Глава 19
И снова ночной дождь, и впервые за последние пять лет Хён Сок не мог уснуть. Раньше он всегда легко с этим справлялся. Стоило его голове коснуться подушки, как он тут же пропадал из мира на шесть или, если повезёт, восемь часов. Долгое время ему было этого достаточно. Он и не знал, что может быть по-другому. Но вот теперь, когда Лин давно спала, капли стучали о стекло приоткрытого окна, а воздух наполнялся прохладной тоской, он не мог сомкнуть глаз. Хён Соку никогда не приходило в голову то, что однажды с ним случится нечто подобное. Новым для него было то, что лёг спать он не поздней ночью. И всё не потому, что другого времени на вынужденный отдых у него не было. Хён Сок наконец захотел, чтобы завтра поскорей наступило.
Пальцы покалывало, раненая рука уже давно не саднила, потому что ему было просто не до неё, а в голову словно вложили всё то понимание мира, на которое всему остальному человечеству понадобились всего-навсего несколько тысяч лет. Казалось, до Хён Сока всё это дошло куда позже, чем до фолков. Тело его налилось свинцом, и один только разум остался наедине со всем миром.
Ни сейчас, ни годами раньше ничто не напоминало ему о том, как он виноват перед Лин. Он и не помнил того, как замахивался, поднимал свою сильную руку и оставлял беззащитной сестре синяки. До последнего Хён Сок не был уверен, что всё это происходило на самом деле, а не было лишь повторяющимся кошмаром. Но когда умерла мама, и за Лин пришли незнакомые им двоим родственники, он всё понял. Случилось это незадолго до того, как он окончил университет. Раньше он совсем не понимал, зачем пошёл учиться правоохранительной деятельности и решил стажироваться в ПОПДМК. Но тогда до него дошло. Мир никогда не был справедлив. Он ужасен, святость грешна, а тем, кто того не заслуживает, многое сходит с рук. Ему самому всё отпустили, и даже Лин, всю их совместную жизнь не устающая напоминать ему о промахах, не проклинала его пустую душу. Он и не замечал эту недопустимую роскошь, пока вовсе её не лишился.
Прошлым вечером Кэсси задержалась на ужин, а Хён Сок всё для неё приготовил. Лин вернулась домой вместе с документами, освободившими её от ненужной ей медицины, а Гефест составил ей список учебных заведений для будущего поступления. В качестве благодарности за всю оказанную ей помощь, Лин уговорила его остаться с ней хотя бы на чай. Это был первый раз, когда она привела кого-то в дом. Ещё со времён средней школы Лин лишь изредка упоминала о нескольких своих друзьях, сама ходила к ним вместе готовиться к контрольным и никогда не давала причин беспокоиться, что с этим у неё может быть что-то не так. Но именно так дела и обстояли. Это была одна из того множества вещей, о которых она умалчивала.
Если бы Кэсси чувствовала себя точно так же, как прежде, то в честь прихода Гефеста устроила бы настоящий пир, но единственное, к чему сейчас она смогла себя принудить, так это не уйти домой во избежание ненужного ей внимания. Благо сам Гефест кроме бывшего подполковника Квона не замечал никого.
— Сэр, Вы же не думаете, что я общаюсь с Лин из-за моей старой просьбы к Вам? Мне лишь посчастливилось попасть за один с Вами стол. — Юноша всё не находил себе места. Сидел он прямо напротив Хён Сока, и взгляд его то и дело метался от тарелки к нему. — Я отложу посещение Ньюэры настолько, насколько потребуется. И Вас я о помощи больше просить не буду. Вы были правы, когда прямо сказали мне, что для этого должны сложиться все звёзды. Точнее, это решение должно быть принято по обоюдному согласию двух председателей. Мне больше нет смысла к Вам обращаться, и это не потому, что у Вас больше нет полномочий подполковника.
— Гефест, вот по тебе сразу и не скажешь, что ты человек разумный. — Если бы не еда, Лин бы от души рассмеялась. — Хён Сок всё понимает, а вдруг что от него ускользает, он потом обязательно проясняет это у Кэсси. — На этих словах Кассандра согласна качнула головой. — Просто мы с тобой встретились в нужное время, хоть и в не совсем нужном месте.
Больше Гефест не решался заговорить с Хён Соком. Его интерес не пропал, но он перестал пытаться найти в нём те ответы, которые уже были в Лин. Они и правда отлично спелись. Раньше Лин так веселилась только с Эндрю. Но теперь его здесь не было. У подполковника Арно на них совершенно не оставалось времени.
И ведь точно. Эндрю потерял последнюю минуту покоя перед бурей лишь потому, что по воле судьбы она досталась Хён Соку. Теперь он упивался каждой доступной ему секундой. Но время это принадлежало не ему. Хён Сок был просто обязан всё исправить, и сейчас он это прекрасно понимал. Кое-что ему стало ясно. Те, что всю свою жизнь спасали утопающего, сами оказались в воде. У Хён Сока же были и лодка, и сети, вот только берег всё отступал. Он больше не мог спокойно наблюдать за тем, как любимые им люди пытаются справиться с непокорной стихией. На жалость к себе больше не было сил, ибо в совсем ином месте они нашли своё применение. Ведь с самого начала Эндрю нуждался в его помощи. Она была нужна ему до сих пор.
Хён Сок так и не смог уснуть, но не потому, что что-то извне мешало ему это сделать. Он боялся, что если решится хотя бы вздремнуть, то все слова, что он заготовил для Эндрю, пропадут вместе с уходом дождя. Их не было ни в заметках в телефоне, ни в шпаргалках на руках. Хён Сок решил, что это будет нечестно. Ведь Эндрю никогда не заглядывал в телефон во время их разговоров. Двадцать семь лет понадобилось Хён Соку для того, чтобы понять, что не для всех ситуаций жизни люди заранее заготавливают речи. Раньше бы он ни за что на подобное не решился. Теперь же ничто не могло встать между ними очередным препятствием.
На улицах первого Округа было так тихо, что Хён Сок с лёгкостью бы поверил в то, что за одну ночь все его жители провалились под землю. Это было недалеко от правды. После Дня единения многие фолки покинули Округ, вернулись в Сварог и деревни к семьям. Ещё вчера Председатель Моис кратко прокомментировал это решение как «истинно верное». От него все ожидали большего, но Хён Сок понимал, почему ответ его был односложным. В современном мире даже люди не могли управиться с собственным языком. Моис не рискнул сказать лишнего.
Когда Эндрю вышел из-за угла дома, было ещё только пол седьмого утра. Хён Сок стоял в переулке и послушно дожидался его прихода. Он не выходил из машины, потому что никто не должен был его видеть, и, казалось, один лишь Эндрю замечал его здесь присутствие. Пиджак застёгнут на обе пуговицы, а каблуки туфель едва слышно касаются ещё влажного асфальта. Тёмные круги под глазами и старательно отглаженный ворот рубашки. Эндрю словно не уходил с работы. Хён Сок был точно уверен, что за эту ночь он тоже не проспал и часа.
— Зачем ты всё время приезжаешь раньше положенного? — начал Эндрю, как только сел в машину. Он давно перестал здороваться. — Неужели тебе настолько нечем заняться, что ты тратишь время на то, чтобы ждать меня?
— Ты знаешь, почему я это делаю.
— Надеешься на разговор со мной? — он окончательно убедился в правоте своих догадок тогда, когда Хён Сок убрал руки с руля. Эндрю как никогда раньше стал сожалеть, что занял не заднее сидение.
— Да, уже давно. Но только сейчас я созрел, а всё потому, что я больше не знаю, как к тебе относиться.
— Это из-за того, что я сказал про Лин?
— И не только. — Хён Соку понадобился десяток секунд для того, чтобы собраться с мыслями. За всю жизнь ему ещё ни разу не приходилось так сильно волноваться. Словно бы та пружина, что была до предела сжата в его сердце, планировала была вот-вот распрямиться и выскочить из груди. — Я вдруг понял, что совсем не уникален.
— И как это может касаться меня? — всё внутри него вдруг задрожало, а в глазах потемнело. Он ужасно боялся услышать то, что Хён Сок для него приготовил.
— Да так, что я, кажется, в себе собрал всё самое плохое, что могло быть у тебя. Но теперь ты стал совсем как я. Такого не должно было случиться.
— Это всё бред. — Эндрю хотел сорваться на крик, и потому тут же снизошёл до шёпота. Спокойствие Хён Сока неимоверно злило его, ведь он совсем не задумывался над тем, что говорил. Точнее, в один момент Хён Сок понял слишком многое. Он разгадал всего Эндрю. Это и было то, чего он сам всеми силами пытался избежать. — Лучше тебе быть поаккуратнее со своими словами.
— Лучше тебе прекратить меня затыкать. — В нём не было злобы, но говорил он резко. Хён Сок устал от возражений не меньше, чем Эндрю. Им нужно было решить всё прямо сейчас. В последнее время каждый час был на счету. Уже сегодня победу могли одержать либо они, либо над ними.
— Пожалуйста, просто перестань выводить меня из себя. — Эндрю сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в его кожу. Он окончательно стал мертвенно-бледным. — У меня был тяжёлый день. Точнее, будет. У меня будет ещё целая уйма тяжёлых дней. Отвези меня в отдел, или я вызову такси.
— Я понимаю, почему ты стал так ко мне относиться, но это никак не делает наше положение проще.
— Хватит. — Двери были открыты, и Эндрю в любой момент мог уйти. Больше всего сейчас он ненавидел себя за то, что оставался на месте. Ему давно нужно было сбежать. Ещё за круглым столом, где он разливал кофе гостям министра. — Просто каждый раз, как ты открываешь рот, меня ждёт либо похвала, либо пуля в лоб. Я устал испытывать удачу. Больше не хочу. У меня нет на это сил.
— Ясно. Значит мы и правда две полярности.
Хён Сок говорил, но сам не понимал, что именно. Когда он смотрел на подполковника Арно, в нём переливались и мешались между собой волны скорби и жалости. Но этот Эндрю был неуязвим. Он рассыпался прямо у него на глазах, а потому к нему нельзя было прикоснуться. Одной лишь силой воли Эндрю поддерживал свою форму подполковника. Под его пиджаком не было совершенно ничего. Только безликий фантом. Его собственный пустой отблеск.
«А чего ты хотел, когда затмевал меня, словно Луна Солнце? Они подходят друг другу точно так же, как подполковник Квон офицеру Арно. В твоей тени мне всегда уготовано место». Эндрю должен был сказать именно это. Хён Сок был точно уверен, что пришёл за этими словами. Он хотел услышать обвинения, презрение и ругательства. Эндрю обязан был снова назвать его Трусом Квон Хён Соком, ударить в грудь и послать куда подальше. Хён Сок мерил нового подполковника точно так же, как и послушного офицера Арно. На самом же деле Эндрю никогда не был для него удобным. Только если сам он того не хотел.
— Вернее будет сказать, что мы совсем как две стороны одной медали. — Подполковник Арно старался держаться, но всё же голос его слабо подрагивал. — Нам не положено видеться, и не только потому, что большинство тебя отменило.
— Мы не можем быть медалью, ведь её стороны равносильны. Но у нас всё не так. — Хён Сок покачал головой, что окончательно переполнилась сожалением. Теперь всё ясно. Эндрю хотел, чтобы они были похожи. Офицер Арно давно желал стать подполковником Квоном. И вот чем обернулась его сбывшаяся мечта. — Мы точно полярности. Один из нас всегда заряжен на минус.
— Ты всегда меня себе противопоставлял. Мне это надоело, я...
— Может мы хоть раз поговорим обо мне? — оборвал его Хён Сок, и глаза Эндрю тут же наполнились слезами. — Ты не даёшь мне ни начать, ни закончить. Что случилось? Раньше ты хотел, чтобы я отвечал тебе.
— Я уже один раз услышал то, что ты можешь сказать. Мне хватило. — В утреннем свете его лицо было совсем поникшим. Словно кадр из старого чёрно-белого кино. Впалые щёки, тёмные глаза, поджатые тонкие губы. Хуже он ещё никогда не выглядел. — Ладно, я дам тебе ещё попытку, но она будет последней, потому что потом я не выдержу. — Глубоко вдохнув, Эндрю отвернулся от него, положил голову на спину сиденья и крепче сжал кулаки. Если бы у него было достаточно сил, он сорвался бы с места и вернулся домой. Но обстоятельства, как и всегда, ему не позволяли. Эндрю просто не хотел уходить. — Начинай. У тебя есть полчаса.
— Хорошо. — Хён Соку не оставалось ничего другого, кроме как смириться со своим новым положением. Его статус был ниже, и он должен был принимать все условия подполковника. — Ещё совсем недавно я делал всю грязную работу. Теперь мы поменялись. И самое ужасное здесь то, что это ты вытащил меня из болота.
— Не понимаю, к чему ты клонишь. Это ты нарёк меня подполковником. Всё случилось из-за тебя.
— Но ты подвёл меня к этому. Настолько плавно, что даже сам этого не заметил. — Он вдруг вспомнил о Кэсси, но тут же прогнал её образ из своей головы. С ней Хён Сок уже успел всё решить. Настала очередь Эндрю. — Ты стремился ко мне с первой нашей встречи, и теперь сам оказался в болоте. Просто признай, что в этом есть и твоя вина, тогда я смогу помочь тебе.
— Вся ответственность и так на мне, прими же и ты на себя хоть что-то. Раньше я один справлялся с тем, чтобы мы друг от друга не отставали. И я никогда не тащил тебя вниз. Я сам тянулся за тобой.
— И сейчас ты отстаёшь.
Слова его били словно ножом по сердцу. Эндрю сморгнул первые слёзы и опустил глаза. Хён Сок давно замечал перемены в нём, но всё умалчивал. Теперь же он говорил без укора. У него никогда не было цели упрекнуть Эндрю в чём-то, ведь без его личного участия неудач офицера Арно было бы куда меньше. На самом деле, Хён Сок всегда считал, что сам делает недостаточно, но вот теперь у него появился потолок. Подполковник Арно вдруг стал его идеалом, что на свои плечи принял груз ответственности за сотню жизней своих подопечных и свою собственную судьбу. Он взял на себя то, от чего бежал подполковник Квон, и вместе с этим утратил почти всего себя прежнего. Цена его положительного отчёта перед собственным Я была слишком велика. Лишь где-то глубоко за стеклом уставших глаз сиял он настоящий. Его ещё можно было спасти, с пуговиц сорвать душивший его пиджак и расслабить галстук, растрепать аккуратно уложенные волосы и поднять воротник рубашки. Сейчас было самое время.
Новый подполковник был кривым отражением старого офицера Арно. Эндрю же был сильней их обоих. Блеск его ещё не угас, но под давлением четырёх стен огонь в груди медленно затухал. Ему не хватало кислорода, но Хён Сок мог его вдохнуть. Он схватил Эндрю за узел галстука и потянул на себя. От неожиданности тот едва удержался на месте. Чтобы не упасть, ему пришлось рукой опереться о сиденье Хён Сока. Они оказались достаточно близко, и он заметил то, что Эндрю больше не пользовался ни помадой, ни духами Кэсси. Запах вишни вдруг утратил всякий смысл.
— Если бы мы встретились при других обстоятельствах, всё было бы иначе. — Продолжая держать его галстук, Хён Сок вспомнил, что накануне Лин сказала о себе и Гефесте. Правильное время. Оно бы определенно им не помешало. — Нам нужно было встретиться позже. Намного позже. И между нами всё было бы лучше.
— Тогда это были бы не мы. В любой из возможных вселенных я буду подносить тебе кофе.
Эндрю не двигался с места. Здесь и сейчас все общие для них ответы выяснял сам Квон Хён Сок. И он решил. Развязал галстук и поймал воротник рубашки Эндрю. Вся жизнь Хён Сока и правда была одним до бесконечности затянувшимся падением. Но вот под ногами его вдруг возник пол. Им был подполковник Квон. Потолком же стал Эндрю Арно.
— Просто чтобы ты знал, я не пересматривал своего к тебе отношения. Ты поступил со мной бесчеловечно. — Эндрю и не пытался вырваться. Хён Сок продолжал держать его возле себя на том расстоянии, на котором слышал, как бьётся сердце в груди подполковника. А оно трепетало точно так же, как и несколько месяцев назад в одной из спален третьего Округа. Хотя бы это в нём осталось. — Теперь я подобрал для всего этого иные слова. Более правильные. Мы с тобой поменялись местами, и вдруг я понял, что больше не хочу быть как ты. Я не хочу на тебя ровняться или отдавать свою жизнь в твои руки. Столько лет я так сильно заблуждался. На самом деле, сейчас мне тяжело принять своё перед тобой поражение. Это всё между нами меняет, и то, что я рассказал тебе обо всём, не делает мне легче. Потому что ты просто этого не поймёшь. Я и сам то не до конца понимаю.
— Ты же сказал, что мы поменялись. — Хён Сок расстегнул две верхние пуговицы его рубашки. Вдруг Эндрю вздохнул слишком резко. На его шее осталось красное пятно от врезавшегося в неё воротника. Сам он не решался его ослабить. — Как минимум, я тебя услышал. И ты вправе делать со мной всё, что захочешь. Можешь снова назвать меня трусом или попросить замолчать, ведь достоин я лишь этого.
— Всё совсем не так.
— Любое моё наказание совершенно заслужено. Я принимаю это.
— Прекрати припоминать мне мои же слова. Я понимаю, что был не прав, разве этого недостаточно? — Эндрю сжал пальцы на руке, что продолжала держать его рубашку. — Я не хочу причинять другим зло. После каждой нашей встречи я жалею о том, что не осмеливаюсь перед тобой извиниться. Но ты ведь и сам об этом знаешь. Знаешь все мои мысли.
— Ты переоцениваешь мою проницательность. Я никогда не был в этом хорош.
— Это читается во мне так же легко, как слова в книге. Нужно просто открыть её и обратить внимание на страницы. Не обязательно даже прикасаться к ним.
— Для всего этого необходимо научиться читать. Не все люди в моём возрасте способны на подобное. — Хён Сок ещё больше наклонился к Эндрю, да так, чтоб тот больше не смог отвести от него глаз. — Просто скажи мне, о чём ты думаешь. Сделай это так же, как и всегда.
— Сказать прямо? Да я только и делаю, что твержу всем подряд — чтобы в мире стало меньше насилия, нужно совершать меньше насилия! — он притянул Хён Сока к себе, и кулак его врезался ему в грудь. — И я следовал этому правилу всю свою жизнь! И что в итоге? Насилие вершил не я, но его творили за меня. — Глаза Эндрю вновь заблестели, а щёки намокли от тех горьких слёз, что лишь сейчас решились себя проявить. Эндрю так давно был не в порядке, что совсем позабыл, какого это, просто говорить с кем-то. Не об убийствах и тех, кто к ним причастен. Не о других, а о самом себе. Столько дней у него не было времени, чтобы подумать об Эндрю Арно. — Я стал пацифистом, и, чтобы я смог себе это позволить, всем вокруг пришлось притвориться насильниками. Потому что, когда руку поднимали на меня, кто-то другой поднимал свою для меня. Раньше я не мог перестать думать об этом. Ведь чем больше пацифистов, тем меньше пацифистов. Лишь сейчас мне открылось это негласное правило. Чтобы тебе не было плохо, я сам не должен был причинять тебе вред. Но я сглупил. Все наши с тобой отношения — одна большая ошибка, потому что в них я отыгрывался за то, что не хочу отрываться на других.
— Лишь та — ошибка, что не исправляется. А у нас ещё всё можно исправить. Просто дай мне помочь тебе.
— Хорошо. — Эндрю сделал прерывистый вдох, сморгнул слёзы и наконец сказал. — Помоги мне. Сделай это прямо сейчас.
И Хён Сок услышал его. Вытер заплаканные щёки, растрепал волосы, снял пиджак Эндрю и бросил его на заднее сиденье. Подполковник Арно никак не мог остановить Хён Сока, потому что его попросту не стало. Он уменьшился до размера песчинки и вылетел в приоткрытое окно. В считанные минуты ручьи ночного дождя унесут подполковника с собой и за пределами Округа он упадёт на дно океана. Там ему было самое место.
Когда Хён Сок стал закатывать рукава его рубашки, Эндрю начал смеяться. Сначала хриплый голос вдруг вернул себе прежнюю жизнь. Бледное лицо лишилось тени, а позабывшие о сне глаза открылись. С невидимой улыбкой Эндрю наблюдал за тем, как Хён Сок возится с его одеждой, расслабляет узлы на шнурках ботинок, расстёгивает ремень и освобождает от него брюки. Хён Сок точно знал, что Эндрю никогда не носил его прежде. Он был точно такой же ненужной мелочью, что и звание подполковника. Если Эндрю обходился без него раньше, то и сейчас он ему не нужен. В один момент Хён Сок слишком увлёкся.
— Ладно, ты хотел, чтобы мы поговорили о тебе. — Когда от смеха начал болеть живот, Эндрю поймал его руки и опустил вниз. На порозовевших губах играла улыбка. Хён Соку показалось, что в этой машине они сидели друг к другу ближе, чем когда-либо. — Можешь начинать. Ещё раз. Теперь я тебя слушаю.
— Ты сказал всё за меня. — Он до того выбился из сил, что не мог ему сопротивляться. Эндрю продолжал сжимать его ладони в своих слабых пальцах. — Правда, я хотел, чтобы ты снова стал называть меня Хёном. Это была одна из целей.
— Не дождёшься. Не всё сразу, Квон Хён Сок. — Эндрю вновь засмеялся, и это веселье Хён Сок ощутил собственными руками. Они лежали на бёдрах Эндрю и периодически подскакивали от каждого его смешка. — Одним лишь разговором старые раны не вылечишь. Нужно нечто большее. — Хён Сок вопросительно вскинул брови, а потому Эндрю пришлось пояснить. — Я не сказал тебе об этом вчера, но я рад за вас с Лин. Судя по всему, ты наконец признался ей. Это правильно, но этого мало. Теперь тебе нужно будет работать над вашими отношениями каждый день, и это всё не считая того, что ты всё ещё должен наверстать упущенное.
— Спасибо, что сказал об этом сейчас, а то я уже успел расслабиться.
— А ты снова шутишь? — положив его ладони на руль, Эндрю застегнул несколько пуговиц рубашки на груди. Хён Сок явно перестарался. — Нам уже пора. Прошло больше, чем полчаса. Работа не будет ждать нас до вечера.
В этот день найти фолка под куполом первого Округа было всё так же сложно, как и отыскать человека под открытым небом Вайнкулы. Лучи солнца плясали на стенах домов, а агитационные плакаты за собой скрывали витрины. Надписи «Долой председателя!», «Избавим Вину от убийц!» и «Пятнадцать фолковских голов за тридцать человеческих!» сменяли одна другую. Всё это было не к добру. Хён Сок чувствовал, что до взрыва оставались считанные дни. Ещё немного, и в ход пойдут последние карты. Всего несколько жертв, и белоснежные земли Вайнкулы окропятся последней кровью. Десятилетиями стоявшие правила вдруг рухнули. Одни пошли против других, но в игре этой было три стороны.
— Что вы двое там так долго делали? Смотритесь вместе хуже, чем по отдельности после сотни бессонных ночей.
Кэсси стояла у черного входа в ПОПДМК во всё тех же тёмных очках, только в этот раз в дополнение к прошлой маскировке спрятала волосы и лицо под козырьком тёмной кепки. Она скрывалась в тени и всем своим видом кричала, что не хочет привлекать к себе внимания. Когда глаза Кэсси были закрыты, она была и вовсе невидима. Если бы Хён Сок не знал её последние пятнадцать лет, то ни за что бы не заметил её осунувшийся силуэт на фоне неровной кирпичной кладки. Вдруг он понял, как плохо всё это время выглядел их отдел. Вот уж кто, а он точно отлично справлялся с маскировкой, походя на давно заброшенный склад на почти мёртвой Древней Земле.
— Тоже верно, но у нас их было всего две. — Хён Сок кивнул ей и, кажется, почти разглядел её улыбку. Кэсси была такой же бесцветной, как и вчера, но всё же стала отражать солнце.
— На днях вы оба должны отоспать каждый пропущенный час. — Она махнула им рукой и зашла внутрь здания. На тёмном лестничном пролёте их по счастью никто не заметил.
— Может быть, через неделю. Или когда всё это закончится. — Эндрю обогнал Кэсси и поспешил отпереть свой кабинет. — Идём, поможете мне с бумагами, а потом к нам заглянут гости.
— С каких пор мы тебе в помощники заделались? У тебя есть офицер Юна.
— Я решил довериться именно вам. Да и не зря ты, Кэсс, пришла сюда. Нам троим это будет полезно.
Они вели себя друг с другом так, словно бы последние две недели с ними решительно ничего не происходило. Кэсси села в кресло, что подполковник Арно приказал для неё подготовить, а сам занял место за столом главы ПОПДМК. Эндрю не интересовался её самочувствием, но попросил офицера Юну принести ей зелёный чай и ещё две чашки кофе. Хён Сок всё никак не мог догадаться, что здесь не так. Будто разногласий и умалчиваний между ними никогда не было. Кэсси подшучивала над Эндрю, а он отвечал ей излюбленными колкостями. Всё было так же, как и раньше, но кое-что всё-таки переменилось. Чтобы быть друг с другом знакомыми, им больше не нужен был Квон Хён Сок. Они разговаривали потому, что им было о чём говорить. Эндрю знал, что хочет слышать Кэсси, а она понимала, что в этом нет влияния Хён Сока. Его участие стало приятным дополнением, а не обязательным условием.
Юна выполнила распоряжение подполковника и поставила перед Хён Соком порцию эспрессо и маленький пакетик с сахаром. Он без раздумий высыпал его в кофе и в один глоток выпил. Сахар не успел раствориться и песком заскрипел на его зубах. С непривычки Хён Сок совсем позабыл, что его нужно было перемешать. Кажется, он не пил кофе в удовольствие уже целую вечность.
Пока работа кипела, Эндрю начинал всё активней поглядывать на часы в ожидании того, о чём имел представление только он. Периодически у него опускались руки, иногда тряслись колени, а ещё чаще слипались глаза. Он выжидал, терпел и готовился встретить тех, о чьём появлении никто другой не мог и подумать. Когда же до назначенного времени оставалось двадцать минут, он так резко подскакивал с места при каждом стуке в дверь, что всё больше разочаровывался, что за ней оказывалась его подопечная Юна. Она принимала подписанные им бумаги, вручала отчёты и не переставала улыбаться Хён Соку. Ей одной было позволено входить в кабинет подполковника, ведь Эндрю уже было известно, какие тёплые чувства она питала к бывшему подполковнику Квону. На самом деле, их знакомство случилось куда раньше, чем Эндрю принял на себя звание подполковника. Первые месяцы он работал с Юной на смежных столах. Ещё тогда Эндрю заприметил её как трудолюбивую и ответственную коллегу. Единственное, что портило идеальное резюме Юны — чрезмерная увлечённость известными ей одной идеалами.
После обеда ситуация стала выглядеть ещё плачевнее. Конечно, Эндрю не сетовал на судьбу и даже не думал жаловаться на то, что его надурили, вот только Хён Соку и так всё было понятно. В один момент он рассудил, что лучшим вариантом для них всех будет отправить Эндрю пройтись. Больших усилий ему стоило с этим решением согласиться, но и он сам понимал, что иначе тревога изведёт его окончательно. Офицер Юна с радостью согласилась составить ему компанию.
Стоило Эндрю выйти, как через пару минут на пороге оказался новенький фолк. Он нерешительно постучал в дверь и, как только Хён Сок её открыл, тут же испарился. Казалось, что-то мешало ему посмотреть в глаза бывшего подполковника, и Хён Сок заметил бы это, если бы перед ним не стоял человек в маскировке, полностью противоположной той, что выбрала Кэсси. Чтобы её не узнали, ей пришлось одеться так, как она в здравом уме никогда не вышла бы в свет. То же сделала и Эмили Брамс. С яркой красной помадой и в тугие кудри завитыми волосами она была ни капли не похожа на того человека, записи о котором уж перестали попадаться на глаза в новостной ленте. Хён Соку оказалось сложно угадать, специально ли она так изменилась. Если бы он в исследовательских целях не продолжал держать фотографии заместительницы под рукой, то ни за что бы не разглядел её в новом теле.
— Здравствуйте, полковник Квон. — Эмили улыбнулась, сняла очки и со всем почтением поклонилась Хён Соку. Фолк, стоявший поодаль от неё, в точности повторил её жест. Вела себя Эмили совсем по-старому. Она так и осталась воплощением скромного уважения. — Разрешите войти, мы договорились с подполковником Арно о встрече.
— Конечно, проходите. — В растерянности Хён Сок протянул заместительнице председателя руку, и она с большой охотой её пожала. Оказалось странным видеть её живой и здоровой. Хён Сок никак не мог сообразить, что ему следует ей сказать. Впервые он принимал таких важных гостей. — Подполковник вышел, офицер Юна тоже. Если уж он ждал Вас, то у меня нет полномочий его ослушаться. — Эмили не совсем поняла, о чём речь. — Я не полковник, мисс. Ровно две недели назад я подал в отставку.
— Как же так. — Глаза её широко распахнулись, и в них блеснуло что-то для неё чуждое. По виду Эмили легко можно было поверить, что от этой новости она была искренне расстроена. — А я уже было решила, что Вы больше не числитесь подполковником, потому что стали полковником. Просто немыслимо. Почему же я не видела ни одной новости об этом?
— Потому что в твоё отсутствие люди многое успели наворотить. — Бесцеремонно встрял в их разговор фолк, в один шаг оказавшийся внутри кабинета. До того он устал ждать, что сам решил пожать Хён Соку руку. — Я Кари, приятно познакомиться, господин Квон. Давно хотел с Вами встретиться, но всё не выпадало возможности.
— Что? Кари? — Хён Сок оказался совсем сбит с толку. Судьба решила сыграть с ним очередную злую шутку.
Услышав имя фолка, Кэсси мигом поднялась с места и увела Хён Сока из прохода. Усадив его в своё новоиспечённое кресло, она тут же закрыла дверь, да проделала это всё так быстро, что никто не успел издать и звука. Правда, продлилась тишина не долго. Разглядев в ней автора любимых всеми фолками книг, Кари тут же зажал себе рот, пытаясь сдержать вопль восторга. Ни у него, ни у Хён Сока больше не было слов.
— Кассандра Аллен! — почти прокричала Эмили. — О Боги, Вы что, правда Кассандра Аллен?
— Потише, пожалуйста, я не в настроении выслушивать баллады о моей пропащей карьере.
— Да как я могу! Боги мои, простите нас, мы не знали, что здесь будет Кассандра Аллен. — Она пошарила по карманам сумки и, ничего в них не обнаружив, вдруг испугалась так, словно на самое важное событие своей жизни пришла неподготовленной. — У меня с собой нет ни одной Вашей книги для автографа. Если Вы подождёте, я быстро съезжу домой и вернусь через...
— Эмили, да Вы что, прекратите. — Кассандра похлопала её по плечу, уже точно зная, какую реакцию у неё это вызовет. Кэсси давно привыкла к ажиотажу вокруг своей личности автора, но никак не ожидала, что подобный случай повторится сейчас. В последний раз к ней подходили с пожеланиями держаться и быть сильной, будто бы она скорбела по кому-то усопшему. — Обещаю, при следующей встрече я подпишу Вам всё, что угодно. Разве что кроме каких-нибудь документов, конечно же.
— При следующей встрече?! — Эмили была готова потерять сознание от восторга. Ещё одно слово Кэсси её бы добило.
— Прошу Вас, Кассандра Аллен, распишитесь на мне!
Кари подбежал к ней и, кажется, вот-вот готов был снять с себя рубашку, как в кабинет зашёл Эндрю. Хён Сок не ожидал его такого скорого возвращения. Конечно, ему и не нужно было стучать, ведь главней него в ПОПДМК никого попросту не было, но, если бы он всё же решил обременить себя этим действием, от смущения заместительница председателя не потеряла бы лица. Её щёки горели красным, и одним лишь усилием воли она ещё держалась на ногах. И даже по сравнению с ней Кари был не в лучшем состоянии.
— Эмили, Кари, вы пришли. — Сказал Эндрю, да лишь затем, чтобы они заметили его и наконец взяли себя в руки. — Рад вас видеть. Смотрю, вы уже познакомились с моими друзьями. — Он улыбался, но лишь до тех пор, пока не заметил поникшего Хён Сока.
— Подполковник, если бы Вы сказали раньше о том, что здесь будет Кассандра Аллен, — Эмили выпрямилась, вздохнула полной грудью и лишь после закончила. — И об увольнении подполковника Квона. Мне очень жаль, я ничего об этом не знала. Простите, Хён Сок, если своим поведением я огорчила Вас.
— Да не в этом дело. — Кари понадобилось больше усилий, чтобы прийти в себя. Той же выдержи, что и у заместительницы председателя, у него не было. На раскопках ему не перед кем было сохранять уверенное выражение. — Отец Хён Сока, Квон Му Хён, погиб почти десять лет назад, спасая меня из-под колёс грузовика.
— То есть Вы... — теперь Эндрю не мог совладать с собой. Такого ему не сообщали.
— Я сын Конона, дато фолков. — Он произнёс это так просто, словно бы говорил о самых тривиальных вещах.
— Почему ты не предупредил об этом? — включилась в разговор Кэсси, полным укора взглядом смотря на Кари. — Если ты думал, что Хён Сок стал полковником, то должен был сказать, кто ты.
— Откуда же я мог знать, что полковник Квон ещё помнит меня? После того, что случилось, это я должен вспоминать о нём, а не он обо мне.
— Может быть вы не будете обсуждать всё это так, словно меня здесь и нет? — подал голос Хён Сок и поднялся с кресла. Эндрю всё смотрел на него, и взгляд его был полон сожаления.
В восемнадцать Хён Сок считал, что тот фолк, из-за которого погиб его отец, не заслужил быть спасённым таким человеком, как Квон Му Хён. Тогда Кари было всего пятнадцать, он приехал в первый Округ для того, чтобы увидеться с друзьями. Они оказались людьми, в интернет-пространстве выдававшими себя за фолков. В тот вечер он был расстроен как никогда, но не потому, что знакомые его оказались детьми человеческими. Они обманули его, и для них всё это было лишь одной маленькой шалостью из целого множества. Потому что Кари был не единственным, кого они надурили. Потому что они сказали, что таким, как он, под куполом не место.
Этот день стал худшим на его памяти. Ведь после всех бранных слов от людей, он оказался жив благодаря другому, одному единственному человеку. Его героем стал Квон Му Хён, и уже не важно было то, что перед случившимся он даже не успел подумать о том, человек перед ним или фолк. Он просто решил помочь, и этот поступок стал последним в его жизни. За это Хён Сок поклялся и Кари, и Му Хёна ненавидеть. Так ему было куда проще.
Ближе к двадцати Хён Сок начинал думать, что в свои пятнадцать смог бы голыми руками остановить грузовик. «Фолкам просто нужно было по жизни прикладывать больше усилий». И лишь ещё через год, когда умерла мама Бао, Хён Сок наконец понял, почему ему стоит недолюбливать того фолка куда сильней. Он увидел его в новостях рядом с дато, а подпись под ним выдавала в Кари сына самого влиятельного из всех фолков. Раньше Хён Сок ни за что бы не догадался, что сын Конона может быть таким молодым, но то, что он был ему не родным, только прибавляло ему веса в глазах общественности. Они оба были благородными, ни на что не способными да во всём на людей опирающимися. Хён Сок же оказался разбит, и мог лишь грезить о том, как поквитается с дато за то, что тот взрастил такого непутёвого сына. Но когда он встретился с тем стариком лицом к лицу, ему нечего было ему сказать. Слова пропали, гнев исчез, и Хён Сок больше не хотел возражать дато. Ведь рядом с ним всегда были те, с кем ему по-настоящему стоило говорить. Им и следовало уделять своё внимание.
Так и сейчас ненависть не подходила к его сердцу, но не потому, что оно было вылито из крепкого как сталь льда. Ей просто не было места, в ней не было совершенно никакого смысла. В этот раз уже Хён Сок протянул Кари руку.
— Не буду делать вид, что мне всё случившееся безразлично, но я рад, что ты пришёл. И не только потому, что теперь твоё присутствие всем нам полезно. — Кари принял его жест и согласно кивнул. — Сейчас нам нужно действовать вместе, сами понимаете, чем всё грозит обернуться. Чем больше мы знаем, тем лучше мы подготовлены.
— Раз уж мы начинаем, у меня есть два вопроса. — Сказала Кэсси, смотря в упор на Эндрю. От слов Хён Сока они оба испытали неимоверное облегчение. — Вопрос первый: зачем здесь я. — Указав пальцем сначала на Эндрю, постепенно она плавно переместила его на Эмили. Для заместительницы председателя её внимание было лучшей из всех возможных наград. — Вопрос второй: где Вы были всё это время?
— Твою роль в нашем деле мы обсудим чуть позже. — Эндрю улыбался и был в настроении ответить за всех. — Да и в наш век очень легко пропасть без вести. Главе патруля третьего Округа это тоже далось достаточно просто. — При очередном упоминании Алека Хён Сок едва заметно дёрнулся. Словно бы призрак коснулся его груди своими замёрзшими пальцами.
— На самом деле, мы жили в одной деревушке неподалёку от Сварога. — Дополнил его слова Кари. Как и Эмили, ему не терпелось испытать на себе ещё один взгляд Кассандры Аллен. — Там не было интернета и мало кто знал, как выглядит заместительница председателя. Мы решили залечь на дно.
— Ладно, выкладывайте всё по порядку. — Продолжил Эндрю, одним лишь взмахом руки намекнув Хён Соку, что ему стоит вести записи. — Почему вы встретились, что нашли, как нам это использовать и почему обратились именно ко мне.
— Как прикажете, господин подполковник. — Фолк вышел вперёд и начал свой рассказ. — Для начала уточню, что у меня не было цели раскрывать мирового заговора. Это вышло случайно. — Он посмотрел на Эмили, и она не смогла скрыть улыбки. — Дело в том, что я хорошо знаком с амфи и их поведением, и в день, когда наша многоуважаемая заместительница председателя выдвинулась в Сварог, должна была случиться буря. Я не стал спрашивать отца, почему фолки вас, людей, не предупредили, потому что мне и так всё было понятно. Он ничего бы мне не сказал, как не говорил ничего до этого. Вы, люди, так любите надеяться на свои метеозонды и станции, что совсем не обращаете внимания на прогноз погоды от амфи. Думаете, что вы умнее самой природы, как любит говорить мой отец. В общем, я решил, что было бы неплохо дождаться, пока Эмили не проедет хотя бы половину пути до тех мест, где фолка можно встретить на каждом шагу. Пока вьюга не стала слишком сильной, я издали увидел машину Эмили и почти сразу нашёл её после...
— После того, как я попала в кювет, а водитель погиб. — Закончила за него Эмили.
— Верно, просто я посчитал, что будет не слишком то этично говорить это за тебя. — Кари коротко кивнул, продолжая пересказывать всё прошедшее. — И вот уже через пять часов — вы только не подумайте, что я засекал — мне стало понятно, что ум Эмили мне будет полезен. Поэтому я взял её туда, куда хотел пойти сам — Западные пещеры.
— А теперь уточни, чем они так примечательны. — Выдвинул просьбу Хён Сок, дословно записывая его речь так, будто бы он больше не сможет её повторить.
— Мой отец негласно дал всем фолкам понять, что туда лучше не лезть. Конечно, теперь я понимаю, почему. Там много пыли и плесени, а стоящие внимания проходы до того узкие, что с каждым новым поворотом ты всё больше рискуешь остаться в пещерах навсегда.
— Но вы всё равно спустились в них? — спросила Кассандра, смакуя эту историю как интересный фантастический рассказ.
Кари так и продолжал робеть перед ней, и теперь Кэсси стала ясна одна из причин, почему Эндрю позвал её. Человек и фолк, ничего о вчерашней статье не слышавшие, продолжали обожать Кассандру Аллен точно так же, как и раньше. Кэсси вдруг почувствовала себя так, словно бы недавно её имя не опорочили перед всем белым светом. Ей стало до странного хорошо.
— Да, потому что только слепой дурак не поймёт, что дато что-то скрывает. Точнее, слепой дурак из его ближнего окружения, ведь большинство просто-напросто и не знает о существовании Западных пещер. Никто не оглашает их настоящего названия и того, что посещение их под запретом. И вот почему. — Кари достал из сумки Эмили несколько крупных фотографий до того высокого разрешения, что на них можно было разглядеть все потертости запечатлённого на них камня, где был намеренно скрыт отпечаток древней руки. В настоящем положении он был бы лишним. — Это не всё, на флешке есть ещё и видео. Мы сделали максимум, какой только возможно было ожидать от команды из одного человека и фолка. Правда, мы ещё не смогли провести анализ найденной породы. Мне понадобится больше времени, чтобы пробиться в нашу лабораторию. Там связь с отцом мне ничем не помогает.
Кари раздал каждому присутствующему по изображению того, что они с Эмили обнаружили в пещерах. Наскальные рисунки выглядели слишком странно для того, чтобы Хён Сок вот так просто смог принять их за правду, но его знаний было недостаточно для опознания подделки. К каждой фотографии было прикреплено по записке с пояснениями. Хён Сок перестал пытаться изучать снимок и прочитал то, что написала для него Эмили.
«Талахугды — мифические существа, ранее проживающие на Вайнкуле одновременно с фолками. В разных источниках имеют схожее описание: продолговатое тело и четыре длинные тонкие ноги покрыты белой шерстью, голова отсутствует, но известны упоминания наличия зрительного анализатора в виде одной пары глаз красного цвета. Дальнейшие подробности внешнего вида принято считать домыслами современных мыслителей.
Возникновение резких порывов ветра и продолжительных снегопадов связывали с присутствием Талахугдов. Существа обитали парами и более. Жизнедеятельность неизвестна. Причины появления и исчезновения Талахугдов, научные обоснования их существования и явные признаки этого не указаны.
Информация об идолопоклонстве, наличии произведений искусства древних фолков, посвященных Талахугдам, отсутствует. Единственными доказательствами существования знания о Талахугдах служат устное творчество древних фолков и само наличие данного названия как известного узкому кругу лиц.
Единственного числа слово не имеет. Произошло от ныне мёртвого языка древних фолков или иных живых существ. Данные о письменности того периода не сохранены. Достоверных источников нет. Информация взята из литературы, сохранившейся в библиотеке Университета памяти Кёльна. Полный список источников запрашивать у Эмили Брамс, девятнадцатой заместительницы председателя Вайнкулы. Адрес электронной почты указан на обороте»
— Это немного, но найти большее я не смогла. — Эмили положила на стол подполковника флэш-накопитель для того, чтобы он Эндрю мог убедиться в достоверности проделанной ею работы. — У меня не было возможности воспользоваться своим именем и затребовать в Кёльне отсканированные версии учебников и монографий фолковских авторов, но со времён студенчества у меня сохранился пропуск. Я в несколько подходов сфотографировала некоторые из нужных нам глав. Всего достать не получилось, но вышло чуть больше ста страниц текста и ни одной иллюстрации.
— Но, Эмили, если Вы были у себя дома, почему Вас ещё не нашли? — заметил несостыковку Хён Сок. Он всё ещё не понимал, зачем Эндрю понадобилась вся эта информация про мифы древних фолков. — Да и в охранной системе любого государственного учреждения отображаются и фиксируются все, кто проходил через турникеты.
— Дело в том, что меня давно перестали искать. У людей сейчас чрезмерно много дел, а фолкам я нужна ещё меньше. Такие уж сейчас времена. — Она легко пожала плечами, давно смирившись с мыслью, что даже председатель Моис о ней, кажется, совсем позабыл.
— Продолжите свой рассказ ответом на последний вопрос. — Направил разговор Эндрю, то и дело поглядывая на часы. — Нам уже давно пора заканчивать с вводной частью. Меня ждёт работа.
— Конечно, подполковник. — Эмили не растерялась и решила ответить одним ёмким предложением. — Я обратилась именно к вам, потому как считала, что Квон Хён Сок всё ещё заведует делами ПОПДМК.
— Но мы не расстроены тем, что сейчас главный Вы, подполковник Арно. — Сказал Кари, решив, что слова Эмили могут не так рассудить. Он давно мечтал о встрече с Хён Соком, но не потому, что их связывала одна беда. Подполковник Квон всегда был кем-то большим. За время своей работы он успел стать значимой в глазах общественности фигурой. Прямо сейчас фолк смотрел в глаза одному из Героев современности. — Всё это ужасно нечестно по отношению к Вам, Хён Сок, и мы с Эмили лишь надеемся, что справедливость как можно скорее восторжествует. Вы заслужили лучшего исхода.
И снова этот проклятый принцип справедливости. Хён Сок не хотел больше и слышать о нём. Одно из самых древних человеческих убеждений преследовало его везде, куда бы Хён Сока не приводило тело. Первый и третий Округа, Сварог, ПОПДМК, Патуи, да даже его собственный дом. Каждое значимое для него место однажды, встав с ним лицом к лицу, кричало ему о справедливости. Никому не ясное, да лишь навязанное людям понятие. Подполковник Квон пытался добиться справедливости столько, сколько себя помнил, но всё то было без толку. Теперь же все доступные попытки были истрачены. Настало время действовать иначе. В новой форме и с изменившимся смыслом. Он сам вложит его и сотрёт рамки вседозволенности чужого разума.
— Кари, Вы ведь понимаете, что у нас нет ни одного точного ответа? — Хён Сок перечитал свои заметки, но не нашёл в них необходимых ему слов. Ключ оставался всё тем же. Коловрат, Перун, Сварог. Цикл, три стороны, глаза. Первый человек, Луис Кортес, древние фолки. Конон, Алек и Моис. Дихотомия. — Без вашей помощи мы не могли догадаться совершенно ни до чего, и вот теперь прибавились лишь вопросы. Ситуация патовая.
— Я, если честно, тоже не совсем понимаю. — Присоединилась к нему Кэсси. Ей не терпелось узнать, как её привлекут к этой истории. — Это, конечно, было очень интересно, но что нам теперь делать со всей имеющейся информацией? К чему она, если мы не можем её использовать?
— Можем, — с полной уверенностью ответил ей Кари. — Мы создадим новый социальный миф. Так и люди, и фолки, согласятся к вам прислушаться. Они будут знать, во что им верить после того, как прежний мир разрушится. Чтобы что-то у фолков отобрать, вам нужно что-то им предложить. Это и ваш закон, только вот вы вместо знаний используете сотню-другую разновидность валют. Но истину ничем не заменишь. Фолки примут её с большей охотой, чем всю остальную ложь, даже если в ней ещё море несостыковок. Главное, что в нашей истории есть хотя бы такая невесомая доля правды. И ведь обычно ядро семени разбить куда сложней, чем его скорлупу.
— Хочешь сказать, мы придём к людям и фолкам, поделимся с ними информацией о Талахугдах, и благодаря этому они нам поверят? — Хён Сок всё ещё не осознавал, в чём смысл открытия Эмили и Кари. Для него всё это было лишь выдумками старого населения Вайнкулы.
— От фолков скрывали, что у них было прошлое, а людям недоговаривали об их сводных братьях. — Принялась объяснять Эмили. — Знание о Талахугдах не утеряно, но чьей-то могущественной рукой скрыто от глаз. Очевидно, что дато Конон скрывает Западные пещеры не просто так, но его выгода нам неясна. Фолки преклонного возраста сохранили память о Талахугдах в редких преданиях и сказках, и уже это подтверждает, что когда-то прошлое им было доступно. Сам факт существования имени этих древних Создателей говорит о том, что древние фолки что-то придумали, описали и назвали.
— А если есть слово, значит есть и язык, из которого оно взято. — Кари подхватил её мысль и продолжил речь потому, что хотел сам объявить о том открытии, к которому стремился всю прошедшую жизнь. Он взял одну из напечатанных фотографий и показал всем на изображённые буквы. — Никто больше не находил подобных систем знаков. Одни только Боги знают, как их расшифровать, — Кари посмотрел на Эмили, и она улыбнулась, понимая, что он хотел этим сказать. Люди не имеют и малейшего понятия, с помощью чего можно разгадать смысл языка фолков. Никто из представителей рода человеческого не был Богом, но фолки продолжали называть их чужим именем. Какая ирония. — Мы пытались действовать как можно оперативнее, но ещё не можем с точностью сказать, кто именно разрисовал стену той пещеры. Мне нужна группа специалистов, а сейчас, сами понимаете, положение наше не то. Тем не менее, это единственное известное нам и хоть как-то описанное доказательство того, что фолки существовали и до прихода человека, если не берём в расчёт иные формы жизни. Фолки могли жить без человека. Нам нужно напомнить им, что они всё ещё это могут.
— Сейчас мы не в силах сделать хоть что-то для изменения возникшей в обществе ситуации. — Эндрю с пониманием кивнул на словах Кари о нынешнем тяжёлом положении, поднялся с места и прошёл в центр кабинета.
Взгляд его был решительным, лицо посвежело от кофе и чистого воздуха, а брови и вовсе перестали хмуриться. Хён Сок поймал себя на мысли, что пошёл бы за ним куда угодно. Эндрю хотел быть похожим на подполковника Квона, но вдруг задал планку, о которой тот не мог и мечтать. С ним готовы были считаться, и не потому, что один лишь факт его присутствия вселял в других благоговейный страх. Подполковника Арно слушали потому, что хотели услышать Эндрю.
— Не всё в нашей компетенции, но мы можем заготовить почву для будущих перемен. Когда придёт время, мы будем готовы. Каждый из них, кем бы они на самом деле ни были, считает, что идёт на шаг впереди другого. Теперь у нас самая удобная позиция. Как сказала Эмили, с её пропажей давно смирились. Мы в тени, и это наш козырь. Пока большие люди и фолки перебиваются мелкими поручениями, мы будем играть по-крупному. — Он внимательно посмотрел каждому из присутствующих в глаза, и все тут же затаили дыхание, ожидая, что же скажет Эндрю. Не будь он подполковником, они бы всё равно согласились занять себя тем, чем он прикажет. Когда никто не знает, что нужно делать, принимать поручения от уверенно очерченных фигур становится в разы проще. — Я выведаю у министерства о нынешнем положении всё, что только смогу, Хён Сок сверит достоверность информации о Талахугдах с учебниками, что мне доставил Гефест, а вы, — он указал на Эмили, Кари и Кэсси. — Вы трое структурируете материал так, чтобы он был понятен даже дураку. Подготовьте лозунги, выберите цитаты и всё то, что можно легко распространить в обществе. Найдите те слова, что будут актуальны и для людей, и для фолков. Не стесняйтесь бить по больному, так будет даже лучше. Хватит пытаться разгадать то, что нам не по силам. Пришла пора действовать.
— Выходит, теперь мы команда. — Кэсси согласно качнула головой, а от одной лишь мысли о возможном сотрудничестве с ней Эмили и Кари чуть не рассыпались ей в ноги. — Археолог, культуролог и журналист. Любопытный набор.
— И так, раз уж теперь все при деле, — Эндрю хлопнул в ладоши, вновь привлекая внимание к подполковнику Арно. — Можете приступать к работе, которую я, к сожалению, вам оплатить не смогу. С недавних пор я стал банкротом, так что денежного вознаграждения за заслуги от меня не ждите. Эмили, Кэсси и Кари, для вас я выделил кабинет в конце этажа. Он должен принадлежать полковнику, но у нас такого пока не наблюдается. Ни на чьи вопросы не отвечайте и постарайтесь лишний раз не попадаться на глаза моим работникам. Никого постороннего мы в наши дела не впутываем, четвёртое лицо нам не нужно. Не распространяйтесь о своих задачах, и я не буду вешать на вас обязанности временных сотрудников ПОПДМК.
— У меня есть последний вопрос. — Подал голос Хён Сок, пока никто ещё не успел разойтись. — К Кари. Почему Вы решили против отца?
— Я не со всеми его мнениями согласен. — В ответ он лишь пожал плечами. Всё казалось ему до простого очевидно. — Конечно, различать отца и дато не легко, но я как-то справляюсь. У него наверняка были свои причины поступить именно так. Я не вправе судить методы, но мне отчётливо ясны последствия его действий. — Он вдруг вздохнул так, что Хён Сок тут же понял, в чём дело. Кари быстро отделил дато Конона от своего отца потому, что с ним он был незнаком точно так же, как и Хён Сок с Му Хёном. — Я люблю фолков, но и они ошибаются. Прямо как все нормальные люди.
Хён Сок принял его ответ, на прощание пожал руки Кари и Эмили, обнял Кэсси и проводил их до кабинета, что всегда пророчили ему одному. По какой-то причине, он совсем перестал тосковать по утраченной должности. У него не было и мыслей о том, чтобы заняться чем-то другим и найти новую работу. Если бы Хён Сок рассказал об этом Эндрю, тот бы наверняка улыбнулся и пошутил что-то в духе того, что он просто стал трудиться на благо ПОПДМК бесплатно. И в этом Эндрю оказался бы как никогда прав. Ведь в каждой шутке — лишь доля шутки, остальное — истина.
Так и не дождавшись того, что Хён Сок возьмёт материалы Гефеста и наконец уйдёт, Эндрю поставил перед ним свой домашний ноутбук и придвинул кресло Кэсси. С недавних пор в распоряжении подполковника был лишь один стол. Теперь работать им приходилось лицом к лицу, слишком часто встречаясь взглядами и нередко соприкасаясь коленями под прикрытием тяжёлой столешницы. Эндрю отправлял электронные письма, просматривал отчёты высокой степени важности, подписывал документы и каждые пять минут поправлял очки для того, чтобы Хён Сок не заметил, как его глаза наотрез отказываются от него оторваться. И он обратил бы на это внимание, если бы страницы учебников были к нему благосклонны. Хён Сок пытался сделать всё, что в его силах, но верно анализировать подобного рода информацию ему было не дано. В своём доступе он имел лишь сухие факты, и именно на эту его склонность рассчитывал Эндрю. Уже через час он был готов похвалить Хён Сока за прилежную работу, но в дверь вдруг постучали. Не без досады Эндрю позволил своему новому гостю войти.
— Господин подполковник, — новенький фолк пошёл в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Казалось, он старался устроить своё отсутствие в кафетерии для всех других сотрудников незаметным. — Сэр, я срочно должен доложить Вам то, после чего вы меня уволите.
— В чём дело, и почему ты за меня решил, что я стану тебя увольнять?
— Подполковник Арно, полковник Квон, — ещё совсем немного, и его голос начал бы дрожать, но фолк вовремя сумел себя приструнить. Ударив кулаком в свою грудь, он заявил. — Я стал свидетелем преступления, произошедшего в доме полковника Квона. На моих глазах офицер Юна изъяла бумажный вариант статьи авторства Кассандры Аллен из отведённого этому документу места, а после поместила во внутренний карман своего пиджака.
— Ты должен был доложить мне об этом минута в минуту, а не по прошествии двух дней.
Замечание Эндрю застыло в воздухе и оставило за собой густую и горькую тишину. В этот момент ему приходилось действовать аккуратно. Никогда ещё Хён Сок не мог предположить, что первый отдел по делам межрасовых коммуникаций способен скрывать в своих стенах изменников. При подполковнике Квоне это было недопустимо, сейчас же оказалось возможным. По приказу министерства Эндрю на собственной груди пригрел двух змей — ужа и кобру.
— Сэр, я легко могу поверить, что есть кто-то, кто знает больше меня. Она сказала, что делает это во благо Вайнкулы. Мне не было известно, на кого работает офицер Юна, но я предположил, что действиями её распоряжаетесь Вы, подполковник Арно.
— И по какой же причине я должен тебе поверить? — Эндрю был до того взволнован, что ему с трудом удавалось разделять все доступные ему доводы на возможные и чрезмерно фантастичные. Каждое своё слово он подбирал со всевозможным тщанием.
— Я видел, как офицер Юна нашла статью между крайними книгами на третьей полке снизу. — Произнёс новенький так уверенно, как только мог себе позволить. В присутствии двух лиц первой важности он был белее мела, будто бы вся кровь его прилила к мозгу, чтобы от растущей тревоги фолк не потерял единственную нужную ему сейчас способность здраво мыслить.
— Раз уж ты так хорошо знаешь мой дом, может быть, всё это твоих рук дело? — начал Хён Сок, как только фолк с точностью угадал расположение его тайника.
— Вы вольны делать со мной всё, что хотите. Я понимал, во что ввязываюсь, когда поступал на службу. — Сам не разобравшись зачем, он отдал честь. Его нервы были на пределе. — Когда настоящее начальство офицера Юны узнает о моём предательстве, меня точно убьют, а потому я готов к любому наказанию.
— Если эта группа выступает за фолков, то они не станут трогать своего. — Эндрю пытался сбавить напряжение, но от любой его фразы новенькому становилось только хуже.
— Сэр, Вы не понимаете. Я не такой фолк, как они, как офицер Юна. Кажется, она пыталась уговорить меня помочь ей, но я ничего не стал делать. Я бездействовал и тогда, когда офицер Юна выкрала статью из дома полковника Квона. Это неправильно. Всё это неправильно, и я только сейчас осознал, какую допустил глупость, позволив ей совершить преступление. Я готов к уголовному наказанию и пожизненному отстранению от дел.
По одному лишь его взгляду оказалось сразу понятно, что фолк прямо сейчас собирался распрощаться с жизнью. Широкие зрачки забегали над головой Эндрю, а жёлтая радужка совсем потускнела. Хён Сок ясно понял, что новенький принял этот проступок как личный удар. Не одному только названному братству подполковников в ПОПДМК сейчас было нелегко. Каждое сердце смирялось со своим собственным грузом.
И перед своей воображаемой казнью фолк решил высказать последнюю волю.
— Хорошо, что офицер Юна не видела сына дато Конона и его спутницу. По моим наблюдениям, не все фолки старой закалки знают Кари в лицо, но по моей реакции она бы точно обо всём догадалась. — Он выдохнул так, будто уже успел смириться с тем, что оказался привязан к электрическому стулу. — Доклад окончен.
— Ясно. — Эндрю махнул рукой и вновь погрузился в работу. — Сойдёмся на выговоре. Можешь идти.
— Сэр, да, сэр! — в полголоса скандировал фолк и покинул кабинет.
Когда его шаги растворились в коридоре, Хён Сок наконец попытался собраться с мыслями. Очередное открытие произошло до того быстро, что он не успел и подумать о том, что оно для него значит. Его обвели вокруг пальца, и виной всему был Алек. Теперь уже точно. Он работал на то же лицо, что и Юна, поэтому и рассказал ей о статье. Алек сыграл с ним ужасно, бесчестно и бесчеловечно.
— Если это сделала Юна, то как она успела передать статью Конону так, что ты этого не заметил? — Хён Сок пытался найти хоть один выигрышный довод, но рассудок отказывался работать в его пользу. — Ты говорил, что она была с тобой до самого вечера. К вам мог подойти кто-то, кого ты не заметил? Или у Конона есть мобильный, и она отправила ему фотографию статьи?
— Статья была нужна не ему.
— Что?
— Юна достала статью не для Конона. — Теперь и Эндрю едва держался от того, чтобы бросить своё расследование и не впасть в меланхолию. Всё это время он ошибался. — Фолкам незачем очернять собственную репутацию. Юна сделала это для Моиса. Он избавился от тебя лишь затем, чтобы повысить её. А я безмозглый идиот, раз так легко поверил в то, что и правда заслуживаю звания подполковника. Мои достижения не имеют совершенно никакого веса. Их попросту нет.
— И вот мы снова в одной лодке. — Хён Сок сочувственно улыбнулся, положив руку на плечо подполковника Арно. Ему вдруг вспомнилась последняя из работ Кассандры. «О рыбаке и пустых сетях». — Мы всё потеряли и вмиг стали неприкаянными.
— В этой твоей речи заметно влияние одной нам хорошо знакомой писательницы. — Ответил Эндрю, за собой оставив право на две тайных мысли. Чересчур уж сильно Хён Сок сжимал его рубашку, и безмерно горячей оказалась ладонь, тисками пленившая его руку. Устами Кэсси глаголила истина. Лодка Хён Сока наконец прибилась к берегу.
— Я вспомнил эту строчку потому, что решил поделиться ею с тобой. — Он улыбался, понимая, что лучшего момента им уже не дождаться. Ведь дальше будет только хуже. — Может быть, и запоминал я её только для того, чтобы однажды рассказать тебе. Ты же знаешь, что сам я достойных тебя слов не придумаю. Но мне по силам другое.
— И что же?
Хён Сок наклонился так близко к нему, что его галстук лёг на разделяющий их офисный стол. Пришла пора действовать, и лишь в своих давних, успевших раствориться в реальности мечтах Эндрю мог представить себе подобное. Он закрыл глаза, замер и приготовился ждать своей награды столько, сколько потребуется. Хён Сок не стал мучить его и еле слышно прошептал ему над самым ухом так, что дыхание обожгло кожу.
— Господин подполковник, только я могу помочь Вам не отвлекаться от работы. У Вас ещё много дел, Вы ведь не забыли о них? — Эндрю слабо кивнул, лишь едва вздрогнув от того, что он наконец лично обратился к нему на «Вы». Хён Сок испытывал его терпение всего каких-то четыре года. — Вы пропустили обед, сэр, а потому я почту за честь собрать Ваш заказ. Чтобы я наверняка не потерял его, запишите всё, что захотите, на моей руке. Не тратьте место на упоминание латте, его я уже успел запомнить, как и то, что вы во всём любите опаздывать ровно на полчаса. О, и даже не думайте беспокоиться о деньгах. Сегодня я всё оплачу. И завтра тоже.
У Хён Сока не было достойных слов, но он наконец нашёл в себе то отношение, которого Эндрю заслуживал. Порядок действий был ему предельно ясен, ведь все эти годы Эндрю делал то же самое для него. Четыре года — достаточный срок, чтобы понять, какого обращения стоит удостоить человека, что своё к тебе неравнодушие показал ещё бесконечное время назад. Так Хён Сок и поступил бы, если бы только чуть раньше оказался способен хоть на какую-то заботу. Всё эти дни он упустил, но новыми собирался воспользоваться сполна. И вот прямо сейчас Эндрю сидел перед ним с покрасневшими от удовольствия щеками и едва заметной улыбкой, пока пальцы слабо удерживали ладонь, уже исписанную именами закусок из соседствующих с ПОПДМК забегаловок.
Следующие дни всё рассудят. Две измеряющие мир парадигмы уже были готовы обратиться в прах, что чужой рукой окажется развеянным над землёй. Не в первый раз снега Вайнкулы окропятся кровью. И да познают же люди истину, и сделает истина фолков свободными.