Глава десятая. «Суд Божий»
Недели две стояли наёмники в Венеции, старина Марчело ожидал указаний из столицы. Время за зря он не терял: выпивал до потери сознания, проводил жаркие ночи с Католиной и не только ею, подобрал место для судного поединка - недалеко от каплицы Санта-Павло: «Чтоб было недалеко тащить поверженного для отпевания, ха-ха!» и нанял лучших портных, чтобы те к назначенному дню сшили из дорогого атласа и парчи наряд его племяннице. Из своей сокровищницы Марчело выбрал жемчужное ожерелье и поднёс его в подарок Чолито:
- Моя племянница, это ожерелье моей покойной сестры, твоей матери, - со скорбью говорил да Сирафино, - я хочу, чтобы оно пренадлежало тебе, это единственная память о Элизабет, что осталась у меня. Носи его и помни - мать смотрит на тебя с небес. Разрешишь застегнуть его у тебя на шее?
- Нет. Ты не прикаснёшься к ней, - протестовал Диего, - будь твои помыслы честные, я б и слова не сказал, но такому мерзавцу я не имею веры!
Чолито не знала, как ей поступить: воспротивиться мужу и покориться желанию дяди, или послушаться Диего? Её слово не играло большой роли, не имело весомого значения в споре двух мужей. Но если попробовать умиритворить обоих???
- Ох, зять, пылок ты, - исподлобья смотрел на юношу старик, - но ты тут бесправен, и слово Чолито будет весомее твоего.
- Синьоры, - обратилась Чолито к дядя и благоверному, - раз не можете уступить друг другу в сием споре, соизвольте одеть мне ожерелье вдвоём. Пусть один его предержит, а второй застегнёт застёжку!
- Да будет по желанию твоему, моя супруга, - поклонился Диего, а вот Марчело был недоволен решением племянницы. Тяжелым взглядом он окинул родственников и недобро шикнул:
- Не доверяешь дяде? Ладно, я не забуду, как ты меня унизила отказом, девочка! - и ткнул ожерельем в грудь барона. - Не обрани его, оно очень ценное. И тебе я тоже припомню твою дерзость.
Резко развернулся Марчело и оставил чету Оливарес на едине. Выйдя, он с силой пнул дверь и та хлопнула, так что стены содрогнулись...
Барон в свою очередь готовился к поединку. Горький опыт с майором Агире Адесаньей научил его многому. После молитвы Диего выходил упражняться с палицей с двумя-тремя наёмниками из отряда. Он не давал себя избить, но и приёмы его защиты были не самые изобретательные: вольты, парирование и прочие простецкие приёмы. За тренировками наблюдал Амадео и подмечал слабости и ошибки противника. Ему не хотелось получать ран от Диего, иначе его гордость будет задета и посрамлена. А этого гордый веницианец не мог допустить.
На суботтний полдень был назначен поединок. Оружейники подготовили мечи и доспехи: очистили их от ржавчины, выправили вмятины и заточили кромки мечей. Всё, как по регламенту. Марчело лично проверил заточку своего клинка, разрубив подвешанную солонину. Меч прошел легко, остался ровный срез: «Хорошая работа, мастер, - похвалил сицилиец главного оружейника и вручил ему кошель серебра, - десять дукатов, раздай своим парням поровну. Они заслужили».
Гелиос-Солнце ещё не дошел к зениту, как не далеко от каплицы Святого Павла, у подножия холма начал собираться бойцовский контингент Марчело да Серафино. «Чёрных плащей» было уже не десять, а тридцать пять юнитов. Тридцать из них были расквартированы по городу и ждали общего сбора, а пятеро новобранцев примкнуло к ним чутка попозже. Не догадываються отчаяные головы, что в самое пекло их отправит беспринципный командор, откуда нет ходу обратно, но это будет потом, а пока что пятирица молодых и горячих парней вливается в отряд и расспивает дешевое пойло со старшими вояками.
Наконец подъезжают и капитан Луцио Амадео, и предводитель «Чёрных Плащей» Марчело да Сирафино в сопровождении шестёрки отборных «Плащей». На гнедых скакунах восседают всадники, подле Марчела сидит его племянница Чолито - в дорогом платье из атласса цвета коралового, расшитое золотыми нитями, бисером и жемчугом; на руках - лёгкие перчатки из нежнейшего шелка; на ногах - чопины на средней платформе покрытые золотой эмалью, с каблуками из слоновой кости, писк моды!
Волосы собраны сеточкой, только пару непослушных кудрей выбилось и падают на белоснежный лобик, голову покрывает алый берет с золотой (кокардой) через которую продето сестрено перо.
Дядюшка поддерживает любимую племянницу, не дай Бог она упадёт и расшибётся, его старческое сердце не выдержет такого удара и потери. Он бережно придерживает её и поводья, старается не трогать за места срамные, хотя соблазн велик. Он разумеет, что Чолито - замужняя женщина, добрая христианка и сейчас не резон её доброе имя порочить, та ещё при её живом муже.
«Святой Михаил, ты мой покровитель и защитник, не дай мне быть побеждённым гордецами, смевшими попрать честь моей благоверной, низвергни их с их пьедесталов, как низверг сатану с небес, не дай мне быть посрамлённым ими, даруй мне победу. Не славы ради, но для защиты любимой, только она у меня осталась. Не хочу отдавать её поганому старику. Будь же мне помошник и наставник, святой архангел! Вложи силу в руки мои, а храбрость - в сердце, чтоб не дрогнуло оно. Предай в руки мои всех врагов моих, ты еси со мной, кто на меня?! Аминь!» - поднялся с колен Диего и благословился у отца Мартинино:
- Благослови, падре, на Судный поединок.
- Да благословит тебя Бог, воин, сражайся с честью, - молвил падре, осеняя Диего крестом. - Возьми святой воды, как и обещал - вот целый бурдюк, - вручил падре небольшой мешок для воды. Диего поблагодарил святого отца и прихватил подарок. Как только за Диего закрылась дверь, молящаяся «монашка» сбросила из себя сутану и с облегчением выдохнула:
- Однако сложно притворяться безгрешной девственницей и слугой Плотника Иисуса, когда у самой душа чернее сатаны и грехов за спиной - как чертей в аду, - насмешливо говорила Католина, раскрывая рясу, - ах, какая прохлада, хух, хорошо тут у тебя, отче, отпустишь мне пару грехов, а я тебе за это...
- Не смей осквернять дом Христов! - закричал падре, заметив, как Католина сбросила из себя рясу. - Совсем очумела, девка блудная, это тебе не бардель! Убирайся вон!
Бессовестная девица только рассмеялась и начала размахивать рясой:
- А то что? Пальчиком пригрозишь, или изобьёшь меня в доме Божьем? Ты не пугай меня, пузан, я пуганая: щёлкну пальчиками - и будешь у Боженьки оправдываться, как и зачем отравил святую воду и дал её честнейшему рыцарю! Думаешь, Добряк простит тебе такое, хы-хы-хы!
- Ты меня заставила! - закричал падре в ответ, бросаясь на блудницу, но Католина - не промах девка, просто так не далась:
- Я не заставляла, руку в воду с флакончиком не силком опустила - сам капнул, пузан лицемерный. А что ты людей учишь, что это всё плохо, Боженька, ну-ну-ну, пальчиком погрозит. Хы-хы...
- Ты грозилась позвать наёмников и сжечь меня вместе с каплицей... - чуть не заикаясь от страха, оправдывался падре.
- Так я могла и не позвать, может я соврала, - вновь засмеялась Католина, издеваясь над падре, который осел на скамью от тяжести и закрыл лицо руками, а Католина, не поправив растрёпанную сутану побежала к двери:
- Ох, какая молва пойдёт про доброго пастыря, который надругался над своей овечкой в доме Божьем, ха-ха!
Но у самой двери у неё выпал мешок с серебром и девица остановилась.
- Чёрт, тебе же причитается тридцать сребреников! - шикнула Католина, подбирая кошелёк. Жонглируя им, блудница подошла к охающему падре и вручила ему деньги:
- Держи, старик, заслужил! Так уж быть - пожалею твои старческие лета, никто не узнает, что ты имел меня в каплице.
- Не было такого! - завопил падре и снова попытался схватить воронную голову, да куда там с его комплекцией за юркой змейкой гоняться...
Диего не спеша спускался к ресталищу, хотя его никтно не ограничивал: стали большиим кругом - от те и ресталище. Для Чолито на возвышенности подготовили навес из парусины и копий. Доставили резной стул из красного дерева. Была приставленна охрана для её персоны из отборных «Плащей». Она была как королева!
- С этого места Вам будет всё видно, - шепнул на ухо Чолито один из охранников, - желаете вина?
- Нет, мне не настолько жарко, - отвечала Росси с долей лукавства, ведь под основным платьем была тройка сорочек, корсет из китового уса туго затянутый и воротник во круг шейки, который натирал. От высоких каблуков побаливали ножки, было чертовски неудобно стоять на них. Давно Чолито не носила такие сложные одежды, лет так десять. Ей предстояло привыкнуть к ним снова.
- Слава небесам, сеньор, я Вас заждался! - радостно воскликнул одноглазый Марко, когда подошел его патрон.
- Марко! - обнял того за плечи Диего. - Чёрт одноглазый, как ты тут оказался? Ты ведь был оставлен на галерах гнить?
- Потом, патрон, потом скажу всё, как на духу выложу, - отвечал Марко, поднося сеньору стёганку, - одевайтесь скорее, Ваши противники уже облачились в доспех...
- Обождут, - хмыкнул надменно барон, - они не уважают меня, считают, что могут творить, что им заблаговолится и я буду терпеть молча. Они ошибаются, амиго, очень ошибаются. Молчать и сносить обид я не намерен... Срань диабла, что за кирасса - она на тучную тушу годится, а на мне - болтается!
- А Вы думали, патрон, что под Вашу стать подгонят? - усмехнулся Марко, за что получил лёгкого леща в ухо. - Ай, патрон, ну за что? Я ж помочь могу, а Вы сразу по ушам бьёте.
- А зачем ты тогда насмехался с моей недальновидности? - сурово глянул на оружееносца барон.
- Так кто ж с такого не засмеёться?
- Ещё хочешь в ухо?
- Нет, патрон, так Вы соизволите принять помощь Вашего покорного слуги? - закрываясь от удара, спросил Марко. Диего дал добро, и паренёк приступил к осуществлению замысла. В своей походной котомке Марко носил украденную с галеры бригантину. Она была старая, не шибко удобная, одним словом - списанное старьё, но если вдруг придёться убегать от преследователей с арбалетами и луками... тяжёлую стрелу или бронебойный арбалетный болт точно не удержит. Ото разве что и годилась, как под кирассу одевать, чтоб она не болталась на плечах...
- Готово, сеньор, - отрапортировал «Цыклоп», отходя от патрона и лихо усмехаясь, гордясь своей работой, - может теснить немного, и жарковато быть, но поверьте мне: защита - непробиваемая!
- Подай мне бурдюк, жарко, - приказал Диего, вытирая пот с лица, и Марко мигом выполнил приказ. Диего не знал о отраве в святой воде, потому и выпил почти пол бурдюка:
- Хороша водица, сразу видно - святая, сладковатая...
- Эй, синьор Черепаха, Вы скоро?! - недовольно окликнули Диего Марчело и Амадео. - Солнце печёт, Вашей благоверной женушке может в её ясную головку ударить, а какой турнир без прекрасной дамы?! Ха-ха-га!
- С Богом... - молвил негромко барон, пока оруженосец застёгивал ему барбют.
- Готово... Сеньор Оливарес - я верю в Вас!
Диего похлопал по плечу друга и вышел к своим противникам. Наёмники стояли по центру ресталища, держа шлемы в руках, подле них стояли оруженосцы с мечами и баклерами. Их было трое, один ожидал барона, чтоб вручить ему меч. Когда барон вышел, оруженосец подошел к нему, и как только сблизился, Диего неучтиво выхватил меч из ножен и оттолкнул в сторону. Он быстро сближался с Марчело и Амадео, те спокойно стояли и смотрели, как шальной юноша сокращает с ними дистанцию. Остановился Диего в паре шагов от соперников и молча смотрел на них, наведя меч на да Серафино:
- Это оскорбление мне, угроза, попирание рыцарского этикета, - заявил Марчело, но Диего его перебил:
- Ты - не рыцарь, - прошипел барон, не сводя с него оружия, - и мы не на турнире, на Божьем Суде, не к чему тебе, собаке, красоваться перед моей женой и получать её улыбку и одобрение. Сразимся, как и услосовились, пускай Неподкупный Судия рассудит нас!
- Громкие слова, посмотрим, чего в бою стоишь, щенок! - не стерпел Марчело и одел барбют, Амадео уже выхвачивал меч и баклер. Марчело приготовился последним. Он всё же поприветствовал прекрасную даму, прежде чем вступил в схватку. Ведь только по взмаху белого платка должен был начаться смертельный поединок...
Поединщики скрестили мечи, и первым парированием Диего начал атаку на наёмников. Он проскочил меж ними и первый удар обрушил на Марчело, что стоял от него по левую руку. Старик отскочил назад, сумел отбить меч барона, и уколом контратаковал. Меч попал в убон баклера, Диего отбивал атаку в голову от Амадео. Стоящие по кругу наёмники ухали от восторга и отбивали ладоши поддерживая своих предводителей:
- Задайте этому молокососу!
- В пекло мальчишку! К сатане!
- Патрон, ну давай, дотянись до Амадео, пусти ему кровь, я не хочу гнить на галере... - драл кожу до крови у ногтей Марко, наблюдая, как Амадео отбивает меч Диего, отводя его от себя.
«Диего, - шептала про себя Лисичка, помахивая страусинным веяром, - ты сможешь, я верю в тебя... Спаси нас обоих...»
- Синьор...
- Да, милейшая...
- Помогите мне снять сии коровьи копыта - не очень удобно, - жаловалась Лисичка охраннику, и тот помог ей освободиться от платформ и подстелил синьоре под ступни свой плащ:
- Не гоже пачкать такие беленькие чулочки...
Внизу шла ожесточённая схватка: горячий барон дрался с самоотвержием и отвагой, от его клинка разлетались искры, а сам меч жалобно скрежетал, когда скрещивался с вражескими мечами. Маленький щит не всегда мог защитить от всех ударов, иногда тяжелые удары принимала кирасса, от чего воин вздрагивал и плевался в сторону. В один удар Диего опрокинул Марчело, старику пришлось откачиваться, чтоб не быть заколотым, только благодаря другу, Марчело ушел от гнева барона и стал на ноги. Барон начал теснить капитана Луцио, нанося ему удары по шлему и корпусу, , Амадео едва успевал защищаться, пока не ощутил боль в бедре, а на землю не капнуло немного крови:
- Сучий выблядок! Ранил в ногу, проклятый испанец, сдохни, сучара! - закрикал веницианец, бросаясь в атаку, и, потеряв меч после контратаки от барона, был опрокинут с пинка ногой.
- Какого чёрта?!
- Не позорься, Амадео! - освистывали капитана пешие наёмники, а Марко визжал во всё горло от радости:
- Свобода-а-а!!! А-а-а!!! Давай, патрон! Убей засранцев! В пекло их, к чертям!.. Берегись, сзади!
Барон не слышал криков оруженосца, тяжёлый барбют не пропускал отдельные звуки, только беспорядочное эхо десятков голосов звенело в ушах, а яд уже потихоньку начинал действовать: голова будто стала ещё тяжелее, тело толи мякло, толи сковывалось - ставало неконтролируемым, лёгкая лихорадка, пот заливал веки, но барон не мог остановится. Он должен закончить бой до того, как яд паралезует его, а его движения только способствовали распространению отравы в крови.
Увидев на земле тень приближающегося Марчело да ещё с огромным дзопельдользером-фламбергом, барон резко развернулся к нему и принял удар! Все вздрогнули и закричали от восторга! Чолито аж привстала с места и крикнула:
- Диего!
Но лихой юнец, наученный опытным воином Адесаньей, выдержал атаку и отвел в сторону опасное лезвие сицилийца. С Серафино спал шлем, Диего мог насладится разъярённой гримассой соперника, который был похож на сказочного огра. Барон обрушил удар сверху на голову Серафино, и наёмник еле успел перекрыть фламбергом вражеский удар. Диего выполнил вольт и с силой ударил ребром баклера по спине противника. Со стоном сицилиец опустился на колени, а Оливарес приставил клинок к горлу поверженного врага:
- Бог на моей стороне. Я не желаю тебе смерти, хоть ты и заслуживаешь её, но если я тебя убью, кто мне даст сто тысяч дукатов?
- Сто тысяч? - призренно поглядел на победителя Марчело и рассмеялся. - Карман не треснит?
- Мы условились с тобой, и ты клятвы давал! - угрожающе произнёс Диего, слегка раня шею подлого наёмника.
- Ты - нежилец, барон, - ехидно говорил Марчело, подымаясь с колен, - с чего это вдруг я должен тратить такие деньги на мертвеца?
Тут послышался конский топот, Диего обернулся и в последний момент едва успел отклониться от удара капитана Амадео. Клинок только проскользил по гладкому металлу, но этого хватило, чтобы Диего был сбит с ног.
- Сволочь! В спину ударил! Трус проклятый! - кричал Марко, подымая ошоломлённого патрона. Первым делом он снял шлем и уже хотел напоить его святой водой от падре, но Марчело проткнул бурдюк:
- Это его добьёт, он отравлен, - победоносно объявил Серафино и приказал поднести его бурдюк, - в моём - противоядие, и я могу дать его ему, а могу вылить, и ты будешь умирать долго. Болезненно.
- Дядя! - вскочила с места Ведьмочка. - Ты бесчестно поступил!
- И что, милейшая племянница, - откликнулся Марчело, не обарачиваясь к ней, - что ты мне сделаешь? Попытаешься убить? Но тогда твой муженёк умрёт ещё быстрее - ему проткнут сердце копьём и тогда его уже не воскресишь. На этом турнире были мои правила, и даже твой Добряк не смеет мне спутывать карты!
- Да-а! - хором закричали наёмники, острясая оружием.
- Вы на моей територрии, вы сдесь никто! - обернулся наёмник к племяннице и хищно смотрел на неё. Чолито со страхом и опаской глядела на дядюшку, но не отводила взгляд от него, зная, что зверь не нападает на жертву, когда смотрит тому в глаза.
- Синьор, пожалуста, смилуйтесь, - сквозь слёзы просил Марко жестокого сицилийца о милости к полуживому Диего, - дайте ему противоядие, не дайте умереть так...
- Часовня рядом, - холодно ответил Марчело, - мы его отпоём и отслужим панихиду, да, парни, мы ведь ещё те запевалы?!
- Ещё какие! - дружно ответили «Чёрные Плащи». Им было очень весело наблюдать, как мучался человек в агонии.
«Боже, неужели Ты меня оставил? - хрипел отравленный барон еле слышно. - Нет, Ты не мог так поступить, это происки... дьявола... он перехитрил меня... осквернил святую воду... Боже, спаси... Мне адски больно...»
Чолито прикрыла лицо платком - утереть слёзы. Она знала, что дядя попытается хитрить, обманывать, вести грязную игру, лишь бы заполучить её. Как это подло и низко! Ничего святого у него не было, но оно ему и ненужно. Он легко задобрит простых людишек подарками, и те слова осудительного о нем не скажут - будут его боготворить и потчивать. А раз он играет грязно, почему она так не может???
Лисичка молниеносно выхватила дагу у одного стражника и полоснула его по лицу. «Плащ» завопил и схватился за рану. Его товарищ только схватил её за правое плечё, как тотчас получил прокол в ноге.
- От идиоты, расслабились, «новобранцы» чёртовы?! - шикнул Амадое и уже хотел подъезжать к непокорной женщине, как та ему крикнула:
- Не смейте приближаться, капитан! Иначе я проткну себе шею, и тогда мой дядюшка останеться без приза, он ведь «победил»! - Чолито приставила острие к горлу, и капитан не рискнул приближаться к ней. А вот Марчело более скептично отнёсся к выходке племянницы:
- Ты не сможешь, у тебя духу не хватит! Брось кинжал и иди ко мне, ты - моя по праву победителя... Стой! - встрепинулся старикан, когда Чолито чуть сильнее надавила на кинжал, и белоснежный воротник побагровел от крови:
- Ты ведь говорил, что мне не хватит духу?! А мне хватит, чтобы не достаться тебе, дядюшка, ах...
- Стой! - вновь дёрнулся наёмник, видя серьёзное намериние Ведьмочки. - Не делай себе вреда, что ты хочешь, чтоб я выполнил, любую просьбу исполню, только убери кинжал от шеи...
- Дай противоядие Диего, - приказала Чолито, и сицелиец ей повиновался. Но сначала:
- Ему нужно пустить кровь, иначе всё будет без толку.
- Сделай всё, чтобы спасти моего мужа, - не отводя кинжала от шеи, приказала Чолито. Марчело повиновался, и как бы сильно ему не хотелось продольно порезать вены Диего, он резал их поперёк - обыденная практика в средневековье, и ещё три века подряд будут лекари пускать кровь пациентам для вывода заразы, зачастую - сие не очень помогало...
Когда из барона сточили небольшую лужецу «дурной» крови, только тогда старый лис дал ему выпить противоядия. Но вместо облегчения у барона началась рвота, и Чолито вновь обрушила обвинения на подлого дядюшку, но тот споконо ответил:
- Хотел бы я его убить, я б порезал ему вены, а сейчас он просто выплёвывает отраву, не беспокойся, девочка, он будет жить. У меня на вас обоих большие планы, - хищный оскал украсил лицо Марчело, от чего Чолито стало не по себе. Она продолжала держать острие у горла, не подпуская к себе никого, иначе - она проткнёт себя.
- Ма.. Марко, - прохрепел барон после того, как ему стало немного легче, - крикни.. Чоли.. пусть бежит.. к каплице... Эх-хэ-хэ-хэ, немедленно. Мы уже покойники, так пусть хоть она спасётся...
- А разве сиих ублюдков остановят стены и дверь святой обители? - вопрошал оруженосец, подымая барона.
- Нет... - грузно молвил барон. - Но так она сразу отойдёт на небеса мученицей, а наш удел - котлы да черти...
- Не шутите так, сеньор. Мне аж брюхо зводит от таких мыслей... - с дрожью в голосе отвечал одноглазый.
- Давай, кричи! - хлопнул оруженосца рыцарь и набросился на отвлечённого старика.
- Сеньора! Бегите-е! Ай.. - Марко упал на землю с разбитым носом. Он качался на земле, придержывая окровавленый нос, а раненный Амадео насмешливо поглядал на него, восседая на коне:
- Жалкое отребье, убить бы тебя... Но я дал слово даровать жизнь, и слово сдержу. Ты свободен, мальчишка, проваливай на все четыре стороны, но не попадайся мне, ибо второго везения у тебя не будет.
- Сдох-ни, падаль, - шипел Диего, сдавливая пальцами горло подлого наёмника, но тот и сам не прост, и борьбе обучен был не хуже. Освободив поганую глотку, он опрокинул рыцаря через плечё и прижал лежачего к земле ногой, наступив на горло:
- Неблагодарный, так благодаришь спасителя?!
- Убей его, чего с ним возиться?! - кричала возбуждённая толпа.
- Смерть для него - большой подарок, он не помучится сполна, - заявил Марчело своим волкам, - а вот унизить, растоптать его честь - пытка адская! Он ведь рыцарь, защитник дамы сердца, да?!
- Ну а как же! - подтвердила свора. - Девка убегает! Командор, она сейчас уйдёт!
Серафино обратил взор на место «принцессы турнира». Оно пустовало, только чопины остались лежать на земле. А к востоку была видна фигурка отдаяющейся Чолито.
- Сучка, - усмехнулся наёмник, - белые чулочки испачкала, от же неблагодарная. Пусть отбежит по дальше, так даже будет азартнее...