Каэль. Ржавый меч
Часть первая
Тени говорили с ним с детства.
"Всегда они были здесь. Шепчущие. Ждущие."
Тени шептались за спиной Каэля, цепляясь за выступы грубого камня в узком коридоре подземного святилища. Влажные стены покрывал толстый слой черной плесени, пульсирующей в такт мерцанию свечей. Их восковые языки лизали древние фрески, обнажая фрагменты ужасающих изображений: изможденные эльфы с пустыми глазницами, люди в ржавых цепях, и Оно - безформенная масса клыков и щупалец, заполняющая пространство от пола до потолка.
«Как сердце. Как мое сердце сейчас - неровно, прерывисто.»
Гулкое эхо шагов растворялось в сыром воздухе, насыщенном запахом гниющих пергаментов и медного купороса. Внезапно Каэль почувствовал, как по его спине пробежали невидимые пальцы холода - тени сгустились, образовав вокруг жреца мерцающий ореол.
— Ты пахнешь страхом, Вальтур. Как твоя мать перед смертью, - Жрец вдыхает воздух, как будто пробуя его на вкус
"Мать. Я почти не помню ее лица. Только тень у стены, да крик, когда паладины ворвались..."
Голос жреца прозвучал у самого уха, хотя старик стоял в трёх шагах. Его лицо скрывала бронзовая маска, но Каэль знал — под ней лишь шрамы. Двадцать лет назад паладинский клинок «Каратель» выжег ему глаза за связь с Тьмой.
—Меч Императора... он ржавеет не просто так. Каждая пятно на нём — это эльфийская душа, которую он сжёг, - Жрец внезапно хватает Каэля за подбородок:, - И теперь... он голоден
Каэль молча взял свиток с планом штаба паладинов.
"Если я откажусь? Но разве у меня есть выбор? Разве он когда-либо был?"
— Если я откажусь?
— Тогда мы отправим тебя к матери.
В углу скрипнула дверь. Двое культистов ввели девочку лет десяти — в грязном платье, с фиолетовыми глазами. Полукровка.
Она — запасной вариант, — прошипел жрец. — Её кровь тоже годится для ритуала. Но ты... ты сын Елены. Последний шанс, Каэль.
Девочка уставилась на него без страха. В её взгляде было что-то... знакомое.
"Эти глаза... Почему они смотрят на меня без страха? Почему..."
***
Город пах гнилью.
"Всегда пахнет гнилью. Гнилью и страхом. Как в тот день, когда отец впервые отвел меня в подвал и сказал никогда не спрашивать о матери."
Столица тонула в болотных испарениях, поднимающихся от каналов. Фасады домов, некогда белоснежные, теперь покрылись серой коркой городской копоти. Где-то вдалеке глухо бил колокол, его звук растворялся в густом воздухе, наполненном запахом гниющей соломы и человеческих отходов.
В столице было не спокойно.. Каэль прижался к стене, когда мимо прошагали двое стражников в латах с солнечными символами.
— Слышал? Говорят, меч в соборе закричал прошлой ночью...
— Заткнись. Магистр приказал не болтать.
Каэль дождался, пока они скроются за поворотом, и скользнул в полуразрушенный тоннель — «Крысиный ход», как называли его воры.
Крысиный ход оказался тесным туннелем, где плесень свисала с потолка живыми занавесями. Капли конденсата падали на лицо Каэля, оставляя солоноватый привкус на губах. В подвале паладинского штаба стоял тяжелый запах ладана, смешанный с более древними ароматами - сухими травами и тлением плоти.
"Крысиный ход. Как я. Прокравшийся, прячущийся, знающий только тьму."
«Штаб паладинов. Второй уровень. Хранилище артефактов.»
Но когда он вылез в подвале, перед ним оказалась часовня. Двенадцать каменных гробов стояли по кругу. Могилы прежних магистров. На одном — свежая табличка:
«Сир Годмунд. Пал в битве с еретиками у Чёрных скал».
Каэль зажёг украденный у паладинов светильник — его тень вздрогнула и поползла по стене сама по себе, будто что-то искала.
— Прекрати, — прошипел он.
В ящике под алтарём лежали документы. Большую часть составляли отчёты о казнях...
«Елена Вальтур. Обвинение: ересь. Казнена 12.09. по приказу магистра Годфри. Примечание: тело не найдено».
Каэль сжал бумагу так, что костяшки побелели. Они даже не удосужились записать её имя полностью.
"Елена Вальтур. Даже имя сократили. Как будто она никогда не была человеком. Как будто..."
Тени в часовне сгустились, будто впитали в себя весь свет из украденного светильника. Каэль стоял неподвижно, сжимая в руках пергамент с именем матери, когда дверь скрипнула.
На пороге замер паладин-новобранец
Лансель был молод – слишком молод. Его доспех, переданный кем-то из старших, болтался на худых плечах, а меч дрожал в неуверенных руках. Глаза, широко раскрытые от ужаса, метались от Каэля к кровавому пятну на полу, где лежало тело его наставника.
— Ты... – голос Ланселя прервался. Он сглотнул, пытаясь придать себе храбрости. – Ты не из ордена.
Каэль не ответил. Его тень за спиной извивалась, как живая, вытягиваясь по стене к потолку.
— Что ты здесь делаешь? – Лансель сделал шаг вперед, меч поднялся чуть увереннее. – Где сержант?
Каэль медленно отступил к алтарю, его пальцы сжали рукоять кинжала.
— Уходи, – прошептал он. – Пока можешь.
Но Лансель уже видел кровь на его руках. Лицо юноши исказилось.
— Ты убил его! – крик сорвался с губ, звонко отразившись от каменных стен.
Тень Каэля дернулась.
Она двинулась первой – резким рывком, будто плеть, ударила Ланселя по ногам. Тот вскрикнул и рухнул на колени, но меч все еще сжимал в пальцах.
— Не заставляй меня... – Каэль шагнул вперед, но его собственная тень уже опередила его, обвивая запястье, направляя удар.
Кинжал блеснул в тусклом свете.
Каэль целился в плечо – только ранить, только остановить...
Но тень дернула его руку вверх
Лезвие вошло в горло.
"Нет. Нет нет нет. Я не хотел... Это не я... Это..."
Теплая кровь брызнула на лицо Каэля. Он замер, не веря своим глазам. Лансель захрипел, пальцы судорожно сжали клинок, будто пытаясь вытащить его. Губы шевельнулись, пуская алые пузыри.
— Поч... – шёпот смешался с кровавым бульканьем. – ...ему...
Потом тело обмякло
Каэль отпрянул, выронив кинжал. Он смотрел на свои дрожащие руки, на тень, которая теперь спокойно лежала у его ног, как будто ничего не произошло.
Но на полу, в луже крови, Лансель смотрел на него пустыми глазами.
И где-то в глубине души Каэль понял – это было только начало.
"Теперь их двое. Две тени, что будут приходить ко мне по ночам."
В углу комнаты лежал свёрток.
Каэль развернул его дрожащими пальцами — письмо магистра Годфри с печатью:
«Меч перенести в собор. После инцидента с кровотечением держать в священном огне. Если пророчество верно, наследник уже близко».
Каэль поднял голову.
"Значит... он в соборе."
За дверью уже раздавались крики. Он погасил светильник и исчез во тьме.
***
Каэль сидел в углу, лицо скрыто капюшоном. Он не пил – алкоголь притуплял бдительность, а сейчас это было смерти подобно.
За соседним столом старый паладин в потрепанном плаще методично опустошал третий кувшин вина. Его лицо покрывали шрамы, а левая рука отсутствовала – вместо нее был железный крюк.
"Один из тех, кто был там... в ту ночь?"
Каэль прислушался.
— ...а она смеялась, понимаешь? – паладин бубнил, обращаясь к пустой кружке. – Мы думали, жжем еретика... а она...
Он икнул, пошатнулся.
— Она сказала: "Он придет за вами. И вы будете молить о смерти".
Каэль замер.
Паладин вдруг резко поднял голову, мутные глаза уставились прямо на него.
— Ты... ты похож на нее.
Каэль вскочил, но было поздно – старик протянул к нему дрожащий крюк.
— Она не сопротивлялась... Она ждала...
Затем его глаза закатились, и он рухнул лицом в стол.
Часть вторая
Собор Света был пуст, когда Каэль добрался до него
Собор Света возвышался подобно ледяной глыбе, его шпили пронзали низкое свинцовое небо. Внутри пространство утопало в разноцветных бликах, которые витражи рассыпали по каменным плитам пола, словно окровавленные самоцветы. Алтарь из черного мрамора пожирал скудный утренний свет, отражая лишь слабые блики на цепи, опутывающие меч.
Каэль прижался к мраморной колонне, вслушиваясь в тишину. Высокие витражи бросали на пол кровавые блики — сквозь них пробивался рассвет. Он ждал смены караула, считая секунды между ударами сердца.
Тридцать семь. Тридцать восемь.
Последний стражник скрылся за тяжелыми дверями. Теперь у него было не больше пяти минут.
Каэль скользнул к алтарю.
Меч лежал на алтаре, обвитый цепями.
Длинный, с изъеденным лезвием, он больше походил на обломок, чем на легендарный артефакт. Но когда Каэль протянул руку, ржавчина шевельнулась.
Как чешуя.
Он схватил рукоять — и мир взорвался.
"Он живой. Он смотрит на меня. Он знает..."
Когда Каэль коснулся клинка, воздух наполнился запахом озона и старой крови. Видение ударило волной жара, заставив кожу покрыться испариной. Внезапно пространство вокруг исказилось - стены собора на мгновение стали прозрачными, открыв вид на пылающий эльфийский город.
Эльфийский город в огне. Первый Император, закованный в черные доспехи, поднимает окровавленный клинок. На лезвии — те же узоры, что сейчас под пальцами Каэля.
"Сломаю ваши проклятые печати!"
Меч вонзается в землю — и эльфы кричат без звука. Их кожа трескается, обнажая тьму внутри. Последний, ребенок с фиолетовыми глазами, тянет к нему руки...
"Это было тогда. Это происходит сейчас. Это всегда будет происходить. Круг. Вечный круг крови."
Каэль отдернул ладонь.
На запястье остался ожог в виде спирали. Меч лежал неподвижно, но теперь он понимал:
Это не оружие. Это гроб.
Щелчок доспехов.
Каэль резко обернулся.
В проходе стоял Годфри ван Хельсинг.
Без шлема, с «Карателем» в руках. Его правый глаз сузился до точки.
"Ты. Именно ты. Я бы узнал тебя даже без глаз."
Капли пота скатывались по вискам Каэля, когда он сжимал рукоять ржавого меча. Цепи, опутывавшие клинок, звенели при каждом его движении, словно живые. Витражи собора бросали кровавые блики на каменные плиты, окрашивая Годфри в багряные тона, когда тот появился в проходе.
Магистр ордена шёл медленно, его доспехи не звенели — они словно были частью тишины этого места. "Каратель" в его руке дымился едва заметным сизым паром
— Я знал, что ты придёшь, — голос Годфри звучал устало, почти сожалеюще. — "Как знал и твою мать."
Каэль почувствовал, как меч в его руках внезапно стал тяжелее. Цепи лопнули с пронзительным звоном, эхом разнёсшимся под сводами.
"Не я выбрал его. Он выбрал меня. И теперь..."
— Он выбрал тебя, — продолжал Годфри, делая шаг вперёд. Его правый глаз, тот самый с неестественно суженным зрачком, следил за каждым движением Каэля. — Как выбрал её. Но ты не понимаешь, что держишь.
Каэль отступил, спина упёрлась в алтарь. — Ты убил её, — прошипел он, чувствуя, как тень за его спиной начинает шевелиться.
Годфри внезапно взорвался:
— Я спасал её! От неё самой! Его меч вспыхнул ослепительным светом. Каэль едва успел отпрыгнуть — пламя опалило прядь волос, наполнив воздух запахом гари.
Удар следовал за ударом. "Каратель" оставлял после себя светящийся след, выжигающий каменные плиты. Каэль отбивался ржавым клинком, но тот становился всё тяжелее — будто сама тьма внутри сопротивлялась.
Внезапно ржавчина на мече зашевелилась. Чёрные нити выползли из металла, впиваясь в руку Каэля. Боль пронзила всё тело — он закричал, падая на колени. Меч с грохотом выпал из ослабевших пальцев.
"Оно внутри меня. Оно всегда было внутри. Мать... что ты наделала?"
Годфри замер, глядя на это. Его лицо исказилось странным выражением — не триумфом, а почти... жалостью.
—Так вот ты какой, — прошептал он. — «Наследник».
В этот момент пространство вокруг Каэля заколебалось. Синий туман окутал его, и последнее, что он увидел — руку с печатью Магакратии, хватающую его за плечо, и лицо Годфри, на котором читалось нечто большее, чем просто ненависть.
А где-то в глубине собора, ржавый меч издал протяжный стон, будто живое существо, потерявшее часть себя
***
Каэль очнулся от резкой боли в висках. Телепортация оставила после себя ощущение, будто его мозг пропустили через мясорубку. Он лежал на холодном каменном полу, окруженный высокими стеллажами, уходящими в темноту.
"Где я...?"
Его тень, отброшенная тусклым светом голубоватых светильников, дергалась на стене – будто пыталась оторваться и убежать.
Внезапно одна из книг на полке дрогнула. Потом другая. И еще.
Ш-ш-ш...
Страницы начали шелестеть сами по себе, будто невидимые пальцы листали их. Где-то в глубине зала тяжелый фолиант с эльфийскими рунами сам соскользнул с полки и упал перед ним, раскрывшись на середине.
Каэль подполз ближе. На странице был изображен ритуал – женщина в темных одеждах (мать?) стояла в круге из свечей, держа в руках... тот самый ржавый меч.
"Это... она?"
Тени букв на пергаменте зашевелились, перестраиваясь в новые строки:
"Ты не первый. Не последний. Но ты – единственный, кто может разорвать круг."
Затем книга резко захлопнулась, и весь архив застонал, как живой.
Часть третья
Боль пришла раньше сознания.
Каэль очнулся на каменном полу, содрогаясь от спазмов. Каждый мускул горел, будто под кожей ползали раскалённые иглы. Он попытался вдохнуть — и почувствовал запах палёной плоти.
— Проснулся.
Голос принадлежал женщине. Лиана Чёрный Шёпот склонилась над ним, её серебряные волосы падали на его грудь, как холодные змеи.
— Меча нет, — прошептал Каэль.
— Мы знаем.
Она провела пальцем по его спине — и боль вспыхнула с новой силой.
***
Святилище культа.
Святилище культа представляло собой пещеру, стены которой были выложены человеческими костями, скрепленными черной смолой. Воздух здесь был густым и сладковатым, с примесью запаха гниющей плоти и горьких трав. Трон Верховного Жреца скрипел при каждом его движении - его костяные элементы скреплялись сухожилиями, которые еще не до конца высохли.
Каэля подняли двое в чёрных масках. Перед ним на троне из костей сидел Верховный Жрец — тот самый, что давал задание. Его бронзовая маска теперь истекала чёрной жидкостью, словно плакала.
— Ты провалился.
Каэль попытался встать — но один из стражников ударил его в колено.
— Я узнал секреты паладинов! — выдохнул он, падая. — Годфри боится пробуждения меча! Они прячут его в...
— Молчи.
Жрец поднял руку. Из тени вывели девочку — ту самую, с фиолетовыми глазами.
— Она умрёт вместо тебя. Её кровь слабее... но её хватит, - Жрец кладёт руку на голову девочки
Девочка впервые поднимает глаза на Каэля — в них нет страха, только понимание:
— Я не боюсь
— Нет! – Каэль в ярости пытался порвать цепи
Клеймо.
Его приковали лицом вниз к жертвенному камню. Лиана развела синий огонь в чаше — пламя лизало длинный металлический прут с наконечником в виде спирали.
Когда Каэля приковали к жертвенному камню, он почувствовал липкую влагу на его поверхности - смесь крови и каких-то растительных соков. Синий огонь в чаше потрескивал, выбрасывая искры, которые оставляли на коже мелкие ожоги.— Ты мог стать героем., — сказала она без эмоций, - Но выбрал быть оружием
— Говоришь... как будто у меня... был выбор, - Сквозь стиснутые зубы бормотал Каэль
— Выбор есть всегда. Даже у таких, как ты
Первый удар выжег крик из его лёгких. Каждый следующий удар раскаленного прута сопровождался шипением, когда металл встречался с потом на спине Каэля.
Боль разорвала сознание, и Каэль увидел свою Мать — не на костре, а в подземелье. Она что-то рисует кровью на стене — тот же символ, что теперь выжигают у него на спине, Годфри, стоящего над ней с мечом. Но он не казнит — он плачет. Также Каэль увидел себя — но другого. С чёрными глазами и улыбкой, которой у него никогда не было.
"Мы — одно целое", — шепчет двойник.
Боль от раскалённого прута разрывает сознание Каэля. Вдруг...
Темнота. Холодный камень под босыми ногами. Он маленький – так маленький, что мамина рука кажется огромной, сжимающей его пальцы.
— Не бойся, — шепчет мать. Её голос дрожит. — Это нужно.
Они идут по коридору, где стены шевелятся. Тени тянутся к нему, щекочут щёки липкими пальцами. Впереди – двенадцать фигур в масках с пустыми глазницами.
Один жрец протягивает чашу:
—Кровь к крови. Тьма к тьме.
Мать берёт нож с эльфийскими рунами (тот самый, что сейчас у Каэля?).
— Будь сильным, — она разрезает ему ладонь. Кровь капает в чашу.
Чаша взрывается черным пламенем.
Тени впиваются в рану, заползают внутрь. Он кричит, но голоса нет – только хор шёпотов:
"Ты наш. Навсегда."
Голос Жреца пробился сквозь кошмар.
— Ты недостоин имени Вальтур. Но твоя кровь ещё полезна.
Каэль, захлёбываясь собственной слюной, поднял голову:
— Зачем... меч...
Жрец наклонился, и маска почти коснулась его лица:
— Чтобы он ржавел дальше. Пока не исчезнет последний след эльфов в этом мире.
***
Когда его выбросили из святилища, уже рассвело.
Каэль лежит в грязном переулке. Спираль на спине пульсирует, будто второе сердце.
Вдруг – голос. Не снаружи. Изнутри.
— ...просыпайся...
Он в ужасе трогает клеймо. Кожа под пальцами шевелится.
— Кто ты?!
В ответ – вспышка боли. На стене перед ним тень рисует спираль собственной кровью.
Из темноты выходит крыса. Тень дергается – и животное ломает себе хребет с хрустом.
Клеймо смеётся – звук, как скрип ржавых петель.
"Теперь мы одно."
Каэль лежал в грязи переулка, сжимая в кулаке Обрывок письма (украденный у Лианы во время пытки).
"Елена была права. Меч — ключ. Найдите наследника до культа."
Подпись стёрта.
"Ключ. Я был ключом? Или просто инструментом? Мать... что ты хотела сделать?"
В переулке, куда его выбросили, стояла зловонная лужа, в которой отражалось бледное утреннее небо. Кирпичные стены домов были покрыты граффити - древними защитными символами, которые кто-то пытался стереть. Осколок кристалла в руке Каэля пульсировал слабым светом, отбрасывая странную тень - слишком высокую и худую, чтобы быть человеческой.
"Где-то в столице, ржавый меч впервые за 300 лет застонал от боли."
***
Каэль пробрался сюда ночью, используя тени, чтобы обойти охрану. Он искал хоть что-то, что объяснило бы связь Годфри с его матерью.
И нашел.
В потайном ящике стола лежал дневник в кожаном переплете. На первой странице – аккуратная надпись: "Дела, касающиеся Елены Вальтур".
Сердце Каэля бешено заколотилось. Он лихорадочно начал листать.
Большая часть записей была сухими отчетами: "Подозреваемая контактировала с культом...", "Обнаружены опасные артефакты..."
Но ближе к концу почерк становился неровным.
"Сегодня она сама пришла ко мне. Сказала, что знает о пророчеств. Просила казнить ее до того, как "Оно" проснется. Я не понимаю..."
Последняя запись была сделана дрожащей рукой, буквы расплывались, будто чернила смешались с чем-то еще:
"Она улыбалась, когда пламя коснулось ее. Шептала: "Он придет. И тогда вы все увидите". Кто... Кто этот "он"?"
Каэль отшвырнул дневник.
"Она... сама попросила его об этом?"
За окном завыл ветер, и ему показалось, что в нем слышится чей-то смех.