Охотник на мифических существ. Клеймо Исаафа

Перед нами недалеко от березовой рощи, за которой виделись и раскидистые сосны, предстал в излишне резном наряде дом – имение Трофима Павловского. Вычурная, осовремененная красота, частично перекликающаяся со старыми постройками, граничила с возмутительно двояким ощущением неполноценности. С одной стороны, дороговизна материалов откровенно заявляла о состоятельности владельца, с другой, указывала на недостаток изящества, легкости, а главное – вкуса. Белые колонны, поддерживающие центральный балкон, опоясывали гранитные, массивные ступени, открывающиеся за геометрическими формами аккуратно постриженных кустарников и деревьев. Редкие цветы на клумбах ухожены и тщательно обработаны кем-то щепетильным, не оставившим ни одной лишней травинки, торчащей из земли, указывающий на то, что это место не плод воображения, и не картинка с открытки. Вдоль правой стороны забора тянулся дровяник, в невысоких треугольных домиках, сложенные один на другой покоились ровные деревяшки-близнецы, изготовленные будто по единому шаблону. Чего действительно было много в саду, так это винограда. Его лианы опутали и специально сделанную привязь, и сторону беседки за ней, и даже забрались на пики забора, возле гаража.

Наш провожатый, Филипп, остановился перед полукругом стеклянных дверей, за которыми расстилался теплый свет и слышалась волшебная игра на гитаре, напомнившая мне романсы, что так полюбились маме. Не успел он войти или постучать, как из двери показался мужчина, почтительных лет, в рубашке и брюках, со стаканом сока в руках. К нашему удивлению, мужчина, оказавшийся Трофимом, не спешил впустить Филиппа в дом, и не торопился заключить его в отеческие объятия. Он пристально оглядел нас, взглядом, скорее изучающим и составляющим мнение, чем презрительным. Его тонкая верхняя губа поджалась и стала совсем невнятной. Он пригладил назад зачесанные, полностью седые волосы, расправил морщины на лбу и, без лишних колебаний, приступил к обвинениям, обходя правила приличия.

- Как ты мог допустить нарушение правил ей во второй раз? – четко и громко произносит он, не переходя на крик и не обозначая эмоций.

- Я не смог ей помешать, отец. Ситуация была критической.

- Я отправил тебя, чтобы ты привел ее домой, ко мне. А что сделал ты? Бегал за ними по поселкам. И это все, что ты смог!

- Отец..., - умоляющим тоном произносит Филипп, озираясь на нас, словно испытывая стеснение.

- Уходи. И забери этих оборванцев отсюда, - его тон звучит безэмоционально, и каждое слово отлетает от колонн, царапая ушную раковину несправедливостью и нежеланием услышать собеседника.

- Мы пришли за помощью! Арина – ваша дочь, попала в беду, так как использовала силы, чтобы спасти друзей, - выступает вперед Артур.

- Друзей? Вас? – выставляет он вперед открытую ладонь.

- А вы не можете поверить, что у нее есть друзья? Или вам проще оставить ее в искусственной созданной петле, ловушки, лишь бы не принять тот факт, что она ослушалась?!

- Да как ты смеешь?! Ты ничего не знаешь ни о ней, ни о нас.

- Папа, ты скоро? – выглядывает из-за двери нос маленькой девочки. Дверь открывается и выпускает на улицу прелестное создание, на вид которому не больше десяти лет. На ней пушистое, словно солнечное облако, желтоватое платье и зеленые ленты в косичках.

- Филли! – кидается она в объятия к нашему светловолосому спутнику, заключая его шею в тиски, - Это твои друзья? Где Арина?

- Это моя сестра – Эльвира. Элли, – поправляется он, вторя звучанию из ее уст собственного имени.

Он опускает девочку на землю, и она берется за руку Трофима, присаживаясь в реверансе и нежно добавляя:

- Приятно познакомиться.

- И нам приятно, - ласково отвечает Динара.

- Ребята уже собираются уходить, - обозначает нежелательность нашего присутствия Трофим.

- А Филли?

- У него важные дела.

- Важнее, чем мой день рождение? – преисполненная непонимания спрашивает она, тряся лентами в русых волосах.

- Разумеется, нет, - кидается оправдываться Филипп, испытывая чувство вины.

- Можешь остаться, - тихо бросает Трофим, словно миску с кормом собаке в клетку. Он открывает дверь, провожая Элли, которая неохотно входит, и через минуту снова возвращается.

- Вы все приглашены, - лучезарно улыбается она, и эта улыбка – самое приятное, что мы видели за долгое время нашего путешествия.

С неохотой, отразившейся на лице и в каждом тяжелом жесте, Трофим распахивает дверь, приглашая нежданных гостей. Мы вваливаемся в полукруг просторной прихожей, плавно перетекающей в гостиную, по величине напоминающую две квартиры, в которой мы живем с мамой. Теплый свет играет оттенками желтого на всем, чего касается, превращая до половины красные стены в менее яркие и более приятные. Даже белые в розовый ромб обои, продолжающие стену, кажутся привлекательными, отдавая таинственной стариной. Впрочем, только стены и напоминали о классике, во всем остальном, в комнате правит хаос, словно после немыслимого временного взрыва, волна которого раскидала различные предметы интерьера, от классических, до новомодных, заставив ими все горизонтальные поверхности. Пожалуй, только алого цвета рояль, у окна, достающего до самого пола, может похвастаться постоянностью. В целом же, гостиная была настолько привлекательная, что беспрестанно завлекала гостей занимательными вещицами, к которым хотелось протянуть руку, пощупать и ощутить из натурального ли камня статуэтки, или холодные ли резные золотые ручки длинных комодов и тумб. Спустя время, глаза привыкли к пестроте, золоту и хаосу, который больше не казался таким, а явился будто бы намеренным, и теперь, можно понять, что каждая вещь находится вроде как на своем месте. Элли занимает стул с необычно высокой спинкой, выкрашенный в золотой с белыми ножками, рядом с роялем, берет в руки гитару, и, жестом указывает нам присесть на стулья и диван в центре. Повинуясь, я не могу отвести глаз от маленькой нарядной девочки, в руках которой не соразмерная для ее фигуры гитара. Будто то, что она смогла ее поднять и водрузить на колени, уже достаточно удивило меня, но она начинает перебирать струны, вначале тихо, затем громче, и, утонченные пальцы свободно порхают по грифу, зажимая или освобождая серебряные нити. Чарующая мелодия, наполняет собой комнату, вливаясь в нас, как в пустые сосуды. Мы, не мигая смотрим на именинницу, стараясь не допустить даже малейшего скрипа подошвы, или звука тяжелого дыхания. Закончив, Элли задорно спрыгивает со стула, кланяясь, на лице расплывается улыбка, отражающая исконно детские черты.

- Великолепно, моя дорогая, - хлопает в ладони Трофим.

- Папа подарил мне новую гитару, - произносит девочка, - Пройдемте к столу.

Трофим коротко кивает Филиппу, и он провожает нас за общий длинный стол в банкетном зале, выполненном из темного дерева с яствами на фарфоровых тарелках, ожидающих посетителей.

Филипп произносит душевную речь, поздравляя сестру. Мы с Артуром уплетаем любую еду, до которой можно дотянуться за столом. Динара что-то безустанно рассказывает Элли. В какой-то момент, лицо девочки становится задумчивым:

- Почему Арина не приехала?

- Она отправилась в далекое путешествие, - отвечает Трофим.

Упоминание о ней, заставляет меня отставить тарелку, лишая аппетита. Оглядевшись, я понимаю, что здесь все напоминает об Арине, о том, что ее нет рядом, и о том, что мы виноваты в ее исчезновении. Сидя здесь за столом, становится так очевидно, что мы никудышные друзья, позволившие себе наслаждаться вечером, в то время как она далеко, заперта в месте, которое сложно даже представить, страдает и мучается только за то, что помогла нам.

- А она скоро приедет?

- Думаю, что не скоро..., - звучит грусть в его голосе, - Иди, покажи нашим гостям свои подарки.

Личико Элли оживает, и она, с пылом поднимается, утягивая за рукав Дину в соседнюю комнату, со словами «Пойдем. Поможешь мне».

Оставшись наедине, хозяин дома, несколько раз, оценивающе оглядел нас, остановив взгляд на сыне.

- Завтра я отправлюсь к Совету часовщиков, чтобы просить отпустить Арину и дать ей еще один шанс, - говорит Филипп.

- Можешь не стараться. Советники не станут тебя слушать, если вообще пустят на порог.

- А что ты предлагаешь? Оставить ее там? Просто забыть о ее существовании?

- Ей не следовало использовать силу!

- Но она уже это сделала!

- Ты лучше меня знаешь правила, Филипп! Совет ни за что не отпустит нарушителя.

- Она сделала это ради нас, - горестно и сочувственно произношу я, - Спасла нас, хотя могла бросить там, предоставляя тому охотнику долины с нами разделаться.

- Охотнику долины? – заинтересовывается Трофим, приподнимая жидкую бровь с проседью.

- Его нападение было непредсказуемым. Но, даже если бы мы были готовы, то все равно не смогли бы победить.

- Кирилл, он не простой охотник, а обладает способностью призывать мифических существ, словно из ниоткуда, - успокаивает меня Артур, видя, что чувства начинают восставать.

- Как это - «из ниоткуда»? Из воздуха?

- Все, что я смог заметить, это его частые касание вот к этому, - извлекаю из кармана носовой платок, разворачиваю, и черные бусины разбегаются, будто жучки по его поверхности, приковывая внимание всех собравшихся.

Трофим медленно и уверенно подносит руку, останавливая ее над платком. Она нависает грозовой тучей над бусинами, будто желая уловить незримую энергию. Затем он поспешно одергивает ее, так и не прикоснувшись к уголькам.

- Это темная материя. Лучше не носить их с собой, - выносится сухо и беспристрастно вердикт.

- Я не охотник на мифических существ, и не смотритель временной воронки, а обычный парень. Едва ли они могут повлиять на меня, не обладающего никакими способностями.

- Их сила может перевернуть мир любого, поверь мне. В каждой из этих бусин заключено и находится в неволе мифическое существо, обладающее уникальной силой. Не знаю, кто их поселил туда и для какой цели, но они ничего так не желают, как выбраться оттуда.

- Как и Арина..., - добавляю я.

- Зачем вы пришли сюда?

- Мы должны освободить ее, и без нее, не продолжим свой путь, - откровенно отвечаю ему.

В раздумьях, хозяин дома устремляет взгляд на бусины, затем переводит на нас. Он долго молчит, так что присутствующие ощущают неловкость из-за затянувшейся паузы. Затем, он обращает внимание на сына, миролюбиво, без прежней враждебности, обращаясь к нему, желая восстановить цепь событий, что привела нас в этот дом. Филипп повествует, описывая все со своей стороны, затем приходит очередь Артура. Его речь пылкая, с подробными описаниями пережитых событий, вовремя разбавленная моими комментариями. Мнения складываются в единую картину, рисуя все в истинном свете. Когда мы заканчиваем, Трофим удивленно поднимает брови и произносит:

- Когда в нашу жизнь вошла Арина, она была чуть меньше, чем Элли сейчас. Она пытливо округляла синие, как само ночное небо, глаза, удивляясь всему, что связано с неестественной природой наших сил, называя это волшебством. Но я понимал, что волшебством это нельзя считать, как и знал, что рано или поздно, нежелание примириться со смертью родителей, побудит ее действовать в собственных интересах. За столько лет, я так и не смог заменить ей отца, хотя старался изо всех сил, и в один день, она собрала вещи и ушла. А затем, спустя время, встретила вас, обрела верных друзей. Но она так и не примирилась с горестью потери, а это значит, что освободившись, она не откажется от своей идеи найти ловцов времени, чтобы вмешаться в естественный ход событий и уберечь родителей.

- Но, почему вы осуждаете ее желание спасти их? Возможно, обретя семью, она не откажется от вас?

- Вы не понимаете... Повернуть время на столько лет назад, это значит нарушить ход тысячи событий, создать миллионы разломов, которые могут разрушить судьбы. Это не простая игра, где спасая их, просто меняешь правила, а тонкая материя, способная погубить всех нас. Не говоря уже о том, что вернуться в прошлое опасно и практически не возможно.

- Вы говорили об этом Арине?

- И не один раз. Но она не хотела слушать. Когда я узнал от Совета, что она находится в заточении, то понял, что это ее шанс переосмыслить, осознать реальность. Но сейчас, думаю, что ошибся...

- Вы считаете, что ей не следовало останавливать время и спасать нас? Это тоже естественный ход вещей?

- Вмешиваясь, она нарушает законы самой природы, то, что вселенная создавала десятки тысяч лет. Не поймите неправильно, но я думаю, что многие вещи, как и люди, становятся куда лучше, если их не трогать и не вмешиваться в их судьбу.

- Так вы поможете нам спасти Арину?

- Все что я могу – это поговорить завтра с Советом часовщиков, постараться убедить их, что нарушение законов это лишь детская ошибка, которая не привела к разрывам или созданию лишних петель.

- И этого будет достаточно. О большем мы и не просим, - делая усилие, произносит Артур.

Ночь и весь следующий день, я провел с книгой в руках в просторной комнате, которую мне определили. За недолгую жизнь, я понял, что мне не вообще не много нужно – любая горизонтальная поверхность, именуемая кроватью; кран с горячей водой; и книга в рюкзаке. Это, пожалуй, все, что может успокоить, придать сил и восполнить энергию, в особенности, что волнение, сейчас, накрывает, словно одеяло, с головой.

Ранним утром, еще до рассвета, Трофим покинул нас, не прощаясь, даже без предисловий. Он знает, что должен сказать Совету, а нам оставалось лишь надеется, сохраняя самый малейший шанс, на то, что Арину отпустят, и прибегать к поискам мифических сущностей не потребуется.

Книга об отварах и зельях ненадолго увлекла меня, и в ней, я нашел не только снадобье, способное быстро заживлять раны друзей, снимать симптомы паралича или действия ядов от лап мифических существ, но и накладывать оковы оцепенения на них, или накладывать заклинания на клетку или любую сетку (действие, которого мы видели на примере заточенного Витара в Хужире). Я старался заучить называние многих трав наизусть, обещая себе непременно попробовать их отыскать, как только выйду на природу.

Приятно было обнаружить, что не только я занят изучением книг. Артур, не расстается с подарком отца, и моим переводом к нему, описывающим каждое мифическое существо. Он говорит, что решил заучить и разобраться в ней, чтобы стать сильнее, знать, что делать, если встретится не ведомое раньше существо. Но я знал, что не только с развитием связано это желание. Думаю, он ищет упоминание о сущности, способной влиять на пространство. Если мы найдем ее, то сможем освободить Арину. Судя по его воодушевлению, кое-что ему удалось отыскать.

- Волнуешься? – застает меня Динара возле открытого окна в спальне.

- Нет ничего страшнее, чем ожидание.

- Ты должен перестать себя винить.

- Я ведь даже не извинился перед ней.

- За что? Кирилл, ты ни в чем не виноват, - слова утешительной прохладой хотят улечься в моем подсознании, желают быть принятыми, но отвергаются мной.

- Нет, - стряхиваю с себя их суть, - Ты не понимаешь. Я всю жизнь был трусом. У меня не было друзей в школе, и во дворе. Я всегда сторонился людей. Меня обижали, презирали, называли «странным» или «чудиком», принижая. И я ни разу не смог им ответить.

- Ты хороший человек. Они всего лишь подростки, которые стремились подавить тех, кого не понимают.

- Они насмехались надо мной. Не все, конечно. Были и те, что, так же как и я, проглатывали ком в горе, и занимались лишь учебой. Но я не хотел быть трусом. В собственных мечтах я всегда представлялся героем со страниц книг, добрым и веселым парнем, душой компании, не являясь им на самом деле. В тот день, когда я поспешил от Арины на выручку Артуру, я знал, что она сделает, но ничего не предпринял, чтобы этого не случилось. Еще не сделав шаг, я понимал, что последует, но струсил... опять.

- Мы все испытали страх и сильное потрясение. Ни я, ни Артур, не смогли бы защитить ее. Да мы едва защитили самих себя. Артур чуть не погиб. Что было бы с нами, если бы вы не встретились с Ариной?

- Я не хочу об этом думать. Знаю лишь, что должен сделать все возможное, чтобы освободить ее и извиниться за то, что не был решительным и отважным в тот день. За то, что всегда чувствовал себя бесполезным в нашей команде.

- Думаю, что Арина не таит обиды на тебя. И ты напрасно говоришь, что ты бесполезен. Без тебя, мы бы не смогли дать отпор Глебу. Не узнали бы, что бусы – это маленькие тюремные клетки для мифических существ. Ты нужен нам, - выговаривает она, слегка смущаясь, и я понимаю, что ее непосредственность и желание мне помочь, вызванное не только дружбой.

Она печально поджимает губы, затем приподнимаясь на носочках, целуя меня в щеку, и тут же скрывается в дверном проеме, бесшумно закрывая дверь.

Опустившийся на сад вечер возвращает домой Трофима, чья фигура, сутулясь и пригибаясь, словно неся тяжелую ношу, продвигается по вымощенным ухоженным дорожкам. Открывая дверь в дом, он впускает не только аромат травы, цветов и деревьев, с ним входит и неоправданная надежда. Она сквозит в подневольно-виноватом взгляде, и в каждом жесте, произведенном автоматически, заходя в давно знакомое помещение.

- У вас не получилось, - со свойственной проницательностью говорит Динара, предугадывая ответ.

- Они непреклонны. Считают, что она должна понести наказание, только после этого, ее отпустят.

- Какое наказание? – смешиваюсь я.

- Года в заточении. Но, боюсь, что никто не выдержит подобного испытания, сойдя с ума раньше. Завтра я вновь отправлюсь к ним, и буду ходить до тех пор, пока они не проявят милосердие, - с этими словами, он покинул нас, предоставляя осознать несколько вещей. Во-первых, нам придется задержаться здесь. Во-вторых, нужно искать другой способ помочь Арине, оставив этот на крайний случай.

Несколько дней мы провели, сохраняя слабую тень надежды, располовиненую провалом переговоров Трофима. Его возвращение с закатом, всякий раз приносило лишь большее разочарование.

- Ты нашел мифическое существо управляющее пространством? – обращаюсь очередным днем к Артуру, отрываясь, наконец, от усвоения рецептов и материалов книги отваров.

- Сущность, - поправляет он, - И ее невозможно встретить в книге о мифических существах. Но я нашел того, что может знать, где искать эту сущность.

- Надеюсь, это существо близко, а не на другом конце света.

- В этот раз, нам можно сказать, повезло. Это существо можно встретить на заброшенной усадьбе, в пятидесяти километрах отсюда.

- И почему же она заброшенная?

- Люди принимают мифическое существо за призрак или злой дух, поэтому не стремятся владеть этим местом. Я нашел в интернете информацию, что скоро из усадьбы сделают музей-заповедник, поэтому ехать нужно завтра, чтобы не терять время, иначе существо может сбежать в поисках другого дома.

- Понял. Значит, выдвигаемся утром?

- Да. Динару предупредишь?

- Может не стоит ее пока беспокоить? – опасаюсь, что в усадьбе мы можем встретить сильных врагов, зная беспечность Артура в этом вопросе.

- Значит, ничего не будем говорить. Филиппа я тоже брать не хочу. Он и в стенах доме безустанно напоминает мне о вине в пленении Арины.

- Значит, пойдем как раньше, одни.

- Витара не забудь, - улыбается мой друг.