III
Вдоволь насладившись довольным лицом Ричарда и ощутив свое преимущество над ним, Кессиди воспользовалась моментом его экстаза от победы, ловко выудив ключи из кармана, и поднырнула за него, через секунду уже открывая двери.
— Счастливо оставаться, Гранд, долгих лет тебе и всех благ!
С этим звуком она чуть ли не ногой распахнула дверь номера 13, намереваясь выходить и убраться прочь, и уже через мгновение она вышла. Лицом вперед. Она без сознания вывалилась из дверного проема — Ричарду пришлось оглушить ее, чтоб не сбежала. Вот так и стоял он над ее обезвреженным телом, почесывая макушку, и искренне не понимая, что с этой девушкой не так. Он наклонился к ней, проверяя, не переборщил ли с ударом, и дышит ли она, а потом бережно поднял ее, и отнес на тот самый диван с доисторической пылью.
Скитаемый между совестью и личной выгодой, он смотрел на ее бессознательное лицо, и помышлял о том, стоит ли везти ее на базу его организации, очевидно, против ее воли на то, или она и дальше будет приносить столько же проблем. Подумав о проблемах, Гранд усмехнулся, потому что в них-то он больше не сомневался. Но, с другой стороны, он действительно в ней нуждался. Это было сложное дело, над планами которого он работал годами, и во всех миссиях должен был присутствовать партнер, которому мужчине можно было бы довериться. Эндертауер прекрасно подходила для этой роли — будучи девушкой, ей долгое время удавалось быть во главе Списка востребованности среди лучших наемников не просто страны, а континента. Но, в отличии от остальных лиц, представленных там, Кес обладала недюжинной честью, которая так важна для спасения мира. Он не мог не выполнить такую важную часть своего плана, такой уж обязательный был. Кроме того, пускай Кессиди только что и соврала ему, но все равно согласилась. С формальной точки зрения. Хотя считаться с формальной точкой зрения в этой ситуации не так уж благочестиво. Но Гранд решил сейчас избавляться от проблем по мере их поступления, он был уверен в том, что рано или поздно ему удастся склонить охотницу на сторону революции. Поэтому мужчина оторвал от старой шторы кусок ткани, завязал девушке глаза, чтоб больше не предпринимала попыток к бегству, закинул по уже образовавшейся привычке на свое плечо, и укрыл обоих своим плащом.
В таком виде они покинули номер отеля «У Джулекки» раз и навсегда.
***
Когда Змей с висевшей на плече девушкой добрался до места назначения, уже рассвело. Обусловлено это было то ли тем, что он пошел пешком, то ли тем, что больше спешить ему было некуда, — впрочем, он и сам того не знал. Новое состояние души было для него максимально непривычным. Он долгое время гонялся за Кессиди по всей стране, а сейчас она просто висит на его спине под плащом. Единственное "но" — без сознания. Но Гранд в любом случае был дьявольски доволен собой, и верил в то, что дальше дела пойдут ещё лучше. Само собой, он ждал того, что вначале сотрудничать с Вороном будет сложно, он готов был к трудностям ради всеобщей победы.
Тем временем на улочке окончательно развиднелось, и на пути то и дело начали встречаться разномастные торговцы со всем своим крамом, ремесленники, простые рабочие и крестьяне. Все они спешили на работу, ведь несмотря на то, что сегодня суббота, каждый вертится, как может. Ричарду тоже было известно это выражение, но мужчина не так часто использовал его, как Кессиди. По натуре он однозначно был романтиком-идеалистом, всю свою жизнь верил в то, что позитивные изменения возможны, и мечтал о революции.
Мимо путников и горожан то и дело пробегала детская гурьба, они бегали между собой на перегонки и хохотали так, словно им есть чем поужинать и во что одеться при малейшей необходимости, будто проблем в стране нет. Собственно, Гельден, по сравнению с остальными городами, проблемным-то и не был, даже месники тут появлялись крайне редко. Возможно, поэтому Кессиди и предпочла скрываться именно в нем. К тому же, рядом Королевский Лес, полон дичи. Это натолкнуло Ричарда на мысли о своем детстве, юношестве, когда проблемам он сам придавал намного меньшее значение или не замечал их вовсе. Но спустя некоторое время, они стали слишком очевидными. Тем более, рос он не в Гельдене, к сожалению.
В те времена, когда, как считалось, и пропал следующий наследник престола, принц Салазар, маленькому Ричарду было около трех лет. Он помнил свое непонимание происходящего в городе, в котором жил — повсеместно происходили масовые манифестации за ликвидацию монархии. Ребенок пропал, действующий король был смертельно болен, а это значило, что право на престол переходило младшему брату короля. Проблема была лишь в том, что он был известен лишь безбожными тратами государственной казны, за счет народа он оплачивал свои дорогостоящие поездки и балы во дворце, что, естественно, вызывало недовольство граждан. Но все протесты были жестоко придушены. Такой правитель был вполне себе выгоден большим землевладельцам, магнатам, олигархам. Оплачивая нужды нового короля, они тем самым перебрали власть на себя, вскоре и вовсе сместив его, сказав, что тот решил удалиться от дел и скрылся от чужих глаз на маленьком острове в самой глуши Королевства Агния. Таким образом, всю власть олицетворяли зажиточные богачи, чьи интересы никогда не соответствовали интересам народа. Детство и юношество Ричарда были пропитаны кровью его семьи и близких людей, что укрепило его в антиправительственных позициях. Изнутри он видел все антинародные преобразования политики из центра и на местах, возвращение крепостного порядка, беззаконье. Это все взрастило в нем довольно радикальные взгляды на ситуацию. Когда Гранд только становился на своем пути борьбы, его всегда критиковали за максимализм, который присущ, по мнению старших поколений, преимущественно юношам. Он всегда отстаивал идею о том, что борьба без радикальных методов в этой стране обречена на провал. Любимчик судьбы Ричи уже вырос, но так и не смог пересмотреть свои ценности. Только теперь изменилась среда, он нашел приспешников, и теперь уже его идеи имеют намного больший вес.
Каждый вертится, как может. Но каждый ли готов положить голову за то, во что верит? Этот вопрос нравился ему намного больше, и, в его понимании, только такие люди и достойны уважения.
В какой-то момент гул утреннего города настолько накалился, что постепенно начал заглушать размеренный, но донельзя точный, ритм волн, что разбивались о причал. Торговцы-рыбаки уже разложили свежевыловленные яства, вокруг запахло рыбой, кальмарами, водорослями, и другими морскими благами.
"Стоп, морскими?!" — Кессиди уже какое-то время мотылялась на плече Ричарда при сознании, но долгое время не могла осознать, где она находится. Под плащом было тепло и уютно, и пахло чем-то даже домашним. Она, как человек, у которого никогда, по сути, не было не только дома, но даже друзей в полноценном понимании этого слова, была заворожена ощущениями. До тех пор, пока не почуяла запах рыбы и не услышала волны. Бежать захотелось ещё больше. Причем, немедленно.
Эндертауер укусила Ричарда за лопатку, из-за неожиданности тот издал возмущенное "Ай", но потом громко засмеялся, давая понять, что таким образом его обезвредить сложно.
— И тебе доброе утро, зубатая! Надеюсь, спалось хорошо, потому что то, что крепко... — последовал новый укус. — ... очевидно, — и еще один. — Слушай, Ворон, давай договоримся?
— Я с тобой ни о чем договариваться не собираюсь, отпусти меня, сейчас же!
Гранд тут же остановился, и снял Кессиди с плеча.
— Ну а теперь договоримся. Сейчас ты пойдешь со мной, а потом кусай сколько хочешь, только чтоб свидетелей не было, наедине, — он невинно улыбнулся, довольный собой ещё больше прежнего. А охотница начинала закипать, тут же покраснев от такой наглости.
— Да что ты себе позволяешь?! — взревела она возмущённо.
— Ровно то, что ты допускаешь с моей стороны в свою, — он хитро подмигнул, намекая на то, со девушке нравится происходящее, а потом просто пошел вперёд, зная, что она его нагонит, и никуда не сбежит.
— Да ты псих, Ричард Гранд! Ты себя в зеркало видел?— Эндертауер ещё стояла какое-то время, глядя ему вслед. Она думала о том, что он, вероятно, прав. А ещё о том, что раз уж она уже здесь, то терять ей все равно нечего. Ведь ее методы сокрытия явно страдают, раз Ричарду удалось ее найти, а раз так, то в следующий раз это может быть кто-то менее доброжелательно настроенный. К тому же, этот человек предложил ей работу. Не то что бы она сильно нуждалась в деньгах, но ее охота на животных в лесу все же оставалась незаконным промыслом, и много средств не приносила. То, что предлагал Ричард, было куда более тяжким преступлением, но в то же время, давало также надежду на какие-то позитивные изменения. Позитив — это вообще комплекс девушки, с детства. В мире не было позитива ни в детстве, ни в девичестве, было только выживание. А этот блондин стал тем, кто впервые заговорил про надежду. При том не только для нее, но и для всего государства. Она не знала, можно ли ему верить, ровно так же, как и не верила в позитивные изменения, но, опять же, терять ей было нечего. Стоит ей только попытаться — и может даже получится все исправить к лучшему.
Вот так, размышляя о происходящем, она решила, что хотя бы раз сходит с ним на задание, а там уже видно будет, если надо будет — сбежит. Поэтому уже через секунду она бежала за Змеем, пытаясь его нагнать в толпе. Когда ей это удалось, она состроила недовольный вид.
— Вот как, получается? Вчера мне трели распевал, о том, как я тебе нужна, а сегодня просто уходишь? Молодой человек, вас последовательным быть не учили? — все сказанное было шутя, но ведь в каждой шутке доля правды.
— Я знал, что ты догонишь, — он обернулся к охотнице и самодовольно усмехнулся, так, что захотелось ему врезать. — Разве можно устоять передо мной?!
"Можно", — подумала Кес в ответ, но ничего не сказала. Спутник начал вполне очевидно подбешивать Эндертауер, но оборачиваться назад уже было бы непоследовательно, поэтому Кессиди смирилась со своей участью, размеренно шагая на равне с Грандом.
— И, куда мы идём? — в какой-то момент нетерпеливо оборвала тишину Кес.
— На вон тот парусник, — Ричард показал пальцем на самый большой корабль в порту, не заметив, как перекосилось лицо девушки. — Нам нужно переплыть Внутреннее море, чтобы добраться на базу.
Охотница тотчас стала бледной, как лист пергамента.
— А это обязательно?
Теперь уже Змей обратил внимание на реакцию девушки.
— Если держать дорогу по суше, это может быть опасно для нас обоих, — он непонимающе смотрел на девушку, но вскоре до него дошло. — Ты что, боишься плаваний, Кессиди?
— Ничего я не боюсь!
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем, пойдем, — дрожащим голосом сказала Кессиди.
— Значит, ты боишься воды... Интересно, никогда бы не подумал, что наемница твоего уровня... Ты плавать хоть умеешь? — дразнящим голосом спросил Гранд.
— Не умею, — обречённо призналась охотница, опустив голову в брусчатку.
— Ничего, привяжу тебя к себе, не утонем! — весело гоготнул Змей, уверенно следуя дальше.
Но то, что однозначно привлекло охотницу — это уверенность напарника при любых обстоятельствах. Завидное качество, в их-то мире! Ну и к тому же можно было бы предугадать, что такая уверенность, она, как и страх, как и позитив или негатив, заразны. И, пожалуй, любой согласится с тем, что уверенность — это то, что в мир нести не стыдно. Хотя у Кессиди возникали большие сомнения на счет того, может ли Гранд в принципе испытывать какой-то стыд. Подобная крайность ею не приветствовалась в той же мере, сколько восхищала уверенность.
Постепенно они почти дошли до трапа, через который совершалась посадка на корабль, и у Эндертауер дух перехватило от всеобъемлющего духа приключений и изменений, что будто витал в воздухе именно рядом с кораблем. Не даром парусные судна многие считают символом путешествий. Вот тут, стоя на причале, она отчетливо начала осознавать, что ее жизнь, конкретно с этого момента, поменяется кардинально. Она уходит от обычного отшельнического образа жизни, сев на корабль с, фактически, незнакомцем, и вместе они направляются в неизвестное. К тому же, она, можно сказать, вверила Ричарду свою жизнь, согласившись быть его напарницей. То есть теперь, при любой опасности, именно этот незнакомец может повлиять, переживет она ее, или нет. Именно поэтому охотница никогда раньше не работала в какой-либо группировке, хоть это и было довольно популярно среди наемников, — вверять свою жизнь другому человеку морально сложно. Хочется верить в то, что в любой ситуации ты сам ответственен за свои бока, и только от тебя зависит твоя жизнь. Она хотела всегда быть хозяйкой своей судьбы. Ричард однозначно менял ее, несмотря на то, что она видит его без года час, если не считать часы в отключке.
Одновременно с этим, Кессиди поразилась тому, что Ричард целые планы строил, внедряя в них напарника. В смысле, ему никто такого не предлагал, он сам решил воспользоваться чьей-то помощью в своей миссии, и вряд ли он бы такое делал нехотя. Впрочем, кто его знает. Эндертауер сразу определила этого человека в своей голове как типа подозрительного.
Когда они совсем близко подошли к трапу, Кессиди остановилась, завороженно открыв рот. Солнце красиво переливалось в парусах цвета топленого молока, из-за чего создавалось впечатление, что это не ткань, не паруса, а облака, спустившиеся с небесных краев. Они были уже расправлены, что свидетельствовало о том, что скоро судно оправляется, поэтому замешкавшаяся девушка никак в планы Ричарда не входила. Он потряс ее за плечи, настойчиво глядя своими зеленющими глазами в ее почти прозрачные голубые, говоря о том, что надо поспешить. Вот так они в последний момент взяли билет на рейс в будущее (кто знает, светлое, или не очень?), когда матрос уже собирался складывать трап.
***
Когда они все попали на борт, матросы поспешно отвели обоих в каюту, ничего не спрашивая. Судя по всему, Ричард действительно обладал хорошими связями, в том числе знакомыми-матросами и капитанами. Эндертауер было интересно, есть ли у них какие-то конкретные договоренности, или же они просто друзья, но расспрашивать она об этом не стала. В конце концов, если теперь от Гранда зависела ее жизнь, она явно не хотела казаться ему подозрительной, а, как известно, допросы с пристрастием тому не способствуют.
Каюта была самой обычной, по крайней мере, Кессиди примерно так их себе представляла. Простой топчан со слегка примятой периной поближе к маленькому окошку, увесистый сундук у его изножья, довольно лаконично отделанный ковкой, рядом небольшой столик и какое-то подобие кресла в углу. Также тут присутствовала книжная полка с приключенческими романами, но ни один из них девушка доставать не рискнула бы — в море судно ритмично покачивалось, и ей казалось, что с полки все вывалится тотчас она попытается что-то достать. Ричард же церемонился с полкой меньше, тут же взял одну книгу и сел в кресло, листая ее, видимо, в поиске картинок. Охотница безучастно наблюдала за этим, смотря на эту книгу отсутствующим взглядом, словно сквозь нее. Она продолжала размышлять о том, какие изменения ее поджидают в ближайшем будущем.
В какой-то момент мужчина отвлекся от разглядывания картинок, заметив продолжительный взгляд Кес. Какое-то время он недоумевающе смотрел на даже не моргающую девушку, после чего все же прервал окутывающую их тишину:
— Хочешь почитать? — он постарался дружелюбно улыбнуться.
— Нет-нет, спасибо! — Эндертауер очнулась, будто от транса, из-за чего максимально неловко ответила на вопрос. "Ну вот, теперь он подумает, что я странная!", — произнесла охотница про себя.
"Она странная", — подумал Ричард, но вообще-то совсем не удивился, он довольно давно это знал, хоть и почувствовал себя неловко одновременно с Кессиди. После этого он закрыл книгу резким движением пальцев, нервно поставил ее на полку, и уже собирался выходить. Но по итогу он остановился в дверях их, судя по всему, совместной каюты, и сказал:
— Лежак твой, я сплю в кресле. Не скучай! — Ричард подмигнул, уже выходя в коридор.
— Стой! — одернула его девушка. — Нам долго... плыть?
— Идти по морю, — исправил он ее машинально, будто каждый его знакомый допускал такие лексические ошибки, и его это уже не раздражало, просто смирился. — Две недели, если ветры будут хорошие, то может чуть быстрее.
После этого блондин удалился из каюты, оставив Кессиди наедине с ее мыслями, и, кажется, постепенно развивающейся морской болезнью. Теперь глупой начала казаться затея пережить одно задание и сбежать — девушка сильно сомневалась в том, что готова на такие большие жертвы в виде морского путешествия еще хоть раз в жизни. И раз уж сейчас она на это согласилась, то больше отступать не станет. Радовало в этой ситуации только одно — она как раз собиралась убираться из Гельдена прочь. Хоть и море на пару с этим зеленоглазкой в ее планы изначально явно не входили.
Так уж вышло, что охотница впервые так кардинально меняла все в своей жизни. Даже отказ от наемничества прошел более гладко — Кессиди просто в один прекрасный день проснулась с мыслью о том, что ей надоело. Надоело не знать ничего о жертвах, вечно проверять континентальный Список востребования, скрывать свою личность и жить ночной жизнью, мучаться от совести. Собственно, в из ее жизни исчезли только убийства по заказу и проверка Списка, остальное, в основном, осталось прежним. Ей все так же приходилось скитаться по всей стране, чтобы никто из конкурентов на нее не вышел. Продолжительное время ее личность числилась также в списках особоопасных преступников, за голову Ворона власти обещали баснословные деньги, она была почти уверена в том, что в казне даже нет столько. Но, зная о людях в кругах наемников, она была уверена в том, что в вопросе конкретно ее убийства, речь о деньгах шла в последнюю очередь. Самые статусные наемники мечтали оказаться во главе востребованности, ну и кроме того, система Списка работала таким образом, что убийство наемника с официальными подтверждениями стоило намного больше обычного заказного убийства. Скорее всего, Змей так и вырвался вперед. Хотя это, в общем-то, не ее дело. Тем более, друзей в этих кругах у нее никогда не водилось, так что даже если и так, она бы его не осуждала.
Начинало казаться, что судно с каждой минутой начинает раскачиваться все быстрее и быстрее, по крайней мере, так Кессиди представлялось при взгляде в каютное маленькое окошко. Свет в него практически не проникал, скорее всего, оно там было сделано чисто в целях проветривания, и, несмотря на то, что девушке было довольно душно, к нему она не совалась. Она просто отвернулась к стенке, свернувшись на топчане клубочком, и обняла колени руками. Прямо как в детстве, когда было плохо.
Когда она была совсем малюткой, ее всегда мучил вопрос о том, почему она одна. Она совсем не помнила своих родителей, это были безымянные и обезличенные образы из прошлого, у нее не было друзей, она в принципе мало что помнила из детства, кроме всепоглощающего одиночества. В более осознанном возрасте, она его считала единственным другом. И для нее это стало таким естественным. Даже сейчас, знакомясь порой с удивительными людьми, находясь в бегах, она себе не позволяет раскрываться им, потому что привязанностей боится. Вообще, она считала любую близость с людьми самым настоящим злом. Ей казалось, что ничто не ослабляет так, как связи. Это дает возможность противникам манипулировать, как тобой, так и твоими близкими. Поэтому в какой-то степени она иногда радовалась своему отшельническому образу жизни. Вряд ли она смогла бы кому-либо когда-либо открыться.
Посвятив половину утра подобным размышлениям, в конце концов Эндертауер, поддавшись движению корабля, укачалась сама собой, словно в колыбели, и сладко уснула.
***
Ричард довольно продолжительное время расхаживал по палубе, вглядываясь в морские волны, и пытаясь не думать о новой напарнице. Рядом с ней, весь его облик излучал самоуверенность, но на самом деле, мужчина очень переживал. Объяснялось это тем, что он не мог быть абсолютно уверенным в том, что она сможет принять его, как напарника. А без этого в его деле не было смысла.
Весь его план был построен на том, чтобы вычислить всех подонков при власти, и последовательно их уничтожить. Однако несмотря на все его навыки, ему так или иначе нужен был тот, кто готов стать с ним плечо к плечу. Тот, кто разделяет его взгляды на жизнь, и понимает ценность дела. Гранд надеялся, что после знакомства Ворона с организацией Ричарда, она поймет что к чему. Но с другой стороны, она все еще может отвергнуть его предложение, и, в таком случае, ему придется ее отпустить. Не факт, что она не распространит информацию об организации. Не факт, что дело его жизни, которым он грезит еще с детства, не пойдет под откос.
Ричард вздохнул и закрыл глаза, сжав руки в кулаки. Он не ожидал, что после полугодовалого скитания за Эндертауер, для него она станет такой важной. В плане, это было очевидно, после стольких его попыток с ней встретиться, но все же, зеленоглазый надеялся, что даже ее отказ не заставит его разувериться в себе и своем деле. Но сейчас, увы, это не выглядело настолько невозможно.
В Кессиди есть то, чего нет у преобладающего большинства людей: чувство долга, чести, достоинства, недюжинная смелость. Все это делало из нее идеального напарника. И в то же время, она оставалась довольно своенравной. Он не знал, имеет ли вообще какое-то для нее значение благополучие их государства. В конце концов, оно ее только ломало, всю ее жизнь. В общем-то, как и Ричарда. В этом они были несомненно похожи.
Ричард открыл глаза и провел рукой по волосам, которые успели растрепаться. Бескрайний горизонт освещался яркими солнечными лучами, от чего у мужчины немного даже заболели глаза. На удивление, отличная погода, после вчерашнего-то ливня! Он улыбнулся своим мыслям: после самого сильного дождя, всегда выходит очень яркое солнце. Он надеялся, что с его государством произойдет то же самое.
Внезапно его мысли прервали.
— Ричард Гранд, какие люди! — к зеленоглазому уверенно двигался мужчина средних лет, полноватого телосложения, и в капитанском мундире. Впрочем, для Ричарда этого человека описывать не нужно было — он сам прикрасно знал, кто это.
— Капитан Стивенсон! Рад видеть Вас! — они пожали друг другу руки, в знак приветствия, и уважения.
— Ну вот опять, не виделись полгода, и друг уже на "Вы"! А ты не промах, Гранд! — капитан звонко засмеялся. — В сопровождении такой дамы...
— Это Ворон, — белобрысый многозначно посмотрел Стивенсону в глаза, и тот все понял.
— Ничего себе... Я не знал, что это девушка. Она легенда!
— Определенно. Но о тайне ее личности никому кроме нас и организации знать не стоит. Но, я думаю, ты и сам понимаешь.
— Конечно-конечно! А я-то думал, зачем тебе рейс "без лишних глаз".
Ричард с ухмылкой кивнул капитану, и быстро перевел тему.
— Как тебе здешние воды, Морской волк? — спросил Гранд, подразумевая не Внутренее море и даже не Гельден, а проблемы судна. Капитан почесал затылок.
— Сейчас... сложно. Ну, я думаю, ты и сам слыхивал. Нас обкладывают новыми налогами. Будто бы бескрайние моря и океаны уже успели стать чьей-то собственностью! Олухи, что сказать!
Ричард сжал зубы, понимая, как непросто приходится сейчас даже морякам, которые, казалось бы, вольны во всех планах.
— Я сполна восполню все расходы за этот рейс. Я надеюсь, что это поможет покрыть все материальные проблемы.
— Я знаю, друг, я знаю. И даже если бы ты этого не делал, я бы все равно тебе помог, — капитан похлопал Ричарда по плечу. — Ты — тот, кто может спасти эту страну. Это гораздо важнее моего судна.
Ричард вздохнул, и вернулся мыслями к девушке в его каюте. "Один я этого не сделаю...". А капитан уже как раз было собрался покинуть Ричарда.
— Прости, Рич, мне уже пора, капитанские дела не ждут. Если что-то потребуется — ты знаешь, где меня найти.
— Само собой, капитан, — они пожали руки друг другу, и попрощались. Гранд снова остался наедине со своими мыслями, но на этот раз он решил переместиться обратно в каюту, поскольку солнце уже было высоко, и дальше оставаться на палубе было бы самоубийством.
***
Мужчина, войдя в каюту, обнаружил спящую Кессиди, свернувшуюся калачиком на топчане. Она обнимала колени, и дрожала, как осиновый лист. К удивлению Ричарда, она выглядела куда более беззащитной, чем он мог себе представить. Точнее, он в в принципе не мог себе представить ее такой беззащитной.
Гранд подвинул руку к окну, пытаясь понять, есть ли там щель, и заодно выяснить причину такого тремора девушки. Щелей не было, но все же зеленоглазый решил укрыть Кессиди своим плащом, подумав, что она замерзла. Сам он бесшумно приземлился в свое кресло, нахмурившись вновь от одолевавших его мыслей.
"Что, если ей это не нужно и она откажется? У нее до сих пор есть возможность однажды жить нормальной жизнью", — он вздохнул.
Кессиди внезапно дернулась во сне, и еще крепче прижала колени к себе. Так, будто ей снился какой-то плохой сон. Ричард хотел ей чем-то помочь, но не хотел, чтобы она это восприняла как своего рода фривольность. Будить девушку также было нежелательно, поскольку она явно давно не высыпалась. Поэтому, все, что оставалось Гранду, так это вдумчиво заблюдать за тем, как двигаются во время дыхания ее плечи, и надеяться, что сон не так уж плох.
Он закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла и потер переносицу. Что-то необъяснимое овладело его разумом. Так, будто он что-то чувствует к этой фактически незнакомке.
"Незнакомке?!" — Ричард усмехнулся. Действительно, сложно о ней говорить в таком ключе. Он был рядом с ней полгода. Всегда. Хоть она об этом и не знала. Формально, знакомством назвать это сложно, но он многое успел узнать о ней.
"Гранд, брось" — строго сказал он самому себе. — "Максимум, что может между нами — команда. Привязанности и уж тем более влюбленность тебе ни к чему. Не будь дураком, у тебя другая судьба".
Чтобы больше не думать об этом, он попытался сосредоточиться на шуме за пределами каюты: на волнах, которые с силой били в борт корабля, на крике чаек в небе. И, то ли от таких медитативных по своей сути звуков, то ли от влажности воздуха и жары, он вскоре сам задремал.