IX: Возвращение
Лунетта осознаёт, что месяц, оказывается, довольно длительный промежуток времени, для того чтобы ребёнок успел научиться читать или разговаривать лучше прежнего. Очевидно, что при регулярных занятиях результат будет заметен уже через несколько дней, но то, что Вэриану удалось натаскать троих детишек настолько, чтобы те начали спокойно читать по слогам и почти не запинаться — действительно чудо. По крайней мере, у Лунетты они едва читали вслух по буквам. Зато пересказывали неплохо. Интересно, парень кошмарил их дни напролёт, чтобы они достигли таких результатов?
Вауль выглядит гордым, пока на слогам читает одно предложение за другим, в то время как за ним наблюдает Лунетта, на чьём колене остался сидеть Лунарис. Лис упёрто отказался слезать, так что девушка позволила ему остаться. И даже носила на руках, несмотря на то, что по человеческим меркам лис весил прилично.
С другой стороны, для ребёнка он всё равно худощавый. Как и все остальные. Райенна вообще выглядит так, словно совсем ничего не ест, но с другой стороны — она птица, ей свойственно есть столько, чтобы потом иметь возможность поднять себя в воздух. Если она будет постоянно переедать, её крылья просто не выдержат нагрузки, и тогда орёл запросто превратится в курицу.
— ...Ши-по-вид-ная же-ле-за... — Вауль со сосредоточенным выражением на лице читает энциклопедию по базовым чудовищам. Лунетта слушает его вполуха — знает содержание почти наизусть, потому что довольно часто бралась за справочники и прочие книги с упоминанием монстров для того, чтобы вспомнить, откуда какие ценные ингредиенты можно добыть. Не сказать, чтобы она лично часто выбиралась на охоту, но во время посещения столицы, она точно могла узнать тот или иной необходимый ингредиент. — ...В же-лу-дке Ро-си-ль-вир-ра...
Лунарис ведёт ухом. Ему, кажется, не нравится то, как мальчишка читает, потому что он с лёгким недовольством смотрит на книгу в его руках. Ну, или тот просто допустил где-то ошибку. Лис особенно зациклен на том, чтобы при прочтении каждый слог был верен.
Вообще, деткам обычно следует давать книги формата «Жили-были», но Лунетта плоха в воспитании, да и не видит ничего плохого в изучении иных форм жизни острова. К тому же, это весьма актуально, учитывая, в какой среде они растут. В любой день девушка может привести в дом очередного монстра, и им следует быть морально готовыми к тому, кем он может оказаться. Вэриан и вовсе привык с раннего возраста добывать себе необходимые для выживания знания самостоятельно, поэтому он тоже обошёл сказки стороной. К тому же, у него имелся значительный перерыв в воспитании, так что он уже тоже не так хорош в этом деле.
Наверное, после таких энциклопедий, сказки покажутся детям слишком лёгкой литературой без особого смысла. К тому же, весьма сомнительной, потому что в сказках очень любят приукрашивать монстрой. Зная, как они действуют на самом деле, прочитав сказку, уже не будешь думать о том, как великолепен дуэт принцессы и монстра. Скорее всего, после энциклопедии ты поневоле задумаешься, каким образом ей удалось выжить после встречи с этой тварью, почему она не отравила её или чего похлеще.
— В желудке Росильвирра содержится шиповидная железа, вырабатывающая фермент, который алхимики используют для изготовления зелий усиливающего и ободряющего действия, — Лунарис бормочет под нос. Лунетта, догадавшись, что эту книгу мальчишка уже читал, вскидывает брови. Её удивил не сам факт того, что мальчишка словно бы попытался похвастаться заученной информацией, а то, что он почему-то торчит здесь, хотя ему, вроде бы, совсем неинтересно.
— Если ты знаешь, зачем здесь сидишь?
— Рокель тоже здесь.
А, ты стрелочник, получается?
— Я спросила почему здесь ты, а не он. Уж он-то эту книгу точно не читал, — Лунетта смотрит на мальчишку, и на её лице нет ни намёка на какую-нибудь эмоцию. Лунарис немного теряется, потому что он не знает, какой реакции ожидать от неё после ответа.
— Здесь удобно.
Мальчишка ограничивается нейтральным ответом. Лунетта отворачивается обратно к Ваулю, продолжающему по слогам читать текст. Райенна, сидящая где-то на полу в углу комнаты, забившись при этом между двумя застеклёнными шкафами, за которыми хранились книжки, поднимает взгляд на Лунариса. Они пересекаются взглядами всего на мгновение, но лис корчит девочке рожу, показывает язык и машет хвостом — Лунетта быстро придавливает его ладонью к ноге, чтобы не мешался.
Лис даже вздрагивает, и его уши резко встают торчком от удивления, но и их девушка ладонью придавливает к макушке.
— Если будешь мешать — вылетишь, — предупреждает Лунетта. Лунарис считает эту угрозу несправедливой, потому что он совсем не мешает ей слушать — только смотреть. Ну и, может, немного сконцентрироваться на том, что она слышит, но в остальном он совсем не мешает. Клевета.
— Я не мешаю. Это е... естец... етсе...
— Естественная реакция? — Райенна растягивает губы в самодовольной улыбке, давая подсказку со своего места. У Лунариса краснеет лицо.
— Ну подожди, я ещё тебя переживу, и буду в сотни раз умнее, — лис морщит нос и скалится, адресуя всё своё негодование девочке. Лунетта, обратив на его зубы внимание, хватает мальчишку за щёки одной рукой. Сдавив челюсть, она вынуждает его открыть рот и смотрит на клыки.
— Они не молочные? — девушка пальцем давит на клык. Чувствует, как тот немного покачивается. В ужасе мальчишка упирается ей ладонями в грудь в попытке отодвинуться, но его лицо покрывается ещё более жуткими красными пятнами, чем когда он стыдился из-за того, что не смог правильно запомнить сочетание слов из книги. — Молочные, — делает вывод Лунетта отпустив лиса. Мальчишка спрыгивает с её колен, унося ноги куда-то в другую комнату. Девушка может видеть длинные уши из-за угла и чувствует мелькающий оттуда взгляд, наполненный обидой.
Лунетта спрашивала только потому что ей нужно было знать, насколько жёсткую пищу стоит готовить. Райенна выглядит так, словно её зубы уже поменялись. Но у неё и нет настолько заметных клычков, которые выделялись бы при разговоре. А вот когда болтает этот ребёнок — она может их видеть, и они бросаются в глаза. Слишком тупые и короткие, чтобы называть их коренными. Сомнения возникли спонтанно, вот она и схватила его без лишних церемоний, чтобы проверить.
Но она до сих пор не могла взять в толк, с чего он убежал. Испугался?
Райенна давила улыбку в книгу. Кривую и злорадствующую, поэтому Лунетта понимала, что где-то она просчиталась. Но где?
— Ма? — Вауль смотрит на Лунетту, прослушавшую половину прочитанного текста. Девушка переводит на него рассеянный взгляд и замечает Рокеля с точно таким же, выжидающим. Только последний ждёт, пока она опозорится, а первый вот-вот заплачет, потому что он тут старается, а его совсем не слушают. Наверное, пока он сидел за клеткой — все глаза выплакал, потому что дома он постоянно ревёт по любому поводу.
— Я слушаю, — Лунетта выглядит... как обычно. У барашка не возникает даже сомнения в том, что она может лгать. Рокель с расстроенным видом отворачивается и начинает пялиться на Райенну, видно, разглядев на ней что-то поинтереснее, нежели несостоявшееся унижение Лунетты и истерику Вауля.
Лунетта делает вид, что слушает Вауля ещё несколько часов, пока не приходят куклы, чтобы забрать детей на кухню. Подошло время обеда.
Девушка, не особенно заинтересованная в приёме пищи, отправляется в свою комнату, падает на постель к мохнатому коту вдвое крупнее себя, ложась скорее на него, а не на кровать, и тяжело вздыхает. Раздаётся тихое урчание — всего на мгновение. Скорее вопросительная интонация, мол, откуда такая усталость. Лунетта борется с желанием отключиться, потому что не знает, насколько может заснуть. У неё был опыт спячки годами, и она не уверена, что сможет проснуться именно через несколько часов, а не через несколько лет.
Но всего ненадолго... До этого у неё выходило вздремнуть на несколько часов. Может, дней, но это не было так критично.
Сейчас, конечно, есть дети. Наверняка они смогут её разбудить.
Возможно, только поэтому Лунетта позволяет себе отключиться с мыслью, что должно пройти не больше получаса, прежде чем дети найдут её здесь.
Так и получается, вот только добудиться до неё выходит не у кого-то из детей, а у... Мирта. Технически, он её сын тоже, вот только ребёнком его не назовёшь.
Лунетта, открывшая глаза на краю постели с четырьмя огромными крыльями, уперевшимися даже в потолок, пытается повернуться. И обнаруживает, что помимо крыльев, вернулись рога и хвост. Вкупе с потерянной повязкой для глаза, выглядит она точно жутковато, и с очень большой натяжкой берёт уровень до человека.
Где-то в одном крыле лежит свернувшийся клубочком Вауль. Он спит, и именно из-за него Лунетте кажется, что её правое крыло чем-то очень сильно придавило, хотя мальчишка не настолько тяжёлый, чтобы доставлять неудобства. Скорее это бессознательное поведение тела — не двигаться при живом весе.
Где-то рядом с Ваулем Лунарис. Он забился в той же стороне между двумя крыльями и, лёжа на одном и укрывшись другим, тоже валялся в отключке.
Райенны с Рокелем видно не было.
Только Мирт, уставившийся на это недоразумение. В частности, на хвост, об который споткнулся с порога. Ну и возможно на выбитое окно. Скорее всего, тварь, с которой Лунетта заснула, выпрыгнула в окно в панике, когда у девушки начали появляться лишние отростки.
— Сколько времени прошло с момента как Лэйлин вернулась? — Лунетта подскакивает. Вауль съезжает с крыла на постель и просыпается. Он выглядит растерянным, стукнувшись головой об голову Лунариса, тоже проснувшегося.
— Это ты пытаешься узнать, сколько спала? — Мирт вздыхает. Он ожидал чего-то такого, когда не нашёл девушку ни в саду, ни в лаборатории. Рискнул пойти в спальню и обнаружил... это. Но, признаться, его немного шокируют габариты крыльев и хвоста. Помнится, раньше они были помельче, но сейчас они совершенно точно поднимут в воздух не только её, но и ещё человек пять.
— Именно. Ты на вопрос не ответил, — Лунетта спросонья плохо соображает. Она не может ориентироваться во времени, как и отслеживать минувшие дни. Она могла лишь зацепиться за воспоминание о том, что Лэйлин должна была вернуться примерно в то же время, когда Лунетта достигла дома. Она заснула в день возвращения, так что логично было интересоваться так. Спроси она, сколько спала напрямую, её могли не понять, или же ответить неправильно, и всё зависело бы от того, когда она легла.
— Дня три. Райенна считала смену суток. Она сидит у входа в спальню на полу. Сказала мне, что ты не выходишь из комнаты третий день.
Ну, три дня, к счастью, не неделя, не год и не сто лет. Уже радует.
— Я пришёл рассчитаться за подземелье.
Лунетта замечает, что Мирт выглядит нервным. Он говорит немного быстрее обычного. И дело точно не в том, что он застал матушку в не самом презентабельном виде, предварительно едва не поцеловавшись с полом.
— Что-то ещё? — Лунетта дёргает хвостом — эта штуковина упирается в ногу Мирта, но, столкнувшись с препятствием, останавливается. Больше напоминает змеиный хвост.
— Ничего.
— Врёшь.
— Это тебя не касается.
Лунетта вдруг начинает смеяться.
— Вот уж не думала, что услышу это от тебя. У тебя начался переходный возраст?
Хвост Лунетты начинает шевелиться активнее. Даже её крылья подрагивают от смеха. Вауль, зачарованный блеском чешуи, спускается к хвосту и садится на него верхом. Лунарис прячется за крыльями девушки, предпочитая напрямую на Мирта не смотреть, потому что взгляды, которые он от него получает, нельзя назвать дружелюбными. Мирт точно его ненавидит, вот только о причине лис может только догадываться.
— Нет, — лицо Мирта прямо-таки кричит о том, что Лунетта всё не так поняла. Он трёт переносицу и всё же рассказывает, несмотря на то, что изначально довольно резко отказал ей. Но во избежание недопонимания, будет лучше, если он скажет как есть. — Просто ситуация раздражает. Я впервые не могу выполнить условия сделки.
— А, так это из-за Вэриана, — к Лунетте возвращается скучающее выражение. Она падает обратно на постель, подбирает под себя хвост, из-за чего Вауль в какой-то момент оказывается сброшен на пол, а Лунарис вынужден подвинуться ближе к стене, вытесненный отростком. Лунетта мотает головой — длинные волосы жутко мешаются.
Она бессознательно хватает их на уровне груди и только тогда замечает, что её ладони покрыты чешуёй, а когти сильно вытянулись. Эти самые когти отсекли ей половину причёски, когда она попыталась перехватить волосы, чтобы переложить их на грудь. Недолго думая, девушка наконец избавляется от косы. Оставшееся после неё нечто безжизненно остаётся лежать на постели где-то под хвостом и ногами. Может, ещё и под одеялом. Хотя, кажется, одеяло лежит на полу, вытесненное крыльями.
— Не будешь вдаваться в детали? — Лунетта начинает медленно приводить себя в порядок — избавляется от хвоста, крыльев, и наконец принимает почти человеческий вид. Она лишь продолжает когтями ровнять волосы, чтобы причёска не выглядела совсем уж печально.
— Тут и говорить нечего. После того как ты сняла печать и я ушёл, я просто не смог осознанно вернуться в тот облик, — Мирт выглядит подавленным. Лунетта пожимает плечами. Она медленно встаёт с места, но после — в одно мгновение оказывается рядом с парнем, схватив его рукой за горло. Никто из присутствующих не успел увидеть, как сократилось расстояние.
— Странно. Вроде всё на месте, — Лунетта окидывает взглядом хвост, появившийся из-под плаща, и крылья, его уничтожившие. Мирт, пришедший в брюках, рубашке и плаще, неизбежно испортил одежду из-за резкой смены облика. В тот раз, за столом, когда он был приглашён в гости, его одежда больше подходила для таких фокусов. По крайней мере, он мгновенно её восстановил заклинанием. Прямо сейчас Лунетта не была уверена, что у парня хватит сил восстановить плащ, который превратился в половую тряпку.
Отпустив горло парня, Лунетта потягивается после сна. Её тело жутко затекло. Наверняка это произошло из-за неудобного положения. Хотя, бывало и хуже — сейчас у неё достаточно широкая постель, чтобы не испытывать прежних неудобств, с какими она сталкивалась, пока жила в гильдии Айрона.
Вауль, в шоке уставившийся на оставшийся на шее след у Мирта, вспоминает о том, что этот парень зовёт Лунетту матушкой. Он не верит в то, что она вообще способна на такую жестокость по отношению к собственному ребёнку, и не так важно, родной ли он.
Сам Мирт к такому отношению порядком привык. По крайней мере, Лунетта не впервые открыто выражает угрозу в его адрес, но это впервые, когда его тело выдаёт защитную реакцию. Обычно он даже чешуёй не покрывается. Это уже похвально — Лунетта видит прогресс в его становлении полноценной тварью, а так же то, что облик ему контролировать значительно проще. Ранее он с трудом мог добиться от себя призыва тех же крыльев, но теперь все его скрытые конечности при угрозе показывались почти сразу. Наверное, потребовались все эти годы, проведённые в гильдии и в охоте на короля демонов, чтобы добиться таких результатов. Лунетте даже хотелось похвалить его, но учитывая обстоятельства, её комплимент может прозвучать немного странно и неуместно.
— В любом случае, проблем я не вижу. Ты вполне можешь контролировать его, — девушка разминает запястье, словно готовится к чему-то. Мирт не ждёт новой атаки — понимает, что нужды во второй проверке уже нет. Всё, что Лунетта хотела увидеть, она уже увидела. — Есть какая-то конкретная беда?
— Скорее всего, дело в том, что я не хочу отдавать ему чешую. Это болезненный процесс, — Лунетта — единственная, с кем Мирт мог свободно обсуждать особенности своей природы, потому что по сути своей они похожи. Однако есть моменты, в которых они отличны. К примеру, для Лунетты и впрямь ничего не стоит отдать чешую даже тому, кто ей не нравится, если только это принесёт ей нечто взамен. Она смотрит с точки зрения выгоды, но Мирт не может игнорировать личное. Говорят, личное с работой лучше не смешивать, и так-то оно так, но парень просто не умеет иначе.
— Боишься боли? — Лунетта не верит ушам. Мирт, которого едва не прикончил король демонов, боится, что у него могут изъять немного чешуи? Ну, побудет клочок его хвоста немного голым, надолго что ли? Виверны и драконы живучие, быстро восстанавливаются. Вырастет новая. — Если бы я попросила её у тебя, ты бы рискнул?
— Можешь взять, — почти без промедления и как-то бессознательно отозвался Мирт, тут же поняв свою ошибку. Осознание пришло уже после того как он озвучил, что готов хоть сейчас отдать чешую, невзирая на боль. Проблема была точно не в боли. Похоже, всё-таки, в личном отношении? Он сильно не доверяет Вэриану, с которым, между прочим, заключил контракт. Возможно, его инстинкт отказывается подставлять себя под угрозу конкретному человеку. Ну или не совсем человеку.
— В общем и целом, ты просто не хочешь её ему отдавать, — наконец делает вывод Лунетта. — Можешь не отдавать. Заключённый между вами уговор полон дыр. Наверняка он уже тоже это понял, поэтому не будет настаивать, если только с целью вернуть «чистоту» своему телу, а именно месту, где ты оставил печати. С другой стороны, если с детьми что-то случится — ему это может вылезти боком, поскольку его здесь не будет. Этот контракт не может длиться вечно.
— Но я не могу отдать ему её, — Мирт почти злится. Его эмоциональное состояние нестабильно от одного только обсуждения этого мага. Лунетта находит реакцию парня занятной, но до тех пор, пока она не переходит границы, и он не начнёт что-то крушить. Впрочем, с самоконтролем у Мирта было всё в порядке. Относительно.
Вауль с глазами, полными слёз, смотрит на них и слушает их разговор. Он может понять слова, но их смысл — едва ли. И он до сих пор в шоке от той ситуации, где Лунетта схватила собственного сына за горло.
Лунарис, всё ещё сидящий на постели, не в таком шоке. Он, конечно, тоже ребёнок, но перед его глазами не впервые предстаёт сцена жестокости. Он видел и похуже, пока не оказался в рабстве за решёткой. В клетке он чувствовал себя в куда большей опасности.
Вауль правда старается думать. Он бессознательно тянется к Лунетте, спасшей его жизнь, но вместе с тем, теперь он боится, что в какой-то день, допустив ошибку, он тоже окажется схваченным за горло. Он смотрит на Лунариса. Тот со спокойным лицом наблюдает, и ничего не выражает его нервозности или тревоги. Можно сказать, что он совсем не допускает такой мысли.
Может, это с ним что-то не так?
Вауль опускает голову, в ней полно мыслей, совершенно не свойственных его возрасту, но в итоге он решает, что матушка его трогать не станет. Он не повышает голоса, не пакостит, как Рокель, и уж тем более не дерётся. У Лунетты нет поводов угрожать ему. А Мирт только что всем своим видом показывал, что находится в крайне нестабильном эмоциональном состоянии. Конечно, Вауль бы так это не назвал — слишком сложное описание — но он точно чувствовал, что тот тревожится.
— Ты можешь выдрать её для меня, а потом передать ему. Ему ведь нет необходимости присутствовать, — Лунетта предлагает альтернативу. Мирт, впрочем, всё равно выглядит мрачнее тучи. Кажется, ему не нравится сама идея — дарить свою чешую кому-то. — Но ты не хочешь, — наконец сдаётся девушка, видя, что и такой метод парня не устраивает. Не угодить.
— Я сам не понимаю, в чём дело. Я могу подарить её кому угодно, но этот... Он вызывает у меня настолько сильное отторжение, что сама мысль о передаче ему чешуи меня нервирует.
— Так чтобы не нервировала — отдай её, и дело с концом. Он оставит тебя в покое сразу после того как получит желаемое. Дольше сомневаешься.
Лунетта смотрела на ситуацию со стороны, поэтому для неё было проще простого сделать вывод, что Мирту только и нужно передать чешую — ни больше, ни меньше. Ничего сложного в этом нет точно. Другой вариант она тоже предложила — если он не хочет выдирать чешую у себя при нём, мог бы сделать это сам или при Лунетте — она не возражает. Но нет, Мирт почему-то всё усложняет.
— В этом проблема человеческих эмоций. Ты делаешь сложным то, что на самом деле очень просто, — Лунетта разводит руками. Она закончила состригать лишние волосы и теперь, когда они наконец стали приемлемой длины, собрала их в свободную косу сбоку, да так, чтобы длинной чёлкой закрыть изуродованный глаз.
— Думаешь, проблема в них?
— Ты испытываешь обиду на этого мага из-за того, что он не делает тебе скидок. Но он просто выживает как может, его тоже можно понять. За нашу сделку, где он месяц потратил на присмотр за моими детьми, тебе только и нужно отдать ему несколько чешуек. Ни больше, ни меньше. Тебя ведь не попросили весь хвост остричь. Да, он мне тоже иногда не нравится, но сделал ли он что-то действительно настолько плохое, чтобы его ненавидеть? Ну, за исключением убийства семейных фамильяров, служивших его семье тысячелетиями.
Мирт кривил лицо. Он не хотел обсуждать этого мага вообще, но они уже долго размусоливают эту тему, не говоря уже о том, что Лунетта и правда пытается помочь, несмотря на то, что обычно она советами не разбрасывается.
— Просто перестань видеть в нём соперника или что-то такое. Он специально тебя провоцирует, потому что ему нравится твоя реакция, но цены на его товар достойные. По крайней мере, ты точно не получишь подделку или некачественный артефакт. Гарантия того стоит.
— Я понял, — Мирт сдаётся. Позже, возможно, он попробует ещё раз, но пока он слишком занят делами и едва поймал момент, чтобы выбраться сюда.
Покопавшись в пространственном мешке, Мирт извлекает другой мешок. Лунетта вскидывает брови, но, получив этот самый мешок, смотрит на лежащую внутри чешую разного цвета, какие-то камешки и обрезки когтя.
— Здесь часть добычи, как и обещал. Лэйлин говорила, что заглянет к тебе, как разберётся с делами, — Мирт чувствует себя посыльным, но своё дело он сделал. Лунетта готова поклясться, что никому кроме неё этот парень вот так не доставлял добычу. С другой стороны — никто кроме Мирта сюда не доберётся, не умерев или не ранившись в процессе. Ну, ладно, может, ещё человека три от силы.
— Это всё? — Лунетта буднично интересуется. Мирт кивает.
— Больше ничего. Кроме общих новостей из столицы, но не думаю, что ты захочешь послушать про целый отряд длинноухих.
— Длинноухих?
— Похожи на того ребёнка, — Мирт пальцем показывает на Лунариса, устроившегося у сломанного окна. Мальчишка дёрнул ухом, но смотреть на Мирта не стал. — У них тоже хвосты и длинные звериные уши. Целая делегация в странных нарядах. Прибыли из-за моря. Говорят, что впервые обнаружили эти острова, и что мир куда больше, чем известный нам архипелаг, на котором мы находимся. Странно, что они прибыли только сейчас. В любом случае, это то, что смогли перевести из их жестов.
— Море буйное, — Вауль нерешительно вмешивается в разговор. — В книге. Написано.
Он уточняет. Лунетта кивает, решая дополнить мысль барашка.
— Пересечь море, чтобы оказаться за пределами наших островов и тех, что нам известны, непросто. Корабли недостаточно защищены, чтобы преодолевать такие расстояния.
— Их корабль стоит внимания, — Мирт выглядит заинтересованным в теме, о которой рассказывает, поэтому Лунетта, не особенно заинтригованная, не решается его прервать. — Огромный, с кучей длинноухих и не только. И сделан из какой-то странной древесины, покрыт чем-то. Усилен заклинаниями. Таких у нас нет.
Лунетта начинает собирать с постели отрезанные волосы, чтобы позднее переместить их в комнату с алхимическими ингредиентами. Пока она слушает описания Мирта, поневоле вспоминает корабли из прошлой жизни. Технологии её прошлого и в сравнение не идут с этими. Описания Мирта только из-за магии могут звучать захватывающе. Звучали бы, не знай Лунетта, что на деле всё не так глобально или внушительно. По-хорошему, её фантазия не нарисует ничего лучше устаревшего судна, которое использовалось веке в семнадцатом, в её мире. Странно, что она вдруг вспомнила это. Правда, не сказать, чтобы она могла конкретнее вспомнить, откуда эта информация в её голове. Будто это единственное, что удалось добыть из памяти.
В любом случае, раз ему нравится — пусть рассказывает.
Правда, она не рассчитывала, что описание займёт у парня так много времени, что их разговор прервёт кукла, явно с целью позвать детей поесть. Лунетта провожает взглядом Вауля, и останавливает его на Лунарисе. Этот лис с места не сдвинулся.
— В чём дело?
— Я тоже пришёл из-за моря, — наконец тихо оповещает он, хотя выглядит при этом как-то забито. Лунетта теперь может понять, почему он не может дать ей точное место, куда должен вернуться. С другой стороны, она даже не знает, есть ли у него семья.
— Из-за моря? — Мирт хмурится. Сходство мальчишки с приплывшей делегацией очевидное.
— Я плыл. С семьёй. Потом начался шторм. И что-то напало. Тех, кто выжил и попался другому кораблю, привезли в город. Там меня нашли люди. Отвели куда-то, покормили, после чего я проснулся уже в клетке.
— Сколько было выживших? — Лунетта впервые слышит, чтобы кто-то из детей рассказывал о своём прошлом. Но теперь она знает, что Лунарис не отсюда родом. Странно только то, что он заговорил об этом спустя долгое время после того как начал жить с ней, словно лишился дара речи из-за не самых лучших событий в его жизни, которые вереницей следовали друг за другом — одно хуже другого. Впрочем, Лунетта не знает, была ли его жизнь на родине лучше, чем сейчас. Не просто же так он находился на борту корабля.
— Я и ещё двое. В море что-то есть, оно злится, когда кто-то пытается пересечь воду.
Лунетта может предположить, что это какой-нибудь местный кракен или нечто в таком духе. Насколько ей известно, многие вещи из её родного мира в общих чертах схожи с местными, просто имеют другое название. Про водных монстров она читала, но видеть их особо не приходилось. Очень немногих она повстречала за свою жизнь. В основном мирные или те, кто выказывают полное подчинение.
— Так ты не местный. Ты не говорил об этом, да и когда тебя вытащили из клетки, тоже, — Лунетта вскидывает брови. Лунарис хмурится.
— Там, где я жил, говорят на другом языке, — он то ли пытается оправдаться, то ли просто сообщает как есть. Для девушки это не имеет значения. Мальчишка мог как-то по-другому показать, что он не местный, хотя он и не особенно отличается. Здесь собрана целая тьма всяких существ, и это только на этом самом острове, так что он не выделялся. Насколько известно Лунетте, существуют и другие острова в пределах архипелага, помимо того острова-вулкана. На одном ей довелось побывать, но не сказать, чтобы он чем-то особенно отличился.
— Хочу туда полететь, — Лунетта наконец делает вывод. Мирт качает головой, мгновенно отвергая идею. Не то чтобы его мнение кто-то спрашивал, но девушку всё-таки интересует причина.
— Нельзя. Ты не знаешь языка, к тому же, с тобой живут дети.
— Надолго что ли? Через двадцать лет слетаю. Я не собираюсь лететь сегодня.
Ну, для Лунетты двадцать лет и впрямь не время. Мирт смиренно вздохнул.
— Ты не хочешь вернуться вместе с той делегацией? — Мирт обращается уже к Лунарису. Лис, даже не задумавшись, сразу мотает головой. Такое быстрое отрицание о многом говорит — или о том, что в родной стране его не так любят, или о том, что у Лунетты ему жить куда лучше. А может, он лишился родственников на том корабле, на котором он потерпел крушение. Исходя из того, что им уже довелось услышать, так называемые родственники, плывшие с Лунарисом, не пережили шторм. Но неизвестно наверняка, были ли то отец с матерью, или просто какой-нибудь дядя с тётей.
— Почему? Разве в твоей стране тебе не должно быть лучше?
— Несмотря на то, что меня похитили здесь, сейчас я в полной безопасности, и мне не нужно работать, чтобы выжить, — это... серьёзные слова для ребёнка его возраста.
А, так вот в чём дело.
Лунетта поняла — лис отлично устроился у неё дома нахлебником. Ему не нужно ничего делать — только учиться, да приглядывать за младшими, по возможности останавливая их от глупых поступков. Он и сам ещё ребёнок, но всё равно ведёт себя более зрело, нежели тот же Рокель или Вауль.
— Он такой же, — Мирт кривит лицо. — Как и те монстры, которых ты у себя держишь.
— Ну, в отличие от монстров, он умеет говорить на нашем языке и склонен обучаться, — поправила Лунетта. Мирт покачал головой.
— Он ест твою еду, живёт в твоём доме, но ничего не делает взамен.
— Он ребёнок, — напомнила девушка.
— В его возрасте другие работают.
Девушка криво усмехнулась. Она слышала нечто подобное когда-то давно, и адресовано это было в её адрес. Ещё очень давно, в прошлой жизни. Слышать такое от собственного сына, которого она никогда не упрекала в его бесполезности довольно... странно. Разумеется, она не давала ему нормального образования, и его воспитанием занимался другой человек, но Айрон казался ей достаточно порядочным. Достаточно, чтобы иметь возможность вложить в голову Мирта самое важное. Похоже, понятие о том, что не все должны следовать правилам, он забыл до него донести.
— В твоём возрасте другие уже мертвы, — наконец отрезает Лунетта. — Ты не можешь знать, как долго он проживёт или на что он способен. Так же, как я не могла подумать о том, что ты станешь главой гильдии наёмников, получишь титул герцога или нарвёшься на неприятности в лице короля демонов.
Разговор в тупике. Спорить с Лунеттой себе дороже — Мирт знает, что девушка способна не только резко высказаться на любое его возмущение, но и предоставить контраргумент.
— Мы говорим не обо мне, — пытается выкрутиться парень. Лунетта усмехается.
— Когда-то ты был на его месте. И заметь, ты не только не мог разговаривать, но и способность обучаться получил уже тогда, когда другие строят семьи и по уши в делах. Мы все делаем всё в пределах возможностей. В любом случае, если тебе угодно, когда он вырастет, я вполне смогу спросить с него оплату за годы, которые он здесь провёл. Раз ты настаиваешь на том, что он обязан возместить всё, что было на него потрачено и дать что-то взамен. Вот только что-то я не получила от тебя ни зелья, способного вернуть моему глазу зрение, ни оплаты за тысячи съеденных тобой блюд.
Мирт сдался. Он поднял руки в примирительном жесте и развернулся, чтобы уйти.
— Вот так убегаешь?
— Это тактическое отступление, — поправляет парень. — Но да, мне нечего возразить.
— Тогда перестань обращаться с моими гостями, как с мусором. Ощущение, словно у тебя с каждым из них личные счёты. Лунарис ничего тебе не сделал. Он живёт здесь, со мной, и конкретно тебе он не мешает.
— Это не я хочу так к нему обращаться. Моё чутьё почти кричит о том, что этому ребёнку рядом с тобой делать нечего, — Мирт не врал — всё его нутро почти вопило о том, что лисёныш ещё натворит дел, и будет поздно, когда это уже случится. Но вряд ли Лунетта после его слов возьмёт и выгонит его.
— Рядом с тем шумным магом у тебя тоже чутьё сработало, и что в итоге? Он просто помог нам, а потом пошёл заниматься своими делами. Может, это не чутьё, а зависть? Людям обычно не нравится, когда у других есть что-то, чего они отчаянно желают.
— С чего бы? Чего мне желать? У меня всё есть, — Мирт скривился, словно ему подсунули лимон.
— Разве? Твоя матушка выкинула тебя из-под крыла, оставив жить в гордом одиночестве столетиями и разбираться в выживании самостоятельно, но теперь ты видишь её в компании детишек, которых не постигнет та же участь. Разве это не обида и зависть от того, что ты видишь то, чего был лишён сам? — Лунетта говорила с таким безразличием, что это почти могло причинить боль. И судя по лицу Мирта, ему и правда не понравилось услышанное, не говоря уже о том, что, похоже, это его задело больше, чем девушка рассчитывала. Тем не менее, именно этого она и добивалась. Будет лучше, если все его обиды будут направлены в её адрес. — Злиться нужно на меня, а не на них. Я вполне могу принять чей-то гнев, даже если в процессе придётся немного подраться.
— У меня нет на это времени, — Мирт звучал так, словно прямо сейчас что-то в столице крайне требовало его внимания. Слышать от почти бессмертного существа такое даже немного забавляет. Слишком очевиден факт, что он просто пытается сбежать от разговора.
— У нас будут ещё тысячи лет, чтобы обсудить это, но просто учти, что дети ни в чём не виноваты. Ты можешь ругаться со мной сколько влезет, но не причиняй вреда им. По крайней мере, дети не смогут ответить ни на одну твою нападку.
— Я уже сказал, что причина в чутье, и оно касается только этого лиса, — Мирт, застывший в проходе, повернулся, бросив взгляд на мальчишку. — Дело не в зависти, ревности или другом человеческом чувстве, на которое ты отсылаешься. Проблема только в нём. Он единственный в этой компании питает к тебе неоднозначные чувства, и моё чутьё отзывается на это. Тот маг тоже что-то замышлял.
— А, так ты влюблённость и симпатию воспринимаешь за угрозу? — Лунетта всё ещё выглядит так, словно ей плевать. Громко бросаясь этими фразами, она про себя успевает подумать только о том, что на самом-то деле никто подобных чувств к ней питать не мог и не может, но в глазах её сына всё могло выглядеть именно так. Мирт, поняв, что ей нет дела до того, как о ней будут думать или воспринимать её, сдаётся.
— Делай что хочешь. Я принёс обещанное, у меня ещё гора дел.
Лунетта небрежно машет ему рукой на прощание, прежде чем подняться с места. Она магией быстро восстанавливает разбитое стекло в комнате и собирает отрезанные волосы по всей постели, чтобы запихать их в небольшую корзинку, которая изначально была предназначена для хранения тканей. Те закончились после того как она принялась шить одежду детям, а новую она ещё не приобретала.
А потом Лунетта с этой корзиной направляется в лабораторию, напоследок бросив Лунарису, что ему пора пойти и поесть, пока еда ещё не совсем остыла.
У Лунетты более чем достаточно тем для размышления, начиная от делегации из другой страны, заканчивая чутьём Мирта. И пока она намерена разбираться с проблемами по мере поступления.
И для начала, у неё в планах дождаться курочек от Лэйлин.