II
Сумеречные мрачные тени залегли над городом, сотворив кромешную тьму, что так контрастировала со светлым помещением ларька Мирабель. Пронзающий ветер нес на своих прозрачных руках холодные крупные капли небесной воды, а в воздухе пахло мокрой брусчаткой и жженым озоном. То и дело гремел устрашающий гром, заглушая своим звуком все происходящее, кроме, разве что, звука дождя, что отбивал чечетку по крышам, окнам и фасадам, земле, лужам и дороге. Ботинки хлюпали по лужам, а дождевая вода пробиралась не только под плащ, но и под легкую льняную рубаху, которая теперь липла к телу. И без того противный ветер стал порывистее, неистовее и коварнее, не оставляя ни единого шанса согреться. Не помогал даже довольно быстрый бег.
Однако перспектива простуды сейчас мало чем беспокоила Кессиди. Охотница опрометчиво бросилась на встречу с каким-то анонимом, о котором она не знает ничего, но при этом испытывает непривычное для себя доверие к этому человеку. Утешал лишь тот факт, что она, безусловно, сумеет защитить себя, если это окажется подставой. «А даже если и нет, — думалось ей, — смерть — это не то, чего она стала бы бояться.
Бытует мнение о том, что смерти остерегаются все живые существа планеты, кроме, конечно, больных особей, у которых отсутствует инстинкт самосохранения. Но еще одна категория обычно отвергается по умолчанию. Все потому, что те, кому, как говорится, нечего терять, встречаются людям крайне редко. Для каждого в этом мире имеется своя ценность, своя цель и радость в жизни. Кто-то дорожит семьей, работой, домом, деньгами, вещами, талантами, властью, славой, целью жизни или ее идеей. В зависимости от системы ценностей и приоритетов люди делятся, по мнению общественности, на некоторые категории, которые к тому же часто характеризуют самого человека, его характер. Но что общественность может сказать о человеке, лишенном даже цели и идеи? Человеке, что обречен на безвольное скитание по миру, о том, у кого остались лишь воспоминания? Очень часто такие люди просто не выдерживают — пускают пулю себе в лоб, сбрасываются с обрывов или высоких башен. По умолчанию их уделом считают слепую беспомощность, отсутствие какого бы то ни было ориентира, отрешенность и порой бесхарактерность — как неспособность бороться за жизнь, а не против нее. Их мнят ненормальными, сошедшими с ума, с запланированной дороги, хотя отождествление понятий в большинстве случаев неуместно.
Возможно, поэтому девушка отправилась на верную гибель, не думая о последствиях. Бессознательное самоубийство дается людям легче, чем осознанное решение. Убить себя своими же руками не так-то просто, а со способствованием кого-то другого — не так болезненно для сознания. Эндертауер хваталась лишь за предоставленный судьбою шанс, как это сделали бы многие на ее месте. Тем не менее, Кессиди никогда бы не признала этого. Для нее самоубийцы, так же, как для большинства, были несколько ущербными существами. Поэтому к их числу она бы не причислила себя никогда.
Когда охотница добралась до главной площади, уже совсем стемнело, но глаза давно привыкли ко всеобъемлющей темноте. А вот к застилающей пелене в виде тумана и обильного дождя — не очень. Кое-как она отличила скромненькую статую основателя города посреди площади, что взирал на свое творение со слегка вздернутым носом, что указывало на искусное владение техникой скульптора, который исполнил эту работу. Передать характер персонажа через визуализацию, особенно объемную — великое дело, что требует честно заработанного мастерства и даже таланта. При этом сама статуя была не очень-то большой, что указывало или на отношение скульптора к этому человеку, или на количество денег, которых не было жалко заказчику. Впрочем, эти подробности мало интересовали Эндертауер, для нее это было лишь ориентиром, поэтому она сразу же начала искать следующий.
Дома, что выходили на площадь, по местным законам не должны были превышать определенной высоты, что было обусловлено желанием жителей. Все было просто — с окрестных улиц площадь должно было быть видно, в целях ориентирования в пространстве, ну и, конечно, экономии времени. На площади время от времени проходили ярмарки, информация о проведении которых не могла распространяться никаким иным способом. Правда, находилось также много противников подобного градоустройства. Дело было в том, что чем меньше высота зданий в центре города, тем сложнее в нем купить жилище. В Гельдене была распространена ситуация, когда в одном доме жило сразу несколько семей, только на разных этажах. Таким образом, покупался лишь один этаж, а не целый дом, что значительно упрощало процесс сбора средств на новое место жительства и было довольно экономно в планировке. Однако это было возможно только в окрестностях, в центре же преобладали «односемейные» поместья.
Но отели были исключением из этих правил, потому что странники из других мест приносили достаточно прибыли городу, как для введения отдельных привилегий постоялым дворам, отелям и другим местам ночлега. На площадь выходили входы всего трех отелей, из которых «У Джулекки» был самым дешевым и непрезентабельным, что не было удивительным. Для простых разговоров «по душам» заказывать номер в месте с прекрасным интерьером и обслуживанием толку нет, ведь все, что вам требуется — это уединение о лишних глаз да ушей. Ну или свидетелей, если говорить о криминальной стороне вопроса. Убийство в номере, где убираются в лучшем случае раз в неделю, провернуть несколько проще, особенно если хозяева не записывают имена своих постояльцев. К тому же, в отличии от двух других отелей «У Джулекки» находился прямо за спиной злосчастного основателя Гельдена, так что спутать было действительно невозможно. Поэтому уже буквально через минуту девушка взирала на обветшалую деревянную вывеску, на которой несколько десятков лет тому назад было кривенько нашкрябано название заведения. Судя по звукам, что доносились сквозь створки таких же простеньких дверей, отель ко всему прочему был чем-то вроде кабака, с комнатой для курящих посетителей, баром с дешевой выпивкой и какой-то незатейливой кормежкой. Поднявшись по малоступенчатой лестнице, Кессиди потянула на себя ручку, а дверь в тот же час издала протяжный скрипящий звук, который всегда действовал охотнице на нервы.
Как только Эндертауер зашла в помещение, в нос ударил запах плохих сигарет, дешевого рома и чего-то давно прокисшего, сказать точно было сложно. Посетителей у заведения было на удивление много, но приверженцам к сливкам общества всех этих людей назвать было нельзя. Простые рабочие, крестьяне в своих погрубевших от тяжкого труда руках держали стеклянные, а иногда и деревянные склянки и кружки с самым разнообразным содержимым, они отдыхали от работы. Однако Кес такой отдых не был понятен. Мрачные же тона в интерьере и заселенные, уже давно не стираные, пожелтевшие да посеревшие от сигаретного дыма занавески лишь дополняли картину.
Наблюдения девушки прервал некий мужлан, который нарушил зону ее личного пространства и, кажется, что-то бормотал себе под нос. Его покрасневшее лицо указывало на не весьма трезвое состояние, а от его одежды несло многонедельным перегаром. Тот пьяно улыбался, с неуместным и возмутительным похабным интересом. Прислушавшись к тому, что он сказал, Кес поняла, что ей не показалось.
— Ну здравствуй, малыш. Я скучал... — этот громила смотрел на девушку влюбленно-преданными, но не менее похотливыми глазами, так что та сделала вывод, что тот спутал ее с кем-то. Легче только вот от этого не становилось, отнюдь. Его большие крепкие лапищи уже спускались по изгибу спины охотницы к талии, и не факт, что не продолжили бы свой путь еще ниже. Эндертауер была до глубины души возмущена происходящим, на что указывал ее угрожающий прищуренный взгляд чисто-голубых глаз. Впрочем, того мужчина не увидели, его мысли и глаза были заняты другим.
Когда рука неизвестного почти добралась до талии Кессиди, девушка вывернулась из хватки голодного до женщин мужчины и выкрутила ему руку. Когда он поравнялся с ней в росте из-за согнувшей его пополам боли, Кес, словно змея на существо, что представляет собой угрозу, прошипела ему прямо в лицо:
— Руки держать при себе! — он взвыл, когда она потянула на себя его конечность почти до упора, один рывок — и перелом. Рывка все-таки не последовало, зато смачный удар в солнечное сплетение не заставил себя ждать. Эндертауер кое-как отлепила от себя сгибающегося от боли мужлана, прижимая к его шее средней длинный кинжал, который за секунду до этого она достала из набедренного пояса. Под нажимом оружия несчастный герой-любовник затрясся и начал молить о пощаде едва слышно, но, в общем-то, достаточно для того, чтобы его можно было понять. Кессиди убрала руки от мужчины и заблаговременно отошла на несколько шагов от него. Он тут же обессилено упал ей в ноги, на этом девушка решила закончить. С пьяницей заведение как-нибудь сумеет разобраться.
Она отвернулась от такого теперь беспомощного громилы и увидела в нескольких шагах от себя человека в черном плаще, что нарочито медленно ей аплодировал. После того, как его заметили, он снял с себя капюшон и стало видно, что он удовлетворенно усмехается. Ярко-зеленые глаза незнакомца действительно походили на кошачьи, были такими же слегка сощуренными и хитрыми. Удивительным было то, что примечательным их цвет был даже на расстоянии в несколько метров, таких нереальных ярких глаз не должно существовать в природе! Но вот оно, доказательство, стоит рядом... Кессиди начала подходить ближе, уже не сомневаясь в том, кого ожидает этот загадочный человек. Его светло-янтарного цвета волосы переливались в свете свечей оттенками белого и розового золота, а шея была вся испещрена различной длины шрамами, что нисколько не убавляло ему красоты, а даже напротив — добавляло шарма и вселяло уважение. Его левая бровь была рассечена ровным коротким шрамом возле изгиба, но выглядело это донельзя эстетично.
В целом впечатление о нем сложилось как о хитром лисе с медвежьей силой воли и ястребиной смелостью, что было довольно необычной характеристикой. Доселе ее заказчики были могущественными мешками, набитыми золотом, у которых нет понятия чести и доблести, для которых существовало лишь их корыстолюбие или злость от колкого унижения... Этот же незнакомец вызывал куда более положительные чувства — он явно не раз бывал в бою, он как никто должен понимать воина, коим являлась Кес. Но в то же время в этом и заключалась его опасность. У Эндертауер на наемническом поприще осталось много врагов и не было гарантий, что ее никто не мог заказать.
Ричард на самом деле давно наблюдал за происходящим у входа, если быть точнее, с того момента, как Кессиди зашла в отель. Вмешиваться в разборку девушки с этим не весьма трезвым человеком он не стал, потому что ему было интересно, как девушка может проявить себя в таком положении дел. Она была довольно сдержана, что явно указывало на понимание ситуации, умение сориентироваться, а также на наличие некоторых принципов. Она не переступила черту самообороны, что могло вызвать только небывалое уважение со стороны мужчины. Если он был девушкой с умениями Эндертауер, что попала в похожую передрягу — он бы тут же открутил ему голову и в данный момент по бедняге велись бы отпевания. Хотя, по глазам Кессиди — убийственно невинными, но явно затуманенными гневом — было видно, что та сдерживает себя с трудом.
Когда охотница размеренной походкой приблизилась к Гранду, он в который раз удивился богемному сочетанию самого, наверное, темного цвета волос из возможных с бледной, почти как лист бумаги, с небольшими вкраплениями розоватых оттенков, кожи. Еще внимание сразу же привлекли чисто-голубые, практически прозрачные глаза, которые раньше возможностей разглядеть не представлялось — издалека-то, в тени домов да деревьев. В общем, Эндертауер была безусловно симпатичной, если не сказать красивой. Она была похожа на лесной народец эльфов — столь же грациозна и на вид безобидна. Но в собственной голове Ричард преднамеренно избегал слов на подобии «красивая» в подборе эпитетов для описания охотницы. Его должна была интересовать только деловая сторона вопроса. Поэтому он выбрал себе чисто профессиональное выражение лица, чтобы не выдать своих мыслей, и обратился к наемнице:
— Ну здравствуй, Ворон.
Кес, не отрывая взгляда от глаз мужчины, коротко кивнула, немного прищуриваясь, как она любила это делать, пытаясь напустить на себя серьезный или угрожающий вид. Незнакомец же пальцем подбросил вверх золотую монетку, которая с громким звоном упала в точности на барную стойку, потом резко развернулся и махнул рукой в сторону своего направления, приглашая следовать за ним.
Вместе они приблизились к лестнице, так и не проронив ни слова. Зеленоглазый шел чуть поодаль от охотницы, немного впереди, то ли не желая смущать ее (что вряд ли было возможным), то ли проявляя необыкновенное доверие, то ли давая последний шанс на то, чтобы сбежать.
Однако Эндертауер была далеко не из робкого десятка, поэтому удирать куда глаза глядят не намеревалась, по крайней мере, пока не сумеет разобраться с эти блондинчиком с неплохой прической. Ее немного забавляла сложившаяся ситуация. И это — тот, кто преследовал ее на протяжении почти двух месяцев? Тот, кто еще до преследований сумел ее найти? Кто же он такой, если не боится поворачиваться спиной к одной из самых известных когда-то наемниц, профессиональной убийце?
Внезапно в Кессиди загорелся азарт, и ей захотелось проверить своего потенциального заказчика или убийцу на предмет мастерства.
Девушка без единого звука достала свой кинжал и одним легким неслышным прыжком сократила расстояние между ними, уже думая прислонить к одной из артерий мужчины холодное оружие, но тот, не оборачиваясь, перехватил ее и скрутил руку, от чего кинжал выпал из разжатой ладони. Теперь Гранд нависал над охотницей сверху, прижимая Кес своим телом к холодным металлическим перилам, которые ощущались особенно ярко через мокрую, хоть уже и немного нагревшуюся рубаху. Дождевая капля пробежала по щеке Эндертауер к глазу — настолько сильно незнакомец свесил ее вниз.
— Жить надоело, красавица? — поддразнил хрипящим голосом Ричард находящуюся и без того не в самом удачном положении Кес. К ее бледному лицу уже подступала кровь. Гранд смиловался над девушкой и вернул ее на место, немного придерживая, дабы та не потеряла сознание от новой резкой смены положения. — Не советую повторять эксперимент, Эндертауер. Ты слишком давно не нападала на людей, находящихся в трезвом виде да при силе, — очередная издевка. — так что ты обречена на проигрыш, да и злить меня не советую. А это... — зеленоглазый хитрюга забросил девушку себе на плечо и вместе с ней присел и поднял со ступеньки ее кинжал. — Я пока что заберу себе.
Он начал подниматься в таком положении дальше, вверх по лестнице, а эту процессию Кессиди сопровождала немым, но довольно активным протестом, чудом современной хореографии, в виде отбивания и всевозможного размахивания всеми конечностями. Ричард же положил свою большую и очень теплую по сравнению с мокрыми брюками ладонь чуть выше колена девушки.
— Чем больше будешь вырываться, тем быстрее и наглее я тебя облапаю, — весело осведомил он, что тут же утихомирило Эндертауер. Он не был похож на балабола.
Когда они преодолели третий этаж, Кессиди четко решила для себя, что откажется от всего, что мог бы предложить этот человек. Наверное, многие считали его обаяшкой из-за этой его наглой улыбочки, но вот охотница чувств их явно не разделяла. Манера общения незнакомца сильно раздражала Кес, и она быда бы рада избавиться от его компании как можно скорее. Все, что удерживало ее в данный момент от того, чтобы сбежать куда глаза глядят — это интерес к спектру того, что мог бы ей предложить мужчина, несмотря на то, что она вообще-то планировала от всего отказываться. За время своей работы наемницей, она успела поделить всех своих заказчиков на несколько категорий, в зависимости от того, кто был предметом их ненависти и(или) охоты, какая была в том причина и чего они от нее ожидали. Поведение же этого молодого человека не давало возможности предугадать его планы и намерения, поэтому кроме возмущения Эндертауер распирал интерес. В конце концов, где же все-таки находятся границы чертогов человеческой фантазии? Как она уже успела отметить, впервые в жизни ее потенциальный клиент был наравне с ней по силам и бесстрашию, поэтому все это было для нее в диковинку. Ну, и кроме того то, что она сейчас висела у него на плече, словно тряпичная кукла, опасаясь быть исследованной его бесстыдными лапищами, все-таки мешало в поиске путей к отступлению.
А об возможности того, что он пришел с целью ее прикончить, Кес преднамеренно даже не думала, постоянно отгоняла от себя эти мысли прочь.
Пока Кессиди проводила все эти сложнейшие рассчеты в голове, они уже прибыли к пункту назначения. Она поняла это только когда зеленоглазка остановился возле комнаты под номером 13, и наконец снял ее со своего плеча, поставив на пол. Эндертауер обратила внимание на порядковый номер помещения, в которое ее завели. Девушка в магию чисел, нумерологию и прочие шарлатанские "штучки-дрючки" не верила, но в голове осталась лишь дурацкая суеверная примета. В мыслях охотница нервно посмеялась тому, что, возможно, за несколько мгновений до своей кончины она думает о проклятых суевериях. Но, начав совладать с собой, она приступила к непредвзятой оценке тамошнего интерьера.
Здесь все было просто и безвкусно. Потрепанный диванчик содержал в себе еще доисторическую пыль, а еще в некоторых его местах были вмятины, что указывало на то, что сидели на нем на удивление часто. Ну или, может, он настолько же древний, на сколько выглядит. На небольшой тумбочке рядом лежал толстый слой пыли, а газовая лампа и того посерела, отбрасывая самый скудный свет, что когда-либо видела Кес. Ее первоначальные функции уже утеряны очень давно. Рыжеватый окрас стен нагонял смертную тоску, а ковер на полу, испрещенный темными пятнами, был подтверждением пагубного влияния данного интерьера на психику. Охотнице было приятнее думать о том, что кто-то здесь вскрывался от тоски, чем о частом использовании номера для криминальных действ. А кто бы в ее положении предпочел бы иначе?
Девушка подошла к окну. Подоконник тоже был почти угольного цвета, но это уже не стало для нее удивительным. Ну хоть вид ничего так.
Послышался звук замочной скважины, в которой только что повернули ключ. Незнакомец закрыл их в одном помещении! Эндертауер вернулась к виду из окна, только теперь вглядываясь вниз.
— Ну как, прыгать удобно будет? — издал смешок блондин, про себя усмехаясь заинтересованности Кессиди в данном окне.
— Просто чудесно, тут этаж третий где-то, проблем-то!
— Вообще-то, пятый.
"А вот это уже проблема", — подумала охотница, но в слух ничего не сказала.
— ... Но если это в твоих силах, я бы с удовольствием посетил твои уроки.
Гранд увлеченно наблюдал за поведением девушки. Его забавляла ситуация, в которой они оба сейчас оказались. И реакция Кессиди на его последнюю реплику стоила всех усилий, сколько ему потребовалось, чтобы доставить ее сюда. Сейчас Эндертауер облегченно потирала двумя пальцами свою переносицу. Наверное, подумала, что он намерен совершить расправу. Отныне моменты ее небольшого конфуза стали тем, на что он мог бы смотреть целую вечность. Но совсем скоро она напустила на себя серьезный безэмоциональный взгляд, отбирая у мужчины возможность вдоволь насладиться этими секундами, и, брезгуя садиться на пыльный диван, выудила из-под стола какой-то не намного опрятней стул, на который в итоге от безнадежности и приземлилась. Ее ясно-голубые глаза выжидающе сверлили в нем дыру.
Ричард смел с ближайшей к нему тумбочки стопку каких-то печатных изданий, тем самым попутно вытирая с нее пыль, не особо беспокоясь о том, насколько это аккуратно выглядело. Он уселся сверху на очищенную поверхность и, наклонив корпус, слелал так, чтобы их с девушкой лица были приблизительно на одном уровне. Тусклое освещение и молчание двоих придавало ситуации некоторую напряженность, но ни Кес, ни Ричард не выдали своей обеспокоенности в этом.
К удивлению последнего, тишину разрушила Кессиди:
— Мое имя ты уже, по всему видимому, выучил. Сам кто таков будешь? — несмотря на то, что Ричард приложил все усилия, чтобы установить их зрительный контакт на одном уровне, девушке все еще приходилось смотреть на него снизу вверх. Но ее это, кажется, не смущало.
— Ричард Гранд к Вашим услугам, миледи, — шутливо произнес тот и слегка наклонил голову вперед, исполняя соответствующий жест руками. Вскоре он поставил локти обратно, к себе на колени, сложив ладони в замок.
— Тут с какой стороны посмотреть, — сверкнула она глазами. — Кто же ты, Ричард Гранд, и что же тебе от меня нужно? — по расценкам Кес, ее положение в диалоге однозначно повышалось до подобных вопросов. По крайней мере, убивать ее практически точно не собирались.
— Ах имени нам мало... Я — Змей. Если ты давно заглядывала в Список востребования, то, видно, и не знаешь, что тебя обогнали, и ты больше не на первом месте, — новый знакомый, и, судя по всему, главный конкурент Кессиди в криминальном мире, лукаво и загадочно усмехнулся.
— Да, давно. Он меня больше не интересует.
— Даже так?! Ворон отошла от дел? — Гранд наигранно приложил руку ко лбу, будто удивился.
— Должен был бы узнать, молодец ты эдакий, за несколько-то месяцев, — съязвила Эндетауер. — Слепой бы заметил, что я заказы не беру.
— На самом деле, я за этим к тебе и хочу обратиться...
Девушка удивлённо изогнула бровь, а Ричард продолжил.
— Есть одно дельце. Оно крупное. Там нужно не одно убийство, а целая серия.
— Нет, — сказала, как отрезала, Кес. — Я больше не наемница.
— Я знаю. Но ещё я знаю, что, скорее всего ты это сделала из-за справедливости.
— Ее не существует! — девушка поспешно встала, собираясь выходить, но потом вспомнила, что дверь заперта. — Дай сюда ключ.
— Все, что я прошу — выслушай меня, пожалуйста. Речь идёт не о моей шкуре, и не о чьей-то там отдельной жизни. Мы можем спасти страну.
— Ты, вероятно, псих, раз не заметил. Мы живём в олигархической недо-монархии, только слово о каком-то спасении — и ты не жилец. Ты ко всем там из Списка ходил? Я уверена, что тебя уже сдали.
— Не сдали. Я полгода искал тебя, Кессиди Эндетауер, потому что ты лучшая из лучших, и в отличии от остальных, у тебя есть принципы, — Ричард повысил тон, понимая, что его труды могут пойти даром в считанные минуты.
— Сейчас я именно ими и воспользуюсь!
Ричард встал перед охотницей, загораживая ей дорогу.
— Ты меня выслушаешь, — он угрожающе смотрел на Кессиди с высоты своего роста. — Я хочу работать с тобой в команде. У меня есть средства, планы, приспешники. Я знаю, как побороть систему. Как дать толчки для революции. Как найти принца и улучшить положение государства на международной арене. Все это я предлагаю разделить со мной, без тебя мне не справиться.
Кессиди какое-то время стояла с открытым ртом, не в силах ничего сказать.
— Почему именно я?
— Несколько лет ты возглавляла Список, оставаясь инкогнито, но потом резко отошла от дел. Я знаю, что многие пытались выйти с тобой на контакт ради заказа, но ты всё отклоняла, пока окончательно не пропала. Я скитался за тобой много месяцев, и что я понял точно — ты больше не убиваешь людей, то ли из принципа, то ли потому что мучает совесть. Тебя не интересуют больше деньги. Именно это мне и нужно — твоя идейность и мастерство. Я разговариваю с тобой впервые в жизни, но я знаю, что могу доверять тебе, потому что ты — человек, охотник, воин чести. Пожалуйста, Кессиди, если не ради государства, то ради принципов.
Она наконец оторвала взгляд от рассматривания пола, и, сверкнув глазами, посмотрела прямо в зеленющие глаза Ричарда, усмехаясь.
— Говоришь, знаешь где откопать этого труса-принца? Ну что, когда идем копать?
Ричард сверкнул белоснежной улыбкой в ответ.
— Немедленно.