Глава 9. Золотая жила
- Но скажи, откуда ты мог это знать, откуда ты знал, что найдешь там золото?
*
Теократия, или Своеобразные способы чудотворства. Эпизод 3
Итак, маленький отряд мчался по дороге вдаль. Три стражника, вооруженных кинжалами и тяжелыми дубинами, были огромны и страшны на вид, зато предводитель их, в тонкой серой одежде, плаще из темной шерсти, с длинным острым мечом и светлыми волосами чуть ниже плеч, волнами развевающимися по ветру, едва небрежно сплетенными сзади, чтоб не мешать взгляду, мчался впереди, статный и легкий, глядя на дорогу сосредоточенно и отстраненно.
Что он хотел найти там, куда он скакал? Он не знал. Что они могут там встретить, он не знал тоже. Наверное, он надеялся на помощь богини – и еще хотел проверить какое-то смутное воспоминание, не дававшее ему покоя.
Дорога поднималась по холмам, карабкаясь среди утесов и оврагов. На деле, это была не столько дорога, сколько плотно утрамбованное когда-то давно многими сотнями и тысячами ног место, засыпанное некогда песком и камнями, до сих пор препятствующими зарослям заполонить его и скрыть из виду, хотя никто уже очень давно не пользовался ею.
Тем не менее они скакали вдаль, и наконец достигли каких-то укреплений, недостроенных стен, недовыкопанных рвов, пересекавших ее. Но никто не защищал эти укрепления, так что они без труда через них перебрались. Впереди на холме виднелось подобие крепости, а точнее просто несколько высоких стен, выстроенных на вершине, за которыми не просматривалось никаких строений. Обогнув холм, они увидели вход, большие ворота, которые не были заперты, хотя и почти полностью закрыты. Так что разве только ради соблюдения приличий, которых, быть может, следовало придерживаться прибывшим гостям, они постучались. Через некоторое время в щели показалось испуганное лицо, которое в ответ на их вопрос сразу безропотно позволило им въехать внутрь. Внутри было уныло и совершенно пусто, но вскоре эта пустота шевельнулась и превратилась в несколько десятков человек, медленно вышедших навстречу гостям. Лохмотья закрывали их фигуры и печать страдания лежала на их изможденных лицах. Они напоминали скорее не людей, а тени, однако взгляды их были полны любопытства, перемешавшегося как-то странно с равнодушием.
Приезжие поприветствовали их и спросили, кто был среди них главным, кто был хозяином этого места, ибо они хотели бы с ним говорить.
- У этого места нет хозяина, - ответил один из вышедших навстречу. – Да и самого места почти что нет.
- Что же случилось здесь? Кажется, здесь разразилась некая катастрофа, лишившая это место жизни, а вас повергнувшая в тоску? Поведайте же о ней, - вопросил их, спешившись, предводитель приехавшего отряда.
- Увы, если была катастрофа, то она разразилась много раньше, в те времена, когда здесь еще был хозяин. А может быть само это место было катастрофой, как и то, что мы здесь очутились.
- Кто же вы такие и почему вы здесь?
- Некогда мы были рабами и пленниками здешнего господина, построившего эти стены, а теперь мы рабы и пленники только своей собственной беды...
- Что же случилось с вашим господином и какая беда так сурово тяготит вас и пригибает к земле?
И они поведали. Они рассказали, что однажды здесь жил довольно жестокий правитель, причем жестоким он был скорее от слабости, чем от силы: страшился всего вокруг, пытался загородиться стенами от неизвестных земель на востоке, а поскольку собственные его земли были бесплодны, промышлял, в основном, разбоем. Они же все, кто здесь есть, были пленниками и рабами, которых пригнали сюда из неведомого далека, захватили в разных частях света и приволокли, и они даже не знали толком, где они находились и как отсюда выбраться. Одни трудились на строительстве стен, другие были дворовой челядью, а третьи, которым было всех горше, погибали на ужасающем руднике, теряя в бесконечных страданиях разум, память и человеческий облик – и не имея ни малейшей надежды на спасение, кроме, разве что, смерти. Рудник был бесплоден, и все же их заставляли копать и копать, нечеловеческими усилиями выкапывая жалкие крохи. Хозяину и его главному надсмотрщику, заправляющему пленниками на руднике с беспощадностью, не знающей пределов, дела не было до того, кто все эти люди, и живы ли они или мертвы, а дело было лишь до возведенных стен и до извлеченных из земли крупиц серебра, а также до награбленных богатств, хотя бы и весьма скудных.
Но потом начали происходить странные события. Странные события, сперва вроде бы незаметные, но все же странные. Все началось с дождя. Прошел очень сильный дождь, настоящий ливень, он все буквально затопил. Ему были рады, ему были счастливы: в этих местах никто до тех пор не видел никакого дождя уже целые годы, хотя была и река, и колодцы не пересыхали. Но все же дождь был таким освежающим, и в то же время почему-то страшным... В ту ночь эту крепость удалось покинуть нескольким беглецам, и их не смогли догнать. Это само по себе взбудоражило умы. Больше, кажется, не происходило ничего. Но как будто бы собиралось. И собралось! В какой-то день отряд примчался откуда-то из-за гор, большой отряд хорошо вооруженных всадников, они были из тех – из пришельцев с запада, они бряцали мечами и сверкали шлемами. Никто не мог сопротивляться им, местной стражи было слишком мало, а все, на что она была годной – это на то, чтобы понукать обессиленными рабами. Приехавшие убили, схватили, связали все здешних воинов, они низвергли хозяина и выволокли его на площадь, они вывели всех рабов и всю прислугу и сняли с них цепи, но они спрашивали об одном, только об одном – они искали какого-то человека. А это, судя по описанию, был тот самый человек, который пас до тех пор овец и казался всем просто тихим безумцем, но потом его заподозрили в том, что он помог беглецам, и отправили его на рудник. Здесь его больше не видели, а на руднике никто и вовсе ничего не знал: там узникам было не до того, чтоб смотреть вокруг и узнавать кого-то, а надсмотрщики были слишком жестоки, чтоб обращать внимание на людей. Все были там одинаковы, никого было не различить. И все же эти воины – они освободили всех, кто был здесь, и отдали в их руки низложенного господина, а сами помчались на рудник.
- Нашли ли они того, кого искали? – с тенью слабого интереса спросил приезжий, поручив кому-то из здешних обитателей напоить лошадей и вместе со спутниками расположившись к отдыху на досках и камнях, сваленных у стены на площади. Обитатели, несмотря на свою удрученность, встречали гостей, кажется, не без удовольствия, а может быть, не без надежды.
- Увы нет, они не нашли. Но нашли странную странность. Незадолго до того там необычный человек появился, может и тот самый, что им нужен был, кто знает... И вот он-то и довел Елихо – разбойника, который заправлял там – до безумия.
- Чем?
- Да вот неизвестно чем. Своим молчанием. Тот впал в такую ярость, что все замерли, даже надсмотрщики больше не заставляли узников работать, все только в ужасе смотрели на происходящее.
- А потом?
- Потом Елихо, кажется, убил его. Он его бил и бил и бил и бил... Без разбору. Это было чудовищно.
- Вы были там?
- Да, увы, добрый человек, мы были там, и до сих пор не можем прийти в себя от всего, что там было.
- Что же сделали те всадники?
- Они освободили нас. Они сняли с нас цепи и сказали, что мы можем идти. Они даже помогли нам добраться досюда. Кто-то ушел. Мы не знаем куда. А мы остались, потому что мы не знали, куда идти, и потому, что у нас для этого не осталось сил. Где мы? Кто мы? Что это за земли? И кто ты, добрый человек, и откуда приехал?
- Я приехал из соседнего города, из города у моря. Я правитель этого города. Мое имя Сариэ. А это мои воины. Я думал договориться со здешним господином о кое-какой помощи, которая нам была бы нужна, но вижу, что здесь мало что осталось и, видимо, вам самим скорее мы можем разве что чем-то помочь. Мне жаль вас и помочь вам мне бы хотелось. Однако скажите же покуда, чем завершилась ваша история? Что сталось с тем, о ком вы говорили – с жестоким Елихо?
- О, никто не знает этого и никто его больше не встречал. Он исчез в тот день, когда приехал отряд, а может еще до того. Расправился со своей жертвой и исчез, всадники не застали его. Это может быть даже прямо в предыдущий день было, но все равно он уже исчез.
- Ясно. Жаль, жаль. Его неплохо бы было покарать...
- Увы, это жесточайшее создание в мире!
- Так значит вы ушли и бросили все, и там никого не осталось?
- Наверное так.
- А надсмотрщики? Слуги? Кто там был еще?
- Они все исчезли, или ушли... Их больше ничего не держало. Должно быть, они бежали.
- Здесь не остались?
- Кто знает, наверное нет, они бы побоялись остаться с теми, кого истязали. Хотя теперь уже никто из нас не знает, кто здесь кто. Мы все потерялись и перемешались...
- Вижу. Как вы живете?
- Здесь кое-что осталось, но уже почти ничего. Мы можем угостить тебя с дороги, но едва ли ты захочешь нашей еды.
- Отчего же, не откажусь! И мои друзья, думаю, тоже. Мы долго были в пути. Однако скажите мне еще. Так господина убили? Или он бежал?
- О нет, ни то, и ни другое.
- Что же?
- Он здесь до сих пор.
- Здесь?!
- Да.
- Где же?
- Мы заперли его в подвале. Мы не убили его и даже его не измучили. Как бы ни хотелось ему отомстить, но на это у нас не было сил. Нас слишком долго истязали самих. Мы даже каждый день относим ему еду.
- Я понимаю вас. Однако я хотел бы поговорить с ним. Вы можете вывести его?
- Мы здесь просто существуем, мы доживаем свой век. Сейчас ты приехал, и ты, и твои люди теперь здесь сильнее всех. Откройте подвал и выведите его. У нас нет власти ни над ним, ни над вами...
*
Посидев еще немного с ними, успокоив их и приняв их скудное угощение, приехавшие дождались, чтобы обитатели уныло разбрелись по своим щелям, и тогда уже, в сопровождении немногих, отправились изучить подвалы.
Они вывели на свет дня человека, столь же изможденного, истощенного и унылого как и все здесь, ничем не отличного от прочих обитателей этого места, кроме того одного, видимо, что если они не уходили отсюда сами, то у него не было воли уйти, даже если бы он захотел. Не ясно было, однако, захотел ли бы он. Его волосы были лохматы и спутаны, но слегка вились и падали на лицо, которое не было старым, но его покрывали морщины.
Сариэ спросил его:
- Ты ли господин этого места?
Тот взглянул на него, а после потупил взгляд, и еще помолчал, и, наконец, вздохнув, отозвался:
- Ты же видишь, что я ничему не господин.
- И все же ты был им, пока тебя не лишили власти?
- Наверное был...
- Увы, ты был жесток к этим людям, они не настолько жестоки к тебе, хотя кажется, что это для тебя еще хуже. Однако я бы хотел поговорить с тобою как с хозяином. Так что сядь и послушай меня.
- О чем же ты хочешь поговорить?
- Я бы хотел... Выкупить у тебя эту землю. Эту крепость и рудники, которые к ней прилегает.
Тот поднял на него глаза в удивлении. Поднял и вновь опустил.
- Выкупить? Зачем она тебе? Эта земля бесплодна и рудник пуст. И если она тебе нужна, почему ты не можешь просто забрать ее, ведь здесь никого нет и некому ее защитить...
- Кто знает, не найдется ли кто-то, кому она понадобится потом, когда нам удастся, быть может, ее заселить и привести в порядок? Так что я хочу ее выкупить. Так, чтобы она законно принадлежала мне.
- Что же ты за нее дашь? – спросил удрученный человек, на этот раз глядя почти с отчаянием, как будто это странное предложение было для него мучительной пыткой. Может быть потому, что нелепым образом оно напоминало ему о надежде, которой он давно лишился.
- Я дам тебе вот это серебро за крепость, - ответил Сариэ, кладя перед собою мешочек со слитками. – И еще серебро за земли, - сказал он, доставая второй мешочек. – После же ты будешь свободен. Ты можешь взять свои вещи из тех, что, может быть, еще здесь остались, и лошадь из тех, что здесь у тебя пасутся. И можешь ехать туда, куда ты захочешь. Можешь даже поехать вместе со мною в Эргинию, ибо той злой силы, от страха перед которой ты защищался всеми этими валами – между тем как низвергли тебя, в итоге, с совсем другой стороны, – так вот, той силы в ней больше нет, город спокоен и мирен. Ты можешь остаться здесь или ехать туда, куда посчитаешь нужным. Ты можешь ехать к своим братьям, если они тебя захотят принять. Так что же, ты согласен?
Его собеседник сидел и смотрел непонимающим взглядом на лежащее перед ним богатство. Не слишком большая, но все же ощутимая плата за то, что не стоило и гроша, и тогда именно, когда он сам готов был бы, если б только хоть чем-то владел, отдать гораздо, гораздо больше, чтобы только вырваться отсюда.
- Ты не шутишь? – спросил он.
- Нет, я не шучу. Лишь одно условие. Мы заключим сделку, и после ты поклянешься торжественно, что никогда не будешь претендовать на эти земли, никогда не попробуешь вернуть их себе при помощи оружия, ни ты, ни твои братья, а если тебе что-то в них понадобится, придешь и возьмешь это так же точно, как смогут прийти и другие, ни больше, ни меньше. Поклянешься же ты именем богини Фаэре, и тогда, если ты нарушишь эту клятву, то не я буду преследовать и наказывать тебя, но богиня.
- Странный ты человек, - пробормотал бывший хозяин. Но он не готов был ни к подозрению, ни к подвоху, ни просто к сомнению. На глазах у не менее удивленных, чем он сам, обитателей крепости он взял деревянную дощечку, и написал на ней дарственную на все земли в пользу правителя Эргинии, забрал предложенное серебро, а после нашел для себя старую, но чистую одежду, умыл лицо, сел на лошадь и ускакал прочь.
*
- Зачем ты сделал это? Зачем ты отпустил его? Зачем отдал ему столько серебра? Зачем купил у него эти страшные земли?
- Затем, чтобы в них не было больше страха. И затем еще, что не жалко, - ответил их странный гость, встал, обернулся и потом спросил вдруг: – Однако же я хочу осмотреть мои новые владения. Кто из вас покажет мне тот рудник? Я хотел бы увидеть его.
Но они стояли и молчали и медленно пятились, втянув в себя головы.
- О нет, нет, никто из нас туда не пойдет, слишком жуткое место.
- Вы боитесь его даже тогда, когда он пуст и заброшен?
- Увы, слишком живы воспоминания. Ты не был там – и не видел того кошмара!
- О да, я там не был. И хотел бы посмотреть. Может быть кто-то из слуг, из рабов, которые также не были там? Может кто-то из бывших надсмотрщиков покажет мне его?
Но, видимо, ужас был слишком сильным, боль была слишком острой: никто из тех, кто остался здесь, не хотел туда идти, даже из тех, кто там не был – словно страшились проклятия, тяготевшего над этим место.
- Увы, я бы дал тому, кто покажет мне это место, несколько монет, но вам негде будет их потратить. Ничего же, что бы было для вас полезным, у меня нет. И все-таки даже и без этого – как только я смогу вам помочь, я пришлю к вам помощь. Но пока, похоже, мне придется искать рудник самому... Скажите хотя бы куда следует ехать?
Но в это время один из обитателей, коренастый, чернявый и мрачный, хотя в остальном столь же унылый и подавленный, как и все, вышел из тени и сказал:
- Я готов помочь тебе, я покажу тебе это место. Если ты дашь мне несколько монет – я смогу после уехать в соседний город.
- Хорошо. Идем. Остальные же – оставайтесь с миром. Надеюсь, вы не будете против, если на обратном пути мы заедем сюда еще, чтоб переночевать?
Они лишь качнули головами и остались задумчиво стоять и смотреть вслед непонятному и непонятно что и зачем делающему человеку.
*
Это было не слишком далеко. Нужно было ехать вглубь леса, между поросшими толстым, свисающим большими бородами мхом приземистыми скалистыми уступами, по хорошо протоптанной тропинке, там и здесь взрытой следами от колес и копыт, по обочинам засыпанной пылью и мелкими камушками. Наконец в низине между холмов они увидели старые копи. Здесь стоял какой-то странный, сырой неприятный запах.
- Вот это место, - сказал проводник.
Они спешились.
- Ты был здесь одним из надсмотрщиков? – спросил Сариэ.
- Да.
- Почему ты не ушел из крепости? Тебе не страшно было оставаться с ними?
- Мне некуда было идти.
- Ну что же, по крайней мере ты можешь рассказать больше. Так что же здесь произошло?
- Нет, они все верно изложили. Так и было. Елихо исчез, а на следующий день прискакали всадники и всех увели отсюда.
- Кого они искали?
- Они искали калеку с обожженным лицом. Возможно они искали того человека, которого убил Елихо.
- А он его убил?
- Он замучил его до смерти.
- Что же он ему так сдался?
- Он был невыносимо странен.
- Чем?
- Безмолвен и неподвижен. Он только смотрел и молчал и медленно умирал, истекая кровью. Он нагнал на всех такой ужас, что мы уже ничего не могли делать.
- Видимо он был даже страшнее, чем этот ваш Елихо? – усмехнулся Сариэ.
- Может быть и так...
- Ну хорошо, так когда же вы перестали работать?
- Когда Елихо пришел, чтобы бить его. Он бил его долго, он, должно быть, хотел его уничтожить.
- А после? Вы не делали ничего?
- Да.
- А потом просто ушли?
- Да.
- Это те цепи, что сняли с несчастных узников? Это они до сих пор лежат здесь? – Сариэ пнул ногою уже медленно врастающую в землю и траву ржавую цепь.
- Да.
- Значит все осталось так, как было в тот последний день?
- Должно быть, да.
- Хорошо. Скажи мне тогда... Сможешь ли ты показать мне то самое место, где стоял тот человек которого бил Елихо? То место, где он упал?
- Да, я думаю, я смогу.
- Ну что же, тогда идем вниз.
Они подняли факелы, которые специально захватили для этой цели, и стали спускаться в копь. Как-то странно тихо было в этом месте, шаги отдавались как будто бы громче, чем обычно. Даже собственные голоса, казалось, звучали мрачно. Можно было понять тех, кто не пожелал сюда идти. Запах тления, запах разложения поднимался из глубины, он все еще был здесь, несмотря на время. Словно призраки боли и ужаса восходили снизу, и слабый свет факелов не мог спугнуть их. Даже большие и грубые спутники Сариэ поеживались здесь от смутной тревоги, двоих оставили наверху, стеречь проход, и им было неуютно оставаться одним, когда остальные спускались в неведомую глубину. А мрачный проводник шел, опустив голову и сжав кулаки, потому что он сам вызвался проводить их, но теперь ему было дико и жутко чувствовать этот странный тревожный мрак в месте, в которое он столько раз прежде спускался. Что-то изменилось здесь, что-то неумолимо изменилось. Он не думал, должно быть, соглашаясь, что ощутит эту немыслимую тревогу. Но все же он шел следом за светловолосым человеком, уверенным и смелым шагом спускающимся вниз.
- Ну что же, так где? – спросил тот, поморщившись от нестерпимого удушливого воздуха, когда они спустились к самому низу.
Проводник огляделся и протиснулся по узкому проходу к одной из ниш в скале.
- Здесь. Здесь он стоял и упал на этот камень. Вот и заступ, который он уронил – он до сих пор лежит здесь, и тряпица, которую мы подложили под его голову – вон она под камнем и до сих пор пропитана кровью.
- Хорошо, - ответил Сариэ, войдя в нишу. Он поставил ногу на камень и встал, чуть облокотившись о стену. – Посветите мне.
Стражник опустил факел, проводник же стоял, недоуменно всматриваясь в эту картину. Человек перед ним стоял и смотрел на стену, смотрел очень внимательно, потом медленно стал наклоняться, проводя аккуратно рукою по ее выщербленной черной поверхности.
- Да, так и есть, вот она, - наконец произнес он. Медленно, не отводя глаз от щелей между острыми камнями, он нагнулся, и нащупал рукою заржавевший заступ. Потом отступил на шаг и со всего размаху с силой ударил им о стену в том самом месте на которое только что так долго смотрел. От этого резкого и гулкого удара его спутники вздрогнули и даже волосы непроизвольно зашевелились на их головах. Однако когда они пришли в себя, они увидели, что несколько камней отпало от стены, и за ними на черной поверхности проступило расходящееся в стороны тонкими, как лучи, прожилками светлое место, неожиданно поблескивающее при свете факела.
- Что это?
- Что это? – Сариэ улыбнулся, глядя на них, наклонился, собрал камни в ладонь и поднес к их склоненным в удивлении лицам. Чистый солнечно желтый свет мерцал на краях камней. – Вы зря оставили работу. Вы искали крупицы серебра и остановились не дойдя едва чуть-чуть до богатой золотой жилы.
- Золото?
- Да, ты видишь, чистое золото.
- Но как это может быть?
- Просто так, почему нет? Эта земля была богатой когда-то, отчего ей не быть богатой и теперь? Просто вы должно быть... не там копали!
- О боги и духи...
- Ну, теперь ты понимаешь, почему я выкупил у этого несчастного глупца его земли? Я думаю извлечь из них больше пользы, чем получилось у него. Соберите то, что отпало от камня – и идем отсюда. Мы нашли все, что нужно, и на время можем уехать.
Он бросил заступ к стене, и тот покатился с каким-то до странности мелодичным звоном. Онемевшие, его спутники быстро поднимались за ним наверх.
Оставленные ими наверху стражи были несказанно рады их видеть. Немногие минуты, проведенные в одиночестве, показались им долгими часами, но теперь весть о том, что там внизу золотая жила, привела их в безумный восторг. Наверное, в первый раз за многие годы можно было видеть счастливый огонь в их глазах. И теперь за человеком, который привел их сюда и добыл богатство, они еще более, чем прежде, готовы были верно следовать куда бы то ни стало.
Но когда они вновь сели на своих лошадей и поехали вперед, бывший надсмотрщик и проводник, догнав Сариэ и поравнявшись с ним на узкой тропинке, спросил его:
- Но скажи, откуда ты мог это знать, откуда ты знал, что найдешь там золото?
Его спутник обернулся и смерил его задумчивым взглядом.
- Интересно, если я скажу тебе, что я был тем самым человеком, который стоял там тогда, в последний день вашей работы, и после упал на землю, и просто, когда я стоял там, я увидел в камне эту золотую прожилку – ты поверишь мне?
- Нет! – искренне и мгновенно ответил тот.
- Ну так а зачем же тогда ты спрашиваешь?.. – Сариэ взглянул на него, чуть улыбнувшись, и подогнал коня.
*
Они вернулись к крепости. Они въехали в крепость. Обитатели вышли и застыли у стен. Они смотрели с подозрением и ожиданием. Они не могли понять, куда и зачем эти люди ездили, и какими вернулись.
Сариэ соскочил с коня. Он держал в руках большой тряпичный узел, набитый чем-то тяжелым. Он развязал его и вывалил содержимое на землю. Замерев, они смотрели на сверкающие обломки. Он сказал:
- Итак, вы видите, что я не даром ездил на этот рудник. Отныне он будет богат и не иссякнет. Эта земля будет богата. Вы можете приобщиться к этому богатству, если только захотите. Вы можете пойти на рудник и добывать золото – если захотите и сколько захотите. На десять долей, добытых вами, девять вы отдадите городу, а одну возьмете себе и, когда наскучит, отправитесь с этим добром в любые края. Если вы не хотите идти на рудник за золотом – вы можете отправиться жить в Эргинию, в город у моря, или же остаться здесь, или же идти в любую сторону, взяв с собой из добытого столько, сколько унесете в ладонях. Те же, кто захочет остаться дольше – возьмите то, что добудете, и езжайте в соседние города. Купите там железо и зерно, лошадей и рабов. Рабам же скажите, чтобы работали с вами, а если не хотят – пусть идут на волю, туда, куда захотят, а кто захочет остаться – пусть работают, как и вы. Это, кажется, всё, и мне нет смысла следить за исполнением моих слов, потому что никому нет смысла брать больше, чем он может унести, и нет смысла обворовывать источник, который неиссякаем. Но если кто-то захочет это сделать, то отвечать будет не передо мною, а перед богиней, питающей землю, и неведомо, не истлеет ли его богатство. Так что теперь идите спать, потому что небо темнеет, а завтра тот, кто хочет, пойдет со мною, и я покажу вам источник золота.
Он развернулся и, бросив добытое золото на земле, как было, пошел к краю площади, разворошил сеновал, растянулся на сухой соломе, укрылся плащом и тут же крепко уснул, на виду у всех.
*
Он проснулся, едва лишь начинало светлеть, потянулся, поднялся, посмотрел на своих спящих стражников, легким шагом пересек площадь, почти машинально завернул за угол приземистого строения и тут же оказался перед пологим спуском, ведущим вдоль стены вниз, к колодцу. Он сошел вниз, осматривая по пути помещения, где когда-то хранили утварь, чтоб увидеть, что там осталось. Стена заворачивала, следуя оврагу, и там, под ней, еще было темно, только на бортик колодца пробивался луч света и дальше проскальзывал по стене вверх, да цепь, поддерживающая ведро, чуть поблескивала в утреннем сумраке. Он вошел в это светлое пространство, поднял ведро со дна и, зачерпнув воды, умыл лицо. Волосы его, чуть золотясь на солнце, падали длинными прядями на сверкающую поверхность воды, которая звенела в тишине утра. И в этот момент он увидел человека, притаившегося в темноте в углу и глядевшего на него пристально. Это был вчерашний проводник. Черный, как тень, затаившийся в сумраке, он почти что заставил его вздрогнуть от неожиданности, или, по крайней мере, остановиться и ответить на его долгий взгляд.
- Что ты делаешь здесь? – спросил Сариэ.
- Я думал о тебе... - отозвался человек из угла.
- Что же ты думал? – Сариэ выпрямился и откинул назад мокрые волосы.
- Я думал о том, что ты сказал вчера.
Тот, чуть приподняв брови, глядел вопросительно.
- Я думал, что ни один человек, чьи кости бы были раздроблены, а распухшие глаза источали бы кровь, выдерживая удары, которые срывали кожу и плоть с его костей, не смог бы в то же самое время в темноте разглядеть едва видимую золотую прожилку...
Его собеседник лишь пожал плечами в ответ.
- Но дело не в этом, - продолжил проводник. – Я думал, лишь о том, что ни один человек не смог бы... Но если это был ты, скажи мне, во имя всех сил преисподней, как? Как ты выдержал это?
Сариэ отставил тяжелое ведро, в котором плескалась вода, и сел на бортик, полу-развернувшись к глядящему на него из угла человеку. Он некоторое время смотрел на него молча, потом ответил:
- А я не уверен, что я выдержал. Что значит «выдержать»? Я сошел с ума и умер. А если боги вернули мне разум и дали мне новое тело – это уже не моя заслуга.
- Но ты увидел ту прожилку.
- В безумии чего только не увидишь...
- И ты вернулся сюда. Смотри на этих людей – они не смели даже подумать о том месте. Даже мне было там вчера жутко, а ты смело спустился вновь в самый ад...
- А чего мне бояться? Страшнее, чем было, уже не будет. К тому же я знал, за чем иду. Ради золота, ты знаешь, люди на многое способны, - он усмехнулся.
- Но тебе ведь не нужно золото.
- Нет, мне не нужно. Но в городе, где я в итоге оказался, ничего нет. И им оно не помешает.
- Ты приехал ради них?
- Да.
Мрачный человек пошевелился в углу, потом поднялся и придвинулся к колодцу.
- Скажи, это ты помог тем беглецам?
- Да.
- И это тебя искали те люди, всадники, которые прискакали сюда и освободили всех?
- Да.
- Они нашли тебя?
- К счастью, нет.
- Почему к счастью? Это были твои враги?
- Нет конечно, это были мои друзья.
- Они хотели тебя спасти?
- Да. А я еще не готов быть спасенным.
- По крайней мере людьми?
- Да.
- Но ты готов молча претерпевать любые мучения, творить едва ли не чудеса для неизвестных тебе людей или раздавать всем неимоверные богатства?
- Наверное так и есть.
- Эти люди, которые искали тебя, они, кажется, очень тебя любили...
- Что же делать... Кстати о богатствах. Я забыл тебе отдать вчера обещанные монеты.
- Зачем уж они теперь...
- Но все же, возьми, мне-то они точно не нужны, - он вытащил из-за пояса несколько темных кружочков и протянул своему собеседнику. – Ты выглядишь здесь самым разумным человеком. Я думаю, ты сможешь что-то сделать с ними. Если ты не собираешься уезжать из этих мест, я бы даже хотел, чтобы ты помог мне организовать здесь работу.
- Я помогу. Хотя раньше я помогал не тебе и совсем иначе...
- Я понимаю.
- И у тебя нет ненависти ко мне? Я надевал на тебя цепи и, должно быть, не один мой удар пришелся однажды по твоей спине.
- О боги, - Сариэ встал и вдруг засмеялся. – Если бы я ожидал ненависти от всех, кого я сам заковывал в цепи, бил или убивал, мне бы стоило снова сойти с ума!
- Чего же ты от них ожидаешь?
- Любви, дружбы и искренней расположенности, конечно, как от всех людей!
- Или спокойного равнодушия?
- Или спокойного равнодушия.
- Ты странный человек. Настолько странный, что смотришь на тебя – и все переворачивается внутри, все, что казалось обычным прежде... Я помогу тебе. Но все же мне жаль тех людей, которые тебя искали. Может быть ты их тоже когда-то бил, убивал или заковывал в цепи. Но они любили тебя. И это не было спокойным равнодушием...
*
Но Сариэ был бодр и весел. Поднявшись наверх он призвал всех, кто хочет пойти с ним, и пообещал показать золотую жилу. Его спокойный взгляд, ровный голос и нерушимая уверенность, а более того – горка золотящихся обломков, мирно лежащая без охраны посередине площади, сделали свое дело и на этот раз уже нашлись желающие, преодолев страх, посетить ужасный рудник. Их было человек десять, стражники также шли с ними, и вчерашний проводник шел с ними – ведь он обещал помочь. Утро было ясное, солнечный свет золотился в ветках, хотя они шли пешком – лошадей бы на всех не хватило, да и негоже им всем было ездить верхом, зато пару из них они вели с собою и везли телеги, так что скрип колес и подпрыгивание их на камушках неожиданно придавало обстановке какой-то деловитый настрой. Сариэ рассказывал им по пути об Эргинии, о храме, о богине, о цветущих садах и цветочных кущах, а сказочных богатствах старых времен, о море, и о том, как он думает восстановить полузаброшенный город, а также их крепость и дорогу, связывающую их, и вообще о том, что неплохо бы освоить близлежащие земли, и о том, что это не единственный рудник и их тоже нужно бы было проверить. О том что вообще-то копать киркой и заступом уже давно не имеет смысла, что хитрые люди в дальних странах изобрели для этого более сложные машины, и можно бы было легко ими обзавестись, раз у них столько всего есть. Словом, когда они добрались, громко отвечая ему и обсуждая путь, они даже не заметили, что были уже на месте. Птицы пели в ветвях, трава отливала нежной зеленью, а скалы были залиты бежевым светом. Старая цепь рыжела ржавчиной словно яркое пятно в траве, а запах конечно из пещеры поднимался неприятный, но это в целом было обычным делом для пещер. Так что никому и в голову не пришло испытывать тревогу, напротив, все были только воодушевлены идеей обустроить здесь все по-новому, добыть побольше золота, освоить оставшиеся рудники, отстроить город и где-нибудь там, на берегу под прекрасной и надежною опекой богини расположиться для роскошной и спокойной жизни. Стражники участвовали во всеобщем воодушевлении, только бывший надсмотрщик, еще помнивший хорошо не только былые и страшные времена, но, главное, вчерашнее жуткое и смертельное чувство, охватившее его здесь, стоял, чуть склонив голову и глядя задумчиво.
- Ты восхитителен, - произнес он, когда Сариэ подошел к нему и остановился, чтобы вместе с ним издали оценить обстановку.
- Отчего?
- Мне кажется, если бы ты был полководцем, ты бы завоевал полмира.
- Думаешь? – Сариэ в удивлении поднял брови.
- Уверен.
- Ну ладно, - произнес Сариэ, чуть поразмыслив. - В общем я это уже пробовал, даже получилось...
- Пробовал что? - надсмотрщик посмотрел на него крайне пораженно, чем его успокоил. Он просто угадал? Странно, неужели это так естественно, так заметно?...
- Завоевать полмира, - ответил Сариэ равнодушно.
- Но если так, - помедлив, спросил напряженно его спутник. – Как же ты очутился здесь?
- О, я... не выдержал! - улыбнулся Сариэ. – Признаюсь, радости в этом было мало, так что лучше займусь теперь более мирной деятельностью.
- Мирной? Наверное так... Теперь эти люди сделают все, что ты хочешь, и приведут сюда толпы других людей, и заразят их своим порывом, так что, можно сказать, все уже почти сделано.
- Да, теперь осталось только, собственно, сделать...
- Ну вот с этим я как раз и помогу.
- Это хорошо, потому что я уеду.
- Куда?
- Обратно. В Эргинию. Точнее в храм богини. Туда, откуда явился.
- Зачем?
- О боги, отдохнуть! И уйти отсюда. Я же не могу оставаться здесь. Мне здесь чудовищно тяжело. У меня все кости ломит от воспоминаний. А я ведь вчера еще спрашивал, спрашивал... О, мне это было нужно. Но я не знаю, как я решился прийти сюда. Вчера, когда мы спускались вниз, я думал, что моя грудь разорвется от ужаса, я наверно едва стоял на ногах. И... я рад, что есть хоть один человек, которому я могу в этом признаться! - он взглянул на собеседника и в лице его что-то болезненно дрогнуло.
Человек напротив него посмотрел на него долгим взглядом, потом опустил глаза и теперь взял его руку в свою. Он сказал:
- Но ты шел уверенным и спокойным шагом. А мы трусливо семенили за тобой. Уезжай. Уезжай и жди. Мы все сделаем. И скоро город, который ты хочешь отстроить, получит все богатства, в которых он нуждается.