Глава 3. Битва за цифровую иллюзию.
Настя почувствовала, как её голова начинает гудеть, едва она увидела макет онлайн-версии журнала. На мониторе перед ней царил некий «цифровой хаос», созданный Мишей для статьи о недавно открывшейся выставке современного искусства. То, что она видела, заставило её сердце болезненно сжаться.
– «Михаил, – её голос был низким, почти угрожающим. – Что это за мигающий шрифт в заголовке? И почему галерея изображений при прокрутке съезжает в сторону, а не вниз? Это же выглядит как.. как вирусная реклама из девяностых!»
Миша, который только что откинулся на спинку стула, довольно улыбаясь своему творению, тут же подался вперёд.
– «Настя, это не мигающий шрифт, это эффект движения! Динамика! А галерея – это не баг, это фича! Это имитирует дезориентацию, которую зритель испытывает на выставке. Ведь искусство – оно не всегда прямолинейно, оно заставляет задуматься, иногда даже сбивает с толку!»
Настя уставилась на него, словно он сошёл с ума.
– «Михаил, это сайт нашего журнала, а не арт-перформанс! Пользователь хочет понять, что на выставке, а не испытать экзистенциальный кризис от кривого интерфейса! А вот эти гифки с танцующими пингвинами между абзацами? Это иллюстрация к статье о художнике-абстракционисте!»
– «Это ирония! – Миша торжествующе развел руками. – Это метафора на сложность восприятия современного искусства! Отсылка к тем, кто не понимает, что за дичь выставляют в галереях! Это же интерактивно, это выбивает из колеи, это.. »
– «Это портит мою безупречную репутацию! – Настя вскочила со стула. – Я отвечаю за онлайн-контент! Люди будут думать, что мы выпускаем блог подростка, а не серьёзное издание! Вы же просто.. вы же безответственный хулиган, который портит всю мою работу!»
Позади них, Андрей, который обычно молча наблюдал за их перепалками, не выдержал и поперхнулся кофе. Лена, прикрыв рот рукой, пыталась сдержать смех.
– «О, это уровень, – прошептал Роман, доставая из кармана пачку арахиса. – Сегодня ставки особо высоки.»
Миша выпрямился, его улыбка исчезла, уступив место обиде.
– «Бездушная ботанка, – пробормотал он, но достаточно громко, чтобы она услышала. – Вы просто не видите дальше своих правил и боитесь отойти от шаблона! Вам нужен порядок во всём, даже там, где его быть не должно! Искусство, Настя, это не про клеточки в таблице!»
Настя почувствовала, как её лицо горит от ярости. Он посмел назвать её «бездушной ботанкой»? Это было уже слишком.
– «Мои правила, Михаил, – это то, что позволяет этому журналу оставаться уважаемым изданием, а не превращаться в цирк уродов! И моё отсутствие «хаоса» – это то, что обеспечивает читабельность и доверие к материалам!»
– «Доверие к материалам, которые никто не хочет читать, потому что они скучны, как ваша диссертация!» – Миша вскочил со стула, и теперь они стояли друг напротив друга через стол, как два гладиатора. – «Я пытаюсь сделать сайт живым, интересным! Вы не понимаете, что такое современный читатель! Ему нужны эмоции, а не сухие факты!»
– «Ему нужны факты, поданные доступно и профессионально! – парировала Настя. – А не парад ваших творческих безумств!»
Миша на мгновение замолчал, его взгляд скользнул по ней сверху вниз, задерживаясь на идеально уложенных волосах, на строгом костюме. В его глазах мелькнуло что-то, что было не только злостью. Что-то вроде почти невольного восхищения её выдержкой. А может, и что-то другое.
– «Ладно, – сказал он, его голос стал чуть тише. – Пингвинов уберу. И мигающий шрифт сделаю его менее истеричным. Но галерея останется. Она действительно передаёт концепцию художника. Он сам говорил о дезориентации и хаосе в своих работах. Вы не можете просто игнорировать замысел.»
Настя почувствовала, как её гнев медленно отступает. Он пошёл на уступки? Это было неожиданно. Она снова посмотрела на галерею, которая продолжала странно съезжать. И, к своему удивлению, поймала себя на мысли, что если бы она съезжала чуть-чуть медленнее, с более плавным эффектом это, возможно, действительно могло бы быть интересным. Не для всех статей, конечно, но для этой, о современном искусстве да.
– «Хорошо, – сказала Настя, удивляя саму себя. – Но вы сделаете её более плавной. И добавьте кнопку возврата к началу. И стрелки для навигации. Чтобы пользователь не заблудился в вашем “хаосе”. А для заголовка – выберите более элегантный, но динамичный шрифт. Без мигания.»
Миша удивлённо поднял бровь. Она не просто сдалась, она предложила конструктивное решение, которое, казалось бы, совмещало их подходы. В его глазах мелькнула новая искорка – не саркастическая, а заинтересованная.
– «И выберите хотя бы одно стихотворение художника для цитаты, – добавила Настя, чуть смягчив голос. – Врезка с ней, думаю, будет уместна.»
Миша кивнул, его улыбка вернулась, но теперь она была не ехидной, а какой-то искренней.
– «Вот это я понимаю, Настя. Наконец-то вы начинаете видеть мир в цвете.»
Настя проигнорировала последнее замечание, но на её лице появилась едва заметная улыбка. Возможно, он был безответственным хулиганом, а она – бездушной ботанкой. Но когда дело доходило до совместной работы, их «битвы» постепенно превращались во что-то иное. Что-то, что заставляло их обоих выходить за рамки привычного. И, к её собственному удивлению, ей это начинало нравиться.