только стоящий напротив парень. Мирт выдыхает с облегчением. Похоже, сюрпризы закончились, и теперь странностей не предвидится. Ну, даже если они будут, то уже привычные — скорее всего, связанные с магическими кругами, подземельями или чем-то в таком духе.
— Вернёмся? Раз ты в порядке, то и мне задерживаться не стоит, — Мирт тактично намекал на то, что у него ещё осталась работа. Лунетта развела руками. Её беззаботное выражение вновь к ней вернулось.
— Можешь отправляться хоть сейчас. Не смею задерживать.
— Обязательно выгони этого... чудака.
Лунетта закатывает глаза — всего на мгновение, потому что Мирт никак не может решить своим проблемы с алхимиком. Даже Лунетта проще относится к нему, его экспериментам и всему остальному.
Она возвращается в дом, махнув на прощание рукой Мирту, применяющему заклинание для телепортации. Внутри её ждёт на кухне всё та же компания, правда, не в полном составе. Без Мирта. Остальные на месте.
— Мирт просил передать, что ждёт не дождётся, когда ты уйдёшь отсюда, — первым делом, почти с порога сообщает девушка, устраиваясь за столом. Под пытливым взглядом лиса она чувствует себя немного неловко — этот ребёнок внимательнее остальных смотрит на неё, но потом его лицо немного расслабляется, он начинает щуриться и сидит как обычно, словно ничего не случилось. Лунетта поневоле вспоминала все игры, в которые успела сыграть незадолго до того, как очутилась в этом мире. Каждый присутствующий перед ней человек теперь почему-то чётко попадал в какую-то концепцию, правда, с детьми всё было не столь очевидно. Но вот Вэриан точно попадал в стиль одержимого учёного.
Бессознательно начинать присваивать какие-то типажи другим было глупо. Лунетта, поймав себя на этой мысли, тут же вспомнила о том, что изначально Вэриан был другим, и прошлое каждого здесь присутствующего не столь однозначно. Вэриан прожил долгую жизнь, неизвестно, что он пережил, прежде чем они встретились. Помимо того, что он уже успел рассказать.
Лунетта допивает остывший чай, в то время как Райенна, оценивая её взглядом, интересуется:
— Ты и правда вылечилась?
— Думаю, нет никаких проблем. За исключением головной боли.
— Хорошо, если так. Тогда я вернусь в столицу с... Господином-магом. Мне нужно кое-что купить и заглянуть в лавку с книгами.
— Как знаешь. Прихвати с собой какие-нибудь растения, продашь и купишь себе побольше.
Лунетта и раньше спокойно отпускала её. Только чаще это происходило в полубессознательном состоянии, когда она не могла здраво оценивать риски. Глядя на неё сейчас, Райенна могла быть уверена в том, что Лунетта просто знает, что она будет достаточно осторожна, чтобы не влипнуть в неприятности. К тому же, у неё как минимум два покровителя-мага, один из которых и сопроводит её в столицу.
— Ты слышал её, — Лунетта смотрит на Вэриана. Алхимик совсем уж неохотно поднимается со своего места.
— Мы только встретились, а ты меня уже прогоняешь. Как бессердечно.
— Твоё счастье, что я отправила с тобой только Райенну. Если бы навязался Рокель... Думаю, ты бы познал всю прелесть прогулок по городу в попытке возместить ущерб, — Лунетта разводит руками. Маг предпочитает уйти раньше, чем упомянутый мальчишка решит, что пойти с ними будет хорошей затеей.
Лунетта остаётся дома с Рокелем, Лунарисом и Ваулем. Последний сообщает, что у него ещё остались дела в саду, а Рокель убегает искать деревянный меч, который бросил где-то в одной из комнат после того как прибыли гости. Лунарис остаётся на кухне, пока Лунетта возится с помывкой посуды с помощью магии и убирает ту по своим местам.
Он наблюдает за ней, подперев подбородок, и выглядит крайне сосредоточенным, но девушка этого видеть не может — занята уборкой. По крайней мере, даже когда она обращает на него внимание, то всё равно не придаёт значения ни позе, ни взгляду.
Мальчишка кажется странным, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Немного подумав, Лунетта решает, что ближайшее время она будет заниматься приготовлением зелий и отправлять детей в город, чтобы они начинали зарабатывать свои первые карманные. Ну, у кого-то не первые. Вауль, разумеется, откажется, но всем остальным не повредит иметь у себя некоторые сбережения. Как-то Мирт, кажется, возмущался, что дети висят у неё на шее. Ну, теперь она вполне может предоставить им возможность регулярно посещать столицу и подумать над тем, что они хотят делать дальше. Глядишь, накопят на что-то и придумают достойное занятие.