В объятиях нет места страху
Воздух в комнате пронизан свежестью морозного утра. Проблески первых лучей солнца играют на обледенелых узорах за окном, приглашая в новый день. В уютной, тёплой постели ещё царит сонное царство, но маленькая Юкито, полная энергии и ожидания, просыпается и взбирается на кровать к спящей маме. Ей не терпится начать новый день, ведь она знает, что ее ждет сегодня.
Вивиан приоткрыла один глаз, посмеиваясь, и снова отвернулась, засыпая. Юкито ребенком была уже самостоятельным, правда, по утрам ей было скучно, и она донимала маму, но иногда была крайне понимающей и спокойно играла в свои скудные, но любимые игрушки на кухне или в гостиной, а Вивиан досыпала заслуженные сладкие минуты. Вот и сегодня Юки проснулась еще до рассвета и принялась ползать по кровати матери.
Вивиан вертится, пытаясь принять удобное положение, чтобы счастливо досыпать, и винит себя за то, что подарила нож Юки вчера вечером, а не через пару часов.
— Юкито, за окном еще темно, — ворочается в одеяле мать.
— Мамочка, нам нужно все успеть до тренировки, — нетерпеливо с волнением в голосе подтягивает одеяло к себе Юки.
— Что успеть, родная? — Вивиан ловит увернувшуюся в сторону дочь и опрокидывает на кровать рядом, зафиксировав все ее конечности в своих медвежьих объятиях.
— Ты уже забыла? Нам нужно послать письмо Санте! — в попытке отбиться от рук матери, Юки чуть не улетела на пол.
— Ох, ладно, — сдалась мать. — Иди ставь воду.
Юкито тянется за объятиями, и Вивиан приподнимается, потягивается и крепко обнимает дочь. Та радостно спрыгивает с кровати, босыми ногами топает по полу, спускаясь вниз и позволяя маме еще пару минут поваляться.
До обеда они пробыли дома, занимаясь бытовыми делами: кушали, прибирались, сходили за дровами. Юки путалась под ногами, нетерпеливо носилась по всему дому, и успела завалить маму сотнями вопросов.
Они пообедали кашей и доели остатки супа. Вивиан тщательно одевает дочку, чтобы девочка не замёрзла. На них обеих тёплые куртки, шапки и шарфы. Они выходят из дома и сразу же ощущают, как морозный воздух заставляет кожу на лице покрываться мурашками.
Юки радостно дышит свежим воздухом и смеётся, делая выдохи, чтобы увидеть своё дыхание. Вивиан улыбается и берёт дочку за руку. Они идут к почтовому ящику, чтобы отправить письмо Санте.
Чувство радости и счастья от Рождества и доброго Санты с подарками, эта зимняя сказка, в которую Юки, будучи ребенком безотказно верит. Как жаль, что письмо никуда не уйдет и Санта не прилетит на оленях, не оставит подарок под рождественской елью, и не выпьет молоко с печеньем. Вивиан старается делать все, чтобы у маленькой дочки было детство, чтобы она радовалась наступлению праздников, чтобы было счастье встречать и провожать день. С Юки у Вивиан есть смысл стараться, есть смысл жить, просыпаться по утрам и твердо стоять на ногах.
— Пусть Санта скорее получит мое письмо, — произносит Юки и осторожно кладет его в ящик.
— Он обязательно получит его, — Вивиан целует дочь в холодную от мороза щечку. Она обязательно вернется к этому почтовому ящику и очень постарается подарить то, что пожелала дочка. — Ну что, приступим к тренировке? — у Юки в глазах мелькнул озорной огонек. — Идем на задний двор.
В мире, где безопасность стала роскошью, Вивиан понимает, как важно научить дочь защищаться. В их уединенном уголке мама достаёт небольшой, но острый выкидной нож и обращается к дочери с серьёзным взглядом.
— Этот нож, — говорит мама, — мог бы спасти тебе жизнь в экстренной ситуации. Но, прежде чем ты начнешь его использовать, ты должна понять, что насилие — это последний выход. В мире не только зараженные представляют серьезную опасность. Люди тоже могут навредить тебе. Ты должна быть умной и избегать конфликтов, но, если угроза неизбежна, ты должна уметь защитить себя.
Осторожно, Вивиан показывает, как правильно держать нож, уместить его в руке, чтобы он не выскользнул. Юкито определяет для себя, что ей удобнее держать нож острием, направленным назад, а не вперед, как маме.
Вивиан обучает дочь различным техникам защиты, например, как отразить атаку и нанести удар для самообороны.
— Всегда целься в уязвимые места, — говорит мама, — глаза, горло, солнечное сплетение. Это может дать тебе необходимую секунду для побега.
Затем мама тренирует с дочерью разные сценарии, проговаривая действия и возможные реакции. Они практикуют манёвры уклонения и контратаки, пока дочь не начнет чувствовать уверенность в своих движениях.
— Будь внимательна к своему окружению, — советует мама. — Всегда ищи путь к отступлению и никогда не углубляйся в схватку, если есть возможность избежать её.
Постепенно дочь усваивает уроки своей мамы и знает, что, хоть этот мир и жесток, она обладает знаниями и навыками, чтобы защитить свою жизнь. В глазах Вивиан отражается гордость за свою дочь, ведь теперь она стала чуть более подготовленной к вызовам этого нового, жестокого мира.
В мире, где детям нужно выживать и развиваться, обучение их навыкам самообороны становится важной частью воспитания. Это дает им инструменты для защиты и фундамент для создания уверенности в своих силах и возможностях.
При введении навыков самообороны важно сделать это ответственно и этично, помня, что насилие — это всегда крайняя мера и следует прибегать к нему только в случае необходимости. Обучение должно включать в себя не только физические навыки, но и стратегии избегания конфликтов, осознанности и основы первой помощи.
Спустя несколько часов тренировок они возвращаются домой. В гостиной тепло, Юки раздевается и садится у камина, грея замерзшие пальцы у огня. Мама садится на мягкий диван, закинув уставшие ноги на валик. Они приятно гудели от интенсивных тренировок. В общем и целом, день прошел замечательно. Юки слушала каждое слово и следила за всеми движениями мамы, стараясь их запомнить.
Вечер проходит в спокойной обстановке, пока Вивиан читает дочери сказку, та тем временем играет с плюшевым зайцем на полу.
— Чему учит сказка про Питера Пэна? — отложив книгу на полку, Вивиан присела рядом на пол и наблюдала, как дочь играет.
— Сказка учит слушаться и любить своих родителей, — продолжая играть, начала отвечать на вопрос Юки. — Ответственности, смелости, защищать слабых и не ставить свои интересы выше других, — она взглянула на маму, в попытке отыскать во взгляде одобрение. Вивиан улыбнулась и кивнула. Все верно.
— Да, верно. Прочитав эту сказку впервые, я подумала, как здорово иметь рядом маму и папу. Знать, что они тебя любят и всегда помогут.
— Мне было очень жаль мальчиков на острове, у которых не было мамы. Они делали все, что им нравится, но при этом сильно скучали и плакали, — Юки уже было зашмыгала носиком от нахлынувшей грусти, прижала зайца к себе и взглянула на теплую мамину улыбку. — Мамочка, ты всегда будешь со мной, правда ведь?
— Не грусти, звездочка, даже если меня не будет рядом, я всегда буду тут, — Вивиан приложила ладонь к груди дочери, там внутри билось маленькое сердечко.
— Правда, правда? — большие глаза дочери полны надежды, и, казалось, она едва сдерживает слезы, чтобы не заплакать.— Конечно, правда.
Эти слова мамы глубоко трогательные и полные любви. Они говорят о неизменной эмоциональной связи между родителем и ребенком. Невзирая на расстояние или обстоятельства, мама всегда будет рядом, может быть не физически, но в воспоминаниях, в мыслях, в восприятии мира и в сердце. Это означает, что любовь и забота, которые мама вкладывает, будут источником силы, напоминанием о том, кто ты есть, и компасом, который поможет найти путь в жизни. Это уверенность в том, что ты никогда не будешь совсем одна, потому что у тебя есть мама, чье присутствие и любовь останутся навсегда.
В сказке про Питера Пэна есть волшебная страна, где дети никогда не взрослели. Они оставались детьми и некоторые даже умели летать. Но за это они расплачивались отсутствием мам.
***
Воздух пронизан холодом, который стремительно окутывает землю своим невидимым дыханием. Небо тяжелеет низкими свинцовыми тучами, предвещая наступление беспощадной зимы. Леса обезглавлены, деревья стоят обнаженными, их ветви изгибаются от тяжести предстоящих морозов. Птицы, предчувствуя грядущее застывание времени, бесследно исчезли, оставив позади лишь эхо своего недавнего щебетанья.
Земля твердеет, и каждый шаг по заснеженной почве отдаётся глухим звуком, нарушая тишину зимы. Трава склонила свои головы под тяжестью хрустальных инеев, а последние осенние листья, как память о прошедшем тепле, приземляются бесшумно. Это время года не прощает слабости и с каждым днем испытывает живущих на прочность. Тьма наступает раньше, окутывая все вокруг своим тягучим покровом, и мир кажется погруженным в вечный сумрак, где каждый свет исходит исключительно от спорадических искр жизни, сохраняющих надежду на возвращение весны.
Среди заброшенной местности возвышается разрушенное здание. От когда-то монументальной постройки остались лишь каменные останки. Стены потрескались, а крыша обвалилась, оставив внутренности открытыми для неба. Обломки стекла и бетона разбросаны повсюду. Природа медленно захватывает это место, завоёвывая каждый сантиметр разрухи.
Под ногами хрустят осколки стекла. Вивиан резко садится на корточки, прислушиваясь. Эхо отскакивает от стен и разносится по длинному коридору. Неизвестно, что скрывается в их безмолвной темноте.
Женщина секунду медлит, прежде чем перемахнуть через разбитое окно в здание средней общеобразовательной школы. Район хоть и пустует уже много лет, но не исключено, что кто-то здесь все-таки может водиться, помимо зараженных. Зараженные сейчас везде, куда ни глянь. Кордицепс поразил даже некоторых животных — оленей, собак, котов. Зараженные животные становятся крайне агрессивными и готовыми атаковать в любой момент, даже если для этого у них нет особой причины. Мир уже очень, очень давно перестал быть безопасным. Угроза за каждым углом и поворотом. Опустить оружие — остаться обнаженным, незащищенным. В таком мире оружие, наверное, даже еды важнее.
Главный вход в школу оказался завален рухнувшей колонной, но Вивиан не составило труда пролезть через выбитое окно. Как она и предполагала, растащили все, что можно было унести, даже парты и стулья разобрали на доски, из которых можно топить или баррикадироваться.
Школа большая, и не ясно, кто здесь может быть. Возможно, Вивиан была бы менее аккуратна, если бы дома ее никто не ждал, но Юкито дает стимул идти, и осторожность для нее — превыше всего. В центральном холле висела большая карта. Вивиан долго изучала ее, водя пальцем по коридорам, при этом постоянно оглядывалась. Юкито просила на день рождение новые книги, и Вивиан ничего не оставалось, как отыскать их. Поняв, куда нужно идти, она пошла по коридору слева. На кабинетах висели таблички с номерами, а сверху — надпись.
Вивиан открыла двойные двери в библиотеку и выдохнула от удивления. Как ни странно, но библиотека, кажется, пострадала меньше всего. Словно Бог сжалился над несчастным людским родом, оставив в живых только книги. Вивиан вбежала в большой зал, разинув рот от удивления. Была бы у нее возможность — все бы выгребала, все бы забрала и бережно расставила по полочкам в доме. Но у нее всего лишь один рюкзак и две руки, в одной из которых пистолет. Она двинулась между рядами с классиками, оглаживая ладонями пыльные корешки. Как, наверное, одиноко — быть мертвым. Она подошла к большому круглому столу и подняла валяющуюся книгу, коей оказался учебник по химии. Пока люди читают книги, их авторы никогда не будут мертвы. Стянув рюкзак, она сунула в него учебник и сразу вытянула с полки новую книгу. Уильям Шекспир. Второе, что Вивиан положит в свой рюкзак.
Из всего, что произошло с человечеством, жалко лишь картины, книги и музыку. С соседнего стеллажа на нее взглянула энциклопедия по прикладной математике. То, что нужно. Юкито в последнее время сильно ею увлеклась. Математика требует терпения, усидчивости и сообразительности. С ней нельзя торопиться, иначе ты не распробуешь ее на вкус. Сначала он кажется горьким и отплеваться хочется, но она не так плоха, какой может показаться.
Следующим в рюкзак был отправлен сборник рассказов Твена. Юкито определенно понравится, да и сама Вивиан не прочь была бы еще раз перечитать. Она была в полнейшем восторге от находок. Счастливая, она сбегала по ступенькам на первый этаж, чтобы пролезть через то же окно. На одной из ступенек она оступилась и чуть не полетела кубарем вниз. От падения ее спасло то, что она зацепилась курткой о край торчащих погнутых перилл.
— Фух, — шумно выдохнула Вивиан.Она поправила сбившуюся ткань куртки и выровнялась. Но тут до ушей донесся далекий хрипящий звук. Зараженные.
Она мигом присела на корточки, скрывая свою фигуру за перилами. Пистолет наготове. Она не поняла, с какой части здания донеслись звуки. Крик повторился уже ближе.
— Срань, — грубо выругалась Вивиан.Мир был бы еще более прекрасен, не населяй его ужасные твари. Вивиан направила пистолет на медленно движущегося вдоль коридора бегуна.
С его посиневших губ срывался стон-вскрик. Так обычно кричат тяжело больные от боли, которую ничто не сможет заглушить. Движения конечностей бегунов обрывисты, словно судорожные позывы, что может указывать на иммунную борьбу с кордицепсом. Бывают моменты, когда они вообще не атакуют, даже когда здоровый человек стоит в паре шагов. Возможно, это связано с состоянием, похожим на сон, когда инфицированные реагируют только на источники шума неподалёку или уже непосредственно сами атакованы.
Чаще всего в одиночку они встречаются очень редко, — всегда небольшими группами. Опасны только если зажимают в угол. Тогда шансы выжить стремятся к нулю.
Этот, кажется, один. Знать наверняка невозможно, за поворотом могут скрываться еще особи. И не приведи господь если там окажутся щелкуны. Грибок делает их достаточно сильными в сравнении с человеком. Из-за этого они более смертоносные, но обратной стороной медали является их полная слепота, связанная с ростом грибка по всему лицу. Как альтернатива к зрению у данных заражённых вырабатывается эхолокация, которая позволяет им маневрировать в пространстве, издавая щелкающие звуки, из чего и произошло название данной стадии. На этой стадии у носителя грибка не остается признаков человека.
Вивиан закусывает губу, дабы не издать ни звука. Аккуратно ступая по ступенькам, она молится, чтобы ничего не попало под ноги и не хрустнуло. Если он один, она прикончит его быстро. Спустившись, она пулей скрывается за опрокинутой партой. Бегун обернулся на едва слышимый звук шагов и побрел в сторону Вивиан.
— Отлично, иди сюда, — ее губы двигаются, а звука нет. Она отрабатывает в своей голове каждое движение. Нужно чтобы зараженный повернулся к ней спиной. Он дергается и нервно вскрикивает. Он точно один. Совсем рядом.
— Один, два — она отсчитывает его шаги и задерживает дыхание. — Три...
Как только показалась спина бегуна, Вивиан выскочила из-за своего укрытия и схватила его, обвивая шею руками. Душит. Зараженный стонет и пытается вырваться, но Вивиан лишь сильнее его сжимает. До хруста шеи. А после кладет тело на холодный кафельный пол. Вернувшись к тому самому окну, Вивиан поспешила покинуть школу.
Через пару часов в попытке обойти собак, что носились во дворах, ноги привели на незнакомую улицу. У двери в какое-то кафе лежали чьи-то объеденные останки. На черепе висела каска, а на груди бронежилет. Разорванные лохмотья — остатки униформы солдата. За углом на стене краской ровными буквами выведено FEDRA. После этого можно было сложить дважды два. Скорее всего эта зона когда-то охранялась солдатами.
Нужно поскорее убираться с этой части. FEDRA не так просты, как может показаться на первый взгляд. И Вивиан даже рада, что застала солдата мертвым.
В попытках покинуть видимо бывшую карантинную зону, Вивиан внезапно остановилась и нахмурилась, повернув голову влево, к старому заброшенному дому. Прислушавшись, она быстро перелезла через разрушенный забор и присела на корточки. Звук доносился из-под дома. На зараженного не похоже. Кто-то другой.
Вивиан достала из кобуры пистолет и ногой приоткрыла скрипучую дверь. С потолка хлынула волна пыли, заставившая сморщиться и отвернуть голову в сторону. В гостиной, куда вела задняя дверь, пахло плесенью. Этот дом уже очень давно пустовал. Вивиан крадучись двинулась вперед. Половицы скрипели от каждого аккуратного шага. Пыль толстым слоем укрыла давно не разжигавшийся камин, в котором отсырели дрова. Выцветшие шторы медленно колыхались от проскальзывающего в дом сквозняка. На ковре кое-где зияли дыры — видимо, моль съела.
Вивиан думает, что семья, жившая здесь, была не из бедных. На полках стояли статуэтки, имевшие тогда какое-то значение, давно засохшие цветы, шкатулки и вазы. Скулеж, который она услышала, теперь усилился. Он, кажется, шел из подвала. Вивиан резко навела пистолет на лестницу, но там никого не оказалось. Хотелось скорее разобраться, в чем дело и вернуться домой. Скоро начнет вечереть.
Вивиан протянула ладонь и резко отворила дверь в подвал. Если бы это был фильм, который она смотрела в далеком прошлом, на нее обязательно кинулся бы монстр. Но в реальном мире все совсем не так. Монстры не прячутся в подвалах и темных углах, они разгуливают по улицам в поисках новой жертвы. Они не боятся солнечных лучей и не выжидают ночи, чтобы убить. Им и вовсе не важно, когда убивать.
Медленно, ступенька за ступенькой, она спустилась в подвал. Здесь температура на несколько градусов ниже и влажность повышена. Наверное, трубы взорвались. Она ступила ботинком в мерзкую слякоть и поджала губы. Скулеж вновь раздался из дальнего угла, и Вивиан направила туда дуло пистолета. Через маленькое окошко у потолка пробился тонкий луч света, слегка освещая темный подвал. Она резким движением выхватила фонарик и включила его, направляя в тот самый угол. Скуля, в грудь мертвой матери тыкался носом маленький щенок с черным пятном на спине. Вивиан удивленно смотрела на него, хлопая глазами.
Как сюда попала собака с щенком?
Она подошла ближе и присела перед ними на корточки. От трупа уже начал расползаться сладковатый запах разложения. Но маленький щенок не понимал, что мамы больше нет. Он скулил и пищал, наверняка голодный, присасывался к груди, в которой больше нет молока. Тыкнув в него рукой, Вивиан ужаснулась. Из его правого глаза уже начал прорастать грибок, а сам щенок, заметив человека, рыкнул и уже было хотел кинуться.
Вивиан вскочила. Совсем маленький и беззащитный он скоро умрет, порабощенный кордицепсом. Глядя на все это, кажется, что весь мир неизбежно катится к одному, — вымиранию. Этот щенок должен был расти и играть, но он стал жертвой беспощадного нового мира.
Она сидит на крыльце, обхватив руками колени, и смотрит, как плавно падают снежинки, укрывая землю белым покрывалом. А в ушах все еще стоит предсмертный визг одного маленького щенка. Все вокруг замерло, и кажется, что вместе с этим замерзают мысли. Чувство холода, проникающего сквозь одежду, напоминает о тяжести момента. В венах, словно, стынет кровь, и каждый вдох разрезает легкие ледяной болью.
Дивный новый мир беспощаден. Здесь нет места слабости, каждый день — борьба за выживание. Руины того, что когда-то было домом, напоминают о прошлом, которое кажется теперь недостижимой фантазией. Снег — это лишь маска, прикрывающая разруху и отчаяние, царящие в сердце руины.
Потеря надежды кажется неизбежной. Куда бы не упал взгляд, вокруг лишь напоминания о том, что мир, который все знали, ушел, оставив после себя эхо ужаса и разрушений. Верить в спасение все труднее, ведь каждый новый день приносит лишь новые испытания, и нет никаких знаков изменений к лучшему.
Но даже в этом безмолвии, под тяжестью накрывающего снега, остается искра внутри, которая не дает полностью угаснуть. Это чувство живучести, которое подсказывает: продолжать двигаться вперед, несмотря на все. Возможно, где-то еще теплится жизнь, и кто-то еще продолжает борьбу, как и Вивиан с Юки. И пока есть жизнь — есть и надежда, пусть и хрупкая, как первый снег.
Когда Вивиан дома эти мысли не посещают ее голову, она не позволяет себе думать об этом. Рядом с Юкито жизнь, такая, какой она была до всего случившегося. Они обе стараются, чтобы так было. Нет, это не иллюзия, это просто утешение, это счастье, это жизнь.
Их дом, что-то сродни купола. Оазис в пустыне хаоса. Его прозрачные стены укрывают и защищают от внешнего мира, который стал теперь синонимом жестокости и опасности. Внутри этих круглых стен царит по крайней мере иллюзия нормальности, воспоминание о временах, когда земля была полна цветов, а воздух — пением птиц.
Переступив порог, можно на мгновение забыть о разгуливающих за границами дома опасностях. Здесь — тепло, несмотря на холод, царящий снаружи, здесь — безопасность, несмотря на шальные ветры вне укрытия.
Дом-купол — это бастион стабильности, место, где можно вздохнуть полной грудью и отпустить напряжение, накопившееся за время странствий по бесплодным землям.
И хоть за его стенами нет ни единого зеленого листочка, внутри возможно вырастить небольшой сад, создать крошечный уголок природы. А по ночам этот купол становится чем-то вроде смотровой площадки, через которую можно наблюдать за плывущими мимо звездами и искать утешения в мысли, что где-то там, в необъятности Вселенной, существует еще жизнь.
Вивиан заботливо укрывает пледом худенькие подрагивающие плечи дочери. В надежде, что ей снятся лишь те сны, что наполнены светом, она убаюкивает ее нежными поцелуями. Ее счастью ничто не может угрожать этой еще одной холодной зимой. Мама постарается, приложит все усилия, жизнь отдаст за свое маленькое счастье.
Во сне Юкито бегала по лужайке, озаренной солнечными бликами, весело хохоча в окружении своих друзей. Они играли в салки, прятались в высокой траве, искренне наслаждаясь моментом беззаботности и радости. Голубое небо безупречно отражалось в тихой речке, куда попадали мягкие тени деревьев, а воздух наполнял смех и веселые крики.
В далеке показался силуэт мамы, она шла с кем-то, держась за руки. Счастье на ее лице светит ярче солнца. Тот человек ей знаком. Юкито бежит к ним навстречу и попадает в крепкие объятья. Она видит маму, что весело ее щекочет, поворачивается и видит... лицо без глаз, без рта и носа, лишь очертания, отдаленно напоминающие знакомые черты.
Вдруг атмосфера изменилась. Яркий день сменился беззвездной ночью, и лужайка исчезла, словно ее никогда и не было. Вокруг стремительно нарастала мгла, угрожающе расширяя свои границы, и все звуки радостного детского смеха тонули в глубоком и тягучем молчании.
Друзья, только что смеявшиеся вместе с ней, испарились в течение секунды. Руки матери, обнимающие ее, исчезли. Девочка осталась совершенно одна, окруженная неизвестностью, которая сжимала воздух вокруг нее.
— Мамочка! Мама!
Она пыталась кричать, но ее голос терялся в бездне темноты, проглотившей любую надежду на отклик.
Оттуда, из самых глубин ночи, на нее устремились тени — нечеткие, зловещие фигуры, олицетворявшие все ее страхи. Они приближались, навевая морозный ужас. И хотя девочка пыталась бежать, ее ноги были будто прикованы к земле, и каждое движение давалось с огромным трудом.
В тот момент, когда тени были почти рядом, окружив и готовясь поглотить ее целиком, девочка проснулась. Сердце колотилось, из груди не мог вырваться крик. Она сидела, обнимая колени и дрожа от послевкусия ужаса, который был таким реалистичным.
Она крепко обняла подушку, словно искала в ней защиту от невидимых чудовищ, которые преследовали ее во сне. Ее дыхание было рваным и быстрым, каждый вздох был полон ужаса, а в горле пересохло от страха. Стало лишь хуже от мысли о том, что мир за пределами её дома действительно полон темных чудовищ, значительно ужаснее любых призраков из кошмаров.
«Это был просто сон, просто сон,» — повторяла она про себя, как заклинание. Она бежала к маме, — единственной защите. В ее объятиях нет места страху.
— Мамочка! — вбегая в комнату, Юки мигом забралась под одеяло.
Проснувшись, Вивиан немедленно потянулась к своему ребенку, видя ее беспокойство даже в полной темноте ночи. Она обняла ее, крепко прижимая к своему теплому телу, и ласково шептала на ухо успокаивающие слова любви и уверенности.
— Все в порядке, ты в безопасности, я здесь с тобой, — тихо говорила мама, поглаживая дочку по волосам, чувствуя, как ее дыхание становится более ровным. В этих любящих объятиях Юки казалось, что никакие кошмары и темные тени не могут достать до них. Здесь в маминых руках, наступал мир и покой — они были как защитный барьер от всего мрачного и ужасающего.
Когда солнце вдруг зайдет,
И весь мира свет уйдет,
Ночью ты сияй одна,
Ты мерцай, мерцай звезда.
Мама продолжала спокойно гладить дочь, пока не почувствовала, что ее тело перестало напрягаться и неуверенное дыхание сменилось мирным и равномерным. В тепле и безопасности маминых объятий страх начал угасать, смываясь уверенностью в том, что ничто не может причинить вреда, когда они вместе.
С закрытыми глазами, уткнувшись в мамину грудь, с каждым выдохом девочка отпускала остатки ужаса, который принес ей ночной сон. Она знала, что пока рядом мама, она может чувствовать себя по-настоящему дома, где слово «страх» теряет свою силу и значение.
И вскоре, благодаря маминым нежным песням и волшебному теплу ее объятий, девочка снова уснула, на этот раз погружаясь в спокойный и утешительный сон, где кошмары не имели места.
Утром Юки проснулась в маминой постели одна, а с кухни доносился сладкий запах выпечки. Пеклись кукурузные лепешки, а это значит, что сегодня особенный день. Протерев сонные глаза ручками, Юки зевнула и, оставив нагретую их телами кровать остывать, побежала вниз.
Перед ней открывалась панорама гостиной, искрившись в её глазах удивительным образом. Мама не спала полночи, чтобы создать волшебную атмосферу. Она аккуратно вырезала из цветной бумаги большие буквы, составляющие поздравительную надпись «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ», и развесила их на длинной нити через всю гостиную так, чтобы их было видно сразу же при входе. Вся комната искрилась от мягкого света бумажных фонариков, создавая уютный и зачарованный настрой. Но что больше всего привлекало внимание — это звуки из кухни, где мама создавала кулинарное волшебство.
Запах свежей кукурузы и теплого теста уносил всех за собой, наполняя каждый уголок дома. Мама проверяла в печи лепешки и улыбалась при мысли о сюрпризе для дочери.
Юкито тихонько спустилась по лестнице, и каждый её шаг производил едва уловимый скрип. Когда девочка вошла в кухню, её охватили восторг и счастье от увиденного: мама, с любовью готовящая завтрак, и всё вокруг было приготовлено именно для неё, для их семейного праздника.
— О! Ты уже проснулась, я надеялась поспишь подольше. С днём рождения моя маленькая звездочка! — весело воскликнула мама, оборачиваясь и обнимая дочку. — Я сделала твои любимые кукурузные лепёшки, начни свой день с маленького праздника на кухне!
— Мамочка, как красиво ты все украсила, ты просто волшебница! — восхищенно всплеснула руками Юкито и поспешила отблагодарить маму крепкими объятиями.
— Спасибо, что оценила нашу с зайцем работу, мы очень рады, что тебе понравилось, — мама подмигнула длинноухому плюшевому зайцу, который с дивана смотрел в их сторону. — Я расскажу ей, что ты выполнил большую часть работы, — шепотом сказала она, чтобы слышал лишь плюшевый, а Юки тихонько хихикала.
Девочка почувствовала, как тепло и уют окутали её, как волна любви и заботы заполнили каждый уголок дома. Счастливо улыбаясь, она уселась за стол, чтобы начать этот день, который обещал быть полным веселья, радости и незабываемых моментов в кругу любви.
После вкусного завтрака Вивиан ушла на второй этаж, а Юки, зная, что в это время у них обычно тренировка, и день рождение совсем не повод ее отменять, начала собираться на улицу. Она очень серьезно относилась к тренировкам, стараясь изучать каждое движение и прием, который мама ей показывала.
Прошло уже больше двух недель с их первой тренировки. И, конечно, наряду с упорным трудом, Юкито начала замечать свой прогресс. Однажды, после особенно интенсивного занятия, она смогла использовать комбинацию приемов, которые они отрабатывали, и к своему удивлению, выиграла в бою у мамы. Это был момент огромной гордости для неё. Она почувствовала не только физическую силу, но и уверенность в себе и своих способностях.
Вивиан с улыбкой и гордостью видела, как её дочь растет не только физически, но и ментально, становясь более сильной и самоуверенной. Она всегда старалась убедить дочь в том, что она может достичь всего, если будет усердно работать и не сдаваться перед лицом трудностей.
Девочка начала получать удовольствие от изучения сложных движений и техник, и каждый раз, когда ей удавалось превзойти маму в спарринге, она чувствовала, как её самооценка растет. Эти маленькие победы давали ей силы продолжать и мотивировали становиться ещё лучше.
Теперь, когда мама и дочь тренировались вместе, это стало их особенным временем — временем, когда они могли учиться, расти и праздновать свои успехи вместе, укрепляя их связь и доверие друг к другу.
— Юкито, — мама стояла на лестнице и тихонько посмеивалась, встретившись с глазами, выглядывающими из-под теплого шарфа с шапкой.
— Мама, ты почему еще не собралась? Мне уже жарко, — тяжело вздыхает девочка и рукой проводит по лбу под шапкой, стирая пот.
— Юки, я не думаю, что у тебя будет сегодня время тренироваться, — хитро улыбается мама, и Юкито только сейчас замечает заведенные за спину руки. — У меня для тебя есть небольшой подарок, — она протягивает девочке аккуратную стопочку книг. У Юки блеснул озорной огонек в глазах, когда книги легли в ее руки.
- Мамочка! Как ты... Спасибо! — слов нет, эмоции выплеснулись наружу. Юки поспешила обнять маму за шею, коротко чмокнув в теплую щеку. Женщина прижала малышку ближе и зарылась носом в мягких волосах. Они пахли детством, миром и бесконечным счастьем, теплым, как летний вечер.
— Тогда я побегу читать? — большие темные глаза смотрели в саму душу, Вивиан увидела в них огромное желание прямо сейчас погрузится в мир приключений Твена. Она смотрит и видит в них свое отражение, себя когда-то такую же маленькую, любившую тайны и приключения.
— Конечно, беги скорее, и ушастого прихвати, — уже вдогонку бросила Вивиан на бегу стягивающей с себя верхнюю одежду дочери. На лице застыла теплая улыбка. Женщина устало потерла шею и двинулась в сторону кухни, подмигнув плюшевому зайцу.
Вбежав в комнату, малышка прыгнула на кровать и принялась рассматривать сборник. Книга казалась манящей с первого взгляда — твердая обложка с иллюстрациями старинных пароходов и приключенческих сцен, золотой обрез страниц и закладка. Юкито осталась очарована этим подарком.
Юки весь день решила посвятить новой книге, стремительно погружаясь в мир Твена. Она читала о приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна, путешествиях на пароходе по Миссисипи, и о многих других удивительных историях, которые возбуждали воображение.
Мама любезно принесла лепешки и оставила на прикроватной тумбе, стараясь не отвлекать дочь. Она была такой же в детстве. Жадной до новых знаний.
Каждая история была как окно в другую эпоху с живописными описаниями и увлекательными персонажами, что позволяло ей почувствовать себя частью этих захватывающих приключений. Марк Твен умело писал о дружбе, свободе и поиске собственного пути, и, хотя произведения были написаны много лет назад, их темы оставались актуальными и понятными.
Мама наблюдала за дочерью, замечая, как лицо девочки оживляется с каждой страницей, и радовалась её выбору подарка. В библиотеке дома было много книг, но девочка никогда раньше не читала Твена, и мама была рада ввести дочь в мир классической литературы.
Девочка с каждой прочитанной страницей становилась всё более поглощенной рассказами, и ей удавалось по-настоящему отключиться от повседневности. Она чувствовала благодарность к маме не только за прекрасный подарок, но и за то, что она всегда старалась делиться с ней любовью к книгам и чтению.
Так, весь день прошел в тихом уединении, наполненном миром литературы и фантазий, за что девочка была очень благодарна.
***
— Ура! — с воодушевлением воскликнули все, и звон бокалов заполнил пространство как музыкальное сопровождение к их веселью.
— Джо-Джо, не церемонься уже, передавай салат, — говорит Мэв с лукавой улыбкой, стоя около пышно накрытого стола.
— Томас, обязательно попробуй, я этот рецепт буквально из рук вырывала.
Джоан, с ноткой веселья в голосе, откликается:
— Вот, держи. Надеюсь, он стоил всех твоих усилий.
— Ну что ж, будем испытывать. Посмотрим, на что способна Мэв, когда на зуб мудрости набивается.
Мэв не унимается:
— Только не забудь, если тебе понравится, вся похвала мне, а если нет — вини Матильду.
— Адам, милый, что тебе положить?
— Мне мясо!
— Молодец сын. Отличный выбор.
Он аккуратно, но с явным удовольствием отбирает самый превосходный кусок, тот, что словно зовет «съешь меня первым».
Адам, гордый, что его вкусы высоко оценили, с благодарностью и улыбкой взрослого завоевателя принимает кусочек вяленого мяса.
— Так, так! Всем внимание! — начал Томас, дожидаясь, пока шумные восторги улягутся. — Мы собрались здесь не только ради изысканного салата Мэв, хотя это уже повод для праздника, не так ли?
Все заулыбались, а Мэв благодарно кивнула, её щеки розовели от комплимента.
— Благодарю наших любимых женщин за чудеснейший стол. Но главное событие сегодня — это наш Винц! Ты всегда был для нас капитаном — настоящий лидер и опора. И сегодня мы празднуем не просто твоё повышение, а признание твоей капитанской сути официально! Капитан Винц, это не только новые погоны, это новая пристань в твоей блестящей карьере!
Адам, смотрящий на своего отца с бесконечным восхищением, встал на цыпочки, чтобы быть поближе к событию.
— Капитан рулит! — с улыбкой и гордостью в голосе ответил мальчик, его глаза сверкали.
— За капитана Винца! — в один голос прогремело на кухне, и бокалы снова зазвенели в воздухе.
Как только последний тост прозвучал и бокалы опустились на стол, гости на мгновение окунулись в блаженное молчание, отведывая приготовленные блюда. Ароматы на кухне смешивались, создавая атмосферу умиротворения и гармонии, как если бы сама Муза угощений прошла мимо и благословила их стол.
Томас, не удержавшись от восторга, первым нарушил тишину:
— Дорогая, каждый раз, когда ты готовишь, я понимаю, насколько я счастлив, что ты выбрала именно меня.
Мэв улыбнулась в ответ, подмигнула ему и продолжила кушать, в глубине души соглашаясь с ним.
Винц, наслаждаясь глубоким и богатым вкусом вина, любезно предложенного его товарищами из штаба, с гордостью и немного прищурившись от восхищения, вкусил медленный глоток.
Между тем Джоан, уловив момент для тайной операции, наклонилась к Адаму и прошептала:
— Милый, пришло время подарить папе твою открытку.Адам мгновенно подпрыгнул на своем стуле.
— Я сейчас принесу!
Мальчишка быстро взмыл с места и, с таинственностью в каждом шаге, направился к своей комнате за секретной открыткой, которую он вчера весь вечер рисовал. Оставшаяся компания лишь украдкой наблюдала за ним, стараясь сдерживать улыбки и продолжая поглощать еду, зная, что сейчас произойдет еще один трогательный момент их застолья.
Адам, стараясь сохранить интригу сюрприза, медленно возвращается на кухню. Открытка, смело спрятанная за спиной, словно маленькая тайна, готовая изменить атмосферу этого вечера. Джоан излучает тёплую улыбку, словно благословляя сына на его благородный поступок. Томас, с довольным лицом заполняет пространство своим поощрением, в то время как обнимает Мэв, добавляя уверенности в силу их домашнего очага.
Адам, наконец, подходит к отцу и протягивает ему открытку с невинным ликованием ребёнка, жаждущего увидеть гордость в глазах отца.
— Папа вот! — говорит он с волнением, заставляющим сердца всех замереть на мгновение. В голосе Адама читалось желание удивить, подарить нечто особенное. — Открывай!
Раскрывая открытку, словно он раскрывал дверь в непроходимую чащу, Винц ощутил дрожь. Комикс перед его глазами оживал, словно одна из тех рассказываемых историй у костра, где героям суждено сталкиваться с тьмой и выходить победителями. Винц видел себя через глаза сына — как героя, как символ противостояния, защитника не только своей семьи, но и остатков человечества, сражающегося с кровожадными монстрами — Зараженными.
— Поздравляю! — Адам, гордо и с чувством восторга, окидывает всех присутствующих взглядом.
Он с трепетом наблюдал за реакцией Винца, со скромной гордостью ожидая одобрения. Та безразличная секунда, перед тем как в комнате снова заструился смех и разговоры, была насыщена всеобщим рефлексивным молчанием. Томас и Мэв обменялись взглядами — в их глазах можно было прочесть всю полноту осознания того, что даже юное поколение, выросшее на обломках прежнего мира, сознательно принимает нынешние реалии и свою роль в них.
Свет от приглушенного абажура играл на руках Мэв, когда она осторожно взяла открытку из рук Винца, чтобы ещё раз просмотреть маленький шедевр. Линии, проведенные детской рукой, в которых отражалась не только творческая фантазия, но и жесткая правда их мира, заставляли ее сердце замирать.
— Как здорово у тебя получилось, — голос Мэв был полон теплоты и гордости, словно каждое произнесенное слово передавало Адаму частичку ее любви и заботы. — Ты использовал так много цветов... и этот папа-герой такой смелый!
Томас, сидящий напротив, наблюдал эту сцену с переполненным гордостью сердцем, понимая, что в этой маленькой открытке Адам создал что-то большее, чем просто детскую иллюстрацию. Это был символ борьбы, надежды и бесконечного мужества — качества, которые они все так ценили и уберегали в этом мрачном мире.
— Ты нарисовал отличный комикс, — подмигнул он мальчику, подбадривая и скрывая свои внутренние эмоции — стойкость, с которой приходилось принимать каждый новый день. Он понимал глубину этого жеста лучше других, осознавая, что каждый новый день мира за их стенами жесток и непредсказуем.
А вот Винц, стоя посреди кухни, переполнен чувством благоговения перед открыткой, которую ему преподнес сын. Он не только увидел отражение своих собственных страхов и героизма в этом рисунке, но и слышал молчаливое признание важности своего существования для семьи. Его глаза наполнились нежностью и благодарностью, рот раскрылся, но слова словно застряли где-то на пути.
— Спасибо, сын. — Его голос дрожал, пытаясь содержать волнение, в то время как он обнимал Адама, чувствуя вес и мощь такого простого, но огромно значимого жеста. — Этот комикс... он лучший подарок.
Джоан, едва державшая слезы радости, увидела, как перед отцом возрастает его сын — не просто мальчишка, а юный мужчина, крепко стоящий на своих ногах, даже в такие темные времена. Винц, обнимая сына, чувствовал не просто гордость — он чувствовал надежду. Надежду на то, что даже после всего ужаса, который им пришлось пережить, доблесть и человечность все еще могут процветать.
Их молчаливый диалог глазами достигал глубин сущности, где не было нужды в словах. Ценность этих маленьких теплых моментов была неоценима во времена крушения старого мира и рождения нового. В комнате снова витало семейное тепло, а любовь и уважение укреплялись с каждой минутой, пока они вместе, как команда, как единое целое, шагали по тропе выживания.
Даже в этот вечер радости, неподалёку от стуков бокалов, скрипа стульев и приглушённого света кухонной лампы, всем присутствующим было остро осознавать, что за их надёжными, почти сказочными стенами таится опасный мир, полный неизвестности и чудовищных врагов.