Глава 2. Битва за исторический шрифтовый хаос.
Воздух в комнате редколлегии был наэлектризован, как всегда, когда Анастасия и Михаил садились за один стол. Сегодня полем их битвы стал макет статьи о местной исторической усадьбе – теме, которую Анастасия считала священной и требующей максимальной академической точности. Миша же, напротив, видел в ней возможность для «художественного переосмысления».
– «Михаил,» – голос Анастасии был ледяным, как зимний ветер из щели в окне. – «Мы договорились, что этот исторический очерк будет выдержан в строгом, классическом стиле. Сдержанные тона, читабельный шрифт. И что это за… эти «рукописные» завитушки в подписях к портретам XVIII века?»
Она ткнула пальцем в экран монитора, где витиеватые буквы едва читались на фоне потемневших от времени портретов. Миша откинулся на спинку стула, подперев подбородок рукой.
– «Настя, это не завитушки. Это называется ‘стилизация под эпоху’. Ручная работа. Представьте, как это перенесёт читателя в прошлое! Это же не просто фотографии, это история! Это придаёт… аутентичности.»
– «Это придаёт головной боли офсетной печати, Михаил!» – Настя раздраженно поправила очки. – «И нечитабельно! Никто не будет сидеть и расшифровывать ‘аутентичность’ букв, когда нужно узнать, кто изображен на портрете! А этот блок с ‘интересными фактами’…»
Она указала на асимметрично расположенный блок текста, который буквально вылезал за границы колонки, имитируя, видимо, старинную обветшалую бумагу.
– «Он должен быть аккуратной врезкой, а не оборванным клочком папируса!»
– «Ну, а почему бы и нет?» – Миша самодовольно улыбнулся. – «Это же старая усадьба! Всё должно быть с душой, с историей. Ваш идеальный квадратный блок – это же просто… скучно. Никто не будет читать то, что выглядит как учебник по геометрии. Это должно быть взрывом информации, а не сухим перечислением.»
– «Мой “взрыв информации” – это то, что позволит людям её усвоить, Михаил!» – Анастасия чувствовала, как кровь приливает к ли лицу. – «А ваш “клочок папируса” просто отпугнет читателя. Это же не статья о современном искусстве! Это исторический документ!»
В углу комнаты, Лена тихонько хихикнула, делая вид, что проверяет почту. Роман и Андрей, наблюдавшие за перепалкой, уже обменивались знаками.
– «Мой голос за папирус,» – шепнул Андрей, за что получил локтем от Романа.
– «О, вот оно что,» – Миша повернулся к ним. – «Значит, “скучно и предсказуемо” – это наш новый девиз, да? Анастасия Петровна против любого проявления живой мысли.»
– «Я против любой самодеятельности, которая нарушает корпоративный стиль и элементарные правила эстетики!» – Настя перешла на официальный тон, что означало крайнюю степень её раздражения. – «И если вы не можете работать по правилам, возможно, вам стоит переключиться на другую… рубрику. Может быть, на детские кроссворды?»
– «Детские кроссворды – это, между прочим, очень творческий процесс!» – Миша поднял палец, его глаза блеснули. – «Но я предпочитаю нечто более масштабное. Нечто, что заставляет людей чувствовать, а не просто читать.»
Он снова наклонился к монитору, игнорируя её возмущение.
– «Вот, смотрите, этот офорт с видом усадьбы… Если мы его не просто вставим, а сделаем его фоном для всего разворота, полупрозрачным… эффект будет невероятный!»
– «Это сделает текст нечитаемым, Михаил!» – воскликнула Настя, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она начнёт рвать на себе волосы. Она представила, как её идеально выверенные абзацы текста утонут в туманных очертаниях старинного замка.
– «А вот и нет!» – Миша поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах было не только привычное озорство, но и какая-то странная, мягкая уверенность.
– «Если сделать его достаточно бледным, он будет лишь добавлять атмосферы, не мешая тексту. Вы просто боитесь экспериментов, Настя. Боитесь выйти за рамки своего аккуратного мирка.»
Его слова ударили по ней неожиданно сильно. «Мой аккуратный мирок» – это была вся её профессиональная жизнь, её убеждения, её правила. Но в его словах было что-то, что заставило её задуматься. И что-то, что заставило её сердце сделать этот неловкий кульбит. Он всегда так хорошо считывал её. И эта его уверенность, с которой он говорил о «чувствах» и «атмосфере»… она, конечно, раздражала, но и манила одновременно.
Анастасия глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
–«Хорошо,» – сказала она, чувствуя, что сдаётся. – «Мы можем попробовать с этим офортом. Но только если он будет действительно бледным. Настолько бледным, что его почти не будет видно. А завитушки… к портретам – нет. И врезка с фактами – в виде чёткого, отдельного блока. Но…» – она посмотрела на него, и в её глазах мелькнула неловкая полуулыбка. – «Вы можете выбрать цвет шрифта для этих фактов. Что-нибудь достаточно яркое, но не кричащее.»
Миша удивлённо моргнул. Она пошла на такой компромисс? Он ожидал ещё час препирательств. Его губы растянулись в широкой улыбке.
– «Вот это я понимаю, Настя! Это прогресс!»
«Это отчаяние, Михаил,» – пробормотала Настя, но позволила себе небольшую улыбку. – «Отчаяние перед дедлайном.»
Когда Миша, довольный, отошел к своему компьютеру, чтобы внести правки, Анастасия почувствовала, как её щёки горят. Эта их постоянная борьба, казалось, никогда не закончится. Но с каждым таким «боем» она замечала, что он узнаёт о ней что-то новое, а она – о нём. И эти маленькие уступки, эти моменты, когда он не просто пытался её вывести из себя, а, казалось, действительно искал способ, чтобы их идеи совпали. Это делало их «битвы» не такими уж и изнурительными. Наоборот, порой они были даже увлекательными. И Анастасия, к своему собственному удивлению, начала понимать, что без этих «битв» её работа была бы неполной.