ω : 2
«Не ребенок родителей должен понимать, а родители ребенка. Только потому что они были ребенком, а ребенок ещё не был взрослым».
«Если бы родители знали обо всех проблемах своих детей и о том, как они с ними справляются, они бы перестали считать их несамостоятельными».
POV Эстер
ωωω
Зевая и почесывая на ходу затылок, волочу ноги по узкой лестнице и мигом заворачиваю на кухню, где уже вовсю через светло-голубые шторы проникают слишком уж яркие, солнечные лучи для первого сентября, которые лезут прямо на лицо и обжигают зрачки глаз. Но помимо этого в небольшой кухне около плиты стоит моя мама. Её стройная фигура тихонько покачивается из стороны в сторону и легонько виляет бедрами, пританцовывая в точный такт ритмичной музыки, доносящиеся из её динамика телефона.
Похоже у кого-то сегодня отличное, приподнятое настроение. Мне бы её настрой.
Спустя от силы минуту, мама наконец поворачивается в сторону холодильника и только тогда замечает мое тихое и безмолвное присутствие в дверном проёме.
— Ой, ты меня напугала! — Слегка морщинистыми руками женщина хватается за сердце, демонстрируя, что я скоро доведу ее до инфаркта когда-нибудь, если продолжу так пугать. — Ну и долго ты собираешься там стоять ? Налегай, пока не остыло. — Заботливый, но принужденный голос матери приникает в мое сознание, на что внезапное урчание внизу живота только подтверждает её слова.
— Как раз собиралась, — говорю, уже включая чайник в разетку и нажимая кнопку.
Но ответ маму не сильно волнует, так как она уже вовсю обшаривает мой сегодняшний внешний вид глазами полные упрека. Я догадываюсь чего следует ожидать в эти следующие секунды.
— Опять ты напялила на себя этот растянутый мешок из-под картошки ? — возмущается она, завидя на мне мою любимую широкую толстовку. Она пытается говорить серьезно и сурово, но у неё ничего не получается, всё равно в голосе проскальзывает оттенок мягкости. — Только не говори мне, что в ней ты поедешь ? Неужели нельзя одеть какую-нибудь юбку и лёгкую футболку ? Ты же девочка. Я уже молчу про твой пугающий раскрас. Ну что это такое ?
А я рассчитывала обойтись без этого. Мама, как обычно, она любит с утра выносить мозг по поводу моего внешнего вида и прямо говорить о моих недостатках.
«Эстера, что у тебя за гнездо на голове ?»
«Эстер, сними свой балахон и одень что-нибудь не мужское!»
«Эстер, у тебя слишком грязные волосы».
«Эстер, ты сегодня слишком рассеянная».
— И тебе доброе утро, мам. Пожалуйста, давай обойдёмся без этого, — прошу я, смотря на нее усталым и, просящим взглядом, да и по мне итак это заметно.
Я не хочу с утра выслушивать ее поучения о том, как я должна выглядеть.
— Кстати, ты все вещи собрала ? Если ты помнишь, нам сегодня нужно ехать и заселяться, — резко переводит тему в другое русло, кладя щипотку соли в яичницу с беконом. Ну и вот зачем я это сделала ? Зачем закрыла тему ?
Задумываюсь. Самую нужную одежду я уже сложила, книги, которые буду читать тоже, а вот блокнот с вещи для рисования и косметикой ещё не взяла. Надо будет про них не забыть.
— Немного осталось, после завтрака хотела этим заняться.
— Я думала, ты скажешь, что вчера все собрала. Ты же знаешь, что опаздывать в первый день нехорошо. А что насчёт твоего этого..., — мнется мама, не зная, какие лучше всего подобрать нужные слова, чтобы ещё больше не травмировать детскую психику, которая уже давно травмирована. — трудного характера ? Как ты там вообще будешь одна в большом городе. Я так буду за тебя переживать.
— Не трясись, не надо всегда так себя вести. Мы с тобой уже все уточнили. Я не маленькая девочка, чтобы потеряться или вляпаться в какие-то неприятности, ясно ? — разглагольствую, пытаясь до нее достучаться, чтобы она к тому же перестала так нервничать из-за моей неумелости сходиться с подростками моего возраста, тем более, когда я была причиной посмешища в школе.
Поймав на себе в её взволнованных глазах, застывший вопрос, резко отвечаю:
— Никто меня не обидит, я обещаю. Ты меня знаешь. — Устало закатываю глаза. — Успокойся. Я сама кого обижу. Все будет хорошо. Без волнений ?
— Без волнений, — отвечает она, но ее голос все выдает. Она за меня сильно волнуется. Можно понять, отпустить своего единственного ребенка куда-то далеко от себя и не знать как он, что с ним происходит, может ему плохо, может у него с не с кем поговорить и так далее. Да, ее можно понять как маму.
Ищу глазами любимые и наивкуснейшие кукурузные классические хлопья на всем белом свете на верхних полках шкафчика, но никакой знакомой коробки так и не нахожу. Обшариваю все уголки по второму кругу, но ничего. Не понимаю. Тёмные брови изгибаются, придавая моему выражению лица очень хмурый вид, особенно, если посмотреть на меня со стороны. Тогда я прихожу в некое недоумение, замираю посередине кухни и пилю глазами невидимую точку перед собой, пытаюсь понять их исчезновение, легонько покусывая нижнюю губу: то ли я не заметила, как сама их же слопала, то ли быть может кто-то такой умный решил доесть остатки хлопьев раньше меня ...? Но кто мог так нагло и эгоистично полакомиться моими любимыми хлопьями, зная, что ими всегда завтракаю я ? От одной мысли, что какой-то непонятный человек притрагивался и хрустел ими, смакивая во рту каждый кусочек, по коже расползается неприятная тень обиды, похожая по сравнению на миллионы мелких и противных черных пауков, бегающих взад-перед по бледной коже, оставляя после себя только самые ужаснейшие ощущения и непроизвольную дрожь по всему телу.
Тяжёлый вздох всё-таки вырывается из приоткрытых губ, привлекая мамино внимание к моей собственной персоне.
— Если ты о хлопьях, то я их выкинула, там всё равно не было ни одной крошки.
Голова тут же поворачивается в нужном направление к мусорному ведру и я замечаю с краю красный угол плотной коробки.
— Дерьмо... — привычное для меня слово выскальзывает из-под тишка с моих губ, а я ведь совсем успела позабыть о том, что на кухне не одна.
— Что ты сказала ? — сзади доносится голос матери, но с каким тоном она это спрашивает, я так и не могу распознать.
Подскакиваю почти на месте.
— Говорю: без хлопьев, так без хлопьев. Велика ли разница, — тараторю как можно естественней, но без энтузиазма.
— А. — Качает головой, наконец отстаёт от меня и принимается дальше готовить.
Беру с подноса свой большой бокал черного цвета и медленно провожу подушечкой пальца по знающей наизусть белой надписи — «Моя семья — моё всё». Не могу согласиться. Завариваю в нем вкусный и ароматный кофе «Жокей». Я не высыпаюсь, поэтому приходится пить кофе по утрам, чтобы придать себе бодрости и не уснуть в течение дня. Но всё-таки глупо рассчитывать, что в течение всего дня кофе будет действовать ровно столько, сколько ему отведено, это всего лишь временное явление. Моя мама вообще считает, что пить много кофе — вредно.
— Только не говори мне, что собираешься завтракать одним только кофе ? — замечает женщина мою нескрываемую возню, не поднимая глаз. — Даже не смей, ясно? Чтоб что-нибудь в себя запихала.
— А я и не говорила этого, — равнодушно отвечаю, едва пожимая плечами, будто это что-то простое и бессмысленное, совсем незначительное.
— Эсте́ра. Ты и так мало ешь. На диету села ? Знаешь, никому не нравятся одни только кости, нужно чтобы было за что подержаться.
— Мама, — выдыхаю я.
— Хорошо, — кивает она, словно саму себя отвлекая от каких-то там настойчивых и навязчивых мыслей в голове, — я отстану, если ты съешь хотя бы печенье. Тебе понятно ? — Направляет на меня свои голубые глаза, в которые я не могу прямо смотреть. Они словно смотрят прямо вглубь моего сознания и от этой мысли тело сводит судорогой.
— Яяясно, — тяну я и похоже маме это приходится не по вкусу.
— Не паясничай, а лучше ответь мне, ты выспалась ? Сегодня важный день и ты не должна быть там, как размозня. — Внезапный поставленный ею вопрос, застаёт меня в некий врасплох, врываясь в купол моей головы.
От её вопроса мышцы тела моментально напрягаются и каменеют, образуя под натянутой гусиной кожей твердую непробиваемую броню.
Выспалась ли я ?
И что мне ей ответить на это ? Я знаю, что лгать некрасиво, особенно родителю. Но и правду сказать не могу, она тогда докопается по-любому. Не горю желанием объясняться с ней. Даже немного удивляюсь тому, как собственная родная мама ничего не знает про мои еженочные кошмары и даже ничего не подозревает. Никто не знает. Рассказывать ей об этом или кому-нибудь ещё я не решаюсь и даже не подумаю. Она ж тогда не отстанет просто. И ещё просто не хочу наваливать её своими проблемами, у неё и своих забот хватает. Она итак переживает, что я буду для всех обузой, буду снова изгоем в обществе, мешенью издевательств, как бойцовская груша для снятия стресса. Это только травмирует мою детскую психику ещё больше. Но я себе пообещала, и не только себе, но и маме, что этого больше не повторится.
Сахар наконец окончательно растаивает на дне черного кофе, а ложка перестает позвякивать об края бокала, издавая звонкий и, пронизывающий звук на всю кухню. Мне приходится немного прокашляться, чтобы прочистить горло.
— Да, выспалась. — Закусываю нижнюю губу, патаясь подавить убедительное враньё.
Несмотря на то, что звучит это вполне естественно, мама недоверчиво на меня посматривает, но ничего насчёт этого больше не говорит, и я благодарна ей за её молчание.
— А почему ты спрашиваешь ? — интересуюсь у нее, избегая контакта смотреть в глаза.
— Просто мне показалось, как будто ты плохо спала, — признается она, пожимая плечами.
«Ох, если бы она только знала, что на самом деле это правда...» — отвечает мой внутренний голос и я мысленно с ним соглашаюсь, хоть и игнорирую.
— Тебе просто показалось, — только и говорю я, делая небольшой глоток кофе и чувствую после него приятный привкус во рту.
Она несколько секунд молчит, прежде чем кивает головой в знак согласия моих слов и отвечает:
— Наверное, ты права.
Неужто пронесло ? Странно... Обычно от нее ничего не скроешь, да она и не отстает так просто. Ладно, не буду придавать её поведению особого значения.
Усевшись за кухонный стол около окна с бокалом кофе, мои глаза сами по себе ползут, как подземные червяки на тарелку, с только что приготовленным чьим-то завтраком, от которого так и веет манящим запахом: хорошенько выжаренная яичница с аппетитным беконом. И для кого это мама лично решила приготовить такую вкусняшку ? У кого-то явно руки отсохли. Иначе и быть не может.
— А это, кому ? — спрашиваю, непонимаюше кивая на тарелку. Хватаю с вазы овсяновую печеньку, опускаю в чай и откусываю.
Мама облокачивается бедром об приятный, зелёный кухонный гарнитур, при этом складывая руки на груди.
— Рейчел попросила приготовить ей завтрак. — Словив мой взгляд с застывшим в глазах немым вопросом, она объясняет: — Ну, что непонятного-то? Рейчел попросила приготовить ей завтрак, так как сама не успеет. Говорила, что нужно доделать ей там что-то. Сказала, что не успевает, вот я и решила ей помочь, — поясняет мама, расплескивая руками по сторонам.
Что ? Доделать что ? Она ничего умнее придумать не могла ? Это ещё одно доказательство того, что все блондинки, «мягко говоря», тупорылые.
— Понятно, — сдержанно выкидываю я.
Безусловно, мама замечает в моей интонации скрытый, странный подтекст, который на сей раз я решаю не озвучивать, а оставить, плавающем в своих многочисленных мыслях.
— И ты ничего не скажешь ? — докапывается женщина, зная, что я горю сильным желанием высказать свое мнение, но сдерживаюсь что есть мо́чи.
— Ты хочешь услышать лично мое мнение или то, что ты хочешь услышать ?... — Выжидающе смотрю на нее, но по ее глазам итак все понятно. — Ну вот, поэтому я лучше промолчу, — глухо отзываюсь, делая очередной глоток кофе. Уже чувствую, как энергия переполняет мое тело. — И не нужно было делать вид, что ты действительно хочешь слышать мое мнение. Тебе оно не понравится.
Женщина сердито смотрит на меня. Напряжённая атмосфера в кухне между нами начинает действовать угнетающе, немного давить на виски, отчего возникает ели уловимая пульсация, переходящая в головную боль, схожию с шипением телевизора. Ещё чуть-чуть и я не выдержу такого давления.
— Мне это надоело, — наконец говорит она. — Когда вы уже начнёте ладить друг с другом, ммм? Вроде взрослые девочки, а ведёте себя, как дети в детском садике, — сердитым тоном замечает, сравнивая нас с какими-то там маленькими девочками, которые поссорились из-за куклы. — Я не понимаю, ну неужели нельзя пойти на контакт ? А сейчас тем более вы обе отправляетесь в большой город без нас. Вы там будете совершенно одни. Пойми, нас не будет рядом, вы будете друг у друга. Неужели так сложно ?... — Её лицо выражает разочарование.
— Да, сложно. И если бы ты знала Рейчел, ты бы сейчас больше не пыталась нас сдружить, — бросаю раздражённо я, потому что все это выяснения отношений портит аппетит. Даже вкусные печеньки с манящим запахом больше меня не притягивают.
Мама убирает за ухо выпавшую прядь вьющихся волос и так шумно вздыхает, показывая всем этим, что её раздражает тот факт, что мы с Рей так и не нашли общего языка между собой.
— Скажи, в чем причина вашей ненависти ? Я этого не могу понять, — ставит мама вопрос, вынужденно заставляя на него ответить. Да и её строгий, придирчивый взгляд говорит о том, что она так просто не отступится. Приехали. Ставлю локоть на стол и кладу подбородок на кулак. Только этого мне не хватает с утра пораньше.
— Мам, не будь наивной, вот даже элементарно, ты действительно думаешь, что ей нужно что-то доделать ? — безразлично спрашиваю, поворачиваясь всем корпусом в её сторону и, выжидающе смотрю на неё, ожидая услышать дельного ответа.
— А почему бы и нет ? — Она слегка пожимает плечами, на мой взгляд. Неуверенно это делает.
Но ответа такого я не ожидала.
— Можно было и не спрашивать, — невзрачно бросаю ей, закатывая глаза и возвращаясь в обратное положение. — Этой дрянной девчонке просто лень пачкать руки. Видите ли, «она занята». Белоручка хренова... — последние слова бормочу шепотом себе под нос.
Но похоже от мамы это не ускальзывает. Да плевать.
— Эфф, я конечно, не понимаю причину вашей, так называемой «любви», но давай не будем насмехаться над сестрой, хорошо ? Вы уже не в том возрасте.
Понятно. Она мне не поверила. Она не поверила собственной дочери. Тогда, что получается, она доверяет Рейчел больше, чем мне ? Интересно-интересно. Мы не в том возрасте ? А в каком это мы возрасте ? Разве люди не ругаются ?
— Насмехаться ? Обижаешь. Я без причины её не трогаю, ты же знаешь. Хотя... знаешь, ладно, допустим она реальна занята там, притворюсь, что ничего не видела, — с наигранной иронией говорю я.
— Эсти, ну перестань, я просто хочу, чтобы у нас была счастливая и дружная семья, — начинает она, а я думаю про себя, что её мечта никогда не осуществится. — И я доверяю Рей, она вполне хорошая девочка, и ты тоже должна жить с ней в ладах, — спокойным голосом рассуждает она.
Нет, ну она, что, смеётся надо мной? Я и Рейчел? Жить в ладах? Это категорически невозможно. Мы с ней, как огонь и лёд. Это тоже самое, что заставить человека дышать под водой без всякого снаряжения, или закопать живьем в землю и посмотреть, сколько он сможет продержаться, ну или выпустить на него доберманов и посмотреть, как долго он сможет бежать. Мы с ней, как земля и небо, хищник и жертва. В любом случае мы несовместимы при каких-либо обстоятельствах.
— Вполне ? Да ты её совсем даже не знаешь. Перед тобой она строит пай-девочку, — раздражённо буркаю я.
Она снова вздыхает и только качает головой на мои слова.
— Эффи, ты можешь...
— ... относиться к ней нормально ? Без всяких пренебрежений ? Ты этого хочешь ? — перебиваю и вопросительно выгибаю бровь.
— Да, — срывается она и взмахивает руками в воздух.
— Нет. Я не собираюсь относится к ней так, как ты этого хочешь. В то же время она просто не заслуживает такого отношения. Она такой человек, личность которого привыкла выделять себя среди других и вытирать ноги об тех, кто по её мнению не такой как она! — злостно бросаю на её слова.
Несколько секунд между нами висит напряжённая тишина, пока мама не решается ее нарушить:
— И все-таки, я считаю, что вы должны сдружиться. — Делает небольшую паузу, вероятно для того, чтобы до моего мозга дошла информация и успела перевариться. — Нам с Чарльзом порядком надоели эти ваши разборки. Можно же найти общий язык между собой, вы же девочки.
— А зачем ? Зачем я должна с ней общаться ? Ты меня не понимаешь. Я уже тебе сказала, что мы с ней абсолютно разные люди. Она слишком высокомерна. Отец вообще её с поводка спустил.
Её лицо краснеет от возмущения, переполняющее изнутри. Мама хочет ещё что-то сказать в ответ, но не успевает и разинуть рта, как её опережает...
— Доброе всем утро! — В кухне появляется высокая фигура отчима с довольной физиономией.
Вспомни говно. Сразу принимаюсь поглащать свой завтрак, полностью игнорируя его приход. Даже смотреть на него не хочу.
Сейчас начнётся.
— Доброе, любимый, — отвечает она таким сладким голоском.
Просто утыкаюсь лицом в свое чёрное море, дабы не встречаться с заботливый взглядом Чарльза. Я прямо чувствую, как он своими глазами прожигает мне на лбу две дырки.
Лучше бы он прекратил так делать.
Но вот он подходит к своей возлюбленной, наклоняется и нежно целует в губы, а мама расплывается в счастливой улыбке.
— Валите в спальню, — тошнотворно вставляю свой язвительный комментарий, стараясь сдержать нахлынувшую рвоту.
— Эстер, сейчас же прекрати, — шикает на меня мама, давая понять всем своим грозным видом, чтобы я немедленно закрыла свой поганый рот.
Её брови недовольно сведены в переносицы, губы образуют тонкую, напряжённую полоску, а в глазах помимо злости пылает неудобство перед Чарльзом за такую дочь, как я. Тем более, когда она начинает называть меня «Эсте́рой», то жди беды. Это уже даёт мне понять, что я ее чем-то взбесила и её лучше не терроризировать. Хуже будет.
— Не надо, дорогая, всё в порядке, — любезно возражает отчим, потому что не желает устраивать скандал ранний утром.
— Да, видишь мам, все в полном ажуре, — беззаботно поддакиваю я.
— Эсте́ра! — строго восклицает мама. — Прекрати это цирк, — шипит она на меня, словно подколотная, ядовитая змеюка, сверкая глазами. От них, буквально, в мою сторону летят искры.
— Что ?! Что я такого сказала ? Я просто не хочу видеть ваши сюсюканья и мурлыканья, — правдиво высказываю свое мнение и, непонимающе поглядываю на маму. — Я тоже человек и мне неприятно видеть эти ваши взаимоотношения перед собой! Поимейте совесть и занимайтесь подобными вещами в уединенном месте, чтобы никто не видел! — срываюсь пойти что на крик, мои глаза недобро сверкают с мамы на Чарльза и обратно.
Мама смотрит так, будто готова прямо сейчас спустить с меня шкуру, но сдерживается, что есть силы. Выражение лица отчима настолько мне кажется жалким, что блевать хочется на кухне в раковину в эту самую секунду и пофиг, что они это увидят.
— А я что, не заслуживаю счастья ? Почему я всю жизнь должна быть одна и крутиться вокруг тебя ? — повышает голос, и кухня мигом погружается в привычную безмолвную тишину. Слышны только наши прерывные дыхания.
Никто и не просит тебя бегать около меня. За такие слова она бы отвесила мне весомую пощечину. Мои темные волосы спадают на лицо и закрывают его, словно завес. Я не хочу здесь находится больше ни секунды среди этих, непонимающих меня людей, которые вечно, вместо того, чтобы понять, критикуют. Почему бы ей тогда просто не оставить меня в покое ? За-дол-ба-ла. Я тоже не железная, чтобы терпеть всю жизнь такое отношение. На душе мигом становится паршиво. Настроение ниже нуля. Резко встаю из-за стола на ноги и с потерявшими признаки жизни лицом, покидаю кухню. Не могу спокойно делать вид, что ничего не произошло и также как ни в чем не бывало завтракать. Бокал, с оставшиеся половиной кофе, оставляю стоять в гордом одиночестве на кухонном столе. Пытаюсь как можно быстрее исчезнуть с их поля зрения. Не хочется задерживаться.
— Подовись тогда своим счастьем, — вкладываю в эти слова самый отвращенный смысл, на который только могу. Даже не оборачиваюсь. Зачем ?
Даже не видя ее лица, могу с уверенностью сказать, что она хочет меня прибить за это и скорее всего жалеет, что у нее такая позорная дочь. Нечего скрывать то, что уже давно очевидно. Пусть тогда лучше избавится от меня, раз я так ей жизнь порчу.
— Я тебе не подруга, чтобы мне такое выговаривать! Ты с матерью разговариваешь!! — доносится в спину её слова, облитые злостью и острым желанием обиды, но она не скажет об этом прямо.
Но я ничего не отвечаю. Наговорились.
— Ты же почти не позавтракала. Ты куда ? — слышу за спиной полный заботы и беспокойства голос моего отчима. Но скорей всего это лишь очередная, грустная ложь. Сомневаюсь, что он бы стал беспокоиться за какую-то эгоистичную девчонку.
— Не суй свой нос не в свои дела, дорогой папенька, — грубо отзываюсь, «нарочно» интационно выделяю два последних слова и быстро поднимаюсь по лестнице в ванную комнату.
Тема «Чарльз» стала для меня внезапной головной болью в висках, которая нагрянет тогда, когда ты совсем этого не ожидаешь и будет мучать тебя до того «прекрасного», на мой взгляд, момента, пока ты не догадаешься принять таблетку. Сколько бы раз мама бы не начинала разговор на эту тему, я тут же старалась его закончить, оборвать, чтобы только ничего не слышать. Мне итак по горло хватает его присутствия каждый день дома.
— Ты просто посмотри на неё! — Её сердитый голос обращается к отчиму. — Эсте́ра, что это такое ?! Как это понимать ?!... А, ну живо вернись и извинись! Ты ещё маленькая, чтобы так неуважительно нам отвечать! ... Эсте́ра, сейчас же вернись сюда! — воскликивает мама, но в ответ я лишь закатываю глаза и притворяюсь, что глухая.
Захожу в ванную, встаю перед зеркалом, держась дрожащей рукой за белую раковину. Нервно принимаюсь чистить зубы после завтрака, если конечно это вообще можно назвать завтраком, ведь, если рассуждать логически, по сути я выпила только пол-кружки ароматного кофе и запихала одну печеньку.
Поднимаю глаза и всматриваюсь в своё отражение. Они такие пустые и безжизненные. Мёртвые. Мои глаза мёртвые.
Почему все это происходит со мной ? Она хочет, чтобы я смирилась с тем, как все сложилось. Она хочет, твою мать, чтобы я дружила с Рейчел, чтобы с глубочайшим уважением относилась к Чарльзу, как к отцу. Мама должна понять, что мне нелегко привыкнуть к этим переменам. Да она вообще меня не хочет понять. Она должна понимать меня, а не осуждать. Сглатываю и набираю в лёгкие побольше воздуха. Я не хочу разговаривать ни с отчимом, ни со сводной сестрой; они мне не семья, а какие-то чужие люди. Мой родной отец был настоящим мерзавцем, который только и делал, что каждыми вечерами напивался в гостинной, курил и скандалил с мамой днями напролет, даже осмеливался замахиваться. И теперь она повстречала нового мужчину, который, возможно, тоже будет не лучше старого. И я вот так просто должна смириться с этим фактом ? Серьезно ? Просто должна закрыть глаза на все происходящее ? Просто принять ? Ну уж нет. Я не хочу снова все это пережить. С меня достаточно того, что натворил мой настоящий, не хочу, чтобы эта история повторялась. Не хочу. Она не знает какого мне. Пусть попробует поставить себя на мое место, но даже так, разве она поймёт и сможет прочувствовать все то, что чувствую каждый день я ? Это давление с ее стороны ? Унижения со стороны сводной сестры ? Сочувственные взгляды отчима в мою сторону ? За что мне вообще такое «счастье» привалило ?
Повязнув в долгих рассудительных клочках мыслей о своей, так называемой «замечательной» жизни, я не замечаю, как зубная паста капает мне на руку.
— Твою мать...
Слава богу, что не на рукав, а-то пришлось бы долго вымывать, после чего осталось бы пятно. Зажимаю зубную щётку меж зубов и смываю водой из-под крана мятную пасту с руки. Затем несколько раз прополаскиваю рот, а после чательно полощу зубную щётку. Возвратившись в свою спальню, замечаю, что до первого урока ещё есть достаточно свободного времени. Плюхаюсь на стул и поджимаю к груди колени, включая серенький ноутбук, и ищу ближайший магазинчик с книгами недалеко от своего университета, чтобы потом купить себе несколько книг, которые заинтересовали своей интригующей анатацией, положительными отзывами и притягательной обложкой. Вбиваю запрос в Яндексе и барабаны пальцами по деревянному столу. Самый ближайший находится всего-то в нескольких кварталов, если довериться Яндекс-карте. Беру чистый блокнот с белыми листиками, отрываю один и записываю шариковой ручкой адрес.
«Улица Смайлики, здание 144»
Выключаю ноутбук, бумажку сворачиваю и убираю в передний карман джинс вместе со списком книг. Сбережительные деньги, на которые и собираюсь купить книги убираю в маленький кармашек в рюкзаке. Также сразу же закидываю блокнот с вещами для рисования в сумку, косметику убираю рядом с книгами. Вчера вечером я успела закинуть всю необходимую одежду: толстовки, джинсы, штаны, футболки, майки, нижнее белье, носки, а также и теплые вещи, на случае, если начнет холодать. Пробегаю глазами по вещам, все ли взяла, а потом смотрю на время в телефоне и понимаю, что нужно уже собираться выходить. Одеваю свои единственные тёмные наушники на одно ухо, чтобы послушать музыку и не слышать их разговоров. Напоследок влезаю в черную косуху и застегаю дорожную сумку.
Слышу гулких стук об дверь и поднимаю глаза. В дверном проёме стоит Чарльз. Не могу сказать что рада его видеть.
— Ты все собрала ? Потому что ездить десять раз туда и обратно не выгодно.
Фыркаю. До чего же он заботливый.
— Я готова.
Чарльз берет мою сумку на себя и несёт прямиком в багажник, пока я быстро спускаюсь по лестнице, заворачиваю налево в сторону кухни. Подхожу к гарнитуру и наливаю в пластмассовый стаканчик воды. Сразу же с первого подхода опустошаю весь до дна. Затем слишком резко разворачиваюсь и натыкаюсь на грозную маму.
— Эстер, мне с тобой нужно серьезно поговорить. И это не обсуждается. — Она складывает руки на груди и не сводит с меня серьезного взгляда, но я только прищуриваю глаза, закусываю нижнюю губу и тяжело вздыхаю. Подсознание подсказывает, на какую примерно тему она хочет поговорить со мной и вразумить. И эта тема меня уже не устраивает.
— По-моему мы уже поговорили сегодня. Вроде б ты сказала, что я тебя достала. Или я ослышалась ? — вспоминаю наш недавний скандал и память воспроизводит эту перепалку.
— Ты хоть понимаешь, что твое поведение переходит все границы дозволенного? Что за цирк ты устроила мне на кухне ? Чё ты меня позоришь перед ним ? — спрашивает она твердым и суровым шепотом, всё также смотря на меня и не моргая. — Я не понимаю, как можно себя так вести ? Чарльз тебе ничего не сделал, а ты продолжаешь к нему так относится.
Как же мне хочется сейчас провалиться сквозь землю. Это желание настолько сильно меня охватывает, что на секунду я забываю, где нахожусь. Мне надоело постоянно обсуждать с ней подобные перепалки. Как до нее не может дойти, что у меня нет абсолютно никакого желания смириться.
— По-моему, я уже давно дала тебе понять, что не собираюсь впускать его в свою жизнь. Ты, конечно, как хочешь, только меня во все впутывать не надо. Всё. — Мои слова, словно острые наконечники у стрел бьют своим нескрываемым смыслом прямо в лоб, отчего она теряется, не зная, что на это ответить.
— Так, значит ? — кивает мама головой.
— Да, — подтверждаю.
Мама делает глубокий вдох-выдох.
На самом деле я вообще не планировала ни с кем сегодня ругаться, но видно без этого не обойтись.
— Послушай, Эстер, если твой отец был настоящим козлом...
— О, козлом, даже так ? — саркастически вопрошаю я. — Ты не думаешь, что это слишком мягко сказано ?
Но мама делает глубокий вдох и игнорирует мой едкий комментарий.
—... это ещё не значит, что Чарльз тоже такой. Ты ведь даже его не знаешь. Он такой хороший и заботливый. Если бы ты хоть попыталась понять, что он чувствует каждый раз, когда ты...
Меня уже начинает передёргивать от того, в какое русло сейчас направляется наш очередной разговор. Я не даю ей закончить и перебиваю:
— А меня кто-нибудь может понять ? Поставить себя на мое место и представь какого мне ? Что я при этом чувствую ? — Меня изнутри переполняют избытки эмоций, я понимаю, что не могу вечно сохранять контроль над собой и когда-нибудь окончательно сорвусь, и выплесну все наружу. Рассерженно смотрю на родную маму, которая стоит рядом, скрестив руки на груди, и покусывает нижнюю губу, не находя подходящий слов. А я лишь усмехаюсь. — Вот, меня так никто не понимает. И даже не хочет.
— Я понимаю, что тебе сложно...
Но я её перебиваю:
— Нет мам, ты ничего не понимаешь, тебе просто-напросто наплевать. И не нужно больше делать такое обеспокоеное лицо.
Слышатся приближающиеся шаги, а позже появляется сам Чарльз. Лицо выдает признаки настоящей озадаченности. Всё-таки не вовремя он припёрся, хотя, наоборот, так даже лучше, у меня есть шанс закончить очередной нелепый и бессмысленный разговор с мамой.
— Я что-то пропустил ? — спрашивает неуверенным голосом, чтобы не быть навязчивым. — Или может мне уйти ? — заметил, что припёрся не вовремя.
Его взволнованные глаза перебегают то на маму, то на меня. Он понял, что своим появление прервал нашу очередную, назревающую сору.
— Да нет, — отвечает ему мама совершенно спокойным голосом.
Ловлю момент, чтобы улизнуть за входной дверью на улицу, дабы избежать лишних слов.
— Эстер, — зовёт меня зачем-то отчим, а потом его голос обрывается. Наверное, понимает, что это бесполезно, я ведь все равно его ни в какую не буду слушать.
— Не надо, зачем ты ее останавливаешь ? Пусть, пусть идёт куда хочет! Хоть на все четыре стороны. Мне от этого ни горячо, ни холодно, — на повышенном тоне говорит она, чтобы слова дошли и до моих ушей. Могла и не стараться так. Я не глухая.
Встряхиваю головой и быстро исчезаю за входной дверью. Оказавшись на свежем воздухе, тут же усаживаюсь в машину. Начинаю ждать остальных. Воткнув второй наушник в ухо, прибавляю громкости на телефоне и мое тело окончательно отрывается от реальности, наслаждаясь блаженным миром музыки. Через некоторое время все наконец садятся в машину и мы трогаемся с места.