Заключение во временной петле. Часть 12
Свет яри, окутанный туманом, усиливался по мере того, как наш друг двигался вперед, ступая твердо и решительно. Он знал, как и все мы, что неприятель близко. Очередной приступ хлынувших волн, пробравшийся сквозь камни, сбил туманную спесь, и впереди показалась фигура, которую я и боялся увидеть, облаченная в яркий плащ, с конца которого устремляются к холодному песку капли воды. Пока он приближается, вода заливает его лицо, делая тугую косу влажной, но кажется, будто губы расплываются в удовольствии, и вода не мешает, а придает сил. Высокие ботинки оставляют следы на песке, тут же смываемые и исчезающие. Жестокий взгляд устремлен лишь на единственного достойного противника – Артура. Столкновения не избежать.
- В последний раз предлагаю – примкни к нам, и ты будешь иметь безграничную власть.
- Я тебе еще в прошлый раз ответил, что думаю. Часто менять мнение не в моих правилах.
- Тогда тебя постигнет та же участь, что и остальных, - ядовито прыскает он и светлые, змеиные глаза, желто-зеленого оттенка, лучатся недобрым огоньком.
Его тонкий нос морщится от запаха влаги, а рука тянется к черным уголькам бус на шее. И, через минуту, за сгорбленной спиной, возникает тень, превращаясь в мифическое существо, колоссальных размеров.
- Это ты! Это ты убил моих друзей! – кричит Динара, выбегая вперед, в ответ, слыша лишь хрипловатый деланный смех Глеба.
- Они – слабаки! Такие не годятся для того, чтобы править в новом государстве!
- Ты ответишь за их смерть! – вытаскивает она из сумки через плечо маленькие метательные ножи, светящиеся подобно клинку Артура, один из которых запускает в Глеба.
Чудовище, руки и ноги которого состоят из воды, прикрытые доспехами из коры деревьев, заслоняет пальцами неподвижное тело Глеба, и нож, словно камушек, врезается в деревянную поверхность, не принося вреда.
- Динара – назад! – кричит Артур, но Динару не остановить, и она продолжает нападать, а неповоротливое существо, без труда отбиваться.
- Что будем делать? – с ужасом замираю я на месте.
- Без Витара или Симурана, мы слишком уязвимы. И даже выбраться отсюда не сможем! – обреченно отвечает Арина, чьи глаза прикованы к животу и груди зверя, из которых торчит топорообразный острый выступ.
- Ты знаешь, что это за существо? – догадываюсь я о его происхождении, но она качает головой.
- Это Вумурт! – кричит Динара, вновь нападая. Существо направляет к ней длинные завитые когти, безуспешно пытаясь поймать.
Артуру приходится кинуться на защиту Дины, рискующей с каждой атакой.
- Я читал о нем в книге Артура! – приходит мысль мне в голову, - На картинке он был значительно меньше.
- Думай! Что именно ты знаешь о нем?!
- Книга! – бросаюсь я к рюкзаку, где дрожащими руками отыскиваю тетрадь с переводом, - «Отличается необычной физической силой и свирепостью... Спина покрыта щетиной из серебра... Прижимая к груди жертву может рассечь ее пополам, благодаря острому топору...».
- Не дайте себя поймать! – кричу в исступлении, видя, как Артур и Дина, отбиваются от гиганта.
- Читай дальше! Должны же быть у него слабые места! – командует Арина, заставляя меня собраться, - Долговязый! Действуй!
Впадаю в отчаяние, и лишь ее хладнокровный голос заставляет собрать остатки мужества, чтобы продолжить чтение. В панике, строки убегают, сливаются, не позволяя уловить смысл. Но, мне все же удается прочесть:
- «Слабые места – неподвижность, глаза и нос, схожие с человеческими...».
- Динара! – затмевает собой все, нечеловеческий крик Арины.
Подняв голову, вижу, как Динара извивается, стискиваемая увесистым кулаком, и, как когти лязгают, мешаясь друг другу. Не раздумывая ни секунды, Арины бежит напрямик к Глебу, отпуская ему увесистую звонкую пощечину, цепляясь с криком в его шею. Бусы рвутся, рассыпаясь множеством мелких шариков. Артур атакует яри, срубая несколько пальцев ревущему существу, освобождая Дину, в то время как разгневанный и кричащий от ярости, Глеб, бьет Арину. Она падает назад, отползая, стараясь подняться, но Глеб нагоняет, и вновь замахивается.
- Не так быстро! – кто-то останавливает его руку, завязывается драка.
Оттаскивая Арину дальше, за камни, узнаю в вовремя подоспевшем чужаке – Филиппа. Может он не так уж и плох, раз вступился за нас. Точнее, его желанием было лишь защитить Арину, но и это заставляет испытывать благодарность, ведь я ничего не смог сделать.
- Так и знал, что ты не сможешь ее защитить! – кричит Филипп Артуру, который мчится к Вумурту, возобновляя атаку.
- Бей по глазам или носу! – подсказываю Артуру, затем обращая внимание на Арину.
- Видишь, долговязый, не такая уж я и эгоистичная, - с придыханием говорит она, умывая лицо одной рукой водой, жадно хватая воздух.
- Конечно, нет, - трясусь я, осматривая ее раненую при падении ногу, - Я никогда так не считал. Потерпи, все будет хорошо. Артур и Филипп одолеют этого парня.
- Им не победить, - дрожит голос, мокрые волосы разметались черной сеткой по красивому лицу.
- Они смогут, - отрываю взгляд от ее раны, чтобы посмотреть, как продвигаются дела.
Теперь Динара и Артур отбиваются от Вумурта, а Глеб наносит нещадные удары Филиппу, заставляя прикрываться руками. Арина права – долго им не протянуть.
- Что молчишь, Кирилл? – чувствует безнадежность, витающую в воздухе, Арина.
- Они справятся, - перевязываю туго ногу, выше раны, оторванным куском от футболки.
- Иди, ты им нужен, - находит она силы, чтобы сказать фразу. Слова вылетают совсем тихо, и сухие губы почти не шевелятся.
- Я вернусь! Не двигайся, мы быстро! – говорю, отодвигаясь от нее, желая, чтобы все немедленно закончилось, ведь меня ждет раненный друг.
С криком, не свойственным мне, несусь в лобовую атаку на Глеба, который повалил Филиппа на мокрый песок и теперь размашисто бьет шнурованным до колена сапогом. Я никогда не нападал ни на кого, и сейчас, паника во мне граничила с яростью, злостью, досадой, страхом, адреналином. Чувства обострились, и переполнившие душу эмоции нашли выход, превращая меня в свою куклу, управляемую чьей-то невидимой рукой, нападающей на Глеба, сбивающей его с ног. Я даже не ощущаю сильной боли, когда он ударяет в живот, отшвыривает к камням. Ударившись головой, я норовлю встать, но голова кружится, и образы ускользают. Умом, понимаю, как права была Арина, когда сказала, что нам не победить. Вижу, как чудовище ловит Артура, поднимая высоко, собираясь раздавить его, вдавить в острое лезвие, выпирающее из груди. Яри остался внизу, и я заставляю себя встать и дойти до него, поднимая холодную рукоять, впитывающую запах мокрого песка.
Филипп что-то кричит. Благодаря мне, он смог встать и снова перейти в наступление. Не могу разобрать слов. Вумурт, поднимает Артура выше, теперь лишь пара секунд разделяет его и смерть. Готовлюсь бросить яри, но у меня лишь одна попытка. Подкидываю клинок, но Глеб опережает меня и отбивает его. Яри вновь падает на песок, к моим ногам, а существо несет Артура прямиком к погибели.
- Неееет, - кричу я зловеще, пугаясь собственного голоса.
Все застывает, мир останавливается: поднявшаяся волна изгибается за секунду до падения на камни; капли пустившегося дождя, которого мы не заметили, повисли в пространстве; наэлектризованный воздух прекращает вольное течение; Вумурт, острое лезвие которого в метре от обреченного лица Артура, не движется; и даже Глеб, Филипп и Дарина, не в силах двинуться.
Боюсь повернуться, чтобы посмотреть на место возле камней, где оставил Арину. Знаю, это она вновь нарушила законы Совета часовщиков, за что должна будет поплатиться. Одинокая слеза наполняет глазницу, не моргаю. Она вытекает сама, прокладывая горячую бороздку на щеке.
- Ты же понимаешь, что по-другому – никак, - эхом звучит голос за спиной, заставляющий повернуться.
- Они не простят тебе этого... Ты не должна была рисковать...
- Скажи ему, - кивает она, указывая на Артура, шепча ласково и спокойно, словно ничего вокруг нет, и мы сидим на лоджии просторной квартиры с видом на золотые башни, - что я нарочно столкнулась с вами в тот день, у кино. Я искала охотников, которые смогли бы доставить меня к моей цели... А нашла верных друзей... Вы дороги мне... Прощай...
- Арина..., - успеваю произнести я.
Ее фигура, исполненная голубого свечения, загорается ярче и через несколько секунд, исчезает. Стекающие слезы не позволяют видеть поверхность у моих ног, и я, нащупывая яри, подбрасываю его высоко, в направлении Артура, который еще не знает, что произошло. Безуспешно пытаясь вырваться, он ожидал именно этого хода от меня. Время оживает, и, поймав клинок, он вонзает противнику в глаз. И через мгновение Вумурт рассыпается, яри перестает светиться. Глеб скрывается в водном потоке, исчезая. А я падаю на колени, не в силах больше снести ударов судьбы, разражаясь в страшном беззвучном рыдании, исходившем из глубины. Сжимаю ладонями песок, и безысходность подступает, затмевая сознание.
- Кира! Кира! Успокойся! – кричит Артур, - Все позади! Ты молодец – мы победили!
- Не победили! Не победили! – корчусь, словно от боли, кидая песок в пустоту, хватаясь за голову.
- Что ты говоришь! Глеб отступил! Что с тобой?!
- Ее нет! – кричу я, задыхаясь.
- Он прав – мы не победили, - отскакивает отзвуком мучительный голос Филиппа.
- О чем ты?
- Арина, - произношу по буквам, заставляя эмоции отступить хоть на миг.
До этого дня и не ощущал великой опасности. Все представлялось игрой, неким путешествием добрых друзей, в поисках родителей, которых я почему-то ожидал застать здесь. Но реальность беспощадна – она бросила нас на колени, заставляя подчиниться, заперла в бабушкиной клетке, лишая свободы, открыла ужасающую, потрясающую реальность, помыслить о которой ранее не предоставлялось возможным, из-за розовой дымки, что чудно маячила перед глазами обещая даровать волшебное приключение, и когда спала, оголила мир и его опасности в истинном, не искаженном свете.
Мы застряли на Побережье - этом тонком отрезке суши. К вечеру, холод окутал нас, пробираясь в самую душу, а сильный ветер и влажность заставляли трепетать. Как только удалось прийти в чувства, скрываюсь за палаткой у отвесной скалы, достаю телефон, в надежде услышать родной и домашний голос мамы. Она поднимает трубку не сразу, а спустя время, поэтому нескольким несчастным мыслям об Арине, удается промелькнуть.
- Кирюша, я так рада тебя слышать. Чего звонишь так поздно? Я сегодня говорила с бабушкой Артура, она сказала, что вы в центре народного творчества, помогаете ставить спектакль о местных обычаях.
- Да, мама, мы там были, - прикладываю усилие, чтобы собственный голос не звучал бесцветно и приобрел очертания, - Я так скучаю по тебе.
- Дорогой мой! И мне тебя не хватает. Но я рада, что ты поехал, рада, что у тебя есть хорошие друзья. Мне кажется, что у тебя грустный голос?
- Устали сегодня. Столько дел было... Ну, спектакль помогали ставить...
- Как Артур? Арина? Они довольны поездкой?
- Конечно..., - срывается мой голос, и слезы подступают к горлу.
- Если что-то не так, сразу обращайтесь к Анне Васильевне. Недавно я узнала, что она работала раньше филологом - очень мудрая женщина.
- Мне пора, мам. Я...люблю...тебя.
- Звони чаще, Кирюша.
Если бы она только знала!
Встаю, направляясь к Филипу, меревшему длинными шагами песчаный берег.
- Как ты попал сюда? – спрашиваю у него.
- Спустился по скалам. Точнее говоря, видя схватку, я скатился кубарем вниз. Обратно нам не за что не залезть.
- А как ушел Глеб?
- Растворился, в очередной волне, используя свои «охотничьи штучки».
- Значит, мы здесь в ловушке? – но он не отвечает, продолжая бесцельно брести вдоль берега.
Идея о том, чтобы обратиться к Анне Васильевне, нашла свой отклик в моем сердце через пару минут. И я решил набрать ее телефонный номер, и дрожащим голосом рассказал все, что произошло. Она долго молчала, и я уже было подумал, что Анна Васильевна положила трубку, но, в конечном счете, она смогла дать ряд наставлений. Те, что относились к приказам – «не паниковать», «не кричать», «не нервничать», я решил опустить. Следующим пунктом значилось – выбраться с Побережья.
- Витар далеко? – спрашивает она.
- Мы оставили его и Симурана в доме.
- Он верный друг. Думаю, до утра он вас найдет.
- Но он не сможет помочь нам выбраться отсюда.
- Зато Симуран сможет, - отвечает Анна Васильевна, - Остальные целы?
- Ранены. Не большие царапины.
- Прочти рецепт к книге отваров, и ты сможешь быстро им помочь.
- Как думаете, мы сможем найти Арину? – спрашиваю с надеждой в голосе.
- Вначале выберитесь оттуда...
Разговор не принес облегчения, да и что делать в подобной ситуации не ясно. Обнимаю колени, упираясь в них лбом. Филипп, прохаживающийся по берегу в течение нескольких часов, и наблюдавший за безуспешными попытками Артура забраться вверх по скалам, в итоге занимает место рядом со мной. Ощущаю его желание начать разговор, сопровождаемое частыми тяжелыми вздохами.
- Это моя вина, - говорю спустя время, - Я слабый и не смог ничего сделать, чтобы предотвратить исход.
- Уж чья здесь и есть вина – так это твоего друга. Он не в состоянии защитить не то, что вас, а даже самого себя.
- Он прав, - поднимая голову, вижу в нескольких метрах Артура, о приближении которого мы не знали, - Уж если кто-то и слаб, то я.
- Не говори глупости. В глубине души я знал, что Арина так поступит, и оставил ее...одну.
- Поверь, даже если бы ты был рядом, она все равно поступила бы по-своему. Так же, как и всегда. Когда она ушла из дома, я злился, нервничал, не понимая, что может быть ей нужно, когда вокруг все есть. Оказалось, что я не замечал ее печали, не разделял самого главного – ее боли.
- Артур. Она просила сказать, что специально столкнулась с нами в тот день...
- Я знаю, - почти шепотом отвечает мой друг.
Мы втроем сидим на скалах, рассматривая ночное звездное небо. Свет луны играет в бликах волн, покачиваясь в такт, баюкая море. Динара забралась в палатку, крепко уснув. Мы закрыли вход в нее, чтобы не проникал ветер, а сами, лишенные сна, вглядываемся в окрестности, то ли в поисках Витара и Симурана, то ли из необходимости сделать умозаключения.
- Куда исчезла Арина? То есть, она ведь не просто растворилась, ведь где-то она сейчас есть?
- Ее забрали стражи Совета часовщиков. Они могут влиять на пространство и управлять временем. Но вмешиваются крайне редко, так как это вызывает разломы, которые нелегко обратить или починить.
- Значит, они управляют временем, но не пространством, а могут лишь влиять на него? – мой вопрос заставляет его горько усмехнуться, повторив несколько раз слово «лишь».
- Так или иначе, я должен выбраться отсюда, чтобы поговорить с Трофимом, возможно, он сможет повлиять на Совет, заставить их дать Арине еще один шанс.
- Значит, кто-то может влиять на пространство? – продолжаю рассуждение, прерывая его.
- Может, - подхватывает мысль Артур, - один из мифических существ. Правда он крайне опасный, и не факт, что мы найдем его, потому что его никто никогда не видел. А если найдем, то шанс на то, что он нас хотя бы послушает, мал.
- Где держат Арину?
- В искусственно созданном временном отрезке, напрочь оторванном от реальности. Лучше умереть, чем оказаться там, где нет времени и жизни.
- То мифическое существо, о котором ты говоришь, может добраться туда? – обращаюсь к Артуру, являясь посредником между ними, так как эти двое между собой не разговаривают.
- Теоретически – может, - пожимает он плечами, - Только он не совсем обычное мифическое существо, а скорее – сущность.
- Неважно... Главное, чтобы мы его отыскали. Значит, нам нужно выбраться отсюда, доставить Филиппа к его опекуну. И, если там ничего не выйдет, мы найдем эту сущность, и попросим помощи.
Рассвет, что был холоднее самой ночи, предвещал внести тепло солнца в будущее. Я предусмотрительно собрал бусины, рассыпанные на песке, не смытые в море унявшимися волнами. Что они значили? Какой властью наделяли Глеба? Столько загадок... Но мир теперь не кажется сложнее, скорее, в нем все закономерно – волна бьется о камень, разбиваясь. Динара, набравшись сил, выглядела теперь виновато, раскаиваясь, что не была рядом с нами, поддерживая в горе. Зато она нашла желтый лист с рисунком, расшифровать который мы не смогли, но Артур видел его ранее, и счел старинным артефактом, который точно связан с исчезновением родителей. Не зная, куда его приспособить, они определили его на хранение мне. Взяв лист, я долго всматривался в параллельные линии, геометрические фигуры, ромб в центре, опоясанный четкими линиями, словно камень, заключенный в огранку. Но, мысли были далеко от познания рисунка с артефактом, а вились лишь вокруг разъедающего и сосущего чувства вины, что не унималось, будто бы черная поглощающая все живое дыра, открылась и утянула за собой целые жизни.
Динара, чувствуя изменения во мне, устраивается совсем близко. Я ощущаю тонкий нежный девичий запах ее духов, что сохранили аромат спустя время и перенесенные неприятности. «Я тоже потеряла друзей» - шепчет она, пряча изящные пальцы в рукава свитера, придвигаясь еще ближе, затем кладя голову на мое плечо. Ее волосы щекочут щеку, напоминая, что мы все еще живы. Наверное, поддержка нужна не только мне, и разросшаяся черная дыра теперь присутствует не только во мне, но в душах всех, кто терял друзей и близких. Одной рукой я обнимаю Дину, и мы храним молчание, в ожидании глядя на горизонт.
Не проходит и получаса, как за солнечным облаком показывается продолговатое тело Симурана, а вслед за ним и небольшая точка, описывающая Витара. Ободряясь, Динара бежит на встречу, распахивая руки, когда крылатый пес, приземляется и ласково бросается к хозяйке, виляя хвостом. Витар приземляется ко мне на колено. Он озабоченно смотрит черными глазками.
- Арину забрал Совет часовщиков. Мы не уберегли ее, - говорю ему, словно оправдываясь.
Несколько минут он перепрыгивают с колена на камни и обратно, вертя маленькой головкой, пуша оперение, изучая остальных. Затем устраивается рядом с моим лицом, на плече, и больше не покидает меня, до того момента, пока Симуран не поднимает Дину в воздух, оставляя на вершине и возвращается за нами. Филиппа удается перенести с трудом, поэтому, доставив его, наши друзья задерживаются. Артур не разговаривает со мной, поднимая и бросая мелкие камушки в море. Они уныло плюхаются, издавая незначительный всплеск.
- Пойдем, нам пора, - равняюсь с ним, желая, чтобы мой друг обратил внимание.
- Артур, - зову я, но он не откликается.
- Я понимаю, что ты чувствуешь. Мы найдем ее, - стараюсь утешить его.
- Ты влюблен в нее? – неожиданно спрашивает он, не сводя глаз с рябой поверхности моря.
Чтобы увидеть его лицо, мне приходится обойти и стать совсем близко. Оно осунулось и изменилось, неся пепельный, словно скорбящий оттенок.
- Откуда возник подобный вопрос?
- Ты влюблен в нее? – громче с усилием повторяет он, на этот раз, переводя черствый взгляд на меня.
- Я слишком проникся к ней симпатией, но нет, не влюблен. И никогда бы себе этого не позволил. Мы лишь друзья... А почему ты спрашиваешь?
- Почему она плакала, когда ты ее обнимал?
И мне приходится пересказать Артуру дословно наш разговор, который возвращает ее на этот песчаный берег, одухотворяя образ. Заканчивая, вижу, как взгляд друга тускнеет, злость уходит, не оставляя после себя ничего, благодаря чему обычно понимают, что человек жив.
Я никогда не видел моего друга таким. Видимо, она глубоко засела в его сердце, лишив возможности сопротивляться. Красивая и умная, едва ли она могла оставить ему шанс. Я бы и сам влюбился, если бы заранее не знал, что далеко неровня такой девушке, и она при любых обстоятельствах не посмотрит в мою сторону.
- Прости... Кира, - наконец выговаривает он, приглаживая волосы, желая обрести человеческий образ.
- Ты мой друг. Я пойду за тобой куда угодно, - добавляю я, направляясь к Симурану, уже ожидающему меня поодаль.
Путь до Еркинкалы, каждой минутой грозил опасностью одному из нас. Если бы не наши спутники, мифические существа, то едва бы мы вообще добрались. Филипп по-прежнему не разговаривал с Артуром, зато нашел собеседника в моей лице. Я даже начал испытывать к нему некоторые положительные чувства, вроде уважение и понимания. Мы помогали Динаре перебираться по крутым склонам, ведущим через ямы, перелазы и обрывы. Позднее, Симуран смог подхватить ее, легко унося ввысь, доставив в дом, раньше нас. Так что, пока мы пришли, она успела приготовить для всех чай и бутерброды.
Мы понимали, что путь в столицу будет долгим, преисполненным душевными терзаниями и попытками отвлечься от осознания того, что один из наших друзей в беде и нуждается в помощи. Но, выехав с утра в обратную дорогу, тяжесть от бессилия грузом свались на всех нас. Динара больше не пела в пути, никто не разговаривал на посторонние темы, и лишь Витар, поддерживал меня, удерживая от того, чтобы вновь не пустить слезу.
В одну из остановок, достаю книгу об отварах и зельях, открываю, начиная читать. Одна страница дается мне лишь спустя час, но я продолжаю себя заставлять улавливать смысл, и так протекает время в поездке, пока Артур не говорит, распахивая мою дверь:
- Выходи. Приехали.