Глава 17 - Жуткие скалы
Солнце не поднималось в тот день. Его свет, как будто, остался за пределами этого места, за чертой, которую Ая пересекла, ступив в долину Шепчущих скал.
Там царила тишина, неестественная, гнетущая. Даже ветер, что раньше резал уши на перевалах, теперь лишь полз по земле, будто змея, не смея подняться выше щиколоток. Мутный туман стелился между высокими, искаженными камнями — будто скалы пытались кричать, но застыли в крике. Их очертания напоминали лица — скривлённые, вытянутые, полные муки.
Ая шла медленно, стараясь не касаться камня. Тут обитали духи. Не ками, не духи предков, не демоны. Что-то другое. Мёртвое, забытое, злое.
Среди камней вдруг зазвучал голос. Сначала — еле слышный, как шелест сухих листьев. Но потом — чётче.
— Ты подвела их, Ая.
— Ты не успела.
— Ты их погубила.
— Ты была слишком слаба.
Она резко обернулась. Никого. Только скала, на которой будто отпечатался силуэт старика в смертной агонии.
Голос раздался снова. И снова. Уже со всех сторон. Шепоты, перекрывающие друг друга, наслаивающиеся, превращающиеся в хор упрёков, в голос её страха.
— Тебя никто не любил.
— Ты — ошибка.
— Ты — лишь тень чужого пути.
Она схватилась за меч, но даже сталь не помогала. Шепоты лезли в голову, будто просачивались сквозь череп.
Тогда она опустилась на колени. Вдох. Выдох. Закрыла глаза.
— Я знаю, кто я, — прошептала она в ответ. — Я Ая. И я иду к свету. Даже если весь остров обернётся тьмой.
Мгновенно шепоты стихли. Камни вокруг неё словно дрогнули. А из тумана вышло нечто.
Существо было высоким, но сгорбленным, с руками, заканчивающимися когтями, как у хищной птицы. Его лицо менялось с каждым взглядом — то старик, то ребёнок, то женщина с выжженной кожей. Глаза — пустые, как дыры в небытии.
— Ты не пройдёшь, — сказал оно. — Ты забыла страх. А здесь ты должна бояться. Или остаться.
Но Ая уже поднялась. Её меч был опущен, но руки — крепки. Она не отступила, не замерла. Она прошла вперёд — прямо к существу, прямо в сердце кошмара.
Существо зарычало. Раздался дикий вопль — не человеческий, не звериный, а какой-то первобытный. Ветер взвыл, туман сгустился.
И тогда, впервые за всё путешествие, Ая не просто защищалась. Она ударила первой.
Меч вспорол туман и врезался в существо, но оно не исчезло. Оно взревело, откинуло её прочь. Ая ударилась о скалу, кровь залила висок, дыхание сбилось. Тень нависла над ней, когти вытянулись...
Но перед тем как существо опустило руку, что-то изменилось. Земля под ногами затряслась, из скал вырвался свет. Камни начали плакать — из глаз-скал потекли тёмные ручьи.
Существо отшатнулось. И тогда Ая, поднявшись с последними силами, прыгнула. Меч вошёл в шею твари, и та взорвалась — не кровью, а звуками. Раздался стон, тысяча голосов, которые разом оборвались.
Тишина вернулась.
Ая упала на колени. Её трясло. Но она была жива.
Тень исчезла, но в воздухе ещё звенело напряжение. Она поняла — это было не последнее испытание. Но теперь... теперь сама Цусима знала, кто она. И сама тьма начинала бояться.
Она встала. Пошла дальше.
А над скалами снова задувал ветер. Только теперь — чуть тише. Почтительнее. Ая шла вперёд — туда, где среди скал, покрытых мхом и пеплом, угадывался едва заметный проход, узкий, будто вытесанный в камне не рукой человека, а самими веками. С каждым шагом туман начинал редеть, но не потому, что исчезал — он, казалось, отступал, признавая её.
Тело болело, особенно в боку — откуда-то под одеждой текла тёплая струйка крови, но Ая не останавливалась. Её дыхание сбилось, ноги предательски подгибались, но в груди горело нечто большее, чем страх или усталость. Как будто она прошла через что-то священное... или проклятое. И оставила в этих скалах часть себя.
За узким проходом открылось плато. Почти круглое, с грубо поставленными столбами, обвитыми верёвками с бумажными талисманами — фусэна. Когда-то здесь было святилище. Или могила. Или и то, и другое.
В центре круга стоял столб, покрытый рунами. К нему было привязано нечто — маленькое, сморщенное. Она подошла ближе. Это было тело. Детское. Но не живое. Словно сделанное из тряпок и золы. Волосы — соломенные, рот зашит тонкими нитями. Из глаз текла смола.
Ая протянула руку... и тогда тело задёргалось.
Оно не ожило. Оно просто начало вибрировать. Дрожать в судорогах, будто сквозь него проходила молния.
— ...нельзя отпускать... — прошептало оно. Не ртом. Где-то внутри головы, будто мысль прорвалась сквозь чужой череп и проникла в её разум.
Ая отпрянула. Меч был в руке — сам собой. Она не знала, кого или что собирается ударить, но сердце колотилось, как у зверя, пойманного в ловушку.
— ...свиток... — хрипло донеслось снова. — Ты... несёшь его?
Ая молчала. Она не показывала его. Но существо знало.
— ...ты не понимаешь... что открываешь...
И тут столб загорелся. Не огнём. Светом. Холодным, синим, как морозный лёд в аду. Из земли вырвались корни, сквозь камни прорезались когтистые пальцы. Что-то под плато рвалось наружу.
Ая хотела отступить, но позади уже начал сгущаться новый туман — не серый, а чёрный, как тушь, как сгнившее дыхание зверя. Она не могла уйти.
И тогда свет свитка, спрятанного за её поясом, вспыхнул. Сам. Без её воли. Он разорвал темноту. Разогнал туман. И выжег тело, привязанное к столбу, до последней капли.
Тьма завыла.
Земля содрогнулась. Один из столбов рухнул. Из-под плато вырвался жуткий хрип. Ая не видела, кто или что вырывалось наружу, но знала одно: если она не уйдёт сейчас — то не уйдёт уже никогда.
Она побежала. Сквозь туман, сквозь камни, обратно — туда, где ветер ещё пел, а не рычал.
И когда наконец выбралась из Шепчущих скал, обернулась на долину.
А над скалами поднималось нечто... чёрное... крылатое... без имени.
Оно смотрело ей вслед.
И оно запомнило её. Ая не сразу поняла, что делает — её ноги сами несли её прочь, куда угодно, только бы не чувствовать на себе взгляд этого чёрного безымянного. Сердце било тревогу, будто в груди поселился барабанщик войны. Воздух с каждой секундой становился тяжелее, как будто сама Цусима пыталась удержать её, не дать уйти.
Остановилась она лишь тогда, когда оказалась в заросшем лесу — там, где туман отступал, где листья были влажными, но живыми, не мёртвыми, как в долине. Ая опёрлась о ближайшее дерево, стараясь отдышаться, и вдруг поняла: она дрожит. Не от холода — от чего-то глубже. От осознания, что она перешла грань. Не миф, не легенда — она пробудила нечто.
Её рука машинально потянулась к свитку. Он был горячим. Ткань, в которую он был обёрнут, изменилась: раньше гладкая, теперь словно покрытая невидимыми письменами, проявляющимися только на мгновение, стоило взгляду скользнуть по ним.
— Что ты такое?.. — прошептала она почти беззвучно. Не столько свитку, сколько себе. Но он, будто услышал.
На спине защемило. Голос — не внешний, не её — холодный и чёткий, как камень:
«Ты пробудила Голос Возмездия. Теперь Шепчущие Стаи следуют за тобой. Ветра больше не защитят тебя...»
Ая замерла. Где-то совсем близко, за деревьями, шелестела листва. Не как от ветра. Нет. Как будто кто-то... шёл. Нет — крался. Десятки шагов. Лёгкие, ползучие, то появлялись, то исчезали.
Она повернулась. И увидела.
В темноте между деревьями стояли силуэты. Неясные, будто вырезанные из самой тьмы. Они не двигались. Просто были. Смотрели.
Шёпот прошёл по лесу — как рой насекомых в траве. Слова невозможно было разобрать, но смысл... смысл был ясен:
Она нарушила покой. Она принесла с собой свет. Она должна быть принесена в ответ.
Ая шагнула назад — и тут же кто-то схватил её за запястье. Рука — костяная, холодная, с когтями. Она в ужасе вырвалась, ударив лезвием почти вслепую — по воздуху, по ветру, по тому, чего, казалось, не должно быть. Силуэт исчез.
Сердце снова забилось в бешеном ритме. Она побежала. Не разбирая дороги. Лес больше не был её союзником. Он шевелился, жил своей жизнью, и вся эта жизнь — против неё.
Когда она, наконец, вывалилась на тропу, её колени подкосились. Она рухнула. В глазах темнело. Воздух хрипел в лёгких, словно не хотел больше быть в ней. Тело отказывалось служить. Слишком много крови. Слишком много страха.
Последнее, что она услышала, прежде чем потерять сознание — был голос. Тёплый. Женский. И знакомый.
— Не сейчас, Ая. Ты ещё не готова умереть.
Пальцы коснулись её лба. Мир оборвался.
...И в этот момент над лесом прокатился вой. Он не был похож на крик зверя или рёв ветра. Это было... предупреждение.
Шепчущие Стаи знали, кто спас Аю.
И теперь они охотились на двоих.