Пролог 3: Счастливые моменты
Спустя семь лет
Пекарня снова была наполнена ароматами карамели, взбитых сливок и слегка подгоревших яблок. В солнечный полдень августовского дня всё выглядело так, будто время не прошло — только выросли шкафы, вытянулись лица, и весёлый смех стал немного глубже.
— Ты опять рассыпал муку, Чэнья! — смеясь, [ваше имя] попыталась оттереть муку с его щеки, но тот ловко увернулся, запустив обратно комок ей в волосы.
— Это была диверсия, принцесса! — подмигнул он. — И ты её провалила.
— Угу, — пробормотал Трей, не отрываясь от чаши, где он взбивал тесто. — И если кто-нибудь из вас испортит крем, мне придётся извиняться перед мамой с мешком сахара и головной болью.
— Зато тортик будет не скучный! — выкрикнул Чэнья, перепрыгивая через стол, как акробат.
Пока они готовили, смеялись и спорили о количестве клубники, Риддла всё ещё не было. Хотя он обещал появиться — «если уроки пойдут по графику». Это было типично. Он всегда держался чуть поодаль, приходил редко, иногда молча сидел в углу, будто боялся дышать свободно.
— Он опять не придёт? — тихо спросила [ваше имя], почти не поднимая взгляда.
Трей, протерев руки полотенцем, подошёл ближе.
— Думаю, он хочет. Просто... ты же знаешь, как у него дома.
Она кивнула, но в груди неприятно сжалось. Не то чтобы она обижалась — Риддл всегда был другим. Слишком серьёзным. Но в её воспоминаниях он всё ещё был тем самым мальчиком, который однажды попробовал клубничный торт и впервые за годы улыбнулся.
— Мне его не хватает, — вдруг вырвалось.
Трей посмотрел на неё дольше, чем нужно. Его взгляд был мягким, внимательным, каким он всегда был рядом с ней, но в этот раз — с лёгкой тенью, которую он сам, похоже, не до конца понимал.
— Он не единственный, кто рядом, — сказал Трей, почти шёпотом. — Знаешь ведь?
[Ваше имя] не ответила — просто снова склонилась к крему, пряча румянец, расползающийся по щекам.
Чэнья, не замечая этого, громко хлопнул по столу:
— А вот и вишня! Самая красная, как твои щёки, [ваше имя]!
— Что?
— Шутка! Или... нет? — Он рассмеялся, но в его взгляде что-то странно блеснуло. Он чуть прикусил губу, явно заметив её смущение.
Трей, сжав ложку, мимолётно взглянул на него.
— Давай лучше займись глазурью, шутник.
И в этот момент дверь распахнулась. Все трое обернулись одновременно.
На пороге стоял Риддл — в идеально выглаженном костюме, с портфелем в руке и привычной холодной маской на лице. Но в его глазах было что-то другое. Усталость? Желание? Может, сожаление?
— Простите, — сказал он спокойно. — Я... вырвался только на час. Надо быть в библиотеке к четырём.
— А ты вовремя, — мягко сказал Трей. — Мы как раз собираемся украшать.
Риддл кивнул, прошёл внутрь. Его пальцы немного дрожали, когда он взял в руки шпатель. [Ваше имя] невольно заметила, что он держит его, будто держит перо для письма.
— Скучал? — слабо улыбнулась она.
Он посмотрел на неё — на мгновение — прямо. А потом отвёл взгляд.
— В какой-то момент... очень.
Это было всё, что он мог сказать. Но сердце девочки екнуло.
Чэнья хмыкнул, чуть громче, чем нужно.
— Ну, может, теперь торт не будет плоским. У нас тут, между прочим, трое талантов, и один... математик.
Риддл даже не ответил. Он занялся кремом — медленно, точно, будто каждое движение было выучено.
Трей молча наблюдал. А [ваше имя] вдруг почувствовала — между ними, всеми тремя, растянулась невидимая нить. Ещё тонкая, ещё непонятная. Но теплая. И пугающе настоящая.
***
Когда торт был почти готов, она встала рядом с Риддлом, осторожно касаясь его локтя.
— Ты точно не останешься?
Он сжал губы. На долю секунды — так быстро, что никто не заметил — его пальцы коснулись её запястья. Легко, как прикосновение ветра.
— Если бы я мог... остался бы навсегда.
И ушёл.
Она смотрела, как закрывается за ним дверь. Позади — Трей и Чэнья, молча продолжающие украшать торт. Впереди — день рождения девушки.
А между этим — её собственное сердце, впервые начавшее биться по-другому.
Прошло немного времени с того летнего вечера, но ты запомнила его. Эти взгляды. Молчание. Слово, которое не было сказано. Оно витало в воздухе, как аромат клубничного варенья — приторно-сладкий, но неуловимый.
Ты стала замечать: Трей всё чаще находил повод прийти в пекарню в те часы, когда ты была одна. Будто невзначай, будто мимо проходил. Но ты знала: это не случайно.
Чэнья стал реже отпускать колкие шутки. Он будто присматривался. Следил. За каждым твоим жестом. За тем, как ты держишь чашку, как заправляешь за ухо выбившуюся прядь, как прижимаешься щекой к плечу, когда смеёшься.
А Риддл... Риддл приходил тише, чем прежде. Словно больше не хотел читать морали, а просто быть рядом. И ты видела в его взгляде то, чего не было раньше. Не строгость. Не раздражение. Тревогу.
***
— Эй, — однажды сказал Чэнья, когда вы вдвоем красили стены в одной из пустых комнат пекарни. — А ты когда родилась?
— В пятнадцатый день осени, — ответила ты, не задумываясь. — Через неделю.
Он уронил кисть.
— Что?!
Ты с удивлением повернулась. Он смотрел на тебя так, будто только что узнал, что ты — эльф
— Я знал, что осень, но... я думал позже! — Чэнья шумно вдохнул. — Ты сказала это слишком спокойно.
— А как нужно? — рассмеялась ты.
— Надо было как минимум надеть платье и устроить обратный отсчёт. Ты же... ты же...
Он замолчал. Ты ждала продолжения. Но он промолчал.
***
Вечером этого же дня Трей заглянул к тебе домой. В руках — небольшая коробка, обвязанная тёмно-зелёной лентой.
— Я просто... хотел быть первым, кто подарит тебе что-то. Даже если это не в сам день рождения.
Ты открыла коробку — внутри был кулон. Маленький, аккуратный. В форме листа клёна. Осенний. Почти золотой.
— Это... очень красиво, Трей, — прошептала ты.
Он только улыбнулся. Его пальцы чуть дрогнули, когда он помог тебе застегнуть цепочку. Она была прохладной на коже, но касание его рук — горячим.
— Не теряй его, — сказал он. — Это... память.
Ты посмотрела на него, и внутри тебя что-то дрогнуло. Было бы проще, если бы ты знала, к кому из них тянется твоё сердце. Но оно колотилось всякий раз, когда один из них смотрел чуть дольше, чем нужно.
***
А за день до твоего дня рождения тебе позвонил Риддл.
— Ты будешь в библиотеке завтра?
— Я думала не идти. Слишком много дел.
— Я хотел показать тебе одну книгу. Там... стихотворение. Оно про осень. И про... чувства. Кажется, тебе бы понравилось.
Ты улыбнулась. Он всё ещё не умел говорить прямо. Но ты чувствовала: он старается.
***
Настал день рождения.
[ваше имя] проснулась рано. За окном шел лёгкий дождь — совсем не грустный, скорее тёплый, как душ. И после этого нарядно оделась.
Девушка пошла в пекарню и... застыла.
На прилавке стоял огромный торт. В три яруса. Украшенный лентами, осенними листьями из карамели, и надписью: «Для нашей звезды».
— Сюрприз! — крикнули трое в унисон, вынырнув из подсобки.
Ты захлопнула рот от удивления. Все трое были в фартуках, испачканных мукой и шоколадом. И все трое... смотрели только на тебя.
— Мы собирались сделать что-то маленькое, — начал Трей, — но...
— Но это же ты, — подхватил Чэнья. — Ты заслуживаешь праздник.
— И это не просто подарок, — добавил Риддл. — Это благодарность. За то, что ты... есть.
Мир будто остановился. Ты смотрела на них — троих. Таких разных. Таких любимых по-своему.
Ты не знала, как это назвать. Но чувствовала — всё изменилось.