VIII: Возвращение
Обратно Лунетта возвращается ни с чем. Лэйлин пообещала ей выделить часть добычи с убитой твари, но не уточнила, когда именно прибудет доля. Дома, сразу после применения заклинания телепортации и взятия обещания обязательно навестить её уже в компании курочек, Лунетта пересекается с монстром, который должен был находиться у неё в комнате.
Огромный кот с львиной мордой и лапами птицы при виде неё садится на задницу и требовательно смотрит в её сторону. Эта наглая морда чего-то ждёт, но встретив лишь равнодушие, переключает своё внимание в сторону. Будто нет ему дела до возвращения хозяйки, если её вообще разумно так называть.
— Я так долго отсутствовала? — Лунетта озадаченно смотрит на барьер — всё такой же, каким она оставляла его перед уходом. Совсем не повреждённый. Значит, Пушистик выбрался сам. Не то чтобы она накладывала какие-то ограничения на проживающих здесь монстров, напротив, она только и ждала, пока эти двое отправятся жить подальше. Как бы она не была бесстрашна, монстры — опасные существа, и они могут в любой момент повести себя неожиданно. Напасть, к примеру. Пускай Лунетта не наблюдала этого за ними, однако она всё равно имела поводы опасаться. — Малыш, ты голодный?
Несмотря на общий отстранённый вид, похоже, Лунетта всё-таки заинтересована в причине, по которой он обосновался здесь. Чужое внимание льстило. Тварь уркнула. Может, ждала ужин уже от Мышки, которой почему-то не было ни видно, ни слышно. В обычное время, вернись девушка после долгого отсутствия, и этот монстр нёсся к ней, но, похоже, не в этот раз.
Лунетта решает не придавать большого значения поведению чудовищ. Если Пушистик предпочёл дому улицу, значит, пусть остаётся. Не в её интересах зазывать его обратно. К тому же, он достаточно крупный, и держать его в узких проходах коридоров, куда он имеет возможность выбираться на прогулку, весьма неудобно. Мало того, что детей пугает, так ещё и места занимает непомерно много.
В итоге этот котяра с птичьими лапами идёт за ней в дом, несмотря на то, что ранее он выглядел так, будто кого-то дожидается. Едва ли он всё это время ждал именно её, не так ли? Местные монстры не настолько привязаны к ней, чтобы проявлять такой уровень учтивости и выходить встречать её.
Лунетта, едва успев пересечь порог барьера, сразу примечает измельчавшую популяцию редких цветов. Добрая часть кустов облысела, явно не без чужих усилий. Вэриан точно постарался, пустив добрую часть на зелья.
В доме мёртвая тишина. За окном, вроде бы, день, но ощущение, словно дома никого нет. Девушка уже даже начинает беспокоиться, но пройдя чуть дальше, застаёт детей на кухне. Вэриан со скучающим видом сидит за столом, носом ткнувшись в какой-то справочник, взятый из библиотеки Лунетты. Он покачивает ногой, явно сильно увлечённый чтивом. Райенна сидит рядом почти в такой же позе — одной рукой ест, во второй держит книгу. Она читает, периодически промахиваясь ложкой, и не попадая едой в рот, из-за чего у неё на щеке остался след овощного или мясного бульона. С такого расстояния толком и не угадать, что у них в мисках. Мальчишки сидят рядом — Лунарис с очень расстроенным видом ковыряет еду в тарелке, Вауль то ли ему подражает, то ли просто уже наелся. И даже Рокель, обычно довольно активный, мрачно накалывает на вилку овощи, но те разваливаются и падают обратно в тарелку, образуя кашицу вокруг прибора.
— И что за гнетущая атмосфера? — Лунетта опирается на косяк, встав в проходе на кухне. На её голос первым реагирует Лунарис, тут же сорвавшийся с места и подбежавший к ней. Правда, дальше этого он не ушёл. Только уставился, будто в ожидании. Вауль тоже бежит, да и Рокель, несмотря на то, что ему обычно нравится играть в прятки, бежит к ней, а не под стол. Одна Райенна сдержанно подходит ближе с книгой в руке. То, что она отложила еду, уже говорит о многом, как и тот факт, что она встала из-за стола в качестве приветствия. В обычный день она не потрудилась бы даже взгляд оторвать от текста.
Вэриан остаётся на месте. Его реакция на возвращение девушки не столь бурная, скорее, он только её и дожидался всё это время. Оно и немудрено, у них был уговор, что он присмотрит за детишками в отсутствие Лунетты. На первый взгляд, он отлично справился, потому что все четверо живы, одеты и сыты. Настолько сыты, что им даже кусок в горло не лезет. Алхимик с усмешкой интересуется:
— Как обед? — звучало так, словно Лунетта просто вышла на пару часов на прогулку до таверны. Девушка размышляет над ответом.
— Было... Неплохо, — Лунетта скромно описывает охоту на виверну, которую группе Лэйлин даже ударить не довелось. Она не решается уточнить, что именно, и в каком количестве она сожрала, но она точно чувствует себя сытой даже сейчас. Впрочем, её неожиданно начало клонить в сон после еды. Похоже, она малость перестаралась, пока обгладывала кости и съедала тонны мяса сырьём.
— Да ты прямо-таки светишься, — маг улыбается. За его спиной дергается из стороны в сторону хвост, словно у довольного кота. Ему нравится видеть это растерянное выражение. Да и Лунетта выглядит поживее, несмотря на то, что внешних отличий почти нет. Но что-то точно изменилось. Словно гнетущая аура вокруг неё стала более мягкой и спокойной. Сытый дракон — обезоруженный дракон. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока его не провоцируют.
— Сомневаюсь, — Лунетта, в свою очередь, отрицает. Вэриан почти ощущает, как она ощетинивается, покрывая иголочками и пуская их в полёт в его направлении. Это молчаливая угроза, скрытая в интонации. Дословно: не мели чушь.
Райенна не ругается, несмотря на то, что вид у неё довольно понурый. Словно девочка совсем не рада видеть Лунетту. В отличие от другой троицы.
— Он сказал, что ты принесёшь подарки, — Рокель показывает пальцем на Вэриана. Лунетта вскидывает брови. Она тут же переводит взгляд на мага, который предпочитает в глаза ей не смотреть. Кажется, было такое? Он уже и не припомнит.
— Они жаловались первую неделю. Я не виноват, что тебя не было почти месяц, — алхимик пытается оправдаться. Не так-то легко успокоить свору активных детишек, матушка которых без лишних слов умотала в подземелье на целый месяц.
— В подземелье минуло не больше дня, — Лунетта фыркнула. Они исследовали подземелье всего за сутки, так и не сделав ни одного привала. В лесу и вовсе не нашлось ничего ценного кроме пары чудовищ, а призывать толпу ради ресурсов Лэйлин не хотела — их главной задачей оставалась добыча артефактов, а не убийство монстров. Добыча ресурсов оставалась второстепенной задачей до самого конца, и на виверну Лунетту отпустили только лишь потому что та начала угрожать их жизням. Не возникни той критический ситуации — скорее всего, девушка так и осталась бы голодной до самого конца, ограничившись другими, мелкими тварями.
— Не сомневаюсь, но время там течёт иначе. Тебе ли не знать? Я месяц провёл с этими ребятишками. Неужели не заметила, что они подросли?
— Разве? — Лунетта смотрит на трёх мальчишек, присаживается на колено и сравнивает их рост с собственным. — Как по мне, они всё такие же маленькие.
Вэриан закатывает глаза.
— Это образно. Они стали лучше говорить.
— Не слышала.
Маг бессильно вздохнул. Дети потеряли дар речи из-за её возвращения и прямо сейчас позорили его, отмалчиваясь и дожидаясь обещанных подарков. Даже Райенна молчала, как назло. Может, таким образом она мелочно мстила ему за обман младших.
— В общем, я присматривал за ними. Правда, та хреновина в твоей комнате в какой-то момент начала шуметь и привлекать лишнее внимание. А потом выпрыгнула в сад, — Вэриан не был уверен, какими словами правильнее окрестить сомнительного монстра, орущего во всю глотку, словно у него гон. Он явно звал всё это время Лунетту, но поскольку она не отзывалась — отправился ждать её у входа. Тварь достаточно смышлёная, чтобы понимать, откуда должна будет прийти хозяйка.
— Я уже заметила, — Лунетта кивает в сторону твари, вставшей в проходе на кухню. Той самой, с синей шерстью и львиной мордой. Большая кошка сразу после упоминания скрывается, отправившись, вероятно, в комнату хозяйки. — Пушистик скорее всего проголодался. Сомневаюсь, что ты кормил его.
— Ну, я понятия не имею, чем его кормить, — в уговор питание монстров не входило, так что Вэриан даже предположить не мог, что кто-то из них поведёт себя так из-за голода, не в силах самостоятельно устроить себе обед. Ну, или когда они там устраивают приёмы пищи?
— Ну, с этой задачей справляется Мышка и куклы, так что это не имеет значения, — Лунетта поднимается с колен, гладит детишек по головам и отправляется в сторону своей комнаты. Наверняка там бардак, так что стоило прибраться. Вряд ли Пушистик смог аккуратно принять эту форму, не уничтожив её постельное бельё или пол с дверью.
Дети хвостом увязываются за Лунеттой. Вэриан, понятия не имеющий, что ему делать, тоже идёт за ней, поскольку ему ещё хочется узнать, свободен ли он теперь. Да и их обмен любезностями и новостями, вроде как, ещё не завершился.
Девушка взмахом руки возвращает разрушенной комнате прежний облик, и даже кот-переросток, развалившийся на её кровати, не помеха. Дети с интересом наблюдают за тем, как всё меняется. Вэриан тоже заинтересован, но ровно наполовину. Наблюдая за процессом возвращения, он уже делал некоторые выводы.
— Это ведь не заклинание, связанное со временем?
— Нет. Улучшенная его версия.
Лунетта устало присаживается на край восстановленной постели, подвинув в сторону тушу зверюги, и снимает шляпу. Вэриан с задержкой обращается к ней снова.
— Ты сняла повязку, или потеряла её? — парень указывает на свой глаз, и тогда Лунетта бессознательно поднимает руку, чтобы нащупать отсутствующую повязку. Видимо, когда она рванула перевоплощаться, то сняла с себя всё, кроме глазной повязки. Но, если так подумать, она даже не придала этому значения, потому что правый глаз теперь не может различить даже свет. Ну, даже если стало хуже — какое это имеет значение? Она всё равно не могла использовать его, так что ничего не изменилось.
— Похоже, потеряла. Не думаю, что получится вернуться в закрывшееся подземелье.
Райенна смотрит на её глаз, и выглядит она при этом довольно странно. Может, она испугалась шрама, а может, придумала в своей умной голове какую-нибудь захватывающую историю. Лунарис идёт к Лунетте, обнимает, и девушка механически гладит его по голове, приглаживая уши тоже. Только сейчас она замечает, что лысый хвостик заметно оброс и теперь не напоминает недоразумение. Она даже пытается ухватить его одной рукой, но тот виляет из стороны в сторону, словно у собаки.
— Это он тебя так утешает? — Вэриан посмеивается. Лунетта пожимает плечами. Откуда ей знать? Даже если так, она не против.
— Он давно не болит. Хотя я опасаюсь, что могу лишиться второго, если влезу в какую-нибудь передрягу. Любые звери целятся в глаза и шею.
Вауль, кажется, боится такого развития событий, потому что он бежит обнимать Лунетту тоже, втискиваясь между её ногой и Лунарисом. Рокель остаётся стоять в стороне с недоумевающим видом. Кажется, он впервые видел боевое ранение настолько близко. Выглядело странно, но по-своему притягательно. Про себя он, кажется, напридумывал глупых идей, но Лунетта не умеет читать по глазам, поэтому она просто поглаживает лиса и барашка по головам, краем уха слушая тихое, ровное дыхание Пушистика рядом. Похоже, он не такой уж и голодный. А она-то думала, что он снаружи ждал Мышку с охоты.
— Где тебя умудрились так поцарапать? Разве ты не неуязвима? — Вэриан не может не спросить. Он уже пытался задать этот вопрос, но не мог найти случая. Да и в присутствии Мирта невозможно обсуждать такие вещи, потому что парень мгновенно начинает выходить из себя, даже если для того нет никаких оснований.
— Ну, мой противник был достаточно силён, чтобы полностью обезоружить моего сына и нынешнюю сильнейшую магессу столичной гильдии, — она не говорит прямо, но и не то чтобы скрывает.
— Лэйлин? Ну, с ней и я потягаться смогу. И с твоим сыночком тоже. Мне кажется, мы на равных.
Вэриан явно хорошо оценивает свои способности. Не Лунетте его судить — о навыках Мирта ей известно примерно ничего, особенно после того как она оставила его одного жить в деревне, а потом и в столице, бросив его там на пару с подружкой из-за короткой ссоры.
— Одно я скажу тебе точно: за этот месяц я успел вспомнить, каково это — сюсюкаться с детьми. Я-то думал, что мне с моими тремя было трудно, но с твоим полуэльфом оказалось ещё сложнее. А этот лис постоянно донимал меня расспросами о том, куда ты подевалась. Вауль постоянно жаловался на то, что эльф его донимает и не даёт читать про растения, — поняв, что прямого ответа не дождётся, парень переводит тему. Это ничем не отличается от пустого сотрясания воздуха или жалоб, но он не совсем понимает, о ком вела речь девушка, поэтому оставляет попытки допроса.
— Повеселился? — Лунетта звучит... как обычно. Она больше не кажется сытой или сияющей. Вернулась к прежнему своему равнодушному состоянию, и выглядит соответствующе. Даже проскользнувшая всего на долю секунды насмешка в её голосе рассеивается, будто и не было никакой издёвки вовсе. Видеть её такой снова тревожно.
— Ну, было интересно, — расплывчато отвечает парень. Он кладёт ладонь на голову Райенны, но та почти мгновенно стряхивает её, мотнув головой и отступив в сторону. — Эта молодая леди пыталась выяснить, к какой расе относится, но даже я, перечитав справочники и энциклопедии, не смог ничего найти. Могу утверждать, что её родители поколениями смешивали кровь всех видов, пока на свет не появилась она — смешение всех рас разом понемногу.
— Разве это важно? — Лунетта безразлично смотрит сперва на Вэриана, потом на Райенну. — Раса в этом мире что-то решает? Разве важны не твои способности? — слышать подобное суждение не в новинку, но Вэриан не может просто пропустить его мимо ушей.
— Луна, ты узко мыслишь. Это хорошая идея, но в мире всё куда сложнее, — алхимик со сложным лицом и кривой улыбкой потирает пальцами висок, уперев свободную руку в бок. Он думает некоторое время, прежде чем, словно ребёнку, начать объяснять девушке устройство мира. — Понимаешь ли, в нашем мире смотрят и на твою родословную тоже. Чистые эльфы ценятся в магической башне больше людей, хотя в обычном мире эту расу недолюбливают. Среди наёмников преобладают мощные и хищные расы, а люди отходят там на второй план. Приветствуются даже полукровки этих самых сильных рас. Люди только правят — они сидят за широкими столами, отдают указания, возглавляют громкие семьи и носят титулы. Поскольку вы все, условно, являетесь деревенщиной, возможно, вы не понимаете этого.
Лунетта подхватывает Вауля и Лунариса, чтобы посадить их себе на колени и, устроив на каждое колено по мальчишке, вздыхает.
— Тебе необязательно это объяснять. Но если в этом мире и впрямь важны только титулы, то добиться их можно и собственными усилиями. Хочешь пробиться на верхушку — сделай что-то достаточно громкое.
— Ну, к примеру, Мирт. После убийства короля демонов ему впервые за столетия даровали титул герцога.
Лунетта понятия не имела. Она продолжала обращаться к нему как к ребёнку, да и Лэйлин тоже звала его по имени. Гильдейские тоже использовали панибратское обращение, из-за чего девушка даже не предполагала таких изменений.
— То есть, он выше тебя по положению в обществе? — наконец уточняет Лунетта. Вэриан немного жалеет о том, что вообще завёл эту тему. Но он может догадаться, почему девушка интересуется.
— Я действительно относился к графскому семейству и стоял ниже. Но после совершённого моей супругой, меня едва не лишили титула. В любом случае, я больше не имею никаких прав, кроме права руководить тем магазинчиком, в котором я устроился, — правильнее будет сказать, что он уже даже не носил титула, но по-прежнему оставался выше простолюдинов, ведь у него никто не отнимал имя, скорее, он добровольно передал фамилию следующему поколению. Его можно прямо так и звать: бывший граф. Звучит не очень внушительно.
— Значит, ты почти как я, — Лунетта щурит глаза. Она намеренно уточняет то, что начинает понемногу раздражать Вэриана, обычно не придающего никакого значения титулам и знати в целом. Всю свою жизнь до свадьбы он воротил нос от одной только мысли о том, что ему придётся с этим столкнуться, но судьба вынудила его связать с этим свою жизнь из-за скорой гибели старших братьев, которые должны были всё это получить. Возможно, не случись это, он бы продолжал заправлять магазинчиком. И у него не было бы потомков, которые до сих пор существуют, но знать не знают о его существовании, как и о том, что он вообще имеет отношение к их семье. И это при том, что у них всё ещё одна фамилия.
— Попрошу. Я нахожусь на ступень выше.
— На полступени, — подшучивает Лунетта.
Маг, поняв, что его просто провоцируют с всё тем же серьёзным выражением, вздыхает и качает головой.
— Я могу уходить? Раз ты вернулась.
— Делай что хочешь. Можешь попытаться вытрясти плату из Мирта, но не думаю, что он так быстро позволит тебе вытащить из хвоста чешую.
— Для него это так много значит? — Вэриан всё же решает уточнить, поскольку реакция парня в последний раз была такой, словно он очень трепетно относится к своим отросткам.
— Скорее всего они у него просто чувствительные. Мне, к примеру, нравится, когда кто-то копошится у меня в перьях. Когда Мирт был маленьким, он вечно пытался повыдёргивать у меня перья, но для меня это был скорее массаж. Но это касается крыльев. Насчёт хвоста не уверена, я предпочитаю его не демонстрировать.
Лунетта звучит достаточно убедительно, чтобы маг задумался. По крайней мере, он не станет настолько грубо и настойчиво требовать чешую, как делает это обычно. Хотя он не против подшутить над Миртом в любой ситуации. Реакция этого парня довольно забавная, и никогда не знаешь, получишь ли ты от него по лицу, или он тебя просто отчитает. А то и проигнорирует. Столько вариантов.
— Это всё? — Лунетта наблюдает за тем, как Вэриан разворачивается. Маг кивает, и на прощание машет рукой, так и не простившись вслух. Райенна провожает его взглядом совсем недолго, прежде чем осторожно подойти ближе к Лунетте и сесть на край постели, подальше от Пушистика, но ближе к ней. Лунетта от такого даже ненадолго теряется, но выглядит как обычно. Она со вздохом тянет руку, чтобы погладить девочку по голове. — Не было скучно?
— Только иногда, — Райенна говорит тихо, едва слышно. Лунетта улыбается всего на мгновение, но двое детишек на её коленях могут видеть это мягкое, присущее любому человеку, выражение, далёкое от того, которое остаётся на лице Лунетты после.
— Тогда предлагаю вам показать, чему вы научились за тот месяц, что провели с Вэрианом.